Текст книги "Жизнь колдуна. Книга вторая"

Рассказ седьмой. Наследник

– Ксюшка, ты как? – Тимофей держал ладони на животе супруги, ослабляя боль. Бабульки суетились у неё в ногах, а сама роженица охала и таращила тёмно-синие глаза:

– Ничего! – бормотала она. – Долго ещё?

Колдун отрывал одну руку от её чрева и сочувственно гладил по голове:

– Скоро уже, звезда моя, потерпи!

Внезапно от ворот раздался зов:

– Колдун, выходи! Твоя смерть пришла!

Тимофей вздрогнул и глянул на супругу, а та на него.

– Это ещё что за кульбиты, твою мать! – выдал будущий отец. Аксинья прошептала:

– Иди, посмотри – кто там?

– Угу! – стал противиться Тимофей. – А ты тут загибаться пока будешь?

– Я – ничего! – настаивала супруга. – Все бабы рожают, а я чем хуже? А то вдруг они в дом ворвутся?

– В какой дом? – рыкнул Колдун. – Там защита стоит – пятерым таким не сломать!

– А если их десять? – всполошилась жена и даже охать перестала от страха.

– Двадцать! – поморщился Тимофей. – Ладно, я мигом! – он создал в воздухе шар, куда загнал запас энергии, долженствующий понемногу перетекать в Аксинью и помогать в её нелёгком деле и, чмокнув её во влажую щёку, выскочил из избы.

За воротами стояли двое.

«Ну вот, Ксюшка всегда преувеличит – двадцать, двадцать!» – покачал головой Тимофей и внезапно узнал одну из гостей. Это была волчица, оборотница, которой он надел браслет, запрещающий нападать на людей.*

– О-о-о, щеня, сколько лет, сколько зим! – протянул Колдун. – Чего, полечиться пришла?

– Я тебе друга своего привела! – рявкнула та. – Он мне браслет снял и тебя пришибёт!

– Врать нехорошо! – поднял палец по-платоновски Тимофей. – Браслет на тебе, как был, так и остался!

Гостья зарычала:

– Зато ты теперь сдохнешь!

Колдун поглядел на её молчаливого спутника. Это был Тёмный. Тимофей знал эту породу. По сути, ими становились очень сильные энергетические вампиры. Они высасывали энергию из всех и вся, накапливали её, как аккумуляторы, но вместо того, чтобы освещать Путь и себе, и другим разрушали всё вокруг силовыми ударами. Они добывали славу и богатство на человеческом страхе.

– Сними с девчонки свою магию, Колдун! – проскрипел пришедший. – Иначе и тебе конец, и твоей жене, и нерождённому кутёнку!

Тимофей помрачнел:

– Значит, не случайно пришли именно сегодня? – уточнил он.

– Конечно, не случайно! – оскалилась волчица. – Чтобы тебе веселее было!

– Эх, щеня, щеня…, – покачал головой Колдун, – так ты и не научилась жить по-человечески!

– Снимай браслет! – заорала та. Тимофей сунул ей под нос сооружение из трёх пальцев:

– А это видела?

– Ах ты, козёл! – взвизгнула хищница и, обратившись к спутнику, добавила. – Замочи его!

Колдун обратился к Тёмному:

– Не надо, мил-человек! Шёл бы ты домой по-хорошему!

– Да что ты его слушаешь? – взвыла волчица. – Устрой ему за все мои беды!

Тёмный шагнул вперёд и из его рук сверкнула молния. Тимофей даже не стал блокировать разряд – он сам являлся «аккумулятором» похлеще этого чижика. В нём было столько Силы, что прилетевший удар просто поглотился и лишь немного встряхнул, как выброс адреналина. Колдун редко использовал свою энергию в войне, в основном расходуя её понемногу для исцеления больных, но сейчас, обозлившись на противника за его слова о супруге и малыше, он вытянул вперёд руку, собираясь стереть этого поганца с лица земли. Внезапно он вспомнил Егорушку и слова Ангела о нём – Просветлённые считают, что всё закономерно и получаешь ты то, что заслужил. А может быть он, Тимофей, взялся не за своё дело, запретив этой девице нападать на людей? За это к нему и пришёл этот упырь. Из руки появился слабый язык света, чуть лизнул Тёмного в лоб и тот рухнул на траву.

