Текст книги "Наследница шовинистов де Мармонтель"

Глава 8

Девчонка де Мармонтель сбежала в свою комнату. Новости вывалились на нее ушатом грязи. Ничего, она крепкая, немного поплачет и в скором времени превратится в истинную наследницу своего рода.

– Держи, это ее документы, – я бросил бумаги на стол перед Валентином. – Теперь ты волен делать с ней все, что захочешь.

Валентин вернулся к моему концу стола, проводив сестру долгим взглядом. Он был счастлив.

– Спасибо, спасибо мой дорогой Эврард! Ты это видел? – он кивнул головой в сторону лестницы. – Сколько чувств в ее глазах! О, она такая страстная! Что ни говори, Люси не была такой. Мы избаловали ее, к восемнадцати всем пресытилась и уже ничем не интересовалась. Кроме тебя, мой дорогой друг. Я предвижу, в ближайшие дни нам предстоит увидеть незабываемое перевоплощение – столько силы, здоровья, жажды жизни! Прекрасная, прекрасная Лулу!

Валентин налил себе выпить и залпом осушил бокал. Предложил мне.

– Нет, я, пожалуй, откажусь.

– О, не говори, мой друг, что у тебя еще какие-то дела сегодня! У нас запланирован обед, я бы очень хотел, чтобы ты на нем присутствовал.

– К сожалению, сегодня не смогу составить тебе компанию. Ты прекрасно справишься и сам. Позови кого-нибудь. Ты же мастер устраивать вечера.

– О, нет! Сегодняшний вечер я очень хочу провести в узком семейном кругу, и ты к нему принадлежишь. Не расстраивай меня, Эврард, останься! Девочка очень хочет узнать, что же случилось с ее матерью, а ты в этой истории главное действующее лицо. Будет интереснее, если ты будешь присутствовать!

Я поднялся с кресла. Посмотрел на часы – мне тоже не помешало бы отдохнуть. Мысли унеслись на третий этаж. В длинный коридор, где есть одна дверь, за которой сейчас пульсирует одна ненавистная мне жизнь.

– Я сделал для тебя достаточно, Валентин. Привез ее сюда несмотря на то, что рисковал собственной безопасностью и именем. Теперь я займусь делами наших семейств, с твоего позволения.

– Подумай насчет обеда! – крикнул мне в спину Валентин.

Я уже ушел. Тяжелый был перелет. Всю дорогу находиться рядом с этим чертовым отродьем. Верю Валентину, девчонка уже почувствовала зов крови – ее слезы при виде настоящей матери были искренними, значит, всего несколько дней, может быть недель, и она возьмет все от своей фамилии.

Остановился возле лестницы. На ступеньках лежали ее туфли. Неловкая, неумеха, только сегодня впервые встала на каблуки? Упала возле моей комнаты, а здесь, убегая, вышвырнула неуклюжую обувь прочь? Я велел сжечь свое пальто, которое пропахло ею, но… Я подобрал эти туфли. Стоял и рассматривал их в своих руках. Провел большим пальцем по внутренней стороне, которой касалась ступня девчонки. Померещилось, что она все еще хранит ее тепло. Проклятие нашего рода – его ядовитое дыхание только что коснулось моего затылка.

– Месье, прикажете и это сжечь?

Сбоку от меня появилась мадам Ноелла – экономка и управляющая домом де Мармонтелей. Я знаю ее всю жизнь, ровно, как и она меня.

– Делайте, что хотите, – протянул ей туфли.

– Возможно, месье пожелает оставить их себе?

От хитрых глаз потомственной служанки ничего не скроешь. Как и вся прислуга в этом доме – из поколения в поколение они все служили де Мармонтелям, знают всю историю рода и прекрасно умеют молчать. За это де Мармонтели веками одаривали и оплачивали их труд более, чем щедро. Естественно, все в доме знают и историю де Даммартенов.

– Если позволите, месье, – экономка не спешила забирать у меня туфли. – Я только что поднималась к мадмуазель. Похоже, месье, ей нездоровится. Девушку рвало, а потом она безутешно плакала. Возможно, есть необходимость вызвать врача?

