Текст книги "Михайлов или Михась?"

«(Русский)

Тюрьма Шан-Долон

Правила пребывания

К ВАШЕМУ ВНИМАНИЮ

Дирекция ОГЛАВЛЕНИЕ:

Общая информация о тюрьме Юридическая информация Служба медицинской помощи Служба социальной помощи Священнослужение

Служба по приведению приговора в действие и меры наказания

Дамы и Господа

Вы находитесь в тюрьме Шан-Долон, которая в принципе является тюрьмой предварительного заключения.

Ваш почтовый адрес:

22, chemi CHAMP-DOLLOMP

CH-1226 THOEX

По прибытии вы можете получить бумагу и почтовые конверты для извещения ваших родственников или друзей. Если у вас нет денег, то администрация тюрьмы готова оплатить почтовые расходы, разумеется, в разумных пределах.

Также вы получаете: ручку, зубную щетку, зубную пасту, мыло, бритву, расческу. В случае отсутствия у вас денег возможно обновление вышеперечисленных вещей.

Начальник блока или его заместитель обязательно в ближайшее время встретятся с вами. Тюремный персонал постарается ответить на все ваши вопросы, но не забывайте, что в тюрьме вы не одни.

Деньги

Ваши деньги помещаются на счет, открытый на ваше имя в нашем кассовом отделе. В случае, если ваши деньги не блокированы по постановлению суда, вы можете распоряжаться ими по вашему усмотрению

Ценные вещи

Мы вам советуем, если вы этого еще не сделали, сдать ценные вещи в нашу канцелярию, так как в случае воровства, пропажи или утери из камеры тюрьма ответственности за пропавшее не несет.

В камере

Вы обязаны содержать в порядке и чистоте камеру, а также следующие предметы:

2 одеяла

2 простыни

1 наволочка

1 большое полотенце

1 маленькое полотенце

1 полотенце для посуды

1 подушка

1 суповая ложка

1 кофейная ложка

1 вилка

1 нож

1 пластиковый стакан

Вы можете получить каталог бакалеи и моющих средств.

Начальник блока

Он обходит каждое утро все камеры около 7.00. Именно его в первую очередь вы обязаны уведомить о ваших проблемах.

Телефон

Телефонные разговоры запрещены, но в случае другой возможности контакта с вашей семьей или в профессиональных целях вы можете получить специальное разрешение, заполнив спецформуляр, который выдается начальником блока. Телефонные разговоры возможны только при наличии денег на вашем счету.

Передачи

Передачи проверяются. Для вашего удобства сообщите вашим посетителям, что они могут положить деньги на счет для того, чтобы вы могли выписывать продукты из нашего магазина. Ваши посетители также могут покупать для вас все необходимое напрямую у нас.

Алкоголь

Напитки, содержащие алкоголь, запрещены.

Бакалейный магазин

При наличии денег и заполнив формуляр, вы можете приобрести любые продукты, фигурирующие в каталоге тюремной бакалеи.

Работа

Вы можете направить в письменном виде запрос заведующему трудовой деятельностью в тюрьме о поиске для вас рабочего места.

Спорт

Начальник блока сообщит вам о возможности спортивной деятельности на вашем этаже. Также вы можете использовать один час в неделю для занятий спортом в большом спортивном зале.

Строго запрещается

Бросать предметы из окон категорически запрещено.

Аудио-, видеотехника

Разрешены аппараты:

Радиоприемники

Телевизоры

Кассетные магнитофоны

Эту технику можно купить или взять напрокат в тюрьме, получить извне.

Все приборы, позволяющие запись или передачу информации, запрещены.

Диагональ телевизора не должна превышать 47 см. Вы можете выписывать музыкальные кассеты.

Стирка

Нижнее белье и носки вы стираете сами в камере. Начальник этажа вам выдаст стиральный порошок.

Вы имеете возможность передать вашу одежду тем, кто наносит вам визит. При этом одежду вы помещаете в пакет и передаете надзирателю. На пакете вы должны отметить ваше имя, фамилию и номер камеры.

