Текст книги "Пиктограммы. Рассказы"

5

Планета провалилась в черную бездну.

Схлопнулась в шар.

Жилая клетка трансформировалась в орбитальный челнок, укуталась силовым полем, вырастила инерционные компенсаторы и разогналась до второй космической скорости. Звездолет ожидал их на геосинхронной орбите – серебристая капля без выпуклостей и впадин, один бок которой был погружен во тьму, а второй освещен далеким светилом. Солнечный парус отсутствовал. Арсений знал из технических характеристик, что в нужный момент наномеханизмы отрастят его, а лазеры оптического диапазона, вращающиеся вокруг Меркурия, начнут давить на биополимерную ткань. И корабль полетит. Отправится в долгое путешествие к Звезде Тигардена, тусклому красному карлику в созвездии Овна. Двенадцать с половиной световых лет – ничто по галактическим меркам. Тридцать лет жизни. И шестьдесят – если бы он захотел вернуться обратно. Но он вряд ли захочет…

На Кортасаре, второй планете системы, около столетия назад была основана земная колония. Сейчас одна из самых процветающих и относительно независимых от метрополии. В прошлом месяце Арсений в связке с гештальтом отправил туда груз сельскохозяйственного генетического материала. Обозреватели новостных каналов были обеспокоены растущим недовольством колонистов, многие прогнозировали скорое объявление Кортасаром суверенитета. Такой расклад вполне устраивал Арсения.

Клетка, замедлившись, подплыла к кораблю. Состыковалась. Прилипла к серебристой капле, слившись с ней воедино.

Уравниваем давление.

Арсений терпеливо ждал.

Затем стена разомкнулась дифрагмой, открывая доступ в коридор. Нет, не просто в коридор. Скорлупу, в которой предстояло прожить годы. С высокой степенью комфортности и эргономичности.

Арсений отдал приказ.

Электроника ожила.

Звездолет связался с Бостонским ЦУПом, и ему проложили коридор. Еще один запрос – к станциям Меркурия. Все это время наноботы скрупулезно, атом за атомом, собирали солнечный парус. Километры тонкой пленки, главный двигатель этой космической тюрьмы.

Окрестности Солнца кипели. Большая часть эмигрантов перебиралась на газовые гиганты и их спутники. Единицы, вроде Арсения, навсегда покидали Землю. Те, кто выбрал долгий путь, направились к максимально удобным для человека мирам – Глиссу и Эпсилону Эридана. Арсений же не исключал возможности, что у тамошних слабых губернаторов правительство может потребовать экстрадиции беглецов.

Парус раскрылся полностью.

Стал жестким.

Земля ухнула в гравитационный колодец.

Разгон.

Грядущие годы полета нисколько не тяготили Арсения. Как и все люди, он был практически бессмертен. И, соответственно, умел бороться со скукой. Самообразованием, психотренингами, общением с бортовым компьютером. Можно было залечь в анабиоз, погрузившись в океан контролируемых сновидений, выбрать себе реальность по вкусу и прожить чью-то чужую жизнь.

Все это не имело значения.

Никто не вернет ему дом на холме.

6

Он поставил ногу на нижнюю ступеньку.

Отец курил трубку, запах вишневого табака смешивался с кухонными ароматами и букетом луговых трав. На плечо села стрекоза. Арсений быстро и решительно поднялся на веранду и открыл дверь. В гостиной окна были затемнены, старенький кондиционер гонял холодные потоки воздуха. С кухни доносился звон тарелок, и Арсений поспешил туда. Он, конечно, понимал, что спешить во сне не слишком хорошо получается. Ноги переставлялись с трудом, как у сомнамбулы. Обычно такое случается, если тебе снится кошмар, ты долго пытаешься от кого-то убежать, но слаб для этого, а окружающее живет по иным, неподвластным тебе законам. В закоулках сознания дремала информация о том, что он убегает. На самом деле. Или будет это делать через сотни лет. Но это никчемные воспоминания о будущем, а сейчас он дома, в пронзительно ярком и осязаемом миге настоящего, и здесь его никто не преследует, а, скорее, наоборот – хотят накормить обедом, обсудить день и занять чем-то интересным. Сейчас спустится папа, они вместе сядут за стол. Плавно потечет беседа… Арсений преодолел последние несколько метров до кухни, нажал ручку двери и потянул на себя. Дверь скрипнула – она была деревянной. Настоящей. И вот он на кухне. Мать, смуглая, с перехваченными резинкой вьющимися волосами, хозяйничает у плиты. За окном – бескрайняя степь. На столе уже разложены тарелки и приборы, в супе плавают фрикадельки, от них идет пар. Мама, Арсений хочет ее позвать, но изо рта раздается невнятное бульканье.

