Текст книги "Земля Эльзы"

Ярослава Пулинович
Земля Эльзы
Пьеса в двух действиях

Действующие лица

Эльза Александровна – 76 лет.

Василий Игнатьевич – 72 года.

Ольга – дочь Эльзы, 52 года.

Даша – внучка Эльзы.

Виктор – сын Василия, чуть за сорок.

Изабелла – жена Виктора.

Зинаида Михайловна – пенсионерка.

Таисия Петровна – пенсионерка.

Марина – продавщица.

Действие первое

1

Сельский магазин. Здесь продают все – от продуктов до дешевых шампуней, косметики и одежды. Ассортимент небольшой, но местные жители не жалуются. Эльза – высокая худощавая пожилая женщина рассматривает туфли, выставленные на прилавок в углу магазина. Продавщица Марина смотрит телевизор.

Эльза. А у вас ничего такого с каблучком, Марина, нет?

Марина. Так мы же для пенсионеров, Эльза Александровна, завозим. За каблучками молодежь сама в город ездит.

Эльза. Так я вроде тоже не молодуха. А вот хочется, знаете, что-то такое…

Марина. Какое?

Эльза. Интересное.

В магазин заходит Зинаида Михайловна – ровесница Эльзы, румяная полная пенсионерка.

Зинаида. Доброе утро, Элечка! Ну, как ты? Отошла немного?

Эльза. Немного отошла…

Зинаида. Ну, что поделать, надо, Элечка, привыкать, ты теперь вдова, надо привыкать, что тут скажешь. Это нас всех ждет. Вот разве что мой Иван всех нас переживет, здоровый он у меня, как бык. Врачи говорят, до ста лет проживет. А вообще, надо привыкать, бабий век – он такой, оглянуться не успеешь, и уже вдова…

Эльза кивает, рассматривает обувь.

Зинаида. Туфли что ли решила прикупить? Вот эти вот возьми, я сама в таких бегаю – и удобно, и недорого… Это наша фабрика шьет, не китайская. Марин, скажи?

Марина. Говорю.

Эльза. Да я, наверное, в город съезжу, присмотрюсь. Мне бы что-то такое на каблучке…

В магазин заходит пенсионерка Таисия Петровна.

Зинаида. Ой, вот и Таечка пришла! Ну, как твое здоровье? Артрит все мучает?

Таисия. Да не говори, Зина, лечусь, лечусь, и то одно, то другое. Врач говорит – ну а что вы хотите, вам восемьдесят лет, все по возрасту у вас, все по возрасту. Как Слава помер, так я и слегла… Раньше-то он болел, я вокруг него бегала, а теперь вокруг кого мне бегать? Вот и болею себе.

Зинаида. Тоскуешь по нему?

Таисия. А как по-другому? Всю жизнь вместе…

Зинаида. Ну, это у всех по-разному. Элечка вот уже через неделю новые туфли пошла покупать на каблуке…

Эльза. Что же мне, Зинаида, босиком ходить? Марин, булку хлеба и пачку сахара продай, пожалуйста.

Марина продает Эльзе хлеб и сахар.

Зинаида. Элечка, так я не к тому, что ты подумала! Я к тому, что все люди разные. Вот Таечка и через два года в себя прийти не может, а ты у нас женщина крепкая…

Эльза выходит из магазина. Идет по деревенской, набухшей грязью дороге. Старательно обходит лужи. Вдруг останавливается. Шумно вдыхает в себя воздух. Весна. Пахнет дождем, свинарником и первыми травами.

2

Дом Эльзы. По деревенским меркам хороший и «богатый». Все здесь обжито, в серванте стоит хрусталь, в комнатах новая мебель, на стене висит телевизор-плазма. И даже второй этаж пристроен. На диване сидит Эльза. Напротив, нее на столе стоит большая фотография мужа в черной рамке и стакан водки, накрытый куском черного хлеба. Тикают часы. Эльза смотрит на фотографию, затем медленно встает, берет стакан с хлебом, идет на кухню, выливает водку в раковину, выбрасывает хлеб в ведро. Возвращается в комнату. Убирает фотографию в шкаф. В коридоре слышатся шаги. Эльза вздрагивает, как нашкодивший ребенок. В комнату заходит Ольга – коренастая женщина лет пятидесяти с небольшим, дочь Эльзы.

Ольга. Ма! Я че помочь пришла!

Эльза. Спасибо, ничего не надо.

Ольга. Че сготовить, может?

Эльза. Ничего не нужно.

Ольга. Ма? Дашка тебе мелкую свою подкинет сегодня вечером, посидишь?

Эльза. Оля, я что-то чувствую себя нехорошо. Хочу одна побыть.

