Текст книги "Рыцари Полнолуния"

– Приветствую тебя, Альберт! – произнес он. – В нашем клане прибыло.

Я растерялся и отступил на шаг к амбару. Человек-филин расхохотался.

– Не бойся! – сказал он. – Меня зовут Атанас. И я твой родственник по крови, только родился несколько раньше тебя.

– Ты вампир? – осенило меня. – Проклятие рода!

– Да, дорогой Альберт, – закивал он. – Глупые, глупые юноши! Ничего-то мы не понимаем. А ведь это недостойная слабость – уходить из жизни, а не бороться с предлагаемыми обстоятельствами. И я когда-то из-за любви покончил с собой. И к чему это привело?

И Атанас развел руками. Но я не верил ему. Мне сразу не понравилось ни его лицо, нарочито приветливое, но казавшееся мне хищным, ни его притворно-заботливая манера разговора, ни его взгляд, напряженный, но мертвяще-холодный.

– Уходите, – сказал я. – Или… улетайте! Мне не нужны советчики. Я хочу остаться один на один со своим несчастьем. И буду искать выход!

Атанас неожиданно расхохотался. Меня это сбило с толку, и я замолчал.

– Что ж ты раньше не искал выхода и не помог своей возлюбленной? – ехидно спросил он. – А сейчас уж поздно кулаками махать. Ты вампир. И это навечно! Прими это как данность. Думал помочь тебе приноровиться к новому состоянию. Но раз хочешь сам все постичь, как будет угодно. Но учти, первичная жажда крови неутолима и нужно научиться ее контролировать. Я прошел через это, как и все новообращенные. Не оставляй за собой кучу трупов. Охотники на вампиров не дремлют и быстро выслеживают таких вот новичков в нашем мире. И уничтожить тебя сейчас легче легкого. Удачи! – весело пожелал он, крутнулся, раскинув руки, оброс перьями и взмыл вверх.

– И без твоих советов обойдусь! – злобно пробормотал я и пошел прочь со двора.

Мне не хотелось прощаться с родными и даже смотреть на них. Мало ли! А вдруг Атанас прав и жажда крови невыносима? Но пока я только чувствовал какую-то странную сухость во рту и необычайную легкость во всем теле. Я вышел за пределы деревни и ускорил шаг. Я что-то чуял, какой-то знакомый запах. Ветерок доносил до меня будто бы нежный аромат волос Агнешки. И я поверил своему сильно обострившемуся обонянию и стремительно двинулся на запах. Странно, но мои ноги неслись так быстро, что перед глазами все мелькало. Мне даже на миг показалось, что я уже не касаюсь земли. Запах усилился, я затормозил, но не рассчитал собственного ускорения и врезался в мужчину. От удара он кубарем покатился по дороге, но тут же вскочил. С неописуемым восторгом я понял, на кого налетел. Но пока точно не знал границ своей силы, хотя уже осознавал, что простому смертному с вампиром не справиться.

– Это ты, щенок?! – в исступлении заорал муж Агнешки. – Ты что, с неба свалился? Взять его!

– Господин! На помощь! – в ужасе закричали в этот момент слуги.

И мы резко обернулись. Я увидел лежащую на обочине Агнешку. Луна ярко освещала ее серое застывшее лицо, разметавшиеся по пыли пышные кудри, распростертое тело. Но мне лунный свет был уже не нужен. Мои глаза стали видеть и в темноте, я четко различал скрытое тенью капюшона лицо одного из слуг. Он опустился на колени перед Агнешкой и застыл. Скорбное выражение насторожило меня. Другой слуга стоял в оцепенении рядом. И тут я ощутил начавший распространяться, ни с чем несравнимый запах смерти. Он все усиливался, исходя от тела моего милого ангела.

– Госпожа перестала дышать, – глухо сообщил один из слуг.

– Она мертва, – подтвердил другой и трижды перекрестился.

– Нет! – с мукой вскрикнул муж Агнешки и бросился к телу.

– Госпожа скончалась, – хором сказали слуги и отошли.

– Это ты убил! – дрожащим от злобы голосом констатировал я. – Мерзкий старик, подлый убийца невинной девушки.