– Поинтересуйтесь об этом у Валентина. И заберите это.

Оставив ей свою находку, сам поднялся по лестнице. Дьявольщина! Плакала, рвало. Ну и что? Поплачет и забудет. Это ее последние слезы – Валентин позаботится об этом. Как только она увидит блеск Парижа, начнет купаться в деньгах и управлять людьми, от невинной девушки не останется и следа.

Люси, конечно, была другой. Она родилась в роскоши, умела вести себя достойно, но черная натура де Мармонтелей и в ее случае взяла свое.

Подошел к двери в свою спальню. Валентин поселил девчонку в бывшую комнату Люси. Оттуда она нередко сбегала ко мне, клялась в любви. Я боготворил ее и даже не подозревал, как в результате все обернется. Остановился, так и не нажав на ручку своей двери. Здесь царила полнейшая тишина. Маленькая де Мармонтель успокоилась? Слезы так быстро просохли? Похоже, она сильнее, чем все ее предшественницы.

Вести ее к алтарю? Правда? Валентин решил проверить, лгу ли я?

Он ошибается! Я не просто поведу ее к алтарю, потащу ее силком, если надо будет – в кандалах!!!

Глава 9

Мама мне всю жизнь повторяла – сон лечит. Если болеешь – надо поспать. Даже если это болезнь душевная. Я открыла глаза уже когда за окнами замка совсем стемнело. Все, что мучало меня перед сном – немного отступило. Очень вероятно, на отступление бед повлияла обстановка в комнате. Пока я спала, кто-то включил настенные бра и разжег камин. Но самое главное не это. На тумбочке, возле изголовья кровати, я увидела новенький телефон! Он был золотым, но не это делало его таким ценным. У меня появилась возможность позвонить маме! Не поверив в то, что вижу – протерла глаза. Да, это именно так. Телефон! Взяла его в руки и сразу же выяснила – все работает. Он зажегся разноцветными огнями, так и соблазняя набрать чей-нибудь номер. Но это было не все. На тумбочке, под ним, лежал конверт из толстой дорогой бумаги. Разумеется! Бесплатный сыр только в мышеловке! Я вскрыла конверт и вынула оттуда письмо. Буквы на бумаге были нанесены черными чернилами и очень необычной ручкой. Почерк, потрясающе красив, можно было подумать, что писал художник.

«Мое сердце!

Пусть этот телефон символизирует мое доверие к тебе. Я сказал, что Дом де Мармонтель станет для тебя настоящей любовной колыбелью. Это не темница. Я собираюсь лишь учить тебя и направлять, но ни в коем случае не планирую ограничивать твою жажду жизни. Ты можешь позвонить своей суррогатной матери, если так этого хочешь. Передавай нашу благодарность и глубокую признательность за твое воспитание. Вне всяких сомнений, ты прекрасно знаешь, что стоит знать о нашей семье чужим людям, а что нет.

Как только все будет готово к началу обеда – мадам Ноелла поднимется к тебе.

С любовью,

Валентин де Мармонтель»

Это… это было невероятно. Ложась спать, я думала, что попала в настоящую тюрьму. А теперь выясняется – мне дают полную свободу. Валентин продолжает обо мне заботиться. В этой комнате все так красиво, тепло и… эта возможность. Что же теперь делать? Рассказать маме ту правду, которую я узнала о себе? Я помню, в каком состоянии она была, когда я уезжала. Она все равно не сможет мне помочь. Даже если каким-то чудом сбегу – мои силы ничто, по сравнению с влиянием и деньгами семьи.

Моей семьи.

Пожалуй…

Я посмотрела на телефон.

Пожалуй, будет правильно позвонить маме и сказать, что у меня все очень хорошо. Я даже могу отправить ей несколько фотографий! Это ее немного успокоит. А потом я спущусь на обед и… и начну во всем разбираться, а также думать, как теперь лучше поступить. Не стоит на маму перекладывать свои беды.

Перед звонком умылась, переоделась в чистое платье, что нашла в том «малом» гардеробе, который был для меня просто огромным. Причесалась и только тогда позвонила на телефон дяди Вани – он мог принять видеозвонок.

