Текст книги "Опасный опыт"

Ярослава Лазарева
Опасный опыт

«Любовь преобразила меня, – подумала Настя и, вытянув шею, расправила плечи. – Неужели он этого не увидит?»

Она плавно подняла правую руку вверх и чуть выгнула ее. Ей показалось, как вокруг ее тоненькой руки появляются белые перья. И вот это уже не рука, а лебединое крыло. Настя встала на кончики пуантов, потянулась вверх всей своей худенькой изящной фигурой, подняла другую руку-крыло и поплыла по сцене, изредка поглядывая в пустой темный зал. Она еле слышно напевала медленную мелодию, сочиняемую ей на ходу и подсказанную движениями тела.

– Ну, дорогая, ты у нас сегодня настоящий лебедь! – услышала Настя.

В актовый зал вошла Инна Андреевна, руководитель хореографического кружка.

– А я на самом деле только что превратилась в белого лебедя, – ответила Настя и остановилась.

Потом спохватилась и присела в реверансе.

– Здравствуйте, – тихо сказала она, опуская ресницы и замирая.

– Добрый вечер, – рассмеялась Инна Андреевна. – Дорогие мои, тише, спокойнее! – добавила она, оборачиваясь к стайке смеющихся девушек, влетевших вслед за ней в зал. – Попрошу всех к станку. Собрались! Начинаем работать! Первая позиция, пожалуйста. Начинаем с деми-плие. И раз, и два…

Клуб, в котором они занимались, был построен еще в тридцатых годах прошлого века, и специально оборудованный танцкласс в нем отсутствовал. Занятия кружка проходили в актовом зале, и спинки составленных в ряд стульев служили танцовщицам станком. Но это никого не смущало.

После окончания репетиции Настя решила отправиться домой в одиночестве. Она под благовидным предлогом отстала от подружек и пошла неторопливо. На ней была белая куртка, выделяющаяся ярким пятном на фоне темной дождливой улицы. И Настя невольно провожала взглядом свое отражение во всех встречающихся по пути витринах. Она все еще видела себя белым лебедем, и ей казалось, она плывет по промозглым осенним улицам прекрасной призрачной птицей.

«Если бы сейчас Алекс встретился на моем пути, он сразу бы понял, какая я необыкновенная, он сразу бы разглядел эти белоснежные крылья за моей спиной и мгновенно влюбился», – думала она.

И Настя, не удержавшись, начала кружиться на мокром, усыпанном опавшей листвой асфальте и что-то напевать себе под нос.

Через день ей исполнялось шестнадцать, но сказки все еще оставались ее самым любимым чтением. После окончания школы Настя твердо решила поступать в педагогический институт на факультет дошкольного воспитания. Она любила детей и хотела всегда находиться среди них. Взрослая жизнь пугала и казалась странной и жестокой. Настя любила посещать занятия хореографического кружка, они давали ей возможность безудержно фантазировать и жить в этом придуманном мире, наполненном музыкой, красивыми движениями и самыми невероятными образами. Им давали основы классической хореографии, но акцент был на свободное творчество. Настя занималась в кружке уже четвертый год и делала большие успехи. Природный талант, естественная грация ее пропорциональной фигуры позволяли выражать мысли и эмоции в своеобразных, странных, но необычайно красивых этюдах. Она с легкостью их сочиняла под предложенную или выбранную самой музыку. Инна Андреевна любила эксперименты, и в зале звучали самые различные композиции – от Моцарта и Баха до Шнитке и Фредди Меркьюри. Ученицы обожали своего неординарного педагога, с удовольствием приходили на занятия и задерживались допоздна.

Однажды в конце весны на репетицию вместе с Инной Андреевной пришел молодой человек. Он принес большой фотоаппарат с длинным объективом и начал молча снимать. Девушки вначале немного смущались, но вскоре перестали обращать внимание, занятые репетицией. В перерыве он подошел к ним и представился, как Алекс. Настя тихо прыснула, ей показалось нелепым произношение имени Александр на западный манер. Парень внимательно на нее глянул, она тут же отвернулась и покраснела. Алекс профессионально занимался фотографией, на вид ему было около 25-ти, старшеклассницам он показался очень взрослым, и они держались от него в стороне.

