Текст книги "Охотящиеся в ночи"

Глава 2
Новая жизнь

Дом был хорош. Двухэтажное строение с верандой из светло-желтого с прозеленью кирпича удивительно ловко пряталось среди старых деревьев осеннего сада. Сливающиеся с листвой стены дышали свежестью и ароматом созревших яблок.

Узкая тропинка затейливо петляла между пышными кустами и толстыми шершавыми стволами, выводя к веранде, наполненной гулкой звонкой пустотой. Тонкие стекла играли яркими разноцветными красками. Прямо от дверей начинался мягкий ковер, серый, с экзотическим ало-пурпурным узором. Две темные дубовые створки вели в большую залу с белыми стенами и чугунной винтовой лестницей, поднимающейся до самого чердака.

Зала модной планировки делилась на зоны по часовой стрелке: от двери начиналась желто-белая кухня, затем – отделанная белой кожей гостиная и далее шла библиотека с высокими, до потолка, дубовыми стеллажами, заставленными царственно выглядящими книгами. Три окна занавешены плотными темно-серыми шторами того же рисунка, что и ковер.

Лестница спиралью вьется на второй этаж, где четыре двери ведут в запретные для меня помещения: кабинет, особую библиотеку и пару запертых гостиных. А еще выше, на чердаке, под высокой покатой крышей расположена просторная комната, где я теперь и живу. Здесь можно было пройтись колесом, да еще оставалось место для большой мягкой кровати и обычного трехстворчатого шкафа.

Первый и второй этажи носят ненавязчивый отпечаток руки мастера изысканного дизайна. Угловые двери с ручками в форме когтистых львиных лап, отполированные мраморные плитки пола в кухонной зоне с вырезанным на каждой из них знаком зодиака, элегантный в своей простоте подлинник древнего японского пейзажа… А мансарда, несмотря на продуманное удобство, была безлика, но я не жалуюсь. В конце концов, после однокомнатной хрущобы это – несказанная роскошь! Даже не сравнить.

Выглянув в открытое окно, я заметила, что кто-то вошел в калитку и принялся неторопливо плутать по дорожкам. Торопливо скатившись вниз и проскакав мячиком по ковру, я выскочила на веранду и в дверях нос к носу столкнулась с чужаком. Отшатнувшись, кинула на гостя настороженный взгляд. Он ответил мне таким же.

В нос ударил густой аромат пармской фиалки. Та-ак, Поющий, да еще и в солнечном свете. Светлый то есть. Дом – я прислушалась – не возражал против его присутствия. По моей личной классификации – альв, герой скандинавского эпоса.

Между прочим, посмотреть было на что! В смысле на меня. Я выжила после памятного ритуала, но изменилась и внутренне и внешне. Окончательно пропала замечательная в своей неприметности внешность, и теперь перед мимохожим альвом стояла среднего роста девушка с пепельными волосами, высокими резкими скулами и раскосыми желтыми глазами с узкими вертикальными зрачками, двумя парами клыков, прячущимися за вежливой улыбкой, и впечатляющим набором когтей на руках.

Высшая из Охотящихся в ночи, господа. Редкая птица.

Я почти неделю провалялась без сознания, после того как меня чуть не зарезал изгой во время проведения ритуала, а щупальце багровой тьмы задело при отдаче. Впрочем, о произошедшем я знаю только со слов Павла. Ему пришлось задержаться в городишке до того момента, пока я вновь обрету способность самостоятельно передвигаться. Оставить все как есть – невозможно. Моя новообретенная внешность не способствовала сохранению маскарада, да и поставленная метка властно требовала возможности быть рядом с хозяином. Брр, противно-то как! У меня – и есть хозяин…

Впрочем, вампир бросил бы меня на произвол судьбы, приглушив или разорвав связь, но он не владел заклинанием «плотных иллюзий» и не мог замаскировать новую оригинальную внешность, обладательницей которой я стала. А это жизненно необходимо для сохранения тайны.

