Текст книги "Войны перемен"

– Да, мысль интересная, – проронил барон, – и это может сработать. Так сказать – эффект неожиданности. Другие идеи или предложения? Нет? Тогда так и поступим. Только на третьем разведчике дополнительно усилить защиту.

Закипела работа по подготовке пробоя защитного поля артефакта. В трюме «Тени грядущего» тестировались «муравьи», проверялась работа автоматики и резервных систем, устанавливались для них дополнительные системы защиты.

Через три часа операционные системы разведчиков доложили о готовности, и вскоре три капли «муравьев» в режиме «мираж» отчалили от материнского корабля, набирая крейсерскую скорость. За их полетом внимательно следили десятки глаз. Первый разведчик приблизился к «сгущенному» полю, за ним, в десяти метрах ниже и на расстоянии в двести метров – второй, еще дальше невидимой тенью скользил третий. Поле начало разворачивать первого «муравья», второй проскочил дальше, но ненадолго. В это время в защите сооружения образовалась щель, в которую как нож в масло вошел третий аппарат. Его обшивка нагрелась до четырех тысяч градусов, казалось, еще немного, и он развалится на куски, но в последний момент с корабля был дан импульс на движение, и «муравей» выскользнул из горячих объятий по другую сторону поля.

Первых двух разведчиков развернуло в сторону гита, и они, маленькие песчинки космоса, покатились прочь от сооружения. В это время со стен ближайшей решетки сорвалась неширокая сеточка разрядов, и, мгновенно преодолев расстояние до туранских аппаратов, стерла их в пыль.

На корабле раздались крики удивления, недоумения и сожаления.

– Зело осерчала стража Купола, – задумчиво бросил Орест. – Вон как поприветствовала наше вторжение в святая святых.

– Самое интересное, что аппаратура гита не засекла всплеска излучения. По всем параметрам в разведчиков ударил вакуум с теми характеристиками, которые окружают нас. Такого не может быть, но произошло в действительности, – ответил Делл.

– «Снежный вихрь» на связи, они возвращаются к нам. Почти закончили картографирование артефакта. Ничего нового не сообщают. Везде все, как у нас: решетки, поле и разряды с нулевым значением, – проговорил быстро связист Дарио.

А на экранах визоров разворачивалась следующая картина. Третий «муравей», потеряв один слой защиты и два сканера с правого борта, тихонько дрейфовал в сторону исполинских решеток. Прямо на глазах решетчатая структура теряла свою целостность, размазывалась, зато укрупнялись шестиугольные ячейки, которые теперь набирали иную цветовую гамму, скатываясь в пластины серебристого цвета. Альтиметр показывал расстояние до ближайшей решетки – пятьсот километров. Кто-то из исследователей присвистнул от такого положения дел. Выходило, что «сгущенное» поле окружало Купол на расстоянии семисот километров от решеток по всему периметру. Это была еще одна загадка – какой сверхмощный генератор поддерживал стационарное поле на таком расстоянии от стенок сооружения.

Разведчик преодолел еще двести километров до артефакта, его скорость непонятным образом возросла до трехсот километров в час, и он вонзился в невидимую и неосязаемую приборами стену. Его буквально размазало в пространстве, словно гигантский молот опустился на консервную банку, расплющив ее по длине в миллиметровый слой железа. Не помогла ни защита, ни композитный материал, рассчитанный на многие катаклизмы. Туранцы лишь смотрели на гибель своего аппарата, осознавая, что столкнулись с невероятной силой и мощью неведомых сил. Купол не хотел открывать свои секреты.