– Лулу! Это ты?! – мама расплакалась сразу же.

И сразу же подтвердила верность моего решения, ничего не говорить про наследственность, про тайну рождения и… про то, к чему меня здесь собираются готовить.

– Мамулечка! Привет! Мы долетели! Прости, что сразу не позвонила – дорога долгая была, потом знакомство и я уснула. Прости, прости, прости!

– Лулу, с тобой все в порядке? – мама выхватила телефон у дяди Вани. Связь была не очень хорошей, но мне и этого было более чем достаточно.

– Да, все прекрасно! Я увидела своего брата! Это удивительно, как мы с ним похожи!

– Только брата?

Я замялась.

– Нет, не только. Я видела женщину, на которую похожа как две капли воды. Но она слепа и очень плохо себя чувствует. Этот человек, который увозил меня – он вел себя так грубо, потому что не ладит с ними и выполнял неприятное одолжение. А здесь все хорошо! Меня никто не обижает. Я скоро иду обедать.

– Лулу, что они сказали тебе? Что они хотят от тебя?

Скользкий момент, но я обошла его, вспомнив, как привирала маме, когда несколько раз с подружками убегала гулять, вылезая из окна своей комнаты.

– Они? Они хотели, чтобы я вернулась домой. И больше ничего! У меня уже здесь есть своя комната, завтра я обязательно посмотрю все вокруг. Мам, я живу в настоящем замке! И… я немного здесь со всем разберусь, и обязательно поеду домой. Погощу у них и приеду. Как обещала, мамулечка! И тебе, и девочкам подарки привезу! Обязательно! Ты только обещай, что больше не будешь переживать. Мам, у меня все действительно хорошо, это все этот Эврард! Брат говорит, это от обиды на Мармонтелей.

Мама явно мне не верила, но я старалась изо всех сил выглядеть натурально.

– Если ты так говоришь… Лулу, обходи этого Эврарда стороной, не друг он тебе. Он злой человек, очень злой.

– Хорошо, мамулечка! Прости, мне надо бежать, за мной пришли, на обед зовут. Целуй дядю Ваню от меня, я еще позвоню! Люблю!

Успела положить трубку за секунду до того, как мадам Ноелла вошла в мою комнату.

– Мадмуазель, месье де Мармонтель и мадам де Мармонтель ждут вас к обеду. Вы готовы последовать за мной?

– Да, готова.

Я больше не стала экспериментировать с обувью. В гардеробе нашла балетки и влезла в них. Вся эта одежда была настолько непривычна. Платья? Раньше мне некуда было их надевать, да и денег на них не было, а теперь мне некуда носить мои любимые и удобные джинсы. Надеюсь, это ненадолго.

Мы спустились вниз. Огромных размеров стол был накрыт только в одном конце – на три персоны. Моя вторая мама снова была здесь. Брат расхаживал по залу со стаканом какого-то алкоголя в руке. Увидев нас, он обрадовался.

– Лулу, моя любовь! Ты выспалась?

Оставив стакан на краю камина, он подошел ко мне, расцеловал в обе щеки и внимательно осмотрел мое лицо, обняв голову сестры ладонями.

– Да, спасибо.

– Ты нашла мой подарок?

– Да, спасибо.

– И уже успела позвонить? О, не отвечай опять это «да, спасибо»!

– Я позвонила. Сказала, что у меня все хорошо.

– Тебе стало легче? Ты знаешь, я волновался за тебя. Ноелла передала, что после завтрака тебе стало плохо, я уже хотел послать за врачом.

– Мне уже лучше. Не надо врача.

– В таком случае, – брат расцвел, – начнем обедать?

Он даже отодвинул мне стул, усадив напротив второй мамы.

– А… Эврарда не будет?

Брат рассмеялся.

– О, ты беспокоишься о нем? Нет, его не будет, сегодня мы проведем ужин в тихой, семейной обстановке. У тебя будет возможность расспросить меня обо всем, что тебя интересует. Я хочу также, чтобы присутствовала наша мать – ей осталось совсем немного на этом свете. Она не видит тебя, но может слышать. Не будем же лишать ее радости быть с нами!

