Текст книги "Кто читает, тот поймёт, кто не читает, пропадёт"

Когда нету слов, сон берёт

 
А может, ты, Йонас, и прав, тебе видней,
Передай им, да и ты, нет и не будет никаких границ.
Вы все как один, едины, это и есть Я.
Я ГОСПОДИН, Я ВЛАДЫКА, а ты, Йонас, только переводчик.
Кстати, ты однажды переводил, не послушали.
Две трети земли под водой осталось,
Ты, Йонас, единственный не изменившийся
На твоей же Планете, Она принадлежит тебе.
А кто ТЫ, ТЕБЯ же не видно?
Ослы не смотрят, они чувствуют, они слушают.
Как ослы, не смотря, смотрят?
Ты, Йонас, прав, смотрят, что под ногами.
Ты что, Йонас, плачешь? (5 часов 45 минут)
Да вот САМ знаешь, писал, писал, сон одолел,
Мама приснилась, ну вроде её отправляем к ТЕБЕ.
Так сказать, отработала, отпахала, бедненькая,
САМ подумай, Сибирь, холод, голод и четыре
Тоже голодные, мне тогда три года было.
Страшно подумать, теперь такую маму,
Да неважно какую, да хоть Аллу Пугачёву, в тайгу,
Где не бродят тюлени да олени, интересно было бы
Поглядеть, как разукрашенные были бы все голодные.
Провожаем маму, а она ещё заботится,
Чтобы всё ладно было, спросила: «А музыкант будет?»
Вот и понял, и заплакал, но уже в раю,
Но не в гробу, так сказать, так мы свою Матушку,
Нашу Землю провожаем, песни, пляски и тому подобное.
Один к одному на «ТИТАНИКЕ» так было.
Нам показали; тогда уже лёд начал таять,
Скорость развиваем, вооружение продолжается
Дураки, извини, ТВОИ сыновья, да и дочери тоже.
Не дураки, Йонас, а ублюдки, нету слов.
 

Не хотелось бы уточнить и посчитать, сколько осталось

 
Раз нету слов, ум с каждой каденцией,
С новым рождением на единицу сбрасывается
С процентов ста ума, так говорят ученые,
Да и на практике так видно, когда видишь дно.
Было 2–3% ума, значит, будет один, два.
Дойдём до нулевого уровня, очутимся все под водой.
Перпендикулярно, мы ведь не чужие, мы здешние,
За пятьдесят лет так Матушку-Природу изуродовали,
Поясами, автострадами разукрасили, покрыли,
Как паук покрывает пространство, чтобы заманить,
А после и заматывать в салфеточку муху.
Опять один к одному, примеров полно,
Как в мешке не зерна, а говна воняем.
Жаль тех, кто не воняет, с душой, так сказать,
Бывшие, да и местные сибиряки, но и их не густовато.
Куда идём? Куда спешим? Вы думаете, что сон –
Это ерунда, так сказать, не моя забота.
А чего мне заботиться, мне не грозит голодовка,
Да хоть опять в Сибирь и рад был бы.
Сможешь, сможешь, Йонас, покажешь, как жить,
Как Матушку Землю надо любить.
Да куда мне, старику быку.
Но старый бык, сам знаешь, правда неглубоко пашет.
Значит, не ныряем там, где глубоко, то есть
Вода в гору ещё никогда не бежала.
А подумали, кто-нибудь из учёных, не слышу версии,
Смотрят, показывают американские каньоны,
Но не рассказывают, что вода не испарилась,
Это и логично, и объяснимо, одно Солнце не в силе.
А вода сбежала, то есть скопилась в яму.
Я думал, самая большая яма под Атлантом, я неучёный.
Говорят, в Тихом океане, придется уточнить.
 

