Текст книги "Призрачный руфер"

Глава 6

17 лет назад

Семилетний мальчик с большими медовыми глазами вернулся домой. Он подергал за ручку на двери, делал это как обычно, так как еще не мог даже в прыжке дотянуться до звонка. Если дергать много и громко, дома услышат и обязательно впустят его.

– Габи! Где тебя носит? Сколько уже можно бегать по подворотням?!

Дверь открыл отец. Он был в халате – семь часов, только приехал с работы. Мальчишка, ростом высокому мужчине с трудом достававший до пояса, потупил взгляд своих жизнерадостных глаз. Он знал, если отец разговаривает в таком тоне, значит наказания не избежать. Грязные штаны на мальчике с разодранной коленкой и синяк под глазом только подливали масла в огонь. Утром, когда он уходил гулять, одежда была в хорошем состоянии, дырок не было. И синяк маленький Габриэль успел получить за эти же несколько часов.

– Опять штаны порвал? – отец отвесил пареньку приличный подзатыльник, но в дом пустил. – Маша! Тьфу, Алена! Встречай своего сына! Он как обычно с кем-то подрался!

Из глубины квартиры появилась молодая женщина, через ее правое плечо была перекинута толстая коса. На затылке девушки коса была намотана несколько раз сама на себя, а остаток, уже не умещавшийся на том самом затылке, свисал до самых колен матери Габриэля. Женщина обладала теми же теплыми глазами медового оттенка. Темные пушистые ресницы подчеркивали красоту этих глаз. Алена в девичестве Лапшина, а после замужества Грассо, была истинной красавицей. Выиграв несколько серьезных конкурсов красоты волос, девушка не раз получала дополнительные призы за самую красивую внешность, за самую милую улыбку, за самую тонкую талию. Маленький Габи был как будто точной копией этой женщины. Мальчик гордился своей матерью и боялся ее расстраивать гораздо больше, чем отца. Дези Грассо мог не только отругать, но и хорошенько, по-мужски наказать самого младшего сына. Этого мальчик не боялся. Он больше расстраивался, когда слышал, как любимая мама плачет в своей комнате. Родители постоянно ссорились из-за него. После ссор отец нередко уходил из дома на всю ночь, возвращался только утром, уже успокоившись и подобрев. Однако для Алены эти ночи не проходили даром.

– Он такой же мой сын, как и твой, – парировала женщина, приблизившись к ним.

Она присела на корточки рядом с сыном и внимательно осмотрела его коленку. Маленьких ноздрей мальчика коснулся тонкий аромат розовых роз – это были любимые мамины духи. Этот запах мальчик знал с рождения. Этот запах ассоциировался у него с счастьем.

– Габи, ты с кем-то подрался? – ее взгляд коснулся синяка под глазом. Мама неодобрительно покачала головой. Мальчик невольно залюбовался ее лицом.

– Они обзывали мою косу, – он опять потупил глаза.

Бабушка учила Габриэля говорить правду и никогда не лгать матери. Но мальчик уже в этом нежном возрасте начал подозревать, что правда не всегда к лучшему. К примеру, почему, когда он говорит правду, мама потом расстраивается, а отец ругает не его, а ее? Разве правда должна делать такое?

– Я давно говорил, отрезать ее надо! – прогремел отец свысока.

Габи папа напоминал слона – такой же большой, толстый и неуклюжий. Было непонятно, за что мама его полюбила? Габриэль много времени проводил на улице, особенно теперь, во время летних каникул. И часто видел очень красивых мужчин. Почему мама не влюбилась в одного из них? Почему выбрала отца, который не только не был красивым, но зачастую ничего не делал, кроме как ругался.

– Ее нельзя отрезать! – выпалил мальчишка, с ног до головы перепачканный грязью, которая говорила о довольно серьезной драке, с катанием по мокрой после дождя земле. – Нельзя! Нельзя!!! Это мамина коса! Я не позволю ее отрезать!!!

– Конечно, – мягко кивнула мама, погладив сына по голове, – ты лучше будешь каждый день драться. Получать тумаки за свою косу?

– И нас позорить, – добавил отец, с укором посмотрев на маму.