Оборотница вытаращила глаза и, развернувшись, бросилась прочь, в прыжке обратившись в волчицу.

«Стой, щеня, хуже будет!» – крикнул ей вслед Колдун и бросил вдогонку энергетическую сеть, прижавшую серую хищницу к земле.

Затем Тимофей подошёл к мужчине и взял за руку. Тот, приходя в себя, пытался отползти от Колдуна.

«Не дёргайся!» – рыкнул хозяин и, сосредоточившись, ослабил поверженному незваному гостю сердечную и горловую чакры, чтобы, теперь уже бывший Темный, не мог запасать энергию впрок.

«Вот так, приятель, будешь теперь обычным человеком! Я бы тебя отпустил, но ты на женщину с дитём нападать собрался, а такое – не прощаю! Кабы ты меня в тёмном углу подловил, тогда ладно. Кулаками помахались бы да разошлись. А это – перебор!».

Противник стонал и, когда Тимофей его отпустил, стал кататься по земле и биться головой.

Колдун побрёл ко второй гостье. Та скалила острые зубы и рычала. Тимофей провёл рукой вдоль ее позвоночника и зверь обратился в человека:

– Все, щеня! Конец твоим кульбитам! – устало сказал Колдун и убрал в ауре девушки проход к низким, животным уровням. – Будешь теперь учиться человеческим манерам. Раз ничего не поняла, значит, жизнь научит!

– Сволочь! – рыдала та. – Сволочь! Я до тебя доберусь и до твоего сосунка!

– Ой-ли! – покачал головой Тимофей. – Теперь ты слабая и глупая, как говорила про людей, – и освободив её от силовых пут, Колдун поднялся и ушел за калитку.

В доме ревел младенец. Аксинья тоже хлюпала носом, а старухи суетились пуще прежнего. Тимофей обнял супругу и взял на руки уже спелёнатого малыша, красного от крика:

– Ну, чего, наследничек, вот и познакомились! – сказал отец, разглядывая своё физическое продолжение. – Как назовём-то? – обратился он к супруге. До этого имя они не выбирали, полагая, что всему своё время.

– Филиппом! – выдала Аксинья. – Он же твой дар воспримет! – пояснила она.

– Эва как! – улыбнулся Колдун. – Ну, привет, Филипп Тимофеевич! Хватит верещать-то, сейчас мамка накормит!

Филипп Тимофеевич, словно услышав, внезапно замолчал и уставился на папашу внимательным взглядом.

– Ну, вот! Ты – колдун, надо быть терпеливее! – взялся воспитывать сына Тимофей и, подойдя к Аксинье, осторожно положил ребёнка ей на руки.

Выйдя из спальни, Колдун рухнул на диван. Краем сознания он наблюдал за двумя согбенными фигурами, бредущими по тёмной дороге в сторону шоссе.

«А может я не прав?» – внезапно подумал он: «Может, вправду, не нужно вмешиваться не в чьи дела? Жить себе на иждивении у Мироздания и горя не знать. Ангел же говорил, что и я могу – стоит только захотеть. Только кто же будет больных спасать?» – задал он себе вопрос: «Тот же Ангел пояснил, что на своём уровне я делаю то, что нужно! Да Бог с ними со всеми!» – вздохнул Тимофей: «Плохо ли, хорошо, как уж умею! А эти двое зато скольким людям жизнь не смогут испортить. Если уж я согрешил в этом – пусть Боженька меня накажет! Я стерплю, зато других выручу!» – глаза у Колдуна стали закрываться, он успел подумать, что этот богатый событиями день умотал его до полной невозможности и провалился в сон.

* О встрече Тимофея с оборотницей можно узнать в книге «Жизнь Колдуна» рассказ «Волчица»

Рассказ восьмой. Бермудский треугольник

Колыбелька качалась сама по себе, а над ней, в весёлом танце, кружились в воздухе игрушки и погремушки. Тимофей валялся на диване, читая книжку и краешком сознания наблюдая за энергетическим состоянием сына. Филипка таращил глаза на летающие предметы и зевал. Из кухни пришла Аксинья и прыснула:

– Слушай, сыну нужно на отца смотреть, а не на безликие предметы!

