Текст книги "Дзен-мама"

Правильно выбранный папа

Мы незаслуженно обходим вниманием роль отца. В нашей стране довольно долго было принято подключать к воспитанию папу только тогда, когда с ребенком можно было уже сыграть в шашки. А еще лучше, когда можно отправить в магазин за пивом. Многие из нас выросли в однополых семьях: при наличии лишь мамы и бабушки. Ты когда-нибудь думала почему? Почему зачастую отец, уходя из семьи, больше никогда не интересовался детьми и не платил алименты?

Вспомни, как росла и становилась всё глубже твоя материнская любовь и привязанность. Большинство скажет, что так случилось не с первых секунд прикладывания малыша. Это сложные чувства, которые укреплялись по мере ухода, заботы, воспитания и налаживания контакта. И это не только материнская суть. Это суть человека. И папа тут не слишком отличается. Мы всегда дорожим и привязываемся к тому, во что вложили много своего времени, сил, ресурса и любви. Будь то новый дом, отношения с противоположным полом, работа или любимое дело.

Почему же мы думаем, что с людьми всё работает иначе? Почему не привлекаем к уходу и воспитанию отцов с первых дней жизни ребенка? Ему на работу рано? А тебе? Кому предстоит весь день, с утра до вечера, самая ответственная работа в жизни? Нет никакой разницы, кто встанет переодеть подгузник малышу. Кроме той, что из этой маленькой заботы растет огромное чувство любви и привязанности.

Если ты знакома с теорией привязанности, то поймешь: у ребенка должно быть две опоры. И что привязанность выходит далеко за рамки гнездования и совместного сна.

*******

Подумай о том, что однажды твой ребенок останется один. Не будет рядом нежных маминых объятий и крепких папиных рук, готовых подхватить, когда оступился. В принципе, это неново и ждет нас всех.

За его спиной всегда будут два невидимых крыла: мама с папой. Которые поднимут его над всеми надвигающимися проблемами и неудачами. Хочу, чтобы именно так было в нашей семье.

И если про материнскую любовь написаны сотни книг, и мы стараемся сохранить эту связь, укрепить её, а потом вовремя и, насколько это возможно легко, отпустить ребенка, не привязывая его к себе, то папам гораздо сложнее. И книг для них и про них очень-очень мало. Да и сами они не любят лезть в дебри заумных историй. И чувства демонстрировать любят не все и не всегда.

Для каждого ребенка важны теплые воспоминания. Например, о том, как крепкие папины руки подхватили его, сонного, и перенесли на кровать. Память об этом ощущении тепла и защищенности останется с человеком на всю жизнь. Колючая щетина на детской щечке. Первый пойманный с отцом карась, которого мама заботливо приготовит на ужин. Первое неподдающееся уравнение и такие простые папины объяснения. И вот уже под шариковой ручкой оживают сложные схемы, а завтра мама похвалит за пятерку. Отработка с папой первых ударов и защит. Ну и, в конце концов, чисто мужской разговор об отношениях между полами. Папа на протяжении всей жизни должен быть такой же важной опорой для ребенка, как мама. Хороший папа.

А с чего начинается хороший папа? с того, что ночью он подойдет к плачущему малышу, когда мама уже совсем устала. Ради кого это всё? Ради малыша, ради его мамы – его любимой женщины? Это совершенно неважно.

Мужчина с большой буквы – это Отец и Муж. Мужчина, который любит тебя, любит твоего ребенка. Мужчина, который обожает твоего ребенка, обязательно любит тебя – вот такой круг любви, так и должно быть.

Почти всегда, когда наш сын просыпался ночью после года, он звал папу. Конечно, за исключением тех случаев, когда он вскакивал в слезах и утешить могла только я. И всё потому, что спустя год после рождения к сыну ночью подходил папа. А ведь я его об этом не просила. Никогда. Разве что глазами и своим уставшим видом. Это лучший отец, которого я могла выбрать для нашего малыша. Мы прошли вместе большой путь ожидания – двенадцать лет. Но оно того стоило. Я хочу сказать своему мужу спасибо. Спасибо за сына. Спасибо, что ты у нас есть.