У Грассо старшего были совсем другие глаза. Итальянец в каком-то поколении, он имел смуглую кожу, крупные, неуклюжие, как и он сам черты лица и черные, часто очень злые черные глаза. Дези сам не мог с точностью сказать, был его дед или отец итальянцами – и тот, и другой, бросили своих жен, оставив лишь фамилию на память. Благодаря своей матери, Дези получил к фамилии и итальянское имя.

– Этот, – отец указал на него толстым пальцем, – худший из моих сыновей. Мало того, что хилым вышел, косу отрастил, с малых лет неуправляемый. А все потому, что ты не даешь мне его как следует наказать!

– Детей бить нельзя, – мама строго посмотрела на мужа. – Габи, беги к бабушке, надо промыть и обработать рану. Я чуть попозже подойду. Тебе еще поесть надо, целый день бегаешь, даже про обед забыл.

Мама как обычно взяла его под защиту. Мальчик не удержался, обнял молодую женщину тоненькими ручонками, похожими на две хрупкие веточки и от всей души поцеловал в нежную щеку. Отстраняясь, он сильно-сильно втянул ноздрями воздух, чтобы в его груди осталось как можно больше аромата розовых роз.

Габи скинул сандалии в прихожей и со всех ног помчался к бабушке в комнату, лишь раз он обернулся, чтобы удостовериться, что мама смотрит на него. Она не смотрела – отец уже показал ей пройти в гостиную для серьезного разговора. Мальчик задержался в коридоре, готовый в любую секунду сорваться на помощь матери, если та позовет. Но она не позвала. Его позвал совсем другой человек.

– Габриэль, Габи, что ты там стоишь? Заходи уже скорее!

Бабушка сидела в своем полосатом кресле у окна. Пока он был маленький, они с бабушкой делили эту комнату на двоих. Эта трехкомнатная квартира на четвертом этаже принадлежала его бабушке и должна была достаться Алене, маме Габи. Мальчик знал, что у его отца нет своей квартиры, зато у него есть две другие семьи. Две другие жены и трое других сыновей, которые, как не уставал повторять Грассо старший, были непременно лучше, чем эти. Алена Лапшина стала третьей женой толстого Грассо и самой нелюбимой. Отец безумно влюбился в его маму, они познакомились на каком-то мероприятии, где папа работал у важного человека телохранителем. Мама была переводчицей у другого важного человека. В маминого важного человека стреляли, и папа смело ее уберег от пули. Так состоялось их знакомство. Алена Лапшина была младше своего супруга на целых тринадцать лет. К тому времени у отца уже было за плечами два неудачных брака и в каждом сыновья. Влюбившись в прекрасную обладательницу длинной косы, Дези мечтал, что у них родится дочка. Он так сильно мечтал об этом, что, когда родился мальчик, от расстройства целый месяц не показывался в доме у Лапшиной. В конце концов он приехал и даже остался, но сына так и не смог полюбить. Постоянно сравнивал его с другими своими детьми, которым посчастливилось стать полной отцовской копией. Его ненависть к сыну отражалась на Алене.

– Что ты там застрял, Габи? Заходи скорее! Ой! Кошмар какой, где же тебя так угораздило?!

Бабушка хлопнула маленькими ладошками по щекам. Ольга Алексеевна тоже была женщиной щуплой и невысокой. Ее дочь полностью пошла в свою мать, внук родился их копией.

– Ты опять подрался? – покачала она головой.

– Бабуль, они меня уже об этом спрашивали.

– Кто? Родители?

– Ага.

– Ну, – Ольга Алексеевна хитро прищурилась, – а они спросили, кто хоть победил? Ты его или он тебя?

– Бабуль! – внук гордо выпятил плоскую грудь и показал два маленьких кулачка, как это делают боксеры. – Их было трое! Я их всех побил! Прямо, как ты учила! Все сделал, как ты учила!

Ольга Алексеевна весело рассмеялась в кулачок, она тоже старалась лишний раз не шуметь в своей собственной квартире, чтобы не раздражать зятя, который и без того без конца во всем подряд упрекал ее дочь.

– Трое? А ну, снимай свои штаны. Будем дырку заштопывать. И ногу обработаем, а пока я смажу ее йодом, ты мне расскажешь, какие приемы применял.

