Текст книги "Удивительное путешествие колбасного фургончика"

Ян Экхольм
Удивительное путешествие колбасного фургончика

Jan-Olof Ekholm

Korvresan

Stockholm

1964

© Jan-Olof Ekholm, 1964

© Белякова Н. К., наследники, перевод на русский язык, 2022

© Гардян А. Р., иллюстрации, 2022

© Оформление, издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2022

Machaon^®

* * *

1

Дело было летом, настоящим жарким летом.

Ребятишки в маленьком приморском городке купались или играли на берегу. Тётеньки сидели, прохлаждаясь, в беседках и пили послеобеденный кофе. Дяденьки лежали в тени больших деревьев в гамаках. Все они чувствовали себя прекрасно.

Все, кроме дядюшки У́рвара.

Потому что дядюшка Урвар продавал горячую колбаску. Он стоял в своём маленьком фургончике на площади в белой шапочке, в белом пиджаке, в белом переднике, но никто к нему не подходил.

Зато все подходили к тётушке Мелассе, что торговала мороженым в ларьке по соседству. К ней вытянулась длинная очередь за ванильным и шоколадным мороженым на палочке.

– Хот-дог! Горячая колбаска! Налетай! – зазывал изо всех сил дядюшка Урвар покупателей.

Но почти никто даже не посмотрел в его сторону. Лишь один человек из очереди за мороженым прокричал в ответ:

– К вам будем приходить осенью, когда похолодает! Сейчас нам хочется охлаждаться!

Дядюшка Урвар, всегда весёлый и добродушный, стоял обиженный и сердитый.

– Почему никто не жалеет меня? – жаловался он. – Почему все хотят только мороженого? Неужто разонравилась моя колбаска?

– Слишком жарко, – отвечали те, кто слышал его. – Погоди до осени. Когда похолодает, твоя вкусная колбаска будет нарасхват.

– Тогда для чего я стою здесь, на площади, как дуралей?! Пожалуй, возьму-ка я отпуск и уеду из города. Может, когда вернусь, вы будете рады мне.

* * *

Скоро по городу прошёл слух, что дядюшка Урвар собирается уехать, хотя раньше никуда не уезжал.

– Милый дядюшка Урвар, – сказал его двоюродный брат Бенгтсон, который пёк маленькие булки для дядюшки Урвара. – Ты в самом деле собираешься покинуть нас?

– Будь я не Монссон, коли я вру! – рассердился Урвар.

(Другие говорят: «Чтоб мне пропасть!» – но Урвар решил, что правильнее поклясться своей фамилией.)

– Прости, коли я влезаю не в своё дело, – сказал Бенгтсон из пекарни. – А хватит ли у тебя средств, чтобы отправиться в отпуск? Ведь нынче летом ты продал не так уж много хот-догов, а на еду и жильё уйдёт уйма денег.

– Я обо всём подумал. Крыша над головой у меня здесь! – отвечал Урвар, указав на свой фургончик. – Тут я буду жить весь отпуск. И здесь же у меня еда. Я набью весь фургончик колбасой. Не волнуйся за меня, братец. Мне всего хватит.

– Ехать в отпуск в своём фургончике! – пробормотал Бенгтсон из пекарни и почесал у себя в затылке. – Не дело это.

– Ещё какое дело! – с важностью пробормотал Урвар. – Обойдусь. А вот как обойдёшься ты, когда тебе не придётся печь булки для моих колбасок? Может, поедешь со мной?

– Ни за что на свете! – рассердился пекарь. – Я не скучаю по приключениям.

– Может, ты всё же помашешь мне завтра в десять утра возле церкви, когда я буду проезжать мимо?

* * *

На следующее утро Урвар собрался в дорогу. Он забрал с собой все колбаски из кладовки и положил их в фургон. Потом покатил тяжёлую повозку к церкви вверх по крутому склону, задыхаясь, пыхтя и потея. Ему казалось, что с каждым метром фургончик становится тяжелее, а подъём круче.

Наконец-то он поднялся и смог отдохнуть.

«Может, и глупо уезжать из города? – подумал вдруг Урвар. – Кто знает, что со мной приключится в дороге?! А вдруг мне не суждено будет воротиться в город?»

Представив это, дядюшка Урвар чуть было не заплакал.

«Город красивый, и люди в нём добрые», – рассуждал он, глядя вниз на городские дома.

Тут он увидел площадь, где прежде стоял его фургончик.

«Теперь тётушка Меласса одна ждёт спозаранку длинной очереди. Люди осенью добрее, когда покупают мои хот-доги. А ведь осень не за горами. Может, мне лучше остаться дома?»