– Нет, нет, – растерянно ответил муж Агнешки. – Она была без сознания все это время, но я вез ее осторожно, хотел добраться до города, а там к врачу… Я тут ни при чем! Клянусь!

Он упал на колени и приложил ухо к ее груди. Но я оттолкнул его. Осознание, что я вампир, придало сил. Мне казалось, что я все могу и даже оживить мертвую. Но сердце Агнешки не билось, дыхания не было, тело обмякло. Я тряс ее, пытался приоткрыть веки, вдуть в ее рот воздух. Все было бесполезно. Агнешка умерла. Видимо, ее нежное чувствительное сердечко не вынесло последних событий.

Ее муж пришел в себя и взревел, как раненый зверь. Он вырвал труп жены из моих рук и начал орать, чтобы я не трогал дорогое ему тело и немедленно убирался прочь, иначе слуги схватят меня и отвезут к нему в замок, а уж там мне не поздоровится. Лучшее, что случится со мной – заточение в подземелье навечно, пообещал он. И тут я не выдержал и начал хохотать. Слуги по знаку хозяина прыгнули ко мне, но я одним движением свернул им шеи и отбросил тела в сторону. Муж Агнешки вперил в меня остановившийся взгляд и вдруг я отчетливо услышал его мысли: «Этот парень не в себе, он впал в безумие от горя, а может, он одержим дьяволом?! Господи, спаси и сохрани! Его лицо все страшнее, он уже сам как труп… Надо убираться прочь от греха подальше. Мои слуги убиты, мне с ним не совладать».

Я слышал каждое слово и злобно улыбался. Мне казалось, что я сильный кот, а в моих лапах старая напуганная мышь. И я бросился на него. Тело Агнешки откатилось, ее муж упал на спину, но успел выхватить нож и вонзил его мне в бок. Но я лишь рассмеялся, придавив жертву к земле. Затем вынул нож, тщательно вытер его окровавленный конец и приставил острие к его шее.

– Пощади! – прохрипел он, выпучив глаза.

– А ты ее пощадил, мерзкий урод?! – зашипел я. – Ты измывался над несчастной, удовлетворяя свою отвратительную похоть… И она не вынесла и умерла, лишь бы не оказаться вновь в твоих лапах… Мой милый бедный ангел…

И я полоснул ножом по вздувшейся вене на его шее. Кровь хлынула и лишила меня разума. Я припал и пил до тех пор, пока не ощутил, что окончательно переродился. Оторвавшись, я встал и оглядел трупы. Мне хотелось уйти. Но Агнешка! Я не мог просто так оставить ее здесь. Все еще жалею, что тогда так быстро прогнал Атанаса. Наверняка он бы рассказал мне, как обратить умирающую девушку в вампира. И я бы сделал это. Но в тот момент я понятия не имел, на что способен. Я подхватил ее на руки и понесся к обители кармелиток.

Едва я постучал в каменную калитку, как она раскрылась. Монахиня с бледным лицом, в черной рясе, но босоногая стояла передо мной. И молча смотрела мне в глаза.

– На дороге произошло убийство, – торопливо проговорил я. – Наверняка разбойники напали… Вы позаботьтесь о новопреставленной.

И я положил труп Агнешки на каменную скамью, стоящую у входа. Монахиня молча подошла, послушала дыхание, сердце, затем отступила и перекрестилась.

– Там на дороге остались ее спутники, – сообщил я. – Они тоже мертвы.

Монахиня молча смотрела мне в глаза. Но прочитать ее мысли мне не удавалось. Я хотел уйти, но она вдруг заговорила:

– Я принадлежу к ордену кармелиток, а мы даем обет молчания. Но я его нарушу ради тебя, юноша. Ты проклят… я знаю это, словно ангелы мне нашептывают правду. И это родовое проклятие. И ты уже… не человек.

Я застыл, слушая ее тихий шелестящий голос. Но внутри было лишь холодное любопытство.

– Мучения ждут тебя, но выход есть даже из самого отчаянного положения, – продолжила она.

– Благодарю за напутствие, сестра, – ответил я, видя, что она замолчала. – Но из положения, в котором я очутился, уже нет никакого выхода. Моя любимая мертва, а я уже не человек, как вы верно заметили.

