Текст книги "Траблшутер – 2"

Глава 3
Без эксцессов и с ними

Просыпаюсь только к следующему вечеру. Обещание Феи простить мне мои «припадки», без эксцессов прошедшее дело и сутки без сна – отличное снотворное. Бакс уже гарцует в коридоре.

Забираю со стола севший телефон, ставлю на зарядку и веду пса гулять.

Погода отличная, хоть и прохладно. Жаль, что солнце уже садится. Желудок требовательно урчит. Перекусываю найденным в кармане куртки батончиком мюсли, сразу же вспоминая Софью и мой неслучившийся ужин.

Напроситься сегодня?

Сегодня должны были установить кухонный гарнитур…

В лифте с нами поднимается женщина лет сорока. Высокие каблуки, кожаный плащ, светлое каре и агрессивные тонкие губы бордового цвета. Бакс ведет носом, пытаясь уловить запах. Недовольно смотрит на него, говоря по телефону. Разговаривает грубо, в командном тоне. С кем-то ругается. Бакс нервничает. Не любит, когда ругаются, и высокие женские голоса – тоже. Благо, у Софьи тихий приятный тембр.

Она эмоционально взмахивает рукой перед его носом. И он с легким рычанием слегка оскаливается. Держу его крепко, прижимая за ошейник к своему бедру.

– Уберите свою собаку!

– Он Вам не мешает.

– Вы что, не знаете, что такое намордник?!

– А Вы?

Лифт останавливается. Вывожу Бакса.

– А ну-ка, мистер! – тормозит она закрывающиеся двери. – В какой квартире Вы живете?

Из четырех студий на этаже две мои.

– Еще не решил, – разворачиваюсь я к ней. – А что, какие-то проблемы у Вас? Приходите в офис, решим, – протягиваю ей визитку.

Пока рассматривает визитку, дверь лифта закрывается.

Такой дамочке рано или поздно точно потребуется трабл-шутер! Не уверен, что возьмусь решать ее проблемы, конечно.

Волк: Итак, я прощен?

Фея: Добрый вечер. За Ваш странный визит – да.

Волк: И я могу его логически завершить?

Фея:?

Волк: Это я напрашиваюсь сегодня на ужин.

Ответа нет минут пять. Нервно, но терпеливо жду.

Фея: Обещаете вести себя прилично?

Волк: Клянусь на конституции!

Фея: Разве Ваша работа не заключается в ее нарушении?

Волк: Окей, просто клятвенно обещаю.

Фея: Что Вам приготовить?

Волк: Что угодно, я дико голоден. И буду через час.

Могу ненароком и тебя съесть!

Фея: Два часа.

Волк: Как скажете, барышня.

Ох, ну неужели ты, Волк, сумел вытащить из нее банальное свидание?

Дожил!

Не запори хоть это!

Сделав еще парочку важных звонков, ухожу в душ. И через полчаса я чисто выбрит и прилично одет. Губы самовольничают, не позволяя сохранять серьезное выражение лица. Хочется улыбаться, да.

Ты же влюбился, Волков! ААА!

И это эндорфины делают из тебя полного неадеквата. Вечность не чувствовал ничего подобного…

Покупаю бутылку вина, бокалы, цветы.

Ты банален, Волк, до безобразия!

Ну а что, мне к ужину самолет с кокосами ей подогнать?

Звоню в дверь.

Открывает.

– Здравствуйте…

В шерстяном бордовом платье в пол.

– Привет, – протягиваю цветы.

– Спасибо…

Прижимая цветы, передергивает плечами от озноба.

Прохладно, отопление еще не включили. Из-под подола длинного платья выглядывают босые пальчики.

– Ты знаешь, как включается теплый пол здесь?

– Нет.

– Смотри, – открываю ей панель, – здесь выставляешь градусов двадцать. И будет тепло.

Оглядываюсь. В большой комнате уже диван, мебельная горка, плазма, ковер. Темно-лиловые шторы и серебристый тюль. Несколько цветов в горшках… Лавандового цвета диван!

– Мне показалось, Вам понравился цвет… Я Вам его дарю.

– Оу…

А ты провокаторша, Фея! Чего я там тебе наобещал?… – разворачиваюсь к ней, заглядывая в глаза.

Ресницы невинно хлопают.

– Спасибо, добрая Фея!

Со вкусом у тебя полный порядок, Софья, а вот с чувством самосохранения – нет!

– Пойдемте ужинать.

– Я выживу?

– Конечно. Я отдала все ваши кольца с ядом обратно Владу.

Стол накрыт красиво. Нарезочки… несколько блюд.

– Ммм… пахнет заманчиво. Рассказывай… что это?

