Текст книги "Скелет в расцвете лет"

Мужчина заявил, что приехал сюда один, чтобы думу думать, но в доме явно есть кто-то еще. Тут же закрались непрошеные мысли об ориентации хозяина. Но он же женат? Хотя кого это сейчас останавливает. Как по мне, так толерантность у нас в мире даже зашкаливает. Я давно твержу Славику, поддерживающему гей-парады, что скоро придется защищать права натуралов. Потому что мы уже – вид вымирающий.

«Да нет, наверное, это его приятель. Но он вел себя так, словно один в доме. Ну и что? Зачем ему отчитываться мне, с кем и когда он проводит время?»

Решив не забивать мозги глупостями, я выбросила из головы странного мужчину. Мы немного поболтали о пользе свежего воздуха и погоде. И уже вплотную подъехали к машине Славика. Мой спаситель даже вышел и открыл дверь, чтобы помочь мне выбраться.

Я полезла в сумочку, хотела достать свою визитку: вдруг человеку понадобится помощь с организацией мероприятия. Как он там сказал? Надо помогать людям. Пока я копалась, выворачивая наизнанку подкладку, мужчина, видимо, решил, что я хочу с ним расплатиться, и замахал руками.

– Ничего не надо, вы меня как раз отвлекли от неприятных мыслей. Так что мы квиты.

– Всего доброго, и еще раз спасибо, – вздохнула я, выбираясь из тепла машины, в которой так приятно и ненавязчиво играла классическая музыка. Кажется, что-то из Моцарта.

Настроения болтать со Славиком не было, и в машине я демонстративно отвернулась к окну. Зато приятель, который хорошо рассмотрел моего благодетеля, затарахтел как заведенный:

– Где ты его подцепила? Это же владелец того дома!

– Что значит «подцепила»? Он что, венерическая болезнь? И какого это «того» дома? – вредничала я, хотя уже стала кое-что понимать.

– Ну, того… который папе № 2 мешает договориться с этим, как его? Ну, барсуком!

– Погоди, так ты тоже в курсе этой печальной истории?

– Ну, я помогаю семье по мере сил, – уклончиво ответил приятель, а я только рукой махнула. Почему-то Славик упорно хотел зайти в мою семью, пусть даже и не совсем традиционным способом. Коза ностра, блин!

Силы меня покинули, и я молча откинулась на спинку, предварительно ткнув телефон на зарядку. Когда тот включился, мне пришло три сообщения подряд. Алена уточняла, все ли в порядке с полянкой, и просила позвонить ей, когда освобожусь. Но я решила отложить это на потом. Тем более из вредности я не хотела спрашивать Славика о полянке. Нашел ли?

Второе сообщение было от мамули. Оно было очень лаконичным: «Деньги на телефоне, увы…» Ясно, нужно кинуть ей на счет. Европейская пташка все не привыкнет к нашим суровым реалиям.

И третий месседж я получила от папы № 3. В отсутствие Дуськи он баловался картами Таро и как раз на днях обещал сделать расклад на меня. Теперь папа скинул мне парочку фоток расклада и сообщал, что мне выпала карта Справедливость.

– Что это значит? – показала я карту Славику.

– Она означает, что можно ссылаться на высшую справедливость, так как каждому воздастся по его делам, – деловито пояснил Славик, который в последнее время тоже часто виделся с папой № 3. И даже, как оказалось, ел с ним мох.

– Ага. Я уже нашла в интернете. Справедливость в Таро также предвещает проблемы с законом, судебную тяжбу или любой открытый конфликт. Преодолеть такую ситуацию удастся не сразу, но сам аркан намекает на то, что гадающему помогут спокойствие и методичность, – зачитала я и отложила телефон в сторону, решив, что проблемы с законом мне уж точно не грозят.

Налоговая проверка у нас уже была. Аренду платим исправно. Даже конкурентам из агентства «Пир духа» не заказываем киллера, а боремся с ними легальным путем. Просто карты Таро – это не мое. Рано радовалась…

Глава 4

На следующий день Славик опоздал на работу. Ничего такого, подобное за ним водилось часто. В этот раз он даже что-то написал мне про зубного врача, к которому у него был заказан талончик.

