Текст книги "Серьезные отношения"

Глава 7 Поля

Когда я, наконец, закрыла за Макаровыми дверь, на улице уже стемнело.

Это парочка – отец и сын – удивительно наглые личности. Не вытолкаешь за дверь, пока не добьются своего.

Сегодня я дважды изменила своим принципам: первый раз – когда позволила Андрею отвезти меня домой, а второй раз – согласилась стать репетитором Максу.

Лишь бы потом эта внезапная слабость не вышла мне боком. Отчего-то мне кажется, что госпожа Кутовая будет не сильно рада нашим занятиям.  И надолго ли хватит самого Макарова в его внезапном порыве заниматься ребенком?

Время покажет. Могу лишь надеяться, что в своей характеристике Андрея я действительно ошибаюсь и из него выйдет любящий и заботливый отец.

Лучше поздно, чем никогда. Пацана должен воспитывать папа, и если Макаров захочет, то вполне справится с этой обязанностью.

Другое дело – интерес мужчины ко мне. Я покривлю душой, если скажу, что его слова оставили меня равнодушной. Я тоже женщина, и в глубине души мне приятно внимание. Но Макаров – последний мужчина, чье внимание мне необходимо, и дело даже не в том, что у нас с ним в прошлом было знакомство, а в том, что он мне действительно нравится. И если бы я не боялась вновь увязнуть в отношениях, то, возможно, согласилась бы на свидание с ним.

После Кирилла у меня долго не было мужчин.

Пусть он и считает меня предательницей, но его я по-своему любила.

В первый год работы в школе за мной начал ухаживать молодой преподаватель географии Егор – симпатичный, веселый, неженатый. Он был хорош всем, кроме одного: не было в нем того внутреннего стержня, что всегда привлекал меня в мужчинах. Всего пара встреч, и я поняла, что внимание Егора меня тяготит.

– Дура ты! – высказалась как-то на корпоративе подвыпившая Анна Олеговна.

Весь бабский коллектив школы напряженно следил за нашими отношениями и искренне недоумевал: чего мне еще надо?

Я и сама не осознавала этого.

Просто в какой-то момент поняла, что не могу видеть добродушные, глядящие со щенячьей преданностью глаза Егора, отвечать на его поцелуи и пытаться изобразить в постели хоть какую-то страсть.

Наш неудавшийся роман довольно быстро закончился, а Егор вскоре утешился и женился на миловидной продавщице из продуктового магазина напротив.

Я же больше не хотела испытывать судьбу и завязывать отношения, даже для разового секса. Городок маленький – слухи быстро расползаются, а мне с детьми работать.

Ухажеры, конечно, были. На свидания приглашали, цветы дарили, но я привыкла отказывать с привычной вежливой улыбкой, ссылаясь на занятость.

И ведь ни капли не кривила душой!

Директриса, когда поняла, что я безотказная, стала заваливать меня работой по самые уши: то отчеты, то факультативы, кружки разные. Но я не жалуюсь. Работа с детьми мне в радость.

Едва я убрала со стола крошки, оставленные Максом, и отправила кружки в мойку, в дверь позвонили.

Гостей я сегодня не ждала, но был один человек, который мог ввалиться ко мне без предупреждения в любое время суток.

– Полька, привет! – с порога набросилась на меня с обнимашками Вика.

– Привет, – просипела я, отбиваясь от ее рук. – Пусти, задушишь.

– Не ворчи, – надула и без того надутые губы подруга. – Давно не виделись.

– Целую неделю, – ехидно заметила я. – Как Европа?

– Отпад!

Вика плюхнулась на табуретку, на которой всего полчаса назад сидел Макаров, и подозрительно прищурилась:

– У тебя мужик, что ли, появился?

– С чего ты взяла? – удивленно вскинула брови я.

 Подружка ткнула пальцем с драконьим когтем в мойку с грязной посудой:

– Ты не одна пила кофе, и мужским одеколоном воняет. Или ты мне изменяешь с другой подругой?