Лучше телевизор смотреть

 
Я думаю, не для меня создан этот Мир?
А для кого же, Йонас?
Хотел перехитрить, но не удалось.
Не слишком ли высоко забрался МОЙ милый сын?
Это ТЫ кого спросил? Рядом со мной ни души.
Думаешь, Йонас, Я не знаю?
Какую тут шутку сказать, чтоб слёзы покатились?
Ты, Йонас, лучше анекдот скажи.
Неужели наш ГОСПОДИН и юмор любит?
Якобы МЕНЯ нету, значит, Я юморист?
Когда два вопроса рядом, третий должен быть ответ.
Ответ такой: раньше было трудно справиться с одной.
Неужели, Йонас, слабые мужики пошли?
ТЫ не так понял, те, которые ушли, они ещё справлялись.
А кто тогда женщин, неужели опять пчёлы?
Ну, не все ромашки, розы, есть тюльпаны, гвоздики.
А как ягодки, Йонас?
Не знаю, что у ТЕБЯ на уме, но есть и огурчики.
Про голубых, Йонас, слышал, но про зелёных?
Неравномерно светишь, голубые южнее, а Сибирь зелёная.
Я, Йонас, про одно, а ты меришь дно.
Да нет, у жены настроения нет.
Так сходи к соседке, ты что, Йонас, Бога боишься?
Видимо, с чёртом честь имею.
А есть ли разница, Йонас?
Мне лично нету, ни ТЕБЯ, ни чёрта не видел.
Ну съезди в город вечером, пройдись с дипломатом.
ТЕБЯ понял, с автоматом могу, но меня закроют.
Ну, видишь, Йонас, тебя зароют, а там чёрт тут как тут.
Не смешно, но ясно, а как ТЕБЯ увидеть?
Закрой глаза, выключи свет, дыхание затаи.
Так я сразу умру.
Ты, Йонас, спросил, как МЕНЯ увидеть.
А для чего свет выключать?
Электричество надо экономить.
Извини, лучше телевизор посмотрю.
 

20 часов 58 минут, 27 ноября

Мы в тупике

 
Не тот канал, Йонас, смотришь.
Ну, точно чёрт опять поселился.
^{Вот так, МОИ родные, греки, итальянцы,
Пора счёты сводить, придётся зелень сажать.}
Это наши предки, передовики, однополчане,
Курс на восток бери, жаль, карты нету под рукой,
Меридиан, может, и тот, но до Индии не надо.
А почему, Йонас, Рим да Ватикан пропустил?
Да там наша история.
Твоя, Йонас, история, и россиян под Атлантом.
Но это не доказано, это лишь версия,
Но и не опровергана, (может, не то слово).
Значит, 50х50, это как весы, ТЕБЕ половина,
Да и мне хочется хоть один процент.
А ты на какой стороне, Йонас?
Хороший вопрос, даже мудрый, Ватикану конец.
Не спеши, Йонас, ты удочку только забросил.
Неужели до россиян ещё не дошло, что крест —
Это не только смерть, но его ещё надо нести.
Правда, когда и почему на нашем, то есть на Итальянском
Кресте, ещё один внизу по центру и наискось?
Ты, Йонас, спроси у Недоносцева – и узнаешь.
Так что он, нёс и не донёс, что-то не пойму?
Трудно, Йонас, когда до мужика не доходит.
Мужик и я могу быть, но как с крестом быть?
На башнях, да и на куполах пусть стоят,
Историю не поменяешь, а новую построишь.
Конечно, Йонас, не ты один, но будешь господин.
Сперва чёрт, потом крест, а потом господин.
Ну вот, Йонас, и ответ получил, а три,
Йонас, Твоя самая счастливая цифра.
А если не понял, разберётесь в тупике.
 