– Это плов. Вместо мяса обжаренные с острым перцем баклажаны. Вам, надеюсь, можно острое?

– О, да! А это? – показываю я на второе блюдо.

– Это ломтики картофеля и зелень под сыром.

– Пахнет чесноком… – вдыхаю я глубже.

– Нет, это асафетида. Она дает похожий запах, но не отпугивает потом людей, – улыбается она.

Мы будем целоваться?… – я прячу взгляд.

Слишком читаемый сейчас…

– А это – греческий салат?

– Да.

– Иии… блинчики! – смотрю я на последнее блюдо.

– Фаршированные творогом и черникой.

– Когда ты успела?!

Закусывает губу.

– Я люблю готовить.

– И это все для меня?

– В одном мудром учении говорится, что если мужчина не ест еды, приготовленной ему женщиной с любовью, он становится жестоким. И я решила приготовить Вам все это с любовью.

– Очуметь… – прожевываю я первую ложку ее плова, запивая вином.

Баклажаны очень похожи по вкусу на мясо, только нежнее.

– А что становится с теми мужчинами, которые едят такую еду постоянно?

– У них становится достаточно сил, чтобы оставаться добрыми.

– Как интересно! Это в какой секте тебя таким полезным знаниям научили?

– Ну, что Вы… Мама была учителем по культуре Востока. Это Веды!

– А папа?

– А папа был доктором наук по философии.

– И аристократические корни в тебе неистребимы?

– Разве это плохо? Обе мои прабабушки – дворянки.

– Это прекрасно.

Картошка с сыром и зеленью тоже восхитительно вкусная. Блинчики – просто без комментариев.

Нужно как-то останавливаться!

Улыбается.

Поднимаю вопросительно бровь.

– Я рада, что Вам нравится. Не все могут получать удовольствие от вегетарианской еды.

– Ты отлично готовишь!

Волк, если ты ее отпустишь, ты будешь полным лузером! Это же просто мечта!

– Что?… – подозрительно прищуривается она.

– А? Нет… ничего.

Вздыхает, глаза чуть заметно скептически закатываются.

– Думай вслух, Софья.

– Просто… – вздыхает. – Вот эта версия Волкова… которая иногда с Вами случается… ну… когда Вы не «умный мерзавец», а… ну… не мерзавец… правда, тогда и не очень умный… – задумчиво бормочет она, водя краешком бокала по губам. – Я бы даже сказала…

– Идиот? – поднимаю бровь.

– Нет, так бы я не сказала! – распахивает она глаза.

– А как бы ты сказала?

Делаю подбадривающий жест рукой, прося продолжить рассуждения.

– Я хотела сказать… – делает глоток вина. – Я забыла, что хотела сказать!

Пожимает плечами. На щеках мелькают ямочки от мимолетной улыбки.

Вам, барышня, простительно забыть что угодно! – любуюсь я. – Но про «идиота» запомню…

Еще никто не умудрялся меня оскорблять так тонко и тактично. Даже предъявить нечего. Пять баллов!

– Хотите еще? – кивает на блюдо с блинчиками.

– Очень хочу! Но боюсь, больше не осилю.

– А я положу Вам с собой, хотите?

– Отлично, спасибо!

Даже не собираюсь отказываться.

Задумчиво смотрит на меня.

– Надо признаться, что до этого мне ни одна женщина не готовила ничего с любовью. Спасибо!

– На женской карме благоприятно сказывается служение опекающему мужчине. А с моей кармой что-то совсем плохо в последнее время. Поэтому придется служить по мере возможности.

Отличная позиция! Восхитительная!

– Опекающих? – уточняю я.

– Да. Отцу, брату… мужу, начальнику.

– А я?…

– А Вы… стараетесь иногда меня опекать. Я это понимаю. Правда, в своей ненормальной версии.

– Моя версия самая нормальная. Так что там про мужчин?… Мне очень интересно.

– Что именно Вам интересно? – прищуривается она.

– Расскажите еще что-нибудь про мужчин.

– Мужчины в Кали-югу совершенно безответственные и безвольные существа, – вздыхает она. – Они не могут устоять перед своей животной природой.

– Тут не поспоришь! И что же рекомендует вам, женщинам, это учение в связи с этим печальным фактом?

– Рекомендует… Держаться подальше от чужих и по мере возможности принимать своего «как есть». И стараться воспитывать, конечно, в нем духовные качества.

– Ммм! И ты… готова принимать «как есть»? – ее щеки уже румяные от вина.

– Мой опекающий мужчина – отец, – выпрямляет она спину.

– Но ведь его уже достаточно давно нет.

– Он есть у меня в сердце, и я точно могу почувствовать, что он одобряет, а что – нет.

