Текст книги "Злой, загадочный, бессмертный"

Глава 7

Элтра

От сцены в ванной у меня внутри все переворачивалось. Ярость клокотала в груди. Хотелось побить Торвальда, надавать пощечин этому гаду…

Я такого еще никогда не испытывала.

Слава богу, Стальвия уложила Ника, и ребенок спал просто без задних ног. Еще бы! Столько ночных треволнений, прерванный сон и невероятные приключения. Он получил уйму новых впечатлений и мог проспать, наверняка, целые сутки.

У детей такое часто случается, стоит лишь пресытиться ощущениями, новостями или удивительными событиями.

Я же металась по своей спальне, не в силах успокоиться и забыть…

В голове крутились воспоминания… Его руки, его губы… везде… Его горячее дыхание: рот в рот… И напряжение между нами…

И ведь в какой-то момент… когда Торвальд начал меня ласкать, мне это ужасно понравилось. Я чувствовала себя почти нимфоманкой: жаждала его прикосновений и ласк, наслаждалась ими, просила о большем… Хотела, чтобы высший не отпускал ни на минуту, ни на мгновение. И он делал именно то, чего я вроде сама жаждала.

А потом… потом я зверски захотела немедленно вырваться из его рук! Перестала понимать, почему секунду назад так ждала его ласк и всего остального…

Я будто враз протрезвела, сбросила с себя непонятный дурман…

Наверное, так ощущают себя после наркотика. Я совершенно не понимала, что делала, не помнила и не могла осознать. Но стойкое ощущение неприязни к тому, кто меня опьянил, а потом этим грубо воспользовался, было сильным и непроходящим.

Я плохо понимала, что произошло в ванне…

По бессвязным и путанным объяснениям Торвальда стало ясно – он пытался вызывать у меня желание насильно. Вначале получилось, а потом что-то пошло не так. И это меня бесило ну просто до невозможности. Как он посмел! Как вообще ему пришло в голову заставить меня испытывать навязанные ощущения! У меня это просто в голове не укладывалось!

Но гораздо больше это меня пугало. Что, если в следующий раз у него все получится? И я лягу в постель с Торвальдом не по своей воле – по его воле, лишь потому что он того хочет! Это ведь такое же насилие, как и любое другое! И оно абсолютно ничем не отличается от того, что пытались сотворить со мной те твари в парке!

Я злилась, бесилась, рвалась куда-то… Оббежала спальню раз сто, наверное…

Пока силы не начали постепенно заканчиваться.

Я выдохнула, сняла халат и юркнула под теплое одеяло.

В постели меня ждало удивительное открытие. Едва я легла – как меня начало прогревать. Причем, именно так, как надо: ни больше, ни меньше. Дома я пользовалась электрической простыней, потому что вечно замерзала как суслик. Но она иной раз немного перегревала, а иногда слабый режим не давал мне достаточно тепла.

Теперь же его было ровно столько, сколько и требовалось моему организму.

Я пригрелась, чуть расслабилась и попросту вырубилась.

Утром Ник прибежал ко мне в спальню, едва я только оделась и умылась. Обнял как раньше, как и всегда делал.

– С добрым утром, мамочка!

Это было так здорово! Я совершенно забыла все неприятности, прижала сынишку покрепче и почти успокоилась.

С мужем у нас какое-то время не ладилось. И я сама себе удивлялась – насколько спокойно восприняла наше внезапное расставание. Как будто подсознательно я давно была к нему совершенно готова и только требовался толчок, повод. Человеку сложно изменить свою жизнь: устоявшуюся, обыденную, привычную. Когда поминутно знаешь – что произойдет дальше – вдруг ринуться в пучину неизвестности и отдаться новому, неопробованному… Но тут у меня просто выбора не было. Я угодила сюда и начинала новую жизнь в роли странного, самой непонятного еще существа…

– Как спалось?

– Как убитый!

Я облегченно хихикнула.

– Умылся?

– Да! Идем завтракать?

Мы отправились в кухню гостиную, и я написала Стальвии через далт, что хотелось бы омлета с овощами и сыром.

Спустя несколько минут горячее блюдо с приятными, солоноватыми тянучками сыра уже исчезало во рту Ника. Да и я лакомилась, запивая горячим чаем с облепихой, листьями мяты и плодами шиповника.