Внешность у него была запоминающаяся. Сразу обращали на себя внимание очень светлые, густые и длинные волосы, они казались солнечными из-за золотисто-рыжеватого оттенка. В сочетании с чрезвычайно бледной кожей лица, словно присыпанной мукой, такая яркая грива выглядела неестественно. Насте в первый же день его появления на репетиции невыносимо захотелось потянуть парня за волосы, забранные в тугой хвост. И она, танцуя, все ближе передвигалась к Алексу, стоящему на краю сцены. Когда она практически уперлась лбом в объектив и с трудом удержалась от смеха, он опустил фотоаппарат и посмотрел на нее со странным выражением. Настя заметила, что брови и ресницы у него темнее волос, а глаза серо-зеленые и красивой формы. Портило впечатление то, что веки припухли, а под глазами темнели круги, как будто Алекс провел бессонную ночь. Но Настя все никак не могла оторваться от его глаз и стояла неподвижно. Он тоже смотрел на нее. Настя поражала необычайной одухотворенностью всего облика. Черты лица напоминали мадонн Рафаэля, а большие светло-карие глаза с густыми ресницами смотрели доверчиво и невинно.

– Извините, – сказала Настя и присела в низком реверансе, склонив голову и пряча улыбку.

– Ничего страшного, – пробормотал Алекс и после недолгого раздумья попросил: – А вы не могли бы встать лицом к залу? Девочки, а вас попрошу отойти в сторонку!

– Могла бы, – неуверенно ответила она, придвигаясь к нему.

– О! Просто замечательно! – чему-то обрадовался он, спрыгивая со сцены и делая несколько шагов назад. – А сейчас опустите руки вниз и развернитесь немного. Да-да, именно так. Правую ногу назад и чуть в сторону на вытянутый носочек. Голову к левому плечу, чуть опустите… да-да, так, не меняйте поворот! А сейчас смотрите в пол и думайте о чем-нибудь, что вам очень хочется получить. Например, о подарке под новогоднюю елку. Замечательно! Именно это выражение мне и нужно! Момент!

Алекс командовал уверенно, не обращая внимания на наступившую тишину. Танцовщицы сгруппировались в кулисах и смотрели только на него. Настя, сама не понимая почему, легко ему подчинялась, а он беспрерывно щелкал, поглядывая на дисплей объектива. Закончив серию, мягко поблагодарил Настю и спокойно покинул зал.

Через какое-то время Инна Андреевна принесла фотографии и раздала их девочкам. Один снимок, предназначавшийся Насте, оказался большого формата и был вставлен в раму подходящего цвета. Девушка взяла его в руки и замерла, пораженная этой странной работой. Точеная фигура, замершая на краю сцены с повернутой, чуть опущенной к левому плечу головой, казалась прекрасной статуей, облитой желтоватым светом верхних софитов. Сзади просматривался черный силуэт пантеры, вставшей на задние лапы. Зверь казался ее искаженной тенью. Настя в тот день была в белом купальнике с длинными рукавами и белых плотных колготках. На узких маленьких ступнях поблескивали атласные белые пуанты. Ее волосы были гладко зачесаны. Вокруг головы белела широкая лента. И эта яркая белизна на фоне черного силуэта странного зверя выглядела контрастно и невольно заставляла задуматься о вечном противопоставлении света и тени, черного и белого, добра и зла. Девушки, окружившие Настю, восхищенно ахали, изучая фото, говорили, что зверь, подставленный в фотошопе, очень органично вписался, но Настя смотрела на изображение с легким испугом. Эта черная тень поднявшейся на задние лапы пантеры вызывала холодок ужаса, и она не понимала причину своего страха.

