Электронная библиотека » Яков Рабинович » » онлайн чтение - страница 23


  • Текст добавлен: 16 августа 2014, 13:10


Автор книги: Яков Рабинович


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Последняя тайна сталинского режима

В разгар антисемитской кампании в связи с «делом врачей» среди евреев Советского Союза распространился передававшийся шепотом слух о том, что уже готовы товарняки на запасных путях, а где-то в Сибири уже выстроены бараки, уже составляются списки, по которым их всех возьмут в одну ночь. И, по всей видимости, окончательное решение еврейского вопроса – депортация евреев СССР – назначено на февраль 1953 г.

Но в феврале 53-го ничего не произошло, а в марте умер Сталин. А затем… Затем был XX съезд, знаменитый закрытый доклад Хрущева о сталинских преступлениях. Но и в закрытом докладе ничего об этих планах Сталина не говорилось. Сказано было об отступлениях от ленинской национальной политики – но только о том, что было сделано: о чеченцах, ингушах, калмыках… И много лет спустя, в эпоху «перестройки», когда многое, очень многое всплыло из секретных архивов и о сталинском антисемитизме можно было говорить открыто, дело ограничилось уже знакомым «делом врачей» – первым преступлением, признанным (уже в апреле 53-го) советскими властями…

И странным образом получилось так, что то, о чем говорили среди евреев и чего они боялись, стало непроницаемой тайной. Россия призналась во многом – и в голодоморе 1933 г., и в убийстве тысяч польских офицеров в Катыни, и в сговоре с Гитлером… И документов об этом публикуется все больше… А здесь – ни документов, ни признаний.

И уже находятся вполне удобные причины появления слухов о депортации – еврейская мнительность, усугубленная ужасами недавней катастрофы… А какая же могла быть депортация, раз нет соответствующих документов?!

Насчет документов мы еще поговорим, а пока вспомним, что в свое время на весь мир громогласно объявлялось, что никаких секретных протоколов к пакту Риббентропа – Молотова тоже не было – не имеется таковых в архивах СССР. Потом нашлись. И про Катынь никто ничего не знал, а офицеров польских немцы расстреляли… Нашлись документы и об этом.

Почему в России так боятся признать, что депортация та – вовсе не плод травмированного еврейского воображения? Почему? Что прибавит к общему ужасному облику Сталина еще одно, да к тому же неосуществленное, преступление? И на этот вопрос нам придется искать ответ.

Учитывая охватившую Сталина в последние годы юдофобию, усиленно подогревавшуюся в нем органами госбезопасности, в частности такими их руководящими деятелями и рьяными антисемитами, как заместители министра М. Рюмин и В. Комаров, вовсе нельзя исключить, что «вождем» вынашивались планы массовой депортации евреев на дальнюю окраину страны как ответ на «сионистский заговор». «Дело врачей» вполне могло послужить предлогом для подобной акции, к тому же под видом «спасения евреев от гнева народного».

Несколько лет назад в Иерусалиме была издана маленькая книжка – «О подготовке Сталиным геноцида евреев. Юридическое исследование этапов преступной подготовки Сталиным геноцида советских евреев». Автор – доктор исторических наук Яков Айзенштат[216]216
  Айзенштат Я. О подготовке Сталиным геноцида евреев. Иерусалим, 1994.


[Закрыть]
.

По мнению Якова Айзенштата, первым шагом к геноциду было убийство С. Михоэлса, вторым – «дело» Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), третьим – «дело врачей».

«Дело ЕАК» могло стать поводом для начала депортации евреев, но не стало. Почему? Само следствие велось годами – из людей, арестованных в декабре 1948-го и январе 1949-го, выбивали показания. И только 7 апреля 1952 г. «дело» было передано Военной коллегии Верховного суда СССР, где рассматривалось с 8 мая по 18 июля 1952 г. под председательством главы Военной коллегии А. А. Чепцова, без участия представителей государственного обвинения и защиты. Когда Чепцов из-за сомнений в полноте и объективности расследования «дела» последовательно обратился с предложением направить его на доследование к Генеральному прокурору СССР Сафронову, Председателю Верховного суда СССР Волину, Председателю КПК при ЦК ВКП(б) Шкирятову, Председателю Президиума Верховного Совета СССР Швернику и, наконец, к Маленкову, то ответ последнего был категоричен: «Вы хотите нас на колени поставить перед этими преступниками, ведь приговор по этому делу апробирован народом, этим делом Политбюро занималось три раза. Выполняйте решение Политбюро».

