Текст книги "Потайные двери Москвы. Старинные особняки и их истории. Почему князь украл бриллианты жены, для чего крепостным актерам секретная лестница, какой дворец ненавидела Екатерина Вторая"

История третья
Царицынский дворец

История дворца в Царицыно – одна из самых таинственных. Екатерина Вторая случайно увидела эти места во время прогулки и тут же влюбилась: холмистые берега окружали зеркальные пруды, бескрайние поля сменяли густые леса – «земной рай», по словам императрицы. Она поручила придворным купить эти земли, а любимому архитектору, Василию Баженову, – построить пышную царскую усадьбу, но к «раю» быстро охладела. Строительство затянулось на десять лет, а после императрица приказала снести уже готовый дворец и заменить архитектора на Матвея Казакова. Что же вызвало царскую немилость? Заговор, зависть или другие загадки?

Казалось бы, раскрыть секреты Царицынского дворца несложно – достаточно поехать в усадьбу и увидеть все своими глазами. На холме стоит красно-белый замок. Его остроконечные башни выглядывают из-за тенистых деревьев. Золотые звезды на шпилях сияют на солнце. Мраморная лестница ведет в парадные залы с колоннами. Сверкают хрустальные люстры, блестит деревянный паркет, слепит позолота. Мы будто погружаемся в атмосферу великолепного XVIII века, представляем, как шуршали юбки на балах, как кружились напудренные парики, как сама императрица улыбалась фавориту Григорию Потемкину.

Нас очаровывает роскошь царского дворца, мы верим ей и даже не замечаем, что это всего лишь фантазия современных художников, которую мы сами додумали в своей голове. Дворец никогда не выглядел так, как сейчас, и в нем никогда не было парадных залов. То, что мы видим в Царицыно, не дает ответы на вопросы, а только запутывает. Ведь это не настоящая история, а игра в нее. Чтобы узнать правду, нам придется прокрутить сериал о придворных интригах к первому кадру: в 1775 году Екатерина Вторая праздновала победу в русско-турецкой войне, а поэтому задумала две резиденции в Москве: Петровский путевой дворец на севере и Царицынский ансамбль на юге.

В Царицыно императрица переименовала село Черная Грязь. Его продал ей князь Сергей Кантемир – семидесятилетний старик, он нисколько не интересовался ни водами, ни лесами, ни прелестными видами, восхищавшими путешественников, проводил свою жизнь за карточным столом, проклиная свои про-игрыши, так говорила о нем Екатерина Вторая. За две недели в Царицыно возвели временный деревянный дворец, где императрица вместе со своим тайным мужем Григорием Потемкиным провела два летних месяца.

Екатерина Вторая каталась по прудам на лодке и устраивала праздники: один из самый ярких – во время сенокоса. Сельские парни в белых косоворотках и в шляпах с павлиньими перьями размахивали косами и пели песни, а девушки в сарафанах и украшениях из бисера сгребали сено. Сама императрица сидела на сене и любовалась зрелищем. Ее придворные подготовили для крестьян угощение – калачи и витушки, ягодные и маковые пряники, вино и брагу. Взмывали вверх качели, играли дудки, шумели свистелки. Императрица с восхищением осматривала новые владения, представляла роскошную усадьбу, а после пригласила Василия Баженова воплощать ее мечты.

Архитектор с головой окунулся в новый проект. Он не только продумывал целый дворцовый комплекс с корпусами, павильонами, мостами для царицы, ее сына, свиты, а после и внуков, но еще и руководил строительством. Баженов сам решал финансовые и производственные вопросы: закупал материалы, нанимал подрядчиков, составлял сметы. И каждый шаг согласовывал с императрицей, что отнимало все силы. Екатерина Вторая быстро забыла о своей мечте. Она год не отвечала на письмо архитектора, не слышала его просьб и так и не сказала, как отделывать интерьеры ее парадного дворца. Деньги задерживали, долги росли, Баженов выглядел обманщиком в глазах рабочих.