Ольга. Так, а в чем проблема? Вот и побудешь с мелкой одна. Дашка с мужем на свадьбу собрались. Пятачкова замуж за Порася выходит. Смешно, да? Была Пятачкова, станет Порась. А ты же у нас в девичестве кто была?

Эльза. Ты же знаешь.

Ольга. Ну скажи, я никак заучить не могу… Блюмма…

Эльза. Блюментрост.

Ольга. Как еще раз?

Эльза. Блюментрост.

Ольга. О как! А стала Кравчук. Тебе на свадьбе не обидно было такую фамилию менять?

Эльза. Нет. А свадьбы у нас не было, я тебе говорила.

Ольга. Ну какая-то все равно была?

Эльза. Никакой не было. Оля, а ты не знаешь в городе магазины, где можно хорошие туфли купить?

Ольга. Да полно!

Эльза. Только мне нужны хорошие, понимаешь? Из кожи, на небольшом каблучке. Можно с бантиком.

Ольга. Ты че, мам? Какие бантики по нашей грязи?

Эльза. Ничего страшного. Я аккуратно.

Ольга. Ладно, будет у меня выходной – съездим с тобой в город.

Эльза. Да нет, я сама съезжу. Ты мне только скажи, как проехать.

Ольга. Что ты придумала, никак в толк не возьму? Зачем тебе туфли на каблуке, ты и так у нас шпала, метр семьдесят пять, хорошо мы не в твою кровь пошли, а в отцовскую, царствие ему небесное… (Смотрит на стол.) Мам… А, где папин портрет?

Эльза. Да я убрала в шкаф подальше… Боюсь, как бы мухи не загадили.

Ольга. У тебя в доме нет мух. Мам? Это что значит?

Эльза. Оленька, ну зачем он будет на меня смотреть, если мы его похоронили?

Ольга. Это, значит, ты уже через неделю папу в шкаф жить отправила? Как будто и не было его? Как будто не он этот дом построил?

Эльза. Он, он… Ну зачем…?

Ольга. Где он?

Ольга открывает шкаф, роется в нем.

Ольга. Где он?

Эльза. Не устраивай мне бардака, Оля. На средней полке, под полотенцами.

Ольга вытаскивает фотографию отца.

Ольга. Вот он, мой папочка… (Целует фотографию.) Я его к себе жить заберу, раз тебе он не нужен. Пойдешь ко мне жить, папа?

Эльза (не своим писклявым голосом). Пойду.

Ольга (оборачивается). Мам, ты совсем из ума выжила?

Эльза. Ну а что ты тут устраиваешь?

Ольга. Я устраиваю? Это, значит, я устраиваю? Все, мам, не хочу с тобою ссориться. Ты просто сама не понимаешь, как это сейчас выглядит со стороны! Так, папа, уходим… Есть куда его завернуть?

Ольга достает из шкафа полотенце, заворачивает портрет отца в него.

Ольга. Полотенце верну. Дашка с мелкой придут где-то в пять. Вот уж не ожидала от тебя!

Ольга уходит. Эльза остается сидеть на диване. Вытягивает свои длинные худые ноги, рассматривает их, вертит ступнями так, как будто на ногах у нее новенькие туфли с бантиками.

3

Эльза катит коляску по проселочной дороге.

Эльза (поет)

 
Schlaf, Kindlein, schlaf,
Der Vater hüt die Schaf,
Die Mutter schüttelts Bäumelein,
Da fällt herab ein Träumelein.
Schlaf, Kindlein, schlaf!
 

Колесо от коляски отлетает, падает в грязь.

Эльза (выругивается). Ты ж меня пыдманула!

Эльза берет колесо, пытается прикрутить его обратно к коляске. Получается плохо. Из-за ближайшего забора показывается голова пожилого мужчины – Василия. Какое-то время он наблюдает за тщетными попытками Эльзы прикрутить колесо.

Василий. Не получается?

Эльза. А вы не видите?

Василий. Старая коляска?

Эльза. Была бы старая, еще бы не одному поколению послужила. А это новье – ни кожи, ни рожи. Косорукие делали для таких же косоруких.

Василий. Ну зачем же вы сразу всех обзываете?

Василий выходит из калитки, помогает Эльзе приделать колесо.

Василий. Ну вот, видите! Я не косорукий.

Эльза. Это еще проверить надо.

Василий. Так давайте проверим!

Эльза. Это каким образом?

Василий. Каким скажете.

Эльза. Ой… Да мне не нужно от вас ничего…

Василий. А мне вот нужно.

Эльза. Что?

Василий. Узнать, как вас зовут.

Эльза. Меня? Эльза Александровна я.

Василий. Эльза. Какое имя. Эльза!

Эльза. Так себе имя, прямо скажем.

Василий. А я настаиваю на том, что имя замечательное.

Эльза. Особенного счастья оно мне в жизни не принесло.

Василий (кивает на коляску). Внук?

