Текст книги "Я выросла, отец! И я – волчица! Сборник стихов. Книга седьмая"

Я выросла, отец! И я – волчица!
Сборник стихов. Книга седьмая
Яна Чингизова-Позднякова

© Яна Чингизова-Позднякова, 2024

ISBN 978-5-0064-2061-8 (т. 7)

ISBN 978-5-0062-7935-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мне сегодня очень плохо

 
Мне сегодня очень плохо —
Я болею, как не грустно.
Мысли крутятся со вздохом,
Все противно, все невкусно.
 
 
Но не в этом вся обида —
Ты меня расстроил, знаешь?
Ты вниманья (хоть для вида)
На меня не обращаешь.
 
 
Ты как будто недоволен
Что не в форме я немного.
Мне обидно, даже больно —
Где же нежность и подмога?
 
 
Значит, только в идеале
Рядом нужно быть с тобою?
Взгляд твой – отсвет на металле,
Извини, что беспокою!
 
 
Ты меня совсем не любишь,
Я теперь узнала точно!
И мою любовь ты губишь
Ненамеренно? Нарочно?
 
 
Я ждала тепла и ласки,
Нежности  твоей улыбки…
А выходит, что напрасно —
Мой недуг открыл ошибку.
 

07.03.10

Твоя любовь. И доброта. И нежность

 
Страсть – это здорово! Чего же в ней плохого?
Когда не кровь, а лава. Взрыв и грешность!
Но иногда так хочется другого,
Так хочется твою увидеть нежность.
 
 
Забраться на колени, как девчонке,
Держать твою ладонь в своей ладошке,
Почувствовать себя совсем ребенком
Хотя бы на минутку, понарошку.
 
 
О чем-то говорить, смеяться, слушать,
Ну, и чуть-чуть кокетничать, конечно!
И чувствовать, как наполняет душу
Твоя любовь. И доброта. И нежность.
 

07.03.10

Старый дом

 
Старый он и перекошенный,
Все окошки заколочены.
Он давно уже заброшенный,
Жизнь его уже закончена.
 
 
Крыша протекает черная,
Доски на крыльце поломаны,
На трубе ночуют вороны,
А в сенях – коты бездомные.
 
 
Доживает годы трудные,
Скоро весь уже разрушится…
Сквозь остатки стекол мутные,
С грустью смотрит он на улицу.
 
 
И когда ветра из шалости
Пробегут по травам скошенным,
Словно дом вздохнет с усталостью,
Старый и давно заброшенный.
 

2009г

Урок игры на фортепиано

Только-только, совсем понемногу,

Ошибаясь и путаясь вновь

Я на новую вышла дорогу,

Я нашла, без сомненья, любовь.

Не спеши, не о друге совсем я!

И не в блеске загадочном глаз

Я забуду про грешную землю.

Говорю про другое сейчас.

Как смущаясь, совсем неумело,

Я движением скованным рук,

Словно музы коснусь в черно-белом,

Извлекая таинственный звук.

Понемногу, от ноты до ноты,

(От аккордов мурашки слегка).

В этих в звуках ищу я кого-то,

Кто не встретился в жизни пока.

Я запомнить стараюсь бемоли…

И, мгновенье! – ты слышал, скажи?

Как мелодия взмыла на волю

Неприкрытым восторгом души.

16.12.09

Не становись моим врагом

Подойду со спины, нож в руке мрачновато заблещет,

Ветер бьющий в окно запах тлена и смерти навеет.

Отразится в зрачках мрак Аида – далекий, зловещий

И всажу острие в ненавистную жирную шею.

Словно зверь твое тело порву до костей до остова,

С торжеством твою черную душу пошлю в Преисподню,

Если б только могла убивать тебя снова и снова,

Если б вновь повторить то, что стало с тобою сегодня!

Кровь из сердца замершего жадно до капельки выпью

И глаза твои выжгу – никто не закроет те веки!

И оплакан твой труп будет только болотною выпью,

Ты повержен, мой враг, и в забвенье уходишь навеки.

2009-02-04

Яд

 
Я шла к тебе по темным переходам,
По мрачным комнатам и холодели руки.
Чуть слышный шорох платья таял в сводах
И мне казалось там шептались духи.
 
 
Я шла неспешно, только сердце билось
И мысли все крутились и свивались,
И лишь одно воспоминанье было —
Тот миг, когда с тобой мы обвенчались.
 
