Текст книги "Меню холодных блюд"

Меню холодных блюд

1

Феня заехала в детективное агентство, чтобы поболтать с Валеркой. Они оба удобно разместились в тесноватом Валеркином кабинете, лучшим украшением которого была, конечно, кофемашина. Хозяин «Просто Бонда» любил ее больше всего остального имущества агентства, даже больше машин и оружия, и обязательно угощал всех своих друзей – не спрашивая, любят ли они кофе, – напитком крепчайшей концентрации. Феня называла Валеркин кофе «Вырвиглаз», но пила его с удовольствием – без сахара, с сигареткой.

Детектив словно ждал ее и встретил новой версией:

– Тут еще такая фишка выяснилась: Жихарев людям в долг деньги давал. За проценты причем. И крыша у него была – очень серьезная.

– Да, интересно, – вяло поддержала его Феня.

– Я нашел в его квартире тайник, – упоенно делился открытиями детектив, наливая консультанту кофе, – а в нем – пачки купюр в рублях, евро, долларах. Всего на несколько миллионов. Проверяю сейчас, к чему это все приведет. Приведет, уверен, к убийству!

Вздохнув, Феня передала ему историю, купленную у бармена-мачо из «Джаза».

– Ну, ты мне Америку не открыла, – ответил ей детектив весьма обидным высокомерным тоном. – О романе Лины с поваром я уже слышал от сотрудников «Джаза», мы с ребятами там прошлись после полиции, подобрали объедки. Только свидетелей тому роману нет, и я в него не верю. Если хочешь, – добавил он небрежно, – поговори с Линой как женщина с женщиной.

Прозвучало это возмутительно! Феня заявила:

– Мои версии не стоит игнорировать!

– А хочешь, – смилостивился хозяин детективного агентства, – позови Васю. Он поможет тебе с твоими расследованиями.

– Это идея! – обрадовалась Феня. – Пусть Вася мне поможет, но не с делом Сухарева, а с поимкой поджигателя.

Довольный ходом своих дел и самим собой, Валерка был щедр:

– Как скажешь. Кстати, Вася неплохо петрит в пожарах. Он может осмотреть сгоревшие дома, чтобы сделать заключения, как подожгли, чем подожгли, ну и все такое.

– Может, лучше в полиции спросишь? – предложила Феня. – Я уверена, что дело по факту поджогов в дачном кооперативе «Советский архитектор» уже открыто.

– Ох, некогда. Ладно… Феня, – вдруг словно вспомнил нечто детектив. – Я уезжаю в Ростовскую область, к Майе. На месяц примерно. Найду ей новых адвокатов, попробую добиться пересмотра дела. Детей оставлю с нянечкой, нашел одну подходящую, она бывший охранник женской колонии, то есть справится. Да и твой отец обещал контролировать… А ты все свои проблемы решай с Васей, хорошо?

– Хорошо, – согласилась Феня и вдруг расстроилась: – Ты уезжаешь, Наташка теперь совсем деловая стала, ей некогда со мной видеться, папа редко приезжает. Я думаю, что он с мамой время проводит, а мне это не нравится. Я совсем одна!

И тут Валерка удивил неожиданным советом:

– А ты постарайся помочь родителям наладить отношения.

– Ты сбрендил? – поразилась консультант. – Я с мамой почти не могу общаться.

– Лучше стать своим среди чужих, чем чужим среди своих, – изрек Валерка, заставив Феню поперхнуться от удивления. – У тебя уже был подобный опыт. А твоя мать – человек, очень зависимый от чужого мнения. Под влиянием Майи она была невыносимой, а под влиянием отца – стала вполне вменяемой. Да и ты можешь легко ее к себе развернуть.

Удивление в Фениной душе переродилось в возмущение.

– Но…

– Все, мне некогда, а ты как хочешь, – бросил бывший муж и подтолкнул Феню к выходу.

Закусив губу, она вышла на улицу, поймала такси и назвала адрес: гостиница «Уют». Феня собиралась нанести визит в адвокатскую контору Жанны Арнаутовой.