Я знаю, что у нашего сына будет два крыла… Даже если нас не будет рядом.

********

И знаете, папа вам не мама. Кто, если не папа, покажет ребенку настоящую жизнь? Не подушечку пуховую вовремя подстелит, как мама, а вот этот весь мужской хардкор?

Опасность, в принципе, не мое кредо. Я и до рождения ребенка не имела привычки при любой возможности совершать прыжки с парашютом, не каталась на экстремальных аттракционах и не запивала огурцы молоком.

С рождением сына самое опасное, что я могла себе позволить, – смешать кабачковое пюре с брокколи. О да, я рисковая.

А что сейчас? Сейчас я езжу за рулем с максимальной скоростью сорок километров в час. Если вспоминаю, что сзади Федор, снижаю скорость до тридцати. Дорогу перехожу только в положенном месте, иногда прошу бабушек перевести меня. В общем мой инстинкт самосохранения увеличился вдвое.

Но что не так с отцами? Мне кажется, или они живут так, будто сначала, как в игре, сохранились и у них в запасе еще две жизни?

Примерный список папиных диалогов выглядит так.

1. Купаться в шторм? – Прекрасная идея! Сынок, давай я буду тебя подбрасывать над волной и потом ловить?

2. Смотри, смотри какие люди маленькие у подножья этой отвесной скалы! Давай подойдем поближе, к самому краю, это же просто восторг!

3. А сейчас мы будем пробовать содержимое этой ракушки, поджаренной под лучами ласкового крымского солнца. По моим подсчетам, она лежит на прилавке часов восемь, так что точно сварилась!

И это только один день из жизни отца-молодца.

– Стоп. Стоп. Стоп, ребята, – отвечаю я, – у нас в аптечке только пластырь и валерьянка. А этого катастрофически мало для экспериментов! Давайте я вас лучше покатаю с ветерком? Тридцать километров в час. Целее будем.

Такая осторожность – черта характера или возрастная особенность? Не знаю. Но определенно быть возрастной мамой – необычно.

Возрастная мама

Я готовилась стать возрастной мамой.

Не то чтобы специально. Просто когда тебе тридцать, ты уверена, что в запасе еще имеется пара-тройка лет. И вот тебе тридцать пять. И всё так же глухо. Ты убеждаешь себя: в Голливуде все поздно рожают – кому как не мне попасть в Голливуд? И вот тебе сорок. И часики продолжают тикать. А родственники – тюкать. Тюк-тюк. Как дятлы:

– Когда, ну когда же? Уже сорок!

Я девочка неглупая. Хоть и сорокалетняя. Понимала, что, раз больше десяти лет чуда не происходит, при всем моем желании, значит, нужно что? Чтобы часики не тикали. А родственники не тюкали (согласитесь, практически невозможная задача). В общем, решила я, что дам себе еще лет пять. Благо здоровье позволяло. Но надо было обмануть природу и выглядеть в сорок на тридцать. Чтобы ребенок мамы не стеснялся. Разумеется, это мне вбили в голову всё те же «небезразличные люди» из окружения.

Поэтому, когда я чудом забеременела, я красила ногти, волосы и забор на даче. Делала упражнения для беременных. А собака ела за двоих (чего уж точно я не хотела, так это безобразно поправиться). Я терла антицеллюлитной щеткой попу и живот. Пока на семимесячном сроке наконец не поняла, что живот все-таки растет от другого.

И вот в роды я шла юной тридцатилетней нимфой, как и планировала.

Только вот никто мне не сказал, что к моменту выписки я буду выглядеть на сорок пять, а через месяц материнства – на уверенные пятьдесят. Почему-то принято молчать о том, что наводит красоту молодая мать только на утренник и родительское собрание. А красивая попа тем временем качается благодаря исключительно выпадам с коляской на седьмой этаж пешком.