⁂

День 15 июня 2270 года для экспедиции маркиза Сорено начинался буднично. В семь утра туранцы позавтракали и спустились в шестиугольную секцию исследований. Маркиз окинул всех быстрым взглядом:

– Ну что, господа, разведчики сделали свою работу. Индекс безопасности планеты пятнадцать сотых процента по шкале Стана. Приступаем к непосредственному изучению планеты. А кстати, как мы ее назовем? Впрочем, проведем первые исследования, потом и имя дадим. Итак, исследование проводим двумя группами. Первая – старший механик Кларк: изучение лесного массива и месторождения серебра, вторая – старший геолог Лато: выяснить количественные и качественные запасы асфиния. В каждой группе по пять человек. Идете на «черепахах». Все в скафах высшей защиты, даже в «черепахах».

Туранцы удивленно переглянулись.

– Маркиз, зачем такие меры предосторожности? Индекс безопасности пятнадцать сотых. А лишнее снаряжение только будет мешать, – влез, как всегда, неугомонный Джоковски.

– Вот именно, что индекс безопасности минимальный. – Сорено поморщился. – От таких планет и следует ждать неприятностей. Вспомните Ритану. Там тоже было пустынно, но экспедиция Грида потеряла все исследовательские аппараты и двадцать человек, а сами на гите еле-еле доползли до границ империи. Поэтому выход на планету по максимальной защите.

В следующие два часа всем нашлась работа. Были расконсервированы две «черепахи», которых медленно опустили на планету. Операторы проверили работу двигателей, погоняв их в разных режимах, включили генераторы защитного поля, протестировав их возможности. В холостом режиме проверили готовность излучателей. Обе группы надели скафы высшей защиты с небольшими генераторами поля, проверили герметичность и связь, и, самое главное, – функционирование системы регенерации воздуха, аптечки, НЗ и оружие. В каждом скафе были встроены плечевые автоматические излучатели, соединенные мысленной системой наведения. На правом бедре размещался компактный импульсатор Брема, который стирал любое материальное тело в порошок с помощью диссонирующих лучей.

Наконец подготовительные работы закончились. Обе группы заняли свои места в машинах. «Черепахи» окутались еле мерцающим фиолетовым полем, поднялись на пять метров над поверхностью на гравитонах и бесшумно скользнули по разным направлениям. Их сопровождали фокусирующие лучи «Пламени Турана».

На корабле внимательно следили за полетом первопроходцев. Машина Кларка, поравнявшись с лесным массивом, взяла направление на месторождение серебра. Аппарат Лато, преодолев сорок километров, приблизился к залежам асфиния. Обе группы почти одновременно вышли в расчетные точки.

Не долетая метров двести до нагромождения серебра, Кларк приказал остановить машину. Навигатор Махар мягко посадил ее на грунт. Все припали к сканерам. Перед туранцами открылась потрясающая картина. Под палящими лучами солнца, а температура перевалила за сорок градусов, как будто живое море, серебро пускало блики, словно огромное зеркало, занимая собой довольно большое пространство. Анализатор «черепахи» выдал химические характеристики лежащего богатства. На площади в двадцать квадратных километров находились тысячи тонн драгоценного металла, а какой уровень залегания под землей, сканеры не могли определить в силу неизвестных причин. Перед месторождением в беспорядке лежали непонятные глыбы камней разной высоты и диаметра. Ничто не нарушало дремлющую тишину.

– Так, Орнетт и Мидо идут со мной, – сказал старший группы – механик Кларк, – Махар и Дено, – обратился он к навигатору и наводчику излучателей, – остаетесь в машине. Внимательно следите за нами и местностью, коммуникаторы постоянно включены. Эфир своими байками не засорять. Двигаемся на расстоянии пяти метров при включенных генераторах защиты, – повернулся он к Орнетту и Мидо.

Трое туранцев впервые ступили на землю иной планеты, закуклились защитным полем и направились в сторону месторождения. Ноги исследователей сантиметров на пять погружались в почву планеты, хотя идти было легко, сила притяжения была на семь процентов меньше, чем на Туране. Анализаторы скафов обработали химический анализ воздуха: азот, кислород, немного метана и серы. Дышать без защитных средств таким составом атмосферы было невозможно.