А с какими предосторожностями было сопряжено мое путешествие в Москву! Трое суток на поезде, и так, чтобы никто не видел, длинный плащ, огромные очки, перчатки, причем летом. По-моему, это привлекало куда больше внимания, чем самая феерическая наружность. Чтобы скрыть клыки, приходилось все время молчать. Да еще не обошлось без приключений мистического толка!

И вот теперь я сижу в доме одинокого охотника, ожидая решения насущной проблемы, и зверски скучаю. Еще хотелось бы выяснить, кто мой отец. Потому что скачок на следующий энергетический уровень возможен для подобных мне полукровок, если только один из родителей был высшим. Кроме того, не давали покоя вечные вопросы: что делать и как жить дальше? И, в конце концов, на что существовать?

Павел же, исчезающий почти на рассвете по тайным и наверняка зловещим делам, говорил, что надо беспокоиться последовательно. Вот и сейчас его не было с самого утра, зато появился незваный гость.

Я еще раз прислушалась к опутывающей дом «паутине». Все в порядке. Это посетитель, которому разрешен доступ в любое время на правах гостя. Почувствовав знакомое по общению с вампиром копошение в голове, я сложила мысленную фигу. Поющий поморщился. Да, не очень вежливо, зато действенно. Мгновенно отваживает любителей и умельцев покопаться в чужом разуме.

Широко улыбнувшись, я отступила назад, пропуская альва на веранду, и протянула тоном профессионального дворецкого:

– Входи-ите!

– А где хозяин? – Хм, голос приятный.

– Павел? А нету! – фигурно подняв бровь, тяжело вздохнула я. – Уже полдня, как по очень-очень секретным делам он уехал в город. А я тут голодная сижу.

Клыки непроизвольно клацнули. Поющий улыбнулся краешками губ, явно не собираясь меня кормить.

– Я подожду, – сказал он и уверенно прошел внутрь, точнее, плавно перетек от двери в одно из кресел.

Я невольно залюбовалась чудесной грацией нелюдя. Наверное, это отличительная особенность всех охотников, так же как и запредельная наглость в обращении с окружающими. Или я просто слишком мало их знаю? В смысле не только охотников, но всех иных в целом? Людям такая выразительная пластика не свойственна, хотя пренебрежения к миру в них – выше крыши.

Кстати, немаловажная деталь. Внутри я отныне и навеки единое целое. Вы даже и представить себе не можете, насколько это великолепно! Нет больше рвущегося на клочки под напором волчицы сознания. Не надо стискивать разум в попытке удержать контроль над хищницей, нет необходимости внимательно отслеживать каждый шаг и каждое движение, чтобы не спровоцировать ее на оборот.

Теперь есть я – цельное и яркое… хм… существо. Порывистое и не желающее вновь погружаться в омут контролируемого ужаса. В мыслях и действиях свобода и легкость – порой просто необыкновенные. Вы просто представить себе не можете, какое это счастье – быть цельной! Только проживший большую часть жизни в раздвоенном состоянии может меня понять.

Та-ак, коль скоро этот альв собрался помедитировать в кресле, судя по его виду, не буду ему мешать. Да и кушать хочется.

Поющие, надо заметить, очень редко становятся одинокими охотниками. Не потому, что так уж преданы родне, а потому, что их не отпускает семья. Слишком мощной магией они владеют, слишком ценными для анклавов умениями обладают, слишком много тайн знают… Но вот передо мною исключение. Наверное, сирота.

Призвание дневных и ночных Поющих – это стихии огня и льда, подчиняющиеся им беспрекословно, это сумерки знаний, волнующих души, это самые достоверные иллюзии, неотличимые от реальности.

Копаясь в холодильнике, я краем глаза следила за гостем. От косого взгляда легкий флер маскировки незнакомца слетел без остатка. Впрочем, не будь я теперь высшей, фокус вряд ли бы сработал.