Итак, что мы имеем? У нас есть свершившийся факт: я возрастная мама. И в этом есть свои плюсы.

Например, меня не мучают советами. Потому что старость нужно уважать (и снова шучу: согласитесь, это великое мастерство – уметь шутить над собой). Наверное, потому что думают, что я уже пятерых подняла и сама могу советы давать.

Когда я встречаюсь с подругами, они рассказывают, как отправляют сыновей в армию и выдают дочерей замуж. Я же делюсь во всех подробностях тем, как сын осваивает горшок. И сразу плюс сто к ощущению молодости – ни один крем не обеспечит такого эффекта.

Мой сын играет в песочнице без мамы. Потому что мне несолидно. И это очень улучшает его коммуникативные навыки; видимо, поэтому он рано заговорил: нужно же было хоть у кого-то узнать, как орудовать ведром и лопатой.

Мой малыш уже абсолютно самостоятельный, а еще он уже пробует мыть посуду и полы. Я, конечно, за патриархат, но предпочитаю выигрывать партию у радикулита. Я не женщина – я посудомойка (кажется, я снова что-то напутала?).

Когда у моих ровесниц уже начинается возрастная бессонница, я могу нечаянно уснуть, прислонившись к дверному косяку. Но давайте все же быть честными: есть и минусы. Иногда коленка предательски громко скрипнет, причем это должно произойти именно в тот самый момент, когда ты только уложила ребенка спать. И вот тебе снова двадцать с хвостиком, иначе как заново укачать шестнадцать килограммов любимого ребенка на руках и не рассыпаться прахом по священному Гангу?

Ведь дети – это вечная молодость, пришли они в двадцать или в сорок.

Послеродовая депрессия

Посреди не расставленных в вазы цветов я уронила голову на руки и тихо заплакала. Лишь яркие гелиевые шары тихим шелестом заглушали всхлипывания. Позади радостные улыбки самых близких и родных, шумные поздравления, вспышки фотокамеры. Мы дома. Наедине с малышом и… чувством беспомощности.

Я делаю всё в точности так, как учили в роддоме. Пеленаю, вспоминая легкие заученные движения акушерки, и, кажется, пеленаю правильно… Но сын в пеленке удивительно похож на фальшивую конфету, которую мы мастерили в детстве из пустого фантика. Мой сверток уже через пять минут высвобождается из неумелого плена, будит себя ручкой и плачет. Ну какая из меня мать?

Я все делаю так, как сказала акушерка. Прикладываю ребенка к груди, совершив в голове точные геометрические расчеты. Всё так, как уяснила и запомнила. Как по инструкции. Но с каждым кормлением грудь всё больше превращается в оголенный нерв. Сын плачет от голода, а я – от боли. Бракованная из меня мать.

Я всё делаю как пишут. Но он не спит. Он только плачет и плачет. В то время как с экрана телевизора улыбается довольный малыш в сухом рекламном подгузнике. И его ухоженная счастливая мама как будто намекает: «Ну посмотри на себя, ведь понятно, что с тобой что-то не так».

Почему я стараюсь изо всех сил, но у меня не получается? Я теряю себя прежнюю и не нахожу новую. Такую, какую нужно. Такую, какую принято. Такую, как все. Хорошую счастливую мать…

Знаете, я давно не делаю так, как сказали. И плюнула на всё то, чему там учат. Всё, что я умею как мама, я научилась у тебя, сын. Терпению. Принятию. Безусловной Любви. Это не я создала тебя, а ты меня. Неидеальную? Бракованную? Но самую лучшую маму. Для тебя.

********

Хорошо ли ты помнишь первый год своего материнства?

Я – нет. Потому что психика имеет способность замещения негативных воспоминаний.

Я помню первую улыбку, первое «агу», переворот на животик, первый шаг. Чувства. Любовь. Усталость, обесценивание, эмоциональный ад – всё это я помню, но гораздо хуже. И не отрицаю эту часть, делюсь с вами. Хотя делиться этим не принято.

