Текст книги "Маленькая слабость Дракона Андреевича"

Глава 4 – Полёт на драконе

С сомнением смотрю на ключи в своей руке.

– Чувствуй себя как дома, – Крис говорит торопясь.

Это попытка немного надавить, я чувствую. Сомневается, что я хочу этого. Зря… Мне хочется ещё немного побыть с нею рядом. Подхватывает мою небольшую сумку у ресепшена и, приобняв за талию, ведёт вниз.

– Олег тебя довезёт и откроет дверь. Замок заедает…

По тому, как она произносит «Олег» – уверенно, по-хозяйски… Он не её подчиненный, а значит…

– Он – твой мужчина?

Замирает. Ловит мой взгляд, и, неуверенно перебирая пальцами в воздухе:

– Мы в свободном полёте.

Наблюдает за моей реакцией. Она должна быть? В моих глубинах я не могу отыскать реакции на этот факт. И просто открыто смотрю на неё в ответ. Мне нравится разглядывать ее и ловить легкие и быстрые как всполохи эмоции. Сейчас – настороженное внимание, словно боязнь спугнуть какое-то диковинное животное. В некотором смысле – я радар. Моя эмпатия настолько сильна, что я могу почувствовать на себе, где у человека болит, если позволю ему течь по моим венам. И она – эмпатия – и источник моих наслаждений и источник моих страданий. До сих пор не определилась – люблю ли я это в себе.

– Ну и глазищи у тебя! – закатывает свои Крис.

Её зубки скользят по нижней губе, снова размазывая яркую помаду. Безудержно тянет поправить. И я не отказываю себе в этом удовольствии. В процессе она делает это снова, но теперь не зубками, а верхней губой, касаясь моего пальца, поправляющего помаду. Едва отлипнув друг от друга, мы продолжаем спускаться по лестнице.

– Завтра сможешь выйти?

– Смогу, но только во второй половине дня. С утра – в универ.

– Отлично! Завтра после обеда мне придется уехать. И тебе нужно будет помочь Ожникову. В воскресенье у нас мероприятие, и он валит сроки подготовки. Как обычно, впрочем… В шесть общее дефиле. Советую походить…

Мы останавливаемся у синего BMW. Пауза. Крис проводит пальцами по глянцевой крыше машины, словно только что помытой.

– Ты же не исчезнешь никуда?

Отрицательно качаю головой:

– Хочу то, что ты предлагаешь мне.

– Я не знаю, как ты это совмещаешь, но прямолинейность и эти двусмысленные вуали на каждой фразе… Точно восемнадцать? – прищуривается с улыбкой.

– Я тоже не согласна с цифрой. Но с паспортом не поспоришь.

– Добрый вечер… – мужской негромкий голос. Мягкий, но чувствую в нём спокойную твердую уверенность.

Оборачиваюсь. Рассматриваю. Мне интересно, какой мужчина может быть у такой женщины как Крис. Взгляд пронзительный! Глаза… Синие-синие. Прохладные глаза василькового цвета.

Хм…

В уголках – мелкие мимические морщинки. Но очень выдержан по ощущению.

Чуть обветренные губы сжаты в строгую линию. А это значит, он смеётся только глазами. Ироничен… Редкое качество.

– Олег. Женечка, – представляет нас Крис.

От него ощущается отстранённость и дистанция. За этим плещется что-то мощное… Мне интересно!.. Хочу посмотреть, что там. Пытаюсь вчувствоваться глубже. Там – броня, как на атомном реакторе. Ах, какой… Нечитаемый. Хочется врезать по нему наотмашь, чтобы вскрыть, вспороть, разнести. Наверняка там много уникального.

Мне нравится, как они смотрятся рядом. Эффектные… Сильные… Нереальная пара!

Переводит взгляд на Крис. Между бровей вырисовывается морщинка. Смотрит на неё с вопросом. Тоже – по-хозяйски. Взгляд тяжелеет.

– Олег, у меня встреча наметилась на сегодня. Важная! – многозначительно прищуривается она. – Довези до меня девочку, пожалуйста. Она сама дверь не откроет.

Крис забирает из моей руки ключи и протягивает ему. Он молча забирает их из её ладони.