Эльза. Правнучка. Народили на мою голову.

Василий. Дело молодое, хочется еще погулять.

Эльза. Мы же как-то обходились без гулянок.

Василий. Ну это кто как…

Эльза. Приличные люди во всяком случае, обходились.

Василий. Эвона как! Всех гуляющих в неприличные записали!

Эльза. Спорить не буду, я эту сторону жизни мало знаю. Но по телевизору насмотрелась на этот разврат.

Василий. «Дом два» смотрите?

Эльза. И его тоже! Позор, а не передача! Тьфу!

Василий. А зачем смотрите?

Пауза.

Эльза. Ладно, мне пора, правнучку нужно домой вести.

Василий. Подождите. А меня спросить?

Эльза. Что спросить?

Василий. Wie heissen Sie?

Эльза. Вы это сейчас на что намекаете?

Василий. Ну, вы же по-немецки сейчас пели?

Эльза. Это ничего не значит! Что вы прицепились ко мне? Что вам нужно?

Василий. Да перестаньте вы! Я просто со школы знаю две фразы. Wie heissen Sie? Mein name ist Василий Игнатьевич. Можно просто Вася.

Эльза. В гости к кому-то приехали, Василий Игнатьевич?

Василий. Просто Вася. Да нет. Я сам себе гость. Я из города. А здесь вот домик прикупил, так сказать, на старости лет. Огородик вот вскопал. Буду я теперь, значит, дачником.

Эльза. Далеко вы забрались…

Василий. Далеко. На поезде как-то мимо вашей деревни проезжал. Засмотрелся. Места у вас красивые.

Эльза. Комарья только много.

Василий. Ну… Комарья в Сибири везде навалом.

Эльза. Тоже верно. Много уже посадили?

Василий. Много.

Эльза. А что посадили?

Василий. Газон. Много газона.

Эльза. И все?

Василий. А мне большего не надо. Так, чтобы глаз радовался… Все остальное в магазине можно купить.

Эльза. Для глаз обычно цветы сажают.

Василий. А цветы я не умею. Розы хочу посадить. Любите розы?

Эльза. Не знаю. Капризные они, говорят. У вас выправка такая… Вы что, бывший военный?

Василий. Да нет. Учитель географии. А спина – это от зарядки по утрам.

Эльза. Ой, а я тоже зарядку делаю. Меня мама с детства приучила. Умри, но сделай!

Василий. Какая правильная у вас мама была.

Эльза. Да, только судьба ей досталась…

Василий. Эльза, а вы приходите ко мне в гости? Вместе цветы посадим.

Эльза. Я цветы не умею. Только овощи.

Василий. Ну так и я не умею! Приходите, вместе будем учиться? Я в интернете инструкцию скачаю.

Пауза.

Эльза. Мне неудобно, у меня траур.

Василий. Муж?

Эльза. Он самый. Вдова я теперь.

Василий. И я вдовец.

Эльза. Давно?

Василий. Год уж как.

Эльза. Вот видите – у вас целый год. А у меня-то всего неделя. Был бы год – тогда конечно…

Василий. А все равно приходите?

Эльза. А когда?

Василий. Когда захотите. Завтра сможете?

Эльза. Смогу. Часов в шесть вечера. Ой, нет, это ведь поздно уже…

Василий. А разве на свидания по утрам ходят?

Эльза. А вы меня что же, на свидание приглашаете?

Василий. Приглашаю.

Эльза. Вы знаете… Я… Это уж как-то…

В коляске начинает кричать ребенок. Эльза трясет коляску, катит ее по дороге.

Эльза. Тихо, тихо! Не кричи!

Василий. Так вы придете?

Эльза. Я… Я не знаю!

Василий. Приходите! Соседям надо помогать!

Эльза. Хорошо, я…. Я постараюсь!

Эльза уходит, увозя с собой коляску и орущего младенца.

4

Поздний вечер. На диване спит младенец. Эльза вытащила из шкафа все свои вещи, перебирает их, рассматривает, прикладывает к себе. В дом заходит внучка Эльзы – Даша.

Даша. Бабуль, только не ругайся! Ну, засиделись немного, бывает. У меня телефон разрядился, а в доме часов не было. И спросить было не у кого! И в окно я не глядела!

Эльза. Чай будешь?

Даша. Да нет, я только за малой! Спасибо тебе, бабуль! Ты у меня лучшая!

Эльза. Подожди. Посиди со мной.

Даша (садится на диван). Ну?

Эльза. Даша… Я хочу с тобой серьезно поговорить.

Даша. О чем?

Эльза. Я, как твоя бабушка, должна знать. Даша, ты ведь ходила с Вадимом на свидания?

Даша. Ну было дело…

Эльза. И как?

Даша (кивает на дочь). Да вроде успешно. Бабуль, ты чего?