– И ты действительно во все это веришь?

– Мне кажется очень рациональным и полезным это учение. Я решила в него верить.

Смотрит на экран своего телефона.

– Извините, Захар. Но Вам пора.

– Почему?…

Еще достаточно рано. Чуть больше восьми.

– Через сорок минут мне на смену. Вы же распорядились вернуться в скорую.

– Аа… да.

Встаю. Она молча перекладывает блинчики в контейнер, закрывает, кладет в пакет.

Надеваю куртку и опять чувствую себя пацаном. Потому что хочется поцеловать на прощание девочку, а сделать это как-то… можно опять и по лицу получить. Но это бы еще ладно… Ведь только начали нормально разговаривать. И я не хочу испортить все излишней торопливостью. С другой стороны, просто развернуться и уйти я не могу тоже. Она мне прилично должна!

Застываю.

Софья протягивает мне пакет.

– Спасибо… – перехватываю вместе с ее пальчиками.

Подтягиваю ближе.

– Вы обещали вести себя прилично, – смотрит мне в глаза.

– Я и веду. Но… Разве мне совсем ничего не причитается за спасение твоих Ромео с Джульеттой? – закусываю губу от нетерпения.

Глаза скользят по ее губам.

– Я приготовила Вам в благодарность блинчики, – закусывает губу тоже.

– И… – наклоняюсь чуть ближе к ее губам, кладя ладонь на стену за ее спиной.

– …Всё! – шепчет она мне в них, опасливо отстраняясь.

– Это «нечестно»… – пытаюсь повторить ее интонацию.

Выбиваю пальцами нетерпеливую дробь. Наклоняюсь еще ближе, проводя губами по ее скуле. Медленно отстраняется.

– Ясно… – мой благодушный настрой моментально испаряется, я пытаюсь взять себя в руки, чтобы опять не накосячить.

– Да что Вы хотите от меня? – начинает она нервничать.

– Чтобы меня принимали «как есть», наверное, – разочарованно ухмыляюсь.

Грудь сдавливает от потребности получить от нее хоть какую-то отдачу.

Жалко тебе поцелуя, Фея? – зло прищуриваюсь я.

– Вам пора жениться, Захар! – сжимает она губы, голос дрожит от обиды. – И всё у Вас будет хорошо!

– Вы рекомендуете? – поднимаю я бровь.

– Да!

– Как скажете… как скажете… Пойду, подумаю над Вашими рекомендациями. Вставляет мне Ваше учение, знаете ли. Спасибо за беседу! И за ужин. Всё было очень вкусно, Софья.

– Пожалуйста.

Закрывает за мной дверь.

Волк, ну это что такое, а? – мне хочется постучаться головой об стену.

Еще немного… и я загрызу ее опять «насмерть»!

* * *

Воскресенье. Восемь утра.

Тимоха сопит на заднем в обнимку с Баксом.

Набираю Кита.

– Давайте за продуктами, а я за Софьей. По трассе догоню вас. Овощей купи побольше, баклажанов там, кабачков, шампиньонов для гриля. Софья не ест мясо, помнишь?

– Сделаем!

– И Тимохе вкусняшек.

– А что он любит?

Поворачиваюсь. Спит.

– Да не знаю. Разного купи.

Поднимаюсь, звоню в дверь. Открывает.

– Здравствуйте, – подозрительно.

– Привет! Собирайся быстренько. Кроссовки, штаны, свитер, теплую куртку. Возьми с собой все необходимое, мы вернемся только завтра.

– А куда мы?..

– По дороге расскажу. Жду тебя в машине.

Сигареты надо не забыть купить… На дачах уже ни один магазин не работает. Докуриваю последнюю, выбрасываю пустую пачку в урну.

Спускается с рюкзаком. Открываю ей переднюю дверцу.

– Минуту, – сворачивает она в сторону.

Слежу за ней взглядом. Подходит к черной тойоте. Оттуда – Ванечка!

Это что за дела?… – сжимаю я челюсти.

Стоять, Волк!

Она сказала – минуту. Но минута затягивается. Разговаривают. Она открывает рюкзак, протягивает ему какой-то пакет.

Я очень надеюсь, что это не мои блинчики с творогом. Смотрю на часы.

– Софья!

Она делает шаг назад, но он ловит ее за руку.

И я почти срываюсь с места. Но она сама выкручивает свою кисть из его руки и уходит ко мне.

– Чего он хотел?

Да, я ревную. Не думал, что они общаются.

– Надеюсь, Вы больше не будете вскрывать его переписки, – вздыхает она.

– А надо?

– Не надо. Это не имеет больше никакого значения. Оставьте его в покое.

– Его? Легко, – открываю дверь машины. – Прошу!