– «Ищите и обрящете, стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят», – медленно процитировала она из Нагорной проповеди и подняла руку, словно хотела перекрестить меня.

Но тут же опустила ее и ушла за калитку. А я все стоял и смотрел на тело моей любимой, лежащее на скамье. Довольно скоро появились кармелитки. Не обращая на меня внимания, они подняли тело Агнешки и скрылись в обители. Калитка плотно закрылась, а я остался в одиночестве в ночи.

Но острота горя странно притупилась. Я ощутил голод, мне хотелось крови, и уже ни о чем другом я думать не мог. И вернулся на дорогу. Тела еще не остыли. Я попытался насытиться, но кровь показалось мне совсем другой, чем из только что разрезанной вены. Она словно загустела и была не такой вкусной. И я отправился искать свежую кровь…

Вечная жизнь

Я существовал, как все вампиры после превращения, прошел известный путь от ненасытной жажды крови до осмысленного воздержания. Атанас несколько раз появился на моем пути, но я отчего-то не хотел общаться ни с кем из клана кровных родственников и вел жизнь вампира-одиночки. Это было трудно и даже опасно. Мне приходилось все постигать путем проб и ошибок, мое новое тело обладало неизвестными мне способностями, и первое время я не мог управлять им. Иногда взмывал вверх при малейшей опасности, это происходило будто помимо воли, я казался сам себе тряпичной куклой, подброшенной в воздух неизвестной силой. Иногда уносился куда-то в сторону, словно сильный поток ветра подхватывал меня. Много чего происходило не совсем приятного. Но я освоился, научился управлять телом и уже осознанно пользовался своими новыми возможностями. Больше всего привлекали метаморфозы, я попробовал облик мыши, крысы, кошки, различных птиц. По вкусу пришелся образ дикого голубя, часто глубокой ночью я летал высоко над землей, испытывая непередаваемый восторг.

Я путешествовал по странам, иногда наталкивался на вампирские кланы, невольно вторгаясь на их территорию. Но на контакт не шел и старался сразу покинуть опасное место. Время будто потеряло свою значимость, я знал, что буду существовать вечно в таком облике, и всячески уговаривал себя смириться, научиться жить и получать наслаждение. Но пока все мои удовольствия заключались в употреблении свежей крови. Я был крайне осторожен, искал жертв вдали от людских поселений, нападал на какого-нибудь одинокого странника или заблудившегося грибника. И никогда, никогда не преследовал девушек, хотя всем своим нутром чуял, что самая вкусная кровь именно у них. Но память о несчастной Агнешке еще была жива. Именно это останавливало меня, когда я примечал в лесу или на полянке группу гуляющих девушек. Все мое существо тянулось к ним, клыки неудержимо росли, но я сдерживал себя и лишь незаметно следил за ними, любуясь их красотой. Эстетическая сторона привлекала меня сейчас намного сильнее, чем когда я был простым смертным. В человеческом облике меня тянуло заглянуть во внутренний мир людей, я жил эмоциями, чувствами, вдохновение питало меня, но сейчас внутри оставался только холод. Странно, иногда я ловил себя на мысли, что какие-то былые порывы тревожат мою сущность, рука тянется записать что-то неуловимое, когда я вижу прекрасную девушку, гуляющую по лугу и плетущую венок из васильков и ромашек. Но я лишь холодно и отстраненно созерцал красоту картины. Мой ум становился все острее, и довольно быстро я понял, что все дело в отсутствии у меня души. Сатана забирает ее у вампиров, об этом я узнал позднее.

Время шло, я жил, вернее существовал, перестав считать дни, месяцы, годы. Но однажды случайная встреча все изменила. Как-то лунной ночью – а это было мое любимое время – я плавно летел над лесом, раскинув крылья и поглядывая на землю. Я находился в Италии, хотя в тот период совсем перестал отслеживать, в каком государстве я оказался. Мне было все едино, для меня это была просто земля. Лес, море, город, деревня, численность населения – я мыслил такими категориями. Все упростилось, национальность уже не имела значения, все люди мира воспринимались, прежде всего, как источники свежей крови.