Официально нету

 
А теперь, Йонас, о деле, вот десяток уже кончается,
А перемен на твоей Земле никаких не вижу.
Во-первых, Она не только моя, а во-вторых,
Не я руковожу этим парадом, я только перевожу.
Вот что понял МЕНЯ, за это Я тебя приветствую.
Могу спросить, долго ли мы будем воевать?
Пока они не будут слушать тебя.
Ответ понятный, но недостижимый.
А ты что, Йонас, уходишь, или висишь уже?
Есть более технический приём, да и лицо не синеет.
Кровь спускать, Йонас, грешно.
У нас перемены, грешить не стыдно.
И ты совсем спокоен?
А чего мне волноваться, я не грешу.
И жена ничего, не выгоняет тебя?
Я про кровь, она старая, а ТЫ про секс.
Вот юноша нашёлся, молодняк.
Когда-то назвал меня, что я похож на ТЕБЯ.
Что память не барахлит, это хорошо, но не забудь,
Ты никогда не сможешь быть похожим на МЕНЯ.
А я думаю, что смогу, когда не будет уже меня.
Вообще ты прав, но надо сперва заслужить и доказать.
А есть ли смысл ослу доказывать?
Ты Йонас, прав, ослу уже не докажешь.
Значит, пятьдесят процентов отвоевал.
Воевать, Йонас, не только грешно, но и смертельно.
Не так меня понял, я буду только слушать, а не доказывать.
Я тебя понял, зачем повторять?
Женщины любят, особенно молодые.
Ты что, Йонас, в борделе был?
Да нет, мимо проходил.
Что, и у вас в Литве есть красные улицы?
 

Нас вообще тут нету

Значит, ТЫ луч и ночью пускаешь, днём фонари не горят.

А когда ты, Йонас, МЕНЯ слышишь?

Вообще, если звук, то и днём и ночью, разницы нет,

А вот перевод делать лучше получается ночью.

А не знаешь, Йонас, почему так есть?

Раз бы не знал, так бы от страха помер.

Покуда чертей прогнал к чертям, могу и днём,

Но днём некогда, САМ знаешь, нечего объяснять.

Видишь, Йонас, Я хочу, чтобы все научились

МЕНЯ слушать так, как ты, а то опаздываете.

А куда спешить, придя в тупик? Думать надо,

А за учёбу у нас теперь даром только мука,

Макароны, крупа, да ещё зубная паста.

Значит, не голодают МОИ сыновья.

Голодают женщины, слабые ТВОИ сыновья.

Ты, Йонас, из двустволки пустил пулю в МЕНЯ.

Двустволка – это прошлое, пошлое, теперь взрывают,

Зараз и яма готовая, мусор подмёл, потоптал –

И забыл, для чего БОГ тебя создавал.

Но, по крайней мере, я и сам не знаю, для чего мы тут живём.

Раз, Йонас, ты не знаешь, значит, никто никогда

И не узнает, кто ты, кто Я, да и что представляет

Вся Вселенная, всё, что твои глаза видят.

Если я палку не перегнул, значит, оно так и будет,

А раз перегнул, тогда Второго такого, как я, тоже не будет.

А время покажет, кто был прав, ты или я.

Но не можешь спорить, что мы – это одна семья.

Так как наша Земля круглая и очень мала,

По сравнению со всей Вселенной нас вообще тут нету.

Как пыль, но эта пыль хуже атомной бомбы,

Покуда эту бомбу создал человек на двух ногах.

Лучше бы он и остался обезьяной, да хоть и ослом.