Урвар был так занят своими мыслями, что не заметил, как пришёл Бенгтсон из пекарни.

– Я понял, что ты не решился отправиться в путешествие, – сказал он и похлопал Урвара по плечу. – Правду говорят: «В гостях хорошо, а дома лучше».

Тут дядюшка Урвар не на шутку рассердился.

– Кто сказал, что я не посмею уехать? – сердито прорычал он. – Я просто ждал тебя, ведь ты обещал прийти проститься.

– Вот я и пришёл и принёс тебе подарок.

И Бенгтсон протянул ему большой пакет.

– Как это мило, – сказал Урвар. – Могу я узнать, что там?

Пекарь кивнул, и Урвар заглянул в пакет и от изумления открыл рот. Там лежала одна лишь маленькая булка для хот-дога.

Пекарь Бенгтсон захохотал:

– Я решил, что в дороге тебе понадобится хлеб. Но твоё путешествие вряд ли продлится больше одного дня, вот я и подумал, что этого будет достаточно.

– Покорно благодарю, – вежливо ответил дядюшка Урвар и бросил пакет в фургончик с колбасками. – Теперь отправлюсь в путь.

Он хотел было сесть в фургончик, но никак не смог – всё пространство заняла колбаса.

– Ты напихал её слишком много, – ехидно засмеялся Бенгтсон, ведь тебе всего-то и понадобится одна упаковка.

– Нет, мне пригодятся все.

– А куда же ты сядешь? Может быть, на крышу?

– Найду местечко! – засмеялся Урвар. – Я насиделся в фургончике целыми днями. Можно и свежим воздухом подышать.

Пекарь Бенгтсон нахмурил брови:

– Дорогой братец, подумай, что ты делаешь!

Дядюшка Урвар не успел ответить, взбираясь на крышу своего фургончика.

– А теперь подтолкни меня, – сказал он, усевшись поудобнее. – До свиданьица, я, может, пришлю тебе открытку.

– Вот увидишь, ты скоро воротишься.

Но этих слов Урвар уже не расслышал, колбасный фургончик покатился вниз.

* * *

Ура! Здорово катиться с церковного холма!

– Вот едет дядюшка Урвар, он продаёт горячую колбаску! – кричал Урвар, маша обеими руками прохожим на тротуаре, которые таращились на странный экипаж.

Колбасный фургончик с дядюшкой Урваром на крыше катил по площади, мимо очереди к ларьку тётушки Мелассы, мимо ратуши и вскоре выехал на главную дорогу. Ещё чуть-чуть, и церковный шпиль стал видеться Урвару как узенькая полосочка на летнем небосклоне.

– Подумать только, – сказал он сам себе, – что я там жил-поживал и ещё неизвестно, вернусь ли туда когда-нибудь.

Ему даже чуточку взгрустнулось.

Но пока что дядюшка Урвар пребывал в хорошем настроении, сидит себе на крыше и наслаждается солнышком. Он выехал за город. По обе стороны дороги – хлебные поля, а за ними тёмно-зелёный лес. Вокруг – тишина, не видно ни одной машины. Фургончик качался, качался, и скорость затихала. Но это не могло испортить дядюшке Урвару настроение. «Что-нибудь да придумаю. Нельзя печалиться в отпуске».

И тут на тебе!..

– Ж-ж-ж-ж-ж! – послышалось откуда-то.

Сначала дядюшка Урвар решил, что это жужжит какая-то муха или другое насекомое. Но тут фургон начал прыгать. Раз, два, три… И вдруг большой вагончик резко качнулся влево и рухнул в канаву.

Дядюшка Урвар соскользнул с крыши и упал, но не в канаву, а сумел зацепиться за колосья на пашне. Сперва он ужасно растерялся и не знал, что делать. В одном резиновом колесе застрял большой гвоздь. Урвар чуть было не заплакал. Но, придя в себя, уселся на обочину.

– Ой, ой, ой, ой! – заныл он от отчаяния. – И надо же мне было ехать в отпуск! Сидел бы себе дома и не печалился. Прав был зануда Бенгтсон! Неужто придётся возвращаться – и так скоро, намного раньше, чем хотелось?! Ой, ой, ой, ой!

Только плачем делу не поможешь. Надо вытаскивать вагончик из канавы.

Да как это сделать?

Фургончик, набитый колбасными упаковками, был слишком тяжёл, ему одному не справиться. Но не сидеть же сложа руки! Сперва надо как-то вытащить его из канавы, потом починить колесо. А у него при себе нет никаких инструментов!