2

Консультант по брачным отношениям помнила этот дом, построенный примерно в то время, когда они с Наташкой оканчивали младшую школу. Пятиэтажная гостиница, окаймленная четырьмя рядами сросшихся балкончиков, казалась им, девчонкам, огромным суперсовременным зданием.

Сейчас все выглядело совершенно иначе, да и гостиница уже не была гостиницей: владелец сдавал номера под офисы.

Контора Арнаутовой нашлась на первом этаже. Феня постучала в деревянную дверь с табличкой «Адвокатское бюро „Арнаутова и К^о“», но ей не ответили. Она приоткрыла дверь, заглянула внутрь и, не увидев никого, вошла, очутившись в маленькой сквозной приемной. В прежние времена это была прихожая четырехместного номера.

Феня пересекла приемную. В кабинете ее встретила музейная тишина. Стол, шкафы и тумбы помещения имели заброшенный вид. Феня провела пальцем по столу, на пальце осталась пыль…

Нежданно-негаданно входная дверь хлопнула, и от порога раздался резкий оклик:

– Чего вам надо?

Феня обернулась. Перед ней стояла сердитая девушка с ярким макияжем, одетая скорее как работница борделя, нежели как сотрудник адвокатского бюро. Манеры девицы соответствовали ее облику.

Представившись клиенткой, Феня с удивлением узнала, что ждать Жанну сегодня бесполезно. Лучше прийти завтра, после того, как бордельная девушка с ней созвонится и назначит время встречи.

Попытавшись раздобыть координаты адвоката, Феня снова убедилась в том, что деньги – отличный рычаг для добычи информации. Пришлось добавить балл в пользу денег.

3

Жанна Георгиевна встретила консультанта по брачным делам внимательным взглядом ярких карих глаз. Она была привлекательной женщиной, особенно лет десять назад, когда овал лица еще не оплыл и под глазами не образовались мешки.

Разглядывая ее упрямый подбородок, Феня решила про себя, что бывшая любовница Сухарева имела страстную натуру, волевой характер и большие амбиции.

Она застала адвоката нахрапом, в собственном доме, расслабленную, несмотря на полдень рабочего дня, без макияжа и в недобром настроении. Сначала Феня пыталась юлить, представляясь клиенткой, но Арнаутова на это не повелась. Тогда консультант брачного агентства объяснила, что пришла по поводу несчастья, случившегося на кухне ресторана «Джаз». А вот это уже Жанне было интересно.

– Давайте встретимся через полчаса в кафе за углом, – предложила она.

– Да, давайте, только…

– Что?

Феня приложила руку к сердцу.

– Мне нехорошо, – сказала она.

– Что это с вами? – испугалась Арнаутова, вглядываясь в бледное лицо гостьи.

– Сердце. Со мной бывает… Капля воды и таблеточка…

Жанна попятилась, впустив Феню в полутемную прихожую. Указала на пуфик.

– Сейчас принесу воды.

Феня села, огляделась и прислушалась.

Дом был большой, просторный, отделанный с чисто провинциальным шиком, калькирующим интерьеры турецких гостиниц. Только обо всей этой красоте никто не заботился: зеркала были залапаны, в углах протянулись тоненькие паутинки, комки пыли затаились в углах. Порядок тоже не волновал хозяйку, она даже не стала нанимать уборщицу. Женская обувь великолепного качества и всех сезонов валялась прямо на полу, рядом со сверкающим громадьем шкафов.

Из комнаты, в которую Феня не имела возможности заглянуть, доносилась истерика какого-то сериала.

Жанна принесла воды, Феня выпила ее, объявила, что ей лучше, и ушла.

…В кафе Арнаутова прибыла при полном параде – в красном плаще и с заметным слоем косметики на лице. Она заказала себе кофе, после чего спросила:

– Так что там случилось у Николая Александровича?

– На кухне «Джаза» был убит повар, – напомнила ей Феня, – а подозревается в убийстве Сухарев. Есть версия, что его подставили.

– М-да, вы говорили уже, но в голове не укладывается. – Лицо Жанны чуть дрогнуло, как при воспоминании о былой боли. – Так он уже вышел из тюрьмы? А я и не знала. Что вы от меня хотите?