На этот раз я рад

 
О чём задумался, Йонас, скажи?
Лучше не спрашивай, да и не говори,
Когда полная голова информации, можно и с ума сойти.
Да тебя, Йонас, так просто с ума не сведёшь.
Но ТЫ, я так чувствую, нашу жизнь так и не поймёшь.
А ты, Йонас, МНЕ переведёшь.
Толк ли будет – осла учить?
Но не все, Йонас, ослы, есть и лошади, да и кобылицы.
Не сомневаюсь, есть и тёлки, проститутки,
Но есть и мужики, как были самцы, так и остались.
Какой срок, Йонас, назад меришь?
Больше пяти секунд, по ТВОЕМУ пониманию,
Я так думаю, они раскопать не смогут.
Так это, Йонас, только моль, попробуй, поймай на червяка.
Но всё равно, одному будет боль.
И у МЕНЯ, Йонас, боль, жаль не только ослов.
А ТЫ спрашиваешь, о чём задумался.
А если я со вратами вопрос поставлю?
Но вопросы, Йонас, Я задаю.
Вот где-то и был вопрос не решён, не поняли ТЕБЯ.
Жили литовцы да русские, мирно, любя,
Имею в виду срок одну, две секунды назад.
По нашему понятию – тысяча, две тысячи лет тому назад.
Тогда, Йонас, у вас язык был более-менее единый.
Более-менее, значит, уже началось, а до скольки
Секунд назад, по не нашему пониманию,
Россияне говорили на родном литовском языке
И где поворот получился без возврата?
А почему, Йонас, без возврата, не поставишь на место,
Забудешь не то что куда положил, но и не поймёшь,
Кем когда-то был, а главное, не поймёшь, кем будешь.
Я рад, что ТЫ меня спросил.
 

Порядок можно навести

 
Придёт время, они, Йонас, тебя будут
Не только спрашивать, но и слушать.
С овцами до сих пор так и было, неинтересно.
Одни стали мудрецы, другие как были рабы, так и остались.
Видишь, Йонас, в бочке мёда может и не быть.
А мёдом бочка будет пахнуть ещё сто лет.
Значит, мусор собирать придётся долговато.
Но иногда, Йонас, на крючке экземпляр попадается
и покрупней.
Значит, рыбы не виноваты.
Да ты, Йонас, как пятиклассник.
Но наркотики уже и в школах появились.
И как, Йонас, думаешь, ученики придумали?
Да теперь интернет, сигареты по интернету,
Границ нету, стыда никакого, понимания вообще нема.
Да, Йонас, кардинальная будет перемена.
Говоришь, будет, уже должна быть.
Вот с тебя, Йонас, и начнётся.
Да кто я такой, кто меня будет слушать.
Слушают брата, значит, и тебя будут слушать.
А если они все мои братья да сёстры?
Ослы, Йонас, да кобылицы, не твои, оставь их МНЕ.
Ради Господа, откройся, да покажись всем телом,
Чем ТЕБЯ Природа вознаградила.
Раз, Йонас, откроюсь, вам придётся закрываться.
Тогда извини, пошутил.
Извинение, молитва, да и шутки кончились.
Значит, молитва не помогла, ТЫ не прощаешь?
А ты, Йонас, простил бы, если твоих дочерей
Отвезли бы в Германию, в бордель?
Если бы я имел возможность, в одну ночь,
В ту же секунду все бы бордели закрыл, а сутенеров,
Да всех, кто руководит этим парадом, в ту же ночь повесил.
 

Эксперимент неоценимый

 
Но без суда, Йонас, у вас, а ещё без возврата.
А они забыли, что суд давно уже идёт, с того момента,
Когда человек дубинку в руки взял.
Я рад, Йонас, что, хотя и один, но понял наконец,
Что вам всем давно уже конец.
А как со мной быть?
А ты, Йонас, это начало, начало нового мышления,
Новой Эры, нового поколения, нового процветания.
Я думал, всё, даже испугался, всё, нам крышка.
А так и может быть, раз не кончите воевать.
А куда всё, что ТВОИ дети придумали да изготовили, девать?
Йонас, ломать – не строить, вам это давно ясно.
Да, молодёжь так и поступает, якобы не знает,
Что такое да какой вкус имеет человеческий пот.
Что с молодёжью делать, раз такой разум?
Система та же самая, то есть новая,
Покуда ещё не принята; один висит – десять думают,
Десяточек висит – сотня, а то и больше, думают.
Сколько ты, Йонас, думаешь, должно висеть,
Чтобы все не только думали, но и задумались?
Ну что я могу сказать, на деревню одной души
Я думаю, хватило бы, но это уже было.
В Штатах пробовали, не помогло, ещё больше их стало.
Но не пробовали, Йонас, в одиночке поболтать со МНОЙ,
Как ты говоришь иногда, но ты не болтаешь, ты думаешь.
А чем чёрт не шутит, такой эксперимент, по моим данным,
Если моя память не барахлит, ещё не проводился.
А если и это не поможет, раз я предлагаю,
По сколько я пишу, гарантия, какая?
Отсидит один месяц на воде, не забудет меня.
Но он, Йонас, не забудет и чёрта, полюбит тебя.
Мой совет простой – жить мирно и любя.
 