Огорчённый, он снова уселся на краю канавы и заныл:

– Ой, ой, ой, ой! Кто поможет мне вернуться домой? Придётся сидеть здесь всю жизнь и довольствоваться колбаской с горчицей. Ой, ой, ой! Некому меня пожалеть!

– Ушь-пампушь! Ну что ты за зануда! – послышался грубый голос.

Дядюшка Урвар вытаращился от удивления. Он не слышал, что кто-нибудь шёл сюда. Посмотрел в одну сторону, потом в другую, огляделся… Протёр глаза. Ничего подобного никогда с ним не случалось.

Перед ним на дороге стояла машина. Да не простая машина, а как маленький дом.

В машине сидела тётка. За машиной – прицепной вагончик.

– Я спросила: кто ты, рёва?! – гаркнула тётка.

– Я дядюшка Урвар, продавец горячих колбасок. Только не ругай меня, а пожалей.

– С какой стати мне тебя жалеть? Думается, ты самый счастливый человек на свете, раз можешь объедаться колбасой. Ведь это самая вкусная на свете еда.

– Ну если ты мне поможешь, сможешь есть её бесплатно, сколько захочешь, – пообещал дядюшка Урвар.

– А как мне помочь тебе?

Дядюшка Урвар радостно стал перечислять:

– Мне надобно вытащить фургон из канавы, затем починить резиновое колесо и вернуться домой.

– Ты хочешь сразу слишком много. Дай мне сперва горячей колбаски да побольше горчицы, – затараторила тётка в машине. – За едой я всё как следует обдумаю.

2

– Для чего ты загнал свой фургон в канаву? – удивилась тётка, жуя колбаску. – Неужели так легче продавать?

– Я не загонял его туда, – прохныкал Урвар. – Он сам опрокинулся. Так сможешь мне помочь?

– Знаешь, как прозывают меня в моём городе? – спросила тётка.

Этого Урвар, ясное дело, не знал.

– Хитроумная фрёкен Франссон. Я могу всё на свете. Но как вышло, что фургон застрял там?

Дядюшка Урвар рассказал, что у него в жару перестали покупать хот-доги, все выстраивались в очередь за мороженым, он рассердился и решил уехать в отпуск.

– Да ты просто растяпа! – сказала фрёкен Франссон.

– Не ругайся, мне и без того худо, – заныл Урвар.

– Дурачина, – скажу я тебе.

– Не начинай…

– Дурачина, повторяю я, – оборвала его фрёкен Франссон и щёлкнула по носу. – Ясное дело, не хитроумный.

– И как же мне теперь быть? – заныл дядюшка Урвар, потирая покрасневший нос. – Не моя вина, что стоит жарища и люди хотят не колбасу, а мороженое и прохлаждаться.

– Во-первых, надобно было продавать холодную колбасу, а не горячую, – ответила фрёкен Франссон.

– Холодную? – пробормотал растерянно Урвар, не зная, как возразить.

– Ясное дело. А ещё, быть может, напихать мороженое в колбасную шкурку, или как там она называется.

– Но… – пытался было возразить дядюшка Урвар.

– Ты не хитроумный, – снова оборвала его фрёкен. – И потому помочь тебе нелегко.

– А как мне стать хитроумным? Можно этому научиться? – с любопытством спросил Урвар.

Фрёкен Франссон заглянула ему прямо в глаза:

– Знаешь, в чём дело?

Урвар потряс головой:

– Научи меня, будь добра.

Фрёкен Франссон призадумалась…

– Обещай только никому не рассказывать, – таинственно прошептала она.

Дядюшка Урвар согласно закивал.

– Делай вот так, – ответила она. – Приложи левую руку к правому уху и произнеси поговорку:

 
Когда тебе совсем невмочь,
Никто не смог тебе помочь,
Ты бодрость духа не теряй,
Себе на помощь призывай
Соображалку.
 

– И это всё? Так просто? – спросил Урвар весело.

– Вполне достаточно, – ответила фрёкен Франссон. – Но зря ты не тверди это заклинание. И помни: никому ни слова!

– Обещаю! – поспешно воскликнул Урвар. – Ну-ка я попробую поднять фургончик:

 
Когда тебе совсем невмочь,
Никто не смог тебе помочь,
Ты бодрость духа не теряй,
Себе на помощь призывай
Соображалку.
 

Дядюшка Урвар посидел молча довольно долго, но ничего не произошло.

– Не помогает, – сказал он. – Я недостаточно хитроумный.