Обед начался. При всей моей любви к еде – есть здесь было много всего. Каждого из нас обслуживал свой человек. Называются ли они официантами? Я даже этого не знаю, не говоря уже о том, какую вилку использовать. Повезло лишь в том, что всем нам принесли одинаковые блюда и мне нужно было просто начинать есть с запозданием. Моя мама не смотря на отсутствие зрения, прекрасно управлялась со всеми приборами.

Брат заставил меня выпить вина.

– В скором времени, ты научишься всему, моё сердце, – пообещал он. – В подвалах дома де Мармонтелей хранится одна из самых богатых коллекций вина в мире! Мало того, мы имеем свои виноградники – наше вино ценится очень высоко в самых достойнейших кругах. Но не будем спешить, ты придешь ко всему постепенно, я хочу, чтобы ты ото всего получала удовольствие. С завтрашнего дня у тебя будет много дел. Ты должна осмотреть наши земли, побывать на виноградниках, спуститься в подвалы родового замка и побывать на конюшне. Я попрошу Эврарда отправиться с тобой на конную прогулку.

– Почему его?

Брат отпил вина и опустил приборы на пустую тарелку. Промокнул хлопчатобумажной салфеткой губы.

– Только его, моё сердце! Потому что вы должны подружиться.

– Почему?

Валентин наклонился ко мне и понизил голос:

– Потому что с врагом нужно быть на короткой ноге, – сказал он вдруг очень загадочно. Но как же? Лишь недавно брат называл его другом!

Мои щеки раскраснелись от вина и еды. Валентин был вежлив, мама молчала. Я все думала о том, что у моего брата очень вспыльчивый характер. Пожалуй, не стоит с ним ссориться, если я хочу выбраться отсюда. А еще, я должна разобраться не столько в своей истории, сколько в том, что здесь происходит и как я смогу изменить их планы. И, раз уж зашел разговор про того, кто оставался темной лошадкой – решила узнать о нем все.

– Он нам враг?

– Эврард? – Валентин жестко рассмеялся. – И враг, и самый близкий человек. Все, – он развел руками, – в лучших традициях нашей семьи!

– Как это?

– Жаль, что его сейчас здесь нет – с ним бы рассказ был веселее. Но не беда – мы прекрасно посплетничаем у него за спиной! Слушай, моя сестренка. Мое сердце! Слушай и запоминай, кого тебе надо опасаться. Еще сегодня утром ты спрашивала, что произошло с твоей настоящей матерью, почему она такая и я сказал тебе, что в этом замешаны де Даммартены! Это истинная правда! У рода де Мармонтелей есть свои традиции – я тебе уже немного рассказал о них, но и у колена де Даммартенов есть свой тяжкий крест.

Валентин опять развеселился.

– Так уж повелось, моя принцесса, что замок де Даммартенов был возведен невдалеке от замка де Мармонтелей. С башенки на крыше нашего замка можно увидеть их имение. Веками наши семейства дружили и смертельно ссорились. А знаешь, почему? Потому что все мужчины Дома де Даммартен имели скверную привычку влюбляться в женщин Дома де Мармонтель. А, как тебе уже известно, у наших красавиц женихи были уже с самого их рождения. Мы вместе росли как добрые друзья, а сделавшись взрослыми – воевали. Резали друг другу глотки, травили друг друга. И так продолжалось веками, вплоть до наших дней. К слову, Эврард – последний наследник своего рода. Впрочем, как и мы с тобой. Что же касается твоей матери… И она не избежала столкновения со страстью де Даммартенов. Отец Эврарда тайно увез ее из дома после того, как родились мы с твоей сестрой. Да, мое сердце, у тебя была сестра, ее звали Люси. Твоя мать, Селестина, несколько раз пыталась покончить с собой после того, как наш с тобой отец вернул ее домой. А ведь и у отца Эврарда была жена. Оба его родителя погибли чуть позже возвращения нашей матери домой после позорного побега с де Даммартеном. Наши с тобой отец и мать забрали маленького Эврарда в семью и воспитали его вместе со мной и Люси. Однако он не отплатил нам добром. История вновь повторилась. Люси погибла, мое сердце. На этом наш дорогой Эврард поклялся на себе прервать проклятие наших семей.