– Бабуля, – хмыкнул мальчик, – я все правильно сделал, не сомневайся!

– Но синяк-то заработал? Снимай штаны, борец. Где там твоя коленка.

Ольга Алексеевна потянулась к тумбочке, открыла верхний ящик и достала оттуда металлическую коробку из-под конфет, которую лет тридцать назад привезла с соревнований. Эту коробку она купила в Китае. На крышке нарисована женщина в красном кимоно, рядом с ней прогуливаются две длинноногие, сказочные птицы с красным оперением. Габриэлю очень нравилась эта коробка, он нередко заглядывал к бабушке в ящик, чтобы разглядеть ее поближе.

Мальчик стянул с себя грязные джинсы и подставил коленку бабушке. Та, чем-то побрызгав на рану, протерла ее ватным тампоном.

– Щиплет?

– Неа, – помотал головой Габриэль. Он мужественно сжал зубы – мальчики не боятся боли, этому тоже его научила бабушка. Как и множеству приемов кунг-фу. Ольга Алексеевна была кандидатом в мастера спорта и внука начала обучать любимому виду боевых искусств, который практиковала сама, с ранних лет. Казалось, Габриэлю не было и трех, когда он выучил свой первый самый простой прием. Он отрабатывал его на бабушкиной подушке, потому что не было с кем сражаться. Эта подушка желто-оранжевого цвета стала его первым противником.

– Хорошо, что не щиплет. А я думала, больно будет, – Ольга Алексеевна прищурила немного поблекшие из-за возраста медовые глаза. – Ну, раз не больно, побрызгаем еще. Грязи ты на себя собрал много, лишним не будет. И косу свою запачкал. Неужто опять оторвать пытались?

– Пытались.

– Молодец, что не позволил. Ты, Габриэль, сильным мужчиной вырастешь, главное, достойным. Любить маму – не может быть стыдно, ты не слушай никого. Считаешь, что эта коса тебе нужна – носи ее гордо. Это твое достоинство.

– Правда? Бабуль, ты так считаешь?

– Считаю, – кивнув головой с серьезным выражением лица, ответила старшая Лапшина. – Помнишь, я тебе сказки читала? Так вот, во все времена мужчины носили длинные волосы. Конечно, не такие длинные, как у тебя. Покороче стригли.

– У меня самая длинная коса! – мальчик снова гордо задрал подбородок. Он сделал это так резко, что даже подпрыгнул на месте. – Ни у кого такой длинной косы нет и не будет! У меня коса будет такая же, как у моей мамы! Самая красивая и длинная в мире. Самураи ведь тоже косы носили? Да, бабуль? Я буду самураем!

– Самураи, воины, принцы, все носили, – согласилась бабушка, перевязывая ободранную в кровь коленку внука. – И все гордились. Волосы – это достоинство. Это твоя история, твое наследство. Некоторые верили, что если им обрежут косу, то несчастье ляжет не только на них, но и на весь род. Или верили, что удача от них уйдет.

– Не волнуйся, бабуль, – внук положил ручку на плечо бабушке. – Я никому и никогда не позволю отрезать свою косу. Я их всех во! Поколочу! Я им всем задам!

Глава 7

14 лет назад

– Я все-таки отрежу тебе эту косу!!!

– Нет! Нет! Ты не сделаешь этого!!!

Невысокий, худенький мальчишка десяти лет метался по трехкомнатной квартире, убегая от родного отца.

– На этот раз тебе не отвертеться! – кричал грузный Грассо, пытаясь догнать собственного сына.

В руке он держал огромные ножницы, с которыми погнался за Габриэлем.

– Ты перестанешь меня позорить! Сколько уже можно измываться над отцом! Пока матери и твоей бабки, вечной заступницы ущербленных нет, я ее отрежу! Довольно с меня!

Мальчишка отбил ногу об стол в большой комнате, но успел нырнуть под него в последний момент. Сразу за этим, под столом показалось красное, разъяренное лицо отца. Черные глаза метали молнии.

– Сколько можно меня дурить! Вылезай оттуда! Как ты смеешь! Никто из твоих братьев так не делает! Только ты считаешь себя особенным!

– Я не считаю! Не считаю! – пищал Габи, подтянув к груди худые коленки. – Это ты меня не любишь! А их любишь. И придираешься все время к моей косе!