Подо мной расстилался лес, с одной стороны он поднимался в горы, с другой – оканчивался у кромки воды. Я заметил крохотное селение у моря, ощутил легкий голод, мое зрение и слух обострились многократно. И тут до меня донесся какой-то хрип, но звуки шли из чащи. Вампиру всегда скучно, он гоняется за любым развлечением, поэтому любопытен ко всему, что происходит в окрестностях. Я плавно спустился, заметил между крон деревьев соломенную крышу какого-то небольшого строения, что-то наподобие избушки лесника. Хрип доносился оттуда. Приняв облик человека, я спрыгнул на землю и приблизился к распахнутой двери. Вампиры! Я чуял их энергию. Но встречаться с чужаками не хотелось, знал по опыту, что кланы очень замкнуты, поэтому пришельцев встречают агрессивно. Я замер, не зная, как поступить. Но любопытство взяло верх. Обратившись в мышь, я скользнул внутрь избушки, стараясь не шуршать соломой. На что я надеялся? Ведь это были не люди, и они мгновенно меня обнаружили.

– Вампир! – крикнул юноша.

– Вас тут много?! – завизжала девушка.

Пришлось принять человеческий облик.

– Чего ты хочешь? – нервно спросил юноша, когда я появился перед ними.

Мой страх прошел, я видел совершенно растерянных несчастных страдающих особей. Казалось, между ними только что произошло нечто ужасное. Я понял, что девушка только что укушена, следы клыков еще виднелись на ее шее, а особая мертвенная бледность указывала на недавнюю смерть.

«Инициация! – дошло до меня. – Я некстати. Надо удалиться».

И я сделал шаг назад к двери.

– Не хотел мешать, – пробормотал я. – Просто пролетал мимо… любопытство, знаете ли…

Новообращенная вдруг бросилась ко мне и прижалась всем телом. Ее трясло.

– Я не хотела! – забормотала она и зарыдала. – Нет, нет, я все знала… что так может получиться… но я не готова… Я верила, все закончится хорошо… Но он не выдержал…

Девушка оторвалась от меня и бросилась на солому. Она упала лицом вниз и начала бурно рыдать.

– Что тут происходит? – не выдержал я. – Может мне кто-нибудь толком объяснить?!

– Как тебя зовут? – спросил юноша.

– Альберт, – ответил я. – Можно просто Берт. А вы кто такие?

– Это Лиззи, – ответил он. – Меня зовут Бернардо. Я только что потерпел поражение… все кончено!

– Слабак! – закричала Лиззи, подняв голову и глядя на нас с ненавистью. – Что теперь будет со мной?!

– Но ведь мы все заранее обговорили, – тихо ответил Бернардо. – Ты была согласна на все!

– Ненавижу! – злобно сказала она, вскочила и вылетела за дверь.

– Лиззи! – вскрикнул он и хотел броситься следом.

Но я удержал его.

– Бесполезно гнаться за ней, – мягко проговорил я. – Если она только что обратилась, то какое-то время будет не в себе. Пусть успокоится и сама сделает выбор. Если захочет, то вернется к тебе. Что все-таки произошло? – нетерпеливо добавил я.

– Любопытство не дает покоя? – усмехнулся Бернардо и сел на солому. – Понимаю, сам такой! Нам лишь бы развлечься. Крови и зрелищ, что называется…

Я опустился рядом.

– Хотел вернуть себе человеческую сущность, вновь обрести душу, – после паузы совсем другим тоном произнес Бернардо.

Его слова повергли меня в шоковое состояние. Я даже решил, что он от потрясения слегка тронулся умом, но Бернардо выглядел нормальным.

– Вижу, ты не в курсе, – продолжил он, остро глянув мне в глаза. – Но об этом стараются помалкивать. Главы кланов знают, но всячески препятствуют распространению даже слухов.

– О чем ты? – возбужденно спросил я. – Покороче и поточнее!

– Есть поверье… Если обычная девушка крепко полюбит вампира и отдастся ему по своей воле, а вампир сдержит невыносимую жажду девственной крови и не укусит ее, то свет победит тьму. И вампир вернет себе человеческую сущность.

От таких сведений я обмер, мне хотелось верить, что это возможно. Но трудно было даже предположить, что сатана выпустит из своих когтей хоть одну проклятую душу.