Ну и ничего особенного! Невысокий, хрупкого телосложения мужчина с по-зимнему бледной кожей смотрел в неведомую даль ярко-зелеными глазами удлиненно-миндалевидной формы. Внешность дополняли полные, капризные губы и античный нос. Гармонично, но странно. Прикрытые голубоватыми волосами до плеч чуть заостренные уши. Совсем чуточку острые, а вовсе не длиннющие лопухи, как рисуют некоторые художники! Вот у Танцующих – да, длинные, ослиные. Хе-хе! Знаете, откуда взялись традиции японского аниме? Открою страшную тайну: первооснователь и большинство популяризаторов этого стиля происходили из рода Ночных призраков, пребывающих в традиционном конфликте с Танцующими в солнечном свете. Это они так тонко поиздевались над экзотичной внешностью своих вечных оппонентов.

Сами они, между прочим, далеко не красавцы. Низкорослые, плотного телосложения, не очень сильные, но ловкие, с тонкими бритвоподобными зубами. В последние лет триста представители этого рода занимают нишу воров и разведчиков и действуют весьма успешно. Правда, в последнее время, с развитием технологий, они оказались в некотором тупике. А призраками их назвали по основной магической способности: в определенных условиях они способны сливаться с окружающим их пространством. Лучшие из известных хамелеонов. А самое смешное то, что ноги у них – волосатые, поэтому иногда мне так и хочется назвать их хоббитами. Исключительно мысленно, разумеется, чтобы не обидеть ненароком.

Но я отвлеклась.

На безымянном пальце правой руки гостя красуется темно-синее тонкое колечко, простому взгляду незаметное. Такое же, как у Павла. Похоже, альв действительно медитирует. За все время моего весьма пристального осмотра он даже ни разу не моргнул! Ну и ладно, пусть думает о высоком, а я есть хочу.

Едва только я собралась вонзить клыки в большой сочный бутерброд, как сработала сигнализация, да не простая, а магическая! Я закашлялась и выругалась. Чужак, видать! Дело в том, что действующая сигнализация дает весьма разнообразные тактильные ощущения: от легкого пощипывания в кончиках пальцев до чувства, будто под ноготь загнали иголку. На сад накинута легкая сеть, сообщающая о том, кто и в какой точке пытается проникнуть на участок. И каков статус визитеров. А меня как особого гостя Павел подключил к системе – вот ведь слова какие!

Поэтому я так спокойно отнеслась к появлению этого альва. Мягкие легкие покалывания в пальцах дали понять, что он гость и друг.

– У нас гости? – раздался мелодичный голос Поющего.

У него что, тоже имеется доступ к защитной сети?

– У кого это «у нас»? – спросила я, стремительно рванувшись к выходу. Побежав по узкой петляющей тропе, с недоумением заметила, что альв не отстает от меня.

Пелена ароматов начала размазываться, когда я попыталась отсеять чужие, не принадлежащие этому саду. Вот он, незнакомец, безвреден, кажется. У калитки нерешительно топтался здоровенный светловолосый парень с простоватым лицом. Где Павел? Чуть замедлив бег, я вновь погрузилась в зрение, замешенное на генетической памяти (не знаю, как назвать точнее). Охотник скоро будет, на новом госте остался его отчетливый след. Только зачем было заходить на территорию участка? Опасно…

Аромат паленого волоса заставил резко обернуться. Тьма! В руках Поющего разгорался маленький огненный шарик, а в глазах – холодная ненависть.

Что он творит? Это ведь не враг! Резко рванувшись вперед, перекрывая линию атаки и молнией обрушиваясь на парня, я услышала:

– Куда?! Дура!

За «дуру» ответишь, гад.

От неожиданности чужак, в которого я врезалась на максимальной скорости, рухнул, хотя мой вес ему не более чем копеечка, да так неудачно, ударившись затылком прямо об угол каменной плиты. А над нами, обжигая мне спину, пролетел неуправляемый пламенный сгусток.

Уткнувшись носом в грудь парня, я вдыхала чистый и свежий аромат родниковой воды со слабой примесью лимона. Это же Знающий… Знающий, молодой и неопытный. Только его и не хватало для полного счастья.

Неожиданно чья-то рука вздернула меня за шиворот и поставила на ноги. Силен, однако! И тут я увидела потрясающую картину «Поющий в ярости». В сузившихся глазах полыхала ярость, изо рта вырывалось злобное шипение – вылитый дракон, разве что огнем не полыхает!