Спрашивается

 
В строительстве, особенно большом,
Теперь, может, так и нет, но вряд ли,
Бывает много мусора, строительных отходов.
Кирпичей, теперь пластмассы, даже бутылок.
Раз нету от водки, так есть от лимонада или от «Кока-колы».
В общем, не так уж важно, что или чего, но хватает,
Может, и невозможно по-другому или иначе.
Когда редко пишется, трудно слова подбираются.
А если редко читается или вообще не читается,
Тогда совсем и не соображаешь, в общем,
Не думаешь, а только смотришь, как осёл.
Конечно, не человек, не ты не осёл, так быть не может,
Но если от нас мусора остаётся много,
Значит, тут что-то не то, в природе мусора нет.
Значит, мы уже не природа, а что-то лишнее,
А раз лишнее, можно и выбросить, не так ли?
Мы швыряем, бросаем, кидаем, стреляем,
Значит, и нас Природа уничтожает как вредителей.
Вообще, мы боремся уже с Природой,
По моим расчётам, с первого всемирного наводнения.
Нам такой промежуток чересчур большой,
Но для Вселенной, так как времени Там вообще нет,
Значит, и промежутки, или расстояния, пусть времени
Вообще не было, вроде мы всю вечность живём.
Допустим, мне нету разницы, когда-то что-то
Такое было или сотворилось, вчера или год тому назад.
Мне нету разницы, что и как я кушал, да и как одевался,
Когда я жил в Сибири, даже нету разницы,
Что я кушал вчера, но есть разница, якобы я пил,
И пил много, как говорится, до упаду.
Тогда разница есть, голова не варит, спрашивается,
Теперь варит, понял что-нибудь или голова не варит?
 

Пришёл конец

 
Раз варит, то есть работает, значит, хорошо,
А кто не читает, он не поймёт, что нам важно.
А важен сегодняшний день, да и завтрашний,
У кого голова работает, он смотрит.
Он смотрит, что у него под ногами, да и под носом
На столе, да и в кармане, да возле дома, да и на тротуаре.
Он окурка не бросит, да он вообще курить не станет,
Потому что он знает, курево вредно.
Но есть случаи, и нередкие, может, каждый второй,
Считая всё населения, якобы дети, да и женщины не курят.
А раз курят, мусор увеличивается, хотя люди
Окурки, как обычно, мимоходом не бросают.
Они курят там, где можно курить, в туалете, не знаю,
Как у вас, у нас в ресторане не разрешают.
Но дело не в этом, разрешают или не разрешают,
Дело в том, что большинство людей не думают.
Живут так, чтобы жить, покушать, покурить,
Иной раз, а то и чаще, чтоб выпить, повеселиться.
А чтоб долг Природе вернуть, покуда человек
Ещё ничего не создал из ничего, он ли обокрал,
Если можно так выразиться, а может, и украл, свистнул.
Нет, всё-таки обокрал Природу, значит, он обокрал себя.
Якобы Мы всего лишь одна семья, это всем должно
Было быть давно ясно, потому что МЫ одна команда.
Один корабль, одна Земля, одна Матушка,
А МЫ та же самая Природа, Она Нас сотворила, а не Мы Её.
Она нас кормила, да и кормит, ровно как детей глупых.
Спрашивается, сколько ты лет был бы доволен,
Если сын твой осёл, ему только бабы, наркотики и машины,
Конечно, он долго тебя не будет мучить, помрёт.
Но я спрашиваю, был бы ты доволен его учить бесконечно?
Значит, и нам пришёл конец, нас надо поучить, да и как следует.
 