Эльза. А вот вы на свиданиях чем занимались?

Даша. Бабуль… Ты себя хорошо чувствуешь?

Эльза. Очень хорошо. Даша, ты пойми… Просто мне, как твоей бабушке, это важно. То есть я хотела сказать… В общем, я просто хочу знать, как проходили свидания у моей родной внучки.

Даша. Да хорошо проходили! Тебе зачем?

Эльза. Вот ты пришла на свое первое свидание, он тебя встретил, так?

Даша. Так.

Эльза. А дальше? Что ты ему сказала?

Даша. Ну что сказала… То и сказала…

Эльза. Что?

Даша. Да не помню я!

Эльза. Ну, вспомни. Это же было твое первое свидание!

Даша. Кажется: «Привет, боров! Че звал?» Ну как-то так…

Эльза. Почему боров?

Даша. А кто он?

Эльза. Ну хорошо. А дальше? Куда вы пошли?

Даша. Никуда не пошли. За гаражами сели.

Эльза. Почему за гаражами?

Даша. Чтоб никто не увидел, что я с боровом гуляю.

Эльза. Хорошо. А потом?

Даша. Потом…? Он говорит: «Я тут видос прикольный на телефон скачал, зацени?»

Эльза. И…? Что дальше-то?

Даша. Ну, что? Я заценила.

Эльза. А потом?

Даша. А потом суп с котом. Все, ба! Я пошла!

Эльза. Да сядь ты! Даша, а вы с ним тогда, о чем говорили?

Даша. О физике, блин!

Эльза. Тише, разбудишь!

Даша. Ну, о чем – о чем!? Не знаю я, о чем! О чем с боровом разговаривать можно?

Эльза. Зачем же ты за него замуж вышла, если он, боров?

Пауза.

Даша. Ну так-то он прикольный оказался. Башка варит. Он тогда в техникуме еще учился. А потом через год закончил, и его сразу в прорабы назначили. Тут я к нему и присмотрелась повнимательнее. С лица воду не пить, а с пуза тем более. Ну и вообще – он заботливый такой у меня. И не пьет почти.

Эльза. И что, счастлива ты с Вадимом?

Даша. Да я откуда знаю… Живем же. Значит, счастлива. (Пауза.) Бабуль, ты не переживай так. Я понимаю, тебе тяжело сейчас. Ты телевизор там чаще смотри. Если не хочется на огороде возиться – сиди дома, отдыхай. Че мы, не прокормим тебя что ли?

Эльза. Все хорошо у меня, Даша. Иди.

Даша. Ну ладно, давай, спокойной ночи.

Даша целует бабушку, берет на руки ребенка, уходит.

5

Вечер. Эльза, озираясь по сторонам, заходит в калитку, ведущую во двор Василия. Из дома выходит Василий. Эльза идет к нему по деревянному настилу. Стучат каблуки ее новых туфель.

Эльза. Ой, я опоздала, наверное?

Василий. Ничего. Я вас ждал. Думал, не придете.

Эльза. Автобус из города опоздал.

Василий. В город, значит, ездили?

Эльза. Ездила…

Василий. И… Как в городе?

Эльза. Ничего…

Василий. Это хорошо.

Эльза. Что хорошо?

Василий. Хорошо, что ничего.

Эльза. А-а-а. Да. Очень хорошо.

Пауза.

Василий. Вы, наверное, устали?

Эльза. Нет! Совсем нет!

Василий. А хотите, пойдем в дом? А можем здесь, в беседке. Я уже стол накрыл.

Эльза. Да, конечно. Хочу.

Василий. В доме или в беседке?

Эльза. В доме. То есть в беседке. То есть, где вы скажете.

Василий. А вы где скажете?

Эльза. Где вы… То есть, в беседке, конечно, лучше. Раз вы уже накрыли, то есть…

Василий. Пойдемте.

Василий провожает Эльзу в беседку. Там действительно накрыт чайный стол – стоят заварник, торт, коробка конфет, чашки.

Василий. Садитесь.

Эльза садится на лавку. Василий разливает чай по чашкам.

Эльза (оглядываясь по сторонам). Какой у вас красивый… газон.

Василий. Спасибо. И вы тоже очень красивая. То есть не тоже, а просто красивая.

Эльза. А я сегодня в городе видела фонтан. Просто фонтан. Но по ночам он, говорят, поет. Поющий фонтан. Удивительно, правда?

Василий. О чем поет?

Эльза. Не знаю, я не слышала…

Василий. Вы тоже очень хорошо поете. То есть не тоже… Ну, вы тогда пели… Очень хорошо.

Эльза. Эту песню мне пела мама.

Василий. Ваша мама была немкой?