– Если ты, ошибка Создателя, еще раз сунешься под руку, – он как следует встряхнул меня, – то я…

Что – ты? Я улыбнулась, возвела глаза к небу, потом указала пальцем на по-прежнему лежащего на камнях гостя:

– Это Знающий.

Альв глубоко вздохнул, тоже посмотрел на небо, ничего там не увидел и успокоился. Все-таки вспомнил. Знающие – неприкосновенны. К тому же, как ни странно, мой статус на данный момент выше, нежели статус альва. Для защитного контура, я имею в виду.

– Что здесь происходит, Жером? – раздался из-за забора чуть удивленный голос Павла.

Вот так я и узнала имя альва.

Молоденький Знающий, с извинениями и просьбой больше не нарушать границу, был отправлен обратно в город, да не с пустыми руками. Объемистый сверток, окутанный ароматом тлена и чайных роз, который вручил ему Пьющий кровь, изрядно оттягивал парню руки.

Когда мы остались втроем, я потребовала новостей. Все оказалось не так уж плохо. Но и не особенно хорошо. Павел сумел договориться с магистром Знающих, и его пустили в Архивную Ложу, но толку от этого было немного. Ни через официальные хроники, ни через кристаллы памяти нам не удалось установить имя моего отца. Ни один из высших, коих насчитывается не более семидесяти в волчьих семействах, не посещал город, где я родилась, в нужный период времени. Почему высший? Потому что, если бы мой родитель был из низших, после ритуала я бы осталась обычной Охотящейся, а я, сами знаете, во что превратилась.

Впрочем, кристаллы постоянно пополнялись, но часто с большим опозданием и устаревшей информацией. Так что еще были шансы узнать мою семейную принадлежность. Лет через …дцать регулярных посещений подземелий Знающих. А если учесть, что лично меня выпускать за ограду дома никто не собирается из-за весьма неординарной внешности… Ну уж нет, на многолетнее тюремное заключение я не согласна! Даже на столь комфортабельное!

А сами высшие оборотни признаваться в своем отцовстве что-то не спешили. Среди них считалось неприличным, хоть и не было запрещено, смешивать свою кровь с человеческой. Подобное потомство они приветствовали только у своих низших.

Я говорю «среди них», потому что ни одна семья меня не приняла. И никогда не примет. Таковы правила. Полукровке, каковой я являлась, для вступления в семью требуется поручитель, коим может быть только один из родителей-Охотящихся.

Как уже говорилось, никто из предполагаемых родичей признаваться в отцовстве не спешил. Хотя, скажи я им, кем являюсь… Есть два варианта развития событий, и наименее вероятный заключается в том, что новенькую с радостью примут в любую семью. Второй, наиболее вероятный: меня с еще большей радостью прикончат. И я не понимаю почему. Павел просто поставил меня перед фактом. Нескольких расплывчатых фраз о незыблемых традициях, моем странном происхождении и каких-то древних предостережениях оказалось для меня недостаточно, и тогда Пьющий кровь просто зло рыкнул: «Потенциальную опасность – уничтожают!»

Вот это оказалось более доходчивым. В принципе я с гордостью могу заявить, что действительно страшна. Особенно в гневе.

Между прочим, знаете, почему Павел не выпускает меня в город? Во-первых, скрывает собственный просчет. Я и выжить-то не должна была после участия в ритуале, не говоря уже о том, чтобы выйти сухой из воды да к тому же так сильно измениться и внутренне и внешне. На мне стоит личная метка Павла, по которой легко можно определить «автора» ошибки и принять меры к ее исправлению… Во-вторых, я до сих пор не знаю правил поведения в большом городе. Там я была царицей, а здесь – скорее нелюбимая падчерица. Могу оскорбить кого-нибудь непреднамеренно, и Павел заполучит еще одного кровного врага. И в-третьих, я не имею официального статуса. А это значит, что любой другой нелюдь имеет право попытаться уничтожить меня, если зайду на его территорию. Или просто ни за что, под хорошее настроение. Фактически я абсолютно бесправна и жива только потому, что таково желание вампира.