Послеродовая депрессия, вообще, тема для обсуждения крайне неблагодарная. Потому что считается, что её придумали ленивые матери. Или те, кто хочет подробно рассказать о ленивых матерях. Ну, еще те, кто в первую очередь думает о себе, а потом уже о младенце. И вообще, раньше в стогу рожали и через час шли в поле продолжать работу! И обязательно с искренней с улыбкой на лице, олицетворяющей счастье материнства.

Несмотря на то, что сегодня машинка стирает, мультиварка варит, а пылесос собирает мусор, количество женщин, «вышедших» в окно, лишь растет. Как и недоумение нашего общества по этому поводу.

Еще бы, ведь другого мнения быть не может: дети – это счастье. А депрессия – блажь.

Поэтому я считаю, что о материнстве нужно говорить. И говорить необходимо честно. О том, что оно бывает разным и далеко не всегда прогнозируемым.

Писать о любви к детям – просто. Это заложено природой. Сложно писать о том, когда природа барахлит. Об усталости. О чувствах, которые не всегда совпадают с ожиданиями. О том, что просить помощь сложно невероятно. Никто не пишет о социальном самоубийстве и о том, что придется перестать принадлежать себе. Потому что нужно обеспечивать жизнеспособность нового человека. Мало говорят о том, как сложно психике адаптироваться к свалившейся гиперответственности.

Сейчас всё происходившее мне кажется чем-то нереальным, будто было не со мной. И я прекрасно понимаю, почему молчат женщины. Через двадцать лет, и даже через пять. Уже сейчас забываются трудности первого года жизни: грудное вскармливание, колики и сон. И уже знаешь, как найти подход. И эти маленькие ручки на твоих щеках, «носик к носику» с тонким протяжным «мааама» стирают всё плохое, будто ластик.

Всё в прошлом.

Мне не ставили официально диагноз «послеродовая депрессия». Да я бы и не справилась сама. Но «бэби-блюз» у меня был. Достаточно затяжной, месяца на четыре. И никто рядом не догадывался: ни муж, ни родственники, ни друзья. Потому что мне было невыносимо стыдно.

Еще вчера я парила на крыльях, была окружена заботой, будучи центром Вселенной. Еще вчера я обожала своего будущего малыша. А сегодня этот малыш лежит передо мной, чуть больше трех килограммов, а по ощущениям это целая тонна возложенной на твои плечи ответственности. Вокруг него суетятся, а у меня, кажется, даже не спросили: как я?

И кому ты скажешь, что происходит внутри, когда знаешь ответ: «Не говори глупостей, ты так сильно этого хотела», «Не истери, ребенка без молока оставишь». И что из этого обо мне?

Я садилась завтракать часов в пять дня, когда приходила бабушка и на двадцать минут забирала малыша. Есть совершенно не хотелось, а фраза «ешь, ребенка надо кормить» вызывала только слезы в ответ. Вечером возвращался муж, мы шли гулять, и я снова плакала. На мое счастье, осенняя темнота скрывала слезы. Я не понимала, что со мной, и никого не просила о помощи. Потому что это стыдно. Ведь в глазах общества я счастливая мама долгожданного младенца.

Я плакала над каждой каплей сцеженного молока. Однажды ночью я разлила всю порцию – всего двадцать миллилитров – и плакала до завываний.

Мне казалось, что меня никто не понимает, что меня осуждают, когда я рыдаю, как им кажется, без причины. Что я ничего не умею и не могу дать малышу: ни грудного молока, ни должного ухода. Когда сын кричал, мне хотелось выйти из комнаты и закрыть уши. Просто чтобы всё наконец закончилось.

Самым теплым воспоминанием того времени был визит подруги. Она пришла через полтора месяца после родов и просто держала сына на руках.

Сама. Без моей помощи. Целых пару часов.