– Я думала, что вы уже встретились с Сухаревым после его выхода на свободу. А может, даже предполагаете, кто хотел навредить Николаю Александровичу?

Адвокат молча смотрела на посетительницу, будто не зная, что сказать. Тогда Феня позволила себе озвучить собственные домыслы:

– Лично мне кажется, что ключевое слово здесь «месть».

Не нарушая молчания, Арнаутова достала пачку сигарет. Закуривая, она сосредоточилась на посетителях кафе, словно бы ради этого сюда и пришла.

– Давайте мы сразу все обсудим? – неожиданно теплым тоном предложила она. – Поговорим и больше к этому возвращаться не будем. О том, что произошло, я ничего не знаю, я вообще не хочу ничего знать по этому поводу. Поймите, я стала другим человеком, почти забыла прошлое.

– Договор дороже денег, – согласилась Феня. – Я слушаю вас.

– Нелегко вспоминать… – Яркие глаза Жанны заблестели, наполнившись влагой. – Мой роман с Колей был самой большой трагедией в моей жизни. Я потеряла все. – Жанна посмотрела на Феню, закусив губу, потом судорожно вздохнула, пытаясь взять себя в руки. – Потеряла чувство собственного достоинства, годы жизни, даже возможность родить ребенка. Все это долго описывать, я боюсь, что просто начну реветь, как дурочка, поэтому простите…

– И вы простите меня, – попросила Феня, которой стало жаль эту сильную женщину, так переживавшую о делах давно минувших дней. – Я просто почувствовала, что повара в «Джазе» убили не потому, что он был плохим человеком, а потому, что кто-то захотел подставить Сухарева.

– Да, – непонятно с чем согласилась Жанна. Медленно выпустив клуб дыма красными губами, она пояснила: – У Коли множество врагов. Он сложный человек, с ним тяжело было находить общий язык. А я, бестолковая баба, люблю его до сих пор! – Жанна скривила губы, будто издеваясь над собственной глупостью. – Встречался со мной – и женился на другой. А я все продолжала за ним бегать!

– И шантажировать его, – вставила Феня. Она еще не договорила этих слов, как раскаялась в них.

Жанна уставилась прямо в глаза Фене.

– О! И вы в курсе!

– Простите…

– Что ж, такая у вас работа, – подвела итог Жанна. – Да, я унизилась. Мне было стыдно тогда, стыдно и сейчас.

– Вам следует простить себя, – посоветовала Феня, поднимаясь. – Больше не буду вас расстраивать своим присутствием.

Она ушла, оставив женщину за столиком кафе.

4

Уже через полчаса Феня подъехала к «Джазу», где ее ожидала Лина. По пути к директорскому кабинету ей встретился высокий рыжий парень лет двадцати, неуловимо похожий на Ника Сухарева. Он был насуплен, погружен в свои мысли и выглядел расстроенным.

Лина встретила Феню на пороге. Как и раньше, она смотрела в сторону, стискивала ладони, периодически краснела и бледнела – в общем, выглядела так, будто только что продала все секреты Родины британской разведке MИ-5 или в Израиль, Моссаду. Нравилось это Фене все меньше и меньше, однако она решила сделать вид, будто ничего не замечает.

– Я рада вас видеть, – произнесла Лина. И этому Феня не очень поверила.

В кабинете она расположилась так, чтобы жена Сухарева, сев напротив, оказалась лицом к свету.

– Как мне поговорить с вашим мужем?

Лина поднесла руку к губам, опустила ее, затем поправила прическу и посмотрела на часы.

– Это не получится, – пояснила она. – Он заболел.

Феня протянула руку и поймала безостановочно летающую в воздухе ладонь Сухаревой. Прикосновение заставило Лину замереть, она даже сжалась.

– Лина, простите меня, я не хочу вас мучить, – отпуская ее пальцы, сказала Феня. – Вы мне не доверяете, я понимаю. Только скрыть беспробудное пьянство вашего мужа уже невозможно.

– Он просто в стрессе, он напуган.

Феня продолжила:

– А почему вы не рассказали нам с Валерой о бывшем партнере Ника?

Лина удивилась:

– О Прянике? Об Андрее Пряничникове?