Эльза. Да, сейчас об этом уже можно. Она была русской немкой. Папа тоже был немцем. Большевиком. Александр Людвигович Блюментрост. Маму звали Рита.

Василий. А мою маму звали Рая.

Эльза. А батюшку?

Василий. Игнатом Егоровичем. Он умер от перестройки. Сердце не выдержало. Всей семьей пытались телевизор отобрать. Не отдал. И вот… А хотите торт?

Эльза. Да, конечно. Как скажете.

Василий. А вы что скажете?

Эльза. Да. Один кусочек, пожалуйста, с розочкой.

Василий кладет Эльзе кусок торта на тарелку.

Василий. Кстати, о розах. Я скачал инструкцию.

Эльза. Сегодня, наверное, уже поздно сажать розы?

Василий. Но ведь вы еще придете?

Эльза. Да… А вы знаете, у меня у правнучки скоро день рождения… Ну это так, к слову… И еще я в хоре пою.

Пауза.

Василий. Нравится вам петь в хоре?

Эльза. Нет. Но надо ходить.

Василий. Зачем?

Эльза. А то меня Зинаида съест.

Василий. За что?

Эльза. Ну как… У нас в деревне есть хор. И Зина там главная. Все старухи должны ходить, иначе…

Василий. Что будет?

Эльза. Ну, что будет? Зинаида всякие гадости говорить будет.

Василий. А какое вам дело до того, что говорят?

Эльза. Может быть, и никакого. Но знаете, мне в жизни хватило людской молвы. Я ее ложками теперь есть могу. Я лучше в хор похожу, от хора у меня голова не отвалится.

Пауза.

Василий. А ведь вы не отсюда, не из этих мест?

Эльза. Можно сказать, что из этих. Родом я из Самары. Так в паспорте написано. Но это одно название. Мы ведь сосланные. Отца расстреляли в сороковом. Разошелся во взглядах на коммунизм с начальником Куйбышевского НКВД. Мне тогда было два года. В сорок первом нас с мамой вместе с другими русскими немцами посадили в теплушки и повезли сюда, в Сибирь. Была осень, одежда на нас была та, которую успели надеть. Шла война, никто не хотел разбираться – кто мы, с кем мы. Пособники фашистов и все. По дороге от воспаления легких умерла моя сестра Марта. Ей было шесть лет. Я до сих пор не знаю, где ее могила. Маму определили в трудовую армию. А меня отправили сначала в дом ребенка, а потом уже в детдом. В сорок седьмом маму выпустили. Она меня разыскала, забрала, отмыла, отогрела. Нам разрешили поселиться здесь, в Ярках. Так и остались. Обжились, привыкли. Замуж во второй раз мама так и не вышла. Но хотя бы внучку на руках успела подержать. Я Ольгу свою хотела Мартой назвать. Муж не разрешил. Не по-русски это.

Молчание.

Василий. У вас руки дрожат.

Эльза. Это от холода. Я в этой истории никого не виню. Время такое было. Кого мне винить? Сталина что ли? Так он уж помер давным-давно. С покойника какой спрос? Я свою жизнь уже прожила. У меня есть дочь, есть внучка, есть правнучка. На что мне жаловаться?

Василий. Родственников своих в Германии разыскать не пробовали?

Эльза. Да кого там найдешь! Там уже и не осталось никого, наверное! Какая из меня немка? Я русская. Только фамилия подвела. Нас таких русских с неправильными фамилиями по всей России знаете сколько? Не всем русским быть Ивановыми да Петровыми. Кому-то надо и Рабиновичем быть, и Блюментрост. В техникуме у меня была подружка, Ривка Рубинчик. Русская еврейка. Мы с ней четыре года за одной партой просидели. Так нас и прозвали: две подружки-хорошистки, жидовка да фашистка. (Смеется.) Я ни на кого не обижаюсь. Время такое было.

Василий. Совсем ни на кого?

Эльза. Нет.

Василий. Как вам это удается?

Эльза. Не знаю…

Василий. А я вот отца до сих пор простить не могу. Все-таки руки у вас дрожат…

Василий берет Эльзу за руку.

