Текст книги "Стокгольм delete"

2

Они расположились в приемной на обитых бархатом диванах и в креслах. Кое-кого из юристов Эмили давно знала. С некоторыми училась, других встречала на курсах. Один парень вообще работал в том же бюро, что и она.

Болтали о разных пустяках, но напряжение и нервозность не отпускали. Ничего удивительного: время от времени одного из них вызывали к экзаменаторам. На столике в конце коридора лежали маленькие пластиковые пакеты, и вызванные покорно оставляли в них мобильники. Дозволялись только бумага, ручка и папка с разрешенными справочными материалами.

Скоро и ее вызовут. Устный экзамен. Сдашь – годишься в адвокаты. Все годы учения – более или менее извилистая тропинка к этому моменту. Двенадцать лет в школе и гимназии, потом год в Париже. Там-то она, конечно, в основном пировала, но была и польза: научилась бегло говорить по-французски. Потом три с половиной года юридического образования, кандидатский экзамен. Все это завершилось работой помощника юриста в адвокатском бюро «Лейонс»[3]3
  Lejon (шв.) – лев.


[Закрыть]. Три года в пасти льва. За это время прошла курсы этики и профессионального урегулирования при коллегии адвокатов, собрала всевозможные рекомендации, которые только могли пригодиться. Большая разница с другими профессиями. Ищешь работу – дай телефоны и адреса пары шефов, которым ты, по твоему мнению, понравилась. Но у юристов сложнее: коллегия требует имена и адреса ВСЕХ юристов и судей, с которыми ты сталкивалась во время работы. Плюс подробный отчет, при каких обстоятельствах ты с ними работала. У Эмили список не особо длинный – все дела, в которых она принимала участие, вели совладельцы «Лейонс». Но все равно набралось больше двадцати человек.

И наверняка мэтры из адвокатской коллегии звонили каждому из них – какова их точка зрения. Заслуживает ли эта девица быть принятой в их святое сообщество.

Сегодня – решающий тест. Окончательный. Сдаст – все остальное чистая формальность. Совсем немного времени – и она получит право называть себя адвокатом.

– Эмили Янссон!

Вот и настал ее час.

Экзаменатор протянул ей обычный лист А4 с текстом. За двадцать минут надо обдумать вопросы, подготовиться к презентации и вопросам экзаменатора.

Ее провели в отдельную комнату с зелеными обоями, совершенно пустую, если не считать письменного стола и стула. На стене – офорт, изображающий старинный суд: парики и все такое. Она пробежала глазами первый вопрос.

Вопрос А

Обдумайте этические и профессионально-технические противоречия, обнаруженные в следующем случае.

Английский бизнесмен мистер Шеффилд обратился в адвокатское бюро «Випс» за юридической помощью в приобретении комплекса недвижимости в Гётеборге.

Мистер Шеффилд рассказал адвокату Миа Мартинссон, что около десяти лет назад уже обращался в их фирму. Он имел дело с тогдашним владельцем Сюне Стормом, который оказал ему серьезную помощь в очень запутанном деле. Мистер Шеффилд подчеркнул, что считает себя постоянным клиентом адвокатского бюро «Випс» и ожидает соответствующего внимания к его делу.

После нескольких недель переписки с мистером Шеффилдом Миа Мартинссон засомневалась: что представляет собой мистер Шеффилд? Он не захотел прибегать к кредитному финансированию покупки и предложил перевести всю сумму, 220 миллионов крон, на клиентский депозит в адвокатском бюро. Перевод был осуществлен не со счета мистера Шеффилда в Великобритании, а со счета некоей компании на Вирджинских островах.

Эмили подчеркнула несколько слов и потянулась было за папкой со справочными материалами, но рука застыла на полдороге.

Прежде чем искать параграфы и преюдикаты, надо порассуждать. Вдуматься в вопросы. Поискать этические ловушки.

Разве не должен адвокат узнать как можно больше о своем клиенте? Снять копию с паспорта, проверить, не служит ли сделка противозаконным интересам? И разве может считаться постоянным клиентом человек, обращавшийся в бюро всего один раз, к тому же десять лет назад? Когда возникли отношения «адвокат – постоянный клиент» и возникли ли вообще? И как быть с правилами финансовой инспекции, препятствующими отмыванию денег?