Вот какой заботливый у меня хозяин. И это меня бесит!

Жером, надо сказать, не просто так сюда пришел. Недовольно морща прекрасное лицо, он выслушал краткий пересказ наших приключений и, небрежно откинувшись в кресле, спросил:

– И что ты от меня хочешь?

– Жеро-ом! – укоризненно протянул Павел, ходя туда-сюда вдоль гостиной. – Посмотри на нее. И повнимательнее.

И альв посмотрел. Я, щелкнув когтями, ласково ему улыбнулась. А что такого? Мы же друзья.

– Хм, намекаешь на то, что нужна иллюзия?

– Догадливый!

Так-так, что за иллюзия? Подобравшись, я подалась вперед, внимательно следя за странным диалогом.

– И, наверное, плотную?

– Было бы неплохо.

– Да еще с эффектом полного осязания?

– И защитой от поиска, – небрежно продолжил Пьющий кровь, отодвигая штору и морщась от солнечных лучей, падающих на его бледное лицо.

– По стандартной таксе это будет стоить…

– Знаю, дорого, но ты сделаешь нам скидку.

– Ты в этом уверен? – насмешливо вздернул бровь Поющий.

– Полностью.

– И что ты можешь предложить?

– Информацию.

– Какую?

– Стоящую.

И вот так – в течение получаса. Они перебрасывались короткими отрывистыми фразами, а я, как робот, поворачивала голову от одного к другому. Это был вполне дружеский диалог. Охотники – недовольно поморщившись, я запустила клыки в очередной бутерброд, – своей выгоды никогда не упустят.

Охотники за наживой – неплохо звучит, да? Это я сама придумала.

Процедура создания иллюзии заслуживает отдельного описания.

Мы поднялись на второй этаж, в кабинет Павла. Я разочарованно огляделась. Ничего особенного. Ромбовидное помещение, вдоль стен – книжные полки, забитые пыльными фолиантами, у окна, занавешенного темными портьерами, пустой письменный стол, покрытый тонким слоем пыли.

Но когда Павел откинул ковер, лежащий на полу, в центре комнаты засияла колдовская шестилучная звезда. Капля крови хозяина – и к потолку вознесся столб тьмы, от которого я испуганно отшатнулась, едва не вылетев за дверь. Альв схватил меня за руку:

– Куда-а?

Хорошо ему! Да и Павлу тоже. Они воспринимают чары на магическом уровне, их тела приспособлены для этого. А я воспринимаю чары только обонянием. Запахи, запахи, запахи… Чужой страх, смерть, полынь, фиалки, мед, осень – все то, к чему уже успела принюхаться, вдруг ударило в нос концентрированным сгустком. Ароматы кружили голову, заставляя терять разум и щерить губы в кривой волчьей усмешке. Кровь! Убить!

Хлесткая пощечина привела меня, непроизвольно начавшую изменение, в чувство.

Ну, Павел! Попробовал бы он влепить пощечину моей прежней товарке, волчице. Она бы не сдержалась, покусала бы, да и такой удар ее бы не остановил. Зато сейчас, когда я стала высшей, метод вполне сработал.

– Раздевайся, – флегматично произнес альв.

Что? Я не ослышалась?

– И не смотри так, – отступив к окну, буркнул Павел. – Как, по-твоему, иллюзии накладываются?

– А я откуда знаю?

Пожав плечами, я все же скинула на пол майку и джинсы. А кого стесняться? Все, можно сказать, свои.

– И что дальше? – поинтересовалась я.

– Шагай в звезду.

– В звезду-у? Что-то не хочется. После определенных событий я не испытываю к пентаграммам никакого доверия.

– Не дури, – нетерпеливо подтолкнул меня вперед Жером. – Это универсалка!

Если бы это слово мне что-то объяснило!

И я ступила в звезду. Ничего похожего на пожирающую душу злобную тьму, с которой я познакомилась раньше. Эта звезда оказалась ласковой, льнущей к коже нежным шелком, терпеливой. Я ощутила слабый аромат… хм, укропа? М-да, запомним.