Впереди тянулась равнинная местность с небольшими углублениями и возвышениями. Под ногами стелилась невысокая коричневатая трава, которая с еле слышным хрустом рассыпалась на мелкие частицы, когда ноги скафов опускались на поверхность. Кое-где росли невысокие кустарники, похожие на папоротники, с какими-то мясистыми утолщениями и кисточками наверху. Заинтересовавшийся Кларк подошел поближе к одной группе кустов. При его приближении кусты стали гнуться к земле, стремясь стать незаметными, меняя свою окраску под цвет травы. Анализатор показал наличие в папоротнике незнакомых живительных соков и даже зачатки нервной системы. Туранец протянул руку к кусту, а тот полностью расстелился по земле, уходя от соприкосновения. Хмыкнув, Кларк убрал руку и отошел на несколько шагов назад. Куст, секунду назад лежавший на земле, начал подниматься вверх, занимая первоначальное положение и меняя свой цвет на прежний красно-коричневый. Разведчики улыбнулись.

– Это вроде хамелеона с врожденной мимикрией, – сказал Мидо, – такое растение нам еще не встречалось. Очень интересная приспособляемость к изменяющимся условиям.

– Видели, как оно пыталось уйти от объятий Кларка, – пошутил Орнетт, – имело б ноги, наверное, убежало.

– Жаль, с нами нет Юри, она бы разобралась с этим кустарником. В следующий раз возьмем ее, и пускай она поэкспериментирует. Может, растение неравнодушно к женщинам. И потянется к ней навстречу, заключив в пылкие объятия, – пошутил Мидо.

– Ага, а то кустарник мужского рода, и от Кларка его воротит, беднягу, – подхватил шутку Орнетт.

Любопытный механик несколько раз подходил и отходил от кустарника, удивляясь его переменчивому состоянию – то расстиланию по земле, то выпрямлению.

– Ладно, Кларк, хватит мучить здешнюю флору, идем к месторождению, скоро будет темнеть, – поторопил товарища Мидо. И они быстро направились к уже недалеким бликам серебра.

Группа Лато в это время остановилась метрах в трехстах от месторождения асфиния. «Черепаха» мягко коснулась грунта и застыла, как большой каплевидный валун, только защитное поле еле заметно дрожало. Впереди простиралась покрытая валунами разных форм и размеров возвышенность с небольшим подъемом, тянувшаяся до предгорья. Лато вместе с сейсмографом Ведом и планетологом Баром направились к видневшимся сокровищам.

Пройдя несколько десятков метров, исследователи наткнулись на первый валун. Полуовальный, полметра в диаметре и в высоту достигавший трех метров, на верхушке с немного растрескавшимися боками, глубокого черного цвета, с небольшими вкраплениями звездочек, шаров, квадратов, он казался несокрушимой тяжелой глыбой. Лато, скользнув по нему взглядом, собрался идти дальше и вдруг боковым зрением увидел, что необычные вкрапления поползли по валуну каким-то хороводом танца. Он остановился и резко повернул голову к камню. Движения на глыбе мгновенно прекратилось, геолог даже не заметил когда, будто кто-то выключил рубильник. Шагавшие за ним два туранца с недоумением воззрились на его лицо.

– Ты что, Лато, привидение увидел? – воскликнул Вед.

– Нет, он хочет поиграть в кегли, только камешек не того размера попался, – пошутил Бар.

– Подождите паясничать, вы ничего не заметили необычного? – обратился Лато к друзьям. – Неужели у меня галлюцинации? Но я в здравом уме и памяти, и это не могло померещиться, или могло? – бормотал геолог.

– Лато! Ты в «черепахе» ничего не пил и не нюхал? А то вид у тебя, как у человека, принявшего дозу «ночных грез» или алграла! Что ты плетешь, амито? – захохотал Вед.

– Камень живой, – бросил Лато, – по нему бегут какие-то знаки и искорки.