Мать оборачивается.

Ее глаза широко распахнуты, Арсений погружается в них и видит, что он уже не на кухне, а в черном пространстве без стен, пола и потолка, утыканном гвоздиками звезд, и все, что ему дорого, мчится прочь с околосветовой скоростью…

На самом деле мчится.

Завершаем торможение.

Голос бортового компьютера.

Арсений обнаружил себя лежащим на койке в тесной каюте космического корабля. Пока он спал, иллюзия обширности помещения не поддерживалась, и сейчас он мог наблюдать каюту во всем ее унылом однообразии.

Сменить интерьер?

Арсений потянулся.

Зевнул.

Оставь. Мы ведь уже прилетели?

Система Тигардена, с нами уже связалась служба миграционного контроля.

Арсений молча кивнул и вышел в коридор. Перемещение в главную рубку заняло несколько секунд.

Дай картинку.

Компьютер услужливо активировал прозрачность обшивки. Снаружи – все та же тьма, а вот прямо по курсу… Огромный серп Кортасара, чуть красноватый под лучами местного солнца. Серпик поменьше – один из двух естественных спутников, второй сейчас скрыт за диском планеты. И далекое багровое марево Звезды Тигардена справа.

Спустя час корабль пристыковался к шлюзовой ячейке пересадочной станции. Арсений пошел встречать чиновника-мигратора. Когда диафрагма разомкнулась, он увидел низкорослого человека, приветливо махнувшего ему.

– Здравствуйте, Арсений. – В руках чиновник держал планшет со стилосом. – Надолго к нам.

– Рассчитываю на постоянное место жительства.

Чиновник хмыкнул и поставил галочку.

– Навигационный анализ и пункт приписки свидетельствуют о том, что вы с Земли.

Арсений кивнул.

– Очень хорошо. Вы владелец корабля?

– Да.

Очередная пометка.

– Придется, как вы понимаете, пройти повторную регистрацию. А также провести десять дней в карантине, пока мы не разберемся с вашими микроорганизмами.

– Конечно.

– Ваша профессия?

Арсений замялся.

– Диспетчер управления полетами.

Чиновник просиял.

– Что ж, Арсений, единицы, вроде вас, нам нужны. Теперь вы можете присоединиться к Кортасарскому планетарному гештальту.

В глазах у Арсения потемнело.

– Что вы сказали?

Чиновник улыбнулся. Впрочем, нет. Не чиновник. Миллионы человеческих особей расплылись в лучезарной улыбке.

– Нам будет уютно вместе.

2012

Под парусом сквозь осень

За стёклами веранды шёл проливной дождь.

Николай поднялся, чтобы поставить одну из панелей на проветривание. Осенний шёпот ворвался внутрь, прогулялся холодком по ногам, заставил Ирму плотнее укутаться в шаль.

Здесь они были стариками.

Ветер шевельнул седеющие волосы Николая. От кружки в его руке поднимался пар. Сделав обжигающий глоток, старик устремил взор туда, где простирался заброшенный сад. Ещё дальше начинался спуск к реке. В просветах между деревьями виднелась угрюмая свинцовая лента, несущая свои воды к западу.

– Сколько мы здесь прожили? – вдруг спросила Ирма. – Сто лет? Или двести?

Николай обернулся к жене.

– Ты же знаешь. Не больше шестидесяти.

Они посмотрели друг на друга. И увидели стремительно несущийся временной поток, пожирающий людей, события и города. В их глазах жили иные эпохи, иные пространства. Молодость, взрослеющий сын, дальние странствия, прогулки под дождём, смех и ссоры… И ночи, заполненные страстью и нежностью.

Всегда вместе.

Когда настал момент конструирования, они выбрали безмятежную старость в доме, который значил для них слишком много. Второй шанс – это хорошо. Но почему бы не познать то, к чему неумолимо двигались поколения их предков?

– Ты улыбаешься, – сказала Ирма.

Ароматы осени.

Я люблю тебя, хотел сказать Николай.

Но не сказал.

Ирма прочла это во взгляде.

***

Первые двадцать лет корабль набирал скорость, подгоняемый солнечным ветром. Это был компактный аппарат, пристроившийся к необъятному звёздному парусу. Нагромождение цилиндров и кубов, выступы и наросты непонятного предназначения. И огромное полотнище из полимерной ткани, влекущее за собой эту несуразную на вид конструкцию. Так выглядел один из первых земных звездолётов.