– Это похоже на историю из детской книжки, – мой голос в кромешной тишине прозвучал как карканье того ворона, что провожал меня сюда.

Валентин поднял полный бокал:

– Лулу, моя радость! Ты не читала настоящих сказок. Разве тебе не говорили, какими они были в оригинале? Сколько крови проливали принцессы, чтобы счастливо выйти замуж за любимого принца? И своей, и… чужой. О… Если бы ты знала, какой была твоя покойная сестра! И какой была твоя родная мать! Не только их красота, но и их страстные сердца буквально зачаровывают мужчин. И особенно – их холодная жестокость. Ты видела нашего дорогого Эврарда. Как ты думаешь, какой должна была быть любовь, чтобы сделать его таким?

Брат провел рукой по моим волосам:

– О, ты загрустила, мой прекрасный цветок! Мы не будем больше разговаривать о грустном! Я желаю, чтобы сегодня тебе приснились исключительно сладкие сны. Это твоя первая ночь в родовом гнезде, пусть она станет запоминающейся! На сегодня я хочу только, чтобы ты усвоила один закон – как бы ни старались де Даммартены, женщины рода де Мармонтель останутся в своей семье. Я доверяю тебе, мое сердце, но наблюдаю за тобой двадцать пять часов в сутки. Не планируй уехать, не старайся звать на помощь – ты де Мармонтель и от этого тебе уже никуда не убежать.

Забыла телефон в отведенной мне спальне, поэтому после странного позднего обеда с моей новой семьей, пришлось на ощупь пробираться по плохо освещенному коридору третьего этажа. Этот французский замок постройки одиннадцатого века был просто огромен. Свет горел в противоположном конце коридора, а в этом царила удушающая темнота. Моя комната располагается в самом конце, до нее еще около десяти метров. Я ступаю почти бесшумно – под ногами мягкое ковровое покрытие. Скорее всего, именно по этой причине меня не заметили те двое, кого я увидела в узком проеме незакрытой двери в спальню Эврарда. Отреагировав на полоску света в темноте, прилипаю взглядом к происходящему внутри его комнаты, уже через мгновение прижимаюсь к стене и завороженно наблюдаю за человеком, который привез меня сюда из родного Кингисеппа. В приглушенном свете вижу силуэт – сильное мужское тело Эврарда полностью обнажено. На кажущейся смуглой в этом освещении коже широкой спины молодого мужчины отплясывают тени языков пламени из камина. Они будто бы любя массируют его потрясающе сложенный стан: облизывают своим теплом широкие плечи с четко очерченными ключицами, ласкают прямой позвоночник и крутые ягодицы, обнимают мощные бедра и просятся проникнуть дальше, коснуться того, чего ни я, ни языки пламени не видим с этой позиции. Я никогда не видела живого мужчину обнаженным, а тем более, настолько красивого и уверенного в себе мужчину. После сегодняшнего обеда, я смотрю на этого злого человека иначе. Такое ощущение, что и мое сердце в эту секунду ласкают языки пламени…

Пока я, затаив дыхание, стою прижавшись к стене – в комнате разворачивается сцена, свидетельницей которой мне не стоило бы быть. Эврард не один, с ним девушка. Миниатюрная француженка со светлыми короткими волосами. Я не вижу и ее лица. Незнакомка стоит спиной к обнаженному мужчине. Ее плоский живот прижимается к одной из резных деревянных колонн, обрамляющих широкую древнюю кровать с четырех сторон. Эврард стоит позади нее, он слегка расставил ноги и обнял ладонями тонкую талию любовницы – молодая женщина отреагировала, выгнула спину и выпятила округлые ягодицы. Мужские ладони последовали сексуальному призыву, сперва ощупали предлагаемое лакомство, а затем пальцы его правой руки медленно расстегнули молнию на короткой кожаной юбке француженки.

Я против воли сглотнула в этой кромешной темноте и облизала губы, в уголке которых накопилась слюна. Ладони горели, но я на замечала этого, продолжая подсматривать за происходящим и не веря в те ощущения, в которые при этом погрузилось мое девственное тело.