Вы можете отдавать одежду для стирки в нашу бесплатную прачечную. Но мы не несем ответственности за кражу, потерю, исчезновение вашего имущества из прачечной.

При желании возможна платная химчистка. Вы должны заполнить специальный разовый листок и сдать его в понедельник в 8.00 начальнику вашего блока.

Медицинская помощь

Мы вас ставим в известность, что каждый заключенный может получить общую медицинскую консультацию у дипломированных специалистов. Дежурный врач может организовать встречу с любым медицинским специалистом, которые регулярно навещают нашу тюрьму. Заключенные, которые желают получить квалифицированную медицинскую консультацию, должны обратиться к администрации тюрьмы в письменном виде, желательно с изложением мотивов. Это обращение вы должны опустить в специальный ящик со знаком креста, которые есть в каждом блоке. Ответ вы получите в течение ближайших 48 часов. Конфиденциальность гарантируется.

В случае необходимости срочного медицинского вмешательства члены персонала придут вам на помощь. Независимо от тюремного режима, в котором вы находитесь.

Священнослужение

Для сердца в тюрьме все двери открыты.

Необязательно быть верующим, чтобы позвать нас на помощь!

Священники не зависимы от тюремной администрации. Вы можете с ними встречаться наедине, в их кабинете. Вы можете попросить встречу в любую минуту, также вы можете переписываться со священниками.

Служба по приведению приговора в действие

Мы вам сообщаем, что по статье 38 уголовного кодекса Швейцарии вы можете добиться условного освобождения после двух третей срока вашего наказания. Наша служба подготавливает необходимые документы за несколько недель до истечения двух третей вашего срока. Обратившись к нам, вы можете рассчитывать на полную поддержку.

Директор тюрьмы Шан-Долон Жак Реймон. Заместитель директора Джордж Ла Праз».

* * *

В 5.30 утра в камеру заглядывает надзиратель – гардиан (буквальный перевод с французского – вратарь. – О.Я.). Ему достаточно убедиться, что заключенный на месте, и в таком случае он даже двери камеры не открывает. В 7.30 развозят завтрак. Каждый из обитателей Шан-Долона выбирает себе по вкусу молочные продукты – йогурты, кефир и так далее. Ближе к полудню в коридорах накрываются столы на обед. Усаживаются в каждом коридоре человек по 30—40. Обед состоит из нескольких блюд, качество продуктов и уровень приготовления ничуть не уступают приличному ресторану. Так кормят далеко не во всех швейцарских тюрьмах – Шан-Долон недаром считается тюрьмой образцовой. Чистота здесь, скорее, напоминает больничную, все сияет и блестит. Уборка камер производится самими заключенными. Белье большинство из них предпочитают стирать сами, а одежду отдают в прачечную. Гардианы с подследственными исключительно любезны – так предписывает инструкция, следовательно, если кто-то из надзирателей инструкцию нарушит, то заметивший это нарушение коллега не преминет сообщить начальству, не видя в этом для себя ничего зазорного. У любезности есть и материальная основа. Рядовой тюремный служащий поначалу получает от шести до семи тысяч швейцарских франков (до 3400 долларов США. – О.Я.), а после некоторой выслуги лет эта сумма может увеличиться до 10 000 франков. Кроме того, служащие тюрем получают в свое распоряжение автомобиль. Пользуются значительными социальными льготами и накопительными программами, обеспечивающими их старость.

Одним словом, гардианам есть, ради чего стараться, они и стараются. Если кто-то из заключенных по какой-либо причине жалуется на сокамерника, то его непременно переводят в другую камеру.

Никакого особого режима для заключенных не существует. Нет ни подъема, ни отбоя. Можешь хоть весь день валяться в койке или ночь напролет смотреть телевизор.