«Подушка» Тимохи тут же приходит в движение, пытаясь облизать Софью.

– Фу! Сидеть! Да не трогай ты ее.

– Да ладно Вам, – протягивает ему руку Софья. – Привет… лежать… тихо… Тимку разбудишь!

Тимку сейчас ничем не разбудишь! Всегда крепко засыпал в тачке.

Но Бакс, скотина такая, слушается ее охотнее, чем меня и укладывается на место.

– Если хочешь, поспи. Я разложу тебе сиденье.

– Да нет, спасибо… – достает телефон.

Кому пишем?

Волков, не превращайся в параноика. Не будет она троить. ОНА не будет!

Уверен, что нет. При условии, что признает меня как своего мужчину. А пока она себя свободной женщиной ощущает. Даже не смотря на то, что я запретил ей открытым текстом «мужчин».

Пишет что-то… улыбается…

Мне хочется забрать ее телефон и посмотреть. И нарычать, если…

Нет. Нет… нет…

Но рука самовольно вытягивает его из ее пальчиков.

Она растерянно наблюдает за тем, как я заглядываю в экран.

С Елизаветой…

Вот ты е*анутый, Волк!

Молча возвращаю.

Обиженно закусывает губу.

– Извини.

– Вы ведь могли просто спросить!

Мог. Но это деформация. С Натальей я привык проверять все ее контакты, переписки, гаджеты… И сейчас это всё на автомате происходит. А еще я давно уже привык, что могу залезть в любую личную информацию безнаказанно.

– Я постараюсь так больше не делать. Зачем он приезжал?

– Я вернула ему его вещь.

– Спасибо, что больше не заявляешь, что твоя личная жизнь меня не касается.

– Вам проще уступить, чем убедить в обратном! – цокает она языком.

Перехватываю ее пальчики и целую их, не позволяя вырвать руку.

– Ты самая мудрая из женщин, что я встречал!

Оглядывается на Тимоху.

– Мы… не по работе?

– Нет. Кит с Менталом вернулись. Мы едем на дачу. Баня, шашлыки… Мероприятие обязательное, – улыбаюсь я. – Так что…

– Ммм… тим-спирит… я помню.

– Да.

– Я рада, что у Вас теперь есть возможность проводить время с сыном.

– Если реальность будет благосклонна ко мне, то появится еще и возможность воспитывать его.

– Пусть будет! Я за Вас помолюсь.

– Буду очень обязан за Ваши молитвы.

– А дедушка обещал, – сонно выдает Тимка, – если папа на тебе, Сонечка, женится, то я буду жить с Вами!

ООО!!!

Я торможу, съезжая на обочину.

Ее шокированный взгляд начинает медленно трансформироваться в разъяренный.

– Тимоха… – закрываю я глаза. – Партизан из тебя хреновый!

Застывшая Софья молчит.

Мне даже страшно представить, что сейчас в ее голове.

А Тимка уже опять мирно спит, закрыв глаза.

Ой, Волчонок, ой… – качаю головой. – Ну, ты внезапный!

Поворачиваюсь к ней.

Ну, давай, Волк, вот теперь надо открывать рот и что-то вразумительное и убедительное говорить.

И я открываю. И закрываю.

– Можно, я не поеду, – отводит она глаза, выпрямляя спину.

– Нельзя.

Мы молчим. И что я должен говорить? Правду? В любви признаваться? Сейчас? Нет… Это всё будет жалко. Я так не хочу.

– А я Вас понимаю, Захар, – смотрит она в зеркало, тяжело сглатывая. – Наверное, я бы тоже делала всё, чтобы сына вернуть. Нашла бы подходящую кандидатуру на роль отца…

– Сонечка…

– Ой, не надо. Давайте, быстрее поедем. Меня тошнит в Вашей машине, – закрывает глаза, опуская сиденье ниже.

Ну, бл*ть, засада!.. – срываюсь я с места.

* * *

Софья с Тимохой спят. Я оставляю их в машине.

Дача стоит поодаль от дачного массива, метрах в двухста. У реки. Все в красно-желтых тонах. Листья еще не успели опасть. Красиво. Солнышко…

– Как же круто тут у тебя, Волк! – вдыхает полной грудью Кит.

– Это дедовская еще. Я тут Волчонком жил с ним.

Старался сильно не переделывать, сохранить атмосферу. Только все удобства организовал.

– А родители?

– Да… Хреновые были у меня родители. Отца я не знал. Мать посадили, дед меня из детского дома забрал. Три мне тогда было. Но помню хорошо.

– А сейчас что с матерью?

– Давно уже в живых нет. Петька, как сёстры?

