Текст книги "Она"

10

Она лежала на больничной койке, смотрела в потолок и слышала, как фоном разговаривают соседки по палате. Но это совершенно не мешало ей. Она была полностью погружена в свои мысли. Она вспоминала, как еще совсем недавно беззаботная и самолюбивая аферистка жила по своему сценарию. Разбивала сердца и забирала их навсегда. Она вспоминала и муки прошлого, последнего, изрядно затянувшегося романа, от которого ей пришлось бежать без оглядки. И она убежала… Убежала к другу, по которому теперь скучала. К человеку, которого уже через месяц она назовет своим мужем. Как долго она шла к этому. Неужели корабль наконец сел на мель. А как же те места, которых уже никогда не увидишь. Как же экзотические пейзажи и неизвестные города. Неужели все это теперь так далеко и неприкосновенно.

Когда она думала об этом, ее сердце на мгновенье замерло и где-то из глубины души показался страх. Но в этот момент где-то чуть ниже пупка что-то ёкнуло и заныло. Она положила руку на низ живота и сказала про себя: «Тихо моя девочка. Не пугайся за мамины мысли. Мама счастлива как некогда».

Она лежала на больничной койке и чувствовала, что боль прекратилась и поводив рукой по животу, добавила: «спокойной ночи, доченька». Улыбнулась и уснула.

11

Она сидела на краю их кровати. Вспоминала первый месяц их совместной жизни и улыбалась. Как же круто все переменилось. Вот еще совсем недавно ты был на вершине мира и от счастья перехватывало дыханье, и вдруг понимаешь, что оказываешься там же, где и все. Ты оказываешься в реальности, где нет ни ярких красок, ни беззаботности, ни умопомрачительного счастья. Это болото, которое затягивает тебя, и чем больше сопротивляешься, тем быстрее оказываешься там. Она хотела бы вернуть то время, но понимала, что это невозможно также, как и прожитые годы. Теперь у нее остались воспоминания о том, как счастлива она была с ним. Но именно тогда она совершила непоправимую ошибку. Она ждала от него невозможного. Она думала, что с ним будет счастлива всегда, что их великолепная совместная жизнь никогда не закончиться. Для нее он был не человеком с ангельской добротой, ангельским сердцем и дьявольским темпераментом. Для нее он никак не вписывался в рамки нормальных земных людей. Она имела неосторожность ни капли не усомниться в этом. Да, она ждала нечеловеческого от не человека. От счастья она ощущала себя летящей в раю. Но глаз, злой и ненавидящий, который был сильнее даже сверхчеловека, сбил ее крылья. И она упала, и полились реки слез, моря непонимания и океаны обид.

Она сидела на краю их кровати и думала о том, что счастье, даже самое безумное, все равно уйдет, чтобы потом пришло новое. Она улыбалась, потому что знала, что их счастье еще не закончилось, что оно подкрадется к ним темной ночью, когда они будут крепко спать обнявшись, а на утро проснутся и почувствуют себя снова счастливыми.

12

Она шла по широкой залитой солнцем улице. Лучи нежно согревали ее улыбающееся лицо и душа пела. Как мало теперь в ее жизни было таких моментов, когда она готова была отдать себя целому миру. Здесь она была просто красивой и свободной женщиной, здесь не было правил и указаний, и она могла делать все, что ей вздумается. Она хотела быть сумасшедшей и непредсказуемой, какой не могла быть в своей большой, но тесной клетке. Ее душа ликовала и готова была вырваться из груди, чтобы рассказать каждому о том, как она счастлива сейчас. Да, настолько остро она ощущала данную ей на короткое время свободу.

Забыв уже откуда и куда шла, она на какой-то момент позволила себе обмануться и подумать, что так будет всегда. Что некуда ей больше спешить и незачем больше молчать. Что теперь она будет только смеяться. Не помня себя, она дошла до знакомого ей подъезда. Легко узнаваемый пейзаж случайно спугнул призрачную птицу счастья. Она лишь слегка вздрогнула осознав, что ее временное освобождение закончило свой черед.

Остановившись у подъезда и закурив сигарету, она подняла голову и пустила свой взор к облакам, закрыла глаза и в последний раз вдохнула свежий манящий запах свободы. «Теперь мы долго не увидимся» – подумала она, и прозрачная как хрусталь слеза скатилась по ее щеке. Дверь подъезда захлопнулась, чтобы скрыть в своих стенах женщину, которая шла на свой спектакль к роли ласковой жены и терпеливой матери. И лишь иногда призрачная птица счастья будет заглядывать в ее окно поманив за собой к свободе!