Каждому вновь поступившему в тюрьму Шан-Долон здесь немедленно открывается расчетный счет, на который родственники или друзья могут перевести деньги. Счет обычный. Нигде не указано, что он относится к тюрьме. Некоторые заключенные не сообщают своим родственникам, что находятся в тюрьме, и те переводят деньги в полной уверенности, что у близкого человека просто возникли временные материальные затруднения. В тюремном магазине можно купить продукты, в том числе разнообразные фрукты, предметы личной гигиены, любые сигареты, напитки (кроме спиртных), кое-что из одежды и обуви. В тюрьме Шан-Долон также можно купить телевизор и магнитофон, а радиоприемники установлены в камере. Впрочем, и у тех, кому денег на тюремный счет не присылают, есть способ поправить свое материальное положение. Можно выбрать себе работу по вкусу – заниматься уборкой тюремных помещений, работать в прачечной, на кухне, в различных мастерских. В месяц каждый заключенный, решивший работать, может получить до тысячи швейцарских франков. Работать здесь зазорным не считается. В Шан-Долоне вообще никаких преступных иерархий не существует, общая атмосфера доброжелательности распространяется здесь на всех.

После обеда и ужина, который длится полтора часа, с 17.00 до 18.30, заключенные могут поиграть в пинг-понг или просто о чем-то поговорить. Неизвестно, есть ли в коридорах подслушивающие устройства, но инструкция, во всяком случае, запрещает надзирателям слушать, о чем говорят заключенные.

В тюрьме Шан-Долон есть и женское отделение. Оно находится в одном корпусе с мужским, но в обособленном коридоре. По инструкции, встречи женщин и мужчин запрещены. Но иногда они встречаются в коридорах во время сопровождения к адвокату или к следователю и успевают перекинуться парой слов, в основном узнать имя друг друга. Надзиратели к этой вольности относятся весьма терпимо.

Раз в неделю подследственным предоставляется возможность час-полтора заниматься в спортзале, и еще раз в неделю на открытой площадке во дворе они могут поиграть в футбол.

Конечно, от того, что клетка золотая, она не перестает быть клеткой, но, как говорится, если из двух зол выпадает меньшее, то оно и благо.

Сергей свой тюремный быт наладил довольно быстро. Все гардианы признавали, что камера русского отличается особой чистотой. Не терпящий беспорядка, он и в камере не позволял себе расслабляться. Сергей не курит. Но в камере у него всегда было несколько пачек сигарет. За столь скромные подарки он получил дополнительное ведро и оборудовал себе в туалете некое подобие душа, который в жару просто спасал его. У него появились тряпки и швабры, он надраивал линолеум на полу своей камеры до зеркального блеска, по нескольку раз в день вытирал пыль, не ленился дважды, а то и трижды за день выносить пластиковый пакет с мусором.

Когда Сергей впервые получил список продуктов из тюремного магазина, то был поражен ассортиментом продуктов – несколько сортов колбасы, разнообразные консервы, многое другое. В графе «фрукты» значилось – любые. Стояла глубокая осень, он засомневался, что написанное соответствует действительности, и стал вносить в заказ все, что приходило в голову: арбуз, ананасы, виноград, абрикосы и многое другое, что только мог вспомнить. Каково же было его удивление, когда на следующий день гардиан подкатил к его камере сразу несколько тележек и, пыхтя от натуги, стал разгружать ящики. Когда он закончил, в камере негде было повернуться. Сергей попросил служителя оставить до вечера тележки в коридоре и перед ужином сгрузил все фрукты и поставил их на общий стол.

Белье и одежду стирал он себе сам, много читал. Не меньше часа занимался в камере гимнастикой. Не упускал возможности поиграть в пинг-понг, пойти в спортзал. Собственно, обедами, ужинами и раз в неделю посещениями спортзала и ограничивалось все его общение с заключенными. Даже общих прогулок и игр в футбол заключенный Михайлов был лишен. Убийцы, грабители, мошенники, торговцы наркотиками и весь прочий тюремный люд выходили на прогулку. Вместе гоняли мяч, и лишь один-единственный обитатель следственной тюрьмы Шан-Долон отправлялся на прогулку на крышу, затянутую металлической сеткой. Со двора доносились чей-то смех, гомон, глухие удары мяча, и от этих звуков на душе становилось еще муторнее. За два с лишним года он ни разу не ступил на землю. Об этом позаботились следственный судья Жорж Зекшен и прокурор Жан-Луи Кроше.

ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА

Сергей МИХАЙЛОВ:

Я вспомнил увиденный первый раз еще в детстве фильм «Мертвый сезон». Там советский разведчик Ладейников, которого прекрасно сыграл Банионис, говорит: «Ганди сказал однажды: “Никто не может считать себя полноценным человеком, не отбыв какой-то срок в тюрьме. Кажется, у меня впервые в жизни будет возможность спокойно поразмышлять”». Трудно спорить с великими, тем более что тюрьма действительно добавляет человеку какого-то опыта. Правда, весьма специфического. Что касается возможности поразмышлять, то действительно – если на что у меня времени в женевской тюрьме хватало, так это на размышления. Я довольно часто вспоминал свою семью, маму, которой с нами уже нет, думал об отце, беспокоился о его здоровье. Отец у меня долгие годы служил в армии, потом, до самой пенсии, работал водителем. Человек он твердых устоев, прин-ципиальный, и я считаю, что многое в моем характере от него. Не могу сказать, что я упрям, но если решение принял и твердо убежден, что оно правильное, то переубедить меня трудно. Конечно, какие-то качества воспитала во мне и мама. Она была сердобольным человеком, никогда не оставалась равнодушной к чужой беде. Работала мама в торговле, а по-следние годы возглавляла коммерческий отдел райисполкома. Ее в нашем районе очень ценили. Вероятно, коммерческая жилка во мне от нее. После окончания школы служил в армии, учился на курсах администраторов, потом в Институте пищевой промышленности. Работал администратором гостиницы «Советская», ответственным за распределение питания среди иностранцев. В 1984 году меня арестовали. Тогда время было особое – андроповские ставленники повсюду на-водили свои порядки. Тюремное наказание мне отбывать не пришлось, на работу в Калининскую область меня отправили. Сменилась власть, мое дело было пересмотрено, и приговор суда был изменен. В те годы я наивно полагал, что власть исправила ошибку. Возможно, со стороны исполнителей так оно и было. Но система никому никаких ошибок не прощает и крепко хранит их в своей памяти. Это сфабрикованное против меня дело, хотя впоследствии судимость и была снята, позволяет моим недругам постоянно твердить о моем якобы уголовном прошлом. Газеты мне в тюрьму Шан-Долон доставляли довольно регулярно, и я поражался тому, что почти в каждой статье упоминали эту историю двенадцатилетней давности, используя ее чуть ли не как самый главный аргумент того, что у меня преступное прошлое.

Глава вторая

ШИТО БЕЛЫМИ НИТКАМИ

Документы уголовного дела № Р 998096

Солнцевская межрайонная прокуратура

№ Н-16

…сообщаю, что в соответствии со ст. 57 УК РФ гр. Михайлов Сергей Анатольевич, 1958 г. р., прописанный по адресу: г. Москва, ул. Новопеределкинская, д. 8, кв. 20, является лицом не имеющим судимости.

Прокуратурой Михайлов С.А. к уголовной ответственности не привлекался.

Солнцевский межрайонный прокурор г. Москвы советник юстиции Кисель В.В.

Генеральная прокуратура Российской Федерации За номером 1-222

…сообщаю, что сведений о господине Михайлове Сергее Анатольевиче, год рождения 1958, прописан в г. Москва, ул. Новопеределкинская, дом 8, квартира 20, в Следственном отделе Министерства по делам общественности Российской Федерации не имеется.

Сотрудники следственного управления, а также другие следственные подразделения Прокуратуры Российской Федерации, следственные органы Министерства внутренних дел, Федеральные службы безопасности (ФСБ) и Налоговая полиция Российской Федерации не располагают сведениями о том, что против господина Михайлова возбуждалось уголовное дело.

Начальник следственного отдела

Государственный советник юстиции 3-го класса В.И. Казаков.