– Да ты просто гений дедукции! – закатила глаза я. – Чай будешь?

– Не, – покачала темной макушкой Вика. – Я с собой принесла. Покрепче.

Она ловко выудила из модной сумки бутылку белого вина и приказала:

– Тащи стаканы! Будем мужикам кости мыть.

  О, боже! Это точно надолго…

Пока я ищу штопор и вожусь с бутылкой, Вика становится у приоткрытой форточки и, прикурив тонкую сигарету, делает длинную затяжку.

– Хочешь? – спрашивает она, хотя знает, что я откажусь.

С той поры, когда мы вместе работали в ночном клубе, я поменяла многие свои привычки, в  их числе был отказ от сигарет.

– Нет, – качаю головой я.

– А выглядишь так, словно хочешь, – ехидно поддевает она. – Ну, рассказывай, кто он – тот красавчик, что вьется вокруг тебя.

Я со вздохом опускаюсь на табурет и вымученно смотрю на Вику.

– Ты ведь не отвяжешься от меня? Да?

– Давай-давай выкладывай!

Пока вино тонкой струйкой течет из горлышка бутылки в бокал, я мысленно перебираю подробности нашего с Макаровым первого знакомства.

Он тогда только начал захаживать к нам в клуб и зависать в кабинете Кирилла, а я едва освоилась в должности администратора.

– Помнишь, мужик к нам по воскресеньям ходил? Мент в кожаной куртке.

Вика нахмурилась.

– Припоминаю такого. Андрей, кажется.

– Да, – киваю я, – Андрей. Так вот, он сейчас сына ко мне в класс водит. Представляешь?

– Вот так совпадение! – Вика округлила и без того большие глаза. – Это он, значит, к тебе клинья подбивает.

– Не то чтобы подбивает…

– Ох, ты, мать, не юли! Он еще тогда три года назад на тебя облизывался. Все у девочек выспрашивал, как бы с Элей поближе познакомиться. Они ему тактично объяснили, что ты с клиентами ни-ни. С боссом встречаешься.

– Вик, он меня не узнал, – сообщила я, отпив из бокала немного вина.

– Да ладно! – расхохоталась низким грудным смехом подруга. – Серьезно?! И ты, конечно, решила сохранить интригу, подруга?

Я только несмело кивнула, отчего-то чувствуя себя очень неловко.

– Ах, ты, лиса! Признайся: он тебе нравится?

Я молча смотрю на подругу и, чтобы прогнать мысли об Андрее, внимательно ее рассматриваю.

Она все так же красива той необычной яркой красотой, которую так любят мужчины. Высокая, стройная, гибкая, как лиана, с огромными кошачьими глазами и высокими скулами, копной вьющихся темно-каштановых волос, она кажется богиней, сошедшей на Землю. И лишь усталый, печальный взгляд да тлеющая сигарета, зажатая между пальцами, выдают ее земное происхождение.

– Вик, что стряслось?

 Подруга тушит окурок о железную банку и, оттолкнувшись от подоконника, садится за стол. Залпом осушает свой бокал вина и говорит:

– Мы с Димкой расстались.

– Как?! – опешила я, – Как это расстались?!

– Да вот так, – сухо отвечает подруга. – Жениться Дима надумал. Вот только не на мне. На шлюхах они нынче не женятся, а на невинных дочках друзей олигархов. Своего круга присмотрел. Полгода ее, оказывается, окучивал, а я, дура, ни сном ни духом об этой мерзости не знала.

– И что теперь? – с трудом переваривая слова подруги, спросила я.

– А ничего, – хмыкнула она в ответ и посмотрела на меня полными боли глазами. – Можно я у тебя пару дней перекантуюсь? Я из квартиры своей свалила. Там этот козел все ходы и выходы караулит. Достал он меня до печенок! Тварь двуличная! А я еще от него ребенка хотела.