Обычно Славик заполнял болтовней все свободное от работы время. А вот сегодня я от нечего делать включила радио. Пока пила утренний кофе.

Начались новости, но слушала я их вполуха, размышляя о своем. И только когда слух выхватил из общего потока слов название поселка, неподалеку от которого мы вчера были, я сделала погромче.

– Сообщение о пожаре поступило на пульт дежурного в спасательное ведомство вчера в 21:32. Сторож, работавший на стройке, вызвал пожарную службу. Строение дома было частично деревянное, поэтому пожар быстро распространился по всей площади. На момент прибытия первого подразделения пожарной охраны уже происходило открытое горение большей половины дома. Пожар удалось локализовать, но хозяин дома погиб. На диване у окна первого этажа спасатели обнаружили обгоревшие останки мужчины.

Тут голос диктора прервался, включили репортаж с места событий. Вещал какой-то эксперт, имени которого я не разобрала:

«Наибольшие термические повреждения были расположены у стены, где располагался диван, в жилой комнате. По всей видимости, погибший спал, а проснувшись, возможно, пытался покинуть свое жилище через окно, но уже не смог этого сделать…»

Несколько минут я пыталась переварить услышанное, и только тогда до меня стало доходить: похоже, речь идет о том самом доме, в котором я вчера побывала. Этот милый мужчина… сгорел?

Открытие это меня так поразило, что я стала наяривать Славику, позабыв про его зубного. Трубку тот не взял. Я полезла читать новости, но там тоже не нашла ничего нового. От волнения меня прямо-таки распирало, и я решила позвонить хотя бы Алене. Мы частенько с ней болтали и сплетничали, обсуждая всякую всячину. А тут такое…

Но и здесь меня ждал облом. Мобильный был недоступен. Но и это меня не остановило, я набрала домашний номер. Трубку взяла ее домработница, я пару раз разговаривала с ней, оттого сейчас сразу узнала. Сегодня голос у пожилой женщины был гнусавый и встревоженный:

– Алена Игоревна не может подойти. Скорая приезжала, ей укол сделали. Спит.

– Что случилось? – встревожилась я, уже позвоночником ощущая тревогу. Да что там – нарастающую панику.

– А, вы не в курсе… Это же Дарина, да? Ой, не знаю, как и сказать. Сегодня телефон разрывается. Горе у нас какое, Вадим Николаевич вчера погиб, – домработница заговорила полушепотом, а в конце тихо заплакала.

– Погиб… Как погиб? Когда?

Я сыпала бессмысленными вопросами, причем раздражала саму себя, но ничего поделать не могла. Когда случается подобное, всегда надеешься, что это недоразумение, сон, дурная шутка, в конце концов…

– Новости наши смотрели? И по радио… Дом ихний сгорел! Полыхало там, аж на окраине города видно было. И зачем он туда поехал…

Тут уже я сложила дважды два и стала кое-что понимать.

– Так, стоп. Кто поехал? Куда? Алена как? Я сейчас приеду!

– Может, не надо? Врач велел сегодня ее не тревожить, она после опознания сама не своя. Тут двоюродная сестра Вадима только что приехала. Я сама ей позвонила. Растерялась сильно. Не знаю, может, не надо было лезть… Если лучше не станет, Алену обещали в больницу забрать. Надо, чтобы под присмотром, а я уезжаю.

– Как же так…

– Я тут пока побуду, сегодня покараулю Аленушку. А с завтрашнего дня у меня отпуск, сама Алена меня выпроводила. Заботливая она: вы, говорит, и не отдыхали в этом году. А я ей говорю: вы бы сами отдохнуть съездили, молодые еще. Так она мне: бизнес без хозяйского глаза – верный путь к банкротству. Вадим Николаевич днями на работе пропадал, вот здоровье и дало сбой.

– Но он же погиб в пожаре. При чем тут здоровье?

– Ну, так ясно же все. Он чего заживо сгорел? Снотворное выпил, отоспаться хотел. В машине как раз нашли упаковку таблеток, початую уже. У него же астма была, лекарства последнее время пил. Вот лекарство со снотворным, наверное, дало такой эффект.