 
Будь проклят мир жестокий и беспечный!
Мир жуткий, на Чистилище похожий.
Будь проклят тот, кто говорит: «Навечно
Людские браки освещает Боже».
 
 
И мне сказали: «Нету избавленья!
Не хочешь замуж – в монастырь дорога!».
Но никогда не преклоню колени
Пред этим лживым и продажным Богом!
 
 
А ты не муж. Ты демон! И поныне
Ты никогда мою не видишь душу.
Тебе принадлежу я, как рабыня.
Тебе нужна покорная игрушка!
 
 
Не быть такому больше, хватит года,
Что мучилась в твоих объятьях тленных!
К тебе пришла по темным переходам,
Неся в руках твой кубок драгоценный.
 
 
Открыла дверь. Ты ждешь с улыбкой мерзкой
И тусклый взгляд мою пронзает душу.
Ужасен ты в своем обличье зверском,
Но все закончится, лишь кубок ты осушишь.
 
 
Мой взор горит, а вместо сердца – льдина.
Вино тебе протягиваю. Тише…
И вот глотком ты выпил все единым,
И побледнел. Ты умираешь, слышишь?
 
 
Откинулся и скорчился в постели
И кубок пал из рук, и капли яда
В огне свечи сверкая заалели.
Ты труп. Ты умер. И душе услада.
 
 
Я подойду. Твой лик обезображен.
Тебя проклясть навеки я готова!
И повторись все без сомнений даже,
Тебе бы принесла отраву снова.
 
 
Я у окна. И небеса в молчаньи.
Вдыхаю аромат затихшей ночи.
Наверное, наш Бог глядит в печали.
Я проклята теперь, не каюсь впрочем…
 
 
Пусть утром схватят, скрутят, изувечат
И казнь пускай устроят принародно,
Но пью вино спокойно в этот вечер,
И эту ночь я проживу свободно!
 

08.01.10

Уснувший лебедь

 
Там за окном зима метет метелью,
Снег чистый, белый, как наряд невестин,
А я лежу весь день в своей постели,
Без сил почти, подкошена болезнью.
 
 
Не радуют снежинки-Белоснежки
И солнце, что порой сверкнет из тучи…
И в глубине души одна надежда —
Что хворь меня отпустит, не домучит.
 
 
Все планы и мечты забиты скукой,
Их, кажется, исполнить невозможно.
Да, я побеждена своим недугом
И на душе не то что плохо – тошно.
 
 
Весь день молчу. Что говорить не знаю,
Еще стихи идут на ум хотя бы,
А смерть уж бродит рядом напевая
И ловит каждый вздох когтистой лапой.
 
 
Жестоко это все, несправедливо!
Я жить хочу, любить, страдать, смеяться.
Хочу пройти по жизни горделиво
И новый день встречать и не бояться.
 
 
Чтоб мамочка счастливая ходила,
Не плакала украдкой ночью в ванной.
Чтоб я во сне не видела могилы
И боль не сокрушала постоянно.
 
 
Не пить таблетки по утрам без счету
И радоваться каждую минуту!
Прожить хоть день спокойно, беззаботно.
Да неужели нет на свете чуда?
 
 
Хочу хотя бы раз услышать лепет
Родившейся дочурки-хохотушки…
Да только я – притихший белый лебедь,
Нечаянно уснувший на подушке.
 

15.01.2010

И всем дарю счастинки понемножку

 
По узенькому бортику гуляю
И руки в стороны для равновесья,
И улыбаюсь, а чему – не знаю,
Смотрю на солнечное поднебесье.
 
 
Мамаши с малышами, как с цветками,
С болонками бабули шагом чинным,
Асфальт раскрашен разными мелками
И свет наполнен писком  воробьиным.
 
 
И песенку я тихо напеваю,
А счастье мне садится на ладошку…
По узенькому бортику гуляю,
И всем дарю счастинки понемножку!
 

23.02.10

Сиреневое платье с поясочком

 
Сиреневое платье с поясочком,
А юбочка с особенным покроем,
С красивым перламутровым замочком.
Подружки все в слезах: «Хочу такое!».
 
 
Ох, как же этим платьицем гордилась!
На утреннике в нем – ну, просто леди!
Все время любовалась и кружилась,
И хвасталась всем плюшевым медведям.
 
 
Рукавчики – фонариком (ведь мода!),
Мне мамочка его с любовью шила,
И я, в свои четыре с лишним года,
Гламурности осознавала силу.
 