– А шляпу каменную он не снимал и не кланялся тебе в ноги? – иронично бросил Бар, подмигивая Веду, и покрутил рукой у шлема скафа.

– Да посмотрите вы, олухи, на валун не прямо, а вскользь, мимо него, и периферийным зрением увидите то, что видел я! – воскликнул геолог.

Разведчики внимательно посмотрели сначала на камень, тоже зафиксировав на его поверхности какие-то вкрапления, а потом повернули головы немного в сторону. В то же время валун ожил – по нему снова побежали сверху вниз еле заметные искорки. Вед и Бар резко повернули головы к глыбе. Движение прекратилось, как будто ничего и не происходило. Ошеломленные исследователи тупо таращились то друг на друга, то на камень.

– Галюник! – воскликнул Вед.

– Что, у всех троих? – ввернул Бар. – Или это наведенная галлюцинация, или мы спим, или это правда.

Они обступили валун и внимательно, до рези в глазах всматривались в его поверхность, пытаясь взглядами проникнуть в его тайну. Им чудилось, что и камень со своей стороны старается заглянуть в их души, пытаясь выяснить что-то для себя. Наконец Лато не выдержал и протянул руку в перчатке скафа к вершине валуна. И тут случилось весьма неожиданное событие: камень отклонился в сторону. Он удалялся от протянутой руки, и не успели туранцы и слова сказать, как камень очутился в нескольких метрах от них. Все трое прямо ахнули и только беззвучно разевали рты, как рыбы, выброшенные на песчаный берег.

– Вот это да-а-а! – заикаясь, произнес планетолог. – Святой Ахар! Он действительно живой! А может, это и не камень вообще-то, а животное? А где у него ноги, как он передвигается, почему убегает от нас?

– Скажи кому, никто и не поверит, – произнес Лато. – Самое интересное, на сканерах скафов этого ничего нет. Ни движения искорок на камне, ни его убегания от нас. Аппаратура в рабочем состоянии, а ничего не зафиксировала. Это видели только наши глаза. Какой-то нонсенс. Не могут же у нас троих быть глюки. Вот и небольшая выемка от камня осталась, где он первоначально находился. И как он на три метра откатился, телепортировался, что ли? – «Что же ты такое?» – мысленно обратился он к камню.

Туранцы снова подошли к валуну, и снова он непостижимым образом перекатился от них подальше.

– Ладно, разбираться с ним будем позже, идем к асфинию, – произнес геолог, направляясь к месторождению.

Группа Кларка, миновав несколько кустарниковых зарослей, вплотную приблизилась к блестевшему нагромождению серебра. А где-то метров за двадцать до груды металла вынуждена была остановиться: исследователи с ходу налетели на невидимое препятствие, которое мягко притормозило их движение. Упругая среда не давала им ступить и шагу. Автоматика скафов ничего не определяла впереди, как будто препятствия и не было. Тем не менее разведчики топтались у невидимого поля, которое не пускало их вперед. Навигатор Орнетт протянул руку со сканером, уперся в поле, поводил прибором вправо-влево, вверх-вниз и хмыкнул: аппарат показывал одни нули, никаких характеристик по упругости, проницаемости, протяженности поля он не выдавал. Кларк направил прибор на скаф, и сразу в окошечке побежали цифры, указывающие на параметры защитного костюма. Направил руку со сканером в сторону поля – и ничего, словно его нет. Туранцы переглянулись.

– Интересное кино получается. Что это за поле, насколько тянется по протяженности, какая его глубина и высота? – спросил Орнетт.

– Какая-то планета-загадка, – сказал Кларк. – Ничего не поддается исследованию. Кустарники ускользают, к месторождению не можем подойти, сканеры ничего не видят и не фиксируют. Вот так задачки нам ставит планета.

– Зато интересно будет раскрывать эти тайны! – воскликнул восторженно Мидо. – Я был в пяти экспедициях, но ничего более удивительного и загадочного, чем на этой планете, не видел.