– Я не знала, что у него были проблемы со здоровьем.

– А как же? Какой богатый человек без проблем-то? В городе у него бессонница была постоянно, я слышала. Вот он Аленке сказал, что в командировку. А сам за город, чтобы ее не тревожить. Заснул, а с костром какая-то беда. Он вроде ветки палил. А может, и с проводкой. Горят дома, у моей снохи так отец сгорел. Заснул пьяный – и все. Аленка сказала, выяснять будут. Был человек – нет человека.

– Пожалуйста, попросите Алену мне позвонить, – пробормотала я.

– Как проснется, я скажу, чтобы мобильный включила.

Она опять заплакала, шумно сморкаясь, а я, пробормотав: «Я перезвоню», отключилась. Работать я, естественно, уже не могла, все валилось из рук. Оставив дела на заместительницу Верку, я написала Славику СМС и вернулась домой.

Еще пару раз бестолково позвонила Алене, но трубку никто не брал. Родная квартира вдруг показалась чужой и негостеприимной. Мамуля как раз уехала к подруге за город, а я бы сейчас не отказалась от дружеского плеча.

К счастью, примерно через час ко мне заявился Славик с распухшей щекой. И сразу принялся оправдываться за прогул работы.

– Наш гуру сказал, у настоящего мачо все должно быть идеально. В какую дырку ни загляни. А у меня кариес на четверках. Пришлось пострадать. А там еще и зуб мудрости врачу не понравился. Короче, я теперь с такой вот красотой буду…

Тут он осекся, заметив мое бледное лицо.

– А у тебя что-то случилось? Написала: «Срочно приезжай». Я думал, мамуля опять соседей затопила или микроволновка взорвалась. Как в тот раз… Ой, я забыл. Это мамулин секрет. Мы тогда оперативно такую же купили…

– Славик, помнишь вчерашнего мужчину? Ну, который меня подвез?

– Еще бы. Деревянный дом, папина заноза в заднице?

– Короче, это муж Алены, и вчера он сгорел!

– Как так? Етицкая богомышь! Да ну на фиг…

Славик плюхнулся на банкетку в коридоре, машинально полез за телефоном и принялся что-то искать. Наверное, просматривал новости.

– Точно… Надо папе сообщить!

– А папа тут при чем?

– Ну как же? Это же его проблемный сосед. Да и рядом все расположено, как бы не задело. Хотя папа, поди, и так в курсе. А в новостях не уточнили, это поджог был или оно само? Ой, как бы не хлебнуть нам теперь лиха.

– Да почему хлебнуть-то? – не поняла я, а потом поняла и испугалась. Нет, я же не могу в здравом уме подумать, что папа № 2 причастен к поджогу дома Вадима? Или могу?

Папа № 2 в 90-е, поди, еще и кардинальнее вопросы решал. И если Вадим не хотел идти на уступки, люди папы могли ускорить решение проблемы. Тем более никто не знал, что Вадим может оказаться в доме. По времени выходит, что после того, как он подвез меня к дороге, и до того, как пожарные потушили дом, прошло часа полтора. Мог он за это время выпить снотворное и уснуть? Вполне. Загнал машину в гараж, закрылся и отдыхал в одиночестве.

И тут меня словно тряхнуло: в доме же был мужчина! Как я могла упустить это из виду?

Выхватив у растерянного Славика телефон, я принялась еще раз просматривать новости, но никаких упоминаний о еще одном пострадавшем не нашла.

Славик, узнав причину моего волнения, задумался:

– Приятель, говоришь? Хорош приятель, если о своем присутствии в доме умолчал. А что, если он его и укокошил?

– Надо будет все рассказать Алене! Когда ей станет лучше. Только сначала у папы № 1 поспрашиваю, как и что. Как считаешь?

– Я же чего и приехал… Думал, вы хотите подарок к папиному юбилею выбрать. Все в силе? Ты даже не заметила, что я специально по этому поводу после зубного заскочил в парикмахерскую и сделал сэссон.

– Какую еще сэсу?

– Ну, подиумную стрижку, сэссон. Ее назвали в честь создателя, британского парикмахера и стилиста Видала Сэссуна.