Республика и кантон Женева

Департамент полиции, юстиции и транспорта Рапорт инспектора Ваннера – личный знак S7312 Господину начальнику службы безопасности полиции

Господину судебному следователю Зекшену

Касательно: № Р 998096. Дело господина Михайлова, организованная преступность.

Господин судебный следователь передал мне копию документа с переводом и попросил узнать у Интерпола о достоверности этого документа и о компетентности господина Казакова В.И. из следственных органов Российской Федерации. По просьбе представительства Интерпола в Москве этот документ и его перевод были отправлены в ОССОО. Копия данного документа была также отправлена в комиссариат СКУБАК (инспектор Ваннер имеет в виду канцелярию начальника отдела РУОП г. Москвы по фамилии Скубак. – О.Я.), сотрудники которого имеют надежные отношения с полицией кантона Цюрих.

По поводу подписи упомянутого документа сообщаю следующее. На самом деле существует человек по фамилии Казаков Василий Иванович, год рождения 18.01.1927. Он является народным депутатом с 1991 года.

Приложение к рапорту.

Казаков Василий Иванович, российский политик. Родился 18 мая 1927 года.

1953 г. – заочно закончил Всесоюзный институт инженеров. 1944—1954 годы – мастер, начальник цеха на Ленинградском

машиностроительном заводе.

Член КПСС.

1947—1991 годы – инструктор, начальник отдела городского комитета КПСС Ленинграда.

1970 год – член Центрального комитета КПСС, председатель Исполнительного комитета Ленинграда по делам трудящихся.

1970—1973 годы Заместитель председателя Совета министров РСФСР, вышел на пенсию.

Депутат высшего Совета РСФСР 8-го, 9-го, 10-го и 11-го созывов, награжден орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Красного Знамени и орденом Ленина.

Простим огрехи нелепого документа, представленного следствию полицейским инспектором Ваннером. Где он раздобыл это чудо служебного бумаготворчества, знает, должно быть, он один. Если верить данному «документу», то получается, что Василий Иванович Казаков одновременно работал в Ленинградском горкоме КПСС и был заместителем председателя Совмина РСФСР. В этот же самый период, вероятнее всего, в свободное от работы на партийном и советском поприще время, он успевал сбегать на машиностроительный завод, где, по-видимому, подрабатывал мастером и начальником цеха. Пусть простит мне Василий Иванович эту язвительность, тем более что к делу Михайлова он не имеет никакого отношения и в это повествование попал лишь по нелепой случайности. А впрочем, по нелепой ли?

Швейцарские следственные власти послали запрос в Москву с просьбой установить степень компетентности начальника следственной части Генпрокуратуры России В.И. Казакова. Владимир (но отнюдь не Василий) Иванович Казаков в правоохранительной системе России фигура настолько заметная, что перепутать его с каким-либо однофамильцем было попросту невозможно. Ответить швейцарцам, что начальник следственной части прокуратуры РФ – лицо, не компетентное подписывать официальные письма, чиновники не могли, это означало бы явную ложь. И тогда швейцарцам подсунули биографию российского политика Василия Ивановича Казакова. Разбирайтесь, мол, в нашей бюрократической мешанине сами – компетентен бывший зампред Совмина РСФСР подписывать исходящие из прокуратуры бумаги или нет. Самое парадоксальное, что следователь Зекшен и прокурор Кроше и этот документ сумели использовать в качестве компромата против Михайлова, сделав глубокомысленный вывод, что политик Казаков не имел права подписывать документ, адресованный следствию. А раз так, то Казакова подкупили «солнцевские» и он состряпал бумагу в защиту Михайлова.