Василий. И себя простить не могу. Что против него не пошел. Да как против него пойти было? Я – младший сын, с меня весь спрос. Я закончил семь классов в селе, тут недалеко. Потом уехал на учительские курсы в город. Дальше – больше, поступил в педагогический. Ну и там встретил девочку. Она была такая худенькая, как тросточка, только-только после тифа. Стриженная под мальчика, тоненькая, в чем только душа держалась? С таким детским голосочком. Родных у нее никого не было. Вообще никого не было. Койко-место в общежитии – вся ее родня. Мне ее было так жалко. Аж до слез. До комка в горле. Я ей сразу же пообещал жениться. Вот только родителям напишу, и сразу в ЗАГС. Ну и что? В июне приехал в город отец. Посмотрел на нее. Сказал – собирайся, поехали. Отвезли меня на все лето к тетке в дальнюю деревню. Мол, они мне подыскали уже невесту. Я отцу говорю – батя, ты чего, у меня ведь есть невеста! Кого там! Нет и все! Сиди, морковку жуй, за окно смотри. А за окном, значит, по соседнему огороду эта деревенская ходила. Красивая, ничего не скажу. Попа – во! Коса – до пят! На лице румянец! Но я-то по своей тоскую, по той, болезненной. Хотел велосипед я, значит, старый украсть, и до города ехать. А как еще? Денег-то нет. Да и с транспортом тогда не шибко было. Ну, раз на нем прокатился вокруг деревни, два. Нет, не уехать, старый он больно. Так и женили меня в августе на Вале моей. А та, тифозная, когда узнала, на какое-то там строительство подалась. Вроде БАМа, но БАМа тогда еще не было. Так я ее больше и не увидел. Но однокурсник мне в шестьдесят седьмом рассказал, что видел ее на съезде учителей в Москве. Сказал, что выглядит она хорошо, и даже сыто, и у нее муж директор школы. А есть ли у нее дети, он почему-то не спросил…

Эльза. Василий, вы меня извините, пожалуйста, но мне нужно срочно уйти.

Василий. Что-то случилось?

Эльза. Нет, ничего.

Василий. А что тогда? Я вас чем-то обидел?

Эльза. Нет, вы меня совсем не обидели…

Василий. Эльза, пожалуйста, я вас прошу, посидим еще немного? Я чайник поставлю?

Эльза. Нет. Все очень хорошо было. Спасибо вам большое за вечер. Но мне нужно, правда…

Василий. Вы ничего не съели совсем. А конфеты? «Рафаэлло», с воздушной начинкой внутри…

Эльза. Спасибо. Я в другой раз.

Эльза встает из-за стола.

Василий (преграждая дорогу Эльзе). Эльза, нет, нет и нет! Пока мы не выпьем с вами еще по чашке чая, я вас никуда не отпускаю!

Эльза. Но мне надо!

Василий. Да что случилось?

Эльза. Я описаюсь сейчас!

Эльза проскальзывает мимо Василия, выбегает со двора. Цокают каблуки.

Василий. Эльза! Господи! Туалет в доме, о чем вообще речь? Куда вы?

Но Эльза уже скрылась в темноте.

6

Крыльцо деревенского Дома Культуры. Василий стоит на крыльце, прислушивается. Из Дома Культуры раздается пение. Женские голоса поют: «Ой ты, степь широкая, ой ты, степь раздольная, ой ты, Волга-матушка, Волга долгая» и т. д. Затем на крыльцо выходит Таисия Петровна.

Таисия. Здравствуйте.

Василий. Здрасьте…

Таисия. А вы к нам на хор пришли?

Василий. Не совсем.

Таисия. А Зина мужчин на хор не пускает.

Василий. Правильно.

Таисия. Потому что они сами не хотят к нам ходить. А если захотели бы, она бы, может, и пустила.

Василий. Логично.

Таисия. А вы к нам откуда приехали?

Василий. Из города.

Таисия. Жить или так, проведать кого?

Василий. Да пожалуй, поживу…

Пауза.

Таисия. А я вдова…

Василий. Сочувствую.

Таисия. Приятно.

Василий. Что?

Таисия. Ваше сочувствие.

Василий. Хорошо.

Таисия. Что ж, я не против. Сочувствуйте на здоровье.

Василий. Сочувствую.

Таисия. Сочувствуйте, сочувствуйте, мне приятно…

Василий (раздраженно смотрит на двери Дома Культуры). Я рад.

Наконец из дверей выходят Зинаида Михайловна и Эльза.

Эльза. Василий Игнатьевич?

Василий. Просто Вася.

Зинаида. Ой, кого это к нам занесло? Вы к кому, молодой человек? Неужели к нам в хор записываться? Если в хор, то это ко мне! Я здесь главная. Пойдемте…

Василий. Да нет, я у вас Эльзу на пару слов хочу забрать.

Зинаида. Что еще за пара слов? Элечка, ты его знаешь?

Эльза. Да… Это мой… Знакомый. Василий Игнатьевич, познакомьтесь.

Зинаида. Очень приятно. Зина.

Зинаида Михайловна протягивает Василию руку.

Таисия. Таисия Петровна.

По примеру Зинаиды также протягивает руку Василию.

Василий (пожимая руки обеим). Приятно было познакомиться, барышни.

Василий берет Эльзу под руку и резко сворачивает в переулок.

Василий. Ну и куда вы пропали?

Эльза. Зачем вы пришли?

Василий. Я вас повсюду искал.

Эльза. Зачем?

Василий. Так, от скуки! А если бы на вас напал маньяк?