Открывает дверь машины, показывая мне рукой на переднее сиденье. Хлопок дверью. Чуть сильнее, чем следовало бы. Из окна я не вижу их лиц, но вижу его кисть. Пальцы чуть заметно подрагивают. Резко сжимает в кулаке ключи. На секунду. Не агрессивно, скорее, нервно. Пальцы гладят брелок. У него красивые руки. По-настоящему мужские: загорелые, немного обветренные, с выраженным рисунком вен. Пальцы по пластику двигаются как-то по-особенному. Словно это и не пластик вовсе…

Садится рядом. Смотрит на меня, чуть заметно склонив голову набок. Изучает.

– Суши? Лазанья? Гриль?…

Он раздражён, я чувствую. Глубоко внутри. Внешне этого не видно. По голосу не читается. Лицо ровное. Глаза спокойные.

Мне хочется молока.

– Просто молока.

– Молока? Просто молока?

– В идеале – с мёдом.

– Где ж я возьму тебе молоко с мёдом? – озадаченно хмурится он.

– Тогда ничего.

– Инструкция была – покормить.

Упрямо. Давяще.

Нда? Ну ладно. Мне становится весело.

– Выполняй… – пожимаю плечами.

До сладких судорог в затылке хочется провоцировать, чтобы вскрыть и посмотреть. Но стараюсь держать себя в руках. Это чужая собственность. Хорошо бы довезти в целости!

– Гречишный, липовый, вересковый? Козье, коровье, конское? – закатывает он чуть заметно глаза.

Раздражение…

А я ведь ещё совсем-совсем ничего!.. И я не понимаю. Не могу никак в него проникнуть, чтобы понять смысл его эмоций и чувств. Это – как ребус. И непреодолимо маняще для меня. Я начинаю решать…

– Это реальное предложение, мужчина? Или для красоты пустого слова?

Осаживается, отводя глаза. Хмурится.

– Так… какие пожелания? – глядя в лобовое.

Сильным мужчинам – серьёзные задачи! Нельзя унижать их лёгкими.

– Никогда не пробовала вересковый.

Его веки на секунду прикрываются, ноздри агрессивно вздрагивают.

– Поехали.

Мне нравится, что он не съехал! Непринципиален мне этот мёд. Просто хочу посмотреть, как он разыграет эту партию. Я в него верю!

Настроение его меняется. Глаза уже улыбаются. Но губы всё так же упрямо сжаты! Первый супермаркет. Невозмутим. Второй… Третий… Нигде нет. Вересковый не продают в супермаркетах. Но я не подсказываю ему. Пусть сам! Четвёртый… Он приносит мне молоко. Протягивает молча. Не пью. Было обещано с мёдом.

Молча сидит, разглядывая дорогу в лобовое. Пересекаемся взглядами в стекле. На мгновенье уголок его губ трогает улыбка… и такое сочное… знакомое … родное! Меня обдаёт вдруг вырывающимся из него азартом. Ключ зажигания… едем дальше! Ему становится вкусно играть в эту игру! Улицы уже пусты, а мы всё кружим и кружим по закрывающимся магазинам. Достаёт телефон. Несколько звонков. Вежлив. Спокоен. И вдруг…

– Извините, что поздно. У вас есть вересковый? Есть?! – нас обоих взрывает от кайфа, мы встречаемся взглядами. – Куда подъехать? Завтра? – хмурится, – Нет, нужно сегодня! – настойчиво. – Я сейчас подъеду.

– Да чёрт с ним, – улыбаюсь ему.

Красиво сыграл, не сдался. Признаю, как победу. Остальное – формальности. Я кайфанула и теперь реально хочу есть.

– Согласна на суши.

– Ну уж нет.

Пригород. На улице темно, где-то лают собаки. Выхожу из машины, обнимая себя руками. Прохладно…

Олег возвращается вместе с пасечником, тот что-то объясняет ему. Я не вникаю в разговор. Из нашей машины льётся музыка. Открываю своё молоко. Пожимают друг другу руки.

– Держи… – протягивает мне деревянную палочку. – Чтобы съела весь. И стонала от удовольствия! – чуть агрессивный оскал.