Тем временем юбка соскользнула с аппетитного тела девушки. Взору мужчины предстали дорогие кружевные трусики, облегавшие манящие женские ягодицы и элегантные чулки на стройных ножках их владелицы. Опытной ладонью погладив нежную кожу женщины, Эврард снял с нее тонкую кофточку из белого шелка и одним движением ловких пальцев расстегнул лифчик на ее спине. Эти же пальцы коснулись напряженного соска девушки, покрутив твердую пуговичку в своих подушечках.

Девушка застонала и вместе с ее стоном, из моего горла вырвался тихий звук. Я испугалась – голова Эврарда дернулась в мою сторону, но не повернулась до конца. Как будто передумав выяснять, что это было, он продолжил заниматься своей любовницей, уведя руку от соска, вниз по животу подчиненной женщины и нырнул под крохотный треугольник материи у нее между ног. Я интуитивно облизнула губы – моя собственная грудь полыхала и налилась тяжестью так, словно он сейчас это все проделывал не с ней, а со мной. Не в силах уйти, я осталась подглядывать. Окончательно прилипла к стене, как только Эврард взял лежавший на кровати моток настоящей веревки, заставил любовницу встать на колени, на здесь же лежавшую шкуру какого-то большого зверя, и начал ее связывать…

Глава 10

Мои ступни прилипли к балеткам. Жара поглотила дыхание и разум. Против воли я наблюдала за тем, что происходило в плохо освещенной комнате. Эврард опустился подле девушки на колени и неспешно связывал ее. Связывал со знанием дела. Медленно, уверенно протянул веревку у нее подмышками, потом под нежной грудью любовницы, затянул на животе. Связал запястья за спиной. Я так увлеклась запретным зрелищем, что забыла, где нахожусь. Словно сама была той девушкой на шкуре. И осознала, что я не там, а здесь, прячусь в темноте коридора, когда Эврард поднялся на ноги, обошел любовницу и развернулся лицом к двери. Теперь я увидела всего его. В том числе увидела то, что мне видеть совсем не стоило.

Это было не только интересно, но и страшно. Он и раньше меня пугал, но теперь столкнувшись с его мужской уверенностью – мои колени в самом деле затряслись. Мне не десять лет, я знаю, как должно выглядеть мужское возбуждение. Я только никогда его не видела вживую и не знала, что сама буду при этом чувствовать. Был ли это страх или что-то другое…

Мне некогда было размышлять. Пока я пыталась справится со своими эмоциями, Эврард, стоя полностью обнаженным перед девушкой, которая уже связанная сидела рядом на коленях, нежно прикоснулся пальцами к ее голове и направил ту развернуться лицом прямо к своей эрекции. Я не успела сбежать. Растворилась в темноте, как только розовый язык француженки прошелся по его упругому возбуждению и Эврард выгнул немного спину назад, чуть откинул голову и… посмотрел прямо в темноту, в тот проем, образовавшийся между дверью и стеной, через который наблюдала за всем я. Я была уверена, что он смотрит мне в глаза!

И при этом не сдвинулась с места.

Девушка продолжила ласки языком, Эврард удерживал ее голову возле себя и без единой эмоции смотрел в темноту. Только его губы слегка приоткрылись. Вслед за ними приоткрылись и мои… Его мощная грудная клетка стала приподниматься интенсивнее, упругий пресс на животе поддался возбужденной вибрации, а пальцы в волосах француженки сжались, уже не приглашая, а заставляя ее делать то, что она делала. Розовый язык полностью покрыл слюной напряженную эрекцию мужчины, облизывал ее головку, ее губы дарили ей восторженные поцелуи. Девушке не просто нравилось то, что она делала – она была в настоящем восторге!

Наблюдая за всем этим, я не раз облизала собственные губы. Почему-то у меня начала выделяться слюна – это явление я не могла бы объяснить, и не смогла остановить. Я не ушла даже понимая, что Эврард мог меня видеть. Не представляла себе, как уйду, когда все закончится. Не задумывалась, что будет, если кто-то будет проходить по коридору и внезапно застанет меня за подглядыванием. Забыла обо всем.