Эльза. Когда?

Василий. Тогда, когда вы убежали в темноте.

Эльза. Зачем маньяку на меня нападать?

Василий. Как зачем? Зачем они вообще нападают на женщин?

Эльза. Василий, а вы вообще-то не забыли, сколько мне лет?

Василий. Маньяку все равно, сколько лет женщине. Главное, что красивая.

Эльза. Очень смешно.

Василий. А вы – красивая. Но дурная. Убегаете от меня…

Эльза. А что я должна была сделать? Мне было неловко. Я вообще-то пожилой человек. А с пожилыми людьми случаются конфузы.

Василий. Ну я тоже не юноша, знаете.

Эльза. Сколько вам лет?

Василий. Семьдесят два.

Эльза. А мне семьдесят шесть. Вот видите, я вас старше.

Василий. То есть я для вас сопливый мальчик?

Эльза. Ну не то, чтобы совсем сопливый…

Василий. Пойдемте ко мне розы сажать? Вы ведь так и не попробовали «Рафаэлло».

Эльза. Вы меня откормить решили?

Василий. Скорее, прикормить. Вы – худая, вас уже не откормишь.

Эльза. Отцовская порода.

Василий. Идемте!

Василий уводит Эльзу.

7

Вечер. Все тот же двор Василия Игнатьевича. За столом в беседке сидят Эльза и Василий. Пьют чай.

Василий. Вы ешьте, ешьте…

Эльза. Я ем, спасибо… Я до еды раньше жадная была. Потому что ее не было, еды-то. А потом прошло. Старость, наверное. Старость – это когда ничего не хочется. А я раньше времени постарела, стало быть.

Василий. Не нужно вам стареть. Я, знаете, как думаю? Когда мне было пять, это был я. Когда мне было десять – это тоже был я. И в пятнадцать, и в тридцать. А сейчас мне семьдесят два, и это все равно я. А если я – это я и в пять, и в семьдесят два, значит, старости нет.

Эльза. А вот не скажите, все-таки есть. Когда я жила в детском доме, я ждала маму и верила, что дальше все будет гораздо лучше, чем сейчас. Потом мы жили с мамой, я была школьницей, и знала, что очень скоро все изменится. А потом, когда мы поженились с Петей, и я родила свою Ольгу, я перестала верить. Поняла, что ничего не будет лучше. Что жизнь – она как паек в детском доме. Дали тебе миску с похлебкой, и ешь ее. Не хочешь – другой не будет.

Василий. А что, если будет?

Эльза. Только романтики так думают. Я рада той жизни, которую прожила. Она была, конечно, не самой удивительной, не самой лучшей. Но она все-таки была. У меня все есть. Есть дочь, внучка, правнучка, есть мой дом, мой огород, мои грядки…

Василий. Розы! Мы опять про них забыли!

Эльза. Ну вот… Опять… Не переживайте, завтра посадим.

Василий. А я не переживаю.

Эльза. Не переживаете?

Василий. Нет.

Эльза. Не переживайте. Я завтра к вам приду.

Василий. Вы так говорите, как будто домой собрались.

Эльза. Вообще-то уже вечер.

Василий. Ну и что? Мы люди старые, нам завтра не на работу.

Эльза. Нет.

Василий. Я только в начале лета ушел из школы. Попросили. Я не в обиде, я понимаю. Я старый. А им нужны молодые. Но через два месяца первое сентября. Боюсь, буду хандрить, обижаться. Но ведь обижаться нельзя. Я старый, они молодые. Все правильно. Но все равно обижусь. Такой уж характер.

Эльза. Разве у вас плохой характер?

Василий. Не плохой, но противный. С годами я стал очень упрям. Это, конечно, хорошо, но иногда бывает плохо.

Эльза. Вася, я вас давно хотела спросить…

Василий. Спрашивайте.

Эльза (вытягивает ноги). А вам нравятся мои туфли?

Василий. Вы в них похожи на кузнечика.

Эльза. Это плохо?

Василий. Нет, это хорошо.

Гремит гром.

Василий. Кажется, дождь начинается.

Эльза. Может, еще обойдет стороной?

Первые крупные капли падают на землю.

Эльза. Не обойдет.

Василий. Пойдемте в дом?

Начинается ливень.

Василий. Бежим!

Эльза. А конфеты? А чайник?

Эльза пытается собрать чашки, чайник и конфеты.

Василий (утягивает ее за руку). Бог с ними!

Василий снимает пиджак, прикрывает им Эльзу. Они бегут к дому.

В доме Эльза осматривается.

Эльза. Как у вас интересно. Вы книги из города привезли?

Василий. Да, не могу без них, привычка. А пойдемте на чердак? Там, правда, немного грязно, зато как в детстве.