– Да Алёнка опять отжигает! – раздувает он угли на мангале. – Сломала физруку челюсть. Опять стоит вопрос об учете. Тренер на три месяца от тренировок отстранил. А должна была ехать на европейские соревнования.

– Ого! Как сломала?

– С вертушки ему зарядила и…

– За что сломала-то?

– Да ноги чешутся помахать! Он ее спровоцировал, что не достанет. Он под два метра. Она ж мелкая ростом. Так она в прыжке ему и вынесла нижнюю.

Мы с Китом ржем.

– Покажи хоть героиню, выросла, наверное.

Открывает фотку на телефоне.

– Мда… взрослая уже барышня!

– Прикинь, пацан гульнёт от нее? – угорает Кит.

– Тьфу… тьфу… – стучит Коркин по полену. – Посадят же дуру! Чего с ней делать, Волк? Совсем тормозов нет.

– Хочешь, прессану ее немножко?

– Давай! А то терминатор, бл*ть…

– Кстати, Кит! О терминаторах. Я тут подумал, разные у нас бывают ситуации. Ты мне можешь парочку-тройку пацанов своих надежных подогнать? Сделаем из них силовую бригаду прикрытия.

– Мы же не берем очевидные трэшаки. Или ты хочешь?

– Нет! Боже упаси! Но пусть были бы на связи. Мало ли как может любое дело обернуться, чтобы кого попало не дергать. Чтобы свои были всегда в доступе.

– Ладно, поговорю со своими, кто готов.

Угли уютно потрескивают в мангале. Бакс нарезает круги, высунув язык и периодически подбегая к машине и тихонько поскуливая.

Кит раскладывает мягкие шезлонги.

– Ляпота!

Софья выходит из машины. Сонно оглядывается.

Забираю у неё рюкзак.

– Это всё может выглядеть со стороны не очень красиво, Софья, но, – сглатываю я, – это не расчет. Это просто… ускоряющие события обстоятельства. Но даже если бы их не было, итог был бы такой же.

– Теперь мы этого никогда не узнаем.

– К сожалению, я не смогу достаточно убедительно опровергнуть это, не рискнув сыном. И я рисковать не буду. Простишь мне это?

– Я не понимаю, Захар, степень своей свободы, чтобы ответить адекватно на Ваш вопрос.

– Ты выйдешь за меня.

– Я так понимаю – это не вопрос?

– Нет. Ты выйдешь за меня фиктивно. Дальше, когда вопрос с Тимохой будет решен однозначно… Дальше – решишь сама.

– Тогда у меня только одна просьба к Вам, – сжимает она челюсти.

– Какая? – рисую пальцем на ее плече.

– Наденьте на меня кольцо бывшей жены, – стряхивает она мои пальцы. – Не тратьтесь на новое!

Проходя мимо Кита, отвешивает ему легкий подзатыльник.

– За что, Сонечка?.. – разворачивается он следом.

– Елизавета просила передать! – прищуривается она.

– Ааа!! Черт! – отходит с телефоном в сторону.

Ух, ты… – провожаю его взглядом. – Елизавета…

Молодец, Кит!

– Привет, Петь, – приобняв, он целует Софью в щеку. – Как Полина?

– Здорова, бодра и весела, – улыбается он. – Передавала тебе привет.

– Сонь, – перехватывает ее Влад.

Они отходят в сторону. Не слышу, о чем говорят. Что-то отдает. Она крутит в руках какую-то коробочку. Улыбается. Но глаза грустные.

А я обтекаю. Это что еще за новости? Что за подарочки?

– Эй, Ментал! Что за несанкционированные презенты? – подхожу ближе. – Что это?

Она возмущенно прячет коробочку за спину.

– Дай сюда, – протягиваю я руку.

– Вот уж никогда бы не подумал, Волк, – закатывает глаза Ментал, – что когда ты влюбишься, станешь таким…

Вспыхнув, Софья сбегает к реке. И он тут же откровенно тормозит на половине фразы, потеряв главного зрителя.

Перевожу на Ментала возмущенный взгляд.

– Ну, спасибо!

– Пожалуйста. Это была услуга. Сеанс семейного психоанализа. Ты же не удосужишься сам, судя по всему.

– Да ты совсем страх потерял, Влад.

– Волк, а ты чего ждешь? Нервного срыва? Он будет.

– О чем ты?

– Двери у нас в офисе тонкие, Зак, так уж вышло, что я в курсе некоторых деталей твоих с Феей отношений.

– Бл*ть…

– Для меня всё очевидно. И ее состояние понятно. А ты – идиот, Волков.

– Да.