 Мне сложно было представить Вику без Димы. Они четыре года были вместе, и, казалось, ни на день не расставались. Димка из уважаемой и очень богатой семьи, а Вика детдомовская, как и многие из нас, кто у Кирилла работал.

Любовь у них была красивая. Ей все девки в клубе завидовали – так за ней Дима ухаживал.

Четыре года совместной жизни, невероятное счастье, идеальные отношения – и вот итог: плачущая Вика у меня на руках, умирающая от предательства Вика…

За все надо платить. Особенно за счастье.

Вику спать я уложила на свою кровать, а сама уселась за кухонный стол и, глядя в окно на унылый, неухоженный двор, принялась медленно потягивать из бокала остатки вина.

Мысли снова кружились вокруг Макарова-старшего.

Руки он мне хорошо перебинтовал, качественно. Почти даже не болит, только вот делать что-то неудобно.

Вот как я завтра буду на доске мелом чертить?

Боюсь, придется утром снять майорское художество и обойтись обычным пластырем.

Вино кончилось, часы перевалили за двенадцать ночи, а, значит, пора уже кончать эти ночные бдения – и спать. Завтра на работу.

Я успела убрать следы нашей скромной попойки в мойку и даже кое-как ополоснуть бокалы, когда экран моего смартфона внезапно загорелся, оповещая о входящем звонке.

Димка объявился.

Быстро же он просек, что Вика у меня!

– Привет, Дим, – сухо поздоровалась я с ним.

– Здравствуй, Полина, – заплетающимся языком промычал он. – Коза моя у тебя?

– Дим, я хоть и из деревни, но сельским хозяйством не увлекаюсь. Да и хлопотно, знаешь ли, козу в квартире держать. Ты что хотел?

– Вику я хотел! – почти прокричал он мне в трубку.

– Если бы ты Вику хотел, она сейчас была бы с тобой, рядом, – терпеливо парировала я. – Я тут при чем?

– Она у тебя?

 Отпираться смысла не было. Все равно завтра припрется, как протрезвеет. Подруг у Вики много, но он знает, что зализывать раны она придет только ко мне.

– У меня.

– Позови! – приказал директорским тоном. – Дай ей трубку.

– Дим, она спит. Будить я ее не собираюсь. Оно и мне пора спать. Звони завтра, как протрезвеешь.

Прекрасно зная упрямый характер Димы, слушать его больше не стала и просто отключилась, а затем поставила телефон на беззвучный режим.

Вот теперь можно и спать.

Доза алкоголя в крови все же сделала свое доброе дело: едва моя голова коснулась подушки, как глаза сами собой закрылись, и я крепко уснула без сновидений.

Утром меня разбудил одуряющий запах свежезаваренного кофе.

И откуда такая прелесть в моем доме?

Сонно потирая глаза, я прошаркала на кухню и обнаружила суетящуюся у плиты Вику.

– Ты по утрам подрабатываешь волшебницей? – зевая и краем глаза косясь на стопку румяных сырников, поинтересовалась я.

– Я только учусь, но все впереди. Откормить тебя немного надо. Совсем себя замордовала.

Вика ловко перевернула на сковороде новую партию лакомства и поставила перед моим носом чашечку кофе.

– Налетай! – скомандовала она и поторопилась в ванную.

 –А ты? – пробубнила я с набитым ртом.

– А я свалю ненадолго. Чует мое сердце, скоро тут Димка объявится. Не хочу видеть его лживую рожу!

– Вик, ты не сможешь от него вечно бегать.

– Я и не собираюсь, – вздохнула она. – Мне просто нужно время, Поль. Ты прости меня за все эти нервяки. Там у тебя на телефоне пятьдесят два пропущенных.

Ох уж этот Дима!

Плотный завтрак неожиданно взбодрил меня.

Сегодня на работу я собиралась более тщательно, чем обычно, мысленно стараясь себя уверить, что я наряжаюсь вовсе не для Макарова, а потому, что вечером родительское собрание.