После этого Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила, как уже указывалось, тринадцать обвиняемых: Лозовского С. А., Фефера И. С., Юзефовича И. С., Шимелиовича Б. М., Квитко Л. М., Маркиша П. Д., Бергельсона Д. R, Гофштейна Д. Н., Зускина В. Л., Тальми Л. Я., Ватенберга И. С., Теумин Э. И., Ватенберг-Островскую Ч. С. к расстрелу, а Штерн Л. С. – к лишению свободы сроком на три года и шесть месяцев с последующей 5-летней ссылкой. 12 августа 1952 г. смертные приговоры были приведены в исполнение.

В связи с «делом ЕАК» в течение 1948–1952 гг. было арестовано и привлечено к уголовной ответственности по обвинению в шпионаже и антисоветской националистической деятельности много других лиц еврейской национальности – всего 110 человек, десять из них были расстреляны, двадцать получили по 25 лет лишения свободы.

И все-таки «дело ЕАК» в итоге не сгодилось для разворачивания всенародного возмущения и депортации евреев. Не удалось добиться «признаний» от главного врача Боткинской больницы Б. М. Шимелиовича, а кроме того, к концу следствия еще четверо обвиняемых отказались от предыдущих добытых при помощи пыток показаний о проводимой членами ЕАК шпионской и антисоветской деятельности. С таким процессом нельзя было выходить на всю страну. И тогда родилось «дело врачей».

Оно оказалось более подходящим для раздувания всенародной ненависти к евреям.

Многие понимали, что за этим процессом кроется нечто страшное. Осторожный Константин Симонов много лет спустя записывал: «“Врачи-убийцы” – страшнее, кажется, придумать было невозможно. Все было рассчитано на огромный резонанс. В общем, было ощущение, что последствия всего этого могут оказаться поистине невообразимыми».

Как отмечает Г. В. Костырченко, слухи о повальной депортации евреев в Сибирь появились в начале 1948 г., после убийства Михоэлса, и особенно усилились к концу того же года, когда был закрыт ЕАК и начались аресты его руководителей и деятелей идишской культуры[217]217
  Костырченко Г. В. Указ. соч. С. 627.


[Закрыть]
.

Распространение этих слухов, конечно, не случайно совпало с нагнетанием в стране антисемитской кампании вслед за «разоблачением» группы «врачей-вредителей». В поступавших в газеты и государственные органы письмах их авторы, как правило, клеймили «продажных агентов сионизма и империализма», а некоторые доходили до утверждения, что евреи вообще не заслуживают доверия и их необходимо выселить из крупных городов. О настроениях в близких к «верхам» кругах свидетельствует высказывание жены секретаря ЦК КПСС и зав. отделом агитации и пропаганды ЦК Н. А. Михайлова: «Я бы всех евреев выселила вон из Москвы!»[218]218
  Костырченко Г. В. Указ. соч. С. 675.


[Закрыть]

Г. В. Костырченко констатирует, что имелись также высказывания иного рода, и приводит обнаруженное им в Российском государственном архиве новейшей истории достаточно содержательное послание Сталину и некоторым его сподвижникам по политическому руководству от лица, назвавшего себя «русский интеллигент, советский человек»:

«…То, что антисемитизм организован у нас “сверху”, – это факт. Ни для кого не секрет, что за последние годы проводится ряд мероприятий антиеврейского характера: не принимают евреев в университеты, не принимают на работу в министерства, выгоняют из ответственных аппаратов правительства и партии, значительно уменьшилось число лауреатов Сталинских премий в области науки, техники, литературы, хотя талантливых евреев ничуть не уменьшилось, и это я, как многие другие русские интеллигенты, отлично знаем. Как ни прискорбно, но фактом является то, что в СССР введена позорная царская “процентная норма” – правда, неписаная, но действующая и живущая, – об этом знает каждый кадровик в любом учреждении…Во всех учреждениях руководящие работники… в порядке перестраховки стараются быть подальше от евреев – “как бы чего не вышло”. В семьях, где муж или жена евреи, принимаются меры, чтобы дети числились обязательно русскими. Русские мужья или жены, при всей их любви и уважении к своим супругам, расходятся или ищут пути, как бы найти приличный повод для развода. Слово “жид” за последние годы стало таким же распространенным, как русский мат… Руководители партии и правительства не могли не знать, не имели права не знать, какую новую волну антисемитизма вызовет сообщение от 13 января о врачах-извергах… Сколько изуверских бредней сейчас широко распространяется – еврей уколами прививает рак, евреи в родильных домах убивают русских младенцев… даже извергов русского происхождения приписывают сейчас к евреям. В народе широко распространено, что Егоров, Виноградов, Майоров также евреи, но только под русскими фамилиями… В каждой трагедии есть свои комические стороны. И неудивительно, что в Москве говорят, что “Молотов – еврей, а Эренбург – русский”. Когда транслировался доклад Михайлова в годовщину смерти В. И. Ленина, были выкрики, что говорит еврей – только потому, что тов. Михайлов картавит… Необходимо немедленно покончить со всем этим позором, прекратить дискриминацию и травлю евреев… Русская история учит, что русские интеллигенты в лучшем смысле этого слова всегда боролись против юдофобства…»[219]219
  Костырченко Г. В. Указ. соч. С. 669–670.


[Закрыть]

Г. В. Костырченко задается вопросом: «Но имели ли под собой реальную почву охватившие страну и мир слухи о чуть не осуществленной Сталиным депортации евреев?» – и считает, что, «конечно, потенциальная угроза депортации безусловно существовала, ибо чуть ли не с момента воцарения в России большевиков власти постоянно практиковали насильственное выселение людей (сначала по классовым, а потом и по национальным мотивам) – отсюда и закономерные ожидания евреев в конце 40-х – начале 50-х годов», однако при этом высказывает соображения, почему, по его мнению, в тех условиях эта угроза реализоваться не могла[220]220
  Там же. С. 675, 677.


[Закрыть]
.

Среди версий о готовившейся депортации, хотя она документально не подкреплена и поэтому не может считаться абсолютно достоверной, пожалуй, заслуживает упоминания сообщение профессора Е. И. Долицкого, тесно связанного с кругами московской еврейской интеллигенции, сотрудника С. Лозовского по Совинформбюро, арестованного в начале 1948 г. и отбывавшего ссылку в ГУЛАГе. По словам Долицкого, в его распоряжении оказалась стенограмма – впрочем, он не уточняет, каким образом она к нему попала, и это, естественно, вызывает сомнения – совещания, которое состоялось у М. А. Суслова предположительно в середине ноября 1948 г., до постановления о роспуске ЕАК. На этом совещании Суслов будто бы по поручению Сталина предложил руководителям ЕАК возглавить добровольное переселение советских евреев на Дальний Восток в район Еврейской автономной области с возможным последующим преобразованием ее в автономную республику. В качестве одного из аргументов в пользу такого решения выдвигалось соображение, что Израиль «не оправдал возлагавшихся на него надежд, не стал государством рабочих и крестьян», и поэтому «следовало доказать всему миру, что подлинное социалистическое еврейское государство может возникнуть только на советской земле».

Согласно версии Долицкого, представители ЕАК С. Лозовский и П. Маркиш отвергли сделанное предложение[221]221
  См.: Еврейский антифашистский комитет у М. А. Суслова (из воспоминаний Е. И. Долицкого). «Звенья». Вып. 1. С. 535–554.


[Закрыть]
, и тогда через несколько дней было принято решение о ликвидации ЕАК.

Делается вывод, что, не найдя поддержки у советской еврейской элиты, Сталин не решился на насильственную депортацию, в то время еще считаясь с мировым общественным мнением. Если это так, то позиция руководителей ЕАК спасла тогда советских евреев от ужасного «добровольного» бедствия.