 
Банты подобраны по цвету ткани,
Фотограф щелкал с умиленьем даже,
А я просила, чтоб без куклы Тани,
Мол, без коляски буду в сто раз краше!
 
 
                              ***
Сейчас забавно видеть фото эти,
Смеемся с мамой – как, красива дочка?
А в детском садике царит другая леди,
В сиреневом наряде, с поясочком.
 

19.04.10

Ярость

 
Затапливая кровью мозг,
Взбурлила ярость, словно лава.
Слетели сдержанность и лоск,
Взгляд – будто чистая отрава.
 
 
Порвать охота на куски
Сейчас любого, если рядом.
Кровь жарко бьет огнем в виски
И тяжелеет страшным взглядом.
 
 
Не надо говорить, просить,
Дай поутихнуть в сердце злобе,
Пока мне хочется убить
И все колотится в ознобе.
 
 
Мне логика совсем не в масть,
Не вбить ее сейчас гвоздями,
Мне просто хочется напасть
И рвать тигриными когтями.
 

21.04.10

Избитый ангел

 
Ты пришел с работы пьяный,
Встретив взгляд ее печальный
И твои глаза туманно
Нежный профиль различали.
 
 
Белокурых прядей россыпь,
Тонких рук ее усталость
И в глазах небесных слезы
Ярость вызвали, не жалость.
 
 
Притянул к себе ее ты,
В губы впился, сжал до боли:
«Недовольная ты что – то!
Муж пришел к тебе с любовью!».
 
 
Без ответа, осторожно
Проскользнуть хотела мимо…
Ты, в лицо ругнув безбожно,
Руку стиснул нестерпимо.
 
 
По лицу ладонью – с маху.
Съежилась, на пол упала.
Поднимая, рвал рубаху,
Снова бил, чтоб не кричала.
 
 
Наконец, решил – довольно!
В комнату прошел вальяжно,
Тихо плакала невольно,
Потому, что больно, страшно!
 
 
С осторожностью вгляделась —
Ты опять с бутылкой водки,
Ныло страшной болью тело,
Кровь текла по подбородку.
 
 
Тихо-тихо скрылась в спальне,
Съежилась на оттоманке…
Грустный, маленький, печальный,
В кровь избитый нежный ангел.
 

23.04.10

Разболелась голова

Разболелась голова отчего-то

И ни отдыха тебе, ни работы.

Только силы, что компресс на макушку

Да уткнуться головою в подушку.

Телевизор давит звуками жутко

И за что судьба с такой злою шуткой?

Будто тычут мне в затылок иголки,

Пью таблетки, но пока мало толку.

Может будет перемена погоды?

Разболелась голова отчего-то…

2010

Усталым котенком свернусь на диване

Усталым котенком свернусь на диване,

Закутаюсь в ласковый плед и усну.

Померкнут все мысли и думы в сознанье

И мир погрузится за мной в тишину.

Не хочется больше сражаться и верить,

Вершины не хочется новые брать.

Осталось закрыть на щеколды все двери,

Забыть обо всем, без тревог просто спать.

Так тошно от всей суеты и погони,

Так сложно понять и понятнее быть,

Что кажешься в этом миру посторонней,

И хочется только уснуть и забыть.

15.04.10

Диета до добра не доведет

Она была красивою и ласковой была,

С улыбкой белоснежною и нежною душой,

Как солнца лучик розовый сияла и цвела,

В гламурно-модной жизни все было хорошо.

И волосы пушистые, и ноги от серег,

И вроде бы, как надо все. Признал весь белый свет.

Была такая милая, как маленький цветок.

Одна проблема – дня прожить не в силах без диет.

Кремлевская, китайская, ну, в общем, полный бзик,

До истощенья девочка себя уж довела,

В глазах искрится радужно небесно-светлый блик,

И тело невесомое – такие вот дела.

Ну, в общем, долго ль, коротко ль, в больницу увезли,

Теперь в отключке девочка. И выжить шанс исчез.

Густой туман так близко к ней. Спускаться до земли

Не хочется. Она стоит на краешке небес.

Она такая нежная, глядит теперь за край,

Себя увидит в розовом, ей хорошо, тепло…

Другое солнце с неба ей блистает – это Рай,

Она очнется Ангелом, взмахнет ее крыло.

01.04.10

Читать не советую – слишком печально

 
Читать не советую – слишком печально,
Пишу, чтоб хоть как-то развеять тоску.
Цепляюсь за стихосложенье отчаянно
И падает мрачная мысль на строку.
 