Открывает банку. Я погружаю палочку в вязкий мед и протягиваю ему первую порцию. Заслужил… Секунда раздумья – и его губы перестают быть упрямо сжатыми, он позволяет мне это – скормить ему мёд. Протягиваю ему молоко запить.

Стена между нами вдруг обрушивается! Я наконец-то полноценно чувствую поток его эмоций.

Мы тихо смеёмся. Вторую порцию съедаю сама, послушно выдав парочку стонов. Вкусно нереально!!

– Да ты – Бог! – мурлыкаю я, закатывая от удовольствия глаза.

Ухмыльнувшись опускает взгляд.

Мы окутаны моим удовольствием и его удовлетворением. Очень гармоничный тандем эмоций! И мне кажется, мы оба пытаемся вчувствоваться в него, чтобы поймать детали и рассмотреть внимательнее. Едим молча, запивая мёд молоком из одной бутылки. Мне нравится, как он облизывает свои губы… А он смотрит на мои.

Звонок телефона.

– Да, Крис… Мы… искали мёд. Вересковый.

От него это звучит так… чрезмерно невозмутимо! Как будто он не кормит меня мёдом, а покупает мне в аптеке прокладки. Уверена, он делал бы это точно таким же тоном. Чрезмерно невозмутимым. И меня сносит от смеха! Загибаюсь, качнувшись на каблуках. Гравий… неустойчиво… Подхватывает меня под локоть.

– Не могу. Ещё не накормил. Подъезжай к нам, Крис…

– Осторожней… – отпускает он. – Обещал доставить тебя в целости.

– Ты хорошо справляешься с распоряжениями, – допиваю последний глоток молока.

– Я со всем хорошо справляюсь.

Это звучит слегка заносчиво, но я верю ему сразу. И в него. Достаёт сигарету. Рассматриваю, как курит её. Жадно. Мне кажется, что обычно он делает это более лениво. Какое-то время он открыто встречает мой взгляд. Что-то хищное двигается внутри меня. Броня практически взломана. Пара резких движений и… я почувствую его во всей красе.

– Ну и взгляд у тебя… – качает он головой.

«Не трогать…» – с улыбкой закрываю глаза. Это мужчина Крис. Пусть так и останется!

Он снова опускает взгляд, и стена вокруг его ядерного реактора водружается на место.

– Верни меня Крис.

– Поехали…

Глава 5 – Извращение

– Ты выжила? – посмеиваясь, Крис демонстративно разглядывает меня. – Травмы, ранения, нервные тики? Или какие-то другие боевые?..

– Должны были быть?

– Три часа? Наедине? В замкнутом пространстве? ВЫ? Да один из вас обязан был полечь в неравном бою – «Львица против Скорпиона»!

– Значит, это была не я.

– Хорошо бы… – чуть слышно.

– Твой Дракон был вежлив и обходителен.

– Аронов всегда вежлив и обходителен. Даже когда хамит, натягивает или сводит счеты. Но «твой» – это ты погорячилась. Аронов вольный хищник. Мы скорее… дружим, ни в чем себе не отказывая.

– Это прекрасно! Единственно принимаемый мой формат близости.

– Топишь за свободу?

– Топлю. Всех, кто пытается отобрать!

– Аха-ха!.. Женька, твой язык – это сплошное наслаждение! Я заказала суши. Любишь?

– О, да… Особенно «Дракон». Их острую версию.

– Отлично! Обожаю «Дракона», – улыбается Крис, закусив свою губку-ягоду.

Развалившись на большой кровати, мы лениво болтаем при свете ночника, разглядывая люстру на потолке. В ее хрустальных гирляндах играют красные блики.

Уже давно за полночь, но нам не спится. Крис наматывает на палец прядь моих волос поднимая ее вверх. То же самое проделываю с ее огненной волнистой прядью. Складываем их вместе.

– Дай-ка мне свою ладошку, – тяну её руку к себе, – левую.

– Хиромантия?

– Немножко… – глажу линии руки, провожу большим пальцем по выпуклому бугорку. – Такой же, как у меня.

– Кто?

– Венерин бугорок… Это зона чувственности. Нижняя зона более выражена – инстинкты, страсти, пороки. Смотри, какой исписанный! – нажимаю на линии и морщинки. – Ты горяча и невоздержанна в своих страстях.

– И ты? – перехватывает мою руку.