И все вроде бы было лайтово – спокойно и даже как будто размеренно. Я отлично выспалась, вкусно завтракала… Но подобные сцены никогда долго не длятся…

Когда я почти доела, в помещении появился Торвальд. Я видела – идет через зеркала. Потому что вокруг бессмертного засверкало знакомое серебристо-перламутровое марево. И он словно выплыл из расплавленной ртути.

Я тотчас скрестила руки на груди, собираясь высказать гаду все, что думаю. Потому что со вчера в мыслях накопилось немало. И если в ванной мной владела растерянность, я была голой, одурманенной и ошарашенной, теперь, одетая, рассудительная и уверенная, я могла выложить ему все до капли.

Однако Торвальд первым резко заявил:

– Доедай и пойдем. Мне нужно научить тебя пользоваться кровью древних. Один-два урока для этого мало. Мы должны натренировать тебя до турнира высших. Кто знает, чем он может закончиться.

Он сказал это совершенно спокойно, а я впервые неожиданно подумала – а если Торвальда убьют во время поединка?

– Вас могут убить? – спросила огорошено.

– Тронут твоим беспокойством, – рыкнул высший. – Признаюсь, не ожидал. Да. Меня могут убить! Надеюсь, не слишком тебя порадовал новостью?

– А что будет со мной в таком случае? Кто отправит нас с Ником на Землю?

– Я об этом заранее позабочусь, – как ни странно, уже гораздо более спокойно произнес Торвальд. – Не волнуйся. Я выполню уговор. Если сам не смогу – помогут другие из моего клана.

– Твоего клана?

– Да! Я предводитель зеркальных василисков. И мы должны выявить твою вторую сущность.

Я вдруг замерла, вспоминая, как в схватке с моими несостоявшимися насильниками Торвальд представал в виде белого сверкающего чудовища с длинным телом, крыльями и рогами…

– Что? Что такое? – он будто слегка встревожился, наблюдая за моей реакцией на информацию.

– Мама? – позвал Ник. – Все в порядке?

– Дда… А Ник? Он тоже имеет… э-э-э… звериную ипостась? – уточнила я осторожно.

– Да, имеет, – кивнул Торвальд. – Но пока она не проявится. У детей подобное случается позже. А вот ты… ты точно должна понять своего зверя. Ощутить его и прийти с ним в согласие.

– В смысле? В согласие?

– У каждой второй сущности есть свой характер, свои повадки и… э-э-э… потребности…

– Типа гона? – внезапно спросил Ник.

Торвальд приподнял брови, нахмурился, поиграл желваками и прочистил горло.

– Откуда ты это взял?

– Прочел в мамином далте. Она встала чуть позже, а я утром взял его и слегка полистал. Про ваш мир, про бессмертных с разными звериными сущностями. Как у оборотней. Верно?

Торвальд только кивнул, продолжая буравить сына внимательным взглядом, и время от времени косясь на меня.

– Ну во-от… Вроде как были древние, и у них было сразу несколько сущностей. А бессмертные высшие произошли от них и людей. Или какой-то другой похожей на нас расы. И там уже у каждого высшего одна сущность. Тогда образовались и кланы. Клан зеленых драконов, клан зеркальных василисков, клан стеклянных василисков и прочие…

– Так и есть, – тихо произнес Торвальд. – Дальше? Что еще ты узнал?

– Ну-у-у… В общем, есть еще низшие. Их сущности: лисы, волки, медведи… тигры… Не чудовища, а просто животные.

Торвальд усмехнулся на слово «чудовища». Но не зло, а скорее с иронией.

– И? – поторопил Ника.

– И… вот. Древние создали зеркальный коридор, используя свою кровь и ауру. Эти зеркала ничему больше не подчиняются, кроме крови древних… И их поля. Самые мощные из высших способны использовать коридор, единицы из них – управлять им. Но не подчинять себе. Коридор как живой – имеет свой характер, и может действовать на свое усмотрение. А еще регулярно появляется Разлом – вроде трещин в мирах и измерениях. И его высшие время от времени устраняют. Как только Разлом начинает двигаться по мирам, его наполняет бурая материя – что-то вроде альтернативной материи нашей. Как будто пытается создать новую Вселенную из совершенно иных частиц и энергий.