Я видела Павла и Жерома будто сквозь толщу воды, их лица и движения были странно искажены. Альв сосредоточенно хмурился, вытянув вперед руки. С кончиков его пальцев сорвался холодный огонь и медленно просочился внутрь «водного пузыря», в котором я оказалась. Огонь обжег, не оставив следов, тонким слоем покрыл все тело и на миг застыл непроницаемым доспехом.

Павел удовлетворенно кивнул головой, и покрытие мгновенно размягчилось.

– Кольцо, – донесся до меня неузнаваемый голос альва, неотрывно глядящего в одну точку и протягивающего руку вампиру.

Тот перебросил ему на ладонь маленький предмет.

Я завороженно наблюдала за тем, как в прозрачный камень в тонкой серебряной оправе быстро втянулась сине-белая субстанция, взявшаяся непонятно откуда.

– Все. Можешь выходить.

Вынырнув на поверхность, я нерешительно сделала шаг вперед.

– Примерь. – Павел протянул мне кольцо, которое я тут же надела на безымянный палец левой руки. Украшение подошло идеально.

Это сказки, что оборотни не выносят серебра. Порой ощущения не очень приятные, но вполне терпимые. Серебро – наиболее податливый металл, покорно впитывающий наложенные чары и поэтому часто используемый для изготовления разного рода амулетов. По этой причине и возникла легенда о неприятии оборотнями белого металла: чаще всего оружие, поражающее нелюдя, именно серебряное, только с особой начинкой.

Блин, не голова, а ходячая энциклопедия. Павлу следовало более тщательно отбирать информацию, которую он впихнул в мою несчастную голову. Столько мусора!

Тело на миг окутал холодный мятный ветерок, по коже прошлись мурашки, и на этом все закончилось. Смахнув пару незримых паутинок, я залюбовалась переливами синего огня в обрамленном серебром фианите… и пальцами без когтей! Оба нелюдя задумчиво переглядывались, и Павел вопросил:

– Она что, видит магию?

– Угу, – согласился альв.

– Может, и воздействовать научится?

– Если только с помощью подручных средств.

– Надо попробовать.

Будто меня здесь нет! Глядя на этих двоих, я требовательно поинтересовалась:

– О чем это вы?

– Ты видишь оформленную в действие магию, – сообщил Павел.

– Я вообще-то много чего вижу.

И два потенциальных трупа в том числе!

– Оденься, и попробуем…

Я просто поражаюсь, какие они целеустремленные! Охотники! Я жду объяснений! Гр-р! И поскорее!

– И что теперь с тобой делать, а? – устало спросил Павел, бессильно распластавшийся на дорогом ковре. Почти сутки магических экспериментов кого хочешь утомят. Зато мы выяснили, что у меня есть необычный дар, несвойственный моим сородичам-Охотящимся, абсолютно лишенным каких-либо магических способностей.

Я вижу магию. Вижу, как она проявляется в готовых формах: артефактах, плетениях, даже в чьих-то действиях. Вижу струи огня, легкий туман, сеть, клубки переливчатой темноты. Напрягшись, я разглядела крупные ячейки защитного купола. А то, что не вижу, как, например, направленные на меня альвом боевые или сонные чары, я отчетливо ощущаю, чую! И успеваю от них увернуться!

Мы так увлеклись, что едва не свалили шкаф.

И я могу магически воздействовать. Не самостоятельно, да, но с помощью парочки артефактов – вполне успешно. Когда видишь основной узел плетения, легче легкого его разрушить, а высвободившуюся силу перелить в поглотитель.

Работать и работать…

– И что с тобой делать? – потянувшись, риторически повторно вопросил Павел, хмуря белесые брови. – Убивать вроде жалко, такой интересный экземпляр. Изучить бы надо, хотя этот процесс непредсказуемый и опасный.

Гр-р! Попробуй только! Оба варианта! И что за манера говорить так, будто меня рядом нет? Я попыталась клацнуть клыками. Черт! Иллюзия-то осязаемая, то есть клыков я не ощутила, а язык прикусила.