Убедившись в нашем сходстве, отвечает самой себе:

– И ты…

– Смотри – решётки, – показываю идентичные рисунки.

– Что это?

– Мы склонны к извращениям в чувственности. Пороки… Ты знаешь свой порок?

– М… да, – кивает она, прищуриваясь. – А ты?

– Да-а-а… – облизываюсь я.

Её глаза загораются, нам обоим хочется развивать тему.

– Женечка, у тебя… был мужчина?

– Нет.

Брови удивлённо вздрагивают.

– …женщина?… – уточняет она аккуратно.

– Нет.

– Почему?

– По-че-му… Ни один из возможных вариантов меня не устроил. Скучно. Не зацепило. Не увлекло. Да и должны же быть какие-то основания, чтобы случилось прикосновение?

– Запах? Первый раз я ощутила сильное возбуждение, почувствовав запах.

Подушка пахнет как Крис. Тяжеловато-сладко, роскошно и утонченно. Это Шанель…

Веду пальцем по длинной цепочке серьги.

– Запах – это интересно. Но парни пахнут как котята! Пф… Могу почесать за ушком и умилиться.

– Мужчины?

– Те, которые смели приблизиться к юной девочке, пахли еще хуже. Приторно-сладко, слюняво, трусливо и…

– О… Я тебя поняла. Ох уж эти «Гумберты»! Я надеюсь, мою хищную девочку никто не обидел?

– Я откусила им голову на подходе. Не волнуйся.

– Ну что-то же тебя возбуждает?

– Меня возбуждает провокация.

Наблюдаю за ее реакцией. Её осоловелые прекрасные глаза медленно моргают.

– Я кайфую, когда получается срывать броню и взламывать стереотипы… Когда люди фонтанируют прорвавшимися эмоциями… Есть такие ВКУСНЫЕ! – завожусь я, и моё дыхание сбивается. – Та пара секунд, когда вижу настоящую реакцию, и маска сорвана… И тот ментал… Это мои оргазмы!

– Секс-провокация? – распахивает глаза.

– Не только. Нет. Но иногда и это тоже, – киваю я. – И ещё игра. Мозги… Люблю поиграть, – смеюсь я. – И выиграть! И проиграть люблю. Я патологический игроман. Спасает единственное – мне до звезды то, что стоит на кону и процесс важнее результата.

– Всё! – тормозит она меня, падая обратно на спину, и гасит ночник. – Спи! Я продолжу тобой пировать завтра.

Сбежав на свою половину, зарывается в одеяло.

– Крис?…

– Мм?

– Завтра твоя очередь… – дотягиваюсь до пряди её волос, чёрной в темноте, накручиваю себе на палец. Тяну…

– Хочешь моё извращение? – немного помедлив.

– Хочу…

– Женька! – рычит она. – Спать!

Вкусная!!

Послушно закрываю глаза, предвкушая наш завтрашний ночной разговор.

Глава 6 – Семья

Где-то далеко-далеко звонит будильник, а я плыву в знакомом сладком аромате совершенно в другом направлении, чувствуя, как по моей спине медленно скользят тёплые руки. Рефлекторно сжав пальцы, я ощущаю между ними мягкие пряди и немного тяну, вслушиваясь в сонный стон. Крис…

– Мы опаздываем… – бормочет она мне в шею, и будильник, наконец-то, затыкается.

– Как поделим ванную?

– ИДИ! – со страданием в голосе отталкивает меня. – Я… после…

Провалявшись до последнего, Крис мечется по квартире, пытаясь успеть всё и сразу, пока я лениво жую утреннюю овсянку и вполуха слушаю какой-то стёб по телеку.

– Бегом, бегом, бегом! – тараторит она, пролетая мимо меня и подцепляя под руку.

И мы, действительно, фактически бегом вылетаем из квартиры. Сильный ветер бьет в лицо. Тут же меняет направление, толкая в спину. Возле подъезда тачка Данилы. Садимся на заднее.

– Всё время опаздываю! – жалуется она мне, откидываясь на сиденье.

Через секунду, ловя себя в зеркале заднего вида, ужасается:

– Боже! Что с моей головой?

– Всё круто! – я взбиваю ещё сильнее волнистые разбушевавшиеся пряди и любуюсь её диким образом. – Ты как пламя на ветру.