– Из антиматерии. Ага.

– Ну и вы сейчас с этим боретесь. Древние справлялись легче и проще. Но их, вроде как, совсем не осталось. Они истребили друг друга в схватках и войнах. Что-то там не поделили, поссорились…

– Власть не поделили, это как водится.

– Во-от! Поэтому высшие по договоренности правят поочередно. Кланы назначают выборы и турнир. До него высшие могут сражаться в одиночных дуэлях и устранять соперников разными способами. Потом идет уже бой и выборы.

– Это как? Бой и потом выборы? – уже и я заинтересовалась рассказом. Губы Торвальда растянула слабая улыбка – ему понравилось, что мне стало любопытно.

– Я не совсем понял этот момент. Как будто есть поединок и еще какие-то выборы…

– Выбирают из тех, кто остался относительно цел. В таких боях не бывает абсолютных победителей. По крайней мере, я с подобным не сталкивался, – охотно объяснил нам с Ником Торвальд. – Сильно раненые выбывают из претендентов. Те, кто слабо пострадал и еще на ногах, дальше участвуют уже в выборах. Все высшие кланы голосуют за правителя.

– А-а-а! Понял! – улыбнулся мой Ник. – Я как-то читал книгу про оборотней. Там вожака тоже выбирали в схватке. А у вас же совсем разные двусущие…

– Кхм… Двусущие, – Торвальд покачал головой. – А гон? – уточнил тихо и прищурился, глядя на Ника.

– Я не понял… – замялся мой сын. – Как будто ваш зверь и ваше нутро выбирает себе женщину – раз и навсегда. И вы ее после безумно любите… Это как любовь с первого взгляда и лебединая верность одновременно…

Торвальд усмехнулся с некоторым облегчением – я слышала, как он выдохнул – и кивнул.

– Умный пацан. Но больше не давай ему свой далт. Там может быть информация не для его возраста…

Я сразу смекнула – на что намекал высший.

Гон – это у животных – желание поиметь самку. А вовсе никакая не романтическая привязанность. Это жажда во что бы то ни стало продолжить свой род, оставить свое ДНК. И никакой любовью там даже не пахнет…

– Я не дам, – кивнула я. – Стальвия обещала справить Нику личный далт с разными там детскими штуками.

– Значит справит, – кивнул Торвальд.

Они были так друг в друге уверены. Стальвия вчера, помню, сказала: мол, если брат обещал – точно сделает. И тоже самое сейчас уверял Торвальд.

– Идем, – нетерпеливо потянул меня бессмертный за плечо.

Я инстинктивно дернулась, потому что тело сразу вспомнило о вчерашнем происшествии в ванной и даже слегка подвинулась на стуле.

Шкррр… Тихо шкрябнули о паркет ножки…

Ник удивленно приподнял бровь. Я натянуто улыбнулась сыну и посмотрела на Торвальда – у того в лице не было ни кровинки. Если раньше его кожа казалась светлой, теперь она была просто белой. Губы поджались, чуть скривились в гримасе: чем-то средним между злой ухмылкой и болезненной…

Торк… торк… торк…

Я не сразу поняла причину странного звука. Но когда увидела, как из сжатых кулаков Торвальда капает кровь, догадалась – прорвал кожу ладонями. Боже! Я о таком только в книгах читала! Как оборотни или всякие другие фантастические существа так делают на мощных эмоциях.

Торвальд проследил за моим взглядом, чуть удивился, словно ничего не почувствовал, и раздраженно рыкнул:

– Да собирайся уже! Стальвия сейчас же займется Ником. А нам надо побыстрее разобраться с твоими способностями и второй сущностью! Пока у меня еще есть время до начала турнира!

Я поднялась и Торвальд толкнул в лабиринт. Также как и вчера – одновременно со злостью и бережностью.

– Могли бы и извиниться… – буркнула я, очутившись внутри зеркального коридора.

– За что? – обернулся ко мне Торвальд, глядя в упор – глаза в глаза. Это почему-то меня немного смутило.