Тогда мне было жизненно необходимо, чтобы кто-то забирал малыша у меня из рук, пусть хоть на несколько минут в день. Мне крайне важно было почувствовать, что я всё еще (пусть и совсем немного) принадлежу себе. Конечно, большинство моих эмоциональных проблем были вызваны с гормональной перестройкой и сложностями, связанными с грудным вскармливанием.

К удивлению, насчет вечного недосыпа, о котором так много пишут и рассказывают, я не напрягалась совсем. Месяцев до восьми точно. В голове стальными буквами уже въелась фраза «зачем рожала?». К счастью, к восьми месяцам сына, когда сон стал просто катастрофическим, мое эмоциональное состояние уже вполне стабилизировалось.

Официально я признала проблемы с эмоциональным состоянием только год спустя. Однажды во время беседы со знакомой та рассказала мне про свою послеродовую депрессию. Для девушки это был настолько сильный удар по психике, что ей даже пришлось обращаться к специалисту. Мои проблемы показались мне очень мелкими на её фоне. И когда я поделилась тем, что у меня всё было также не очень гладко, я услышала от нее: «Никогда бы не подумала такого про тебя – столько счастливых фото в соцсетях!» Мы обе никогда бы не подумали, и нам обеим было стыдно говорить об этом вслух в свое время. Потому что мы думаем, что нас не поймут. Особенно такие же мамы, как мы, но счастливые. Только автор знает, что скрывается за его счастливыми фото в соцсетях…

Я пишу это, и уже не болит. Уже прожито и отпущено. Уже есть безусловная всеобъемлющая материнская любовь, не омраченная ничем. И уже не стыдно за то, что когда-то так ощущалось.

На самом деле, внутри нас лишь часть причин, которые могут привести к послеродовой депрессии. Обычно это непонимание того, как изменится твоя жизнь.

Мы перестали видеть жизнь такой, какая она есть. У нас нет этого опыта. Если раньше наши мамы и бабушки жили большими семьями, в коммунальных квартирах, то сейчас представление о материнстве складывается чаще из красивых телевизионных рекламных картинок и социальных сетей. Где всё наглажено, причесано и заблюрено благодаря «Фотошопу».

Это то, что мы с вами можем изменить, обмениваясь живым и честным опытом. Не идеализируя самые сложные первые годы материнства.

Большая часть причин, которые увеличивают риск послеродовой депрессии, на самом деле, не слишком зависят от самой женщины. И их достаточно много. Это и способ родоразрешения (кесарево сечение увеличивает риск ПРД многократно), и возраст роженицы (чем старше, тем выше риски), и даже способ зачатия (экстракорпоральное оплодотворение является фактором риска), и много других.

Я хочу сказать, что послеродовая депрессия не лень, не каприз, не блажь и даже не выбор женщины. Это такая же болезнь, как любая другая. Болезнь, которую не выбирают. Свою жертву она выбирает сама. Страшно то, что болит не рука и не нога. Болит глубоко внутри. Болит тогда, когда по всем социальным нормам болеть не должно. Это очень стыдно, а значит, об этом не рассказывают даже самым близким, что затрудняет диагностику.

Женщине невероятно сложно признать, что она несчастлива. И молодая мама не видит выхода из этой ситуации. Навязчивая мысль «так будет всегда» не дает дышать. Когда живешь в обществе, которое не считает послеродовую депрессию серьезным заболеванием, признать в себе это и обратиться за помощью очень сложно.

До сих пор каждая новость о суициде женщины с послеродовой депрессией сопровождается осуждением и обесцениванием. Самое мягкое, что можно прочитать, что-то вроде: «дура, на кого оставила детей» или «нечем было заняться, депрессия от безделья». Мы можем изменить отношение общества, только озвучивая эту проблему. А если ты оказалась внутри этого круга осуждения, я хочу донести до тебя простые истины. Даже если сейчас они кажутся невероятными.

Так будет не всегда.

Ты еще будешь счастливой.

Ты испытаешь те самые чувства к своему ребенку.

Ты в этом не виновата.

Всё можно изменить.

Обратись за помощью к психологу / психиатру.