Эврард, тем временем, за лоб отстранил любовницу от себя, резко наклонился над ней, взял двумя сильными руками за веревки у нее на спине и, подняв на мгновение в воздух, перекинул ее через край кровати. Я вцепилась рукой в обои на стене, мои не слишком длинные ногти, похоже, оставили на матерчатом покрытии следы. Наблюдать за дальнейшим было настоящим испытанием…

Он перегнул француженку через кровать так, чтобы ее соблазнительные белые ягодицы стали ему доступны. Взял с покрывала что-то квадратное. Маленькую блестящую упаковку и разорвал ее. Я знаю, что такое презерватив. В теории знаю, как его использовать. Но как его использует настоящий мужчина, вижу впервые. Он снова стоял ко мне вполоборота – очень быстро и легко справился с латексным изделием – тонкая пленка покрыла уже чрезмерно напряженный орган. Подтянув девушку за веревки – он заставил ее встать на ноги, но обнаженной, сдавленной путами грудью и головой продолжать упираться в кровать. Его ладонь погладила аппетитную ягодицу женщины, скользнула по трусикам, подцепив пальцами, он стянул кружевное белье вниз. И теперь пальцами проник между ее ног. Девушка сладко застонала – она пыталась вывернуть голову, чтобы посмотреть на него, но Эврард не позволил ей этого сделать – резко вынул пальцы и буквально вбил свое возбуждение в ее покрасневшую промежность. Пальцы одной его руки больно сомкнулись на бедре француженки, а другая рука держала девушку за веревки на ее спине. Ее стоны нарастали вместе с тем, как его крутые мужские бедра наносили ей сокрушительные толчки один за другим. Вместе с тем мои ногти все сильнее и сильнее впивались в обои на стене.

Я сорвалась с места и помчалась в собственную спальню, как только в стороне лестницы послышались чьи-то негромкие шаги. Ворвалась в комнату и умудрилась открыть и закрыть дверь тихо, без звука – лишь щелкнул металлический замок. Но мне этого было мало – все еще кто-то мог зайти в мою спальню, поэтому спряталась в туалете, заперлась там и уселась на закрытую крышку унитаза. Дико дыша, смотрела на ручку двери в туалет. Я заперлась на замок, но ждала, что кто-то зайдет, постучит и заявит, что видел меня в коридоре.

Секунды шли.

Никого. Лишь через пару минут поняла, что никто не зайдет. И только теперь заметила, что происходит с моим телом. Моя грудь напряглась почти до боли, соски упираются в ткань платья, я чувствую каждый свой вздох, как они об него трутся и понимаю, что у меня намокли трусики. Они влажные настолько, что след от этой влаги останется даже на белоснежной крышке унитаза, на которой я сейчас сижу, плотно прижимая ноги друг у другу. Мои ноги стоят на носочках, даже несмотря на то, что я в безопасности, все равно остаюсь напряженной. Потрогала свою грудь, ее как будто наполнили силиконом – твердая, очень чувствительная. Мне нравится то, как я трогаю ее. Очень нравится… и я продолжаю это делать. Сжимаю ее. Разжимаю пальцы. Сжимаю, чуть свожу груди вместе, ноги плотнее прижимаются друг к другу. Мне тепло. Снова становится жарко – в ушах звучат стоны француженки и звуки шлепков его бедер по голым ягодицам любовницы. Было ли у нее между ног также влажно, как у меня сейчас? Были ли так жарко? От этих мыслей мне нечем дышать. Вскакиваю. Прижимаюсь лбом к холодной белой плитке на стене. А водоворот воспоминаний о происходившем в его комнате уже сковал мой разум.

Прячу руки за спину, сцепляю вместе пальцы. Если бы… если бы меня связать, было ли бы это больно? Не похоже, чтобы француженка испытывала боль. Ее стоны были стонами наслаждения, а не боли. Ей как будто было мало, она умоляла его, хотела им наслаждаться…

Я легла в постель только после продолжительного душа. Очень продолжительного. Ко мне так никто не пришел, все обошлось. Если только…

Если только Эврард не заметил меня за дверью в свою спальню.