– За вчерашнее, – густо краснея, ответила я и инстинктивно отвела взгляд.

Высший взял мою голову за подбородок, и мне ничего уже не оставалось, как только восстановить нш зрительный контакт.

– Я вчера извинился. Это помогло? – спросил он с нескрываемой досадой в голосе.

– Не особо, – выдохнула я.

– Тогда зачем зря сотрясать воздух? – уточнил Торвальд, начиная сильнее хмуриться.

– Затем, что вы поступили тогда мерзко!

Он отпустил мой подбородок, на секунду отвернулся и вновь повернулся ко мне лицом:

– Какая разница, что я скажу, если ты уже меня осудила и вовсе не собираешься извинять? – спросил с какой-то новой для меня интонацией.

Она вибрировала в голосе бессмертного и отдавалась внутри… Как-то странно, однако что-то во мне сейчас отзывалось. Это было непривычно и необычно.

– Вообще-то, когда кого-то обидел, принято добиваться у него прощения! – возмутилась я. – А вы меня… обидели…

Он прикусил губу – до крови, я видела, как Торвальд слизнул бурую каплю. Быстро так, словно скрывал. Усмехнулся: зло и досадливо.

– Как? Как я должен добиваться прощения? Без конца извиняясь? Ну скажи!

Он говорил с вызовом и рычанием. Был в чем-то прав и даже логичен. Не собиралась я пока что его прощать. Но все равно хотелось его извинений. Не знаю почему – очень хотелось.

– Хочешь услышать, что я был неправ? – чуть расслабился и усмехнулся Торвальд. – Да! Я был неправ! Так вести себя недостойно! Еще что-то?

– Как хотите, – фыркнула я, скрестив руки на груди.

– Я хочу, чтобы ты меня поняла! – вдруг резко и хрипло произнес он, одним движением притянув меня ближе. – Но пока это, кажется, невозможно!

– Поняла что? То, что вы вчера сделали?

Он зарычал, отпустил меня, сказал несколько едких слов на другом языке – но я все равно все поняла и выдохнул:

– Идем на тренировку! Так мы ни к чему все равно не придем.

– Не спорю, – зачем-то сказала я.

Торвальд вдруг подскочил, снова схватил меня, притянул и заглянул мне в лицо.

– Что тебе вообще надо? Ну вот скажи!

– Э-э-э… – я вконец растерялась, но почему-то знала, чувствовала – вчерашнее не повторится и ощущала себя вполне даже спокойно. Хотя понимала – если захочет, он меня не выпустит и не даст дернуться. Я уже знала – насколько он сильный. Не только по-мужски, но и как бессмертный.

Торвальд вновь загнул такое ругательство, что у многих земных алкашей уши свернулись бы в трубочку, и отпустил меня.

Крутанулся спиной.

– Иди за мной! – рыкнул резко.

– Я-а-а… Не знаю, как пользоваться коридором.

– Знаешь! Пробуй! Иди за мной!

И… он исчез, оставив меня посреди странно двигающихся зеркал.

Это метафическое место завораживало. Пропал Торвальд – исчезли и мои негативные эмоции, направленные на высшего бессмертного. Я вгляделась в зеркала.

Где-то зеленел луг, где-то – от горизонта до горизонта – сосала глаза морская синяя гладь.

Где-то – я видела только горы, похожие на изысканное украшение своими сверкающими разноцветными пиками.

Нет, мне туда точно не нужно…

Я вдруг ощутила коридор немного иначе. Как будто он со мной начал общаться. Подтолкнул, потянул… В чем-то – практически как Торвальд. Я не видела – куда надо идти – никаких пейзажей, никаких зданий… Но ощущала…

Сделала шаг, крутанулась внутри серебристого зеркала, окутанная странным маревом цвета ртути, вышла, сделала еще шаг. Еще шаг – и еще поворот… Коридор меня вел, и я чувствовала присутствие Торвальда. Это было так странно и необычно. Я не видела его, но ощущала. Воспринимала, что высший сейчас рядом.

Но уловить взглядом его не могла. Он будто прятался от меня в зеркалах и вдруг мелькал в них странной, удлиненной тенью…

Каждый шаг приближал к заданной цели. К какой? Я и понятия не имела. Но коридор знал и действовал правильно.