– Здесь я самая хитроумная, – важно заявила фрёкен Франссон. – Между прочим, ты ошибся, держал правую руку на левом ухе, а надо было наоборот. Я знаю, что делать, но прежде мне следует подкрепиться и съесть колбаску.

Озадаченный дядюшка Урвар стал украдкой наблюдать за фрёкен Франссон. Сначала он обратил внимание на её шляпу в виде зонтика. Может, всё дело в нём?

– Забавная у тебя шляпа, – сказал он вежливо.

– Она вовсе не забавная, – ответила фрёкен, – она хитроумная, мне ни к чему всегда таскать с собой зонт. Если вдруг пойдёт дождик, я могу обойтись без зонта, надену шляпу и не промокну. А летом буду в тени и не взмокну.

Урвар уставился на её пальто, оно отливало всеми цветами радуги, но на нём не было пуговиц. Ему стало любопытно почему, и он спросил об этом фрёкен.

– Для чего пальто пуговицы? – удивилась фрёкен. – Они отрываются и теряются, и я сменила пуговицы на крючки. Это хитроумно.

Дядюшка Урвар поднялся, чтобы поближе рассмотреть её машину. Она была похожа на домик с красными стенами и белыми углами. Над каждой дверью была лошадиная подкова – символ удачи. Окна украшали цветочные занавески и комнатные растения. Он заглянул внутрь и не увидел ни передних, ни задних сидений, как в обычных машинах.

Внутри машина фрёкен Франссон походила на комнату. Там была кухонная плита. Перед ней стояло кресло-качалка, а чуть поодаль – маленький стол и три стула. На полу пестрели тряпичные коврики.

– Какая странная у тебя машина! – сказал Урвар.

– Что в ней странного? – спросила фрёкен, доев колбаску.

– Обычные машины из металла, а у тебя деревянная, – начал было дядюшка Урвар.

– Зато, если на неё наедут, не будет вмятин.

– А внутри она похожа на комнату, – добавил Урвар.

– Всё так, как мне хочется, а мне нравится чувствовать себя во время путешествия как дома.

– А мотор у тебя есть?

– Ясное дело, есть, – ответила фрёкен и указала на плиту. – Я сижу на кресле-качалке, когда веду машину. Это хитроумно.

– Да ладно! – воскликнул Урвар. – Только меня ты не обманешь. Нельзя управлять машиной с помощью обычной печки.

– А вот и можно, – ответила она. – Я могу. Разве ты не видел на картинах – в старых локомотивах большие печи, которые топят дровами?

Дядюшка Урвар такие, конечно, видел.

– Ведь ты знаешь, я хитроумная.

Тогда Урвар обошёл машину и поглядел на прицеп. Первое, что он заметил, были кактусы. Множество красных цветочных горшков с большими зелёными колючими растениями.

– Я понимаю, что тебе любопытно, на что они мне, – сказала фрёкен Франссон. – Дело в том, что мне неохота возить ограду. Теперь озорным мальчишкам не удастся лазить в мой огород и лакомиться овощами.

– Ничего не пойму, – сказал Урвар, почесав затылок. – Огород, ограда… Ты хочешь сказать, что…

– Вот именно, – прервала его фрёкен Франссон, – здесь у меня передвижной огород.

– Это тоже твоя хитроумная выдумка?

– Ясное дело. Мне не приходится жаловаться на погоду. Коли моим овощам нужно солнце, я направляюсь туда, где хорошая погода, нужен дождь, еду, где плохая. Это тоже моя хитринка.

Урвар захохотал:

– Забавная ты, фрёкен Франссон. Раз ты такая необычная, верно, и овощи у тебя особого сорта?

– Половина огорода – морковь, половина – капуста.

– Морковка – вкусный овощ, хотя я больше люблю редис.

– Я тоже люблю редиску, но видел ли ты когда-нибудь снеговика с редиской вместо носа? – засмеялась фрёкен Франссон. – Нет, на это нужна морковка. Потому-то я и сею морковные семена. Сама-то я морковки не ем.

– Ты и капусту не любишь?

Фрёкен Франссон покачала головой:

– Нет, не люблю, ею я топлю печь зимой, чтобы в доме было тепло и уютно.

Урвар снова захохотал:

– Ну ты и хитра на выдумки! Но у себя-то в доме ты же не можешь топить печку капустными кочанами?! Для этого нужен другой вид топлива, например каменный уголь.

Фрёкен Франссон и бровью не повела:

– А кто-нибудь пробовал топить печь в доме головками кольраби?