Не бойся лечения, даже если оно медикаментозное.

Сделай это для себя и своего ребенка.

Послеродовая депрессия – это очень сложный пазл, который складывается из многих факторов и причин. Одна из них – сложности сразу после рождения ребенка. Многие мамы сталкиваются с трудностями при налаживании грудного вскармливания. Часто это бывает из-за малой осведомленности о процессе. Если раньше он был максимально естественным (девочки наблюдали, как это происходит внутри семьи), сейчас нам приходится учиться простым физиологическим вещам по книгам и вебинарам.

Грудное вскармливание

Как получилось, что я очень мало знала о грудном вскармливании?

Моя беременность была долгожданной: более двенадцати лет ожидания. Я наслаждалась каждой минутой. До сих пор считаю это время самым прекрасным в своей жизни, несмотря на сто двадцать уколов в живот. И вот эта эйфория, это счастье «здесь и сейчас», наверное, меня сбило. Конечно, я читала книги. Но в тот момент мне всё казалось очень легким и естественным. Раз кормили грудью моя мама и бабушка, какие проблемы могут быть у меня?

Теперь-то я понимаю, что есть факторы, которые могут влиять на успешность грудного вскармливания. В моем случае это были факторы риска. Например, роды посредством кесарева сечения. Организм «обманули», гормональные процессы были запущены неверно и не вовремя. Многие женщины, прошедшие кесарево сечение, отмечают более поздний приход молока. К тому же в роддоме мне не дали приложить ребенка к груди.

Каждый день в палате я ждала даже не прихода молока, а хотя бы первые капли молозива. Но его не было. Я пила какие-то лактационные смеси и плакала. Плакала каждый раз, когда приходила новая сменная медсестра и спрашивала, что с молоком. Молозива не было ни на второй, ни на третий, ни на четвертый день. Малыш кричал, его кормили смесью. На пятый день, день выписки, вместе с первыми каплями молозива появилась надежда кормить грудью. Молоко же пришло только спустя неделю. Потеря веса к тому времени составила больше десяти процентов массы тела малыша. Участковый педиатр смотрела на меня как на дуру и рекомендовала «не мучиться и не портить ей статистику».

Когда молоко все-таки пришло, я была счастлива. Но длилось счастье ровно день. На следующее утро я проснулась с пустой мягкой грудью. Что делать? Я позвонила консультанту по грудному вскармливанию. Мы договорились о встрече через несколько дней, а пока я начала самостоятельно бороться за молоко. Ночью вставала каждый час и сцеживалась. Редкий раз получалось сцедить пять миллилитров с обеих грудей. К моменту встречи с консультантом дотронуться до груди было невозможно. Тогда я попробовала кормить с накладками, но молока стало еще меньше. Мази не заживляли травмированную грудь. Я кормила и плакала.

После работы с консультантом стало чуть легче. Я научилась сцеживать руками. Иногда получалось добыть целых десять миллилитров. Это был первый успех. Я начала правильно прикладывать ребенка к груди. А сцеженным молоком кормила через систему: это когда ребенок кушает одновременно и через грудь, и через трубочку в углу рта, и дополнительно еще из бутылочки.

Одной рукой нужно держать малыша, другой – трубочку возле его ротика, а третьей – бутылочку. И даже не спрашивайте, как это сделать. Так продолжалось до восьми месяцев, каждый день. Каждую ночь. Все эти месяцы я сцеживалась до восьми-девяти раз в сутки.

Мне пришлось лечить травмированную неправильным прикладыванием грудь почти месяц. У меня был один мастит, который я преодолела самостоятельно, благодаря пусть позднему, но изучению вопроса грудного вскармливания. И еще около двадцати лактостазов. Почти все – по причине неправильно зажившего рубца, который часто закрывал протоки. Я пила всевозможные чаи и таблетки для лактации. Колола гомеопатию. Я знала, что это дает лишь эффект плацебо, но хваталась за каждый шанс. Я пила экспериментальное лекарство, побочным эффектом которого является усиление лактации. Влияние его на организм мамы не изучено, но на что не решишься ради своего ребенка?