Я сменяла одно зеркало на другое. Одни раскалывались вдруг словно стекло, выпуская меня между серебристыми стенками, другие меняли форму, утолщались, внезапно становились объемными и округлыми, третьи просто подталкивали вперед…

Я двигалась уверенно и спокойно. Потому что так воспринимал меня коридор, и я сама его так воспринимала.

Древняя кровь… кровь создателей лабиринта. Именно она разговаривала сейчас с этим метафическим местом, именно она могла чувствовать коридор и Торвальда по мере движения.

Я вышла, а скорее даже выскочила на эдакий громадный испытательный полигон.

Эпичное, невероятное место напоминало о фантастических фильмах.

Под ногами были только серые скалы, вокруг вздымались и уходили вниз пики. Над головой плавали куски материи. Именно так! Кусочки пространства, которому я могла придать новую форму.

Чуть выше, над моей головой, мелькали в зеркалах разные миры. И теперь они выглядели очень детально. Я видела умирающие равнины, выжженные развитием цивилизации. Джунгли из камня, пластика и металла, похоронившие под собой все живое. Видела погибающие от эпидемий племена и целые поселения при смерти…

И цветущие, здоровые миры мне в видениях тоже являлись.

Рядом вдруг оказался Торвальд. Близко, практически задевая плечом. Однако касания не случилось – древний чуть отпрянул, будто неожиданно вспомнил мою реакцию на его ладонь на плече.

– Видишь? У тебя все получается. Твоя древняя кровь и зеркальный коридор – одно целое, больше, чем я или он. Я могу лишь пользоваться лабиринтом…

– А я? – вскинула я взгляд на высшего.

– А ты слышишь его и понимаешь.

– Вы восстанавливаете погибающие планеты, умирающие поселения лечите? – озвучила я собственную догадку.

– Иногда.

– Почему иногда?

– Потому что не каждое поселение и не каждая планета должны быть восстановлены.

– Это как? Я что-то не понимаю…

Я растерянно изучала его лицо. Торвальд странно скривил красивые губы, словно ему больно наступили на палец.

– Ну ведь ты не считаешь, что нужно простить меня, хотя прощение – вроде как часть общения и созидания.

– Причем тут вообще мы? – возмутилась я. – Почему вы все сводите к личному?

– Да ничего я никуда не свожу! – рыкнул он в своем фирменном стиле: раздраженно и немного досадливо. – Просто ты не видишь пока повода прощать меня. Также и мы. Не всегда видим повод спасать… Есть те, кого следует выручить. И те, кому смысла нет помогать…

– Я все равно не понимаю…

– Поймешь. Со временем все придет. Давай. Для начала определимся – к какому ты относишься виду…

Глава 8

Торвальд

Она меня бесила, притягивала, заставляла не к месту улыбаться и злиться заставляла тоже не к месту. Я вел себя как какой-то подросток, с головы до ног напичканный гормонами, не способный ни о чем больше думать, кроме своей зависимости от женщины…

Я понимал – всему виной гон. Ее Ник красиво об этом сказал. Элтра, судя по всему, считала иначе. Видимо, думала – все дело в инстинктах: низменных и абсолютно животных. В чем-то она оказалась права, но далеко не во всем, как полагала. Объяснять же, тем более – оправдываться, было уже выше моих сил.

Поэтому я не знал как с ней разговаривать.

В какой-то момент вдруг дал слабину: спросил – чего ей вообще надо. Сказала бы – дворец до небес, мне с сыном личную школу, оргазмы – сорок, пятьдесят за ночь, пока кровь древних не иссякнет… Я бы сделал. Точно бы сделал.

Но она вообще меня не понимала.

Обучать я не привык и никогда не наставничал.

Поэтому решил положиться на свойства ее древней крови. Коридор – как домашнее животное для тех, в чьих жилах такая течет. Иногда своенравное, иногда злобное, но все равно зависимое от хозяина. И уж если хозяйка явилась, зеркальный коридор ей подыграет всенепременно. Так я рассудил, но на всякий случай, постоянно находился поблизости к Элтре. Страховал, бережно ее удерживал. От резких шагов, от неправильных зеркал…

Однако, как выяснилось, даже этого не требуется. Она прекрасно ориентировалась в лабиринте и нашла меня без особых трудов.