– В другой последовательности надо действовать, в другой. Сначала «люблю», потом «трахаю». Это тебе не Элла. Тогда всё будет у вас хорошо. Это же элементарно. Женская психика может вынести в десятки раз больше жести, если она приправлена чувствами мужчины. Твоя жесть пока ничем для неё не была приправлена. И она на грани срыва.

– Ладно, Ментал, разберусь. Ты чего подарил ей?

– Шафран, – недовольно.

– Зачем?

– Потому что захотел, Волк. Захотелось порадовать. Какие проблемы?

– Она хотела шафран?

– Да.

– Вы общаетесь?

– Поревновать решил?

– Может быть.

– Не гони… – хлопает меня по плечу.

Уходит помогать Коркину с шашлыками.

Подхожу к Киту.

– Колись…

– Э, нет… об этой Фее я тебе отчитываться не собираюсь! – улыбается он.

– Да не отчитываться. Колись по-дружески.

– Так я же «завтра чужой».

– «Завтра», судя по всему, ты – мой свояк.

Отрывает глаза от экрана.

– Ты что, серьезно?

– Мхм… Сильно не распространяйся.

– И? Софья сказала «да»?

– Я не спрашивал.

– Ты что, заставил ее?!

– Ну… не совсем… Не вникай пока. Что у тебя с Елизаветой?

Заглядываю к нему в телефон. Прячет.

– Надеюсь – роман, – улыбается он.

– Она еще два месяца в больнице.

– Один месяц и неделю. У неё все хорошо!

– Пап!

– Проснулся? – подхватываю его на руки. – Ты чего меня Софье сдал, а, волчонок?

Расстроенно хмурится.

– Я думал, она обрадуется. Ты же у меня самый хороший.

– Девушки… они… – подыскиваю слова. – С ними нельзя так неожиданно.

– Она не хочет быть нашей? – расстроенно.

Забавно! Улыбаюсь ему.

– Она боится, что ей это может не понравиться.

– Ну, пусть попробует хотя бы, – хлопает он ресницами.

– Вот и я говорю…

Отпускаю его с рук. Он бежит к ней. Обнимает за талию, прижимаясь сбоку.

Софья присаживается к нему.

О чем-то говорят…

Достаю телефон, делаю несколько фото.

Красиво…

* * *

На улице уже темно. В доме уютно потрескивают дрова в камине. Бакс лениво отползает подальше. Жарко ему.

Мы с мужиками сидя на медвежьей шкуре, распиваем вторую бутылку коньяка и играем в покер.

Софья на диванчике читает найденную где-то здесь очень старую книгу. Страницы периодически вываливаются. Она аккуратно складывает их обратно. Тимоха уснул головой на ее коленях.

Расслабленная, умиротворенная атмосфера. «Все дома». Стая отдыхает…

Софья ритмично покачивает ногой, шевеля пальчиками. Мне хочется поймать ее ступню. А еще хочется развалиться на этой шкуре у нее в ногах и поставить ее ножки себе на живот. Пусть бы читала так…

Я пьяный…

Не слишком, но…

Надо притормозить, пока я опять не начал косячить.

– Мне пока хватит, – оставляю пузатый бокал подальше от бутылки.

Петька зевает. Кит зависает в телефоне. Я слишком часто смотрю на Софью. И выигрывает, в основном, Ментал.

– Ладно, пацаны, – командую я. – Идите наверх, будем спать.

Наверху несколько спальных мест. Внизу диван и двуспальная кровать.

– В доме не курить! – предупреждаю я. – Наверху балкон, там есть пепельница.

Ментал прихватывает бутылку с недопитым коньяком и ждет, пока слиняют остальные.

– Пойдем, покурим?

Выходим с ним на крыльцо.

– Волк…

– Нет! Мы не будем это обсуждать. Это только наши с ней дела.

– Так и я об этом, – делает он глоток из бутылки. – Остальных не посвящай сегодня ночью в «ваши» дела.

– Да ты чо?! – давлюсь я дымом, понимая, что он имеет в виду. – Не в себе?

– Это ты у нас периодически не в себе, «папа»!

– Иди спать, а…

Расстилаю кровать, чувствуя, что она смотрит мне в спину. Забираю с ее колен Тимоху. Она молча снимает ему ботинки. Перекладываю на кровать. Снимаю с сонного свитер и штаны.

– Папа, ты не уйдешь? – бормочет он.

– Нет, я здесь…

– А Сонечка?..

– Сонечка тоже с нами.

Укрываю одеялом.

– Ложись с ним, Софья. Кровать большая, вам будет удобно. Я на диван лягу.

Пересаживается на кровать.

– Я еще почитаю.

– Что читаешь? – застилаю диван постельным бельем.

– «Дни Турбиных»…

– М… Это дед мой читал перед смертью.