Отчаяние архитектора переросло в его крупнейшую творческую трагедию. Через десять лет, в 1785 году, Екатерина Вторая наконец приехала в Москву. И если Петровский путевой дворец императрица назвала хорошей временной квартирой, то Царицынский осудила. Своды ей показались слишком тяжелыми, комнаты слишком низкими, будуары слишком тесными, залы темными, лестницы узкими. Позже императрица велела переделать проект Царицынского дворца, причем не только Василию Баженову, но и Матвею Казакову, строителю Петровского путевого дворца. Новые чертежи Баженова она не одобрила и приказала снести дворец – редчайший случай в истории архитектуры! Баженова уволили с уклончивой формулировкой «для поправления здоровья и исправления домашних дел». Но почему императрица так разгневалась?

Версий у историков немало, самая популярная – Екатерина Вторая подозревала архитектора в заговоре. Баженов дружил с московскими масонами, а те поддерживали ее нелюбимого сына Павла. Императрица знала, что, когда архитектор привозил ей чертежи в Петербург, он виделся и с цесаревичем. А в обществе опять поговаривали о законных правах Павла на престол. Снос дворца выглядел как публичная акция, как предупреждение для масонов, что церемониться с ними не будут.

Связь Баженова с масонами наводит и на другое предположение. Архитектор построил в Царицыно таинственный замок над озером, полный мистических символов. Он соединил древнерусское зодчество, московское барокко и средневековое западноевропейское искусство и создал уникальный фантастический стиль, который сам называл «нежной готикой». И императрица возмутилась, как он посмел воплощать свои мечты? Москвовед XIX века Сергей Любецкий писал, что Баженова сгубила зависть придворных, «косоокая мачеха талантов». Гениальный архитектор с образованием во Франции и Италии, он многим не нравился.

А возможно, Екатерина Вторая разлюбила Царицыно, потому что оно напоминало ей о счастливых минутах с Григорием Потемкиным. Они вместе мечтали о летней резиденции среди лесов и прудов, но их идиллия быстро сменилась ссорами и скандалами, и отношения закончились. Зачем императрице Царицынский дворец, если прошлого уже не вернуть? Что случилось на самом деле, мы можем только догадываться. Вполне вероятно, все эти версии закрутились в снежный ком и обрушились приговором: «Срыть сии казематы до основания!»

Проектом Матвея Казакова Екатерина Вторая осталась довольна. Он же, ученик и товарищ Василия Баженова, стоял перед выбором: затмить наставника и разрушить его карьеру или пожертвовать своей репутацией и вызвать недовольство императрицы. Но как можно ослушаться царицу? Казаков выбрал первое: он разобрал баженовский дворец и перечеркнул десятилетний труд своего учителя. Видимо, это решение далось ему непросто: Казаков отправил в Царицыно своего помощника, а сам редко там появлялся.

Казаковский дворец тоже ждала неудача. Через пять лет строительство заморозили – деньги уходили на новую русско-турецкую войну. А еще через три года Екатерина Вторая удешевила проект. Она приказала убрать третий этаж с беседкой-бельведером, упростить декор башен, а вместо воздушной ограды сделать черную крышу из листового железа. Замысел Казакова развалился: его изящный дворец превратился в мрачный, грубый, примитивный. Архитектора упрекали в провале. Дворец сравнивали с громадной темницей, со сказочным замком Черномора и даже с гробницей – будто она стоит на катафалке, а вокруг нее гиганты-монахи со свечами в руках. Но Казаков лишь выполнял волю императрицы.