Урвар сказал, что не слыхивал о таком.

– Тогда нельзя говорить, что это не получится. Я, пожалуй, как-нибудь попробую. Однако давай-ка сперва вытащим твой фургончик из канавы. Встань-ка по эту сторону, а я встану по другую. Потом, как только я досчитаю до трёх, дружно потащим.

– Да мы не сумеем, – воспротивился Урвар.

– Помолчи-ка, у меня всё получится, – строго сказала фрёкен.

* * *

– Раз, два, три!

Дядюшка Урвар стал тянуть вожжи изо всех сил, даже покраснел как помидор. Но фургончик не сдвинулся ни на сантиметр, только едва не опрокинулся на него, потому что фрёкен Франссон со своей стороны подняла его слишком высоко.

– Ты меня чуть не задавила, – сказал Урвар, – до чего же ты сильная.

– Ну-ка перейди на другое место, я подниму, стоя на твоём.

Она оттолкнула Урвара. Хопп! И фургончик поднялся из канавы и встал на дороге.

Урвару было немножко стыдно.

– Ну и силища у тебя! – удивился он.

– Это всё шиповник, – ответила она и похвасталась своими мускулами. – Теперь можем ехать.

– Но ты позабыла, что одно колесо проколото.

Фрёкен подошла и вытащила ржавый гвоздь.

– Через эту дыру ушёл воздух, – сказала фрёкен. – Мы проколем дыру с другой стороны, тогда воздух вернётся обратно.

Она взяла гвоздь и проколола резиновое колесо с другой стороны, но это не сработало.

– Вот это было вовсе не хитроумно, – поддел её Урвар.

– Сейчас соображу. Дай-ка подумать.

Дядюшка Урвар услышал, как она шепчет заклинание:

 
– Когда тебе совсем невмочь,
Никто не смог тебе помочь,
Ты бодрость духа не теряй,
Себе на помощь призывай
Соображалку.
 

До чего же я глупа! Надо ехать ко мне домой! – воскликнула фрёкен. – И там починим колесо. Дома у меня куча инструментов.

– А как мы туда попадём? – засомневался дядюшка Урвар. – Помни, что колесо проколото.

– Мы поставим вместо колеса лыжу. Кажется, у меня в машине есть одна.

– Ясно, что ты хитроумная, однако скажи, как может поехать лыжа в жаркую погоду, для этого нужен снег.

– Не волнуйся, – успокоила его фрёкен Франссон. – У меня с собой есть фрукты.

Она вынула из своей машины связку бананов.

– Вот видишь – целая куча.

Дядюшка Урвар успел проголодаться и съел несколько бананов.

– Вот и хорошо, остальные используем вместо колеса.

Она ещё раз залезла в машину и вынесла оттуда большой молоток и горстку гвоздей.

Потом прибила крепко-накрепко банановую кожуру к лыже.

Дядюшка Урвар не верил своим глазам:

– Неужто ты не знаешь, что на банановой кожуре люди иногда поскальзываются?

– Именно это нам и надо! Вот твой колбасный фургончик и поскользит на ней ко мне домой. Прибивай-ка её к колесу, после прицепим фургончик к моим цветочкам да отправимся в путь, я хочу приехать домой засветло.

* * *

Вскоре люди смогли полюбоваться самым смешным на свете экипажем.

Впереди по дороге ехал деревянный красный автомобиль, в котором в кресле-качалке сидела фрёкен Франссон, затем появился прицеп с красными цветочными горшками и большими зелёными колючими кактусами, а завершал шествие – колбасный фургончик с лыжей вместо одного колеса и с дядюшкой Урваром на крыше.

Он только-только успокоился и теперь был счастлив. Первое приключение закончилось, и ему не пришлось возвращаться домой и выслушивать злорадные насмешки пекаря Бенгтсона, мол, вот едет дядюшка Урвар с горячими колбасками. Он громко прокричал эти слова, представив всю сцену. Но тут фрёкен Франссон открыла окошко и грозно прикрикнула на него:

– Ушь-пампушь! А ну замолкни, орала! Я желаю выспаться после обеда!

3

Фрёкен Франссон не могла ехать домой без машины и прицепа, а фургончик не мог приехать домой без неё. Он важно катил по просёлочной дороге. Солнце палило, и Урвару больше всего на свете хотелось тоже поспать.

Однако он этого позволить себе не мог. Не хватало только ненароком свалиться с крыши.

– Скоро ли мы приедем?! – нетерпеливо кричал Урвар своей спасительнице. – Я весь запылился, хочу есть, пить и спать.