 
Свет солнца не в радость – до одури чистый.
Усталой рукою закрою глаза,
Украдены где-то угрюмые мысли,
Что все это траурная полоса.
 
 
Забыты улыбки, живу по привычке,
Как-будто чужую судьбу прохожу.
От сердца потеряны ключ и отмычки,
Короче, депрессия, ясно ежу.
 
 
Не хочется света, не хочется шума,
Все замерло. Мир потонул в мираже.
Смотрю в никуда отрешенно, угрюмо,
Приспущены флаги в унылой душе.
 

01.04.10

Ладно! Где наша-то не пропадала?

Мы с моим псом – чистокровной дворнягой,

Лето живем-поживаем на даче.

В глушь забрались с ним, в безлюдность, бедняги,

Три километра до станции, значит.

В общем, живем! Лес шумит за домишком.

Белки по крыше. Беляк в огороде.

Слава Богам, не захаживал мишка,

Но вот про рысь что-то слышали, вроде!

Вот и сегодня. Все было спокойно,

Мы приготовили завтрак на печке,

Только мой пес зарычал недовольно,

С лаем суровым помчал на крылечко.

Я вслед за ним. На крыльцо по дорожке

И замерла, и на это причина!

К дому идет и хромает немножко,

Весь перемазанный кровью мужчина.

Страшно! Куда убежать-то отсюда?

В доме закрыться? А с ним что же делать?

Он упадет и умрет за минуту!

Как я потом? С бездыханным-то телом?

Ладно! Где наша-то не пропадала?

Я подхожу, правда, страшно, до жути!

Смотрит и взгляд тяжелее металла.

Тянутся руки. Да будь то, что будет!

Долго до дому мы с ним добирались,

Десять шагов – в десять миль развернулись.

Вес непосильный – иду и шатаюсь

В дом. На кровать. Хорошо, не споткнулись!

Он без сознания… Кажется, бредит.

В ранах все тело. Избитый, усталый.

Вот уж мешает кому-то на свете!

Ладно, живой! Теперь дело за малым…

Целые сутки возилась с подранком.

Пес недовольно все крутится рядом…

Перевязала, промыла все раны.

Хоть бы очнулся! Порадовал взглядом!

Сутки, вторые. Устала ужасно!

Все лихорадит. И жар беспрерывно.

Знать бы, старанья мои не напрасны?

Дышит он плохо – неровно, надрывно.

Но вот на третьи очнулся, похоже.

Смотрит осмысленно. Да неужели?

Я с моим псом – одни кости да кожа!

Сколько уже мы не спали, не ели!

Он оглядел обстановку в молчаньи,

И на меня – настороженным взглядом:

– Кто ты? – гляди-ка, и вправду, в сознаньи!

– Друг я… ты как? Может что – нибудь надо?

Смотрит опасно. Как тигр на косулю.

Может быть, зря я его поднимала?

Вот оживет и нарвусь я на пулю…

Ладно, где наша-то не пропадала?

В общем, неделю он сил набирался,

Мало со мной разговаривал, думал,

Я не настаивала, чтоб общался —

Вовсе не нужно мне лишнего шума.

Начал вставать понемногу с постели,

Спрашивал то да другое. Чего там!

Жил он у нас почитай, три недели,

Мне помогал, что посильно, с работой.

Он понемногу оттаял, свирепый.

Вроде поверил, что не разболтаю…

Я не гадала его жизни ребус —

Что я, воскресну, коль правду узнаю?

Вот и жила – боевая подруга.

Мне за отвагу – на шею медали!

Хоть хорошо нет соседей в округе,

Сто лет назад все сады побросали.

Гость мой оправился, силы набрался,

Снова обрел человечье обличье,

С виду, совсем ничего оказался,

Дрогнуло, в общем, сердце девичье.

Время меж тем все летело над дачею,

Как-то позвал на крыльцо настоятельно…

Смотрит в глаза. – Да не бойся, не плачу я!

Знала – уйдешь! – Я вернусь! Обязательно!

Шаг за порог. Вот и нет ясна сокола…

Трудно забыть, не мечтать поначалу.

Все вспоминаю его, темноокого,

Ладно! Где наша – то не пропадала?

10.03.10

Блудница

 
– Блудница! Перед грозным божеством
Поведай черноту своих деяний!
Все на тебя воззрились с торжеством,
Все ждут твоих ужасных покаяний!
 
 
Не поднимай свой взгляд теперь к святым!
Пади! Склонись, не смей молиться больше!
В твоей душе бес, словно едкий дым,
Да и душа  твоя мертва, похоже!
 