В 1796 году Екатерина Вторая умерла; внешнюю отделку дворца закончили, а вот внутреннюю не успели – Павел Первый остановил работы. Как планировали оформить интерьеры, неизвестно – чертежи не сохранились. Царицынский дворец со временем превратился в руины – «красноречивее всех развалин Рима и Гишпании», как писал в XIX веке публицист Иван Киреевский. И только спустя два века, в 2005 году, дворец начали восстанавливать. Но не так, как задумывал Матвей Казаков, и не так, как хотела императрица, а посередине: башни и крышу воссоздали по первому проекту, а два этажа оставили как во втором варианте. Теперь вы знаете всю правду о Царицынском дворце – где история, а где фантазия. Интересно, что бы на это сказала Екатерина Вторая?

История четвертая
Дом Пашкова на Ваганьковском холме

«На обширном холме возвышается волшебный замок. В глубине видишь дворец. Два входа ведут в верхний этаж и на просторную вышку в куполе, с которой открывается прелестнейший вид на Москву», – так в конце XVIII века восторгался домом Пашкова немецкий путешественник Иоганн Рихтер. И его восхищение разделяли москвичи. У ограды великолепного дворца на Моховой улице собирались любопытные – посмотреть не только на волшебный замок, но и на его диковинный сад. Представьте, там важно расхаживали пестрые павлины, гордо вытягивали шеи китайские гуси, горланили попугаи в клетках. «Прильнешь к железной решетке, глазеешь и любуешься», – вспоминал свое детство у дома Пашкова поэт Петр Вяземский.

Замок, будто из сказки про тридевятое царство, тридесятое государство, выстроил прямо напротив Кремля капитан-поручик в отставке Петр Пашков. Откуда у офицера лейб-гвардии Семеновского полка взялись деньги на такой царский размах? Дело в том, что Петр Пашков был еще и богатым помещиком. Его отец, Егор Пашков, сделал головокружительную карьеру: служил денщиком у Петра Первого и дорос до губернатора сначала Воронежа, потом Астрахани, а поэтому оставил сыну неплохое состояние, а тот его увеличил. Современники отзывались о Петре Пашкове нелестно – ростовщик, поставщик водки в казну, скупщик недвижимости, да еще и алчный. Сам же Пашков о себе говорил, что никогда ни в чем не нуждался и не брал в долг.

В 1784 году, когда Пашкову было 63 года, он купил ветхий дом под снос, присоединил к нему соседние участки на Ваганьковском холме и задумал возвести роскошную усадьбу с английским садом. Чтобы под окнами росли экзотические деревья, чтобы в прудах плавали заморские птицы, чтобы били фонтаны, чтобы в саду играли музыканты, а актеры разыгрывали сцены – благо, у Пашкова было немало крепостных. Кто исполнил его желание и построил настоящую жемчужину московской архитектуры, так и остается загадкой – семейный архив Пашковых сгорел в пожаре 1812 года. Однако искусствоведы считают, что создать такой оригинальный, изящный и гармоничный дворец мог только один архитектор – Василий Баженов.

По легенде, Петр Пашков приехал в богатом экипаже на стройку в Царицыно, где тогда работал Василий Баженов. Архитектор испытывал финансовые трудности, поэтому согласился на приглашение состоятельного заказчика. Через год Баженова ждала царицынская катастрофа – императрице Екатерине Второй не понравился построенный им дворец, и архитектор попал в опалу. Отсюда появилась и другая легенда, будто обиженный Баженов развернул дом Пашкова «спиной» к Кремлю. Парадный вход действительно не с Моховой улицы, а с тихого Староваганьковского переулка позади здания. Но у этого простое объяснение: со стороны Кремля холм слишком крутой, чтобы могли заехать кареты, поэтому вместо входа архитектор разбил там сад.

Давайте попробуем разгадать и другие задумки архитектора. Главный дом и два флигеля он поставил в одну линию параллельно кремлевской стене и соединил их галереями в единый ансамбль. Такой прием зрительно увеличил усадьбу: она выглядит эффектной и грандиозной, хотя на самом деле невелика по размерам. Обратите внимание на первый этаж: архитектор сделал высокий цоколь и приподнял здание, что тоже неспроста. Это создает впечатление торжественности и помпезности, и так дом заметнее издалека. А еще он использовал редкий прием – рассчитал цоколь портика на шесть колонн, а поставил четыре: две по бокам заменил на скульптуры. Поэтому дом нарядный, хотя у него скромный декор. Гениально, правда?