Инна Андреевна объяснила, что Алекс любит работать в такой сюрреалистической манере, а его готичные фотографии пользуются огромным спросом. Как оказалось, она хорошо знала Алекса и уже не раз заказывала у него фотосессии. Инна Андреевна попросила оставить этот интересный портрет в клубе для выставки в фойе, а Насте позже принесла такую же фотографию, но меньшего размера. Дома восхищенная девушка вставила ее в рамочку и повесила над письменным столом. Часами она сидела напротив и смотрела. В ее воображении проносились всевозможные картины: вот пантера превращается в Алекса, он выходит из-за ее спины и они начинают кружиться по сцене в венском вальсе; вот он, все так же оставаясь за спиной, обнимает ее и тихо дует в повернувшуюся к нему щеку; вот он кладет руки ей на талию, разворачивает и медленно наклоняет ее обмякшее тело, словно в латинском танце «румба»; вот он…. И новые варианты развития событий проносились в ее голове. Настя фантазировала безудержно и никак не могла остановиться. И вскоре появился новый мир, в котором существовали лишь она и пантера Алекс. Настя моментально влюбилась в воображаемый образ, это стало ее маленькой и такой приятной тайной. Но это не тревожило ее. Она любила жить не в реальности, а в своих выдуманных фантазиях.

Как-то ночью Настя открыла затуманенные глаза, сама не понимая, что ее разбудило. Но в комнате было темно и тихо. И вдруг какая-то тень метнулась со стены. Настя в испуге приподнялась, ясно увидев, как со снимка спрыгнула черная пантера. Но силуэт выглядел словно мультяшный, и Настя решила, что все еще спит, поэтому сразу успокоилась и даже попыталась не выходить из этого странного сна. Пантера плавно опустилась возле ее кровати, приподнялась на задние лапы и превратилась в Алекса. Настя уже не сомневалась, что все происходит во сне, и спокойно сказала:

– Привет, любовь моя.

– Доброй ночи, – глухо ответил Алекс и поднял голову.

Настя с любопытством изучала его. Алекс выглядел совершенно по-другому, чем она его помнила. Густые светлые волосы были гладко зачесаны назад и падали на плечи тяжелыми прядями. Видимо, из-за этой прически лоб казался очень высоким, и лицо выглядело строгим и утонченным. Глаза из-под четких темных бровей глядели пристально и странно сияли, словно внутри зрачков горели огоньки. Лицо поражало белизной, и крупные губы казались ненормально красными. Настя, не сводя взгляда с этого огненного рта, пробормотала:

– Ты выглядишь словно вампир.

Алекс вздрогнул и приблизился, чуть склонившись к ней.

– Ты меня сейчас укусишь? – спросила Настя и села.

– С трудом сдерживаюсь, – хрипло ответил он. – Такой чистой крови я давно не чуял в этом грязном мире!

– И я превращусь в вампира? – уточнила она.

– Хочешь? – улыбнулся Алекс.

Настя заворожено посмотрела на мелькнувшие в прорези алого рта острые белые клыки.

– Нет! – твердо сказала она. – И меня этот сон начинает угнетать. Уходи!

– Но ведь ты любишь меня, – продолжил он и склонился еще ниже, почти касаясь щекой ее щеки.

Холод, исходивший от него, показался ей настолько неприятным, что Настя зажмурилась и отодвинулась.

– А когда любишь, то пойдешь на все ради своего милого, не так ли? – вкрадчиво продолжил Алекс.

– А ты меня любишь? – тихо спросила она и открыла глаза.

– Вампиры не знают, что это, – ответил он. – Мое сердце похоже на кусок льда, внутри меня вечная мерзлота, и пылкие чувства для меня опасны.

– Значит, моя любовь останется безответной, – прошептала Настя. – Прошу тебя, уйди! Мне нехорошо.

Она видела, что Алекс колеблется.

– Если не можешь любить, то просто пожалей, – сказала она.

– Пожалеть? – прошептал он, – Но жалость еще хуже…

– Прошу тебя! Умоляю! – на грани слез попросила она.

Настя уже чуть не плакала и хотела в этот момент только одного – проснуться.