– Это правда, – продолжил Бернардо. – Я хотел совершить это. Лиззи все знала, клялась, что любит меня и готова ко всему. Однако я не выдержал…. это оказалось невозможным. Ее кровь… Как только я ощутил этот аромат, я будто сошел с ума, не было никаких сил себя контролировать… я боролся с собой, как только мог, но… Ты видел, чем все это закончилось. Я остался тем, кем и был, но хуже всего, что Лиззи сейчас вампир. Простит ли она когда-нибудь меня?

– Все может быть, – пробормотал я, думая лишь о поверье.

– Лиззи! – вдруг закричал он и ветром пронесся мимо меня.

Я выскочил следом. Ночь, лес, никого. Я постоял пару минут, прислушиваясь. Но разве мое существование имело какое-то значение для этих несчастных влюбленных? Они не вернулись. Больше я никогда не видел ни Бернардо, ни Лиззи и ничего не знал об их судьбе. Однако мой покой после этой знаковой встречи был нарушен навсегда. Поверье не выходило из головы. Я начал поиски, я подслушивал разговоры в вампирских кланах, я часами засиживался в архивах, пытаясь найти хоть какие-то следы в старинных документах, наконец, решил встретиться с Атанасом. Его реакция на мой вопрос сказала мне о многом. Он пришел в ярость, начал орать, что все это выдумки и происки врагов. Я сделал вид, что верю, и удалился, мягко отказавшись от приглашения провести с ним и его родней какое-то время. Не буду здесь описывать, на какие я шел ухищрения, чтобы выяснить правду. Мне повезло. Когда Атанас и его родственник Порфирий находились в отсутствии по неотложным семейным делам, я проник в их замок и нашел оригинальный текст. Это была легенда, которая, как я понял, и родила поверье вампиров.

Отрывок из нее:

«Девушка, увидев отросшие клыки и остекленевший взгляд, безумно испугалась и отпрянула от вампира, подняв руки к лицу в умоляющем жесте. И тут внутренний наблюдатель, которого так культивировал в себе вампир последнее время, сыграл с ним злую шутку.

«А если ты настолько велик, что сможешь сейчас противостоять самому себе?» – шепнул ему внутренний голос.

Но это был зов его злейшего врага Света. Вампир замер. Ему показалось, в его власти совершить невозможное. Но кровь притягивала, ее сила была настолько велика, что темная суть вновь взыграла. И он бросился к девушке, раскрыв рот.

«Так ты слаб? – вновь услышал он голос внутри себя. – Сдержись хотя бы один раз. Соверши то, на что никто не способен. Отпусти эту жертву».

Девушка уже была измучена страхом. Она дрожала, шептала сквозь всхлипывания, что любит его, примет любую участь, и она его навеки. Несчастная умоляла сделать выбор и прекратить ее страдания.

Вампир вновь отпрянул от нее. Он осознал, что стал ареной борьбы Тьмы и Света, его сущность раздиралась на две части. И он, преодолев себя, выбрал. Встав, вампир наклонился над лежащей плачущей девушкой, и сказал:

– Живи!

И тут же почувствовал, как дикая дрожь сотрясает все его тело и нестерпимый жар разливается в венах…

Началось превращение… И сила любви обратила его в человека».

Слова легенды врезались мне в память, я отчего-то безоговорочно поверил в возможность обратного пути. И с тех пор в моей голове засела только одна мысль: я должен снова стать человеком.