Последняя…

Да будет услышан тот, чья душа кричит и молит о пощаде…

Последнее слово за мной…

Я – человек, чья жизнь, как открытая книга, была на глазах у моих фаворитов и ненавистников.

Я – человек, чья песня так и осталась не услышанной, но чей голос слышали тысячи.

Я – человек без имени, без будущего и без жизни…

Теперь я как все, слилась с серой толпой угрюмых и озлобленных лиц.

Каждый, кто видит меня на улице, даже не подозревает, что внутри меня все вот-вот готово разорваться. Никто даже не думает, что, когда я одна иду по улице, и когда ветер обдувает мне лицо, я дышу полной грудью. Теперь это самая большая свобода, позволенная мне! Ведь мой дом, который еще совсем недавно был моей крепостью, стал слишком тесным для меня. Его холодные стены будто пропитаны ядом и от этого начинаешь задыхаться.

Иногда мне хочется заскочить в какой-нибудь неизвестный автобус, чтобы он увозил меня отсюда все дальше и дальше, а потом, когда я уже перестану узнавать пейзажи за окном, я пойму, что теперь у меня началась новая жизнь. Что теперь я каждое утро буду встречать в новом месте и с каждым заходом солнца мое сердце будет биться громче и сильнее.

Но нет… Я не сяду в неизвестный автобус и мое сердце уже не споет других песен. Я взялась нести слишком тяжелую ношу, которая в конце концов раздавит и изуродует меня насовсем.

Что еще я могу добавить…? То, что я каждое утро встаю с постели и все более отчетливо понимаю, что буду проживать еще один день не своей жизни. То, что каждый день я молю Бога, чтобы он дал мне хоть какой-то шанс что-нибудь изменить. То, что я стала себе чужой, и что теперь я не могу найти в этом мире ничего, что может заставить меня улыбнуться от всей души. И наконец то, что тайна моя так и не была раскрыта ни мной ни кем другим, ведь теперь я просто женщина, выполнившая свое жалкое предназначение.

Что же осталось… Только эта последняя глава моей жизни, разделившая чертой рай и ад…

С любовью…

Самая последняя…

Она сделала этот шаг… Шаг на встречу свободе, той свободе которая, казалось, безнадежно ею утеряна… И она снова могла ощущать на своем прекрасном лице ветер свободы когда ей этого хотелось… «Теперь все позади, теперь нет ни стен, ни запретов, ни оков…»…Но сделав этот шаг, она еще не подозревала какой будет эта свобода… Каким ножом будет впиваться в сердце мысль о том что она не просто свободна теперь, она просто одна, и нет больше в ее доме никаких звуков кроме оглушающей и сводящей с ума мертвой тишины. Она рвалась к свободе, к ветру, к солнцу, но чем выше она поднималась, тем сильнее жгло солнце и иссушал ветер… И однажды она, не выдержав, камнем полетела вниз, в неизвестность, во мрак… И этот полет мог продолжаться вечно, причиняя неимоверную боль, если бы ее не подхватили сильные руки того, которому суждено было дать ей вторую жизнь… И поначалу ей, израненной, его объятия причиняли дикую боль, от которой в ее голове уже зарождались мысли о том что уж лучше было бы лететь дальше вниз и разбиться… Так казалось проще и легче. Но какая-то неведомая сила заставляла ее превозмогать эту боль снова и снова… Этой силой была любовь… Совсем иная любовь, не поддающаяся описанию и осмыслению… И именно любовь однажды привела его в эти молчаливые стены… И именно любовь произнесла его устами «Любимая, я насовсем твой теперь…» И именно любовь поселила в ее сердце уверенность в том, что теперь ее корабль, севший на мель, снова на плаву, и что ОНА и ОН, два любящих сердца, бьющихся в такт, теперь вместе, и впереди все экзотические пейзажи и все остальное неизведанное только для них, и какие бы сильные водовороты и течения им не препятствовали, ей достаточно протянуть руку чтобы почувствовать его поддержку… «Люблю… Любима… Счастлива…» – отныне и навсегда эти мысли будут согревать ее измученную, испытавшую на себе все прелести и ужасы этого мира, душу…