– Да. – Феня внимательно наблюдала за Линой. – Ник убил его жену, так ведь? Андрей вполне мог бы отомстить.

– Не мог, – быстро сказала Лина и замолчала.

– Почему?

– Просто поверьте.

– Я не могу.

Феня начинала сердиться, чего прежде в подобных ситуациях с ней не случалось.

– Как я смогу найти правду, если вы сами утаиваете ее?

– Простите, но мы не просили правду, – поправила ее Лина, опуская глаза. – Мы просили, чтобы вы держали нас в курсе полицейского расследования, ведь у Валеры есть там связи?

– Какой в этом толк, если не найдется настоящий убийца?! – возразила Феня. – За день до убийства Николай Александрович ссорился с Жихаревым из-за того, что мясо в пакете лежало на полу, было это?

– Да, – вздрогнула Лина. – Вы знаете?

– Полиция тоже может узнать! Вот в чем ужас!

– Да, но что же делать?

Хлопнув ладошкой по коленке, Феня воскликнула:

– Искать убийцу!

На глазах Лины выступили слезы, и Феня вспомнила это мерзкое Валеркино выражение: «Поговорить как женщина с женщиной».

– Хорошо, – спокойно произнесла Феня. – Давайте о другом. Какие отношения связывали вас с Евгением Жихаревым?

– Рабочие.

– Ходят слухи о вашем романе.

– Да пусть себе ходят. – Лина пожала плечами. – Я привыкла к слухам, сплетням, шушуканью за каждым углом. Когда Ника посадили, в «Джаз» поперло море народу – только ради сплетен. Мы неплохо заработали.

– Но почему сплетничают именно о вашем романе с поваром?

Лина сделала рукой взлетающий неопределенный жест, выражающий недоумение.

– Видимо, потому, что мы много работали вместе. Я считаю, что ресторан – это прежде всего кухня. Женя был хорошим поваром, он делал все, что от него требовалось, но ни на каплю больше. Разработать новое меню – ой, я не знаю… Придумать новую подачу блюда – да ну его, зачем?! – Феня догадалась, что Лина пародировала интонации Жихарева, и получалось забавно.

– А ваш муж знал о сплетнях?

– Ник знает гораздо более важное: я люблю его.

– Несмотря на то, что у него были другие женщины?

– Несмотря на это.

Где-то за кадром, чувствовала Феня, скрывалась если не ложь, то недоговоренность, но выловить хитрую тварь не удавалось.

Консультант по брачным вопросам попросила супругу известного гродинского ресторатора посоветовать, где ей найти Андрея Пряничникова, после чего покинула развлекательный центр «Джаз».

Брачное агентство

Эльдар пришел в поэтический клуб «Рифма» впервые. Он и раньше знал, что в Гродине есть такое богемное местечко, только ни разу не побывал тут. С тех пор как он сменил профессию актера непонятно на что, Эльдар перестал ощущать себя причастным к культурной среде человеком.

Что он есть сейчас? Просто многоликое существо, служащее двум богиням – брака и любви. Они решают, кем он будет для очередной клиентки, а он принимает выбранный для него облик. Это не актерство, это жизнь. Неинтересный, реальный и неизбежный способ существования биологической единицы.

А в клубе было интересно. Члены поэтического объединения выбрали для встреч не попавшее в десятку самых популярных мест города маленькое полуподвальное заведение, декорированное в лубочном псевдорусском стиле. Сначала в глазах у Эльдара зарябило от гжели, петухов, а также пейзажей с березами и пшеничными полями, но вскоре это прошло. Оказалось, что искусственность обстановки только подчеркнула естественность собравшихся тут людей. В основном это оказалась молодежь, не зацикленная на внешнем виде, зато обладающая особым чувством собственного достоинства, которое присуще только творчески одаренным людям. Оглядевшись, он заметил, что представителей старшего поколения в клубе очень мало. В основном это были женщины романтического типа в кофтах с оборками или пожилые, потертого вида мужчины. Их стихи были ужасны, а в них самих не угадывались учителя и наставники, скорее просто несчастные, потерявшиеся в поезде жизни люди, бежавшие из вагона своего поколения в те вагоны, где им уже не было места.