– Чего на меня смотреть? – расплылся в улыбке Тимофей. – Я не Киркоров! – и заискивающе заглянув жене в глаза, добавил. – Ксюш, а мы есть скоро будем? Чегой-то я оголодал совсем!

– Да вот и пришла звать, – безнадёжно махнула рукой Аксинья. – Пойдём уже!

Колдун вскочив, пробульдозерил мимо продолжающей мерно покачиваться кроватки и влетел на кухню.

Едва он нацелился вилкой на кусок жаркого в ворота усердно заколотили.

– Жизня поломатая! – закручинился муж. – Что ж это такое? Как сам я голодный и несчастный ещё кому-то помогать стану?

Супруга его намёк уловила и хмыкнула:

– Ладно, ешь, я их отвлеку.

– А ты как же? – всё-таки усовестился Тимофей.

– А я потом поем, когда ты колдовать пойдёшь, – успокоила Аксинья и вышла из дома.

Колдун торопливо принялся жевать, полагая, что у жены получится задержать гостей минут на пять-семь. Ксюшка, однако, не подвела и он успел слупить и мясо, и напиться чаю с сушками и рафинадом, и убрать со стола посуду, поставив тарелку супруги с краешка на печь, чтобы не остыло, когда в сенях затопали пришлецы.

– Вот, Тимоша, – пояснила зашедшая на кухню Аксинья, – отец у людей в лесу заблудился. Просят помочь!

Он тихонько подмигнул ей двумя глазами, благодаря за вкусный завтрак и супруга, улыбнувшись и кивнув, ушла в комнату.

– Так что? – спросила женщина лет сорока. – Вы поможете? Мы заплатим! – добавила она, взглянув на спутника – мужчину старше её лет на десять.

– А где ваш отец потерялся, вы знаете? – начал уточнять Тимофей. – Примерный район?

– Нет! – замотала головой гостья. – Он сказал, что поедет в лес за маслятами, а куда именно – не сказал… это важно?

– Ну…, – пожал плечами Колдун. – Легче было бы. Ну, ничего, поработаем. Вас как звать? – обратился он вновь к клиентке.

– Зинаида, – представилась та и, кивнув на спутника, добавила. – А это мой супруг Денис.

– Тимофей, – представился в ответ Тимофей. – Давайте тогда поедем туда, где вы своего отца видели в последний раз. Это когда было?

– Позавчера, – всхлипнула Зинаида. – Утром!

– Угу, – покивал Колдун. – Утром, так утром.

Стоя во дворе многоэтажки, Тимофей сместился на энергетический уровень и позвал отца Зинаиды Степана Ивановича. Энергетический след протянулся тонкой нитью и Тимофей, сделав знак своим спутникам забираться в его машину, сел за руль.

Ехали долго. Наконец, свернули с трассы на просёлок и там Колдун, остановив «Чероки», выбрался из салона. Постояв некоторое время, он поприслушивался к окружающему пространству и внезапно обернулся к женщине:

– У вас конфликт в семье?

Зинаида удивлённо распахнула глаза и, чуть с запинкой, ответила:

– Ну, в общем, да… отец недавно познакомился с женщиной и собрался на ней жениться! Это на седьмом десятке! Я, конечно, была против!

– Почему – «конечно»? – полюбопытствовал Тимофей.

– То есть как? – ещё больше вытаращила глаза собеседница. – Ему уже надо о Боге думать, а он…

– Ну да! – хмыкнул Колдун. – Ему уже пора помереть и наследство вам оставить, а он ещё по бабам шляется!

– Да как вы смеете! – взвизгнула Зинаида.

– А чего тут сметь-то? – нахально залыбился Тимофей. – Или правда зенки колет? – выдал он вдогонку.

– Так, всё! Не нужно нам никакой вашей магической помощи! Отвезите нас обратно, дорогу я вам оплачу! – надменно произнесла клиентка.