Сегодняшний костюм, как и почти вся моя одежда, довольно скромен. Лишь нежный светло-голубой цвет придает ему какой-то совершенно не свойственной теперешней мне легкомысленности.

– Вы сегодня шикарно выглядите, Полина Геннадьевна! – улыбается наш школьный охранник. – Принцесса!

– А что сразу не королева? – лукаво щурюсь я.

– Так это у нас Аннушка Олеговна. Всем королевам королевишка! О как! – поучительно поднимает палец к верху Василий Иванович, и мы вместе смеемся.

Мое хорошее настроение заканчивается ровно после третьего урока, когда на перемене я просматриваю домашнее задание Макса и, открыв тетрадь, наблюдаю девственно-чистый лист.

– Максим! – подзываю мальчика к себе. – А где твоя домашняя работа по русскому?

 Мальчик сконфуженно молчит.

– Ты почему ее не сделал? Ты же все в дневник записал. Папе показывал?

Несколько мгновений Макс мнется, а после нехотя говорит.

– Папы был вчера занят. К нам тетя Оля приходила.

– Тетя Оля? – переспросила я, не совсем понимая, в чем причинно-следственная связь между какой-то Олей и домашкой Макса.

– Ну да, – кивнул он. – Тетя Оля. Папина невеста.

Я почти физически почувствовала, как краска схлынула у меня с лица.

«Вот так, Поля! Ты тут наряды все утро выбираешь, а у него невеста есть, оказывается!»

Было даже как-то странно, что этот мужчина выделяется среди всего стада баранов. Оказывается, мне только показалось.

Глава 8 Андрей

– Ты меня сегодня удивил, – говорит Оля, разуваясь в прихожей. – Просишь встретиться среди недели. Потом приехать к тебе домой. Может, еще и замуж позовешь, Макаров?

– Прости, Оль, но жениться я не намерен ближайшие лет пятьдесят. – хмыкаю я и забираю у нее из рук сумку с продуктами.

 Она окидывает мою физиономию пристальным взглядом и скептически замечает:

– А ты уверен, что столько проживешь? Особенно с твоим образом жизни?

– Тем лучше, – скалюсь в ответ и шуршу пакетом. – Ты что-то вкусненькое принесла?

– Забежала в кулинарию и купила чизкейк. Макс же его любит, по-моему.

  Ну, это – по-твоему!

Макс, избалованный домашней едой бабушки, терпеть не может Олькины вкусности из кулинарии.

Зато люблю я. Мы-то не такие балованные.

Хотя на мою стряпню сын не жалуется. Просто у него предвзятое отношение к Оле.

– Пап, может, вы с мамой помиритесь, – периодически подначивает он. – Глянь, какая она красивая у нас! Будем жить вместе. Представляешь, как здорово будет?!

О, да, сынок! Я-то прекрасно представляю, как здорово будет: мама с папой просто поубивают друг дружку, и все!

– Держи направления. – Олька сует мне несколько больничных квитков. – Люди знающие посмотрят твоего «трудного» и все объяснят. На коньяк только не жмоться, как ты обычно это делаешь.

– Коньяк детскому доктору? – прифигел я.

– Поверь, они тоже люди! – фыркает Олька и скрывается на кухне, где уже надутый, как индюк, сидит над миской гречневой каши Макс.

Уроки он делать сам отказался без меня и демонстративно утроил бойкот Олиному приходу.

Надо отдать должное моей подруге: она честно пытается найти подход к Максу, но тот, словно ежик, сворачивается в такие моменты в колючий клубок и не подпускает ее к себе ни на шаг.

Пока Оля деловито хозяйничает на моей кухне, сын уходит в комнату, где без зазрения совести включает на всю катушку очередную битву в компьютерную игру полупридурковатого блогера.

Устраивать скандал на глазах женщины совсем не хочется, поэтому я, нервно хватая пачку сигарет ухожу на балкон, где с каким-то извращенным удовольствием затягиваюсь, малодушно желая свалить куда-то из собственной квартиры.

– Что-то случилось? – раздается голос Ольги за спиной.