Я критически оглядела Славика, но не нашла в его облике существенных изменений:

– Думала, эту прическу ты сделал в честь посла из Ивана Васильевича. Ну, помнишь, того, с медальоном? Под горшок.

Славик недовольно скривился и поспешил прильнуть к зеркалу, а я пожалела о своем красноречии. Ну что мне стоило соврать? У папы № 1 через два дня действительно должен быть юбилей. С коллегами по работе он собирался отметить это событие в ресторане. А нас, близких, звал к себе домой, посидеть тихо, по-семейному.

– Подарок папе мы уже купили, и на твою долю тоже, – вздохнула я, ненадолго отвлекшись от темы пожара. – Он давно хотел новый телефон.

– Жаль, а я такую чудесную бронзовую лошадь ему приглядел в комиссионке, закачаешься!

– Как у Боровских в «Служебном романе»?

– В сто раз лучше. Ладно, давай так. Я поеду к папе № 2, разузнаю, что к чему, потом отзвонюсь. Подумаем, стоит ли соваться. Знаешь, как папа № 2 говорит?

– Знаю, Шурочка, – огрызнулась я. – Не суйся, куда не просят.

– Золотые слова, товарищ Новосельцев!

Славик, отсалютовав, отчалил. Не придумав ничего лучшего, я напилась валерьянки, потом чаю, прочитала две главы нового модного романа с пометкой «выбор читателей» и, ворча на даром убитое время (выбор был так себе), улеглась спать пораньше.

Конечно, уснуть я не могла, потому что все размышляла о превратностях судьбы. И о том, как неожиданно эта самая судьба свела меня с мужем Алены как раз накануне его смерти. В знаки и совпадения я скорее верила, чем нет. И сейчас пыталась додумать, с какой такой целью была послана в тот лес и в тот дом. Не зря меня терзали нехорошие предчувствия, стоило мне вчера ступить на лесную тропинку.

Разумеется, мужа Алены я не узнала, так как раньше никогда не видела вблизи. Иногда он забирал подругу после фитнеса, как-то раз – из бара, где мы с ней засиделись допоздна. Но обычно мы ограничивались кивком издалека. Чаще – в темноте. Дома у Алены я была несколько раз, но в спальню или кабинет, где чаще всего стоят фото, не поднималась.

Может, просто не присматривалась? Естественно, Вадим в такие моменты либо был в командировке, либо работал. Я даже подумала, что Алена специально не хочет знакомить меня с мужем. Впрочем, это частый «заскок» молодых жен. Может, она его ревновала? Хотя какая сейчас разница…

Судя по словам домработницы, сама Алена не понимала, что ее Вадим делал в лесу. Ей он сказал, что едет на деловые переговоры в другой город. Возможно, домработница права: он хотел отдохнуть в тишине, выспаться, поэтому и отправился за город, не уведомив жену.

Глава 5

Утром я первым делом позвонила Алене домой, уточнила у домработницы, что она уже не спит, и поехала к подруге.

Дом был большим, обшитым выкрашенными в темный цвет досками. Что-то от американского колониального стиля просматривалось в его архитектуре: широкие балконы, прямоугольные светлые окна. Ворота тонули в густых зарослях старого кустарника: они огибали дом и создавали дополнительный защитный экран от посторонних глаз. Когда я первый раз увидела особняк Алены, подумала, что они приобрели его у какого-то состоятельного человека. Было заметно, что дом очень дорогой, но не новый. Да и этот район, располагавшийся возле леса, был довольно старым.

Машину я оставила на гравийной подъездной дорожке. Двери мне открыла все та же домработница. Вид имела замученный и даже слегка напуганный: мешки под глазами, видно, что совсем не спала.

– Говорят, там и опознавать было нечего, – шепнула она мне, пока я раздевалась. – Ой, горе…

– Родственников много будет?

– Какое там… Отца у Вадима давно не было, мать одна растила. И та, говорили, умерла, когда он еще студентом был. Остальные дальние родственники явятся только на похороны. Тут к Алене еще приятельницы с работы пришли, хорошие девчонки. Волнуются.