– Он здесь умер?

– Да, здесь. Я был с ним.

– А как он умер?

– Так же, как твоя Маргарита Викторовна. Я ему помог.

Замирает.

– У него был рак?

– Да. Последняя стадия. И он попросил меня сделать так.

– Вы были с ним близки?

– Он вырастил меня.

Снимаю толстовку. Откладывает книгу в сторону, смотрит на тлеющие угли.

Я подкидываю в камин еще дров.

– Захар… а как… Маргарита Викторовна… ушла?

– Сказал ей, что я ее новый врач и что ей назначили новые препараты, которые будут эффективней. Поставил ей сначала опиат. Мы немного поболтали… потом повальсировали с ней, – улыбаюсь. – И я поставил ей еще одну дозу опиата и… второй препарат. Она уснула…

– Вы… правда вальсировали?!

– Да.

Поджимает губы, пряча улыбку.

– Спасибо, что рассказали. Как камень с души!

– Она вспоминала о тебе, беспокоилась.

– И что Вы сказали?

– Я сказал, что ты вышла замуж за хорошего человека. Что он тебя любит, – смотрю ей в глаза, сердце бьется в истерике. – И у тебя все теперь хорошо.

Она отводит свои.

– Выключите, пожалуйста, свет.

Щелкаю рубильником. Падаю на диван. Закрываю глаза. Все плывет в какой-то невыносимой эйфории, густо разбавленной опьянением.

Ну вот…

Хоть что-то ты сказал вовремя и правильно, Волк.

Только совершенно непонятно, как можно спать, когда внутри такая истерика.

Хочется поржать над собой в голос. Кровь стучит в виски.

Пробежаться, что ли… километров десять… вокруг озера… как раньше, с дедом.

Думаю, будет в самый раз. Да и Софья выдохнет. Отсюда чувствую ее напряжение.

Но тело словно ватное.

Не осилю…

Старый ты стал, Волк, ленивый. А тебе нельзя, у тебя жена молодая. К тому же красавица.

Меня опять топит картинками. Плечи ее красивые в лавандовом платье… бедра… там, в танцевальном классе… губы… глазищи ее распахнутые… стопы… и этот чертов кадр на лестнице…

Аааа! – сокращаюсь от возбуждения. – Так я до утра не доживу. Или она не доживет!

Открываю глаза.

В окошке луна.

Повыть, бл*ть, что ли?

Ах, Соня, Сонечка!! Приходи ко мне… пожалуйста… ааААА!!!

– Сонь…

– М?

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Захар.

* * *

Сквозь сон слышу звонкий Тимохин смех откуда-то издалека и лай Бакса.

Фея дала мне выспаться?.. Спасибо!!

Разлепляю глаза, подтягиваю телефон. Одиннадцатый. В доме пахнет чем-то печеным.

Голова почти в порядке. Если нормальный коньяк ни с чем не мешать и остановиться вовремя, почти никаких неприятных симптомов с утра. Наверху еще тишина. Забираю со стола сигареты, выхожу на веранду, прихватывая по дороге парочку оладий с большой чаши. И правда, вкусно…

Мои носятся у озера. Там, на толстой ветке, старые веревочные качели, еще мои детские. Софья присаживается. Веревки уже старые… Иду к ним.

– Папа!! – несется мне навстречу Тимоха.

Бакс с радостным лаем летит за ним следом.

Закидываю сына на плечо. Бакс крутится в ногах, Тимоха пищит, пытаясь вырваться.

– Софья, качели старые. Веревки могут оборваться. Не садись. Заменю, будешь потом качаться.

– Доброе утро, – встает она.

Мы застываем друг напротив друга.

– Папа! Ну, пап!! Ай… Ай! Отпусти!

Она тянет его за талию к себе.

– Отпустите, Вы ему на живот плечом давите.

Ой, какие нежности! – улыбаюсь я.

– Будем качать пресс, да, Тимоха?

– Да-а-а!!

Отпускаю.

Убегают вместе с Баксом к дому.

– Спасибо за завтрак.

– Пожалуйста. Бакса я покормила. Там… пакет стоял с собачьей едой.

Мне хочется по инерции поругать ее за это. Но ведь она тоже будет ему хозяйкой. Пусть.

– Не надо было? – смотрит на меня внимательно.

– Всё нормально.

Мы медленно идем вдоль берега.

– Мне придется с Вами жить?

– Да.

– А как долго?

Меня от этого вопроса сводит. Я сжимаю челюсти, молчу.

Не надо, Волков. Скажи спасибо, что она хотя бы приняла версию с фиктивным браком!

– Я не знаю, Софья. Некоторое время.

– От чего это зависит?