Уместно принять во внимание еще один фактор, способствовавший раздуванию антиеврейской кампании. Речь идет о реакции в еврейских кругах страны на возникновение Государства Израиль. Эта реакция – воодушевление среди немалой части еврейского населения, рост числа обращений о желании поехать в Палестину, например со стороны студентов различных вузов, специалистов, офицеров Советской армии, для участия в защите подвергшегося нападению арабских стран Израиля[222]222
  ЦГАОР СССР. Ф.Р. 814. Д. 792. А. 128–129.


[Закрыть]
, предложение построить на добровольные пожертвования эскадрилью боевых самолетов, назвав ее «Иосиф Сталин»[223]223
  Там же. Л. 131.


[Закрыть]
, – преподносилась не как порыв солидарности, а как свидетельство антипатриотических настроений и неблагонадежности. Некоторые из подобных писем и обращений стали пересылаться в управления МГБ по месту жительства отправителей для принятия сдерживающих мер с целью сбить проявление симпатий к возникшему еврейскому государству[224]224
  ЦГАОР СССР. Ф.Р. 814. Д. 792. Л. 136.


[Закрыть]
.

Поэтому не случайно, наверное, в версии Долицкого о беседе у Суслова в уста последнего вкладываются слова о том, что Израиль не оправдал возлагавшихся на него евреями надежд.

Поддержание связей между советскими евреями и зарубежными еврейскими общинами и развитие их сотрудничества, пропагандировавшееся официально в годы войны, теперь стало считаться преступлением.

Александр Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ» утверждал, хотя и не приводил доказательств: «Сталин собирался устроить большое еврейское избиение. Замысел Сталина такой: в начале марта “врачей-убийц” должны были на Красной площади повесить. Всколыхнутые патриоты (под руководством инструкторов) должны были кинуться в еврейский погром. И тогда правительство, великодушно спасая евреев от народного гнева, в ту же ночь выселяло их на Дальний Восток и в Сибирь, где бараки уже готовились».

Будто бы была даже создана комиссия по депортации, подчинявшаяся лично Сталину, под председательством Суслова. Об этом сообщил Николай Николаевич Поляков, по его словам, назначенный секретарем комиссии. Он состоял в прошлом сотрудником органов безопасности, затем работал в аппарате ЦК КПСС. Об известных ему фактах решил рассказать перед кончиной.

Согласно воспоминаниям Н. Н. Полякова, решение о полной депортации советских евреев было принято Сталиным в конце 40-х – начале 50-х гг. Для размещения депортированных в Биробиджане и других местах форсированно строились барачные комплексы по типу концлагерей, а соответствующие территории разбивались на закрытые зоны. Одновременно по всей стране в отделах кадров предприятий и домоуправлениях готовились списки, к составлению которых были привлечены и органы госбезопасности. Существовало два вида списков: чистокровных евреев и полукровок. Депортация должна была осуществиться в два этапа. Чистокровные евреи в первую очередь, а полукровки – во вторую.

По словам Н. Н. Полякова, депортацию намечалось осуществить во второй половине февраля 1953 г.[225]225
  Зеев Б., Шрайман Т, Тодоровский Я., Додин В. Последняя тайна сталинского режима // Хадашот («Новости»). Киев, 1996. № 2; Анзенштат Я. Указ, соч. С. 67–68.


[Закрыть]

А вот что говорил некий Вениамин Додин, отбывавший ссылку в Сибири:

– В декабре 1952-го мне сообщили, что какой-то врач, присланный из Новосибирска раввином Слуцким (помогавшим прятать беглых лагерников), просит меня о срочной встрече. Шел я к нему со своего зимовья шестеро суток. Незнакомец представился Исааком Танненбаумом и передал мне коротенькую записку с приветом от Слуцкого. А дальше состоялся следующий разговор.