Никого из присутствующих я не знала, потому зашла в комнату и растерянно кивнула.

Аленка забилась в угол дивана и дрожала, будто от озноба. Горе, нежданное и от этого еще более сильное, казалось, покрыло ее лицо, разом лишив его естественной красоты.

Я быстро огляделась. Полноватая женщина лет сорока в вязаной кофте нервно расхаживала по комнате, время от времени останавливалась перед кем-то и глядела растерянно, словно не понимая, по какому поводу мы здесь собрались.

Молодые симпатичные девушки – рыжая и брюнетка с короткой челкой, судя по всему, с работы Алены. Обе сидели, сложа руки на коленках, и словно старались не дышать. Мой приход их явно обрадовал: вроде как под благовидным предлогом можно было смыться покурить на улицу.

Алена, повернувшись на шум, кинулась мне на шею. И принялась рыдать так, что сердце мое разрывалось. К несчастью, в наше время смерть даже молодого человека не такая уж редкость. Но поверить в то, что беда приключилась с мужем подруги, упорно не хотелось.

Громко высморкавшись в поданный сестрой Вадима платок, Алена уставилась в одну точку перед собой:

– Спасибо друзьям Вадима, они взяли на себя все хлопоты с похоронами. Завтра… Ты же будешь, да?

Заверив ее в своей поддержке, я уложила подругу на диван, накрыла пледом и отправилась на кухню за чаем.

Девчонки уже вернулись с улицы и пили кофе. Брюнетка Вика, расчувствовавшись, хлюпала носом. Рыженькая Полина была настроена более оптимистично. Философствующая девица отодвинула чашку и сказала:

– Горе так горе. Но бедным хорошо, им думать о капиталах не надо. А Аленке придется. Хотя бы ту же фирму продавать. Это тоже дело не быстрое.

– Может, и не продаст? Не думаю, что деньги ей понадобятся так быстро, – вздохнула простоватая Вика. – Ох, не знаю, как она еще держится молодцом. Надо навещать ее почаще и помочь избавиться от грустных мыслей. Да, девчонки?

– Избавиться от таких мыслей совсем не просто, – вставила я, боясь даже на секунду представить, что чувствует подруга. Но Полина убежденно заявила:

– Время лечит. Ладно, нам пора, завтра на похоронах увидимся.

– Вертихвостки, – припечатала домработница, когда дверь за ними закрылась. А я подумала, как быстро у пожилых людей меняется мнение: то хорошие девочки, то вертихвостки.

– А рыжая эта всегда глазки Вадиму Николаевичу строила, уж я видела. Заедет, бывало, вроде как к Алене, а сама… Но он ни-ни, только жену любил. Жаль, бог им деток не послал. Было бы Аленке сейчас утешение.

Причитая, она принялась что-то укладывать в дорожную сумку, а я вспомнила, что женщина вроде как собиралась в отпуск. На мой робкий вопрос, а не перенести ли ей отдых, раз такие события, она замахала руками:

– Милая, я ж билеты взяла, сестру три года не видела, на Дальнем Востоке. Кто же знал? Я на похороны завтра успею, а вечером поезд. Уж ты Аленку не оставляй, пока меня не будет. У нее и нет никого толком. Мать она два года назад похоронила. Были они с Вадимом вдвоем, точно лебеди.

Продолжая охать, она коротко рассказала мне, что где лежит, и отчалила. Сестра Вадима как раз вызвала такси, чтобы ехать встречать на вокзале каких-то дальних родственников Вадима, и домработница пристроилась к ней.

Словом, я даже не заметила, как так получилось, но мы с Аленой остались в доме одни. По всему выходило, что тягостная миссия разделить с ней сейчас горе досталась мне.

Вообще, Алена выглядела неважно: осунувшаяся, бледная, с воспаленными глазами, точно рыдала ночь напролет. Впрочем, почему «точно»? Конечно, рыдала. А как иначе на ее месте?