– Дед Тимохи, мой бывший тесть, сказал, что отдаст его мне, восстановив в праве опеки после своей смерти. Если до нее убедится, что я нашел достойную жену и хорошую мачеху Тимке.

– После смерти?…

– У него плохой прогноз. Он может уйти в любой момент. Врачи обещают максимум год. Но вряд ли… Работа у него нервная. А проблемы с сердцем.

– А если Вы не найдете? Если он не одобрит мою кандидатуру?

– Тогда Тимоха будет усыновлен двоюродным братом Натальи. И уедет жить в Болгарию. Там семья, три ребенка, он будет четвертым. Нормальная семья. Документы на усыновление готовы. Но…

– Почему Вы просто не взяли в жены свою женщину? Элла, кажется? Зачем Вы придумали всю эту махинацию?

– Не понял, извини? – торможу я.

Она смотрит на меня своим открытым наивным взглядом.

– Элла…

– Аа… – торможу я. – Причем тут она? Он бы никогда не одобрил ее кандидатуру. Элла – она… не про это. У нас с ней на других основах выстроены отноше…

– А я – «про это», – перебивает она.

– Ты – да!

Мы непонимающе смотрим друг на друга.

– В какой роли я должна буду жить с Вами, Захар? Как няня? Если так, тогда хорошо. Я Вам с Тимкой помогу. Вы только не трогайте меня больше, пожалуйста! – сжимается.

А у меня внутри тоже все болезненно сжимается от этой просьбы. И по телу идет болевой спазм с дрожью.

– Захар, не надо всего этого, что Вы делаете сейчас. Если Вам нужно, чтобы я сыграла эту роль – я сыграю, – покусывая губу, она, нахмуриваясь, подбирает слова. – Не надо пытаться создать… иллюзию внутри… это неприятно мне! – поднимает глаза. – И «волков» в эту историю не притягивайте. Не надо меня ни в чем убеждать. Пусть все будет честно и открыто между нами.

– Пусть будет, – присматриваюсь к ней.

О чем ты, Софья?

И мы как будто опять говорим на разных языках и не понимаем друг друга.

– Не нужно мне Вашего внимания. Я и без этого сделаю всё. Мне, наоборот, проще будет, если мы просто по-дружески, ну, или как партнеры… Понимаете?

– Понимаю… – по инерции вылетает у меня. – Нет. Не совсем.

– Что Вы не понимаете?! Не прикасайтесь ко мне как мужчина! – делает она шаг назад.

Телефон звонит в руке.

– М, – сглатываю я. – А… почему, Софья?

– Я не наложница Вам!

– Не наложница. Я в жены тебя беру.

– Фиктивно. Вот и относитесь ко мне как к няне! А греть Вашу постель я не хочу! У Вас есть женщина. А это всё… очень некрасиво! Для меня – унизительно!

– Аа! – доходит до меня. – Стоп!

Телефон звонит опять.

– Опять Вы себе барышня, напридумывали всякого… – вздыхаю я и отвечаю на вызов. – Да, Волков.

Смотрю ей вслед. Реально? Проблема в этом?!

Нужно объяснить, что нет уже никакой Эллы давно.

Ревнивица… – ухмыляюсь я.

Главное, не забыть Элле объяснить, что ее уже давно нет!

– Здравствуйте. Вы – трабл-шутер?

Голос очень молодой. Даже не парень. Пацан еще.

– Да. Я – трабл-шутер.

– Я Вашу визитку у отца нашел. В столе. Мне нужна Ваша помощь. Очень срочно.

– Без заключения договора я не работаю. К сожалению.

– Я готов заключить!

– Сколько тебе?

– Четырнадцать. У меня есть паспорт.

– Хм… – улыбаюсь я. – Допустим. А деньги за услугу? Это недешево.

– Я найду деньги. Сколько?

– От десяти тысяч долларов. В зависимости от сути услуги.

– Десять?… – растерянно.

– От десяти.

– Всё равно! Помогите мне.

– Не торопись. Отец у нас кто?

– Воронков Дмитрий.

Я знаю его! Работали уже… Адекватный, деловой клиент!

– Ммм… А где он?

– В этом-то и вся проблема. Он улетел на Гаити, по делам. Там ураган, ливни и нет никакой связи. Я не могу его найти, дозвониться не могу! А здесь… кое-что происходит.

– А мать где?

– А жена его… Это всё она, я уверен! Они хотят разводиться.

– Что происходит-то?

– У него на компьютере стоит прослушка офиса, камеры. Я вчера… залез туда. И кое-что услышал. Без него проводят… как это… акционерное собрание. Она была там! И они хотят… ммм… выпустить акции… Пока его нет. Они говорят про контрольный пакет…