Лицо Алекса исказила гримаса страдания, он отшатнулся, потом закрыл лицо руками. И тут же превратился в черную пантеру, улегшуюся возле кровати на пол. Настя протянула руку и робко тронула ее, пантера не реагировала. Она лежала, вытянув голову на передние лапы, и Настя осторожно погладила между ушами. Шерсть оказалась приятной на ощупь, словно бархат. Но как только Настя провела пальцами по голове еще раз, пантера начала странно таять и скоро исчезла.

Утром Настя отчетливо помнила свой сон. Но она не понимала, как такое вообще могло прийти ей в голову. Алекс – вампир? В реальности такого быть не могло, ведь вампиров не существовало.

«Я слишком много думаю о нем, – решила она, подходя к фотографии и глядя на черный силуэт пантеры за ее спиной, – вот и снится черти что. Нужно постараться забыть его, все равно у нас ничего быть не может».

Но со временем, как только этот странный сон начал стираться из ее памяти, Настя вновь погрузилась в свое чувство и снова начала жить в мечтах о любимом.

Так прошла весна, наступило лето. Настя больше ни разу не видела Алекса, но ее это не смущало и не огорчало. Для ее чувства отсутствие любимого в ее реальной жизни не имело никакого значения. Как-то в июне она отправилась в кино со своей закадычной подружкой Таней, которая тоже посещала хореографический кружок. После сеанса они решили посидеть в летнем кафе. Взяв мороженое и фанту, девушки устроились за свободным столиком и начали болтать о всяких пустяках. И вдруг Настя замерла на полуслове с приоткрытым ртом. Через два столика от них усаживался Алекс с какой-то девушкой. Солнце только что ушло за горизонт, и, видимо, от красного отблеска заката лицо Алекса выглядело очень неприятно. Бледная кожа приобрела какой-то серо-розовый неестественный цвет. Его спутница была крайне возбужденной, она без конца смеялась и что-то громко говорила. Настя не сводила с них глаз. Алекс показался ей совсем другим, чем тогда на репетиции. Высокомерное выражение лица отталкивало, а на спутницу он смотрел с едва сдерживаемым презрением. Они заняли столик, и его поведение резко изменилось. Алекс начал вести себя развязно. Он то и дело поглаживал голые колени девушки, возбужденно смеялся и ерзал на стуле. Но ей это явно нравилось, и она все ближе придвигалась к нему. Настя смотрела на девушку с изумлением. Очень короткая юбка плотно обтягивала ее крупные тяжелые бедра, прозрачная с огромным вырезом кофточка ничего особо не скрывала, лицо с резкими неприятными чертами и ярким макияжем отталкивало, распущенные, вытравленные добела волосы лишь усугубляли неприятное впечатление от ее внешности. Девушка курила и пила пиво. Не такой Настя представляла избранницу Алекса, и она просто не верила своим глазам.

Таня тоже заметила их и толкнула подругу локтем, затем приподнялась и зачем-то помахала Алексу рукой. Он внимательно на них глянул, словно не узнавая. Но вдруг заулыбался, что-то сказал спутнице и подошел к их столику.

– Ну, приветик, танцующие феечки! – поздоровался он и, не спрашивая разрешения, сел на свободный стул.

– Как поживает моя милая модель? – вкрадчиво проговорил Алекс, наклоняясь к Насте и заглядывая ей в глаза.

Он взял ее руку и картинно поцеловал кончики пальцев. Настю неприятно поразил ледяной холод его кожи.

– А это что, ваша девушка? – невольно вырвалось у нее.

Алекс громко и заливисто расхохотался.

– Почему моя? Она всеобщая, – непонятно ответил он и встал. – Ладно, карамелька, много будешь знать, скоро состаришься.

– Я не карамелька, меня зовут Настя, – сказала она и почему-то обиделась.

– Знаю, знаю. Все я про тебя знаю. Пока-пока!

Алекс обворожительно улыбнулся и вернулся к своему столику.

– Вот же придурок! – сказала Таня. – И он пьян! Как и эта, его девка. Пойдем отсюда? Неохота на них смотреть.

– Пойдем, – согласилась Настя. – Но ведь он даже ничего не заказывал для себя, – добавила она, – Пиво только у его девушки.