Оборачиваюсь, на мгновение, пробегаясь по голым Олькиным ногам оценивающим взглядом.

«Вот, казалось бы, чего тебе еще, придурок, надо?! Красивая баба сама к тебе приехала, ластится, жмется, заигрывает, а тебе, дубине, хоть бы что!»

Я уже знаю ответ, и кроется он в голубых глазах Полины Геннадьевны, и сейчас Оля, прижимающаяся внушительным бюстом к моей спине, почему-то не привлекает, а, напротив, раздражает.

– Что-то не так? – Подруга женщина умная и все подмечает.

Я делаю затяжку, стряхиваю пепел и поворачиваю голову.

– Да, что-то запуталось все как-то в последнее время, – уклончиво отвечаю я, не зная, как сказать ей дальше, что не хочу больше встречаться.

Олька хорошая.

У нее за плечами ранний неудавшийся брак, парализованная мать на руках и много всяких «тараканов» в голове, которые мешают ей завести нормальные отношения. И обидеть ее вовсе не хочется, но, кажется, все же придется.

– Ты, Макаров, не юли, – внимательно, но не зло смотрит Олька. – На тебя это не похоже.

Снова отворачиваюсь и, чувствуя, как руки женщины соскальзывают с моих плеч, забирая с собой совсем не нужное мне тепло, устремляю бесцельный взгляд на соседние балконы.

– Ты любила когда-нибудь, Оль? По-настоящему?

 Она становится рядом и, облокотившись о перила балкона, забирает у меня из рук сигарету. Делает жадную затяжку и отвечает:

– Любила. И что с того?

– А я – нет.

– Ты не много потерял, хочу тебе сказать, – усмехается она. – Это только поначалу круто.

– А потом – не очень? – толкнул ее плечом в плечо.

– Капец как «не очень»! – хмыкнула Олька. – Ты что ж, Макаров, уже и кандидатуру приметил?

Я вздохнул, посмотрел на свежее весеннее небо, словно прогретое солнцем, и неосознанно улыбнулся.

– Приметил.

Олька некоторое время молчит, и мы на пару гипнотизируем все тот же двор, всю ту же детскую площадку, проходящих мимо людей.

– А знаешь, я даже рада, – наконец, говорит она.

– Почему? – удивленно смотрю на нее.

– У нас с тобой бы все равно ничего не получилось. Слишком мы, Макаров, похожи. Притягиваются только противоположности.

– Никогда об этом не задумывался.

– Расскажешь, кто она?

Дружеский интерес Оли кажется мне, мягко говоря, натянутым. Поэтому качаю головой.

– Прости, Оль, но пока рано.

Она отталкивается от перил и глубоко вдыхает, словно нарочно привлекая внимание к обтянутой тонкой футболкой груди, и говорит с вполне объяснимой горечью:

– Ну что ж, тогда я, пожалуй, пойду. Думаю, твой сын будет только рад.

– Прости за Макса…

– Не парься, Андрей, – с показным равнодушием машет рукой женщина, – Уже не актуально. Пусть теперь твоя новая пассия его окучивает.

Хотел сказать, что тут как раз наоборот: это Макс так и вьется вокруг своей любимой учительницы, в рот заглядывает, и только и слышно, что о Полине Геннадьевне, но вовремя передумал.

Бабы народ злопамятный, а Олька хоть и не типичная, но все же баба.

После того как за ней закрылась дверь, меня еще какое-то время грызла совесть – не совсем обычное для меня чувство. Несмотря на профессию, она у меня все же есть, и я, хоть и не всегда, но пытаюсь согласовывать с ней свои действия.

Чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей, я погрузился в изучение тех направлений, что принесла мне теперь уже бывшая подруга, пока Макс увлеченно трескал свежедоставленную пиццу.

В целом, мы неплохо так проводили вечер, пока не зазвонил мой телефон и на экране не высветилось имя бывшей супруги.

– Да, – сухо поздоровался я.