– Кошмар… – пытается уложить она их пальцами. – Ну что за видок? Я даже накраситься не успела. Еще и чертов ветер…

– Не мудрено, ты валялась до последнего.

– Я госпожа, мне положено, – хихикает она.

– Иди сюда, моя пламенная госпожа, – разбираю пальцами ее пряди.

– Данечка, на дорогу смотри! – хищно прищуривается Крис.

– Как скажете, «моя пламенная госпожа», – с улыбкой вздыхает Данечка.

Мы взрываемся смехом, и я целую хохочущую Крис в нос, ловя себя на том, что мне постоянно хочется прикасаться к ней.

– Спасибо, детка, что ты наконец-то явилась в мою жизнь!

– Рано благодаришь. Есть и обратная сторона.

– Нет, ты не понимаешь. Обратная есть у каждого. Но мне важно именно родство. У нас очень тесный круг руководящего состава со сложными и плотными личными связями. В некотором роде – семья. Человек не нашего формата, там не уживется. Десять раз проверено. А ты нашего…

Данила тормозит у агентства. Рядом со знакомой синей BMW.

– Вот… папочка уже на работе! – улыбается Крис. – Даня, Женечку до университета довези и возвращайся.

Мы с ним остаёмся одни. Едем молча. В машине лёгкое напряжение. Ловлю его взгляды в зеркало.

– Данила, притормози на минуту у кофейни, – прошу я.

Послушно паркуется. Мягко и аккуратно. Покупаю два стаканчика кофе, возвращаюсь, сажусь на переднее сиденье и протягиваю один ему.

– Спасибо! – удивлённо.

– На здоровье, Данечка… – подмигиваю я.

Если уж нам работать вместе – надо налаживать общение. Тем более что парень, по ощущениям, неплохой. Делает пару глотков и ставит стакан в подставку на панели.

– Пристегнись, пожалуйста.

Послушно натягиваю ремень безопасности. Мы едем дальше.

– Кристина забыла скинуть твой номер.

Достаёт телефон. Но нас подрезает какая-то тачка, и Даня с испуганным вздохом уходит от удара, роняя телефон себе между бёдер.

– Не отвлекайся.

Дотягиваюсь до телефона под его ошеломлённым взглядом. Забираю.

– Я сама…

Вбиваю номер. Сохранить. «Евгения – заменить номер»? Такое имя уже есть. И я вбиваю: «Женечка-Эдельвейс». Делаю дозвон себе. Сохраняю: «Данечка-Эдельвейс». Вкладываю телефон ему в нагрудный карман, из которого он его и извлёк. Даня растерянно молчит, но вопросы из него просто рвутся! По ощущениям это похоже на зуд. Меня передёргивает. Моя обострённая эмпатия иногда превращается в пытку.

– Господи… – бормочу я. – Ты можешь просто спросить.

– М?

– Ты можешь задать вслух свои вопросы!

С улыбкой поджимает губы.

– Эм… Сколько тебе лет?

– Это стратегически опасная информация, не подлежащая разглашению в коллективе.

Возраст – это моё слабое место. Если люди не знают эту цифру, жить в разы проще. Проверенно лет с четырнадцати.

– Да ладно! – улыбается.

– Следующий вопрос… – улыбаюсь ему в ответ.

Его взгляд меняется, и лёгкость, которая была ещё секунду назад, тут же испаряется.

– Ты живешь с Литинской?

Оу…

– А это стратегически личная информация, которая любопытным Данечкам совершенно ни к чему. Следующий.

– Зачем было разрешать задавать вопросы, если ты не собиралась на них отвечать? – с лёгким раздражением.

– Я ответила на оба! Следующий.

Неужели так сложно прочитать между строк?

– Окей… – вздыхает он. – Тогда такой вопрос: во сколько тебя забрать?

– Вот это очень правильный, вдохновляющий на общение вопрос, Данечка! Не выношу общественный транспорт. Если сможешь, то в три.

– Я позвоню.

Притормаживает у универа. Отстёгиваю ремень, и открываю дверь.

– Жень…

– А?

– Приятно было познакомиться.

– Взаимно!