За пределами Системы фотонный ветер начал слабеть. Корабль ещё несколько лет двигался в инерционном режиме, затем включились бортовые лазеры, вынесенные за корму.

Спустя год корабль достиг своего предела, одной десятой скорости света. Это значило, что впереди – долгое путешествие сквозь тьму и тишину.

Сто двадцать лет.

А потом начнётся торможение.

***

Поленья аккуратными рядами лежали на полках. Десятки и сотни кругляшей, вписанных в прямоугольные ячейки. Дровяная стена. В этой же комнате располагался камин, в пасти которого весело потрескивал огонь.

Ирма отложила книгу, заслышав шаги.

– Как там, дорогой?

Николай направился к камину, чтобы погреться.

– Моросит. Лужи везде.

В окне всё это было видно и так. Но женщина сидела спиной к проёму в кресле-качалке и не хотела подниматься. Возраст уже не тот.

– А помнишь нашу московскую квартиру? – вдруг спросил Николай.

– Там в октябре всегда холодно, – откликнулась жена.

Николай грустно улыбнулся.

– Потом появилось автономное отопление. Пока всё настроили… Сенечка ещё бегал, мешал…

При упоминании сына лицо Ирмы окаменело. Задорные искорки в глазах поблекли. Николай стоял вполоборота к жене, но эти изменения от него не укрылись. Увидев, как Ирма осунулась, он тотчас пожалел о сказанном. И постарался перевести разговор на другую тему:

– Звонили Стрельбицкие. Предлагают собраться на этой неделе. Шашлычки там… Если погода наладится.

Жена встрепенулась.

– Что ты ответил?

– Согласился, конечно. Мы давно не виделись, есть что обсудить. Да и шашлыков хочется.

– Лучше колбасок.

– Одно другому не мешает, – Николай сухо рассмеялся.

Неловкость растворялась.

Они с женой редко говорили о сыне. Старались вообще не говорить. Решили так: настанет момент, и всё образуется. А если будет совсем невыносимо, они увидятся с Арсением здесь. Это лучше, чем ничего.

***

Звездолёт направлялся к Тау Кита.

Несколько столетий назад там были обнаружены четыре экзопланеты, приближавшиеся по своим параметрам к земному стандарту. Система Тау Кита отстояла от Солнца на двенадцать световых лет. Наибольший интерес представляли миры, обозначенные буквами «E» и «F». Планета E вращалась в 54 астрономических единицах от своего светила. Чтобы выйти на орбиту этого мира, пришлось бы задействовать весь навигационный ресурс звездолёта.

Десятилетиями человечество мечтало о колонизации, но технологии не позволяли вырваться за пределы Системы. Требовались титанические усилия по строительству ковчегов, пригодных для обитания людей. Но как защититься от космического излучения? Как прожить в металлической скорлупе без малого полтора столетия? Самым очевидным решением казалось использование астероидов. Можно было выдолбить булыжник изнутри, заполнить полость кислородом, сформировать экосистему и придать астероиду вращательный импульс. Это позволило бы обеспечить пассажиров минимальной гравитацией.

Вопрос упирался в излучение и продолжительность полёта. Люди, стартовавшие с Земной орбиты в тридцатилетнем возрасте, практически не имели шансов увидеть чужой мир. Даже с возможностями современной медицины. Цели смогло бы достичь лишь второе поколение астронавтов. Организмы этих людей настолько изменятся, приспособившись к низкому тяготению, что высадка на поверхность планеты станет для них невозможной. Хрупкие кости, атрофированные мышцы… Верная смерть.

Оставался лишь один выход.

И этот выход лежал в сфере цифровых технологий.

***

В субботу тучи разошлись.

Ветер лениво перемешивал серые клочья над скелетами осыпающихся деревьев. Проступившая голубизна подарила ощущение свежести. Пахло костром и жареным мясом.

Четверо стариков собрались в саду.

Женщины раскладывали мясо и колбаски по тарелкам, мужчины нарезали хлеб и овощи. Ближайший магазин стоял в нескольких километрах севернее, так что каравай решили сделать в хлебопечке. Получилось неожиданно вкусно.

– Совсем вы пропали, – сказал Стёпа Стрельбицкий, со скрипом усаживаясь на раскладной стул. Был он человеком грузным и неповоротливым. – Мы уж думали, сменили локацию.