 
Она стоит, не опуская взгляд.
В ухмылке губы алые кривятся:
– Да это ты, святейший Елистрат,
Здесь должен бы сейчас греха бояться!
 
 
Или забыл, как часто ввечеру
Звал в храм меня прийти да помолиться?
И затевали мы с тобой игру
Ну а потом… – Молчи! Молчи, блудница!
 
 
– И ты ответь-ка мне, отец Иван,
Как приглашал сюда меня порою.
Не ты ли говорил, что важный сан
Позволил нам вот здесь, у аналоя…
 
 
– Молчи! Не смей, проклятая змея!
– Ну, почему молчать, отец Игнатий?
Ты полагаешь, что забыла я,
Как звал в избу, на мягкие полати?
 
 
– Ехидна! Грешница!! Тебя б избить плетьми!
Ты так в своих деяниях ничтожна!
– Да я чиста пред Богом и людьми!
Не верите?! – Нет, это невозможно!
 
 
Рука взметнулась вверх бела, полна,
Упала  на пол порванная тога…
И ей грехи отпущены сполна,
Пред ликом всепрощающего Бога.
 

10.01.10

Моя Сибирь

 
Снег утром выпал изумрудно чистый.
Упали шишки на него с сосны.
Под ним ковром осенние спят листья
И травы в ожидании весны.
 
 
Открылась солнца золотая роза,
Прелестный луч разрезал небеса.
И воздух, весь застывший от мороза.
В него закованы безбрежные леса.
 
 
Сорвав с берез последние листочки
Унес их ветер в тучи-облака,
А на деревья белые сорочки
Одела изумрудная пурга.
 
 
И все, как нерассказанная сказка,
Простор душе. Нехоженая ширь…
Суровая, но все же не без ласки,
Дремучая тайга. Моя Сибирь.
 

Декабрь 1999

Ложка дегтя

 
Небо бесконечно-бесконечное
Там, вверху, между макушек елей.
Солнце улыбается беспечное,
Хорошо душе от птичьих трелей!
 
 
А цветы невинно смотрят глазками,
Воздух напоен смолевым духом…
И как-будто в чудной, старой сказке я…
Только вот комар гудит над ухом!
 

2010

Тридцать три

Растекаюсь липким шоколадом,

Тридцать три. Термометр в тени.

Нет! Такого лета мне не надо —

Ноги тут гляди, не протяни!

Хоть бы тучка что ли, между прочим!

Хоть бы ветер чуть повеселил!

На макушку носовой платочек,

Что-то делать просто нету сил.

Воду пить нет никакого счастья —

Булькает уже, как в водяном.

Пригибает солнце, рвет на части.

Разморило! Забываюсь сном.

А проснусь попозже я невольно

И вприпрыжку побегу в избу…

Потому, что летний ливень больно

Каплями мне застучит по лбу!

2010

Лето – любовник жаркий

Лето – любовник жаркий,

Лишает рассудка женщин,

Все их старанья – насмарку…

Он еще тот изменщик!

Приходит к Весне неспешно,

Она для него расцветает!

В объятиях пылких и грешных

Снежинкой последней тает.

Цветы для него да травы

И солнце ему в полнеба…

Но Лету любовь – забава,

Неясная быль иль небыль.

Весна не выдержит драмы,

А к лету Осень в подруги.

В бальзаковском возрасте дама,

Возьмет его на поруки.

Окружит зрелой любовью,

Прельстит богатством и страстью,

Надолго его неволит

Почти в настоящем счастье.

Но Лето печальным станет

И взгляд потускнеет чистый,

И снова его поманит

Другая красой серебристой.

Холодное сердце леди

Не дрогнет под нежным взором

И вспыхнет тревожно в Лете

Истома морозным узором.

Покорно пойдет по следу,

В перинах-снегах проснется,

Здесь чуть неуютно Лету,

Но сердце неровно бьется.

Зима равнодушно взглянет

И тем пленяет сильнее,

И Лето под снегом вянет

В мечтах о своей Дульсинее.

Никак покорить не может,

Холодное сердце. Ужас!

И с горя опять, похоже,

Пойдет и разгонит стужу.

Весеннюю нежную радость

Себе покорит в два счета…

И Осени томную сладость…

Да только несчастлив что-то!