– Поаккуратнее с Литинской…

Хороший совет! – задумчиво поднимаю взгляд вверх. Надо поаккуратнее… Без взлома психики… Понежнее.

– Ладно! – киваю ему.

Глава 7 – Ангелы и демоны

– Женя! – окрикивает меня знакомый голос.

Сашка… Твою мать!

Ну как можно вот так слёту обнаружить меня на такой огромной территории?! Но Сашка – сталкер. И всегда оказывается там же, где и я.

– Привет! – разворачиваюсь я.

– Кто тебя привёз?

Мои внутренности болезненно сводит от его тоски и безнадёги. Ненавижу этот микс. Ненавижу!! Это настолько противоестественная эмоция для меня, что я едва переношу её носителя.

– Что это за парень, Жень?

Игнорирую.

– У тебя есть расписание, Саш?

– Сейчас скину. Ты не появилась вчера в общежитии. Где ты ночевала?

Не выношу оправдываться. И не вижу в этом ни надобности, ни смысла.

– Саш, что за вопросы?

– Женя… Ну мы же вместе… приехали сюда.

– Так. Послушай меня, пожалуйста, Саша! – начинаю я заводиться.

Нет, это всё бесполезно, конечно. Нихрена он опять не услышит, но всё же…

– Мы приехали вместе. Да. Потому что ты заупрямился и решил поступать не на свой матфак, а туда же, куда и я. Я очень благодарна, что ты помогал мне с документами. Но я тебя об этом не просила. Ты настоял. Я позволила. По просьбе твой мамы, которую я глубоко уважаю. Но я не считаю это поводом для того, чтобы теперь преследовать меня. Мы не вместе. И никогда не были. И никогда не будем. Пожалуйста, хватит!

Хватает меня за руку. Мне хочется орать, и я делаю это про себя.

ААААА!!!

Мне реально тяжело бить по нему. Очень! Он хороший парень. Влюблённый дурак. Но мне невкусно! До тошноты, до изжоги, до боли в животе. И я продолжаю молча орать, глядя ему в глаза: «Оставь меня, пожалуйста, в покое. Не люби, блять, меня! Ничего, абсолютно ничего съедобного мы не можем друг другу дать!»

Опускает глаза, отпускает мою кисть.

– Встретимся.

Киваю.

Он уходит. Дезориентация и болевой спазм отпускают меня вместе с ним.

Куда-то иду… Корпуса… корпуса… аудитории…

Как здесь ориентируются, вообще? Логика расположения кабинетов сломана!

Возвращаюсь к деканату, к расписанию.

– Туманова, почему не на практике?

Декан… Упс!

– А я уже бегу, Александр Владимирович!

Смотрит на часы. Разворачиваюсь, пытаясь слинять от нотации.

– Не в ту сторону бежишь… Зайди-ка…

Ооо!.. Иду за ним следом. Нет, он, вообще-то, нормальный, как мне показалось. Ну миссия у него такая – студентов дрочить.

Открывает окно, садится в кресло.

– Так… Госпожа Туманова Евгения, – достаёт какие-то бумаги. – Принята… закончила… экстернат… мхм… Женя… – поднимает глаза. – Мне тут добрые люди на тебя настоящую характеристику прислали.

Кидает на стол.

Да, моя была ненастоящая. Помог любимый школьный психолог.

Присаживаюсь напротив. Смотрим друг другу в глаза.

– Аттестат хоть настоящий? – вздыхает он.

Киваю.

– Если бы я это прочитал на неделю раньше, тебя бы здесь не было, Женя.

– Там слишком всё преувеличено, уверена! – улыбаюсь ему. – Просто меня очень не любила наша администрация.

– Есть, за что… – достаёт сигарету. – Дверь закрой…

Послушно закрываю, пытаясь вчувствоваться в него. Что сейчас будет?..

Но от него не идёт ничего из того, что так часто встречалось за мою короткую жизнь: ни слащавенькой дрожи «гумбертов», ни нахальной вседозволенности, и я расслабляюсь. Нет, я справилась бы со всем этим! Легко! Но мне приятно, что он не такой.

Курит, разглядывая меня.

– Туманова. Честно скажи. Это всё – правда?

– Нет, – отрицательно качаю головой. – Это их интерпретация происходящего.