– Привет, Андрей, – не менее сухо отозвалась Ева, и это было более чем странно. – Ты когда ребенка возвращать собираешься?

– А ты уже вернулась с… прости, забыл, как там твое Кукуево называется?

– Тай, Андрей. Это не Кукуево, а Тайланд.

– Угу, – поддакнул я, нисколько не раздражаясь ее пафосным тоном и искренне радуясь тому, что сын сам налил мне «Несквика» и припер на тарелке кусок ароматной пиццы.

Приятно…

– Так ты уже дома? – повторил свой вопрос.

– Нет. Я пока отдыхаю, – томно протянула она. – Папа звонил, за внука переживает и сказал, чтобы ты его вернул.

– Ах, папа… – Я скрипнул зубами, отставляя кружку какао, чтобы ненароком не расхреначить ее от охватившей меня злости, – А мене напрямую позвонить – у папы руки отсохли?!

– Не заводись, Андрей. Папа просто хочет, чтобы Максик вернулся домой.

– То есть ты хочешь сказать, что у деда его дом, а у меня – херня какая-то?

– Не ори на меня! – мгновенно взвилась Евка. – Максу там будет лучше. У него там своя комната.

Спорить с бывшей занятие неблагодарное, поэтому я сразу решил подвести черту под этим разговором:

– Ты уехала отдыхать? Вот и жарь свои куриные бока на тайском пляже! Максу со мной хорошо, а папа твой, если соскучился по внуку, может приехать ко мне в гости. Я, знаешь ли, вполне радушный хозяин.

С этими словами я нажал отбой, а после перевел телефон на бесшумный режим.

Нервы будут целее.

– Макс, – посмотрел на жующего сына и решил на всякий случай спросить: – Ты к бабушке и дедушке обратно поедешь жить?

Мальчик испуганно выпучил глаза и помотал головой.

– А чего так? – довольно улыбнулся я.

 Макс быстро, почти не жуя, проглотил огромный кусок пиццы и бодро отрапортовал:

– Дед точно не станет водить меня к Полине Геннадьевне.

  Устами младенца…

Снова Полина Геннадьевна. Везде Полина Геннадьевна.

Ты будешь моя, Полина…

Противоположности притягиваются.

У нас должно все получиться.

Глава 9 Поля

Конец рабочего дня начался, как и планировалось, с родительского собрания.

Я к этому времени, отпахав как проклятая полноценный рабочий день и стерев ноги в мозоли от новых босоножек, была порядком раздражена, когда в класс стали с явной неохотой заползать родители.

Спокойно выждав, пока все рассядутся по партам, я осмотрела пришедших, и взгляд тут же уткнулся в начищенного, словно медный самовар, Андрея Макарова, что с довольной физиономией масляными глазами поглядывал на меня.

Многообещающе так поглядывал.

И хотя я пообещала себе не вестись на романтические провокации этого бабника, тело помимо воли обдало предательским жаром.

Резко отведя взгляд и поднявшись со своего места, я настежь распахнула окно.

– Никого не продует? – поинтересовалась на всякий случай у тех, кто сидел на первых партах, и решила не откладывать в долгий ящик самое неприятное – сразу начать с успеваемости за четверть.

С усилием воли, стараясь игнорировать прожигающий взгляд майора, я переключилась на работу. А уж тут я в своей стихии. И, казалось бы, раньше скромная помощница владельца ночного клуба Эля терпеть не могла публичные выступления. Та, прежняя я, словно сотканная из постоянных комплексов и чувства неуверенности, была полной противоположностью мне теперешней.

Интересно, что бы сказал Кирилл, увидев меня такой.

Встретимся ли мы вновь когда-то? Дай Бог, если нет. А если и да, то очень не скоро. Ему еще лет семь срок мотать, если, конечно, не выпустят за примерное поведение.

Через полчаса, когда с темой успеваемости ребят было покончено, родители начали ярое обсуждение мероприятий, которые они хотели бы организовать для детей по случаю окончания второго класса.