Ответа не последовало, ведь фрёкен Франссон спала себе спокойно в уютной качалке.

Урвар сердился. Он зевал, веки у него становились всё тяжелее и тяжелее. Жутко хотелось спать. Он закрывал то один глаз, то другой, а потом закрыл оба и уснул.

Дядюшка Урвар сидел на крыше своего фургончика и спал!

Проснулся он, когда фрёкен Франссон крикнула ему прямо в ухо:

– Вот здесь я и живу!

Дядюшка Урвар открыл глаза, но ему казалось, что он всё ещё спит. Но это был уже не сон.

Что за чудеса?

Он протёр глаза, но картинка была всё та же. Нет, это вовсе не сон.

Так где же он тогда?

Стало быть, это дом фрёкен Франссон!

Урвар довольно долго сидел молча. То, что он увидел, его озадачило. Это был дом, перевёрнутый вверх тормашками, с печкой во дворе. Но особенно дядюшку Урвара удивило, что обоями стены дома оклеены снаружи.

– Вот здесь я и живу! – повторила хозяйка. – Предлагаю тебе скатиться с крыши, войти в дом и всё осмотреть.

– Твой дом, поди, перекувырнуло ветром? – спросил Урвар.

– Ушь-пампушь! Это просто хитроумно строить такой дом. Глянь на крышу! Теперь мне не надо забираться наверх, чтобы сбрасывать снег. Тем более заставлять лезть трубочиста Скурстенсона. Он может почистить дымоход, стоя на земле.

– Но если всё перевёрнуто и крыша на земле, как тогда попасть на чердак?

– А чердак у меня внизу. Это тоже хитроумно. Мне не приходится спускать по лестнице старые стулья, лампы и разное тряпьё.

– А где тогда у тебя подвал? У всех людей он под домом.

– Под домом темно, – ответила фрёкен Франссон, – поэтому мой подвал вон там, правее! Видишь стеклянную дверь? Это тоже хитринка. Кто сказал, что в подвале должно быть темно? Мне нравится, когда там светло и тепло. Но разве я не говорила тебе, как надо входить в дом?

– Нет, а как? Я не вижу дверей.

Фрёкен засмеялась:

– А для чего нужны двери? Я всегда забывала их закрывать. А вот держать окна открытыми очень полезно. Поэтому гораздо удобнее попадать в дом через окна.

– А держать печь на дворе – тоже хитринка? – полюбопытствовал дядюшка Урвар.

– О, это отличная хитринка! Ведь в дом не попадает дым, и не остаётся запаха еды.

Урвар сполз вниз с крыши фургончика и вместе с фрёкен Франссон подошёл к открытому окну.

– А для чего ты поклеила обои на стены снаружи? – удивился Урвар. – Все нормальные люди обклеивают стены изнутри.

– Да потому, что они не хитроумные, – сказала фрёкен и втянула носом воздух. – Если я поклею их на стены внутри дома, их увидят только мои гости. А сейчас любой прохожий может сказать: «До чего нарядный дом! Интересно, кто в нём живёт?» К чему скромничать! Однако залезай внутрь!

Дядюшка Урвар с трудом забрался через окно в домик, не то что ловкая фрёкен Франссон.

– Сначала покажу тебе самую лучшую комнату. Иди-ка сюда!

Фрёкен пошла вперёд и с гордостью распахнула дверь.

Хотя дядюшка Урвар уже привык видеть, что у неё всё не как у людей, тут он просто обомлел. В комнате не было вообще никакой мебели, лежал лишь большой травяной ковёр на полу.

Но едва он повернулся, чтобы задать ей вопрос, она опередила его:

– Да, да, я понимаю, что ты удивлён, но ведь ты вовсе не хитроумный. Кто сказал, что травяной покров должен быть на дворе? Там будет одна сорная трава, а здесь, как видишь, просто красота!

Дядюшка Урвар согласно кивнул.

– Теперь идём в спальню, – скомандовала фрёкен.

Урвар сказал себе, что больше не будет спрашивать, например, сколько у неё комнат. Да и удивляться на этот раз особо было нечему. Спальня как спальня. Здесь стояла большая кровать с белой простынёй и синим покрывалом.

– Очень уютно, – вежливо заметил Урвар.

Но тут он увидел какой-то странный предмет на стене и спросил:

– А что это там висит?

– Спальный мешок. Я ведь объяснила тебе, что это моя спальня.

– А на что тогда красивая кровать? Разве ты не спишь на ней?