– А возьми ее в ученицы, – предложил альв, поправляя прическу.

– Ты думаешь? – задумчиво взглянул на него вампир. – А что скажет конклав?

– Не смеши меня. Какая тебе разница, что они скажут? Это твое право. И вообще, когда ты в последний раз брал ученика? Ага, лет пятьдесят прошло, точно.

– Но она – высшая! Хотя твоя иллюзия смотрится замечательно. Достоверно, и, что ценно, девчонка выглядит совсем как раньше. Но полукровка-Охотница – это…

– …это отличная идея! – закончил за него Жером.

– Почему бы и нет. Слушай, Лена, пойдешь в одинокие охотники?

Как будто у меня есть другие варианты. Они, конечно, есть, но все какие-то не жизнеутверждающие. Так что я согласно кивнула головой, оторвавшись от разглядывания белого потолка. Жить-то хочется.

– Ну вот все и решилось, – подвел итоги Жером. – Когда у нас собрание?

– Через месяц. Хм, Кореллис лопнет от ярости. Безродная полукровка – моя ученица! Он-то мне на прошлом конклаве пытался всучить воришку-Крадущегося.

Ну что сказать? Действительно, через месяц мне без разговоров вручили тонкое золотое колечко ученика. За это время я просто озверела, сидя взаперти и до отупения читая книги, в основном древние исторические хроники. Зато, попав на чинные посиделки, именуемые конклавом, я не выглядела необразованной дурочкой.

Это было потрясающее собрание в VIP-зале одного из самых дорогих ресторанов. Кого здесь только не было! Неудивительно, что они не могут договориться между собой. Крадущиеся лаялись с Поющими, Танцующие ссорились с Ночными призраками… Н-да, и кого они пытаются обмануть своими личинами? Уж точно меня обмануть им не удастся! Я их просто за версту чую.

В тот момент, когда мы с Павлом, разряженные в пух и прах, вошли в зал, на миг воцарилась тишина. Все сидящие за столиками дружно повернулись в нашу сторону, а потом разочарованно отвернулись. Павел вздернул брови, и метрдотель проводил нас к свободному столику, обдав ароматом зеленого лука. Что-то меня на гастрономию потянуло. Опять есть хочется!

Оглядевшись и убедившись в том, что безликая, хоть и дорогая обстановка ресторана не достойна моего внимания, я углубилась в изучение меню.

К нам подходили какие-то люди, приветствовали, интересовались, как дела, что нового. И всем им Пьющий кровь как бы мимоходом сообщал о своем решении взять ученика. Его ответ на следующий, закономерный вопрос многих вгонял в ступор. От парочки Танцующих дохнуло застарелой ненавистью. Так-так, запомним!

А вот и Кореллис. Недовольство так и сочится из этого субтильного Крадущегося. И еще на его лице – огромное удивление. Он никак не может взять в толк, чем обоснован выбор Павла. Это хорошо. Ну, мы не будем посвящать его в нашу маленькую тайну, нам ни к чему портить репутацию.

Посвящение в ученики у оборотней со стороны выглядит как человеческая помолвка. Павел, сделав торжественное лицо, извлек из кармана бархатную коробочку, открыл и требовательно протянул мне руку. Замерев, я проследила за тем, как он надевает тонкий ободок на средний палец моей левой руки.

– Я, Павел из рода Пьющих кровь, одинокий охотник, беру тебя, полукровка Елена из Охотящихся в ночи, в ученики. Отныне вся ответственность за твои деяния лежит на мне, равно как и обязанность карать и миловать тебя за проступки, нарушающие правила маскарада. Согласна ли ты?

Мило улыбнувшись, я проговорила:

– Согласна.

Хоть мне и предстоит теперь многолетнее учение-мучение.

Интерлюдия вторая

О призраках

Вы хотели послушать о призраках. Что ж, я вам о них расскажу.