«Что случилось?» – спросил я присланного. «То, что и должно было случиться: всеобщая жидобойственная кампания идет к закономерному финалу. Имеем сведения, что готовится депортация всего еврейского населения из европейской части страны. Первые отделы штабов войск МВД и МГБ, областных управлений милиции – ну, видимо, и верхушка обкомов и крайкомов партии – получили изустное распоряжение о перерегистрации и взятии на учет всех без исключения “лиц некоренных национальностей”. Короче: уже составляются пойменные списки всех еврейских, в том числе смешанных, семей. И в этих списках особо выделяют тех, кто, по представлениям местного руководства, способен в этой ситуации “оказать сопротивление”. Местные бонзы поняли это так, что начинать следует с семей евреев-военнослужащих – офицеров и сержантов армии, спецвойск, милиции… В “сопротивленцы” попали все прежде репрессированные и уже освобожденные командиры, вообще все фронтовики…

Брат Макса Эльевича Зинде, врача, который был у вас здесь, работает в системе ГУЛЖДС, на вторых путях – так это называется. Их управление – в Тайшете. Там начальником лагеря некий Евстигнеев Сергей Кузьмич – убийца и антисемит. Еще с довоенного времени они там все работают над реконструкцией Транссибирской магистрали исключительно по заданию Управления лагерей железнодорожного строительства. Так вот, Слуцкий просил брата Макса, в первой половине ноября вернувшегося из командировки в Хабаровский край, по возможности прояснить ситуацию.

Удалось узнать, что чуть западнее Николаевска-на-Амуре в болотах Амурского левобережья – Управление Дальстроя оцепило зонами огромный район тайги и зэки уже рубят сотни бараков транзитной спецпересылки “под жидов” – там этого уже ни от кого особо не скрывают: места глуше не придумать. Куда пересылка-то? Там тупик! Оттуда только один путь – назад к реке.

Брат Макса полагает, что там уже “тары” готовой под 250–300 тыс. людей. Но отсекают колючкой все новые территории и рубят, рубят… Это они называют “первой очередью”! Но главное, он рассказывает: странные это бараки – без печей и, что особенно удивляет, – без торцовых стен. Длинные такие – человек на тысячу или больше каждый, а торцовых стен нет. Это очень его обескуражило. Ну, вроде скотопрогонных сараев под крышами из жердей. На дворе ниже сорока градусов, а бараки совершенно не утепленные.

Но это еще не все. Был он и на трассе железной дороги Комсомольск – Советская Гавань. Так по этой трассе ко всем глубоким оврагам (а места там – горы и ущелья), мало-мальски близко расположенным к полотну дороги и прикрытым тайгой, уже проложены подъездные пути – ветки железнодорожные. И все эти ветки входят внутрь точно таких вот бараков, что и в Амурском понизовье, – без торцов и утепления… Бойня это строится, самая настоящая бойня! Никаких тебе Освенцимов, никаких камер с “циклоном-Б” – все просто и предельно функционально.

И это еще не все. Там, на трассе к Совгавани, брату Макса Эльевича рассказали, что то же самое происходит и на участках Транссиба от Благовещенска до Биробиджана. Но эту часть “программы” он сам не видел – от Новосибирска и до Хабаровска летел самолетом. Интересная деталь, – добавил Танненбаум, – руководит всеми этими мероприятиями некий Опенгейм. Еврей, как вы понимаете».

…Исаак Танненбаум прибыл ко мне с поручением: узнать, смогу ли я принять, разместить и спрятать несколько еврейских семей до начала депортации. Наш Удерейский район, где я отбывал ссылку, был глух, малодоступен и суров (мороз – минус 48–52). Возможности принять людей полностью зависели от числа спрятанных далеко в тайге теплых зимовий. Притом надо было точно знать, чья таежная изба в этот именно сезон будет пустовать.

…Затем я получил еще два подтверждения о готовящейся депортации – от начальника районного МГБ Григория Зенина и инспектора спецсвязи Аркадия Тычкина – совершенно особых людей, несмотря на то что занимали такие должности.

Григорий Зенин приезжал ко мне на зимовье охотиться и слушать по приемнику «голоса». А Тычкин помогал мне прятать в тайге беглых лагерников – японцев, немцев, русских.

После приезда Тычкина из Новосибирска что-то начало проясняться. Аркадий подтвердил, что действительно с месяц назад из края пришло в райМГБ предписание срочно перерегистрировать всех ссыльных, поселенцев и прочих. И что оперативному дежурному по связи было приказано составлять эти списки отдельно по каждой нации. Тычкин сказал, что в Новосибирске и Красноярске уже открыто говорят о возможной депортации евреев на Восток, но никто в это не верит.