Не зная, как подобраться к важной для меня теме, я попыталась говорить о насущных проблемах и делах. Поинтересовалась, не требуется ли моя помощь. Очень кстати Алене позвонил какой-то друг Вадима, видимо уточнявший что-то по поводу похорон. С ним подруга беседовала тусклым безжизненным голосом, а когда положила трубку, вдруг отчетливо ругнулась и произнесла:

– Дарина, я не могу понять. Неужели все это правда? Что, черт возьми, он делал в этом проклятом доме один?

Я поняла, что лучшего момента не будет, и выпалила всю историю с начала до конца. И про полянку, и про лапу. И про то, как я заблудилась и притопала к дому. Когда я дошла до того момента, как Вадим посадил меня в машину, осеклась и обратила внимание на лицо Алены.

Она глядела на меня так, словно не верила в реальность происходящего. Чего уж там, я и сама бы в такое совпадение не поверила.

– Алена, как ты? – заволновалась я. – Давай выйдем на воздух. Тебе нужно немного подышать.

Она осторожно кивнула и встала. Мы накинули куртки и вышли через вторую дверь прямо в сад. Я поддерживала подругу под локоть. Молча прошли через лужайку к беседке, откуда открывался чудесный вид на залитый солнцем торжественный лес. В беседке, убранной на зиму, на столе стояли перевернутые ножками вверх табуретки. Я перевернула одну из них и велела Алене присесть. Сидя на низкой табуретке, она казалась маленькой и очень трогательной. Я уже пожалела, что начала эту тему. Возможно, не стоило бередить кровоточащую рану, но подруга должна была знать правду:

– Вадим там был не один. Хотя мне показалось, что твой муж старался создать впечатление: он один.

– С женщиной? – ахнула подруга и прикрыла рот рукой.

– Да нет, что ты… Я не об этом. Точно помню, что видела мужчину. В окне. Больше никого вокруг не было.

– Мужчину?

– Ну да. Косматый, кряжистый. Знаешь, он так хмуро наблюдал за мной из-за занавески. Ниже меня, но покрупнее Славика. Ты же видела моего Славика? Не такой дрищ, короче. Морда круглая, нос крупный. И челка, словно корова лизнула.

– Ты это все за минуту заметила? – дрожащим голосом спросила Алена. Лицо ее разрумянилось лихорадочными пятнами, она попыталась встать. Пришлось поспешно рассказывать ей, как в детстве во время летних каникул я частенько проводила время у папы № 1 и помогала ему составлять фотороботы преступников. Без ложной скромности, память у меня была весьма фотографическая. Кажется, Алена вняла.

– Допустим, там кто-то был. Хотя я вообще не понимаю, зачем он написал мне, что поедет в Ковров? Вроде бы у него там должны были быть переговоры с директором местного завода. Может, Вадим решил не ехать или перенес встречу?

– И с кем-то встречался по работе у вас дома в лесу?

– Ну да, бред. Выходит, он почему-то решил не ехать. Может, это был какой-то рабочий? Вадим давно хотел нанять человека, чтобы следил за домом, занимался деревьями, участком. Вроде ему рекомендовали кого-то из местных. Там же деревня рядом.

– Но почему этот человек не объявился после пожара? Знаешь, он выглядел как-то… зловеще. Не могу объяснить.

– Дарина, я не знаю… – пролепетала бледнеющая на глазах подруга. – Я вообще в шоке от всего этого…

– А что, если не было никакого пожара? В смысле – случайного? Ты не допускаешь такой мысли?

– Думаешь, дом подожгли? – Алена скинула плед, все-таки вскочила, словно хотела куда-то бежать, и тут же стала оседать на бетонный пол. – Точно, я так и думала, это все из-за работы…

Она попыталась сделать еще шаг, пошатнулась и непременно бы упала, не успей я подхватить ее под руки…

Скорая приехала через десять минут. Врач выглядел озадаченным.

– Я же сюда приезжал прошлой ночью. Дал успокоительные, сегодня утром звонил дважды, такое горе… Все равно на дежурстве. Я знал ее мужа, мой младший брат менеджером у них в фирме работает. Отличный был человек этот Вадим… А… Алена, кажется? Да, ей нужен покой. Глядите, у нее щеки горят, слово она стометровку пробежала. Твердит что-то невнятное. Что вы такого ей наговорили?