Выступление одной мамы из родительского комитета и «гениальное» предложение снять кафе и нанять клоунов прервал Макаров:

– А что если мой сын терпеть не может клоунов?

– Мы не можем подстроиться под всех. Значит, вы можете не сдать деньги, – не унималась родительница.

– Максим тоже хочет участвовать в мероприятии, просто предлагаю изменить его формат, – спокойно предложил мужчина. – Самое лучшее, что возможно придумать, – это поход. Самый настоящий  – с костром, печеной картошкой, ну и, разумеется, познавательной прогулкой. Как вы на это смотрите, Полина Геннадьевна?

И как бы я ни отказывалась благоволить Макарову, а ведь хорошее предложение!

– Это было бы чудесно, Андрей Александрович! – с жаром поддакнула я и мстительно добавила: – Желаете взять организацию на себя?

Судя по вытянувшейся морде Макарова, делать он этого совершенно не хотел, но пасовать уже было поздно.

– Почту за радость, – процедил он, бросая на меня уничтожающий взгляд, а в следующую секунду, одаривая улыбочкой теток из родительского комитета: – Всю жизнь об этом мечтал.

– Вот и славненько! – оживились родительницы.

Майор, ты официально попал! Ты даже не представляешь, как эти наседки выклюют тебе мозг! И самое страшное в том, что даже после того, как мы сходим в поход, они продолжат этим вдохновенно заниматься, а потом и вовсе сядут на майорскую шею по простой причине: в их маленьком братстве появился мужик.

Когда родительское собрание закончилось, оба Макарова, словно рыбы-прилипалы, прилипли с обеих сторон, и не вырваться.

– Полина Геннадьевна, а когда начнутся наши занятия? – пропищал Максим с одной стороны.

– Макс, не надоедай! – прикрикнул Андрей на сына с другой стороны. – Не видишь, Полина Геннадьевна устала? Брысь в коридор! Нам поговорить с твоей учительницей надо.

Макаров-младший, бросив на отца ревнивый взгляд, отправился из класса, по привычке пиная мешок со сменкой.

– Вы слишком с ним строги, – заметила я, все еще глядя Максу вслед.

– Мы снова на «вы», Полина?

Я повернула голову в сторону Андрея и почувствовала себя крайне неуютно от жаркого взгляда, такого многообещающего. Глаза мужчины пылали задором и явным азартом. Похоже, моя холодность его не отваживала, а, наоборот, привлекала, и это было… волнующе. Все же есть что-то определенно запретное, манящее в таких вот играх. Признаю, что женское самомнение может возвысить до небес то, с какой жадностью смотрит на меня Андрей.

Вот, вроде, он ничего и не делает, а в животе уже порхают пресловутые «бабочки», посылая по телу легкие уколы возбуждения и наполняя низ живота теплотой.

И есть огромное желание поддаться этому ментальному призыву тела, если бы не знание, что у Макарова там где-то целая невеста имеется.

– Не цепляйтесь к словам, Андрей Александрович, – холодно цежу в ответ и тут же испуганно замираю, потому что Андрей резко наклоняется, одновременно кладя одну руку на край рабочего стола, а вторую на спинку стула, тем самым замыкая меня в кольцо.

Его лицо оказывается слишком близко для рамок приличного общения, и я испуганно отшатываюсь в сторону, едва не свалившись со стула.

– Что вы делаете? – змеей шиплю я. – А если кто-то войдет?

Он не отвечает, только гипнотизирует глазами мое лицо, чуть изменяя наклон головы, чтобы вдохнуть воздух возле моих волос, а после с улыбкой интересуется:

– Боишься?

– Конечно, мне работа нужна. Я живу на зарплату, а не на взятки.

Андрей медленно выпрямляется.

– Какой серьезный камень в мой огород!

– Вы можете думать, что вам хочется. –  Я быстро собираю со стола свои вещи, – Самое главное – поход нормально организуйте, чтобы дети потом вернулись целые, невредимые и желательно довольные.