– Эва как! – покачал головой Тимофей. – Стало быть и отца спасать не хотите? А что, правильно – пусть он в лесу побегает, быстрее загнётся! – съехидничал он, наблюдая за парой. В разговор вступил Денис:

– Вы всё-таки не правы, Тимофей!

– В чём это? – склонил голову набок Колдун.

– Вы нас какими-то монстрами выставляете! Мы просто не хотим, чтобы Степан Иванович, как это… попал в переплёт на старости лет.

– Угу, – усиленно покивал головой Тимофей. – Какая забота! В общем так, звезда моя! – опять обратился он к супруге Дениса. – Если вы эту ссору не уладите, отец ваш из леса не выйдет, хоть вы тут Гарри Поттера притащите. Потому, что он подсознательно загнал себя в этот Бермудский треугольник и ищет из него выход, как физически, так и духовно. Может он его найдёт, но скорее всего, вам это не понравится потому, что отец ваш выберет либо вас – и будет несчастным и мрачным, либо ту женщину – и тогда несчастными и мрачными останетесь вы. А вот если вы себя урезоните и невесту его примите – всё закончится хорошо! Она что, – уточнил Колдун, – молодая хищница?

– Да нет! – сквозь зубы ответила Зинаида. – Его ровесница, одинокая, с квартирой.

– О! – по-платоновски поднял палец Тимофей. – И чего ерепенитесь? Вам-то прямая выгода – ещё одна жилплощадь наклёвывается! – и, не слушая шипение клиентки, отправился к машине.

Отвезя парочку назад, где они пересели в свою «Тойотку», Колдун вернулся домой на свой диванчик, предварительно ещё раз напившись чаю уже в компании с Ксюшкой и поиграв с Филипкой, который быстро утомился и закрыв глаза засопел.

Через несколько дней к дому подъехало городское такси из которого вышла пожилая пара. Тимофей пригласил их в дом, а Аксинья угостила чаем. Это оказались Степан Иванович и его будущая супруга Тамара Николаевна.

– Спасибо вам, Тимофей! – говорила женщина, – что вы уговорили наших деток не ругаться! Нам так хотелось жить одной семьёй, но Зиночка была против и мы никак не решались. А теперь она рассказала, что Степана…, – Тамара Николаевна нежно взглянула на крепкого пожилого спутника, – помогли найти вы и что они с Денисом боялись, что отец уже не вернётся. А теперь они хотят, чтобы Стёпушка был спокоен и жил без переживаний.

– Ну-ну! – кивал Колдун. – Какие у вас дети заботливые, Степан Иванович!

Мужчина довольно улыбался и сжимал ладошку своей подруги Тамары. Потом, поднявшись, он смущённо сунул Тимофею конверт и, крепко пожав руку, торопливо побежал догонять ушедшую вперёд даму сердца.

Рассказ девятый. Пианино

– Филипыч, ядрёна-матрёна! – раздавался в утренней тишине надсадный голос дядьки Мишани*. – Скока ты, итить тебя за ногу, дрыхнуть будешь?

Тимофей открыл один глаз и покосился на часы. Было без десяти шесть.

– Твою мать! – заскулил Колдун и натянул на голову подушку.

– И-пыч-мать-ипыч-на…, – слышалось сквозь толщу. Вблизи кровати зашлёпали босые ноги и в плечо Тимофея вцепилась ручка супруги:

– Тимоша! К тебе клиент, ты не слышишь? – хриплый спросонья голос Аксиньи был вполне ехидным. Колдун сел на кровати:

– Вы чего меня извести вздумали?! – рявкнул он, но жена, прыснув, прикрыла ему рот ладонью:

– Тише! Филипушку разбудишь! – однако, было поздно. Из зала донеслось приглушённое сопение и потом могучий рёв оголодавшего за ночь существа.

– Вот так вот! – вернул ехидство Тимофей. – Не будешь дрыхнуть пока я надрываюсь для семейства! – и, чмокнув жену в щёку, довольный собой, взялся натягивать штаны.

Дядька Мишаня был бодр, весел и без кобылы, то бишь пешком.