Хрупкая наша Земля (совет брату)

 
Время летит, как ветер в степи,
Жизнь не золото, себя береги.
Не будь упрямым, не будь себе враг,
Ты не батрак, но и не монах.
Святых не было, да их и не надо,
Мыслящих, мыслящих на этом свете мало.
Понять нетрудно, почему умираем,
Потому что Природу мы уничтожаем.
Раньше леса рубили, золото искали,
Теперь газ, нефть качаем.
Хотя мы и погибаем и умираем,
Вроде неприлично, но мы не скучаем.
Время назад не повернёшь,
Будешь мыслить – кое-что поймёшь.
Себя узнаешь – жизнь поймёшь,
Себя не узнаешь – себя не найдёшь.
Новый Век, новый и человек,
Раз русский новый, новый и Бог.
Неужели ОН глупее нас? Вопрос непростой,
А эти стихи пишет свой.
Мы все как один,
Но стали чужие.
Вопрос с ответом,
Потому что мы глупые.
Если ты умный,
Навстречу пойдёшь.
А раз не поймёшь,
Поймёшь, когда умрёшь.
Страдаю за всех,
Страдаю за себя.
Хрупкая, очень хрупкая
Наша Земля.
 

Не многовато на одного

 
Когда ветер поднимается, вода качается.
А если воды всё больше и больше?
Как тогда? Хорошо, что ещё сибирские леса,
Но их маловато, а людей многовато.
Конечно, узкоглазые и серокожие возьмут верх.
А белым что делать? Воевать грешно,
Но большинству всё равно, главное – пожрать да выпить.
Неужели, Йонас, Я зря старался?
Может, и я зря стараюсь, да за ТЕБЯ ручаюсь?
А ты не ручайся, пей и ты, Йонас.
Неужели ТЫ всерьёз?
Я не шучу, от таких получается только навоз.
Но без навоза картошка бывает мала.
Я бы не сказал, что твоя, Йонас, работает башка.
Так я ж последний сын, так сказать, скорлупа.
Похвально, когда неподнятая голова.
Но я и на колени не падаю да лбом о землю не бью.
А зря, Йонас, проси и ты прощения.
Всё равно буду помирать, значит, нечего просить.
Ты, Йонас, гордый, как орёл.
Уж буду лучше я осёл.
Тогда ослом и останешься.
А если я буду храбрый, как Чингисхан?
Будешь каяться, как Наполеон.
А если буду дурак, как Гитлер?
А кто тебе говорил, что он дурак?
Я так, просто так подумал.
Раз будешь думать, Йонас, дурак не будешь.
Но ответа я не получил.
Кое-что ты, Йонас, уже забыл.
Вспомнил, только ТЫ вопросы задаёшь.
Ты прав, Йонас, а ты за всех ослов отвечаешь.
 