– А если попробовать импульсатором или излучателем просверлить защитное поле? – задумчиво отозвался Орнетт.

Кларк искоса посмотрел на него:

– Параграф двадцать пятый Устава даль-разведки не позволяет. Ты забыл об этом? С планетой действительно неясно. То защитная система не пускала нас к планете, то теперь неизвестное поле не дает пройти к обнаруженному металлу.

Он связался с «черепахой» и попросил Махара объяснить маркизу ту ситуацию, в которую попала его группа.

А на планете в это время тихонько сгущались сумерки. Солнце где-то спряталось в густых, темнеющих прямо на глазах облаках. Как-то незаметно крепчал ветер, стремясь сбить с ног людей. «Черепаха» включила бортовые огни, и лучи мощного прожектора осветили тьму, указывая дорогу разведчикам. Все три фигуры заспешили к аппарату.

Группа Лато приблизилась к асфинию, но, как и группа Кларка, вынуждена была остановиться метров за десять до скопления металла. Такое же поле, что притормозило первую группу, теперь не пускало вперед и группу геолога. Никакие попытки не помогли им продвинуться к цели. На планету опустилась тьма, и исследователи вынуждены были вернуться к «черепахе».

Через двадцать минут оба аппарата-разведчика стартовали к материнскому кораблю. Туранцы, глубоко задумавшись, осмысливали увиденное и даже не заметили, как двухсоттонные машины скользнули в недра гита. Исследователи покинули «черепахи», освободились от скафов и направились в сторону крем-каюты. После недавних переживаний есть хотелось особенно остро.

– Нам бы что-нибудь вкусненькое, – облизал пересохшие губы Мидо, – а то наши животы уже играют марш запеченного поросенка и кричат ура-ура-ура бифштексам и бутылке джин-гралла.

– Я бы сейчас съел омара или устрицы по-шаронски, – мечтательно произнес Бар. – И выпил, наверное, литр мальварии.

– Какие у вас аристократические манеры, – бархатным голосом отозвалась кулинар Лири, молодая двадцатисемилетняя туранка крепкого телосложения. – Может, еще подать фаршированного крула в геретанском соусе? Или копченого угря в вишневом соку?

– Слушай, Лири, подавай, что есть, а то мы и тебя съедим в придачу, а на сладкое закусим твоим бархатистым голосочком! – воскликнул Вед.

Лири засмеялась и начала подавать разведчикам различные блюда, которые источали такой аромат, что туранцы только облизывались и с вожделением поглядывали на кухонный агрегат, откуда появлялись все новые и новые порции яств. Все притихли и накинулись на еду, как стая оголодавших медведей после зимней спячки на бочки с медом. К ним присоединились и остальные звездолетчики. Через некоторое время, насытившись и запив все съеденное джин-гралла, разведчики перешли в кают-компанию, где собрались свободные от вахт космоплаватели. Все расселись в уютные кресла, и маркиз Сорено, осмотрев собравшихся, взял слово:

– Итак, коллеги! В то время, когда группы Кларка и Лато стартовали к разведанным месторождениям, пришло сообщение с «Кометы Недара». Корабль произвел картографирование поверхности планеты. Согласно данным, планета имеет три больших материка, два океана, семь морей и много озер и рек, а также около тысячи больших и малых островов. Следов какой-либо цивилизации не найдено, как не обнаружено никаких следов животных. В этом плане планета мертва. Есть следы небольшой вулканической деятельности на южном материке, в океанах периодически происходит сейсмическая активность. Правда, заглянуть на морское дно мы еще не успели. Может, там есть какая-то жизнь – будет известно позже. На поверхности рек видны неизвестные растительные скопления вроде кувшинок и цветов. На планете есть леса, и что удивительно – правильных геометрических форм в виде ромбов, квадратов, треугольников. Есть также отдельные заросли кустарников различных форм и высоты, трава – где редкая, а где густая, достигающая высоты двух метров. Сады или фруктовые деревья в нашем понимании – отсутствуют. Встречается множество непонятных образований, полузасыпанных землей или покрытых растительностью. Выпущенные нами «муравьи» просканировали в радиусе тысячи километров эти, будем называть, объекты. Так вот, все они имеют различные формы, конфигурацию и объемы. Но самое интересное то, что они состоят из разных материалов: дерева, мрамора, железа, меди, серебра, ртути. Да-да, не удивляйтесь, именно из ртути – огромных цельных капель этого металла, камня и полимеров. Исследование этих объектов ничего не дало. Все приборы показывают сплошные нули, как будто ничего и нет. Кстати, группы разведчиков столкнулись с теми же последствиями, что и наши аппараты. Они сейчас расскажут о своих изысканиях.

Все взгляды присутствующих обратились к первопроходцам планеты. Смущенный таким вниманием Кларк начал свой рассказ немного сбивчиво, но потом его голос окреп, и он под ободряющими взглядами слушателей красочно описывал свое знакомство с кустарником и силовым полем месторождения. После него выступил Лато, рассказавший о приключениях своей группы, может, не так ярко, как Кларк, но не менее убедительно. На некоторое время в каюте воцарилась тишина. Все осмысливали услышанное.

– Сплошная планета-загадка, – тихо сказал аналитик Вормин, – ничто не поддается исследованию. Наша аппаратура пока бессильна. Может, так и назовем планету – Загадка?

– Ничего, – ответил Сорено, – мы еще не использовали большие исследовательские комплексы и главный мозг корабля. Завтра приступаем к полномасштабным экспериментам. Все свободны.

В это время где-то за стенами гита послышался какой-то печальный звук, похожий на еле слышный колокольный звон с затихающей амплитудой. Все недоуменно переглянулись, но звук пропал так же внезапно, как и появился. «Вероятней всего, почудилось», – подумали многие, не решаясь сказать вслух.

Заканчивались вторые сутки экспедиции туранцев на пока еще безымянной планете.

⁂

На расстоянии почти в триста светолет от Туранской империи, в системе Альгамы-3 гит «Снежный вихрь», облетев гигантский Купол по вытянутой дуге, направлялся к точке встречи с «Тенью грядущего». Имперскими разведчиками была проделана огромная работа по изучению протяженности, ширины и объема колоссального артефакта. Данное сооружение занимало пространство трех звездных систем, соединенное воедино незримыми узами. И по всем направлениям объекта фиксировались только невиданных размеров решетки и ячейки, другой структуры он не имел. По ходу движения корабля запускались автоматические разведчики, которые пытались подойти поближе к Куполу, но неукротимая сила возвращала их снова к гиту. Через трое суток «Снежный вихрь» достиг визуального контакта с «Тенью грядущего». Корабли обменялись взаимной информацией, которая была, увы, очень скудной. На флагманском корабле барон Тайрес в исследовательской секции собрал малый совет:

– Господа! Мы трое суток находимся возле Купола, но за это время мы ни на шаг не продвинулись вперед в наших исследованиях. Предыдущие наши попытки не дали результатов. Мы только потеряли несколько наших разведчиков и ничего не добились. Какие последние данные есть по Куполу? – обратился он к физикам и аналитикам.

– Последние сутки нами активно использовался большой мозг корабля, – ответил Делл. – По тем данным, которыми мы оперируем, можно прийти к выводу, что Купол – несомненно, искусственный объект, при этом очень древний. Возраст его приблизительно два миллиона лет, а внешний вид артефакта такой, как будто ему лет сто и не более. Защитное поле не имеет аналогов в нашем мире. С такими нулевыми характеристиками мы еще не встречались. Есть предположение физика Иора, что это реликтовое поле, с которым мы еще не встречались, или поле не нашей Вселенной.