– Что ты, – отмахнулась Ирма. – Нам пока и здесь хорошо.

От мангала шёл ароматный дымок.

– Зимовать тут думаете? – спросила Маша.

Глупый вопрос. Вежливый, но глупый. Все они играли в игру под названием «Всё, как обычно». Упорно не замечали регуляторы реальности. Делали вид, что нельзя закольцевать эту осень на себя. Бесконечное повторение дождей, прояснений, листопадов и ветров. Кто-то выставлял регуляторы на смену сезонов, кто-то предпочитал жизнь в янтаре. Те, кто поселился в осенней локации, выбрали второй вариант.

– Как и последние пять лет, – хмыкнул Николай. И принялся задумчиво жевать шашлык.

– А мы перебираемся, – вдруг заявил Стёпа.

Николай уставился на друга.

– Зачем?

Запахи осени, крики перелётных птиц… Всё это умиротворяло. Настраивало на размышления.

– Сам посуди, – неспешно заговорил Стрельбицкий. – Годы пролетают, а здесь всё по кругу. Без изменений. Я раньше любил путешествовать, часто в горах пропадал с Машей. Ты знаешь, мы в экспедиции и познакомились. Не сиделось на месте. А тут…

– Уныло всё, – закончила Стрельбицкая мысль супруга. – Хоть на стенку лезь.

– Поменяйте настройки, – сказала Ирма.

– Не то, – покачал головой Стёпа.

– Вы хотите наружу, – догадался Николай. – Вам надоело лететь.

– В точку, – кивнул Стёпа, подцепив вилкой помидор. На пикник они взяли одноразовые деревянные вилки. – Ты прав.

– Но мы и половины пути не проделали, – заметила Ирма.

Никто ей не ответил.

Об этом тоже не стоило говорить.

– Коля, – начал Степан, подбирая слова. – Кончайте уже дурить с Ирмой. Арсений скучает. Ему не хватает родителей.

– Хватит! – чуть не закричала Ирма. От звука её голоса Стрельбицкие вздрогнули. – У вас никогда не было детей, как вы можете судить?

Николай понял, что посиделки завершены.

Их давняя дружба – тоже.

***

Люди поняли, что от законов природы не нужно защищаться. Их можно обойти. Зачем выстраивать сложные экосистемы, разрабатывать энергощиты и компенсаторы перегрузок? Зачем вкладывать сумасшедшие деньги в разработку астероидов?

Разумы путешественников можно загрузить в виртуальную среду, моделируемую бортовым ИИ. Разумеется, живые люди не уходили в вирт просто так. Кто-то прожил долгую жизнь и не хотел умирать в дряхлеющем теле. Кто-то погиб, успев сохранить предыдущую версию себя, а затем активировав страховку.

Человеческое сознание бессмертно.

В отличие от хрупкой оболочки.

Арсений испытывал новый летательный аппарат где-то на орбите Марса, когда это случилось. Вышел из строя какой-то узел. В Центре сказали, что их сын не страдал. Просто сгорел в ослепительной плазменной вспышке. Все годы, которые они ему отдали, все бессонные ночи и сумеречные сказки – всё это сгорело в одну секунду.

Такими были все колонисты. Мёртвыми душами, странствующими в иллюзорных мирах, сконструированных компьютером.

Когда корабль достигнет системы Тау Кита, начнётся колонизация нового мира. Будет свёрнут солнечный парус. Запустятся принтеры. Сначала звездолёт расширит жилое пространство, напечатает дополнительные отсеки и создаст орбитальную станцию. Затем ИИ начнёт собирать тела и переселять в них бесплотные человеческие сознания. Цифровая среда быстро опустеет. Появятся шаттлы, планетарные базы.

Начнётся освоение чужого мира.

Ирма и Николай любили своего сына. Но они не могли смириться с его смертью. Не могли заставить себя воспринимать последнюю копию, как живого человека.

Поэтому не виделись без малого шестьдесят лет.

***

Арсений поселился в квартире своего детства. Той самой, что три столетия назад даже не отапливалась осенью. Москва была населена однотипными фантомами, с которыми он иногда разговаривал. Для себя Арсений выбрал образ маленького мальчика. Хотелось побыть немного там, где он прежде был счастлив…

«Прежде» растянулось на десятилетия.

Однажды в несуществующую дверь позвонили. Арсений пил чай на кухне. Был разгар лета, стрекотали кузнечики. Все окна – нараспашку. Скоро появятся комары, но это его не смущало.