А теперь добавьте на дом Пашкова, как вишенку на торт, круглый бельведер, то есть беседку, и получится искусный, ни на что не похожий образец московского классицизма. Сложно поверить, что этот шедевр построили так быстро – за два строительных сезона. Но не успел Пашков заехать в свой волшебный замок, как сказочке пришел конец. Случилось несчастье, да еще и в тройном размере: огромный штраф, болезнь и судебные тяжбы с соседкой. Московская казенная палата предъявила ему взыскание за винные поставки, что его практически разорило. Неизвестно, чем ловкий делец Пашков провинился, но, вероятно, из-за этого с ним и произошел параличный удар. Как говорится, беда не приходит одна. Врачи его вылечили, но с тех пор его возили в коляске.

Однако находчивый Пашков придумал, что делать со злополучным штрафом. Детей у него не было, поэтому он завещал дворец двоюродному брату Александру с тем условием, чтобы тот выплачивал долги – будущие в том числе. Александр был всего на тринадцать лет младше, так что Петр мог его и пережить. Так Пашков убивал сразу двух зайцев: и долги закрывал, и жил припеваючи, как за каменной стеной. Для Александра такая сделка тоже была выгодной. Коллежский асессор, он удачно женился на дочери уральского промышленника Дарье Мясниковой и получил солидное приданое, а поэтому заплатить казенной палате для него было сущим пустяком. Взамен он получал щедрое наследство, что не помешало бы его пятерым детям.

А вот судебные разбирательства с соседкой тянулись десять лет. Рядом жила Аграфена Татищева, невестка известного историка. Когда Пашков возводил ограду вдоль Моховой улицы, она заявила, что он захватил ее участок земли. А для убедительности нашла предлог и пожаловалась в суд еще и на высокие ели в саду Пашкова – они закрывали окна ее дома от солнечного света. Пашков тут же срубил ели, а отдавать участок отказался. Так и судились они из года в год, пока не заключили сделку. Сколько запросила Аграфена Татищева за спорную землю, остается тайной. После смерти Петра Пашкова дом по завещанию перешел к его двоюродному брату. Александр Пашков тоже любил редких птиц, и при нем в прудах плавали еще и черные лебеди чуть ли не из Австралии, как рассказывали его современники.

Дворец сильно пострадал в пожаре 1812 года, от его богатых интерьеров остались только чугунные лестницы. Бельведер разрушился, упала статуя, которая его венчала, обвалился и герб Пашкова. Беседку потом восстановили, правда уже без статуи, без герба и с другим рисунком лепнины и колонн. При сыне Александра Пашкова, бригадире Алексее, карета превратилась в тыкву – волшебный замок пришел в упадок. Сад зарос травой, по нему больше не гуляли ни павлины, ни гуси, пруды высохли, а за решетку больше никто не заглядывал – там видели разве что развалины с заколоченными окнами. Так дом и стоял, пока в 1839 году дочь Алексея Дарья Полтавцева не продала его.

Сначала здесь разместили Московский дворянский институт, затем мужскую гимназию. А в 1862 году открыли Румянцевский музей – первый публичный музей Москвы с библиотекой на основе богатой коллекции графа Николая Румянцева. После революции все некнижные коллекции передали в другие музеи, а в Доме Пашкова оставили только библиотеку – в 1925 году ей присвоили имя Владимира Ленина. Через два года объявили конкурс на строительство нового корпуса библиотеки по соседству, на углу с Воздвиженкой. Сейчас это главное здание Российской государственной библиотеки, а дом Пашкова по-прежнему занимают ее отделы. Интерьеры дома восстановили в духе времен Румянцевского музея, а вот фасад выглядит так, как задумывал его гениальный архитектор в конце XVIII века. До сих пор это одно из самых красивых зданий в Москве.