– Мы обсуждали нелепую и трагическую смерть ее мужа. Возможные варианты, – тактично ушла я от темы. – Наверное, это нервы.

– Ну вы додумались! О таком лучше вообще пока не заговаривать. Если она вобьет себе в голову, что были варианты… Представляете, до чего себя можно довести? Вот что, заберем-ка мы ее в больницу. У нее давление подскочило, второй обморок за два дня – это не шутки.

– А как же похороны? – растерялась я.

– На похороны отпустим. Если, конечно, не станет хуже. Соберите ей быстренько необходимые вещи.

Я побежала по лестнице наверх. Путаясь в комнатах, таки нашла спальню. И устыдилась, что даже в такой момент не могу удержаться от любопытства.

Говорят, что обстановка в квартире, декор и цветовая гамма интерьера могут рассказать не только о вкусовых пристрастиях хозяина дома, но и о его характере, внутренних проблемах. Для Вадима и Алены, видимо, самым главным критерием обустройства дома является функционал. Поэтому в их жилище все было правильно, практично и надежно. Я тоже люблю, когда обстановка проста, но при этом добротна, так что вкус подруги оценила.

Стесняясь, что приходится рыться в чужих вещах, наугад открыла комод из красного дерева. Мне сразу повезло: сверху лежали документы. И я быстро нашла паспорта Вадима и Алены. Хорошо, что у подруги был образцовый порядок и в шкафу. Наугад я вытащила спортивного вида кофту и штаны.

В ванной комнате я нашла халат и зубную щетку, сгребла в обнаруженный тут же пакет шампуни с раковины. Конечно, действия мои особо толковыми не назовешь, но раньше мне не доводилось бывать в такой ситуации.

До больницы я ехала следом за машиной скорой, по дороге позвонила папе № 3, чтобы задействовать его прежние медицинские связи. Конечно, врач скорой, может, и знал мужа Алены, но вопросы благоустройства в палатах решает-то не он, а главный. Все-таки когда-то папа № 3 в этой больнице пятнадцать лет штатным психологом оттарабанил. Это было еще до того, как он ушел сначала в частную практику, а потом и в тонкие миры.

В общем, папины связи, мои деньги и благосклонность врача сделали свое дело: Алену пообещали положить в платную одноместную палату с пометкой «ВИП». Хотя пометка эта была весьма условной: дверца от тумбочки не отваливалась, телевизор работал – ну и ладно. В нашем городе было много частных клиник, но частная больница – одна. Надо обязательно расспросить Славика, он там полеживал после получения наследства. Если Алене необходимо лечение – надо перевести ее туда.

– Аленка, я завтра за тобой приеду, – прошептала я бледной подруге перед тем, как ее перевалили на каталку. Она сделала мне знак подойти, и я кинулась к ней, оттолкнув санитара.

– Дарина, ты возьми ключи себе. Присмотри за нашим котом! – прошелестела она, закрывая глаза, а я расплакалась.

Так и не решив, что делать с информацией про постороннего мужчину в доме, я поехала на работу и остаток дня слонялась по кабинету, пугая своим видом Славика.

На следующий день Вадима хоронили. Точнее, хоронили то, что от него осталось. В общем, фактически пепел поместили в вазу, а уже саму вазу захоронили. Сестра Вадима настояла, что у «человека должна быть могила», а не какой-то там «вазон с пеплом».

– Тетя Мотя. Есть очень распространенный тип людей – «советской закалки», – шепнула мне на похоронах рыжая, словно мы с ней уже стали подругами. – Такие, как сестра Вадима, поди, трепетно хранят в стенках хрустальные сервизы…

Я пожала плечами. Хотя считала себя человеком современным, сервизов дома не держала (говорят, мода на них вернулась), но и с кремацией не сталкивалась. И что делать с этой вазой, похоже, никто особо не понимал. В общем, роскошный гроб таки приобрели и вазу в него поместили. В остальном похороны прошли как обычно. Если не считать, что Алене, за которой отправили такси в больницу, опять стало плохо и ее увезли прямо с кладбища. Я порывалась сопроводить подругу, но та попросила меня побыть на поминках и проследить, чтобы все прошло «как надо». В ресторан «Ассоль» (бывшее детище папы № 2), заказанный другом Вадима, мы отправились без вдовы. К счастью, руководить процессом взялась сестра Вадима, оттого я отошла на второй план и тихонько наблюдала за людьми.