Она открыла лежащий на столе пустой блокнот и начала делать заметки.

В дверь постучали – пора. Двадцать минут прошли быстрее, чем она думала. Она успела более или менее обдумать ответы. Помимо случая с мистером Шеффилдом и Миа Мартинссон, было еще четыре примера. Общность интересов сотрудников адвокатского бюро, опрос свидетелей, вопросы управления. Пристрастность и как ее избежать.

Экзаменатор – адвокат лет шестидесяти с неправдоподобно тщательно подстриженными и по волоску расчесанными усами. И женщина, член комиссии, лет на десять моложе, но пытающаяся выглядеть на двадцать. Одеты строго: он в темно-синем костюме с галстуком, она тоже в темном, но винно-красном платье.

– Итак, начнем с Миа Мартинссон, – без улыбки, но добродушно сказал экзаменатор. – Как же ей следует действовать?

Это было две недели назад.

А сегодня Эмили ждет работа, но сосредоточиться невозможно. Почему они молчат?

Зазвонил телефон, она схватила трубку.

– Привет, это мама.

– Привет.

– Как дела?

– Я думала, это оттуда звонят. Сегодня должны сказать.

– Что? Что-то по работе?

– Можно и так сказать. Сдала ли я экзамен. Если да, то я адвокат.

– Как здорово, поздравляю. А зарплату повысят?

– Я же сказала – ответа пока нет. А насчет зарплаты… вряд ли. В этом бюро – вряд ли. Но практически это значит очень много. Я могу быть самостоятельным адвокатом в суде. Не помощником адвоката, а адвокатом. С точки зрения денег… значение символическое. Но мне важно, что я окончательно оперилась.

– Конечно, конечно… очень интересно.

Голос матери звучал как-то отсутствующе, и Эмили поняла: что-то не так.

– А у тебя как дела?

– Так себе… – светские интонации исчезли. – Я не видела отца уже три дня.

– Как раньше?

– Пожалуй… да, как раньше. Ночью куда-то ушел и не вернулся. Ты не могла бы к нам заглянуть в выходные?

– К вам?

– Ну да, к нам.

– И папа будет?

Мать внезапно замолчала.

Так было всегда. Пока она росла и взрослела, у отца все время были проблемы с алкоголем. Запои. Она поняла это, только когда стала жить самостоятельно, поступила в Стокгольмский университет и научилась думать и анализировать.

Но она представляла, что может выкинуть отец.

Представляла, что может выкинуть она сама в критической ситуации.

Но в бюро об этом ни под каким видом знать не должны.

Эмили повесила трубку. Посмотрела в круглое зеркало на торце книжных стеллажей. Темно-русые волосы с пробором зачесаны за уши. Почти никакого макияжа. Точнее сказать, сегодня не «почти никакого», а никакого. Зеленые глаза все равно кажутся огромными.

Надо, надо съездить в Йончёпинг. Попробовать поговорить с отцом, что-то решить. Раз и навсегда.

Прошел час. Дверь ударом распахнулась, и в кабинет влетела Йосефин. Они делили комнату, хотя Йосефин была старшим юристом, к тому же приглашенным, и ей полагалось отдельное помещение.

Эмили вообще-то нравилось, что у нее есть соседка, хотя Йосефин говорила раз в семь больше о своей маникюрше на Сибиллегатан или распродаже на сайте Net-a-Porter, чем о насущных делах. По какой-то причине она никогда не входила нормально, всегда влетала, точно спотыкалась перед самым порогом, – и одно это служило поводом хотя бы раз в день посмеяться от души.

– Пиппа! – заорала она, едва закрыв дверь. – По физиономии вижу: у тебя какая-то радость. Физиономия серьезная, а на щеках ямочки. Выкладывай! Позвонили, что ли?

Эмили кивнула. Пять минут назад, наконец-то! Пять минут назад позвонили из канцелярии и сообщили: она зачислена в адвокатскую коллегию.

Звание получено. Конец долгому путешествию. Даже не путешествию, а восхождению на Эверест.

– Поздравляю, Пиппа! Ты теперь АД-ВО-КАТ! Надо отметить бокалом «Боланже»[4]4
  Bollinger, дорогой сорт шампанского.


[Закрыть] вечерком.