Я думал – обучение пройдет также. Легко, с пинка и с первой попытки.

Настолько она меня впечатлила в зеркальном коридоре…

Но не тут-то было.

Я брал материю и лепил из нее все, что потребуется.

Восстанавливал моря, океаны, землю, планеты… и разных существ.

У нее легко получалось лечить: раз – и готово. Целые племена разных рас, зверей и птиц, стаи, стада… В любом количестве выходило практически. Леса взвивались к небу на месте выжженых пожарами джунглей и отравленных ядами цивилизации, использованных до полной бесплодности почв… Пожухшие цветы распускались, смятая трава отрастала, травмированные существа выздоравливали. Не сразу – но гораздо быстрее, чем если бы я ими занялся…

А вот с остальной материей было туго.

Да, она могла ее скручивать, создавать карманы, искусственные участки. Вроде пещер, прилесков или полян…

И делала это без объяснений. Словно из бумаги складывала оригами. Задумчиво крутила материю, соединяла и раздвигала…

Но с восстановлением планет не справлялась. Эта метафизика ей не подчинялась.

Элтра пробовала, пыталась снова и снова…

Протягивала аурные щупы. Повинуясь моему голосу, воображала, как слой за слоем заново воссоздает почву, как восстанавливает ядро, запуская реакции, как атмосферу соединяет, сращивая дыры и трещины…

Я чувствовал, как ее мысли и щупы пытаются, силятся…

Но результат оказывался, увы, минимальным.

Исцеление разных существ или даже растений, что давалось мне ценой неимоверных усилий, она делала легко и просто – на раз-два, как выражаются. А вот то, в чем я был мастер и почти не тратил энергии – у нее выходило из рук вон плохо…

Я вспомнил, что не все древние умели это делать, как высшие. Только определенные кланы и индивиды.

После очередного фиаско с восстановлением небольшой Луны, где располагалась колония одной расы, Элтра досадливо поджала губы.

– А может у меня и нет никакой этой древней крови? Может, вы ошиблись? – спросила обиженно. Она выглядела сейчас маленькой девочкой. Немного растерянной, досадливой и очень расстроенной. И у меня в груди что-то вдруг екнуло. Я смотрел в эти ее невероятные глазищи: просто обалденные в своей красоте и глубине, и больше всего на свете хотел утешить свою ученицу.

Какой там Разлом?

Какой там турнир?

Какая возможная гибель на горизонте?

Если ей сейчас некомфортно и плохо?

Я еще никогда себя так не чувствовал. Это было как удар ниже пояса. Но то, что там находилось, хотя и реагировало – и даже реагировало со всей силой – но было больше не превалирующим в нашем общении. Я видел в ней, прежде всего, друга. Обиженное близкое мне существо, которое критически нужно утешить. И только лишь потом – объект вожделения.

Если это животный гон, как думала Элтра – то я дебил: причем, абсолютный и безнадежный.

Потому что сейчас между «взять» и «утешить», между «присвоить» и «дать ей уверенность и спокойствие», я всякий раз, без сомнений, бы выбрал второе.

– Просто у тебя другие способности. Но и это в какой-то степени доступно. Освоишь, я в этом совершенно уверен.

– Кхм… у меня есть медицинское образование… Я ни дня не работала по специальности, но зачем-то же я его получала… Может и с этим еще что-то связано?

Я пожал плечами и улыбнулся.

– Ты могла чувствовать свою сущность и особенный дар, но не понимать его до конца на Земле. Не переживай, все получится, просто не сразу… Не может не получиться. Вон как ты с коридором – на «ты», практически, как с личной собакой. Я еще не видел бессмертного, даже высшего, которому он бы так подчинялся. И не только – еще и подсказывал, поддерживал. Обычно он любит всякие каверзы. Показывать, что не нужно, подкидывать разные ребусы. А с тобой он общался прямо, как с родной… Это не просто так, уж мне можешь поверить… Видимо, за долгое отсутствие древних зеркальный коридор сильно по ним тосковал. И тебя поэтому принял буквально как родственницу. Теперь – твое право с ним договариваться, действовать внутри, как только ты пожелаешь…

Она хмыкнула.