– Теоретически возможно существование реликтового поля, – поднялся физик Иор. – Еще академик Калар семьдесят лет назад выдвинул гипотезу об р-поле, которое появилось вместе с формированием нашей Вселенной после Большого Взрыва. Его характеристики обозначаются нулевыми числами, что мы и имеем при исследовании Купола. Данное поле миллиарды лет назад окутывало нашу Вселенную, но по мере старения некоторые связи внутри его истончались, нарушались и рвались. Р-поле теряло свои свойства. Образовывались разрывы в его структуре, что приводило к его исчезновению в нашем мире. И если бы не артефакт, мы бы только теоретически знали об этом поле. Хотя неясно, каким образом оно существует возле Купола, какая сила его удерживает от распада и исчезновения. Есть предположение, что р-поле закапсулировано тер-частицами. Еще при исследовании звездной системы Кифара экспедицией Лоу были обнаружены сведения о существовании терристых частиц, которые появились немного позже р-поля. Так вот, в этих сведениях говорилось о том, что с тер-частицами экспериментировала раса реликтоидов, которая таинственным образом исчезла из нашей Галактики около двух миллионов лет назад. Никаких материальных следов их деятельности до сих пор не обнаружено. Что собой представляли реликтоиды – неясно. Где их родина, сколько планет входило в их владение, почему они ушли и куда – неизвестно. Возможно, Купол и есть свидетельство разумной деятельности реликтоидов. Есть еще предположение, что это поле не нашей Вселенной, что Купол – это вход или тоннель в иную реальность. В иной мир, где физические константы коренным образом отличаются от наших правил. А р-поле – это защита от проникновения к нам чужих законов, а Купол тогда является Стабилизатором материи в нашей Галактике. Но это только предположение.

– Да-а, – с чувством произнес барон Тайрес, – ну и перспективы вы тут нарисовали… Если Купол – это сооружение реликтоидов, то вы представляете, какие перспективы открываются перед нами? Это же путь к новым технологиям и овладение иными видами энергий, это знание о прошлом и о том, что нас ждет в будущем. Овладев знаниями реликтоидов, мы выйдем за пределы Галактики, и перед нами откроются такие миры, о которых мы еще и не мечтали. А если Купол – это Стабилизатор, то нам необходимо выяснить: когда, почему и для чего он появился в нашей Вселенной, кто его создал, и что будет, если он исчезнет? Какие силы поддерживают его функционирование? Необходимо задействовать всю имеющуюся аппаратуру для исследований, чтобы иметь уже реальные результаты, а не предположения и гипотезы.

– У нас нет такой аппаратуры, – виновато ответил Иор. – Наши нейтроскопы, сканеры и дельта-локаторы бессильны в этой ситуации. В Тронноле академик Калар шестьдесят лет назад создал экспериментальный образец регулятора р-поля, и вроде бы первые опыты по его измерению и управлению прошли успешно. Но потом академик погиб во время эксперимента с К-частицами, а его установку раскритиковали маститые ученые и благополучно забыли. К сожалению, и учеников у академика не осталось. Где теперь регулятор, никто не знает. Но только он нам может помочь в исследованиях.

– Что у нас со связью? – обратился Тайрес к Зану, начальнику гиперсферной связи, высокому, худому, с костлявым лицом и большим носом седому мужчине. – Необходима связь с Троннолой, с отделом научных изысканий. А еще лучше с министром Бертаном. Думаю, он разберется в сути проблем и найдет регулятор Калара.

Зан, как всегда, сначала потер свой большой острый нос, кашлянул, оглянулся на чашу ретранслятора и извиняющимся тоном произнес:

– Вы же знаете, барон, связь у нас нерегулярная. Происходят какие-то изменения в пространственном поле, и реперные маяки не принимают сигналы с больших расстояний, так и наши сигналы не проходят на Туран. Мы уже две недели как покинули имперские территории, и все это время связи нет. Возможно, и Купол влияет на гиперсферные частоты своим полем. На близких расстояниях, как, например, со «Снежным вихрем», связь есть, стабильная. На удалении происходит затухание сигнала, его вырождение, и он исчезает непонятно куда. Известить Троннолу мы не можем.