Йоссан постоянно называла Эмили Пиппой. Она была твердо уверена, что ее подруга – вылитая Пиппа Миддлтон[5]5
  Британская светская львица, младшая сестра Кэтрин, герцогини Кембриджской.


[Закрыть].

– Ты же знаешь, как говорит мой любимый писатель? Разделенная радость приумножается.

– Где ты взяла эту банальность?

– Это никакая не банальность. Это сказал самый умный человек в мире, Паоло Коэльо. – Йоссан подмигнула и начала подробно рассказывать о писателе, перевернувшем ее мир. Он, оказывается, помог ей найти себя, теперь она находит радость даже в неудачах, осознает свое духовное Я и полностью отказалась от материалистической жизненной позиции.

Эмили показала на три сумочки, аккуратно повешенные на крюк у входа. «Селин», «Шанель», «Живанши».

– А как быть с этим?

Йоссан ласково провела рукой по матовой коже ближайшей сумки.

– Никакого материализма. Надо же женщине в чем-то носить свои вещи.

Половина восьмого. По дороге в «Риш» Эмили закурила. Там уже ждали Йоссан и еще несколько девушек из бюро, сгорающих от нетерпения обмыть ее новое звание. Наверняка заказали фаршированные мидии.

Остановилась и засомневалась. Есть ли у нее время на эти глупости? Она последнее время работала как сумасшедшая. Разделка акционерного общества «Хусгрен» – рентабельные подразделения собрался купить китайский промышленный конгломерат, а об убыточных должны позаботиться перспективные фонды группы EQT. Для нее это означало четырнадцатичасовые переговоры три недели кряду. Но это еще не все. Продажа «Эйрборн Лоджистик» очередному американскому промышленному гиганту. Восемнадцатичасовые заседания, даже в воскресенье. Работала целая группа юристов, но она была за главную. Воздух в переговорной был такой, что она по вечерам раздавала команде таблетки альведона[6]6
  Парацетамол.


[Закрыть].

Звонок. Она посмотрела на дисплей – номер неизвестен.

– Эмили.

– Добрый вечер. Инспектор уголовного розыска Юхан Кулльман. Я говорю с адвокатом Эмили Янссон?

Адвокат Эмили Янссон. Звучит неплохо. Но что у нее общего с уголовной полицией?

– Да, это я. А в чем дело?

– Я звоню из шестого отдела следственного изолятора в Крунуберге. Один из подозреваемых пожелал, чтобы вы были его адвокатом.

– То есть один из арестованных выразил желание, чтобы я его защищала? У меня есть простой вопрос: я правильно вас поняла?

– Ответ: правильно.

– В это время дня?

– Это его право. Право выбрать адвоката. И он выбрал именно вас. А наша обязанность проверить, согласны вы или нет.

– Но я не занимаюсь уголовными делами.

– А вот этого я не знаю и не могу знать. Мне только известно, что подозреваемый назвал вашу фамилию.

– Почему? С какого перепугу?

– Боюсь, на этот вопрос мне трудно ответить. Он без сознания… более или менее. Попал в автокатастрофу.

Эмили сделала последнюю затяжку. Она уже стояла у дверей «Риша». Заглянула в окно. Там, внутри, все выглядело роскошно. И, главное, уютно.

3

Он сидел в машине с пяти утра. Жевал жвачку с ксилитолом, сунув под верхнюю губу пакетик снюса «Генерал». Ждал, пока появится Фредрик Маклауд.

Человек, за которым он следил, сегодня вел себя необычно.

И как же все будет? Работенка мерзкая – надыбать что-то весомое на Маклауда, ущучить его и самому не подставиться… Мерзкая, но законная. Что бы ни случилось, он решил твердо: всё. Пора начинать новую жизнь. Только не снова на нары.

Выковырял из круглой коробочки новый пакетик снюса. Снюс и жвачка: он с ними не расставался. Снюс слишком терпкий, надо его чем-то смягчить. Избавиться от горечи во рту.

Банергатан майским утром – не самое интересное место на планете. С пяти до семи утра тут вообще никого нет, будто все эти помпезные дома нежилые. Год назад он уже был здесь по другим делам… довольно скверное начало жизни для только что отсидевшего срок человека. Но сейчас та история вспоминалась как очень далекая, почти нереальная; он, Тедди, уже полтора года на свободе.