– История кремирования уходит корнями в эпоху палеолита, – объяснил мне по телефону папа № 3, который позвонил, чтобы меня поддержать и поделиться последними новостями.

Мамуля и папа № 2, оказывается, накануне махнули в Ниццу. Там мамуля вознамерилась провести папе экскурсию по одному местному спа-отелю, концепцию которого она собиралась воплотить в папином детище. А за всеми этими хлопотами с похоронами и Аленой в больнице мы с мамулей, как всегда, разминулись. Я думала, она все еще гостит у подруги.

Вспомнилось, что пару дней назад она мне намекала на что-то подобное, но я была уверена, что папина Марья-искусственница его не отпустит.

– Марья на ретрите, – пояснил папа № 3, чем-то постукивая. Думаю, он перебирал четки. – Я посоветовал. Хорошее место. Благостное. А наши из Ниццы сегодня вернутся. Вечером же юбилей предбывшего.

Я растерянно покивала, думая, что у меня в жизни творится какой-то бардак. С поминок – на юбилей.

Во время поминок я собиралась поговорить с кем-то из приятелей Вадима, чтобы узнать что-то о ходе следствия. И я даже отыскала в толпе одного из организаторов, который первым взял слово, – по всей видимости, это и был тот товарищ Вадима, помогающий Алене.

Во время перекура я обратилась к нему с вопросами, которые так и не успела задать подруге:

– Следственно-оперативная группа проводит проверку по факту пожара, – грустно пожал плечами симпатичный шатен, но тут к нему подскочила грудастая жена и вцепилась в его локоть. При этом глянула на меня так, словно я лишила пятерых ее детей их отца.

На работу я отправилась сразу после поминок, предварительно проведав Алену в больнице. А уже в три часа дня, едва я переступила порог родного офиса, мне позвонил следователь. Официальным тоном меня попросили явиться по указанному адресу, чтобы дать показания.

И только тут я вспомнила про кота. Точнее, я бы про него и не вспомнила, но сразу же после следователя мне позвонила домработница Алены. Она сама присутствовала только в самом начале церемонии, после чего быстро уехала на вокзал. Мы не успели и словечком обмолвиться.

– Боюсь Алену потревожить. Совсем забыла спросить: как там кот? Кто его кормит? – волновалась женщина.

– Кот? Ну… У него все хорошо, – дрожащим голосом отрапортовала я. – Сегодня сожрал целый пакет кильки. Такой бутуз…

– Кильки? Странно, это чудовище обычно только корм дороженный жрет. А потом гадит по углам. Фу-ты ну-ты, породистый, зараза. Стоит половину моей пенсии. Вадиму Николаевичу его подарили котенком. На прошлый день рождения. Сейчас коту где-то полгода. И зачем он нам сдался?

Женщина все продолжала причитать, а я стала рассеянно озираться в поисках Славика. Тот, как всегда, отирался у кофемашины и с кем-то болтал по телефону.

– Славик, беда! – едва положив трубку, воззвала я к его котолюбию. – У Алены дома кот. Я про него забыла. Вот ключи, его надо накормить. В общем, действуй по ситуации. Сестра Вадима уехала сразу после похорон, у нее вроде дети дома. Боюсь, она про кота тоже не вспоминала.

– А ты…

– Меня к следователю вызывают. Догадайся зачем?

Славик сделал большие глаза:

– А, так вот оно что. Мне же с утра позвонили! Уточняли, зачем мне звонил Вадим Венский накануне смерти. Я сначала не понял… И рассказал все, как было. Ну, что мне набирала ты. Но с телефона этого Вадима. Ты же не против? И кстати, тебе звонил, чтобы предупредить, но ты была на похоронах…

Я сделала неопределенный жест головой.

– Тем более папа наш ни при чем, я выяснил, – облегченно выдохнул Славик. – Он в тот вечер на заседании кандидатов в заместители главы города был, так что теперь нам опасаться нечего…