– А ты сейчас странный.

– Какой? – удивленно вскинул я бровь.

– Ну-у-у… Не такой злой и сердитый, как раньше. Даже, вон, иногда улыбаешься. Я думала, ты вообще этого не умеешь…

Я усмехнулся. Да я не злой! И не сердитый! Но как тут ей объяснить? Видимо, никак…

– Ладно. Давай попробуем вызвать зверя.

– А своего зверя мне вначале покажешь? – она разговаривала теперь немного иначе. Раньше в каждом вопросе Элтры, в любом ее замечании или слове я слышал затаенные осуждение и обиду. А еще заметное раздражение на меня. Теперь же ничего этого не было совершенно. И хотя у высших обычно не принято показывать своего зверя вот так запросто, демонстрироваться женщине ни с того, ни с сего, я закрутился, поднял материю и обратился в зеркального василиска.

Она раскрыла рот и внимательно рассматривала меня с разных сторон. Обходила вокруг, приближалась и отдалялась. Чуть щурилась – на солнце мое сверкающее тело давало мощные и внезапные световые отблески.

– Красиво, – выдохнула Элтра и меня та-ак это завело. Как полного дебила и позера, наверное. Впервые с момента знакомства она не сторонилась и даже восхищалась хоть чем-то во мне. Я взмахнул четырьмя мощными крыльями василиска, взмыл ввысь прямо у нее на глазах и сделал изящную петлю в воздухе. Красовался и хорохорился, изображал из себя жалкого клоуна. И – самое странное – мне это нравилось! Она смотрела, все еще приоткрыв рот. И мы с моим зверем прямо-таки ликовали. Из пасти вырвался довольный гортанный рев…

Было так здорово, как еще никогда. Хотя особого повода для этого и не возникло. Она просто никогда раньше не видела подобных существ, разве что в фильмах и на картинках.

Я опустился, совершил круг почета и свернулся вокруг нее полукольцом. Она коснулась моей гривы, сотканной из мириады рогов. Вообще-то это самое нечувствительное место. Обычно подобные касания я чувствовал едва-едва. И даже не думал, что стоит ее руке скользнуть по рогам, как меня снова накроет дикое желание… Василиск резко и очень сильно возбудился. У моего зверя мужские органы располагались внутри тела. Василики и драконы отличались этим от сфинксов и остальных низших и высших бессмертных. Определить – кто мужчина, кто женщина в звериной ипостаси возможно. Мужчины – длиннее, крупнее и заметно мощнее. Но в остальном почти не отличаются от женщин. Пока не наступит момент гона и не накатит вдруг возбуждение.

Мужской орган быстро выскочил из тела и напрягся так, что мне стало больно. Однако я прикрыл его лапой и прижал к скале насколько возможно, чтобы Элтра пока ничего не заметила.

Она что-то такое почувствовала, воззрилась уж слишком внимательно, я повернул к ней рогатую голову и опустил, позволяя пощупать. Элтра отвлеклась от моего тела и начала осторожно гладить рога. Василиск едва не сошел с ума от желания и возбуждения. Ее ласки были и осторожными, и настойчивыми, и слегка робкими. Она и сама сейчас совершенно не понимала – что внезапно и неизбежно со мной сотворила. Я прикрыл мужской орган шипастым хвостом и чуть сильней приподнялся над камнями скалы, чтобы не было уже настолько неприятно. Стояк уперся в твердый и прохладный камень и это было то еще испытание. С одной стороны, волнами накатывало возбуждение. Орган был горячий, набухший и очень напряженный. У василиска эрекция уже не проходила. Орган так и прятался внутри тела – твердый и нацеленный на конкретное действие. А затем, при случае, просто выскакивал. Если обычно он медленно вываливался, напрягался, как случалось и в человеческом облике, то в момент гона и после подобного испытания, он просто выстреливал изнутри пикой. Я это понимал и отчетливо осознавал, что теперь расслабиться в этой сущности не получится. Сам виноват! Решил покрасоваться! Покрасовался! А теперь годами терпи… Вряд ли она захочет со мной спариться… Я уже потерял надежду на это… хотя и убеждал себя, что все придет обязательно. Что я соблазню ее и все равно сделаю своей.