…Григорий Зенин, которого я вызвал на разговор о возможной депортации, сказал, что, по его мнению, «все это кончится ничем. Не потому, что не может быть в принципе. Но с евреями ЭТОГО быть у нас не может. Тем более после преступлений войны». «Раздувается кампания, – сказал он, – сколько таких кампаний раздувалось на нашем веку? А кончались они все одинаково. И эта так же окончится. Я не сомневаюсь. Да, списки составляли – отдельно по евреям. И адреса уточняли. Осмысливали: кого первыми, кого вторыми. Я с месяц как из Москвы, с совещания. И там слухи, и там вопросы. Так положено. Каждое ведомство по своим законам с ума сходит – за то зарплату и звания получаем. Но мы же люди. Причем во многом осведомленные, информированные. В том, например, что некий старик – старик совсем. И на старости лет по-стариковски чудит.

Все это видят, понимают. Готовятся, конечно, – “кого куда”, в дело свое играют. Почему не играть-то за казенный счет? Полагают, кому-то новое чудачество по сердцу. Яичко к Пасхе. Но есть народ, люди. Их пока что никто не отменил. И отменит вряд ли. Эти хорошо понимают обстановку. Живи спокойно, дорогой товарищ».

По данным, собранным доктором Айзенштатом, депортация не состоялась в феврале, потому что вышла задержка с составлением списков. Оказалось, что на списки нужно больше времени, чем предполагалось вначале.

И тогда Сталин установил жесткие сроки: суд над врачами – 5–7 марта 1953 г., казнь на Лобном месте – 11–12 марта этого же года.

По словам Булганина, в то время занимавшего пост министра Вооруженных сил СССР, он получил от Сталина приказ подогнать к столице и другим крупным городам несколько сот военных эшелонов. Булганин утверждал, что не все из этих эшелонов должны были достигнуть станции назначения: Сталин планировал организацию крушений и нападения на эшелоны «народных мстителей».

Имеются различные свидетельства о бараках, построенных для депортированных евреев. Например, бывший начальник пенсионного управления Министерства соцобеспечения РСФСР Ольга Ивановна Голобородько рассказывала, что осенью 1952 г. она случайно узнала в Совете Министров, что в Биробиджане «готовят бараки под евреев, выселяемых из центральных городов».

– Прошло четыре года, как-то на заседании правительства решался вопрос, где хранить целинный урожай. Амбары построить не успели. Кто-то вспомнил, что в Биробиджане пустуют дома, предназначавшиеся для выселяемых евреев. Послали в Биробиджан специальную комиссию. На месте удалось обнаружить длиннющие покосившиеся, с дырявыми крышами и выбитыми окнами бараки. Внутри – нары в два этажа. Эти помещения были признаны негодными для хранения зерна, о чем комиссия и доложила Хрущеву.

Писатель Владимир Орлов и поэт Семен Коган в 1966 г. вместе с секретарем Хабаровского крайкома комсомола Латышевым ездили по пионерским лагерям Дальнего Востока. Вспоминая об этой поездке, Владимир Орлов рассказывал: «Латышев обвел нас каким-то странным взглядом и неестественно веселым голосом скомандовал:

– А теперь – за мной!

Пройдя метров сто, мы вышли на широкую просеку, и Латышев кивнул куда-то влево:

– Глядите!

Мы глянули. Справа от нас в метрах двадцати стоял приземистый, длинный барак с маленькими окошками под самой крышей. Сквозь белесые от времени бревна пробивалась трава и даже кустики, а по просеке, насколько хватало глаз, уходили вдаль такие же мрачные сооружения.

– Здесь их целый город, – сказал Латышев.

– Лагерь? – спросил Семен.

– Лагерь, – усмехнулся Латышев, – только не для пионеров, а для вас.

– Для кого – “для нас?” – спросил я наивно.

– Для вас – евреев, – выдавил наш новый друг.

Значит, вот здесь, в этих бараках должна была закончиться моя молодость?

– А за что? – недоверчиво спросил Семен. – Нужна ведь хоть какая-то причина, чтобы переселить сюда людей, уцелевших от фашизма!