Пробираясь между тесно сдвинутыми столиками, они вдруг услышали громкий голос Алекса:

– Карамелька, я тебе позвоню!

– Ага, как же, – пробормотала Таня и потащила подругу прочь.

Звонка от него Настя так и не дождалась, и через три дня после этой встречи уехала в деревню. Вернулась она только в конце августа. А в сентябре возобновились занятия кружка. Как-то в перерыве Настя подошла к Инне Андреевне и спросила, пытаясь скрыть волнение:

– Как там ваш знакомый фотограф поживает?

– Нормально, – ответила она и внимательно посмотрела на Настю. – Он, кстати, еще хотел заехать к нам, поснимать. Да вот, что-то все не звонит. А ты почему интересуешься?

– Всем мой портрет нравится, – тихо произнесла Настя и опустила голову.

– Да, Александр, несомненно, талантлив. Но такой шалопай! Странный он парень! То без конца названивает, а то вдруг пропадает на несколько месяцев. И где он, никто не знает.

– Вот значит как, – задумчиво проговорила Настя.

– Все лето где-то пропадал, – усмехнулась Инна Андреевна. – Недавно объявился.

– Понятно, – пробормотала Настя.

– Девочки! – захлопала в ладоши Инна Андреевна. – Перерыв окончен! Работаем!

Настя все ждала, когда же на занятия придет Алекс, но он так и не появлялся. У Инны Андреевны она стеснялась еще что-нибудь выяснять. Прошел ее семнадцатый день рождения, но даже он не принес ей привычной радости. Она без конца представляла, как бы все было необычно и волшебно, если бы любимый сейчас был рядом.

Где-то в середине октября Алекс все же появился на одной из репетиций, но выглядел хмурым и неразговорчивым. Фотографировал он без настроения и пробыл недолго. Но перед уходом все-таки подошел к Насте и сказал:

– Карамелька, я тебе позвоню.

И этим же вечером раздался звонок. К удивлению Насти, они проговорили больше часа, словно давно знали друг друга. Алекс оказался умным, тонким собеседником с милой манерой подшучивать над всеми и, прежде всего, над самим собой. На прощанье он предложил ей звонить в любое время и добавил, что живет один. Настя заснула в состоянии абсолютного счастья.

А через пару дней они встретились после занятия кружка. Немного погуляли по улице, но пошел сильный дождь, и Алекс, сказав, что живет неподалеку, предложил укрыться у него. Настя с радостью согласилась. Когда они уже зашли в подъезд, он вдруг остановился и сказал, что кое-что забыл и сейчас вернется. Настя замерла в недоумении, глядя, как он выбегает из подъезда под дождь. Но минут через десять Алекс появился с большим пакетом в руках. Пробормотав, что у него обычно совершенно пустой холодильник, он открыл дверь квартиры и пропустил Настю вперед, подтолкнув ее шлепком по ягодицам. Она сразу отчего-то сильно испугалась и начала дрожать. Когда они вошли, Алекс, не сняв мокрую куртку и ботинки, отправился на кухню поставить чайник.

– Проходи, чего застыла? – с недоумением спросил он, вернувшись в коридор и глядя на девушку с недоумением.

Настя не ответила, она никак не могла справиться с волнением. Алекс сбросил куртку прямо на пол, скинул ботинки и скрылся в спальне. Она затравленно глянула ему вслед и неожиданно решила уйти. Но посмотрев на себя в большое зеркало шкафа прихожей, упрямо сжала губы и попыталась взять себя в руки.

«И чего я? – подумала девушка. – Веду себя глупо и по-детски. Он пригласил меня в гости, а я вдруг убегу? Подумает, что я дурочка».

Настя улыбнулась своему отражению, поправила прическу, сняла промокшую верхнюю одежду, скинула туфли и неуверенно пошла по коридору. Открыв дверь в спальню, увидела возле кровати Алекса, он уже разделся до трусов, его мокрая одежда валялась на полу. Она успела заметить, насколько красива и пропорциональна его стройная фигура, но тут же отступила назад в коридор.