Первыми, как всегда, появляются собачники. Господа в шляпах и зеленых плащах терпеливо ждут, пока их таксы пописают у ближайшего столба. Молодые женщины в сникерсах и легких пуховиках изящно наклоняются и подбирают кучки своих любимцев. Добродушный голден[7]7
  Голден-ретривер – мохнатый кузен лабрадора, отличается спокойным и веселым характером и преданностью. Окрас – от белого до темно-золотистого.


[Закрыть] на газоне выгнул спину и виновато покосился на Тедди – дескать, что я могу сделать? Другого выхода нет. Такова собачья жизнь.

Хозяйка нагнулась, ловко подхватила какашки в пакетик и двинулась в сторону моста на Юргорден.

Без четверти восемь появились мужчины и женщины в деловых костюмах. Неторопливо вышагивали к своим «ягуарам» и «ауди» на парковке, хотя многие предпочитали идти пешком. Еще через четверть часа высыпали дети – спешили в школу. Некоторых уже поджидали такси. Причем не обычные тачки «Стокгольм» с климатически нейтральными «Вольво», и не «Курьер» с экологически сертифицированными гибридами «Тойота Приус». Нет, какие-то другие, неизвестные Тедди фирмы. Разговоры о таких фирмах, впрочем, он слышал, но как они называются, чем занимаются и кого возят, – понятия не имел. Машины заказаны заранее, через какие-то особые аппы, и оплачены тоже заранее – все через Интернет.

На верхнем этаже, в трехсотметровой только что отремонтированной квартире живет семья Фредрика Маклауда. За последние годы взвился на деловом небосклоне как комета.

Но, возможно, комета на излете. Если Тедди справится с работой – наверняка на излете.

Он появился в десять часов. Фредрик Маклауд. Но не в костюме и галстуке, как можно было бы ожидать от миллиардера и финансового воротилы, кем он, собственно, и был.

Мешковатые тренировочные штаны и тенниска с эмблемой яхт-клуба.

Тедди сразу увидел: что-то не так. Фредрик вел себя необычно. Прежде чем перейти на противоположную сторону улицы, он несколько секунд стоял неподвижно. Потом все же решился, пересек улицу и двинулся вниз по Риддаргатан. Но и там – каждые сто метров останавливался и оглядывался.

Тедди вышел из машины как раз в тот момент, когда объект наблюдения проходил мимо. Пошел к парковочному автомату, вставил карточку и начал нажимать кнопки, боковым зрением не выпуская из виду Маклауда.

«Заплатите мобильным телефоном», – выскочила надпись.

Тедди чертыхнулся. В следующий раз велосипед надо брать.

Выждав немного, он пошел за Маклаудом. Как только тот убавлял шаг, Тедди доставал свой мобильник и делал вид, что пишет эсэмэску.

Что ж, теперь у него такая работа. Предложение адвокатуры «Лейонс», вернее, одного из совладельцев «Лейонс», Магнуса Хассела, с которым он был давно знаком. Конечно, его не зачислили на работу в бюро, это было бы чересчур, сказал Магнус.

Но у «Лейонс» было дочернее предприятие, контора по комплектованию кадров, как они ее называли. Акционерное общество «Лейонс – юридические услуги». И эта контора имела право приглашать на работу фрилансеров.

Платили неплохо, даже щедро. Предоставили машину. Мало того, позаботились оформить кредитную карточку «Виза», хотя его декларированные доходы за последние десять лет сильно недотягивали до прожиточного минимума.

Задание простое – так называемая PDD. Personal Due Diligence. Тщательная проверка личности.

Фредрик Маклауд – один из основателей «Супериа», сетевой платежной системы, которая за последние годы выросла невероятно. Если верить Магнусу Хасселу, компания стоила, как он сказал, «больше ярда, причем в евро».

Один из клиентов бюро хотел приобрести двадцать процентов «Супериа». Фишка Магнуса Хассела заключалась в том, что ходили упорные слухи: Маклауд – кокаинист. И речь шла не об одной-другой щепотке на вечеринке пару раз в месяц, нет. Серьезная зависимость. Говорили, что он даже утреннее совещание не может провести без пары понюшек.