Тогда, в самом начале долгого следственного пути, и Михайлову, и его адвокатам такое отношение Зекшена к документам казалось по меньшей мере странным. Спустя несколько недель стало ясно: следователя устраивают любые подтасовки, сколь бы нелепо они ни выглядели. Сказать, что состряпанное Зекшеном и Кроше дело было шито белыми нитками, значило бы не сказать ничего. Полагаю, во всех женевских магазинах не хватило бы белых ниток, дабы использовать их в инспирированных против Михайлова обвинениях. Стоило в деле появиться документу, так или иначе, прямо или косвенно свидетельствующему в защиту Сергея Михайлова, как Зекшен заявлял, что это не что иное, как происки русской мафии. В любой стране органы юстиции признают аффидевиты – нотариально заверенные или данные под присягой документы. Сергей Михайлов стал единственным в мире исключением.

Документы уголовного дела № Р998096

Управление полиции

Рапорт инспектора Ваннера Документ № 96.624.715.22

Господину начальнику службы безопасности полиции Господину судебному следователю Зекшену

Касательно: уголовного дела Михайлова Сергея, организованная преступность

По распоряжению судебного следователя, 7-го, в четверг, и 8-го, в пятницу, ноября 1996 года мы забирали подозреваемого из тюрьмы Шан-Долон для проведения допросов и для выяснения следующих деталей, а именно:

происхождение финансовых средств;

время, на которое он приезжал в Швейцарию; способы получения израильского паспорта;

все вопросы, способствующие продвижению следствия. Михайлов отказался отвечать на все вопросы без своих адвокатов. Он даже не ответил на вопросы о своем пребывании и пребывании своей семьи в Швейцарии. Однако мы его предупредили о том, что проводили слушание его жены. Мы ограничились тем, что поспорили с ним. Мы посчитали ненужным составлять письменный отчет о допросе.

Мы подчеркиваем тот факт, что в ходе беседы 8 ноября, в пятницу, обвиняемый высказал инспектору Кампишу следующее:

«Я ничего больше не знаю о вашем деле, а вы мне не верите».

Обвиняемый должен был вернуться в наш отдел в понедельник, 11 ноября, однако он отказался покидать тюрьму Шан-Долон.

Подписи: инспектор Ваннер инспектор Кампиш.

Касательно: расследования УД № Р998096 против г-на Сергея Михайлова

Господин судебный следователь,

в пятницу 8 ноября 1996 года инспектора полиции провели допрос нашего клиента… На нашего клиента оказывалось давление с целью получить информацию… Допрос был снят на видеокамеру, но протокол не был составлен.

В понедельник 11 ноября 1996 года, в 8 часов утра представители полиции безопасности пришли в тюрьму Шан-Долон с целью провести новый допрос. Господин Изенеггер, который в это время проводил совещание с господином Михайловым, решительно выступил против нового допроса, и он не состоялся.

Принимая во внимание, что вы строго соблюдаете нормы проведения уголовного расследования, я напоминаю вам о статье 164 уголовно-процессуального кодекса Женевы, в которой говорится о том, что:

СУДЕБНЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ ПРИБЕГАЕТ КО ВСЕМ СПОСОБАМ СБОРА УЛИК, ПРЕДУСМОТРЕННЫМ НАСТОЯЩИМ КОДЕКСОМ, В ТОЙ МЕРЕ, ПРИ КОТОРОЙ ОНИ СЛУЖАТ ДЛЯ ОТКРЫТИЯ ПРАВДЫ,

и о статье 165 уголовно-процессуального кодекса Женевы, где говорится, что:

СУДЕБНЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ НЕ ДОЛЖЕН ИСПОЛЬЗОВАТЬ МЕРЫ ПРИНУЖДЕНИЯ, УГРОЗЫ, ОБЕЩАНИЯ И ДРУГИЕ СПОСОБЫ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ПРИЗНАНИЙ ИЛИ ЗАЯВЛЕНИЙ.

По всей видимости, описанные выше сцены допроса не соответствуют законным требованиям. Мы не можем представить, что вы дали разрешение на такие методы, и, принимая во внимание то, что вы сами руководите расследованием, мы убедительно просим вас прекратить подобные допросы и не повторять их в будущем.

Мы пересылаем копию настоящего письма господину прокурору Жану Луи Кроше в силу действия статьи 206 уголовно-процессуального кодекса Женевы, ибо службы полиции находятся в его ведении.