Грассо сжал зубы и с корточек встал не колени, однако он был настолько большим, что залезь он под стол в погоне за сыном, непременно застрял бы там. Габриэль намочил мокрыми волосами стену позади себя. Еще несколько минут назад он мылся в душе. Этот процесс у него обычно занимал много времени. Промыть длинные волосы, как это делала мама, отнимало почти час. Мальчишка как раз смыл шампунь, как вдруг почувствовал, что за ним как будто кто-то наблюдает. В испуге оглянувшись, он заметил тень в проеме оказавшейся незапертой двери. Темная тень и тяжелое дыхание исчезли после того, как мальчик несколько раз моргнул. Он думал – дома никого нет, отец должен был быть на работе, бабушка с мамой уехали, сам же Габи недавно вернулся со школы – это был последний день учебы в этом году, наступили летние каникулы. Через несколько дней ему исполнится одиннадцать.

– Кто там? – негромко спросил он, и к своему ужасу услышал, как кто-то на цыпочках отходит от двери.

Схватив длинную, голубую рубашку отца с вешалки, на которой сохло белье, Габи набросил ее на худенькое тело и выключив воду, выскочил из ванной. Он быстро заглянул в комнаты – там никого не обнаружил. Наконец, мальчик зашел на кухню, посреди которой обнаружил грузную фигуру отца. Тот стоял к нему спиной.

– Папа? Это ты, – с облегчением сказал Габи.

Отец его не жаловал, но все же был родным человеком. Сегодня они на одну ночь должны были остаться вдвоем.

– Я так испугался! Я думал, это воры зашли! А почему… почему ты не крикнул, что это ты? Я так испугался…

Габи стоял в проходе, его ноги чуть ниже колен прикрывала длинная голубая рубашка, волосы были распущены, на миловидном личике нарисован испуг.

Грассо вдруг развернулся. Он встал, как-то очень странно перекрестив ноги. И яростно воззрился на сына, почти сразу стал кричать:

– Ты меня достал! Я отрежу! Отрежу эту твою чертову косу! Сколько можно вводить всех в заблуждение! Все! Все вокруг думают, что ты девчонка!

– Папа, папочка, ты опять меня будешь бить? – мальчик не дрогнул.

К побоям он уже привык. Но даже с ними, он никогда до этого момента не видел отца настолько разъяренным. Что-то случилось, наверное. Может быть, кто-то из соседей что-то наболтал. Такое тоже уже не раз было. Если раньше все больше просто посмеивались, то теперь, когда Габи начал вытягиваться в росте, шутки стали злее. Часто упоминалось, что скоро этот мальчик совсем станет девочкой. Наденет каблуки и будет краситься. Ведь внешность позволяет. Парни говорили, что у него и между ног ничего нет. Как у девчонки. Что грудь вырастет. Габи стал чаще драться. Его костяшки вечно были сбиты в кровь, на теле красовались синяки, он научился лицо не подставлять. Все свое свободное время он стал тренироваться искусству кунг-фу. Он нашел лазейку на крышу собственного дома и пробирался туда, чтобы побыть в одиночестве. И заниматься, заниматься, заниматься.

– Я тебя не просто буду бить! Ты сегодня останешься без еды и спать будешь на улице! А еще…

Отец огляделся, стреляя глазами-молниями, его дикий взгляд наткнулся на ящик, в котором мама с бабушкой держали ножи и ножницы, открыл его и, покопавшись, вытащил на свет самые большие ножницы. Этими ножницами бабушка отрезала ткань, когда хотела что-то сшить. Огромные, тяжелые, они производили устрашающее впечатление.

Габриэль никогда не убегал от отца, когда тот хотел его наказать. Сейчас мальчишка бросился наутек, спасая свое единственное богатство.

Оказавшись под столом в гостиной, Габи лихорадочно придумывал, куда бежать дальше. На улице тепло, начало июня, он может уйти и так, главное добраться до двери и открыть ее. Его выдали бегающие глаза.

– Сбежать хочешь, – прокричал отец, заметив это, – не выйдет! Я вытащил ключи из замка. Ты никуда не пойдешь, пока я не отрежу твою косу!!! А ну, иди сюда, маленький паршивец!