– Причина? Причина была сфабрикована заранее – “дело врачей”. Товарищ Сталин, – продолжал Латышев, – все предусмотрел. Он решил спасти евреев от справедливого гнева русского народа. Если бы вождь народов прожил еще полгода, вы, ребята, тоже сгнили бы в этих бараках»[226]226
  Зеев Б. и др. Указ. соч.


[Закрыть]
.

Академик Е. В. Тарле рассказывал своему родственнику Лео Якобу, что «евреев планировалось вывезти в марте – апреле 1953 г. в Сибирь, где их ждали наспех сооруженные бараки со стенами в одну доску, и первые потери, по ориентировочным подсчетам, должны были составить 30–40 процентов». По словам Тарле, операция была разработана во всех подробностях: уже было назначено, кому погибнуть «от народного гнева», кому достанутся коллекции московских и ленинградских евреев-коллекционеров, а кому – «освобождающиеся квартиры»[227]227
  Там же.


[Закрыть]
.

Галина Осиповна Казакевич (вдова писателя Э. К. Казакевича, ныне проживающая в Израиле), сообщила:

– Нам было известно о планах депортации евреев: о том, что происходит, мы часто разговаривали с мужем. Он знал, что в местах весьма отдаленных строятся бараки для евреев, которых выселят из Москвы, Ленинграда, Киева, Минска и других городов. В эти бараки евреи будут вышвырнуты так же быстро, жестоко и безжалостно, как вышвыривали до них людей других национальностей, – подобный опыт уже был.

Рассказал мне муж и о том (было это в конце 52-го – начале 53-го года), что к мэру Москвы Яснову пришел министр одной из ведущих отраслей промышленности с ходатайством о квартирах для очень нужных специалистов. Яснов выслушал его и успокоил, уверив, что скоро, очень скоро в Москве освободится много квартир, так как вопрос будет решаться кардинально. Знали мы и о том, что операция эта будет поручена Маленкову, и понимали, что Маленков, как его предшественники Ягода и Ежов, впоследствии будет обвинен в жестокостях и примерно за них наказан. Мой муж предполагал, что, наказав Маленкова, Сталин, якобы исправляя последствия маленковских зверств, вернет десяток-другой знаменитых евреев из ссылки и тем самым «закроет вопрос», в который раз представ перед советским народом отцом и благодетелем.

Из свидетельств, собранных Я. Айзенштатом из разных источников:

Профессор Юрий Борев, ссылаясь в своей книге на беседу с И. Г. Эренбургом, передает его рассказ, воспроизводящий поведанное ему Хрущевым: вождь наставлял: «Нужно, чтобы при их выселении в подворотнях происходили расправы. Нужно дать излиться народному гневу». Играя в Иванушку-дурачка, Хрущев спросил: «Кого их?» – «Евреев», – ответил Сталин. Утверждая план депортации, Сталин распорядился: «До места должны доехать не больше половины». По дороге планировались нападения возмущенного народа на эшелоны и убийства депортируемых.

Далее Ю. Борев вспоминает. «Один из старых железнодорожников, живший в Ташкенте, рассказывал мне, что в конце февраля 1953 г. действительно были приготовлены вагоны для высылки евреев и уже были составлены списки выселяемых, о чем ему сообщил начальник областного МГБ»[228]228
  Борев Ю. Сталиниада. Иркутск, 1992. С. 407, 408; Зеев Б. в др. Указ. соч. Ссылки автора на Ю. Б. Борева порождают определенные сомнения в достоверности упоминаемых фактов. В книге Борева «Сталиниада» лишь редкие эпизоды основываются на личных беседах ее автора с персонажами той эпохи, остальное же, по его собственному признанию, – «мемуары по чужим воспоминаниям с историческими анекдотами», притчи, легенды о Сталине с чужих слов. – Прим. ред.


[Закрыть]
.

Подготовку теоретического труда по идеологическому обоснованию депортации евреев Сталин поручил доктору философских наук Дмитрию Ивановичу Чеснокову – человеку из партийной номенклатуры, ставшему в октябре 1952 г. членом Президиума ЦК.