Я рассказываю все подробности, чтобы ты поняла и почувствовала степень моего упорства.

Чего я добилась? К третьему месяцу жизни ребенка мне удалось перейти с полностью искусственного на грудное вскармливание. Еще два месяца я сражалась за чистое грудное вскармливание. Но сын мало писал, плохо набирал вес и подолгу не ходил в туалет. Я «гнездовалась» с малышом целыми днями и сцеживалась уже каждые сорок минут. В группах о грудном вскармливании меня очень поддерживали. Воодушевляли и исследования, которые гласили, что у женщины не может быть мало молока, если нет патологий. Но молока было мало. Объективно. Всегда.

В итоге я приняла решение докармливать смесью. Формально это питание даже не являлось смешанным, так как объем смеси составлял менее десяти процентов. Но морально даже такой небольшой объем искусственного докорма заставлял меня чувствовать себя «недоматерью», неспособной выкормить дитя.

…Помощь пришла откуда не ждали. Мой сын – мой герой, именно его «нелень» сделала наше грудное вскармливание. Правда, ценой моего ресурса. Я не знаю, что значит «ребенок отпустил грудь», как пишут в пособиях по вскармливанию. У меня не было такого опыта. Мой сын ни разу не отдал грудь сам. А если я забирала, то просыпался максимум через сорок минут и просил снова.

И вот, когда в шесть месяцев я начала вводить прикорм, вес сына резко пошел вверх. И явно не из-за ста граммов кабачка. Я успокоилась. Я перестала сражаться. В тот момент и сложилось мое грудное вскармливание, которое я завершила почти в два года.

Да, мой опыт – он только мой. Я знаю, что советы не работают. Особенно если рекомендуют не нервничать, расслабиться: меня это лишь больше раздражало, ведь это физиология, ты не можешь успокоиться и расслабиться на заказ. Как расслабиться и не нервничать именно тебе, знаешь только ты сама. Мы очень тревожны, особенно первый год материнства. Где-то такая бдительность нормальна: она дает ребенку больше шансов на выживание. Но нужно уметь слушать себя и хоть немного отпускать свою тревожность. В итоге это положительно скажется на качестве твоей жизни и отношениях с малышом. Ты действительно сможешь дать больше своему ребенку из состояния спокойствия и ресурсности. Это чистая физиология. Поэтому, как бы избито ни звучала эта фраза, если у тебя что-то не получается в материнстве, позаботься сначала о себе.

*******

Когда мы говорим о сложностях первого года родительства, мы должны быть очень внимательны к молодым мамам и аккуратны в высказываниях. Они испытали серьезные гормональные перестройки. Они проводят сложную психологическую работу внутри себя: меняют образ жизни, расставляют приоритеты по-новому. Они подвергаются серьезным физическим испытаниям: диете, недосыпу, восстановлению после родов. Бывает, что ранить могут даже слова, сказанные исключительно с благими намерениями.

В моем альбоме есть фото, которое заставляет сердце сжиматься. И я вновь и вновь испытываю боль от неудавшегося грудного вскармливания. Худые ножки в теплых носочках торчат из свободного хлопкового бодика, который был впору при рождении. Напоминая о тех болезненных переживаниях: больше десяти процентов потери веса при выписке и дополнительный недобор веса за первую неделю дома.

Этощемящеечувствовиныибеспомощностиназывается «травмой некормления». Её испытывают мамы, которые кормить хотели, но не получилось. Её испытывают мамы, которые кормили меньше, чем хотели. Мамы, которые кормили смешанно. И это серьезная эмоциональная травма, сопровождающаяся чувством вины, отчаянием, гневом, стыдом, слабостью и сожалением.

Поверьте, в такой ситуации слова «сколько женщин кормят смесью, и ничего», «смеси сейчас не хуже молока» и проч. ранят женщину еще сильнее. Женщина чувствует себя неполноценной и как женщина, и как мама. Плюсом всё это усугубляется чувством вины перед ребенком.