Эльдар купил себе коктейль и сел у бревенчатой барной стойки, ему уже стало скучно. Тут к микрофону, стоявшему в углу кафе, подошел человек и объявил Вечер молодых поэтов. Выйти к микрофону может каждый, сказал он, главное, чтобы здесь звучали: а) стихи и б) свои собственные стихи.

Следом за этим три часа кряду Эльдар слушал вирши молодых гродинских поэтов, пытаясь отгадать, кто из присутствующих в зале девушек и есть Полина Бурова. К началу четвертого часа ведущий объявил ее имя. Увидев клиентку Фени, Эльдар подумал, что, будь Полина актрисой, не избежать бы ей амплуа травести.

Девушка читала простые вещи с незатейливыми рифмами, вроде «заря – не зря», приятные искренностью. Одно из стихотворений показалось Эльдару излишне драматичным: о девушке, которая ждала возлюбленного при свече, но задремала, а огонь со свечки, перекинувшись на ее волосы, спалил саму девушку. Это была аллегория, догадался Эльдар.

После выступления Полины Эльдар подошел к ней и похвалил стихи, смутив девушку до бордовых пятен на щеках и шее. Румянец поэтессы тоже показался ему милым.

Понимая, что его работа выполнена, Эльдар не удержался в рамках полномочий и навязался Полине в провожатые.

Такая любовь

1

Фене позвонил Вася, на которого Валерка сбросил все дела детективного агентства «Просто Бонд», чтобы спокойно заняться проблемами своей супруги.

Вася доложил: он изучил тайные губернаторские архивы, где хранились компроматы на всех сотрудников администрации, и теперь, так сказать, бил копытом в предвкушении настоящей работы. Смущало его только одно.

– Вот же странность какая: при всей своей подозрительности Самохин бросает кучу денег в открытом сейфе и не волнуется, что их сопрут!

– Насколько я поняла, – сказала Феня, – «паранойя» у Николая Николаевича ограниченная. То есть он боится предательства, подставы, шпионов, лицемерия, неверности, а деньги для него – только платежное средство, не фетиш, не цель. Вот такой дуализм.

– Ага, – неопределенно кивнул детектив.

– Так ты обнаружил в списках Самохина что-нибудь для нас интересное?

– Конечно! Я вычислил одного сотрудника, у которого большие долги.

– Только одного?

Вася поправил себя:

– Нет, не одного, конечно, в этой администрации все в долг живут: ипотеки, автокредиты, кредиты на технику, на отдых за рубежом, на обучение, на ювелирные украшения! Вот идиоты, хапают все в кредит и радуются! А что, если уволят? Заболеешь?.. Ладно, это я не о том.

– А почему ты только одного выделил?

– По дороге к администрации все тебе расскажу. Мы проследим за нашим объектом, посмотрим на него. Куда за тобой заехать?

…И по дороге в администрацию области Феня действительно узнала, что раскопал в архивах Вася.

Леша Гераскин работал в департаменте общего образования самым младшим специалистом с небольшой зарплатой. По совместительству он был мальчиком для битья – это Вася выяснил уже не из документов, а из разговора с секретаршей Самохина Аленой. Во всех неудачах и неуспехах департамента виноват всегда оказывался именно Леша, во всяком случае, так считал его непосредственный начальник. Тем не менее Гераскин отпахал под его руководством добрых восемь лет.

– По данным из архива, у парня долгов – на полмиллиона рублей, – завершил свой доклад Вася. – При зарплате в пятнадцать тысяч. И это только кредитов из банка, а парень из охраны, с которым я контачу, добавил, что Леша уже и в коллективе всем должен. Сотрудникам он говорит, что покупает матери лекарства, но охранник подозревает, что это ложь. Он подозревает, а я – уверен.

– Ты думаешь, что Леша этот признается в краже?

Вася молча кивнул.

– А запись с камер наблюдения есть?

– Нет, но… – Вася замялся, но тут же нашелся: – Он признается и сам расскажет, когда и как взял деньги!