История пятая
Демидовский дворец в Гороховском переулке

Те, кто побывал у Демидовых на балу, мечтали о такой же роскоши у себя дома.

Зеркала чуть ли не до потолка висели в мраморных подзеркальниках. Сверкали хрустальные подвески люстр. Стены и двери украшала золоченая резьба – и не подделка из папье-маше, и не просто нарисованный узор, а подлинное дерево. Его вырезали искусные мастера и покрывали сусальным золотом. Здесь будто пробежала золотая антилопа: ударила одним копытом – распустился букет в античной вазе, удалила другим – рассыпалась нитка бус. Из-за этой резьбы парадные залы Демидовых так и назвали – золотые комнаты.

Говорят, не все золото, что блестит, но только не у Демидовых. Эти богачи могли позволить себе самое лучшее – и дорогие материалы в отделке, и знаменитого архитектора Матвея Казакова. Именно он в 1791 году построил настоящий дворец в Гороховском переулке для семьи Ивана Демидова, отставного бригадира, действительного статского советника и представителя известной династии горнозаводчиков. О прадеде Ивана, тульском кузнеце-оружейнике Никите Демидове, слагали легенды. По одной из них, Петр Первый проезжал через Тулу и у него сломался немецкий пистолет. Никита не просто починил оружие, но и сделал точную копию так, что и сам государь не отличил, – у кузнеца были золотые руки.

Как на самом деле познакомился Никита Демидов с царем, неизвестно, но он поставлял оружие для армии по низким ценам, чем и добился расположения Петра Первого. При этом по качеству его ружья не уступали заграничным. Вот это действительно сам кузнец своего счастья! Благодаря покровительству царя Никита Демидов не только построил пушечный завод в Туле, но и получил от казны Невьянские железные заводы на Урале с обязательством расплатиться за них железом. Что он сделал довольно быстро, ведь это была золотая жила. Затем Никита начал основывать новые заводы – не только железные, но еще и медные.

За заслуги в оружейном и горном деле предприимчивого заводчика возвели в дворянство с фамилией «Демидов» – изначально так звучало его отчество: Никита был сыном Демида Антюфеева. Сыновья Никиты Демидова продолжили его дело, а вот их потомки потеряли интерес к семейным предприятиям. Зачем разбираться в металлургии, если можно и так жить на широкую ногу? В 1789 году братья Иван и Петр Демидовы продали отцовские заводы за 600 тысяч рублей. И в это же время Иван Демидов заказал у архитектора Матвея Казакова на окраине Москвы, в Гороховском переулке, богатую городскую усадьбу.

Обратите внимание, как архитектор расположил главный дом и флигели: он поставил их симметрично и вынес на линию улицы. А за ними разбил сад с прудами, фруктовыми деревьями, оранжереями и теплицами. В те времена это был новый прием композиции, ведь главный дом часто располагали в глубине участка, за парадным двором, где разворачивались кареты. Матвей Казаков придумал другое решение – он сделал арочные ворота посередине главного дома и там разместил парадный вестибюль. Кареты заезжали в ворота, останавливались, гости заходили в вестибюль и поднимались по лестнице на второй этаж, а карета уезжала во двор.

У такой планировки было практичное объяснение – Демидовский дворец архитектор построил не с нуля, а на основе старого дома, который раньше принадлежал секунд-майору Александру Гурьеву. Посмотрите на фасад: его украшает шестиколонный портик – так называют колоннаду перед входом в здание. Заметили, что у колонн вытянутые капители, то есть верхушки? Это фирменный почерк Матвея Казакова. Любопытно, что он нарушил идеальную симметрию фасада Г-образной формой дома – с левой стороны во двор выступала парадная лестница. Вместе с вестибюлем от хозяйственных помещений ее отделяла глухая стена на первом этаже.