– А ты чего это пешедралом, дядь Мишань? – протянул Колдун, открыв, наконец, калитку.

– Собирайся, Филипыч! – приказным тоном распорядился посетитель. – Помощь твоя нужна, итить тебя в пень!

– Это кому же? – поинтересовался Филипыч. – Не ты же захворал – вона блажишь, как резаный.

– Да не в хвори дело-то, мать твою через забор, я пианину нашёл, где задаром отдают! А ты, ёкарный бабай, поможешь мне её домой отвезть!

– Это с какой же стати я соберусь помогать? – выкатил глаза Тимофей.

– Ой, да ладно тебе, Филипыч, так тебя растак! У тебя ж сердца добрая – всё одно согласисся! А я тебе, тудыт-растудыт, за это ведро смородинного варенья притащу, чтобы, итить по бездороге, всему твоему семейству хватило!

Колдун ошарашенно выслушал монолог и решился вякнуть:

– А на хрена тебе пианино? Ты чего с ним делать-то будешь? И куда мне ведро варенья? – добавил он.

– Ну ты, Филипыч, те-е-емный, идрит-мадрит! – протянул гость. – У меня баба-то уже салфетку связала и вазочку купила, мы ету пианину в избу, мать её за ногу, поставим и будет прям ристократия! А, кого тебе, лапоть деревенский, объяснять! – загыгыкал Мишаня, вспомнив про свадебную песню Маньки**. Тимофей поморщился и, прикинув, сказал:

– Так она же, пианина твоя, в мой вездеход не влезет!

– Не писай кипятком, тыть-растыть, Филипыч! Я договорился – мы сперва за прицепом к мому другу заедем, а после уж и за пианиной. Я и грузчиков, растак их в морду, позвал – утре, говорю, ждите коло подъезда.

– Коло подъезда? – подозрительно прищурился Тимофей. – Это что – многоэтажка? И сколько там этажей?

– Да их там до японы матери! – приуныл Мишаня. – А пианина на восьмом!

Колдун представил, насколько это веселье затянется и безапелляционно заявил, что поедет только пожрамши. Дядька Мишаня спорить не стал, тем более, что Тимофей и его позвал к столу.

Выезжали в восьмом часу, до города добрались к десяти, ещё пока забрали прицеп, к дому подъехали во второй половине одиннадцатого.

У подъезда на лавочке сидели грузчики. Колдун, увидев их, серьёзно засомневался, что те способны будут погрузить куда-нибудь хотя бы своё бренное тело. Эти чижики были явно без определённого места жительства, но, самое главное, они были изрядно навеселе.

– Это что ли твои работники? – кивнул на них Тимофей Мишане.

– Ага, мать их перемать! – весело согласился тот. – Я их за два пузыря нанял, – и принялся выбираться из «Чероки». Не закрывая дверь, он сунулся обратно в салон:

– А ты, Филипыч, пока подгони автомобилю к дверям, чтоб потом время не терять!

– Не, дружок! – покачал головой Колдун. – Ты с этими приятелями свою пианину в окно в подъезде отправишь, а мне – крышу ремонтировать или ещё хлеще – чужой прицеп. Ничего, подождёшь потом.

– Ну, как знаешь! – цвыркнул слюной на асфальт Мишаня и вместе со своими «орлами» скрылся в парадном.

Тимофей долго маялся от скуки. Наконец, решив, что можно уже открыть и подпереть двери, замкнул машину и не спеша побульдозерил ко входу. Внутри его ожидала пустота и тишина. Тимофей недоуменно поприслушивался, а потом решительно направился вверх по ступенькам. Навстречу, чуть не плача, бежал дядька Мишаня:

– Филипыч, твою ты за ногу, чего делать-то?! Эти мне – дай опохмелиться, дай опохмелиться! Уже второй пузырь открыли – и не с места!

Тимофей рыкнул:

– А чего ты сразу-то не пришёл? – и заторопился наверх. Там на площадке, постелив на инструмент газетку, работнички стояли кружком и уже с трудом.

– Вы, вашу мать! – повысил голос Колдун. – Работать собираетесь или только водку жрать сюда пришли?