Тедди вел его уже три недели, но ничего подозрительного не обнаружил. Либо у парня дома целый ларь с порошком, либо ему доставляют кокс каким-то пока неясным для Тедди способом. И вполне возможно, что его зависимость – всего лишь слухи. Или сильно преувеличена. Слухи есть слухи. Часто их вбрасывают специально, если надо кого-то укоротить.

Но именно сегодня Тедди взял след. Теперь важно, чтобы ничто не пошло наперекосяк.

Объект наблюдения свернул на Нюбругатан и двинулся в сторону Биргер Ярлсгатан. Если бы Маклауд действовал похитрее, вести его было бы непросто; он, конечно, пытался осторожничать, но так неумело, что его жесты читались, как комикс. Прежде чем остановиться и оглядеться, он за несколько секунд замедлял шаг – медленнее, еще медленнее, сейчас остановится… остановился. Постоял, начал оглядываться – направо, налево, назад. Никаких затруднений.

На углу Нюбругатан и Риддаргатан сидела попрошайка. Ее яркие многоцветные одежды составляли неприятный контраст с темным, изборожденным морщинами лицом. Она без остановки напевала какую-то печальную мелодию с непривычными, словно пришедшими с другой планеты интервалами. Интересно – когда Тедди сел, нищих в Стокгольме не было. Во всяком случае, в таком количестве. Прохожие отводили глаза, делали вид, что ее не замечают.

Адвокатское бюро «Лейонс» всего в нескольких кварталах, но Тедди вовсе не собирался туда идти. Во всяком случае, сегодня. Своей комнаты у него там не было, и слава богу. Эту работу он делал совершенно самостоятельно. Докладывал по телефону или по мейлу. К тому же ему вовсе не хотелось столкнуться там с Эмили Янссон.

Год назад они договорились поужинать вместе, причем по ее инициативе. Но потом она позвонила и отменила встречу. Назначили другой день, но она опять не смогла. Так что постепенно планы на совместный ужин поблекли и исчезли, как мыло в душе. Сегодня целая печатка, через два дня – поменьше, а через неделю – тонкая, раздражающе скользкая полупрозрачная пластинка.

Без четверти десять. Кафе пусты. Но на улицах полно народу, даже странно. Тедди не давала покоя мысль: как это так? Люди, зарабатывающие в разы больше других, люди, работающее в этом элитном квартале, где ежеминутно заключаются многомиллионные сделки, – никуда не торопятся. У некоторых рабочий день только начинается.

Мужчины в идеально пригнанных костюмах, хотя брюки у всех коротковаты. Впрочем, кто его знает, может, это новая мода. Женщины на высоких каблуках, с идеально промытыми волосами и часиками «Ролекс» в корпусе розового золота.

Тедди подумал о сестре и ее сыне, Николе. Вчера он ужинал у Линды. Волосы собраны в конский хвост, и подозрительный загар. Уж не подсела ли она на свой вечный наркотик – ежедневный солярий?

– Завтра Николу отпустят… – сказала она. – Не знаю, что и делать.

Тедди разрезал только что очищенную картофелину и щедро намазал маслом.

– Он уже взрослый. Ты за него не отвечаешь. Но с ним все будет в порядке.

– Откуда ты знаешь?

– Ничего я не знаю. Вернее, единственное, что я знаю, – ему нужна наша поддержка. Мы должны верить в него.

Линда зачем-то разрезала свою котлету на пять идеально ровных частей. Руки уже не такие молодые.

– Он равняется на тебя… хочет стать таким, как ты. Мне остается только надеяться, что он не станет таким, как ты.

– Ты имеешь в виду – таким, каким я был?

Линда уставилась в тарелку и вздохнула.

– Если бы я знала, что я имею в виду…

Фредрик Маклауд зашел в «Эспрессо Хауз».

Тедди остановился. Что делать? Если он тоже зайдет в кафе, объект может что-то заподозрить. Фредрик наверняка приметил здоровенного мужика, который шел за ним довольно долго. До этого момента все было нормально – мало ли людей движутся в одном направлении. Но следовать за ним в кафе – это уже за пределами теории вероятности. Таких совпадений не бывает.

И все же зашел. Слишком уж отличалось сегодняшнее поведение объекта от стандартного.

К тому же Фредрик Маклауд был настолько занят своими мыслями, что ему, похоже, было ни до чего. Если бы сюда явилась половина Стокгольма, он, может, и не заметил бы, что в кафе есть кто-то, кроме него самого.