Самые свежие привязаны к территории неподалеку от столицы. Несколько лет назад в Подмосковье случилась большая драка между одинокими охотниками, Карающими и изгоями. И многие упокоились, перед смертью приобретя чрезвычайно неаппетитный вид. А застряв в призрачном состоянии, эти нелюди приобрели и весьма неприятный характер. Если учесть тот факт, что большинство из них были изрядными сволочами еще при жизни и не отличались моралью апостолов, испуг любого, кто рискнул сунуться на заброшенный завод, где произошла драка, совершенно понятен. У призраков, привязанных к месту смерти, мало развлечений, вот они и гоняют от души незваных гостей по всем доступным закоулкам. Но до смерти пока никого не загоняли, хотя это не так уж сложно. Уж очень эти парни любят жизнь, даже такую неполноценную. А если в месте их скопления произойдет всплеск необъяснимых смертей, то это может привлечь ненужное внимание, и призракам, согласно правилам маскарада, придется убраться из этого мира окончательно.

Не стоит гулять по таким местам в одиночестве, да еще и ночью в полнолуние, вооружившись только емкостью со святой водой. Впечатления будут незабываемыми, но, возможно, последними в вашей жизни. Святая вода против призраков не помогает. Правда, вода, набранная у истинно верующих служителей в местах нисхождения божественной силы, обладает хотя бы отпугивающим эффектом. Где же такие места? Троице-Сергиева лавра подойдет. А поближе есть одна деревенька, Льялово. Там тоже можно запастись водичкой, но с оглядкой – только в святые праздники и только у отца Амвросия. Иначе никакой силы это зелье иметь не будет.

К тому же не мешает ознакомиться и с теорией, прежде чем идти сражаться.

Самое первое и самое важное – призраков людей не бывает! Конечно, если речь идет об обычных людях, а не о магах различных династий. Что есть призрак? Энергетический слепок души, который застрял в нашей реальности, а не ушел куда положено. Из-за незаконченных дел, привязки к месту смерти, слишком сильного эмоционального всплеска в момент гибели. Да мало ли причин может быть. По-всякому случается. Главное условие: душа должна быть достаточно цельной и плотной энергетически, что среди представителей доминирующей на Земле расы редкость. Так что, когда человек умирает, от него остается только неаппетитный труп и рассеивающаяся в течение пары часов эфирная оболочка. А душа без задержки вливается в энергетическое поле планеты.

Что есть магия? Это способ непосредственного воздействия на окружающий мир, без технических приспособлений. Самый прямой и… самый недоступный для большинства населения планеты. Стать магом, основателем династии, может только человек, обладающий идеальным здоровьем и огромным энергетическим запасом. Сейчас таковых рождается один на миллион человек. При численности населения планеты около шести миллиардов – это капля в море. Когда-то соотношение было более правильным, чему способствовал естественный отбор, прекрасный инструмент природы для поддержания баланса в мире. Выживает сильнейший, а ребенок-маг лучше приспособлен к жизни, нежели ребенок без магических способностей.

Но так было в прошлом. Технический прогресс дал возможность выживать слабым и больным людям, которые по определению не могут породить здоровое потомство. В итоге мы имеем то, что имеем. На подобном фоне нелюди выглядят чуть ли не сверхсуществами, а на самом деле это рядовые члены обществ, какими эти общества были в стародавние времена. Качество всегда подавляется количеством. Вспомнить хотя бы инквизицию, выкосившую почти все магические династии Европы!

Однако вернемся к нашим призракам.

Самым страшным из тех, о ком я слышала, был призрак одного из правителей Китая. Магическая династия Чен правила длительное время, и довольно успешно, пока один из сыновей правителя не возжелал власти, которая по статусу ему была не положена. Рожденный от наложницы, он мог рассчитывать на должность военачальника, но юноша унаследовал от отца способность повелевать стихиями и непомерную гордость и властолюбие. Военной карьеры ему показалось мало. Он долго шел к абсолютной власти, обзаводился сторонниками и предавал их, плел замысловатые интриги. А в один прекрасный день обрушился на спящий дворец с отрядом головорезов, устроивших среди садов и прудов кровавую бойню. Был убит повелитель, заранее опоенный сонным зельем, были убиты все его сыновья, погибли все наложницы и любимая супруга.