Фрёкен Франссон засмеялась:

– Не будь глупцом. Неужто я стану спать на кровати и мять простыню и наволочку? Гораздо проще залезть в спальный мешок. И к тому же это остроумнее.

– А зачем ты прибила его к стене? Не лучше ли спать на полу?!

– А разве я не говорила тебе, что я хитроумна? – Она погрозила ему пальцем. – Я не люблю вставать по утрам, а в мешке мне этого делать и не приходится, ведь я уже на ногах.

И тут в доме заголосила кукушка: «Ку-ку!»

– Гоп-ля-ля! – воскликнула фрёкен. – Неужели уже семь?! Время поесть. Марш на кухню!

– Я всегда хотел завести себе кукушку, – заявил Урвар. – Можно мне поглядеть на неё?

– У меня прекрасные часы с кукушкой. Они стоят в прихожей.

– Стоят? А почему не висят? – удивился Урвар.

Но часы с кукушкой стояли на полу, ведь это были огромные часы из прихода Мура[1]1
  Му́ра – небольшой шведский городок в провинции Даларна, который еще в 18 веке начал выпускать необычные напольные часы, по форме напоминающие женскую фигуру.


[Закрыть].

– Ты ошибаешься! – завопил дядюшка Урвар. – В этих часах нет кукушки!

– Как это нет кукушки? – возмутилась фрёкен. – А ну-ка взгляни наверх!

Под самым потолком на жерди сидели рядком настоящие кукушки.

– Что, я разве не права? Мне захотелось завести живых кукушек. Их у меня, кажется, тринадцать. И у каждой есть имя: Единичка, Двойка, Тройка, Четвёрка, Пятёрка, Шестёрка, Семёрка, Восьмёрка, Девятка, Десятка, Одиннадцатка, Двенадцатка и птенчик Клас-Йоран. Сейчас, похоже, куковала Семёрка.

– Вот как?! А что делает Клас-Йоран, ведь часы могут прокуковать в сутки всего двенадцать раз.

– А он помогает мне во всём понемногу, на кухне подаёт еду, например. А ещё когда кто-нибудь из моих кукушек хочет ненадолго уехать в отпуск, он садится на часы, если надо, и кукует. Теперь мне осталось показать тебе только кухню. Идём со мной.

– А разве гостиной у тебя нет?

– Это мне ни к чему! Да это и не модно, – ответила фрёкен Франссон.

* * *

Они пошли на кухню, и дядюшка Урвар подошёл к столу и сел прямо на пол. Фрёкен Франссон поставила перед ним глубокие тарелки и вилки, потом повернулась к гостю спиной и стала хлопотать возле мойки.

– Надеюсь, ты хорошенько проголодался. Обычно все ждут десерта, и я начну с него. Ты любишь мороженое?

– Ясное дело, люблю, – сказал Урвар и облизнулся, – больше всего на свете.

Фрёкен Франссон взяла поварёшку и налила ему мороженое в глубокую тарелку.

Именно налила, потому что мороженое оказалось жидким, как жидкая каша.

– Я растопила мороженое, – объяснила она, – чтобы у тебя не стало холодно в животе.

Дядюшка Урвар собрался было есть, но обнаружил, что у него нет ложки, только вилка. Он решил, что фрёкен Франссон забыла положить ложку, и многозначительно покашлял.

Фрёкен Франссон поняла.

– Тебе не надо делать вид, будто ты простужен, – рявкнула она. – Я понимаю, на что ты намекаешь. Но в моём доме мы не пользуемся ложками. Если ты ешь вилкой, мороженое тает дольше.

Она была права, он ел эту порцию очень долго и по-прежнему остался голодным.

– Ну, теперь назови мне своё любимое блюдо, – попросила фрёкен, пока накрывала на стол. – Блины с вареньем, котлеты, свинина, бобы, колбаса?

– Спасибо, только не колбаса, я ем её каждый день. Пожалуй, блины.

– Блины? Сейчас, минуточку.

Она открыла дверцу в шкафу.

– Вот тебе блины, – пробормотала она. – По-моему, они выглядят восхитительно.

Урвар облизнулся.

– Пожалуйста, кушай на здоровье.

Дядюшка Урвар от удивления разинул рот. Фрёкен Франссон положила перед ним картинку, на которой была нарисована высокая стопка блинов.

– И это всё? – спросил Урвар, вздохнув.

– Ушь-пампушь! – возмутилась фрёкен. – Какой неблагодарный гость. Ему дали поглядеть на целую гору блинов и съесть большую порцию мороженого. А он всё недоволен.