– За это, Полина Геннадьевна, можете не переживать. Если я берусь за дело, то всегда довожу его до конца, – хитро прищуривается он и спрашивает: – А вы?

– А что я? – непонимающе хлопаю глазами.

– Вы обещали пацану факультативные занятия. Он мне уже все уши прожужжал.

  «Вот кто тебя за язык тянул, Абрамова?»

– Я сейчас, к сожалению, не могу проводить занятия дома.

– Не проблема! – сверкнул улыбкой мужчина, – Я с удовольствием заберу вас после работы, и вы можете заниматься с Максом у меня.

С одной стороны, находиться на территории Макарова мне будет непросто, но с другой – у него там невеста приходит, да и Макс рядом… Так что мне бояться совершенно нечего.

Так ведь?

А Макса и вправду надо тянуть – и за уши, и за мозги.

Хороший ведь мальчик. Жаль будет, если из-за начальной школы у него жизнь не сложится.

– Хорошо, – кивнула я скорее своим мыслям, чем Макарову. – Сегодня не получится. Поздно уже.  А вот завтра, я освобожусь пораньше специально для занятий. И попрошу вас, Андрей Александрович, не полениться и приобрести некоторую литературу.

– Конечно-конечно, Полина Геннадьевна, – словно Чеширский кот, расплылся в улыбке майор. – Как скажете. Пишите.

С сомнением бросив взгляд на слишком довольного Макарова, я быстро начеркала список учебников для первого класса и протянула его ему, внимательно наблюдая за его реакцией.

 Макаров быстро пробежал глазами по названиям, нахмурился, но ничего не сказал.

– Все понятно? –на всякий случай решила уточнить я.

– Да, – кивнул он. – Завтра заеду за вами после работы. Вот мой номер телефона, для связи. Запишите себе, пожалуйста.

Андрей протянул мне небольшой картонный прямоугольник со своими контактами и произнес:

– У меня к вам будет еще просьба… личного характера.

– Что? – вскинула брови я. – Что еще за просьба?

– Мы с Максом собрались пройти обследование, но немного… –  Мужчина замялся, не зная, как правильно сформулировать свои сомнения.

– Побаиваетесь, – подсказала я.

– Да. Побаиваемся, – выдохнул он. – Вы не могли бы пойти с нами на прием к специалистам? Все же вы, к моему стыду, знаете моего сына гораздо лучше, чем я.

– Да уж! – не удержалась я от смешка. – Вы решили меня не только репетитором, но еще и нянькой сделать?

– Не нянькой, а консультантом. А если серьезно, то это и вправду очень важно. Я бы не стал просить вас из праздного любопытства.

 Я откинулась на спинку стула и с любопытством посмотрела на майора. Вот даже интересно, что он дальше там придумает!

– А как ваша супру… бывшая супруга смотрит на мое вмешательство в жизнь вашего сына?

– Она еще не в курсе и ближайший месяц планирует поджаривать бока на тайском пляже.

– Но вы же понимаете, что Максим, как и любой другой ребенок, не сможет утаить эту информацию. Я не хочу проблем с влиятельным семейством Евы Аркадьевны.

– Проблем у вас не будет, – твердо говорит Андрей. – Я обещаю.

– Вашими устами… – протянула я и резко поднялась из-за стола. – Я подумаю, Андрей, но ничего не обещаю. У меня, знаете ли, есть еще и своя личная жизнь, и я не собираюсь тратить все свое свободное время на ваше семейство.

– Личная жизнь? – нагло усмехнулся майор. – Так давайте совместим приятное с полезным, и, возможно, наше с Максом семейство станет вам несколько ближе.

И что я должна ответить на такое заявление?!

– Умерьте свою фантазию, Андрей Александрович, – холодно процедила я и, подхватив со спинки стула сумку, направилась к дверям. – До завтра. И покормите уже ребенка супом. Его рассказ о каждодневной пицце даже у меня вызвал изжогу.