Тедди встал в очередь к стойке. Краем глаза заметил: Фредрик присел за столик, где уже сидел молодой человек с бутылкой кока-колы.

Под столом лежал пластиковый пакет.

Фредрик Маклауд обменялся с парнем рукопожатием. Молодой, черноглазый, темные волосы. Ветровка и тренировочные брюки «Адидас».

Тренировочные брюки… Тедди вспомнил себя в этом возрасте. Деяна замели за драку в метро. Мелочь, конечно, но Тедди с приятелями решили пойти на суд. Поддержать приятеля, а главным образом – развлечься. Делать было решительно нечего.

В перерыве к Тедди подошел адвокат Деяна.

– Уходите отсюда. Мне не нужно столько штанов среди публики.

– Каких штанов? – не понял Тедди.

– Вот таких. Вы все одинаковые в ваших трениках, и судья прекрасно знает, что вы за публика. Подсудимому только во вред, если поймут, что он из ваших. Уж поверьте мне, ребята.

Треники… Самое забавное, что миллиардер Фредрик Маклауд в этих трениках был больше похож на «одного из наших», чем любой «из наших».

Тедди сжимал в руке телефон. Видеозапись. Он время от времени делал вид, что прикасается к дисплею, но на самом деле глазок камеры был неотрывно направлен на столик, где сидели Маклауд и парень в таких же трениках. Эти новые мобильники… настоящее колдовство. Чудеса в решете.

Все документировать. Главная и, пожалуй, единственная инструкция, которую он получил от работодателя из «Лейонс». Все документировать. Доказательства и только доказательства, никаких догадок и предположений. Собрать доказательства и при этом не засветиться.

Процедура заняла не больше нескольких секунд. Фредрик что-то сказал, парень кивнул, Фредрик поднял пластиковый пакет, кивнул и вышел.

Тедди проводил его взглядом – тот неторопливо продефилировал мимо окна кафе. Странное зрелище: один из самых состоятельных стокгольмских бизнесменов идет по улице с мятым пакетом из супермаркета. И не только из самых состоятельных, но и самых молодых. Всего тридцать семь лет. Пусть идет. Видеозапись – вот она.

Подошла его очередь. Макадамские орехи, роуфуд, какие-то зеленые соки. В его время, до каталажки, здесь подавали нормальную выпечку – мука и сахар.

– Чем могу помочь? – спросила девушка за стойкой.

– Можете… есть у вас обычные булочки?

– Да, разумеется… на низкокалорийной закваске.

– Звучит хоть и непонятно, но красиво… а не слишком ли они полезны?

У девушки округлились глаза.

Тедди повернулся и пошел к выходу.

Пришлось прибавить шаг. В десяти метрах перед ним по Риддаргатан шел кокаинист Маклауд.

Тедди так и не мог понять, почему вся эта история так важна для Магнуса, но тот сказал недвусмысленно: нужны стопроцентные доказательства, даже если слежку придется засветить.

День на редкость погожий, солнце то и дело весело поблескивает в мансардных окнах. Адреналин пульсирует в голове, знакомый холодок в низу живота.

Он подошел к женщине у парковочного автомата – та мучительно соображала, какой апп ей следует открыть, чтобы заплатить за парковку.

– Извините за беспокойство… Могу я попросить вас об услуге?

Она очевидно раздражена замысловатостью процедуры. Глянула свирепо, но ответила мягко и вежливо:

– Разумеется.

– Ничего особенного, – он показал на Маклауда. – Будьте свидетелем.

Он достал трубку и включил звукозапись. Смартфон ему выдали в адвокатуре, и он на удивление быстро освоился с многочисленными функциями, хотя иногда боролся с желанием выкинуть его в воду с моста или уронить с балкона. Но, конечно, незаменимая штука. Особенно для такой работы.

Он догнал Маклауда и похлопал его по плечу.

– Извините, пожалуйста, но вы прихватили мой пакет.

Фредрик инстинктивно спрятал руку с пакетом за спину.

– Кто вы такой? О чем вы?

– Я потерял пакет, но вы, похоже, его нашли.

Фредрик уставился на него. Глаз задергался.

– Ты спятил? Никакой это не твой пакет. Ищи, где потерял.

– Но я могу в него заглянуть?

– Ни под каким видом.

Тедди не стал терять времени. Он схватил Фредрика за запястье, а другой рукой попытался вырвать пакет.

– Мерзавец! – Фредрик повысил голос. – Оставь в покое мой пакет.

– Я хочу только заглянуть, убедиться – мой или не мой.

Он опять ухватился за пакет и дернул за другую руку Маклауда, пытаясь вывести того из баланса.

Тедди был тяжелее и намного сильнее. Но Маклауд тоже не из хлипких. К тому же он сражался за свое дело, свою семью. За свою жизнь.

Они сцепились и, согнувшись, кружились по тротуару.

И вдруг Тедди ощутил резкую боль в руке. Он посмотрел вниз – Фредрик вцепился зубами в большой палец.

Только не кричать. Решено заранее – все должно пройти тихо.

Ему удалось указательным пальцем той же руки ткнуть Маклауда в глаз, а другой рукой сжать кадык. Было искушение рвануть что есть силы, но он сдержался – дело не должно завершиться убийством, тогда ему конец. И пакет с коксом наверняка припишут ему. Вместо этого он огромной ладонью смял физиономию противника. В тюрьме называется «смазью» – верный способ показать свое лидерство.

Наконец Фредрик отпустил палец. Зубы у него были в крови, как у вампира.

Надо как-то взять ситуацию под контроль – женщина у автомата была вне себя.

– Кончайте! Я уже вызвала полицию! – вопила она истошно.

– Ты слышал, – задыхаясь, сказал Тедди. – Я уверен, что ты не особенно расположен показать полиции, что у тебя в пакете. Так что лучше дай мне посмотреть.

В глазах Маклауда полыхнул страх. Он понял.

И неожиданно для Тедди вырвался и пустился бежать.

О, дьявол! Ведь он уже почти выиграл!

Риддаргатан, свернул на Артиллеригатан. В гору. Длинноногий, сволочь. К тому же занимается с персональным тренером трижды в неделю. В «Таккей» в «Гранд-отеле». Запредельный люкс.

Он чувствовал себя тяжелым и неловким.

Музей армии налево.

Направо – магазин бытовой электроники.

Повернул на Стургатан. Хоть персональный тренер, хоть коллективный – долго ему не выдержать.

Люди оглядывались, выкрикивали что-то нечленораздельное.

И Тедди потерял Маклауда из виду.

Куда он делся, подонок? Нарик хренов…

Он заметил патрульную машину полиции.

Стоп, стоп. Такой финал нежелателен.

Он замедлил шаг. Мало ли что – человек решил пробежаться. Экономическое ведомство налево, магазин мужской одежды – направо.

Что может вызвать интерес у снютов[8]8
  Жаргонное обозначение полицейских в Швеции.


[Закрыть]? Бегущий человек. Как дважды два.

Он перевел дыхание, пытаясь сообразить, что делать дальше.

Где он спрятался? Наверняка где-то здесь, в нескольких метрах от него. Может, затаился и смотрит на него. Но испариться же он не мог!

Даже оглядываться не нужно – он и так знал, что патрульная тачка медленно ползет у него за спиной.

Что-то надо делать.

До машины не больше двадцати метров. Кто-то наверняка видел, как он гнался за Маклаудом.

Тедди как можно более спокойно открыл дверь и вошел в магазин мужской одежды.

Твидовые пиджаки, вельветовые брюки, бейсболки с охотничьей символикой, сонные приказчики. Здесь почему-то даже не пахнет весной.

Он сделал несколько шагов между стендами, по-прежнему сосредоточенный на том, что происходит на улице. Будто ждал выстрела в спину.

Полицейский патруль. Кажется, проехали мимо.

Палец болел невыносимо, но он чуть не захохотал в полный голос: чуть подальше, у стенда с костюмами, спиной к нему стоял Фредрик Маклауд. С пакетом в руке. Он, очевидно, тоже заметил снютов, и ему пришла в голову та же мысль, что и Тедди. У него было еще больше причин не привлекать внимания полиции.

Тедди, как и первый раз, нежно похлопал его по плечу.

– Думаю, они проехали. Так что можем успокоиться. И ты, и я.

У Маклауда в глазах стояли слезы.

– Кто ты такой? Кто тебя нанял?

– К сожалению, – пожал плечами Тедди, – обет молчания.