– Но желудок вопит от голода, – прохныкал Урвар.

– Может, ты хочешь выйти и купить хот-дог? – съехидничала фрёкен Франссон. – Мне больше нечего тебе предложить. Дай мне твою тарелку, я её вымою.

С мытьём посуды у неё было всё очень просто. На небольшом кухонном столе рядом с мойкой была дырка. Урвар подумал, что туда бросают мусор, но фрёкен побросала туда тарелки и вилки.

– Только у меня у одной такая штука, – сказала она, – ведь я одна такая хитроумная.

– Я устал.

– Иди, иди, я не стану тебе мешать. У тебя есть пристанище. Спокойной ночи!

Урвар обомлел:

– Я думал, у тебя есть спальня для гостей. У меня в фургончике нет места. Он забит колбасой. Может, ты решила, что я всю ночь просижу на его крыше?

– Ты обещал дать мне несколько упаковок в благодарность за ужин, – напомнила фрёкен Франссон. – К тому же ты сам можешь поесть своей колбаски, если остался недоволен ужином. Тогда у тебя точно хватит места в фургончике.

Так Урвар смог выкроить для себя местечко, хотя всё равно было тесновато.

– А ты обещала завтра утром починить моё колесо.

Фрёкен кивнула.

– Но как я поеду дальше? – добавил Урвар, зевнув. – Есть ли в этом городе холмы с крутыми спусками?

– Нет, – ответила фрёкен. – Но помнишь ли ты волшебный стишок, которому я тебя научила? Но сначала выспись. Наттиготт!

– А что это значит?

– По-французски это «спокойной ночи, хорошего сна», – ответила фрёкен и закрыла дверь.

Дядюшка Урвар остался один в тесном-претесном колбасном фургончике.

– Ну и дела, – сказал он сам себе. – Славно начался мой отпуск! Однако надо попробовать…

Руки у него были сдавлены упаковками колбасы, он с трудом высвободил их, приложил левую руку к правому уху и громко сказал:

 
– Когда тебе совсем невмочь,
Никто не смог тебе помочь,
Ты бодрость духа не теряй,
Себе на помощь призывай
Соображалку.
 

Вот разозлится фрёкен Франссон, когда узнает, что я оказался хитроумнее!

Вскоре из колбасного фургончика послышался храп, дядюшка Урвар крепко спал.

4

Урвар проснулся, оттого что из застеклённого окошка на него светило солнце. Он открыл глаза и вылез наружу. Как приятно было свободно потянуться! Но тут он вспомнил, что с ним стряслось, и пригорюнился. Что делать дальше? Заклинание фрёкен Франссон ему не помогло.

– Интересно, проснулась ли она? – сказал он и подошёл к большому окну.

И тут он заметил, что к оконной раме канцелярскими кнопками прикреплён листок бумаги.

«Я в лодке на берегу озера», – прочитал он.

«Интересно, где эта лодка и где это озеро? – подумал он. – Не удивлюсь, если вода в нём окажется сухой, а лодка улетела прочь».

Урвар обошёл опрокинутый дом и увидел, что между деревьями блестит голубая вода, а возле мостков стоит лодка.

И что за лодка!

Сперва он решил, что это галоша. Лодка словно была обклеена толстым слоем резины. Мало того, к резине были прикреплены огромные надувные подушки.

Взглянув наверх, он заметил ещё одну странность: к мачте вместо паруса были прицеплены зеркала.

Он почесал в затылке.

– Ну и чудачка же эта фрёкен! – пробормотал он. – И чего она только не придумает!

Желая найти её, он забрался в эту странную лодку.

– Ёлки-моталки! – послышался бойкий голос. – Славно тебе спалось в твоём дряхлом колбасном фургоне?

Урвар от удивления даже не знал, что ответить, просто молча уставился на фрёкен Франссон.

Она сидела возле руля на чём-то похожем на флагшток, с которого тянулась в воду длинная верёвка. Рядом стояла большая бутылка и большой сачок.

– А это что такое? – спросил он.

– Мои рыболовные снасти, – ответила она.

– Флагшток – удочка, канат – леска? – удивился Урвар.

– Подумай ещё! Вдруг я поймаю огромного кита или акулу? – спокойно произнесла фрёкен Франссон.

– А для чего бутылка?

– Если я поймаю каракатицу, то буду держать в ней чернила, тогда мне не придётся покупать чернильницу.

– А большой сачок для чего?

– А сачок, если удастся поймать летучую рыбу, – объяснила фрёкен Франссон.

Дядюшка Урвар глубоко вздохнул.