Господин Михайлов намерен подать жалобу. С уважением

Адвокаты: Поль Гулли-Харт Ральф Освальд Изенеггер

Республика и кантон Женева Судебные органы

Офис судебного следователя Почтовый ящик 3344

Женева, 12 ноября 1996 года Площадь Бург де Фур, 1.

Господину Поль Гулли-Харту, адвокату Господин,

я получил ваше письмо, содержание которого меня очень заинтересовало.

Руководствуясь сведениями, полученными мною от инспекторов полиции, которым было поручено вести следствие, я делаю вывод, что действия были корректными и профессиональными. Кроме этого, они точно соблюдали переданные мной инструкции от 5 ноября 1996 года.

Я считаю этот вопрос закрытым. С уважением

Судебный следователь Ж. Зекшен

Те, чьи действия судебный следователь Зекшен определил как

«корректные и профессиональные», были уже известные Сергею полицейские Кампиш и Ваннер. О, они действительно были профессионалами своего дела. Сами внешне невозмутимые, они строили тактику допроса таким образом, чтобы вывести Михайлова из себя. Немудреную эту тактику Сергей разгадал практически сразу и твердо решил не давать своим мучителям ни малейшего повода насладиться плодами своих издевок.

…8 ноября 1996 года его разбудили затемно. «На допрос, господин Михайлов», – пояснил тюремщик, словно извиняясь. Сергей наспех умылся и отправился вслед за служителем длинным коридором. Когда он вошел в кабинет полицейского управления, часы показывали только 6 утра. В кабинете никого не было. Стрелки часов продолжали свой мерный ход, час тянулся за часом. Лишь в полдень в кабинет заявились Кампиш и Ваннер.

– Пришлось ждать переводчицу, – сказал Кампиш. – Надеюсь, господин Михайлов, вы к нам не в претензии, в Женеве не так– то легко найти человека, хорошо знающего русский язык.

Через несколько минут в кабинет вошла уже знакомая Сергею переводчица Корин Бийо. Начался допрос. Ваннер и Кампиш поочередно спрашивали у Михайлова, как он может объяснить тот факт, что у него дома обнаружено 47 тысяч швейцарских франков, о том, сколько времени он находился в Женеве, как получил израильский паспорт. После каждого вопроса Сергей заявлял, что отказывается отвечать в отсутствии адвокатов.

Исчерпав вопросы, Кампиш решил прибегнуть к тактике угроз:

– Послушайте, господин Михайлов, нам ведь и без ваших признаний все известно. По сути дела, все уже решено, и вы получите пять лет тюрьмы. Вам ничего не поможет, и никто за вас не заступится. В Москве, как только узнали, что вы арестованы, во главе вашей организации тут же встал другой человек. Понимаете, вы для них больше никто, и ни на чью помощь вам рассчитывать не приходится. Однако подумайте о своей жене, о детях. Ведь ваши дочери учатся в швейцарской школе, они получают хорошее образование, а вы им вредите. Если вы откажетесь помогать следствию, мы вынуждены будем выслать вашу семью из Швейцарии.

Подождав несколько минут и убедившись, что Михайлов никак не отреагировал на его слова, Кампиш распорядился отправить подследственного в изолятор. Продержав Михайлова там три часа, он снова вызвал его. Но на сей раз лишь для того, чтобы сообщить, что допрос окончен.

Это было в пятницу. В субботние и воскресные дни допросы в Швейцарии проводить запрещается, и на два дня следователи оставили его в покое. Но в понедельник Кампиш и Ваннер заявились в Шан-Долон в восемь часов утра. Они не сомневались в том, что сумеют продолжить допрос, но буквально на несколько минут раньше сюда приехал адвокат Михайлова Ральф Изенеггер. Познакомившись во время одного из своих путешествий с молодой москвичкой и женившись на ней, Ральф Изенеггер довольно сносно овладел русским языком. Общаться с ним было Сергею гораздо проще, чем с другими адвокатами. Узнав, что его подзащитного вновь хотят увести на допрос, Изенеггер запротестовал:

– Вы применяете к моему подзащитному тактику угроз и шантажа, и мы обжаловали ваши действия у судебного следователя и прокурора, – заявил адвокат полицейским. – Кроме того, вы уводите моего подзащитного для допроса в слишком раннее время, не поставив в известность его адвокатов. Это недопустимо! Я категорически возражаю против такой формы допросов.