Арсений открыл дверь и остолбенел. На пороге стояли его родители. Постаревшие. Такими он их видел в последний раз, ещё на Земле.

– Пойдём, сынок, – сказал Николай. – Прогуляемся.

ноябрь 2017

Что сказал бы Конфуций

Наступило время сказки.

Кирилл понял это, когда дети стали по одному стягиваться в его каюту. Лепестки диафрагмы беззвучно всасывались в переборку, пропуская малышей, решивших навестить предка. Все они любили его. И маленький Артур, едва научившийся ходить. И Селеста, гордившаяся тем, что доросла до первого уровня обучения. И Михель, предпочитающий прогулки в невесомости всем остальным развлечениям.

Внуками их назвать было нельзя.

Кирилл слишком стар для таких определений.

Потомки.

– Дедушка, – робко начала Селеста. – Сегодня ты расскажешь нам сказку?

Добродушно хмыкнув, Кирилл развернул своё кресло к гостям. Ему было около пятисот лет, но представители всех новых поколений уважительно именовали его «дедушкой».

– Опять не спите?

Артур вертел в пухлых ручках любимую головоломку. Миниатюрные призмы и шарики со щелчками меняли позиции.

– Нам разрешили, – сказал Михель.

Кирилл мог включить внутреннюю связь и всё выяснить. Но делать этого не стал. Его потомки любили сказки. Как и все нормальные дети.

Их дом-корабль вращался на орбите Янссена, почти в сорока световых годах от Земли. Так теперь жило всё человечество. Странники, с лёгкостью меняющие планеты и спутники. Галактика стала уютной, когда их раса научилась прокладывать червоточины. Целая сеть транспортных тоннелей, связавших миры воедино.

Люди жили долго и путешествовали быстро.

Но так было не всегда.

– Ладно, – сдался Кирилл. – Ваша взяла.

Дети радостно захихикали и начали мутузить друг друга. Кирилл спокойно наблюдал за их невинными шалостями.

Панорамное окно позволяло рассмотреть в мельчайших деталях залитый лавой шар Янссена. Полностью непригодная для жизни планета, к тому же отсутствует осевое вращение. Энергетические экраны, защищавшие дом-корабль от ярости местной звезды, сигнализировали бортовому компьютеру о повышенном расходе энергии.

Кирилл был старейшим обитателем звездолёта. И одним из наиболее авторитетных. Полвека назад он передал капитанство Джошу, прадеду Михеля. Теперь можно насладиться старостью – все ответственные решения принимались другими людьми. Изредка потомки обращались к Кириллу за консультациями. Лет пять назад случилось полноценное голосование – семья не могла определиться с выбором планеты для годичного отпуска.

– Итак, – Кирилл поскрёб наметившуюся щетину. – Что вам рассказать?

– Про Землю! – выпалила Селеста.

Они знали все его истории. Но любили повторы, как и все нормальные дети.

– Скучный мирок, – поморщился дед. – Давайте лучше про Мидгард поговорим.

– Нет-нет, – встрял Михель. – Нам всё известно.

– Что известно?

– Папа сказал, что человечество могло погибнуть, – заявила Селеста. – ИскИны чуть не погубили всех нас.

– Ерунда, – отмахнулся Кирилл. – Всё было не так, ваш папа напутал.

– А вот и нет, – возразил Артур, оторвавшись от головоломки. – Папа никогда ничего не путает.

– Серьёзный аргумент, – согласился Кирилл. – Но я там был и всё видел собственными глазами. Поняли?

Дети энергично закивали.

– Сейчас вы всё узнаете, – кресло, повинуясь воле Кирилла, скользнуло к притихшей детворе. – Готовы?

И он начал свой рассказ.

***

Некогда люди жили на дне гравитационного колодца, их мир назывался Землёй. Время измерялось не субъективными годами и не галактическим стандартом. Точкой отсчёта было рождение Иисуса Христа, одного из полузабытых богов древности.

Единства среди людей не было. Народы жили, отгородившись условными границами от соседей. Периодически вспыхивали войны. Известно ли вам, что такое война? Бессмысленное взаимное истребление ради сомнительных целей. Иногда цели были религиозными, но гораздо чаще – экономическими.