К началу февраля 1953 г. труд под названием «Почему необходимо выселить евреев из промышленных районов страны» был закончен, одобрен Сталиным и отпечатан в типографии МВД СССР. Миллионный тираж поступил на склад органов государственной безопасности, с тем чтобы в день «икс» его можно было срочно распространить по всей стране[229]229
  Борев Ю. Указ. соч. С. 405; Этннгер Я. Указ. соч. С. 113.


[Закрыть]
.

Можно ли верить всем этим рассказам? Степень убедительности каждого из них различна: один человек видел своими глазами, другой слышал от кого-то, третий додумал сам, пытаясь из клочков составить хоть сколько-нибудь цельную картину…

Но вместе с тем имеются и другие авторитетные мнения о наличии у Сталина намерения осуществить массовую депортацию евреев.

Сошлемся на А. И. Микояна, заместителя Председателя Совета Министров СССР и члена Президиума ЦК КПСС, достаточно осведомленного государственного и партийного деятеля высшего ранга, хотя и находившегося в тот момент в опале у вождя. Микоян прямо писал в своих воспоминаниях о сталинском плане «добровольно-принудительного» выселения евреев из Москвы[230]230
  Микоян А. Л. Так было. М., 1999. С. 536.


[Закрыть]
.

Картину дополняет и суждение известного политического руководителя более позднего периода – А. Н. Яковлева, бывшего члена Политбюро ЦК КПСС в годы горбачевской «перестройки», а позднее председателя Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Президенте Российской Федерации, то есть человека, имевшего доступ к партийным и государственным тайнам. Яковлев тоже полагает, что в феврале 1953 г. «началась подготовка к массовой депортации евреев из Москвы и крупных промышленных центров в восточные районы страны»[231]231
  Якорей А. Н. По мощам и елей. М., 1996. С. 108.


[Закрыть]
.

Практически нет свидетельств непосредственных участииков – организаторов и исполнителей задуманной чудовищной акции.

И опять же нет документов…

И все же мы думаем, что эти документы где-то есть, но пока не обнародованы. Остались в таежной тайге незаселенные бараки, которые должны были стать последним пристанищем для сотен тысяч евреев…

По всей стране шел слух о готовящейся депортации. Можно, конечно, допустить, что слухи распространялись сознательно – самими властями. Зачем? Поманить русских еврейским погромом, а евреев запугать? А евреев запугивать было ни к чему – они и так без защиты (пресса, культура, все их общественные организации уничтожены). Слухи оказались естественным следствием грандиозности предприятия – слишком много людей в той или иной мере были причастны к планированию и осуществлению акции.

Сама же депортация как метод решения национальных проблем ничего исключительного не представляла. Опыта хватало с избытком. И не только послевоенного. Никто уже не помнит, что еще до войны – в 1936 г. – успешно было проведено выселение с Дальнего Востока всех корейцев (на этом, как говорят, и закончилась история дальневосточного сельского хозяйства). А из Ленинградской области выселили всех финнов – так называемых ингерманландцев. А немцев из Поволжья тоже до войны выслали (да и как было не выслать? – дали приют немецким парашютистам-диверсантам; кому какое дело, что парашютисты эти были сброшены с советских самолетов?). Ну, а когда чеченцы подняли восстание в тылу Красной армии 1942 г.? Тут долготерпение – до 1944 г. – советской власти можно объяснить только чудом!

Взглянем, впрочем, на карту: татары крымские, финны ленинградские, балкарцы, калмыки, ингуши, чеченцы… А к ним добавить турок-месхетинцев из Грузии. Вот она – европейская часть СССР – вся равнина от Балтики до седых Кавказских гор – славянская и неделимая! Так что и с этой точки зрения наличие еврейских инородцев только портило общую картину.

А потому – еще раз о документах. Протоколов заседаний Политбюро и списков на выселение «найти не могут». Документов, уличающих сталинское руководство в подготовке депортации, а по существу геноцида, истребления народа, нет. Но остались люди. И каждый что-то знает. Мы приведем здесь несколько совершенно случайных воспоминаний. Люди хранили их всю жизнь и думали при этом, что об этом известно всем. Но тысячи таких свидетелей могут сделать то, что не под силу никакому документу, – восстановить историю преступления.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации