Текст книги "Vip-зал"

– Давай зажми рубильник, а то закапаешь мне обувку. И неплохо было бы пропылесосить тут. Под ногами скрипит, как в какой-то гребаной песочнице.

На обратном пути Деяну стало едва ли не стыдно. Не надо заниматься такими вещами, когда не контролируешь уровень сахара в крови. Это все портит, да и многие дела могут провалиться.

Он вспомнил, каким Тедди был в прежние времена. В тот вечер какой-то парень крутил с девицей, за которой он наблюдал весь вечер. Они с Тедди были в клубе «Карма» на Стуреплан и выпили несколько шотов, и еще занюхали по дорожке в туалете. Тедди подошел прямо к тому придурку и спросил, хочет тот разобраться у бара или выйти. Парень посмотрел на него, не понимая, что за дела, но от этого Тедди только больше взбесился. Он повернулся к Деяну, Деян хорошо помнил этот свирепый взгляд.

– Этот кретин, кажется, по-шведски не понимает.

И врезал парню справа. Тот упал навзничь. Тедди начал пинать его ногами: один, два, три мощных пинка. Парень пытался закрыть голову руками. Четыре, пять, шесть ударов в грудь и голову. Тедди все колотил его. Деян кричал, что теперь уже хватит, но это не помогало. Тедди как с цепи сорвался. Наконец Деяну с большим трудом удалось его оттащить, а потом увести оттуда.

Нужно позвонить Тедди и узнать, как у него дела. Он достал телефон и набрал нужный номер.

– Здорово, это я.

– Чем занят? – Тедди говорил отрывисто. Это было еще неприятней, чем чувство стыда из-за того, что он переборщил с Брюханом.

Деян попытался говорить настолько радостно, насколько только мог:

– Мы с Томасом поехали и взяли мне «Ауди С7».

– Отлично.

– Йес. Так что я теперь не вожу «гопарскую тачку». Доволен?

Деян посмотрел на Томаса на пассажирском сиденье. Его лысая макушка блестела, а над губой, кажется, выступил пот. Не то чтобы с ним что-то было не так, хоть он и тугодум. Но Деян не мог избавиться от мысли, что Тедди с его мозгами разрулил бы проблему с Брюханом в сто раз красивее.

– Слушай, я тут поболтал с Иваном, который вчера говорил с Кумом. Жаль, но ничего нет.

– Херово.

– Ну, теперь я тебе это передал. Ты все еще уверен, что не хочешь вернуться к старым делам? Мне реально нужна помощь.

– Уверен.

Деян перевел дыхание, Тедди теперь уже не тот, что прежде. Он стал спокойнее, и это неплохо, но в то же время казалось, что у него появились какие-то другие мысли. Уверенность в голосе.

– Ты там? Тебя не слышно.

– Извини. Просто со службой занятости обломалось.

– Вот подстава.

– Они меня футболят туда-сюда. Говорят, что поиск работы может занять полгода.

– Да им на тебя насрать. Разве нет?

– Деян…

Они помолчали. Деян понажимал на кнопки климат-контроля, погладил рукой кожу на приборной панели. Шикарная машина, С-класс и все такое.

Тедди заговорил:

– Но у меня только что был другой странный разговор. Юрист по имени Эмили из адвокатской конторы, которая хочет мне помочь с долгами. Я сказал, что у меня денег нет.

– Нужно сходить к ним.

– Это точно слишком дорого.

– Тедди, ты мой друган. Я могу тебе помочь заплатить, если ты думаешь, что дело хорошее.

– И откуда же будут эти деньги?

Деян глубоко вздохнул.

* * *

Он лежал не шевелясь. Колени подтянуты к груди. Руки чем-то стянуты за спиной, лодыжки связаны кабельной стяжкой. Боль пульсировала в руках и ногах; когда он двигался, они ныли. И руки затекали, если не менять положение время от времени. Рот ему заклеили липкой лентой, и она больно стягивала щеку.

Голова побаливала. Ему нужны его таблетки. Шишка на затылке распухла.

Филип точно не знал, но думал, что пролежал здесь около четырех суток.

Жесткий плиточный пол. Непроглядная темень, гораздо темнее, чем, как он думал, бывает в закрытой комнате. И он почти сразу погадался, что это ванная. Что-то такое с запахом, с гулким звуком, что было ему знакомо. Он попытался ощупать предметы вокруг. Унитаз, раковина, сушилка – никаких сомнений не оставалось.

Вспышки в голове. Все казалось таким нереальным. Они повалили его на пол в прихожей у него дома. Темнота в мешке и голове пугала его. Они сработали быстро и профессионально. Бесшумно. Не проронив ни единого слова.

Он не понимал, как такое могло с ним произойти.

Дверь открылась через какой-нибудь час после нападения. Сначала он ничего не видел. Свет бил в глаза.

Прошло несколько секунд – и он увидел человека, который проскользнул внутрь. В дверь бил не солнечный свет, скорее свет от двух ламп. Похоже, их специально направляли ему в лицо. Темные штаны, черная кофта, бейсболка на голове. Человек наклонился. Эту картину Филип никогда не забудет. Нижняя половина лица растянута в такой широкой ухмылке, что в эту пасть можно засунуть пару кулаков. Огромные зубы с едва прикрытыми корнями и красные губы. Улыбка, которая больше напоминала рисованного джокера, чем живое существо. Но это была не улыбка живого человека. Что-то вроде шарфа или платка с рисунком, чтобы скрыть нижнюю часть лица. Это выглядело так мерзко, что Филип почувствовал, как желудок сжался.

Человек поставил на пол пакет и приказал ему пить. В пакете была пластмассовая бутылка с парой глотков воды на дне.

Интересно, что это такое на самом-то деле. Возможно, будет не так уж и плохо, если его накачают наркотой.

Джокер отодрал липкую ленту от его рта.

– Пожалуйста, скажите, что вам нужно, я это сделаю, – взмолился Филип и попытался сесть.

Человек протянул ему бутылку. Филип выпил все большими глотками.

– Пожалуйста, я заплачу, я не пойду в полицию. Обещаю.

– Заткнись! – Голос был, кажется, мужским, но Филип до конца не был уверен.

– Пожалуйста, прошу вас. Выпустите меня отсюда, я вам отплачу.

– Заткнись. Нам нужны твои коды для банка.

– Пожалуйста…

– Код давай и завали!.. Ты меня не понял?! – Тон голоса изменился.

Филип опустил голову и замолчал. Он даже не мог разглядеть, блондин или брюнет этот человек, который над ним склонился. Бейсболка скрывала волосы, а бивший в глаза свет не позволял рассмотреть детали.

Джокер наклонился ближе к Филипу и толкнул его на пол. Он упал навзничь.

Джокер навалился сверху. Казалось, что руки сейчас отвалятся. Филип чувствовал его тяжесть. Видел его блестящие глаза.

Потом он увидел, как Джокер поднес что-то к его лицу.

Кухонный нож с желтой ручкой.

– Тихо, я только хочу тебя научить молчать.

Боль в щеке была острой, и он вскрикнул. Но Джокер прижал руку к его рту и снова залепил его липкой лентой.

– Еще звук – и в другой раз я режу на пятнадцать сантиметров ниже.

Филип медленно сел. Он прижался щекой к плечу. Кровь капала на пол.

Он заплакал.

Его чуть не вырвало.

Он подумывал о том, чтобы избавиться от стяжек на руках и ногах. Можно использовать крючок для полотенец или что-то еще. Но что, если они увидят? Они уже показали, на что способны.

Время от времени он прислушивался. Иногда доносилось что-то похожее на радио или музыку на мобильном. Кто заметит, что его нет? Больше всего он общался со Стеффи, но она уехала. Конечно, она поначалу удивится: почему он не отвечает на звонки, но она не станет звонить в полицию только потому, что он не брал трубку несколько дней. А остальные? Может быть, Ян, они часто встречались на работе. Но они уже давно договорились о свободном графике, да и занимались в основном собственными проектами. Ян тоже не будет беспокоиться, если Филип не появится в офисе на этой неделе.

Он снова вспомнил первые сутки после похищения.

Через несколько часов после того, как его порезали, Джокер вернулся. Филип услышал, как щелкнул замок в двери.

Тот же слепящий свет.

Он отполз назад.

Человек с шарфом подтащил в дверной проем стул.

Филип заметил позади него еще одного человека, в балаклаве.

Джокер отодрал ленту.

– Сядь.

Филип прислонился к стене и попытался приподняться.

– Пожалуйста, развяжите меня, я не могу так. Я не могу думать, мне слишком больно.

Никакой реакции.

Джокер сел на стул.

– Твой гребаный калькулятор не работает.

– О чем вы?

– О том, что нам нужно от тебя десять миллионов, и мы пытались это дерьмо перевести, но хрен, твой кодогенератор не работает.

Сердце забилось быстрее. Это огромная сумма для перевода, но ему нужно сосредоточиться, нельзя спрашивать о деньгах.

– Но все должно работать, – тихо сказал он.

– Ни хера подобного. Нам нужно было быстро все сделать.

Филип попытался вспомнить. У него был портфель акций, в основном шведские биржевые акции общей суммой около десяти миллионов.

Еще восемь миллионов должны лежать на его основном счету и в разных сберегательных вкладах.

Кроме того, у него имелся полис-вклад, зарегистрированный в Ирландии, с акциями, ценными бумагами и фондам с общей стоимостью около двадцати миллионов, но для доступа к нему требовались, к счастью, другие логин и пароль. Еще у него были акции в мелких предприятиях, собственные пробные инвестиции, о которых в банке не знали. По-настоящему большие суммы лежат на счетах фирмы, вложены в ее дела, но к этим счетам у него нет прямого доступа. Все пароли и генераторы кодов хранились у его консультантов.

У него по крайней мере восемь миллионов ликвидными средствами, и еще больше можно быстро получить. Но похоже, что проблема в банковских правилах.

– Что случилось? – наконец спросил он.

Ему даже показалось, что Джокер вздрогнул.

– Я зол. Я не понимаю в этой херне. Твой сраный банк сделал какой-то блок, когда отправляешь больше десяти тысяч евро за границу. Еще они хотят, чтобы мы сказали, куда переводим деньги. Так что если они идут в Таиланд, нужно заполнить долбаную кучу бланков и страховок. Такую вот хренотень они придумали.

Филип напрягся.

– Да ты нас, мать твою, обманул, – сказал Джокер.

18 февраля

С рецепции позвонили: клиент прибыл. Через четыре часа нужно представить доклад о «ДД», так что сейчас не самое подходящее время для встречи. Но Магнус выразился вполне определенно.

К тому же она уже знала, что доклад выйдет отличный. Она не нашла серьезных юридических проблем, которые заставили бы клиента отменить сделку, но обнаружила довольно скользкие моменты. Они потребуют тяжелой артиллерии на финальных переговорах по стоимости объекта, то есть фирмы. Это приведет к запросу дополнительной информации об объекте, увеличению эскроу[6]6
  Сумма, передаваемая третьему лицу (в данном случае – юридической фирме) на имя другого лица с тем, чтобы она была выдана ему после выполнения определенных условий сделки.


[Закрыть], возможно, к пересмотру сделки. Другими словами, клиент будет еще больше нуждаться в помощи «Лейонс», прежде чем договор подпишут.

…Одним из объектов гордости в «Лейонс» была рецепция.

Адвокатское бюро «Лейонс» стремилось держаться на том же уровне, что и лондонские фирмы, но не как те акулы с тысячным адвокатским штатом: «Аллен & Оувери», «Линклэйтерс», «Клиффорд Чанс» и бог знает кто еще. Скорее, как небольшие конторы типа «Слотер и Мэй», «Парабис» или «Стюартс Лоу», то есть те, где каждый партнер имел значительный доход от сделки. Там годовая прибыль партнера была как у какого-нибудь биржевого директора из Штатов.

Пол вымощен крупными плитами готландского известняка, стены обшиты деревянными панелями. Это не старинные панели в английском духе, а скорее, матовые, ровные стены из березы. За стойкой из темно-серого гранита обычно обитал администратор. Замысел заключался в том, чтобы эта стойка символизировала древние шведские скалы: надежность и традиции.

Вдоль правой стены стояло несколько минималистичных кожаных кресел классического датского дизайна от Поля Кьеркхольма. На маленьких столиках лежали свежие номера «Современной индустрии», «Сделок недели» и несколько красиво разложенных международных бизнес-изданий. Эту стойку никак не спутаешь с какой-нибудь провинциальной конторой, полной простоватых адвокатов-универсалов, но и с гулкой пустотой больших фирм нет ничего общего. Когда клиент попадал сюда через на первый взгляд непритязательную дубовую дверь на седьмом этаже, он должен был сразу всеми фибрами своей души осознать, что находится в одном из лучших адвокатских бюро Европы. В фирме высшего класса.

В одном из кресел сидел мужчина. На вид лет тридцати. Широкоплечий, в ветровке, которая слишком тонкая для сегодняшней погоды. На полу лежал рюкзак.

Когда он встал, Эмили увидела, что он очень высокого роста.

– Добрый день. Меня зовут Эмили Янссон. Это я вам звонила.

Мужчина протянул руку.

– Спасибо. Найдан, но можете называть меня Тедди.

Его рукопожатие оказалось чересчур крепким.

Он не сводил с нее глаз.

Лифт запищал, и двери закрылись.

– Какая мерзкая погода! – сказала Эмили.

– Да.

– Но будем надеяться, что до конца зимы выпадет немного снега.

– Ммм.

– Вы бывали здесь раньше?

– Нет.

Тут она сдалась. Поездка с седьмого этажа на десятый заняла всего несколько секунд.

Кабинет Эмили находился парой этажей ниже, и оттуда открывался замечательный вид, но сейчас они были под самой крышей, где располагались приемные и конференц-залы. Вид здесь через панорамные окна был не просто замечательным, а невероятным.

Отсюда старые газгольдеры в парке Йердет казались темными силуэтами на горизонте, они ясно обозначали границу стокгольмского «Центра» – понятия, которое было определяющим для цен на жилье в городе. Либо вы внутри кольца – либо вы ничего не стоите.

Она покосилась на сидевшего рядом мужчину, проверяя, произвела ли на него впечатление эта картина. Он рассматривал свои колени.

Они расположились в одной из небольших переговорных, у всех них были немного дурацкие названия. Эта называлась «Усадьбой».

Эмили, как положено, протянула ему свою визитку. Он взял ее, не зная, что делать дальше. Она вспомнила некоторых пожилых партнеров, которые всегда следовали определенному этикету. Правый верхний угол полученной визитки следовало загнуть.

– Как я уже говорила по телефону, я поняла, что вам требуется помощь с санацией долгов.

Найдан, Тедди или как там его звали, убрал визитку в бумажник.

– Кто вам об этом рассказал?

Возникла пауза, пока Эмили обдумывала, как ей ответить. И задание, и клиент так не походили на ее обычные поручения. Она имела весьма смутное представление о санации долгов, пока Магнус не попросил ее связаться с этим клиентом и предложить ему услуги фирмы.

Обычно дело касалось людей без постоянного дохода, которые задолжали по кредитам.

При помощи приставов можно договориться о программе выплат. Кредиторы в таких случаях вынуждены согласиться всего лишь на двадцать процентов по своим претензиям – во всяком случае, лучше, чем ничего, и должнику приходится соглашаться жить на прожиточный минимум в течение пяти-шести лет.

– Один из партнеров в нашей фирме хотел бы вам помочь. Я его ассистент, так что я к вашим услугам.

Тедди взял бутылку минералки с подноса на столе. Он не ответил, только открыл бутылку и наполнил стакан.

– Почему он хочет мне помочь? – наконец спросил он.

Это Эмили и сама хотела бы знать. Но у нее имелись инструкции от Магнуса, как следует отвечать.

– Иногда мы работаем, так сказать, pro bono, оказываем помощь тем, кто не может за нее заплатить. Я не знаю, как мой начальник узнал именно о вашей ситуации, но для такой фирмы, как наша, важно помогать гражданам, и я могу гарантировать, что вам предложат самое лучшее обслуживание.

– Вот как. Но тогда я сразу раскрою карты, посмотрим, что из этого выйдет.

Эмили снова внимательно на него посмотрела. И заметила, что у него не хватает одного зуба в нижнем ряду.

– Я просидел в тюрьме восемь лет и только что вышел.

Она вздрогнула. Она знала, что в Швеции всех обычно выпускали после того, как они отбудут две трети срока. Восемь лет колонии означали, что Тедди осудили на двенадцать. За серьезные преступления так много дают. Почему Магнусу было так важно помочь именно этому человеку?

Тедди кратко рассказал о своих проблемах с работой и о том, что живет за счет своей сестры.

– И долги, ну да, они есть.

Эмили задала наводящие вопросы. О размере долгов, о том, как они разделены, насколько они старые, знал ли он, кто предъявлял претензии. Вместе они заполнили бланк. Он не выглядел довольным. Серый туман за окном как будто давил на стекла. Клубящаяся городская дымка добралась и до комнаты с видом.

Когда они закончили, она снова взглянула на него.

– И еще кое-что. Партнер, Магнус Хассел, хотел бы встретиться с вами лично.

Сегодня на Магнусе был алый галстук, завязанный идеальным узлом.

Лиловый платок в нагрудном кармане.

Он пожал руку Тедди и сел в кресло. Эмили осталась на своем стуле. Магнус по привычке перекатывал ручку между пальцами.

– Мы не знакомы, я обычно работаю со слияниями и поглощениями, мы помогаем продавать, покупать и объединять компании. Мы работали, например, с продажей «Адакстры» прошлой весной. Мы на одиннадцатом месте в списке крупнейших юридических фирм Скандинавии. Наша цель – быть лояльными нашим клиентам и способствовать их благополучию.

Эмили задумалась об этом вечном потоке хвастовства. Четыре раза за последние десять лет справочники «Лигал 500» и «Лучшие в Швеции по мнению клиентов» выбирали «Лейонс» лучшей фирмой в проведении транзакций («Лучшая команда профессионалов в сфере слияний и поглощений»). Самого Магнуса в международном рейтинге охарактеризовали как «высоко рекомендуемого ведущего юриста».

Тедди сидел, опустив голову, и, похоже, даже не слушал. Эмили не могла взять в толк, что не так с этим человеком. Невнимательный. Пассивный. Неблагодарный.

Магнус сцепил руки перед собой. Рукава пиджака натянулись и обнажили запонки на манжетах. В форме букв «М» и «Х» из чистого золота.

Эмили узнала то движение, которым он давал понять, что сейчас речь идет о чем-то важном.

– Дело в том, Найдан, что я хотел бы попросить вас помочь мне и Эмили в одном деле.

Во второй раз за день Эмили вздрогнула. Обычно Магнус говорил о делах откровенно, но определенно не сегодня. Он ничего не сказал ей о том, что хотел привлечь Тедди. Похоже, санация налогов была только предлогом.

– Речь идет о пропаже человека, – продолжил Магнус.

Он замолчал, как будто желая удостовериться, что Тедди его слушает.

Тедди ничего не сказал, но, по крайней мере, поднял глаза.

– Мы точно не знаем, как давно этот человек исчез – от трех до шести суток. Мы не знаем, где он. Его родители сами не свои от беспокойства, как вы понимаете. Мы подозреваем, что его увезли силой.

Тедди резко перебил его:

– И почему же это, можно мне узнать?

– Да, в общем, я считаю, что его похитили. Боюсь, я не могу сейчас вдаваться в детали. Понимаете, это, так сказать, довольно уважаемое семейство.

– И почему вы хотите, чтобы я вам помогал?

Магнус отодвинул кресло и откинулся на спинку. Он смотрел в потолок, как будто размышляя над ответом, возможно, его разыгрывают.

– Это срочное дело. По полицейской статистике, если человека не находят в течение сорока восьми часов, риск смертельного исхода удваивается. И это ужасно. Эмили тоже занимается этим вопросом, так что вам не придется работать в одиночку.

– Мне кажется, вы не ответили на мой вопрос. К тому же похоже, что у вас уже есть крутой специалист.

– Конечно, но нам нужны вы.

– Почему?

– Буду совершенно откровенен, дело такой важности, что нет причин вилять. Эта история как-то связана с Седертелье. За пару недель до исчезновения на жертву напала группа людей, как мы думаем, оттуда.

– В Седертелье есть и другие люди, чтобы вам помочь.

Магнус наклонился к нему над столом.

– Тедди, я думаю, ты понимаешь, почему ты нам идеально подходишь. Сам знаешь, мне не нужно это озвучивать. Правда?

– Я знаю, что вы думаете.

– Тогда, полагаю, ты меня понимаешь. И понимаешь, почему нам нужен именно ты.

Эмили больше не могла сидеть спокойно. Она осторожно повернула голову, чтобы посмотреть, как Тедди реагирует. Он все так же смотрел прямо перед собой.

– Тогда я должен сообщить, что больше такими делами не занимаюсь.

Магнус захлопнул рот, как будто у него внезапно закончились слова.

– Позвоните лучше в полицию, – продолжил Тедди.

Ручка перекатывалась туда-сюда в руке Магнуса.

– Нет, будь добр, послушай меня еще пару секунд. Я понимаю, что именно сейчас у тебя есть все причины осторожничать и совсем неприятно так долго просидеть в тюрьме. Но семья пропавшего не может позволить себе обратиться в полицию. Все знают, что полицейские не прочь слить жареные истории газетам, ты и сам в курсе этого. Если это просочится, шансы найти парня уменьшатся, а те, кто его похитил, могут запаниковать и наделать глупостей. Это слишком опасно, я сам им отсоветовал. Помнишь похищение Себастьяна Андерссона?

– Конечно. Эту историю все помнят.

– Так получилось, что я хорошо знаю его отца. Он мне сказал, что их самой большой ошибкой было позвонить в полицию.

– Потому что они растрепали.

– Да, и наши дорогие таблоиды отслеживали работу полицейских, так что похитители смогли вовремя скрыться. Кроме того, они получили более детальную информацию о состоянии семьи Андерссон. Похитители повысили сумму выкупа до трех миллионов. Все пошло не так. Тело Себастьяна Андерссона так и не нашли.

– Но у них ведь есть спецотделы для этого, разве нет?

Эмили услышала, как скрипнул стул Магнуса, когда он наклонился еще ближе к Тедди.

– Возможно, но сейчас дело касается семьи того же ранга, что Андерссоны. То есть лакомый кусочек для прессы. О таком даже спецотделы не умолчат. Достаточно одного жадного глупого полицейского – и все выйдет наружу.

Тедди ничего не ответил.

– По той информации, что есть у меня, ты все еще лучший, и у тебя обширная контактная сеть.

– Вряд ли ваши друзья в нее входят.

– Все может быть. Но я считаю, что ты можешь нам помочь. И честно говоря, нет времени на препирательства. Кроме того, хотел бы упомянуть, что ты можешь, так сказать, сам выбрать вознаграждение.

Магнус многозначительно подмигнул.

Эмили это не понравилось – грязные деньги.

Тедди встал.

– Боюсь, это не для меня.

Магнус тоже поднялся.

– Постой, Тедди, я хочу сказать, что ты нам очень нужен. Необходим.

Тедди вежливо пожал протянутую руку Магнуса.

– Вы меня не знаете.

Затем он повернулся к Эмили и обменялся рукопожатием с ней.

– И ты тоже.

Они молчали, пока ждали лифт. Когда двери открылись, Эмили спросила:

– Вы ведь найдете дорогу сами?

Это должна была быть шутка, но Тедди посмотрел на нее как на идиотку.

Когда лифт уехал вниз, она вернулась в переговорную.

Здесь все еще был запах Тедди. Запах дешевого дезодоранта и пота…

– Мне попытаться ему помочь с санацией? – спросила она и закрыла за собой дверь.

Магнус стоял у окна.

– Это неважно, если он не хочет нам помогать. Похищение сейчас важнее всего.

– Почему вам нужен именно он?

– Он хорошо в этом разбирается и подходит нам идеально. Все, с кем я говорил, так считают. От моих старых однокашников, которые расследуют преступления, до начальника полиции в округе. Я говорил с ней позавчера, разумеется, не вдаваясь в подробности.

Эмили не могла удержаться от вопроса:

– Я думаю, это сомнительная идея. Вы знаете, что его осудили на двенадцать лет?

– Разумеется, и это одна из причин, по которым он нам нужен.

* * *

Вечером Линда захотела прогуляться и поужинать в центре. Тедди догадывался, что так она пытается его развлечь. Она еще не знала, что он задолжал сигаретному лорду несколько сот косарей. Возможно, она и сама хотела взбодриться. Хотя Никола позвонил и сказал, что с ним все в порядке, дома он еще не появлялся.

Они пошли пешком. Это было приятно; пусть дорога и отнимет полчаса, но здорово вот так свободно идти куда хочешь.

Тедди вспомнил ту ночь несколько дней назад, до того как Никола решил не возвращаться домой.

Он не мог заснуть, сидел в гостиной и смотрел телек. Ему было противно, в первые годы в тюрьме он столько таращился в этот зомбоящик, что, казалось, эти программы попрут у него из ушей. Но он не уходил.

В полтретьего он услышал, как открылась входная дверь. Кто-то потянулся за вешалкой, снял ботинки.

Затем тихие крадущиеся шаги. Никола заглянул в гостиную.

– Никола, ты выпил?

Никола замер на секунду, затем развернулся и чуть не упал, садясь на диван.

– Да так, – ответил он. – Чем занят?

– Наслаждаюсь свободой.

– Правильно делаешь.

– Спасибо. И еще жду тебя.

– Успокойся. Не нужно меня ждать.

– Ок. Я скоро пойду спать. А ты не устал?

– Да так. Я бодрячком. Знаешь, мне вообще трудно заснуть.

– Может, ляжешь в своей комнате? Я без проблем посплю здесь на диване.

– Не-не, ты должен спать в нормальной постели. Ты заслужил. Мне нужно просто посидеть и остыть слегка.

Тедди видел глаза Николы – две черные точки, чернее, чем темнота в комнате. Нет, он не пьяный, говорил он четко.

– Ты что-нибудь читаешь сейчас? – спросил Тедди.

На губах Николы появилась тень улыбки.

– Не говори, как дед. Он мне дает новую книгу каждый раз, когда мы встречаемся, но прочитал я только ту о Златане.

Из колонок доносилась греческая музыка, на кирпичных стенах висели картины, изображавшие Посейдона, Диониса и прочих греческих богов и полубогов. Тедди вспомнил, как отец читал ему о них в детстве.

«Медуза» – типичный греческий ресторанчик.

– Пока ты сидел, все подсели на тайскую еду, даже в сосисочных теперь продают воки. Но я всегда любила и буду любить греческую!

Тедди помнил этот ресторан, они ходили сюда, пока еще мама была жива.

Они сняли куртки и сели за столик. Линда забронировала его заранее, хотя это, похоже, было не нужно. Зал был полупустой. Она заказала чесночный хлеб, цацики и фету. Тедди ничего не взял.

Они говорили об отце, который на самом-то деле не так хорошо справлялся со своей одинокой жизнью. На днях он забыл сковороду на плите.

– Ему же, черт побери, всего шестьдесят пять, – сказала Линда.

– Да, но с некоторыми жизнь жестче обходится, – ответил Тедди.

На горячее она взяла сувлаки, Тедди заказал бифтеки с сыром, самое дешевое, что было в меню.

– Мне сегодня предложили работу, – сказал он, когда принесли еду. – Впервые за все это время.

Линда не донесла вилку до рта.

– Это же прекрасно, боже мой, как замечательно! Что за работа?

Тедди кратко рассказал, что юридическая фирма просила его помочь найти пропавшего человека.

– И какое они предложили вознаграждение?

В определенных областях Линда всегда умела найти нужное слово.

– До этого мы не дошли.

– Почему?

– Я отказался.

– Почему? – В ее голосе так ясно слышалось разочарование, так что несколько человек за соседними столиками обернулись на них.

Он наклонился к ней и понизил голос:

– Это не ко мне. Не знаю, как эта фирма узнала мое имя, но они думают, что это старый я. Я таким больше не занимаюсь.

– Но вознаграждение? Деньги лишними не будут.

– Нет, это как-то неправильно, это из моей старой жизни.

Она опустила голову, как будто размышляя над его словами.

Линда настояла на десерте. Они ждали в тишине.

Через пару минут запищал ее телефон. Она взглянула на экран.

– Боже мой, Тедди? Чем ты занимаешься?

– О чем ты?

Она протянула ему телефон.

Ясно высветилось мигающее сообщение: «Скажи ему заплатить вовремя. Иначе пусть выбирает, с кого мы начнем: с твоего сына или с вашего отца. С приветом, Могге В.».

Линда смотрела на него широко открытыми глазами.

Тедди не мог себя заставить взглянуть на нее. Вместо этого он рассматривал одну из картин на стене. Мужчину с крылышками на сандалиях.

Гермес – так ведь его, кажется, звали? Покровитель воров. Тот, кто после смерти провожает души в подземный мир.

Это больше не его бог.

* * *

Джокер стоял над ним, и лампы били Филипу в лицо.

Он снова отполз назад. В последние дни он все время так делал, как только дверь открывалась. Рана быстро перестала кровоточить, но воспоминания о том выражении лица Джокера и об острой боли в щеке не гасли.

Кожу обожгло, когда Джокер содрал скотч.

– Мне нужно поесть, – пробормотал Филип.

– Тебе же уже дали еды.

– Что-то еще, кроме хлеба.

– Скоро будет. Голод это плохо. Я не хочу, чтобы ты страдал, правда.

– Но почему?..

– Бабки, Филип. Мне нужны бабки. И все. Мне сказали, что все будет быстро. А теперь мы все просрали.

Филип не знал что думать. Он устал. Тем не менее слова о еде его успокоили. Скоро ему дадут поесть, может, это придаст ему сил. Тогда ослабят повязки на руках и ногах, и он сможет справить нужду в ведро, которое они приносят.

Он пытался подслушивать после того, как этот псих его порезал.

Иногда звуки музыки обрывались голосами. В основном голоса были такими тихими, что он ничего не слышал, но пару раз он разобрал разговор на повышенных тонах.

Другие голоса он не различал, только Джокера.

Но этого хватало.

– Это должна была быть пара часов, может быть, день, ты обещал!

– Да, но теперь-то он тут уже почти шесть дней, и ты так и не узнал, как переводить деньги. Тебе нужно было только сделать перевод, и даже это ты не смог.

– Это, блин, квартира, тут люди могут услышать. Я с этим разберусь по-своему, если ты ничего не придумаешь.

Филип не мог сообразить, что это за люди. Кажется, они не знали, как работают банки в Европе.

И вот Джокер здесь и хочет поговорить.

«Я с этим разберусь по-своему». Филип слышал эти яростные слова, эхом отдающиеся в голове.

– Сделай, чтобы мы получили наши бабки. Шестнадцать миллионов.

– Разве вы говорили не десять?

– Теперь шестнадцать из-за проблем и за риск, потому что время идет. И еще мы видели их у тебя на счету.

Филип почувствовал, как головная боль усилилась.

– Но тогда нужно продать бумаги. Это займет время.

– Так сделай это. Не бойся, мы тебя выпустим. Но сначала ты скажи, как перевести бабки.

– Но я не знаю.

– Так придумай.

– Но…

Клоунское лицо приблизилось. Филип увидел две морщинки у глаз Джокера. Он опознает его в полиции, если это когда-нибудь понадобится? Нужно сохранять ясную голову, насколько это возможно.

Джокер взял что-то в руку, что-то, похожее на какой-то инструмент.

– Нужно что-то с этим делать, Филип.

Филип понял слишком поздно. Как только он мог быть таким идиотом?

Он бросился назад и попытался на животе отползти в глубь ванной.

Джокер поднял то, что держал в руке.

Филип почувствовал, что его уже схватили за руку.

Рука согнулась под неестественным углом. Рана на щеке вспыхнула.

Это были ножницы или секатор. Джокер что-то быстро сделал и наклонился над ним. В то же мгновение Филип почувствовал невыносимую боль в мизинце.

Клацающий звук. Он понял, что произошло.

Он завыл.

– Ай, а-а-а!

Джокер поднял руку.

В полумраке Филип разглядел собственный кровоточащий палец.

Теперь голос Джокера звучал агрессивно:

– Мне, мать твою, нужны мои бабки. Я тут не бесплатно сижу, слышишь? Придумай, как перевести. У тебя есть час.

Джокер бросил ему клочок бумажного полотенца.

Дверь захлопнулась.

Снова темнота вокруг.

Филипа стошнило. Он прижимал клочок бумаги к обрубку пальца.

Попытался сконцентрироваться.

Ему нужно что-то придумать.

Ему нужно перевести шестнадцать миллионов крон.