– Ты чего? – неподдельно удивился Алекс. – Тебя смущает мой вид? Хорошо, карамелька, я надену джинсы. Но какая ты странная девушка! Сейчас никого и ничем невозможно смутить. Ты меня удивляешь!

Настя не ответила и пошла на кухню. Алекс появился через минуту в голубых джинсах на голое тело.

– Чего стоишь? – спросил он и пододвинул стул к столу, стоящему у окна.

Настя робко присела на краешек и огляделась. Кухня выглядела обычно: обои в цветочек, шкафчики с посудой, электроплита.

– Сейчас будет чай готов, – равнодушным тоном сказал Алекс. – Но, может, ты хочешь чего-нибудь покрепче?

– Я не пью, – робко ответила она. – Но если ты хочешь, то…

– Я тоже не пью! – рассмеялся он. – Да и чай не буду. Не хочется.

Алекс начал быстро сооружать бутерброды, небрежно бросая на квадраты хлеба сыр, колбасу и кружочки огурцов. Она все больше смущалась, наблюдая за ним. Алекс налил чай в кружку, пододвинул тарелочку с бутербродами к ней поближе.

– Ешь, – только и сказал он.

– А ты? – все-таки спросила она.

– Говорю же, совсем не хочется, – ответил Алекс со странным выражением. – Но я люблю смотреть, как едят другие. Так что не стесняйся. Да и горячий чай тебе необходим, а то совсем промокла.

Настя сделала глоток и подняла на него глаза. Алекс смотрел пристально, его ноздри чуть подрагивали, бледные крупные губы приоткрылись. Он отчего-то вновь напомнил ей пантеру. Насте даже показалось, что в его лице появилось что-то хищное. Она тут же вспоминала свой странный сон, вздрогнула и опустила взгляд в чашку.

– Бери бутерброд, – настойчиво предложил Алекс.

И ей не понравился его слегка охрипший голос. Возникло какое-то непонятное напряжение, словно воздух в кухне становился все более наэлектризованным. Но она не могла понять, что происходит. Никаких видимых причин для такого напряжения не было, но девушка ощущала его буквально кожей, и боялась поднять взгляд на молчащего Алекса. Ее любовь будто куда-то исчезала с каждой минутой. Настя слишком долго жила в фантазиях, и Алекс в ее выдуманном мире был совершенно другим. Действительность начала сильно пугать ее.

Настя отложила недоеденный бутерброд, молча встала и вышла из кухни. Сама не зная зачем, направилась в гостиную. Включив свет, увидела довольно мрачный интерьер. Мебель была черного цвета. Пол закрывал огромный, розоватый и когда-то красивый ковер. Но из-за странных пятен, покрывающих его во многих местах, он выглядел грязным. Настя решила, что это неоднократно пролитое красное вино. В углу стоял черный кожаный диван, на нем были разбросаны диски. Настя подняла один и них и, прочитав название фильма «Вампиры. Жажда крови», тут же бросила его обратно.

Все стены комнаты были увешаны снимками, и Настя начала их рассматривать. Фотографии разных размеров объединяла одна тема – готика. Возле одного портрета Настя оцепенела, ей показалась, что эта та самая девушка, которую она тогда видела с Апексом в летнем кафе. Снимок был сделан на рассвете возле какой-то реки. Девушка лежала на спине у кромки розоватой воды, ее остановившиеся глаза смотрели в розовое небо, ее распущенные выбеленные волосы намокли и казались серыми длинными водорослями, плавающими на поверхности, лицо так побледнело, что даже розовый отсвет утренней зари не красил его. Хорошо была видна длинная белая шея, на которой багровели два небольших пятна, словно девушку кто-то укусил.

– Не знаю, какое название дать этой работе, – услышала Настя голос неизвестно каким образом возникшего возле нее Алекса. – Правда, он удачен?

– Мн-н-е так не к-кажется, – заикаясь от испуга, произнесла она.

Чем больше Настя вглядывалась в серое застывшее лицо девушки, тем ей становилось страшнее. Она была уверена, что видит труп.

– Актриса тут очень удачно сыграла, – спокойно заметил Алекс. – Это фотоссесия для одного вампирского сайта. Вот тут еще по теме.