В остальном расположение комнат было типичным. На втором этаже – парадные залы, где принимали гостей и устраивали балы, а на третьем – личные покои владельцев, где вели повседневную жизнь. Если третий этаж имел простую отделку, то второй отличался роскошными интерьерами и высокими потолками. Представьте, больше пяти метров! Демидовы умели вызвать зависть у гостей! Вдоль окон тянулась парадная анфилада – двери размещались на прямой линии, и одна комната перетекала в другую. Двери распахнуты, их створки будто рамы живописных полотен, а вместо картин – вид на те самые «золотые комнаты».

Золоченая резьба покрывала дверные порталы, переходила на наличники окон и спускалась по рамам зеркал на мебель. Куда ни глянь – везде золото! Если вид парадной анфилады привлекал зрителей, словно сцена в театре, то роль кулис играли стены комнат. Их обтягивали штофом, то есть шелковой тканью. Любопытно, как это делали: материал натягивали на щиты, их вставляли в специальные впадины стен, а края закрывали багетами. При этом соседние комнаты намеренно оформляли в контрастные цвета для нарядности. Поэтому неудивительно, что в доме Демидовых Голубая гостиная переходила в Малиновую, а та – в Зеленую. Как вы догадались, их так назвали по цвету стен.

Давайте прогуляемся по «золотым комнатам» и совершим путешествие в XVIII век, ведь сейчас они выглядят практически так же, как при Демидовых. Посмотрите на верхнюю часть стены: ее окружает лепной фриз – так называют горизонтальную полосу. Изящная лепнина переходит на потолок и тем самым соединяет стены с живописным плафоном. Каждая деталь в интерьере – не случайная фантазия декораторов, а прием со смыслом. Так, наборный паркет повторяет рисунок росписи на потолке. Чем дальше идем по парадной анфиладе, тем наряднее комнату мы видим. И это тоже неспроста, а чтобы сильнее впечатлить гостей.

Поэтому самая богатая отделка в последней комнате, в Зеленой гостиной. Ее использовали как парадную спальню, где дамы отдыхали во время балов. Они уставали не столько от танцев, сколько от туго затянутых корсетов. Посмотрите на роспись потолка в дамской гостиной: здесь будто заплели венок из садовых и полевых цветов. Попробуйте найти розы, пионы, нарциссы, тюльпаны, ромашки, васильки, лилии. Каждая дама на балу видела свой любимый цветок и еще больше восхищалась домом Демидовых. Изысканная и изящная отделка комнат говорила не только о богатстве Демидовых, но и об их хорошем вкусе.

За парадной спальней за закрытыми дверями находился кабинет хозяина, Ивана Демидова. Как выглядела эта комната, мы можем только догадываться: она не сохранилась, как и большой двусветный зал в противоположном углу дома. Он занимал два этажа, и там размещалась галерея для музыкантов. Из парадной анфилады выйдем в круглую столовую с колоннами, а затем спустимся по лестнице вниз, но там больше не увидим арочных ворот с деревянными створками и нас не будет ждать карета у чугунных фонарей. Сквозной проезд заделали в XIX веке, когда дом перестал быть жилым.

После смерти Ивана Демидова усадьбу унаследовал его сын Николай, а затем дочь Софья. Она продала отцовский дворец, он переходил из рук в руки, пока в 1858 году его не купила Межевая канцелярия для учебного заведения – Школы межевых топографов. Ее позже объединили с Константиновским межевым институтом. Вот тогда дом и перестроили. Комнаты третьего этажа переделали под аудитории, со стороны сада к дому пристроили большой учебный корпус. Сейчас усадьбу занимает преемник института – Московский государственный университет геодезии и картографии, а «золотые комнаты» превратили в музей, где проводят экскурсии. Это редкая в Москве возможность увидеть подлинные интерьеры XVIII века, да еще и одного из самых знаменитых мастеров – Матвея Казакова.