Эльза

Много я погубил девушек, приняв решение избавиться от проклятия. Я уже не выглядел простоватым, рыжеволосым, конопатым парнишкой. Буквально через пару месяцев после обращения моя внешность кардинально изменилась. Я превратился в утонченного красавца с бледной нежной кожей, красивыми длинными волосами, по-прежнему рыжими, но с изысканным оттенком червонного золота. Мои манеры приобрели вкрадчивость, голос стал манящим, фигура гибкой, движения – грациозными. Мало кто мог устоять перед таким мужчиной. А уж если мне нужно было добиться от девушки любви, то я пускал в ход все свои чары. Притягательная загадочность играла мне на руку. В конце девятнадцатого века я уже не охотился на людей, а научился полностью обеспечивать потребности организма кровью животных. И это воздержание лишило меня дикого темперамента и взрывоопасной эмоциональности. Я контролировал себя, холодно изучал приглянувшуюся девушку, найдя ее слабые места, легко манипулировал и быстро влюблял в себя. Но каждый раз не мог сдержать себя, это было выше моих сил. Девушка или умирала или превращалась в вампира. Но ни одна после инициации не захотела составить мне пару, так я жил в одиночестве и гнался за казавшей мне уже недостижимой мечтой. Любил ли я хоть раз? Могу сказать с уверенностью, что нет. К тому же считал, что лишившись души, я уже не смогу вновь испытать даже бледное подобие того чувства, которое когда-то испытывал к Агнешке. Моего ангела я смог забыть лет так через двести, и бродил по миру со свободным сердцем. Холодный, расчетливый, циничный, я был одержим только одной целью: найти ту девушку, которую в критический момент не укушу.

Эльза… Не могу без мучительной боли вспоминать ее милое лицо! Я встретил ее случайно. Наступил новый 1927 год. Меня потянуло на родину в Гослар. Я редко бывал там, все родные, которых я знал при жизни, уже давно умерли, а их потомки меня отчего-то мало интересовали. И вот, как только часы пробили полночь, странная тоска сжала сердце. Я буквально не находил себе места, хотя был на балу в одном роскошном замке Вены. И я решил наведаться в родной городок. Словно кто толкал меня туда.

Незаметно опустившись на заснеженной улочке, я привел в порядок свой бальный костюм, застегнул плащ, подбитый мехом горностая, пригладил волосы, убрав их со лба, и направился на свет огней и громкую музыку. На площади царило веселье, и мне захотелось потолкаться среди горожан, ощутить их животворную энергию. Но когда до места оставался квартал, я заметил девушку. Она поскользнулась и едва удержалась на ногах. Подхватив ее, я заглянул ей в лицо, тускло освещенное желтоватым мигающим фонарем. Девушка показалась мне прехорошенькой, нежная блондинка с голубыми ясными глазами, совсем юная на вид. Что-то шевельнулось во мне, словно память вынула из тайников когда-то любимый образ. Те же большие светлые глаза, воздушные кудри…

– Благодарю вас! – быстро сказала она и вцепилась мне в рукав. – Я чуть не упала! А все шампанское. От него так голова кружится.

И она засмеялась, окончательно обворожив меня серебристым тоном своего голоска.

– Новый год, – мягко проговорил я, – ничего удивительного!

– Вы так добры, – ответила она и сделала паузу.

– Зовите меня Берт, – предложил я и сжал ее локоть.

– А я Эльза, – сообщила она и снова засмеялась. – Не думайте, я не пьяница… просто у меня сегодня день рождения… Представляете, я родилась в новогоднюю ночь!

– Счастливое событие для ваших родителей, – вежливо заметил я. – И сколько исполнилось?

Эльза погрозила пальчиком, пробормотала, что невежливо выяснять у девушки ее возраст, потом улыбнулась и сообщила:

– Восемнадцать. А вам, Берт? – поинтересовалась она.

– Ровесник, – коротко ответил я.

Мы стояли у какого-то дома и смотрели друг на друга. Эльза продолжала держаться за меня. Но вдруг сильно смутилась и отстранилась. И тут же потеряла равновесие. Я не успел ее подхватить и упал рядом. Мы глянули в глаза друг другу, Эльза начала смеяться. И столько задора было в этом веселом жизнерадостном существе, что я невольно ответил и тоже расхохотался.