Почему одним ясно, а другим неясно

 
Когда гуси прилетают, весна начинается.
А если зима не кончится, куда гуси полетят?
Ты Йонас, ну точно как осёл, опять с вопросом.
А разве ослы ТЕБЕ вопросы задают?
А ты у ослов и спроси.
Имя не упомянул, значит, вопрос не мне.
Я ответ дал, а не вопрос задал.
Значит, я не промазал.
В МЕНЯ, Йонас, не попадёшь, МЕНЯ и не убьёшь.
Да спаси меня, кто бы ТЫ ни был, в мыслях такого не бывало.
Испугался, Йонас, дрожишь.
Теперь не так, как раньше.
Дуб тоже, Йонас, созревает вовремя.
Значит, я вовремя родился.
Поздновато, успеете – будете жить, не успеете —
тонуть будете.
Но конца света всё равно не будет.
Глаза смыкаются, сердце останавливается,
И конец света кончается, то есть начинается.
А что начинается?
Если скажу, помирать не захочешь.
Так я и так не хочу.
А почему водку и коньяк глотал?
Виноват, дурак был.
Ты думаешь, что умный стал?
Я не учёный, признаюсь.
МНЕ признаваться не надо, Я всё знаю.
А как от греков избавиться?
Рыбу не будешь ловить – её и не поймаешь.
А раз ослы не поймут насчёт ловли?
Раз не поймут, ослами и умрут.
Мне так ясно, но почему им неясно?
Вот Мы, Йонас, и решаем, почему им неясно.
 

Я рад, и ОН рад

 
Когда море бушует, купаться опасно.
Когда водка кончается, похмелье начинается.
А если водка не кончится?
К чёрту пойдёте, вы МНЕ не нужны.
А если свечу поставлю и буду молиться?
Фанатик или лунатик, Йонас, мало чем отличается.
А если в монастырь пойду, монахом буду?
Вовеки, Йонас, буду, но тебя забуду.
Значит, семян нема, пшеницы тоже нема.
Ты Йонас, братьям пишешь или украинцам?
А разве украинцы не братья?
Разница небольшая, но двоюродный брат не брат.
Обижаешь украинцев.
Ты, Йонас, пишешь.
ТЫ на меня хочешь всё свалить.
Ты Йонас, был первый, теперь опять первый.
А раз ДНК не совпадёт, что тогда?
Тогда, Йонас, погода тоже поменялась.
А она и без моего желания меняется.
Если осла не подтолкнёшь, он и не пошевелится.
Читатель не поймёт, о чём речь, да и я не улавливаю.
А что тут улавливать? Думать надо.
Один думал, так в суп попал, а Другого гвоздями прибили.
Но их, Йонас, до сих пор не забыли.
Значит, ТЫ не один.
Ты, Йонас, прав, Мы вдвоём.
А второй случайно не Чёрт?
Он, Йонас, не чёрт, но на чёрта похож.
Он жив или возле ТЕБЯ?
Будешь спать, Йонас, Я его тебе покажу.
Зря беседу с ТОБОЙ начал.
А Я рад, Йонас, что ты жизнь не кончил.
 

Не поднимайся высоко

 
Хотя и высоко залезешь, но как сыть захочешь, вниз спустишься.
Неужели, Йонас, тебе приснилось?
Ну, точно, как сказать, глаз в глаз.
Не глаз в глаз, а глаз за глаз.
Белые так не делают, так грешно.
А из автомата, говоришь, не грешно?
Да я и из пулемёта ни разу не стрелял.
А из ружья пробовал, не наврал.
Да так, только в мишень.
Даже в мышь нельзя стрелять.
Так загрызут они нас, если не уничтожать.
Воевать вообще запрещаю.
Да ТЕБЯ и никто не спрашивает,
Разрешение дал Ватикан, там раньше Рим был.
Ватикан мирный стал, они МОИ слуги.
Значит, они или он мне не Бог.
Ты теперь, Йонас, живой Бог.
До меня живого Бога ещё не было.
Сбылось, Йонас, домолились.
Так они и меня к кресту прибьют.
Понял, Йонас, откуда имя Христос.
Даже не подумал, как понял, от слова «крест»,
Да и «крещение» от того же слова.
Не мог повторить, неужто Я за тебя должен.
Да, ТЫ прав, повторение – мать учения.
А ты, Йонас, стал самый славный ученик.
А кто был в России славный, когда Союз славился?
В России такого, как ты, ещё не было.
А на нашей Матушке Земле?
Раз поднялся, не лезь ещё выше.
Не упомянул моего имени, значит, меня не касается.
Всех касается, Йонас, даже и тебя.