– Одни неудачи, тысячу комет и мелкий астероид, – рассердился Тайрес, – куда ни кинь – всюду клин.

– Клин клином вышибают, – вмешался Делл, – связь все равно нам не поможет. Регулятор нам нужен в материальном виде.

– А следовательно, – подхватил барон, – за ним нужно лететь. Что ж, придется послать «Снежный вихрь» капитана Плора. Он пробивной человек и в кратчайшие сроки все решит по экспериментальному аппарату. А мы тем временем продолжим изучение сооружения всеми имеющимися средствами.

Плор, выслушав указания начальника экспедиции, приказал приготовить гипертрассовик к полету. Через несколько часов все работы были завершены, и корабль, зашнуровавшись защитным полем, совершил прыжок в сторону туранской столицы.

«Тень грядущего» продолжил свои исследовательские работы. Вместе с «муравьями» в сторону Купола были отправлены два «гриба» и «черепаха». Не доходя до «сгущенного» поля, «черепаха» остановилась, и, задействовав все свои анализаторы, попыталась определить хоть какие-то параметры защиты. На гите внимательно наблюдали за передвижением автоматов.

В кресле оператора фокусирующего луча сидел Орест. В левой руке он держал диаграмму только что полученного среза пространства на удалении в тысячу километров, отсканированную параллельно тянувшемуся полю, в правой руке зажал запотевшую банку джин-гралла и медленно цедил прохладительный напиток. Лениво просмотрев полученную информацию, он отложил пластину в сторону, сделав глоток из банки и выбросив пустую жестянку в мусороприемник. Потянулся за еще одной, и в это время в его мозгу будто что-то щелкнуло. Он покрутил головой, посмотрел на окружающих коллег, занятых работой, на банку тоника, на экран визора. Что-то не давало его мыслям покоя, какая-то заноза шевелилась в его извилинах, толкая нейроны один к другому. Он замер на несколько секунд, пытаясь определить причину охватившего его волнения. Взгляд скользнул к пластине диаграммы. Кажется, на ней что-то было не так. Орест положил диаграмму перед собой и еще раз внимательно ее рассмотрел. В самом углу пластины, почти на срезе сгиба, он увидел какую-то кляксу, маленькую, почти незаметную. Положив диаграмму на умножитель и увеличив масштаб в сотни раз, главный механик увидел, что клякса разрослась до трех метров. Произведя нехитрые подсчеты, Орест выяснил, что данное образование имеет протяженность в триста метров, движется в южном направлении, все дальше уходя от фокусирующего луча. Орест направил луч в сторону кляксы, но на экране обзора ничего не было. Вероятней всего, заинтересовавший его объект успел уйти в мертвую зону, все дальше удаляясь от корабля. Механик пододвинул к себе усик контактера и скомандовал:

– «Черепаха-2» – двухминутная готовность к вылету по градиенту двадцать четыре градуса южной широты по направлению фокусирующего луча. Защита максимальная в режиме «мираж». Скорость – две единицы звука, расстояние – тысяча триста километров. По прибытии включить дельта-локаторы с круговым расширяющимся поиском.

В секции раздались недоуменные возгласы. Многие с удивлением смотрели на механика.

– Ты что, Орест, шутишь? – возмутился Лисс. – Я только готовил вторую «черепаху» совсем в противоположную сторону. Там происходят непрогнозируемые перепады разрядов Купола. А ты хочешь отправить «панцирь» к черту на кулички или к теще на блины? А может…

– Перестань паясничать, Лисс, – оборвал его барон Тайрес. – Что случилось, Орест? К чему такая спешка?