Эльза. А я ни разу в жизни не была на чердаке. Даже в детстве.

Василий. Как такое возможно?

Эльза. Мы с мамой жили в теплушке, у нас не было чердака. А потом я вышла замуж.

Василий. Муж не разрешал вам лазить на чердак?

Эльза. Муж… Он был такой… Он бы этого не понял.

Василий. Ну так идемте скорее!

По маленькой скрипучей лестнице Василий и Эльза забираются на чердак. Эльза чихает.

Василий. Будьте здоровы!

Эльза. И вам не болеть.

Оба вдруг смеются. Дождь изо всех сил барабанит по крыше.

Эльза. А что люди делают на чердаках?

Василий. Строят дома.

Эльза. Это как?

Василий. А вот так.

Василий накрывает старый стол каким-то покрывалом.

Василий. Залезайте скорее.

Василий помогает Эльзе залезть под стол.

Эльза. И что в этих домах делают?

Василий. Играют в пиратов. Рассказывают страшные истории.

Эльза. Расскажите одну…

Василий. Одна маленькая девочка заблудилась в темном-темном лесу и встретила там волка. Страшно?

Эльза. Нет.

Василий. Почему?

Эльза. Потому что она взяла с собой ружье. Кто бы отпустил маленькую девочку в лес без ружья?

Василий. Хорошо. Тогда расскажите свою.

Пауза.

Эльза. Одного человека вызвали в НКВД. Он знал, что с ним хотят поговорить о каком-то важном деле. Поэтому он помылся, побрился и надел рубашку с галстуком. Он ушел и больше его никто не видел. А это страшно?

Василий. Таких историй много.

Эльза. В детстве я думала, что страшнее этого ничего не может быть.

Василий. Еще на чердаке читают книги. Про пиратов или обычные. Только нужен фонарик.

Эльза. Я видела какие-то книги на столе.

Эльза выглядывает из укрытия, вытягивает со стола первую попавшуюся книгу. Василий достает сотовый телефон, включает его как фонарик.

Василий. Страница семьдесят два, четырнадцатая строчка сверху.

Эльза (вглядывается в буквы, сбивчиво читает)

 
Любовь богаче делом, чем словами:
Не украшеньем – сущностью гордится.
Лишь нищий может счесть свое именье;
Моя ж любовь так возросла безмерно,
Что половины мне ее не счесть.
 

Эльза неловко откладывает книгу.

Эльза. Вы что-нибудь поняли? Я – нет! Белиберда, правда?

Эльза смеется, вылезает из-под стола.

Эльза. Вот сколько всего я, оказывается, пропустила.

Василий вылезает из-под стола следом за Эльзой.

Василий. Не переживайте, вы быстро наверстаете. (Тихонько напевает.) Трам-таратам-тарарам-трам-там-там… Был в моей юности такой вальс. Помните?

Эльза. Вот этот? Трам-там-да-да-трам-да-ра-рам?

Василий. Нет, там дальше было (берет Эльзу за руки, кружится с ней) трам-та-да-дам-трам-тарам-трам-тарам.

Эльза. Там-та-да-да-та-да-та-да-да…

Василий. А вы любите танцевать?

Эльза. Я не знаю. Никогда не пробовала.

Василий. Неужели вы с мужем не ходили на танцы?

Эльза. Нет. Мой муж, он был такой… Как вам сказать… Я бы не сказала, что он был злой. Для Оли он всегда был добрый, например. Но я ему сломала жизнь, понимаете? И вот за это он меня, конечно, ненавидел.

Василий. Как же вы так умудрились?

Эльза. Не знаю. Я закончила техникум, вернулась в деревню, устроилась учетчицей в колхоз. Он работал там шофером. Поздно вечером предложил подвезти. Я была наивная и ни о чем таком не подозревала даже. А он выпивший был. Вырывалась, кричала. Он потом сказал – раз сама в машину села, значит, хотела. Я забеременела Олей. Ну а Петя вроде как испугался огласки, пришел свататься. Мать сказала – выходи, деваться некуда. Ты – немка, бесприданница, да еще и с таким позором, кто на тебя позарится? Вот я и вышла. Сломала ему жизнь. Меня он бил, обзывал по-разному, всякое случалось. А для Оли был готов на все. Как будто два разных человека в нем сидели. Олю он всюду с собою брал. А мы с ним никуда не ходили. Так и прожили, словно чужие. Даже не целовались ни разу. Мне фильмы нравятся только такие, где люди целуются… У меня вот дома тарелка, и по ней всякие каналы. Там один такой есть, я его иногда включаю. И чего только люди не придумают, ой! Я не то, чтобы это все смотрю, но в философских целях… Интересно! Разврат, конечно, я понимаю. Но вот они там целуются, а я все представить пытаюсь… Щекотно, наверное, и носы мешают?