Огромная лапища схватила Габи за голую коленку и потащила вон из-под стола. Его тащили прямо по полу, рубашка, под которой ничего не было, задралась. Мальчик яростно начал бить ногами. В пылу драки, его голая пятка врезалась в глаз отца.

– Ах, ублюдок! – взревел мужчина и дернул мальчика со всей силы, рывком вытащив того наружу.

Габриэль запаниковал и его удары стали еще яростнее. Он уже вскочил на ноги и со всей силы бил отца по голове, мужчина же, пытаясь остановить этот поток ярости, рванул за рубашку на плече мальчика. На вороте пуговицы разлетелись в стороны, мужчина вдруг окаменел. Он покраснел и застыл, как будто внезапно осознав что-то очень ужасное и убрал руки от мальчишки. Габи же не медлил, паренек увидел, как вылетели на пол ключи из кармана отца, он подобрал их с пола, пока отец сидел на корточках, уставившись в одну точку перед собой, и бросился наутек. Через несколько мгновений босые пятки Габриэля бежали по ступенькам его подъезда. Он молниеносно достиг последнего этажа, ловко взобрался по лестнице, ведущей на крышу и, открыв дверь, юркнул в свой мир.

Глава 8

Теплый летний ветер подхватил длинные волосы Габи и взметнул их вверх. Придерживая рубашку, чтобы та не слетела с него, мальчик подбежал к самому парапету. Медовые глаза схлестнулись с солнечными лучами, а волосы и рубашка с ветром. Мальчик приоткрыл губы, пустил потоки воздуха в свои легкие. Он задыхался от слез, потекших по его еще совсем детским щекам ручьями. Тонкая фигурка непонятно как удерживалась на этом сильном ветру, концы голубой рубашки хлестали его по тыльной стороне коленей, а разорванный ворот трепыхался на плечах.

– Привет.

Габи в испуге обернулся. Нет, слава богу, это был не отец. Он увидел перед собой незнакомца. Парень несколько старше его появился из ниоткуда. Как он здесь оказался? На эту крышу никто не залазил, кроме самого Габи. Мальчик это прекрасно знал.

– Ты плачешь, – осторожно спросил незнакомец с серыми глазами и казавшимися серебряными в солнечном свете волосами.

Габриэль только сейчас сообразил, в каком виде предстал перед ним. Рубашка взрослого, ноги босые, длинные волосы, не убранные в косу, разметает ветер.

– Нет, не плачу, – буркнул он, хлюпнув носом. – Кто ты такой? И что делаешь на моей крыше?!

Габриэль с детства был гордым и смелым. Недостойный вид еще не означал, что он готов уступить свое пространство какому-то наглому чужаку. И пусть он старше, это еще не повод не врезать ему.

– Извини, – парень взъерошил волосы на своем затылке. Ему явно было неловко. – Я не хотел тебя напугать. Просто мне стало интересно, кто ты. Я вчера был в гостях у друзей. Они живут в доме напротив, если ты оглянешься, окна с розовыми занавесками на последнем этаже. Там балкон. Мы вышли покурить… и я увидел, как ты занимаешься на этой крыше. Это кунг-фу? Я угадал?

– С чего ты решил, что это я? – Габи вдруг смутился. Его еще никто не видел за тренировками. Он понятия не имел, как это выглядит со стороны. Глупо, скорее всего.

Парень показал рукой на волосы Габриэля, с которыми в ту минуту беспощадно играл ветер.

– Такие волосы редко встретишь. Но я думал, ты гораздо старше. Твои движения были очень умелыми.

Габи хлюпнул носом и отвернулся. Он почувствовал, как его щеки начинают гореть от смущения. До этого момента то, как он занимается толком не видела даже бабушка. А тут вдруг, совсем чужой человек. Парень, старше по возрасту, выглядит очень круто – модные рваные джинсы, майка. Он такой накаченный, сам скорее всего спортсмен. И вдруг пришел с желанием подружиться, потому что ему понравилось то, что делает Габи. Не привыкший к похвальбам, мальчик стал пунцовым.

– Тебе лет десять?

– Одиннадцать почти! – Габи буркнул в сторону.