– Фу, как неловко! – сказала она, когда первый приступ беспричинного веселья прошел. – Валяюсь тут… А вышла просто подышать свежим воздухом. Я живу в этом доме. Но как скользко, лед надо бы песком присыпать…

Я глянул на здание, видневшееся за каменным забором, затем помог ей подняться. Она уцепилась за мою руку, но испуганно на меня глянула и сказала, что, видно, я замерз, потому что моя рука холодна, как лед. И пригласила к ним в дом погреться. Но я сразу насторожился и вежливо отказался. Эльза забавно надула губы, но настаивать не стала. Я попросил ее минутку подождать и помчался по улице. Что тогда на меня нашло, я не знаю. Хотелось подарить ей живые цветы. Но где можно было купить их ночью в маленьком провинциальном Госларе? И в темном переулке я взмыл вверх и умчался в Париж. Уж там-то я смогу достать все что угодно и в любое время суток. Мероприятие заняло у меня не «минутку», а целых пятнадцать. И вот я быстро иду с роскошным букетом белых лилий к ее дому. Но Эльзы нет на улице. Я в растерянности остановился возле ее дома. Мне хотелось перемахнуть через забор одним прыжком, но я сдержал свой порыв. И правильно сделал. Калитка неподалеку приоткрылась, я быстро пошел к ней. Эльза выглядывала на улицу. Ее румяное личико выглядело смущенным.

– С днем рождения! – проговорил я официальным тоном и преподнес ей букет.

Она вспыхнула от удовольствия, но медлила принять подарок. Я легко читал ее мысли.

«Какой милый молодой человек! Но что я скажу отцу? – размышляла она, глядя мне в глаза. – И где он раздобыл такие чудесные цветы?»

– Я живу тут… неподалеку, – на ходу сочинил я.

– Никогда не видела вас в нашем квартале, – тихо сказала Эльза.

– Я приехал совсем недавно, мне досталась недвижимость от дальней родственницы, нужно оформить необходимые документы, – без запинки говорил я, прикидывая, как быстро я смогу купить какой-нибудь подходящий дом. – Но грустно сидеть одному в новогоднюю ночь, вот я и вышел прогуляться. И, на мое счастье, встретил такую прелестную девушку.

Ее мысли дали мне понять, насколько ей приятен комплимент и как ей жаль такого одинокого и загадочного красавца. Но Эльзу по-прежнему занимало, где я взял лилии. Однако мой обычно острый ум словно затуманился, и ничего правдоподобного в голову не приходило. Но, на мое счастье, она вопрос так и не задала. Я свернул разговор и поспешил откланяться. Эльза удивилась и огорчилась, но удерживать не стала. Она еще раз горячо поблагодарила за букет и ушла во двор, прижимая лилии к груди. Но калитку оставила приоткрытой. А я остался на улице в странном для меня состоянии – полной растерянности, какого-то неприятного отупения и мучительного восторга от красоты этой девушки и чистоты ее существа. Давненько я не испытывал такой странной смеси эмоций. И это кружило голову…

Мы начали встречаться, я был настойчив, Эльза – уступчива. Это было ее первое сильное чувство, и она, как это свойственно всем неопытным девушкам ее возраста, ушла в него с головой. Скоро и я поддался порывам своей натуры, потерял всякую бдительность и был наказан сильнейшим и взрывоопасным чувством. Впервые за последние несколько сотен лет я влюбился по-настоящему и не мог этому противостоять. Эльза отвечала мне взаимностью. Мы полностью растворились друг в друге. Я настолько доверял любимой, что открыл всю правду о себе. И Эльза не испугалась, она любила меня таким, какой я есть. Поздней весной я осознал, что готов. Был уверен в себе, убеждал себя, что выдержу и выполню все условия поверья. Эльза знала обо всем и согласилась. Она жила только любовью. Ее нежное преданное сердечко согревала надежда, она полностью доверилась мне и ждала чуда обратного превращения. В мечтах Эльза рисовала, как мы будет жить вместе долго и счастливо, став обычной парой простых людей, как у нас родятся дети.

Все случилось в саду. Густо цвела сирень, ее аромат кружил нам головы. Эльза была нежна и податлива. Я с ума сходил от ее красоты и от любви, которая буквально жгла меня изнутри. Но я четко помнил о самоконтроле. И вот свершилось! Наши тела слились, но я не испытывал наслаждения соединения с любимой. От одной капли девственной крови меня захлестнула невыносимая жажда. Этот запах, казалось, заполонил весь мир, он проникал мне прямо в мозг. Я ничего не понимал, не соображал, где я, кто со мной, клыки росли неудержимо, я ощущал, что если немедленно не выпью этой крови, то сгорю дотла, перестану существовать. Я зарычал и наклонился над ее распростертым обмякшим телом. И вдруг Эльза раскрыла глаза. Она смотрела, не отрываясь, ее взгляд словно гипнотизировал, проникал внутрь, и, как ни странно, охлаждал этот жар жажды. Я зацепился за ее взгляд, его прозрачная голубизна словно источала свет ее души и такой сильной любви, что она заполнила до отказа всю мою темную сущность.