Я чуть поерзал, привыкая к новым для себя ощущениям. Стояк пульсировал и настойчиво требовал своего. Из глотки василиска вырвался рык, скорее похожий на болезненный стон.

И тут Элтра начала двигаться по рогам вниз, вдоль моего тела, все дальше и дальше… Дошла и до нужного места – эпицентра желания. Коснулась чешуи на спине и на животе… Я дернулся, прикусил язык изо всей силы… Из стояка выскочила горячая головка… И больно уперлась в твердые камни…

Гатрикс! Как вообще я смогу это выдержать?

Ощущения стали уже практически нестерпимыми.

Я инстинктивно поднялся, чтобы избежать трения головки о жесткую поверхность скалы и… ее рука случайно скользнула куда надо. А точнее – куда совершенно не надо…

Я не выдержал, отпрянул – и обратился.

Элтра ошарашенно отскочила назад. Видок у меня, наверное, был сейчас тот еще. Голый, с вздернутой саблей «наголо». Когда вызывал своего зверя я эффектно спрятал одежду в пространственных карманах, чтобы появиться перед ней уже василиском. Теперь же я был перед Элтой совсем голый. Она вначале снова попятилась, а потом… неожиданно остановилась и… аж загляделась.

Скользила пытливым взглядом по моему телу, а я просто замер и больше не двигался. Гон заставлял мозги плавиться, окончательно закипать и все остальное гореть тоже. Но я уже научился себя контролировать и не повторял вчерашнее безумие.

Вначале я не понял – почему Элтра рассматривает меня настолько удивленно. Причем, именно то самое место, где все кричало о возбуждении и желании. Уж явно она видела неудовлетворенных мужчин…

И потом только сообразил.

– У нас яички внутри тела, – сказал хриплым голосом. – И совершенно нет волос в паху… Жди. Я оденусь. Сейчас. Минуту…

Она промолчала, но вновь не попятилась. Я отвернулся и достал из карманов в пространстве всю спрятанную там недавно одежду.

Натянул брюки, рубашку и оставил ее падать свободно, чтобы полностью закрыть обзор ниже пояса.

– Удивительное у вас строение… там… – она жутко смутилась, отвела взгляд и нервно закашлялась.

Я приблизился и взял Элтру за плечи.

– Хочешь изучить меня еще лучше? – спросил, потому что просто не мог промолчать.

– Ннет… я вообще не должна…

– Должна – не должна, – я отмахнулся. – Ты видела то, что я показал.

– Зачем?

– Я не хотел.

– Опять вышло случайно?

– Ага. Но на сей раз я тебя даже не тронул. Не так ли?

– Ага… – словно эхом отозвалась она.

– Так хочешь изучить наше строение? У василисков и драконов мужские органы прячутся внутри тела до возбуждения…

– А после? – она спрашивала и продолжала краснеть. Мне дико нравилось, как она сейчас реагирует. Ей хотелось знать! Было жутко интересно и занимательно! И, в то же время, накатывало сильное смущение. Такой: розовощекой, чуть зажатой и неловкой, она нравилась мне еще больше.

Я положил ее руку на свой стояк. Зачем это сделал, и сам не знаю. Возбуждение лавой прокатилось по венам, я резко выдохнул и сказал с перерывами, делая выдох на каждом слове:

– Тут гладко, когда я не хочу женщину…

– А перед постелью… вот так, как сейчас?

– Как сейчас, когда…

«…У меня гон…»

Я прервал откровения посередине, прокашлялся на ее вопросительный взгляд и ответил:

– Как сейчас только с тобой.

– Ну прям! – опять почти по-детски парировала она.

– Не хочешь – не верь. Но я не обманываю…

Она смущалась, дышала с частыми перерывами, но не убирала руку с моего стояка. Затем все же опомнилась и отдернула. Я ощутил боль и досаду. Но постарался проглотить неприятное впечатление. И как можно скорее сменить тему. Потому что – кто знает, как далеко я зайду. Сейчас у меня были лишь мысли о том, как неприятно продолжать терпеть возбуждение и как же хочется нормальной разрядки. Даже пускай и с помощью ее ладони…