Приходилось признать, что Вася оставался Васей, и за тот год, который прошел после их совместной охоты на полтергейст в квартире Фениного соседа, он изменился, разве что внешне. Отрастил на несколько миллиметров волосы и сменил камуфляж на гражданскую одежду. Фене показалось, что Вася немного подражает своему шефу, который выглядел достаточно презентабельно, не сказать бы, по-фраерски.

И еще она припомнила, что не так давно детектив развелся с женой. Феня допускала большую вероятность того, что ныне Вася находится в активном поиске кандидатуры взамен убывшей в неизвестном Фене направлении супруги. И это было интересно. В профессиональном плане.

2

«Патриот» припарковался неподалеку от здания администрации.

Вася достал из внутреннего кармана своего рыжего замшевого пиджака фото молодого человека не слишком презентабельной наружности, который явно давно не стригся, не обновлял гардероб и не был счастлив.

Ровно в шесть часов из дверей администрации стали выходить люди, радостные, как школяры после звонка с уроков. Мужики закуривали, пожимали руку, прощаясь. Дамы задерживались у ступенек всего на минутку – чирикнуть друг другу напоследок пару слов – и убегали к парковке. Феня поразилась, какой богатый автопарк у скромных сотрудников администрации!

В этом респектабельном сообществе Леша Гераскин выглядел белой вороной. Из здания он вышел один, не закурил, не заговорил ни с кем, да и на него окружающие внимания обращали мало. Сгорбившись под гнетом собственной отверженности, парень свернул в проулок.

– Гераскин живет на улице Подольская, – заметил Вася, заводя мотор «патриота». – Но идет в сторону противоположную. Куда это?

«Патриот» тихо покатился следом за Гераскиным. По дороге парень говорил по телефону, а минут через пять остановился у ресторана «Центральный». Это было самое пафосное заведение Гродина, располагавшееся в отреставрированном здании, возведенном в конце XIX века. Когда-то это была гостиница, при советской власти гостиница превратилась в коммуналку. В эпоху оттепели шестидесятых жильцов расселили, здание отремонтировали и разместили в нем столовую горисполкома. После перестройки таинственными путями этот дом попал в частные руки.

У тяжелых деревянных дверей, имитирующих старину, Леша остановился. Мимо него проходили нарядные люди, смеясь и разговаривая, а он снова был вне контекста. Феня с Васей уже соскучились, когда наконец Леша всполошился и бросился к появившейся из-за угла девушке.

Менее подходящую пару для Гераскина трудно было бы подобрать. Высокая длинноногая брюнетка, одетая в плотно прилипшие к упругим ягодицам белые брюки и лисью безрукавку (хит сезона!), явно не жила на той же планете, что и он. Она не поприветствовала Гераскина даже слабой улыбкой, при его появлении на лице девушки отразилась только скука.

Вася выскочил из машины, поправил галстук, приблизился к парочке и закурил с озабоченным видом. Он поглядывал на часы, изображая ожидание подруги, а Феня знала: сейчас Вася представляет собой одно только огромное ухо.

Подруга Гераскина, завидев Васину высокую широкоплечую фигуру и разглядев брутальные черты его лица, поправила волосы. Гераскин совсем сник. Девица сказала что-то, он понуро повесил голову. Тогда девушка в лисе, состроив презрительную гримаску, направилась от ресторана к стоянке такси. Леша поплелся следом.

Тут на водительское место в «патриоте» вспрыгнул и Вася.

– Вот же стерва! – возмутился он громко. – Парень ей говорит, что нет у него денег, что ему долги платить надо, а она: а я тут при чем?! Мне в ресторане хочется посидеть!..

– В общем, ясно, куда он деньги тратил, – резюмировала Феня.

– Полмиллиона на эту шалаву?! – вскричал Вася еще громче. – Но почему она не прилепится к какому-нибудь папику и не начнет с него сливки снимать?

Феня пожала плечами:

– Не знаю, Вась. Наверное, не попадается тот папик. Они все деньги считать умеют, потому и богатые. А может, у нее своя гордость есть – это же проституция, с папиком-то… А с Лешей вроде честные отношения. Он предлагает – она берет.

– Очень честные! – снова завопил Вася.

3

Девица Гераскина села в такси и уехала, а парень остался стоять на тротуаре – брошенный и давно уже обобранный. Наконец он повернулся и пошел от ресторана прочь. «Патриот» на некотором отдалении поехал следом.