Настя при этих словах мгновенно почувствовала облегчение и отвела глаза от «укушенной». Сбоку она увидела довольно большую фотографию, именно на нее указывал Алекс. На старой ржавой крыше дома лежала юная девушка в белом, разорванном кое-где платье. Оно было испачкано «кровью». Вокруг нее сгруппировались «вампирши». Модели были в образах: их лица казались белыми масками с густо подведенными черным глазами и яркими красными ртами. Они делали вид, будто только вкусили «свежей крови». Но выглядели, в отличие от девушки, лежащей у воды, искусственно. Сразу определялся постановочный кадр.

– Это актрисы самодеятельного театра ужасов, – сообщил Алекс. – Кстати, а ты не хотела бы попробовать себя в подобной роли? Режиссер – мой давний приятель. Я видел, как ты отлично танцуешь. Уверен, с ролями ты легко справишься. Мне кажется это намного более интересным и современным, чем изображать классического умирающего лебедя, к примеру.

– А они все готы? – тихо спросила Настя и отчего-то отошла в дальний угол комнаты.

Она чувствовала себя все более странно. Ей и хотелось сближения, и в то же время непонятный страх заставлял держаться подальше от Алекса. Настя сама не могла объяснить, отчего испытывает такие противоречивые эмоции, ведь она столько мечтала о свидании с любимым. Правда, в ее фантазиях все выглядело иначе: они гуляли под цветущими яблонями, держась за руки и улыбаясь друг другу, он нежно говорил ей о любви. И уж никак речь не шла о театре ужасов с демонстрацией странных, пугающих ее снимков.

– Хочешь, можно завтра отправиться в этот театр? – продолжил Алекс и приблизился к ней. – Завтра как раз репетиция.

Настя затравленно посмотрела на его гибкое полуобнаженное тело, в голове мгновенно возникла ассоциация с пантерой, подкравшейся к добыче.

– Хорошо, я пойду на репетицию, – торопливо проговорила она и бросилась в коридор.

Она услышала тихий смех за своей спиной, быстро обулась и натянула куртку. Алекс вышел за ней.

– Извини, – тихо сказала она и опустила голову, не в силах выносить его горящий взгляд, – но мне пора.

– Иди, – спокойно ответил он.

Затем взял блокнот и быстро что-то написал. Вырвав листок, протянул ей.

– Тут адрес и время. А режиссеру я позвоню и предупрежу о твоем приходе.

– Хорошо, – ответила она и посмотрела ему прямо в глаза.

Алекс медленно наклонился, она задрожала и подставила губы. Но он слегка коснулся ее шеи чуть ниже уха. Ощутив прикосновение кончика холодного влажного языка, Настя вздрогнула и отстранилась. Такой странный поцелуй ей совсем не понравился.

– До встречи, – прошептал Алекс и улыбнулся.

Его ноздри подрагивали, лицо сильно побледнело, а губы наоборот будто налились кровью. Настя глянула на него, отвернулась и быстро вышла за дверь.

Когда Настя оказалась дома, то уже приняла решение не ходить в этот театр. Все произошедшее сегодня казалось ей отчего-то неприятным и даже пугающим. Но поразмыслив, она пришла к выводу, что настолько была погружена все это время в свои мечты, так исказила реальную личность любимого, что сопоставление действительности и фантазии оказалось для нее в чем-то шокирующим.

«Но ведь я люблю его, а значит, должна трезво оценивать его личность. Алекс увлечен готикой, ему нравится снимать подобные сюжеты, но это влияние моды и ничего в таком пристрастии особенного нет. Он художник и ищет вдохновения. И неужели это может как-то повлиять на мое чувство? Пора мне выбираться из мира фантазий и жить в реальности».

Но, несмотря на эти рассуждения, Настя все равно чувствовала неуверенность. Что-то невыносимо тревожило ее.

Вытащив из кармана куртки смятый листок блокнота, чтобы посмотреть адрес театра, она увидела внизу приписку: «Буду ждать тебя, любовь моя».