– Я люблю тебя, – прошептали ее губы и лишь озвучили то, что говорили ее глаза.

Мой судорожно распахнутый рот захлопнулся, клыки исчезли. Свет словно выжег изнутри всю ту Тьму, которая вот уже столько веков владела мной.

Вампиры, не смотрите в глаза своих любимых! Иначе вы вновь станете людьми.

Это и произошло со мной. Ощущения были такие, словно глыба льда, постоянно существующая внутри меня, начала неуклонно таять. Процесс ускорялся. Это вызывало невыносимую ломающую боль. Но когда весь этот многовековой лед растаял, я почувствовал, как обретаю обычную человеческую плоть. Я глубоко вздохнул, счастье обретения и узнавания распирало меня, хотелось кричать, петь, хохотать. Я раскрыл глаза, желая немедленно разделить это счастье с моей любимой Эльзой, и вздрогнул. Я стоял в полутемном амбаре, в моих руках болталась веревка со скользящей петлей на конце. Я с отвращением отбросил ее в сторону и распахнул дверь. Да, это был наш убогий двор, я видел висящие на плетне холщовые, зашитые во многих местах рубахи, постиранные моей матерью, кучу досок в углу с лежащим рядом рубанком и молотком, ящичек с гвоздями.

– Эльза! – в отчаянии позвал я.

И с ужасом понял, что моя любимая осталась в 20-х годах XX века. Вернее, она еще даже не родилась, ведь после превращения я вновь оказался в своем времени, а это был XVI век, я вернулся в тот самый миг, когда сунул голову в петлю.

Я опустился возле двери в амбар, с трудом удерживаясь от рыданий. Разве я знал, что все произойдет именно так? В тексте поверья об этом не было написано ни слова. Однако я вернулся в свое время. Но как я смогу жить без Эльзы?! Как?!

Я все не мог прийти в себя и вовремя не убрал следы содеянного. Когда рассвело, мой брат обнаружил меня, он же заметил веревку с петлей, опрокинутый чурбан и решил, что я неудачно повесился. Нравы в моей семье царили суровые, самоубийство всегда считалось смертным грехом, к тому же мужчины расценивали это как слабость духа, а проклятье рода, передающееся из поколения в поколение, довершало дело. Выходило, что я трус, слабак и к тому же своего рода клятвопреступник, раз осмелился совершить попытку самоубийства, хотя был осведомлен, к чему это может привести.

– Мы будем молчать об этом, – заявил отец, когда брат привел меня в дом и рассказал, в каком состоянии меня обнаружил. – Бог милосерден и спас тебя от жуткой участи вампира. Насколько я понял из рассказа твоего брата, веревка оборвалась. И ты остался жив. Благодари бога денно и нощно за это! И впредь даже не помышляй о подобном! А мы постараемся забыть о твоем проступке, а вернее даже преступлении.

Я молча слушал его. А что мне оставалось? Если бы я рассказал всю правду, меня сочли бы сумасшедшим. Но каких, поистине титанических усилий мне стоило сдерживаться!

Убогое жилье поначалу ужасно меня раздражало. Это вам не комфорт двадцатого века, к которому я привык. Отсутствие элементарных удобств, как ни странно, может довести человека до исступления. К тому же моя многовековая память сыграла злую шутку, я помнил буквально все, что происходило в мире за время моей вампирской жизни, и находиться в реальности с такими знаниями оказалось невероятно сложно. Особенно сразу после превращения. Но самое болезненное – это воспоминание о моей оставленной возлюбленной. Милая Эльза! При одной мысли о ее страданиях, я сходил с ума. И был уверен, что если бы точно знал, что навсегда перенесусь в свое прошлое, предпочел бы остаться вампиром, существом без души, с утерянным поэтическим даром. Но рядом с моей любимой.