– А че ты так разговариваешь? – взъерепенился, по-видимому, главный. Тимофей вытянул руку и щёлкнул пальцами. Бутылка и стаканы хлобыстнулись на пол вместе с газетой. Мужики начали стремительно трезветь и, вдобавок ко всему, на их лицах отразился неимоверный ужас. Они шарахнулись от вновь прибывшего, по-бабьи завизжали и кинулись вниз по лестнице. Колдун проводил их злобным прищуром и поманил к себе притихшего Мишаню.

– Клади доски на ступени! – тот мелко закивал и суетливо взялся за дело. Тимофей сосредоточился и пианино, заскрипев по бетонному полу, медленно двинулось к лестнице. Когда оно аккуратно опустилось одним краем на доски, задрав другой кверху, Мишаня бросился вперёд и стал плечом подпирать приобретение снизу.

– Мишаня! – позвал Тимофей. – Ты чего там делаешь?

– Дак, итить тебя в бок, а если оно покатится?

– Если оно покатится… – хмыкнул Колдун, – …от тебя только мокрое место останется в лучшем случае!

Но хозяин музыки не сдавался. Через один пролёт он высказал супер-идею:

– А ты бы его в окно и потихоньку опустил на землю-то, а, Филипыч!

– Мишаня, ты сначала головой-то думай, чего несёшь! – ругнулся Тимофей. – Хочешь шоу устроить на весь район? Тебе-то пофиг, ты по-жизни клоун, а мне такие карнавалы не нужны!

– Да ладно тебе, Колдун, – смущённо пробурчал «клоун». – Я ить так.

Понемногу они спустились до четвертого этажа. На площадке дядька Мишаня сполз по стенке своей собственности и закашлялся. Тимофей подождал, потом спросил:

– Мишаня! Ты там живой?

Из-за пианинного бока мелькнула рука, а потом раздался голос:

– Я сижу не охаю, мне теперь все…

– Цыц! – перебил его Колдун. – Последние зубы угробишь такими песнями!

– Да и конь с ними! – прохрипел Мишаня и затих. Спустя пять минут он поднялся и кивнул, – давай!

Когда они подобрались к выходу, Тимофей приказал «подельнику» удерживать дверь и глядеть в оба, чтобы не было случайных свидетелей. Пианино послушно ползло вперёд и выбравшись на улицу, аккуратно остановилось у лавочки. Колдун прошёл к «Чероки» и подогнал прицеп вплотную к инструменту. Потом приказал Мишане делать вид, что тот поднимает «музыку» за свой край, открыл борт, взял за свой и, охая и пыхча, они затолкали покупку в прицеп и привязали.

Отряхнув руки, Тимофей уже хотел садиться за руль, когда услышал из окна женское придыхание:

– Вот это мужики, я понимаю! Когда его привезли – восемь человек разгружали, а эти вдвоём! Эй, красавчик, а ты номерок не дашь?

Тимофей, не оборачиваясь, сплюнул, сел в авто, дождался пока Мишаня заберётся рядом и вырулил из двора.

За водворением пианино в избу пришла следить вся деревня. Здесь, однако, можно было не таиться и Колдун переместил инструмент в двадцати сантиметрах от земли, правда, повозившись при разворотах в избе. Когда всё установили на место и Мишанина баба, Ирина постелила салфетку и поставила вазочку, Тимофей под хор благодарностей, отправился домой, пообещав прицеп отогнать завтра.

Когда на следующий день он взялся открывать ворота, чтобы ехать в город с прицепом, то на лавочке обнаружил пластмассовое ведро с крышкой. Открыв его он почувствовал сильный смородиновый дух и, чуть наклонив, увидел густую волну прошедшую по поверхности варенья.

«Ну, дядька Мишаня, дождёшься ты у меня на орехи!» – ругнулся Колдун и потащил заработок в избу.

* О первом появлении на страницах дядьки Мишани можно узнать в книге «Жизнь Колдуна» рассказ «Купец-молодец».

**О знакомстве Тимофея с Манькой можно узнать в книге «Жизнь Колдуна» рассказы «Невеста» и «Свадьба».