А затем, на весь этот винегрет травмирующих фраз, сверху накладывается обесценивание: «ну что смертельного?», «перестань реветь, подумай о ребенке» и тому подобное. Отношение окружающих как к чему-то нормальному, привычному травму обесценивает и не дает ее прожить.

Моя личная история грудного вскармливания со счастливым финалом: я кормила почти до двух лет. Первые месяцы жизни ребенка я жила в постоянном стрессе и ощущении, что он недоедает по моей вине. Я пыталась сделать всё, что могла. Но чувство вины не отпускало. А потом я простила себя за несовершенство и добавила небольшое количество смеси. И выдохнула.

А правда в том, что материнство не подвиг и не крайность. Не проецирование собственного опыта на других. Мне встречались очень резкие высказывания в адрес некормящих мам в группах поддержки грудного вскармливания и у консультантов. Давайте будем терпимы по отношению к тем мамам, у которых кормить не получилось или получилось не в той мере, как им бы хотелось. Это не делает их плохими и никак не влияет на отношения с ребенком в будущем. Грудное вскармливание – крайне важный этап в жизни матери и ребенка, но его отсутствие не делает ребенка ущербным, а мать – виновной.

Давайте за благими намерениями не навязывать женщинам чувство вины.

Только сознание всех этих простых истин помогло мне наладить грудное вскармливание, а затем и прикорм, после введения которого я начала наслаждаться общением с ребенком у груди, а не относиться к грудному вскармливанию сугубо как к процессу кормления.

Эти ощущения поймут и мамы естественно вскормленных детей, и мамы малышей, находящихся на искусственном вскармливании. Моменты, когда ты прижимаешь к себе малыша, а он заглядывает в твои глаза и улыбается, непередаваемы. И не так важно, сосет в эту минуту малыш грудь или бутылочку. Это просто время привязанности, безусловной любви и единения двоих существ. Волшебные моменты, которые подарила нам Вселенная.

*******

И самое ироничное, что природа задумала так, что сначала мы переживаем о том, как организовать грудное вскармливание, а потом еще сильнее волнуемся, как бы его закончить.

И я, признаюсь, не была исключением. Сложно было представить, как сделать этот шаг, как ребенок его примет. Какое-то время это даже казалось невозможным. Но вот настал момент, когда моя грудь стала вновь только моей. Почти через два года мы завершили грудное вскармливание.

Что я испытала? Было определенно радостно, что можно искупаться в ванной без страха выбегать в пене с намыленной головой и грудью наперевес.

А еще стало возможным выбросить пять «бабушкиных» лифчиков и достать «Викторию Сикрет» и вновь почувствовать себя женщиной, а не молочной фермой. Да-да, я знаю, идеальные мамы никуда не прятали свою «Викторию». А я попробовала менять неглиже три раза за день туда-сюда и остановилась на удобном комплекте для кормления. Зато не жмет и не трет. А скрутить в рулон и уложить в «Викторию» обе свои «сикретс» я успею. Простите меня, идеальные женщины.

Появилась возможность спать на животе. Хотя… в таком положении мнется кожа лица. А его теперь беречь надо: на красивое декольте уже сложнее манить, теперь только лицом и работаем.

И умнее я стала, по крайней мере, я на это надеюсь. Перестала всё забывать и путать. Привет, пролактин. Хотя нет, пока-пока.

Еще обнаружилось, что можно спать без страха перевернуться на другой бок, оставив одну грудь в цепких зубках маленького бультерьера.

Да, много возможностей открылось. Грустно ли мне? Нет. К моменту завершения вскармливания сын научился обнимать меня и говорить «мама красивая», сказал мне самые важные слова «я тебя люблю», научился успокаиваться от моей колыбельной, улыбки и объятий. Из живота прошел путь «на живот», а потом и крепко за руку в одном направлении. Пока. Пока еще только в одном.