Она вскрикнула от охватившего ее восторга, сердце заколотилось, кровь прилила к щекам.

– Он меня любит! Любит! – возбужденно говорила она и целовала листок с признанием. – А я еще раздумываю! Если он хочет, то я попробую играть в этом театре. Что в этом такого уж страшного? И мне вовсе необязательно становится готессой.

Репетиция была назначена на вечер субботы, и оставшиеся два дня Настя буквально не находила себе места. Она не могла спокойно сидеть на занятиях, совершенно не воспринимала информацию, дома слонялась из угла в угол, не в силах на чем-то сосредоточиться. Все ее мысли были заняты неожиданным признанием любимого и предстоящей встречей в театре.

В субботу Настя проснулась рано, ее снедало волнение. Она быстро позавтракала, отвечая невразумительно маме, закрылась в своей комнате и начала изучать вешалки с одеждой. Ей отчего-то казалось, что актрисы этого театра непременно придерживаются и в жизни готического стиля, и не хотела в первый же день выглядеть белой вороной. Но у нее кроме узких черных брючек ничего подходящего не оказалось. Настя любила нежные голубые, розовые и бежевые тона в одежде, у нее даже вешалки в гардеробе были подобраны по цветам. Она лихорадочно перебрала розовые кофточки, перешла к голубым, но потом поняла, что все это никуда не годится.

И Настя отправилась в ближайший торговый центр. Она побродила по отделам, затем зашла в магазинчик одного модного молодежного дизайнера. Ей не очень нравился стиль «гламурных тинэйджеров», так она для себя определяла направление его коллекций, но сейчас решила, что, возможно, именно здесь найдет что-нибудь подходящее. Настя походила между кронштейнами, сняла ядовито розовую кофточку с огромным черным черепом на груди, покрутила ее. Но с трудом представив себя в такой одежде, тут же повесила обратно. Остальные вещи ее тоже не очень впечатлили. И она направилась в соседний магазинчик джинсовой одежды. Настя побродила между полками и остановилась возле сложенных в стопку черных футболок. Взяла ту, что лежала сверху. Рисунок на груди и спине, состоящий из каких-то серых разводов с контурами крестов и копий, показался ей вполне в стиле готики. Она нашла свой размер и купила футболку. Но ее настроение отчего-то резко упало, и Настя решила, что ей не стоит идти сегодня на репетицию.

В этот момент позвонил Алекс. Он непринужденно поздоровался и спросил, придет ли она в театр. И Настя торопливо ответила, что собирается.

– Я тоже хочу сегодня подъехать, – сообщил он. – Поснимать кое-что нужно, да и тебя увидеть очень хочется.

При последних словах душа Насти сладко заныла, перед глазами всплыло его признание, написанное на листке блокнота.

– До встречи, – тихо сказала она и положила трубку.

Репетиция начиналась в семь вечера. Но уже в пять Настя была взвинчена до предела. Она зачем-то завила свои длинные волосы в крупные локоны, хотя обычно носила их гладко забранными в узел. Надев приобретенную утром черную футболку, Настя подошла к зеркалу. Она нанесла очень светлый тональный крем, густо подвела черным глаза. На губы наложила ярко-красную помаду. Внимательно осмотрев свое отражение, недовольно поморщилась, на нее смотрела совершенно незнакомая ей девушка. И она ей очень не понравилась.

– Да что я, в самом деле? – пробормотала Настя. – Почему я должна следовать какой-то дурацкой моде, если она мне совершенно не подходит?

Она отправилась в ванную и тщательно смыла макияж. После небольшого раздумья стянула футболку, затем гладко зачесала волосы и подняла их в высокий хвост. Вернувшись в свою комнату, Настя открыла шкаф, достала любимую белую блузку и решительно ее надела. Она пыталась справиться с охватившим ее раздражением, но у нее ничего не получалось. Ей вновь захотелось остаться дома, но то, что Алекс будет на репетиции, решало дело. И Настя, надев черные джинсы, выскочила в коридор. Время уже поджимало, к тому же она плохо представляла местоположение театра. Натянув куртку, Настя вышла из квартиры.