Выслушав гневную тираду адвоката, полицейские предпочли ретироваться.

От первого лица

Сергей МИХАЙЛОВ:

С самого начала адвокат Поль Гулли-Харт был категорически против того, чтобы я отвечал на вопросы следователя и полицейских. Он считал, что, используя свое право на молчание, я предоставлю адвокатам широкое поле деятельности и дело вскоре будет закрыто. Именно в этой позиции мы с господином Гулли-Хартом общего языка не находили. Я считал, что мне нечего скрывать и своими ответами на вопросы сле-дователей я, наоборот, как можно быстрее внесу ясность.

Не скрою, поначалу поведение полицейских казалось мне вполне лояльным. Они всячески подчеркивали, что лишь исполняют свой долг. После одного эпизода я даже проникся некоторой симпатией к Кампишу. Когда в доме, который мы с семьей арендовали, произвели обыск, то было обнаружено 47 тысяч швейцарских франков. Как каждый россиянин, я предпочитал всегда иметь наличные, нежели пользоваться кредитными карточками и чековыми книжками. С наличными было как-то привычнее. Так вот, Кампиш, внося в протокол обнаруженные при обыске деньги, спросил меня: «Господин Михайлов, ваша семья остается в Женеве, им понадобятся деньги. Сколько денег оставить вашей жене?» – «А сколько бы вы оставили своей жене в подобной ситуации?» – ответил я вопросом на вопрос.

Кампиш призадумался, потом отсчитал восемь тысяч франков (чуть более шести тысяч долларов США. – О.Я.) и оставил эти деньги на столе. Этот жест, скажу честно, меня растрогал, я решил, что полицейские действительно лично против меня ничего не имеют, а лишь выполняют свой служебный долг. Лишь несколько месяцев спустя, пообщавшись в Шан-Долоне со швейцарцами из тюремной администрации, я понял, что этот жест Кампиша был не более чем проявлением вечной склонности швейцарцев к подсчетам. И уж не кто иной, как Кампиш уже вскоре дал мне понять, что его озлобленность против меня лично заставляет его даже нарушать закон. Эти злосчастные 47 тысяч, которые мы с женой и не думали прятать, мои поездки по всему миру, то, что я и не думал скрывать, что являюсь состоятельным человеком, – все это вызывало его злобу. Так же, как для Зекшена и Кроше, для Кампиша и Ваннера русские люди – это люди второго сорта. И уж какие могут быть церемонии с такими «недочело-веками».

Но вернусь все же к моей тактике на допросах. Я уже говорил, что, считая, что мне скрывать нечего, довольно охотно отвечал поначалу на вопросы следователей. Но уже вскоре понял, что это не вопросы, направленные на установление истины, а коварные ловушки. На допросах следователи постоянно интересовались моими контрактами. Не имея под рукой никаких документов, как я мог вспомнить конкретные даты, цифры, имена? Ведь речь шла в том числе и о контрак-тах, заключенных и осуществленных мною несколько лет назад. Разумеется, я сказал, что к таким вопросам мне нужно подготовиться. Об этом писали в своих ходатайствах и адвокаты. Но следователи не желали их слушать, они настаивали, чтобы на все их вопросы я отвечал немедленно. Более того, судебный следователь Жорж Зекшен вынес постановление о

«сверхзадержке» моего дела. Этот швейцарский юридический термин в переводе на обычный русский язык означает, что Зекшен вынес постановление, которым засекретил все мое досье на неопределенное время. Таким образом, он лишил и меня, и моих адвокатов возможности знакомиться с материалами дела. О какой защите отныне могла идти речь, если мы даже не знали, какие материалы находятся в моем досье.