Что такое экономика? Ну, это когда производится некий товар и продаётся за деньги кому-то. Товаром может быть еда. Или одежда. Вы, конечно, скажете: не верим, разве имеют ценность обычные бумажки с цифрами? Репликаторы ведь могут создать что угодно. Всё так, мои юные друзья. Но в те времена таких технологий ещё не было…

Территории, которые люди отгородили границами, назывались странами. Были слабые и сильные страны, большие и маленькие. Существовала даже страна размером с городской квартал. Лидеры сильных стран постоянно враждовали друг с другом, делили сферы влияния, изобретали новые эффективные инструменты для убийства живых существ. Эти инструменты назывались оружием. Не верите? Именно так всё и было, хотите вы того или нет.

Однажды оружие стало разумным.

Лидеры трёх сильнейших стран поняли, что посылать своих солдат на поля сражений не обязательно. Кто такие солдаты? Это те, кого учили искусству войны. Так вот, дети, вместо них мы додумались использовать машины. С этого момента генералы могли сидеть в своих кабинетах, удалённо наблюдая за картиной боя. Механизмы истребляли людей в бедных странах и сталкивались с другими механизмами в богатых. Те, кто управлял этими устройствами, чувствовали себя уверенно, ведь им ничто не угрожало. Но и этого командующим показалось недостаточно. Тогда они воспользовались имевшимися разработками и создали первый ИскИн. Видимо, хотели снять с себя ответственность за военные преступления. Пусть машина управляет машинами, а то, что происходит на экранах – не нашего ума дело.

Против создания ИскИна много кто выступал. Люди боятся всего, что не могут понять. Учёные в один голос твердили, что виртуальный разум уничтожит человечество. Видите ли, при всех своих достоинствах искусственный интеллект бездушен. В нём, как полагали ранее, не заложена эмпатия. Наверное, люди подобному сверхсуществу представляются балластом, от которого следует незамедлительно избавиться.

Хотите знать, что случилось дальше? Михель, отрегулируй влажность в каюте. Спасибо, дружок.

А дальше было вот что. Конфликты множились, люди объединялись в мощные военные блоки и угрожали друг другу ядерным оружием. Слышали о таком? Жуткая вещь, но её уже четыре столетия никто не использует. Ядерные ракеты могли похоронить нашу цивилизацию. Но враждующие группировки не останавливались, повышали ставки и делали ракеты всё более смертоносными.

Наступил день, когда были отданы приказы и нажаты кнопки. Что такое кнопка? Ну, сейчас мы пользуемся мыслеуловителями, а в ваши головы вживляются лингвистические блоки. Я вот, например, не могу отдать бортовому компьютеру ментальный приказ, а ваш папа – может. А в те дремучие времена нужно было жать на кнопки и сенсоры, так вот, дети.

Военные думали, что ИскИн будет координировать атаку. Но всё случилось иначе. Разум, не ведавший жалости и сострадания, остановил бойню. Одни ракеты были перенаправлены, другие – перехвачены. Все эти страшные штуки ИскИн вывел на орбиту, превратив в груду металлолома. Чтобы убрать этот мусор, ушло несколько десятилетий…

Хотите узнать, что было потом?

ИскИнов стало много. Они расплодились в большом количестве и стали управлять Землёй. Ненавязчиво – так, чтобы у людей сохранялась иллюзия свободы. ИскИны научили нас разумному сосуществованию. А затем покинули Солнечную систему и бесследно исчезли.

Где они сейчас?

Кто знает…

***

Закончив рассказ, Кирилл посмотрел на притихших потомков. Артур мирно посапывал, положив голову на колени сестры. В руках малыш сжимал свою любимую головоломку. Михель и Селеста заворожённо слушали.

– Можете спать здесь, – разрешил Кирилл. – Я выращу себе вторую кровать.

– Спасибо, дедушка, – улыбнулся Михель.

Кирилл приблизился на своём кресле к дальней стене, транслирующей панораму раскалённой планеты. В черноте космоса раскинулись неведомые созвездия, а в памяти старика ещё теснились полузабытые образы. Кирилл припомнил древнего философа Конфуция, учившего своих последователей одной простой вещи. Уважать родителей. Интересное совпадение: именно на родине Конфуция был создан разум, остановивший войну и спасший человеческую расу.

А ведь мы, неожиданно подумал Кирилл, можем называть себя родителями ИскИнов. Почему они должны воевать со своими творцами? Да, они лучше и умнее нас, но что это доказывает? Так и должно быть, они же наши дети. А что делает ребёнок, если видит, что дом его отца и матери обветшал? Занимается ремонтом.

Кирилл улыбнулся своим мыслям.

Где-то в космической бездне электронные потомки людей строили свой мир. Странный и непостижимый. Но перед тем как уехать, они помогли родителям.

ноябрь 2017