– Психиатрический диспансер?

– Подростковые мигрени, – улыбаюсь я.

– «Антисоциальное расстройство личности»…

– Ставили абсолютно всем подросткам, которым не повезло туда загреметь и они пытались хоть немного сопротивляться беспределу системы!

– Поджог школы…

– Учитель очень любил юных девочек… – смотрю ему внимательно в глаза.

Когда до него доходит смысл фразы, вижу, как его сводит от неприязни. Да… Нормальный мужик.

– Я сказала директору. Та не поверила. Угрожала тем, что если я раздую эту тему, то она опять поднимет вопрос о моем «расстройства личности». И в очередную его попытку… Он замкнул дверь… Я просто поднесла зажигалку к шторе… Пожар! – ухмыляюсь я. – Непрямой крик о помощи.

– А остальное?

– Хотите, чтобы отчиталась за каждый эксцесс?

– Нет. Не хочу. Сделаем так…

Дотягивается до характеристики. Разрывает на несколько частей.

– Не подожги мне здесь ничего, будь любезна.

Отворачивается к окну.

– Свободна…

Подхожу со спины, обнимаю за шею. Застывает.

Я чувствую нарастание в нём чего-то звенящего… и, не дожидаясь, пока взорвётся:

– Спасибо! Вы… настоящий!

Смываюсь. И опять к расписанию – совершенно забыла, в какую мне аудиторию!

– Потерялась? – смешок сзади.

– Есть такое дело… – оборачиваюсь.

Передо мной загорелый, подкачанный, симпатичный парень в облегающей жёлтой майке и джинсовке. На шее – цветастая бандана. На щеках – ямочки.

– Нас делят на подгруппы. На умных и не очень.

– А ты почему не там?

– Мне хватило пятнадцати минут, – чуть высокомерно. – И пошёл искать тебя.

– А ты ничего… Весёлый Ангел… – он, не притормаживая, оборачивается и разглядывает меня.

С улыбкой оскаливаюсь, клацая на него зубками.

– Ты тоже ничего… такой себе… вполне Демон!

– Мы подружимся! – подмигиваю ему.

Улыбаясь, он сам себе качает головой.

Из динамиков, расположенных на столбах студгородка, на всю катушку орёт «Нирвана», и мне заранее нравятся ди-джей и те несколько ребят, сидящих прямо на асфальте с гитарой и во всю глотку подпевающих Кобейну.

– Неформальненько тут…

– Я тоже заценил!

Затащив на крылечко, он быстро ведёт меня по каким-то коридорам и резко останавливается перед входом в аудиторию, разворачивая к себе лицом.

– Как тебя зовут?

– Женечка…

– Удачи, Женечка!

– Спасибо, Боречка!

Мне определённо импонирует мой староста. Он открывает дверь, делая рукой жест внутрь. Сам залетает следом.

– Опоздуны, сразу же идут во вторую подгруппу, – отрицательно качает головой маленький рыжий, похожий на домовенка Кузю преподаватель.

Толкнув меня к единственному свободному месту рядом с каким-то парнем, Боречка идёт к преподавателю и что-то тихо и эмоционально объясняет. На краю стола бланки тестов, и я, понимая, что времени у меня итак не осталось, решаю не тратить его на ожидание разрешения. Подтягиваю бланки ближе, доставая ручку.

– Сколько времени осталось? – спрашиваю шёпотом у парня, сидящего рядом.

Разворачивается, оценивающе разглядывая меня. Мы встречаемся глазами и зависаем.

Яркий! Уверенный, чуть надменный взгляд. Прямой аристократичный нос, красивые скулы. Сероглазый. Широкие плечи… В костюме! Единственный из всей группы.

Его интерес ко мне ровный, даже немного пренебрежительный. Оставляя мой вопрос без ответа, он молча пододвигает мне свои уже заполненные бланки, открывая на первой странице. На первой строке я читаю: «Е. Филлер».

– Списывай…

Делаю вид, что списываю.

– Будешь должна, – поджимает он губы, пряча нахальную улыбку, подглядывает в бланк на мою фамилию. – «Туманова».

Забавный!..

Пока не видит, незаметно исправляю у него ошибку в тесте.

– Или ты мне… – хмыкаю я. – «Филлер».