К колдунье своей бездушной

С тоскою вернется снова

Ждать взглядов ее равнодушных

Да безразличного слова…

2010

Засентябрил сентябрь сентябристо

 
Засентябрил сентябрь сентябристо,
Пугливым шорохом засыпал тротуары
И иней утром светит серебристо,
А лето где-то пишет мемуары.
 
 
Хоть солнце вдруг ударилось в сиянье
И голубеет небо бесконечно,
Но холод все смелее утром ранним,
Напоминает: «Нет! Ничто не вечно!».
 
 
И как бы не мечталось безмятежно,
Но отзвенело летнее монисто,
И осень обняла крылом небрежно…
Засентябрил сентябрь сентябристо.
 

2010

Мне б сейчас…

 
Мне б сейчас в седло,
Чтоб луга цвели!
Утро. Рассвело.
Дрожью – ковыли.
Мне б туда, где свет —
Степью впереди,
Где, как буйный цвет,
Кровь кипит в груди.
И запретов – ноль,
И – полет души.
Где-то в прошлом боль
Да другая жизнь.
Позабыть все зло,
В скачке все спалить!
Мне б сейчас в седло,
Чтоб луга цвели…
 

2010

Сосна

 
Сосна, протягивая лапку,
Ведет колючкой по спине,
Смахнет с макушки наземь шапку
И шишкой по лбу хлопнет мне.
 
 
А обернешься – величава!
Мол, я – не я! И не шучу!
И ветви лишь дрожат лукаво…
Я улыбнусь, но промолчу.
 
 
И лишь когда пройду по тропке,
Ей помашу в ответ: «Свои!».
Догонит потихоньку робкий,
Тягучий аромат хвои.
 

2012

Последний зимний день посмотрит вяло

 
Я шла по улице скользя и спотыкаясь
И чуть отстав за мною брел февраль,
Последний день зимы стремился вдаль,
С уснувшим городом снежинками прощаясь.
 
 
Задернув словно штору облака
На небе чуть виднелся месяц бледный
И все вокруг так тускло и бесцветно,
И небо, словно серый баракан.
 
 
Я сорвала последний листик с ветки,
Что не унес с порошей ветерок,
Я с лета прошлого взяла себе оброк —
Листком пожухлым, как серебряной монеткой.
 
 
И это все. Последние минуты
Зимы перед весенним авангардом
И мир склонится под знамена марта,
И ослепленный затаится  будто.
 
 
Последний зимний день посмотрит вяло,
Как серый кот, что трется о колени,
В надежде подождет еще мгновенье
И в небеса поднимется устало.
 

18.01.10

Осень. Перевод. Кристофер Джон Бренан (1870—1932)

О, осень! Ты предвестник угасанья,

Жар погребальный, где горят мои надежды,

Дыханье года перед смертью неизбежной,

Когда ничем становятся желанья.

Ты возраст, в коем нет огня и страсти,

Когда не ждешь от жизни слишком много.

Зима зовет тебя в объятья от порога

И этот голос над тобою властен.

И сердце, словно мрака стало частью.

Ты видишь, сон деревьев так печален.

Их не разбудит солнце цвета глины.

Мечты приобретают запах смерти,

Они истлевшие, как древние руины.

И мы, подобно древу, к изначальным

Истокам подступаем неотвратно,

И замирает сердце словно льдина,

И вечные края зовут обратно.

2010

А помнишь?

У старой могилки с крестом потемневшим,

В пальтишке потертом, с бумажным букетом

Стояла старушка со взглядом истлевшим,

И в мыслях блуждая по лучшему свету.

«Ну, что, Пал Андреич? Как там? Не скучаешь?

Грустишь обо мне? Не забыл свою Веру?

Я вот каждый день вспоминаю, печалюсь…

Мы скоро с тобою увидимся, верно?

Пришла вот сегодня к тебе я с букетом,

Поздравить тебя, ведь февраль, двадцать третье!

Отечество ты защищал беззаветно,

Давай же с тобой это праздник отметим.

А я ведь тобою всегда восхищалась!

Подружкам хвалилась твоею отвагою…

А помнишь, как мы на перроне прощались,

Когда уходил на войну? Мы ведь плакали!

А помнишь, давно, классе в пятом, постарше ли

Поздравить решил ты меня с Женским праздником?

И сделал цветы из бумаги раскрашенной,

И как же с тобой мы вдвоем были счастливы!

Подарок тебе, Пал Андреич, особенный!

Цветы из бумаги – как мне дарил в прошлом!

Тебе принесла их снегами, сугробами…

Ну, с праздничком! Мира тебе, мой хороший».

22.02.10