– Понятно, – парень улыбнулся. – Это меняет дело! Прости, что я так, без приглашения вошел на твою территорию. Просто… Мне хотелось… Мне интересно было познакомиться с тобой.

Незваный гость переступил с ноги на ногу, ему тоже было неловко оказаться в такой ситуации.

– Как тебя зовут?

– Габи.

– Как? Ветер, прости, не слышно.

– Меня зовут Габи! – выкрикнул Габриэль, но именно в этот момент ветер, как назло, притих и его крик оказался достаточно громким.

– Очень приятно.

– А тебя?

– Меня зовут Роберт.

Габриэль решил, что теперь можно и улыбнуться. Похоже, у него появился более взрослый друг. Это так почетно!

– Очень приятно! – выпалил мальчик с длинными волосам.

– Габи, и мне приятно, – Роберт сделал шаг к нему. – Габи, но ты так и не сказала, кто тебя обидел? Я могу тебе как-то помочь?

В глазах Габриэля разом застыла преждевременная радость. Он то наивно, как ребенок, полагал, что с ним хотят подружиться, потому что увидели в нем взрослого, сильного мальчика, и этим наконец-то можно гордиться. Хоть кто-то признал, что он тоже сильный. Как же он ошибался! Поспешил! Его приняли за девчонку! Нарочно? Может быть, этот парень нарочно над ним издевается?! Может быть, он опять не один? Там, где-то за углом стоят его дружки?!

– Габи, почему ты молчишь? – тем временем парень, как будто искренне переживал за него. – Кто тебя обидел? Может быть, в полицию надо обратиться? Ты стоишь здесь, босиком, в порванной рубашке. Ты от кого-то убегала?

– Нет! – резко вскричал Габи. – Нет! Я не девочка! Я Габриэль! Габриэль! Габриэль!!!

Не в силах удержать слезы, не в силах удержать в себе обиду, Габи сорвался с места и побежал прочь, в другой конец крыши, там были коммуникационные щиты, антенны, и невысокий выступ с дверью. За ним он и спрятался. Тот угол был его убежищем. Ему некуда было бежать с этой крыши. Домой он не попадет, а на улицу выходить, чтобы снова с кем-то сцепиться, тоже уже не стоило. Довольно на сегодня! Пусть лучше этот отвратительный незнакомец уматывается с его крыши. Вместе со своими дружками!

Габи забился в свой спасительный угол, съежился в один маленький комок и сжал до боли маленькие кулачки. Он не будет больше плакать! Он будет драться! Снова весь мир против него! Ну и пусть! Он выстоит, как учила бабушка. Он справится со всем этим!

В стороне послышались осторожные шаги. Отвратительный незнакомец не собирался уходить?!

Еще секунда и парень вынырнул из-за угла. Он сразу же обнаружил пропавшего ребенка.

– Габриэль? – Роберт кашлянул в кулак. – Послушай, я хочу извиниться. Прости. Неловко как-то получилось. Не хотел тебя обидеть.

– Убирайся! Убирайся с моей крыши! Тебя сюда никто не звал!

– Послушай, – Роберт присел на корточки, чтобы поравняться взглядами с Габи. – Я честно, не хотел тебя обидеть. Твои волосы ввели меня в заблуждение. Я не ожидал, что у мальчика может быть коса.

Габриэль не выдержал. Как и отца, он ударил незнакомца голой пяткой по коленке и дал деру с крыши. Выскочив на лестничную клетку, он проскочил несколько этажей и замер у входа в свою квартиру. Если этот Роберт решит пойти по лестнице-то он зайдет домой на минуту. Пока тот не уйдет. А потом вернется на крышу.

Мальчик прислушался. Где-то наверху действительно через некоторое время стукнула крышка чердака, раздались шаги и… Что теперь? Загудел лифт!

Габи обрадовался – ему не придется заходить домой. Чужак уедет на лифте. Спустя несколько минут, Габи вернулся на крышу. Там он пробыл до самого утра. Отец даже не пытался его искать. Мальчик вернулся домой, увидев с крыши, как к дому подъехала машина такси, из которой вышла бабушка, а за ней мама. Голодный, немного сгоревший на утреннем солнце, Габриэль успел вбежать в свою комнату и переодеться. Отца он по дороге не встретил.