Феня решила воспользоваться свободной минуткой, чтобы рассказать Васе о поджогах в дачном поселке Славовны.

– Мама моей подруги живет на даче, – начала она.

– Красивая?

Васино настроение из рабочего тут же трансформировалось в легкомысленное.

– Мама или дача? – ехидно осведомилась Феня. – Или подруга?..

– Третий вариант.

– Красивая, – подыграла ему Феня, представив рядом с Васей Наташку.

Вот это была идея!

Отложив ее на некоторое время, консультант живописала ситуацию с поджогами и поджигателя, которого они с Эльдаром видели в сгоревшем позже доме.

И за это дело Вася готов был взяться с рвением и оптимизмом.

– Для начала я сообщу приметы вашего Луки ментам, – сказал он и тут же достал телефон. – Эх, надо было тебе с утра возле пепелища повертеться! Он обязательно приходил посмотреть, сто пудов!..

– Почему это?

– Поджигатели, они такие! Они хотят показать, что круче всех, и им обратная связь нужна – мнение окружающих, их страх, гнев, расстройство владельцев дома. Он же не был владельцем, так?

– Интересно ты говоришь… – задумалась Феня. – Так его не надо вечерами искать, а только после пожара?

– Но вы-то с этим актером нашли поджигателя еще до поджога! – резонно заметил Вася. – Просто вы еще не знали, что он замыслил.

Детектив уже набирал номер своего знакомого из полиции. Поговорив с ним, он выяснил, кто ведет дело о поджогах, и, разузнав телефон дознавателя, тут же переговорил с ним. Феня пребывала в полном восхищении от Васиной активности.

– Ну вот. – Детектив положил телефон в карман. – Завтра я загляну к человечку, что этим делом занят, поболтаю. Потом тебе все расскажу.

Тем временем Леша свернул с главной улицы в пешеходный проулок, и Вася слегка растерялся: парковаться тут было негде. Проявив чудеса изобретательности, но потеряв несколько минут, «патриот» все же приткнулся к обочине, и его водитель вместе со своей спутницей выскочили на мостовую.

В этот же момент из проулка донесся крик. Вася исчез за углом. Феня, чьи ноги были намного короче, а реакция значительно хуже, потрусила за ним, уже примерно зная, чего ожидать.

Вбежав в кирпичный загон, она увидела сначала Васю, стоящего на коленях, а потом и того, над кем он склонился. Леша Гераскин лежал на спине, закинув голову и закрыв глаза. Ткань его тоненькой курточки на животе была пропитана кровью.

– Ножом пырнули, – пояснил Вася. – Как я бандюгана упустил! И не заметил даже, следил ли кто за ним или наш парень просто на какого-то ублюдка нарвался.

Феня набрала телефон службы спасения.

Вася склонился к самому лицу раненого.

– Эй, Леша, очнись!

Гераскин издал стон, похожий на скрип.

– Леша, Леша, кто это сделал? – присоединилась к Васе Феня, присев рядом. – Кого ты видел последним?

– Гоша… – пробормотал парень, – Гоша… не сам, а его бандит.

– Почему? – быстро спросил Вася.

– Деньги… я им должен уже полгода.

– А у тебя нет денег?

– Нет…

«Скорая» и полиция прибыли на удивление быстро. Вася тут же встретил знакомого в погонах, которого бессовестно обманул, рассказав, что он с подружкой (Феня подняла брови) раненого обнаружили случайно. Передал и слова потерпевшего, а потом раскланялся и увел Феню к «патриоту».

Вскоре отъехала и машина скорой помощи.

– Значит, это не он заначку у Самохина стянул, – сказала Феня, взобравшись на высокое кресло «патриота». – Лешу порезали уже в наказание, как неплательщика. Наверняка он понимал, что ему грозит, ведь ребята, у которых занимал деньги, серьезные…

– Но не берегся, идиот! – ответил Вася, заводя мотор.

Не слушая его, Феня задумалась о Гераскине, ощутив к нему острый прилив жалости. Она догадалась, что равнодушие подруги волновало парня гораздо сильнее долгов.