Текст книги "Кто читает, тот поймёт, кто не читает, пропадёт"

Вот это да

 
Если дело, Йонас, имеешь с немцем,
Вспомни, что они натворили.
Но наши их притормозили, победили.
Не ваши, а русские, ваших вообще бы не было.
Неужели так бы и было?
Не веришь в Бога – поверишь в чёрта.
Верь не верь, но и теперь живут несправедливо.
Ты, Йонас, прав, живут не только что несправедливо,
Но и стыдно, и безнаказанно.
Значит, ТЫ не в силах нас наказать.
Тебя, Йонас, уже не могу, а других накажу.
Ты МНЕ помог, и Я тебе помогу.
Когда пишешь, Йонас, не думай.
Стараюсь, но иногда думается.
Думать надо всегда, когда что-нибудь делаешь.
А когда кушаешь?
Когда кушаешь, уже не плюёшь, а жуёшь.
Неприлично, но спрошу. А когда ср…?
Тогда куришь и плюёшь.
А если рядом и ванная? Тем более не надо на пол.
Но я смотрю, ТЫ не против курева.
А разве ты МЕНЯ видишь?
Да нет, слово вылетело как голубь.
Разве Я, Йонас, тебя не предупреждал?
Думать надо, когда дело делаешь, а не тогда,
Когда пишешь и с Богом говоришь.
Но я язык ТВОЙ тоже не слышу.
Я языка не имею, Я лишнего не болтаю.
Я это уловил, даже усвоил.
Но я чую, что я мирно живу с ТОБОЙ.
Потому, что ты, Йонас, свой, не чужой.
А много таких, как я? Ты, Йонас, единственный.
 

Вопрос с недопониманием

 
Мне краснеть или белым быть?
Чёрный никогда не станет белым, а наоборот – пожалуйста.
ТЫ не так понял, себя хвалить неприлично.
Ты, Йонас, прав, но ты пишешь на «отлично».
Вот и вспомни, как писал, когда в Сибири был.
Стыдно вспоминать, но я думаю, что ТЫ
Тогда мне ум притормозил или укоротил,
И знаю почему. Дальше Сибири везти уж некуда,
Значит, Сталин на месте и расстрелял бы.
Одним дураком меньше или больше, разница мала.
Значит, не ТЫ сотворил меня, да и других?
Стараюсь изо всех сил, но ты, Йонас, попробуй
Хотя бы из осла сделать верблюда.
Надо их скрестить, может, ишак получится.
А разве, Йонас, крещение помогло?
И я так точно думаю, как ТЫ.
Ты, Йонас, уже иначе не можешь думать.
Но думать, как они думают, меня никто не заставит.
А знаешь, Йонас, почему так есть?
А чёрт его знает. Не обижайся, это с привычки.
Подходит время, Йонас, что белым не помогут и спички.
А чёрным, а узкоглазым, а серокожим?
Как быстро, Йонас, забыл, наоборот, никак не в рот.
Так Богу, а ещё и Всевышнему, так обсуждать неприлично.
Но как, Йонас, это приятно.
Так ТЫ даже за чёрный секс?
Я, Йонас, за любовь и справедливость.
Так какая справедливость, если мы чернеем?
Бумеранг сработал, черти МНЕ не нужны.
Так это же дискриминация!
Ты, Йонас, прав, это уже другая нация.
Или я дурак, или что-то тут не так.
 

Доказать не могу

 
А может, всё-таки душа чернеет, а не мы?
Раз душа чёрная, скорлупа не имеет значения.
А женщинам всё равно, главное, что им хорошо.
Вам, Йонас, теперь только секс да бабки.
Да без баб какой там секс!
Я говорю, баксы, доллары, евро.
А евреи тут при чём, они тихо живут.
Ты, Йонас, видимо, газет не читаешь, да и телевизор
не смотришь.
Газету точно не читаю, а клипы во сне вижу.
Что-то, Йонас, Я тебя не слышу.
Неужели я буду писать и кричать, что жена подумает.
А твоя жена, Йонас, вообще не думает.
Но она вроде меня любит, еду готовит.
Вы, Йонас, ровно как свиньи, вам только еда,
Не будете думать, как жить, – станут холода.
Значит, мы по хорошему пути, мы больше газа.
Я твой юмор, Йонас, понимаю, но и ты МЕНЯ пойми.
Нам трудно понять ТЕБЯ, если бы ТЫ был ну как живой,
Например, как Наполеон, или даже как я, мы бы поняли ТЕБЯ.
Я, Йонас, мысль уловил, и оно сбудется.
У нас признают только после смерти.
А тебя, Йонас, признают раньше времени.
По каким мозгам, то есть в каком времени?
По мозгам, Йонас, как ты говоришь, тебя уже признали.
Так это и есть раньше времени?
Интересно, кто такие признали?
Они, Йонас, у тебя ничего не украли.
Значит, ОНИ мне ум оставили.
Ты, Йонас, не только мысли ловишь, но ты и соображаешь.
Спасибо за похвалу, да и за ум.
За ум, Йонас, ещё никто не благодарил,
Ты, Йонас, всегда был первый, только не был смелый.
 

Разве мы не ослы?

 
Докажешь, Йонас, и ещё как покажешь.
В литовской книге я написал, когда назад приду,
Буду глазами судить, то есть на месте, без суда.
Так вы, Йонас, давно осуждены, только живёте формально.
А насчёт глаз, ты, Йонас, хорошую мысль пустил,
Она уже фокусируется, по вашему соображению.
Человеку нету ничего невозможного, потерпи, не спеши,
Без предупреждения Я не позволю.
Значит, я не ошибся, глазами буду уничтожать.
Да ты, Йонас, превосходишь Меня.
Оно так и должно быть, ученик превосходит Учителя.
Не забываешь, Йонас, Меня не унижаешь.
Трудно писать не на родном языке, хотя он не чужой.
Придёт время, Йонас, вспомнят русские и свой родной язык.
А кто не будет вспоминать, то есть учиться?
Божий человек не учится, он знает.
Но я чую, что таких маловато будет.
Чувство, Йонас, сотворит чудеса.
Но я чую, что так нескоро будет.
Тебе, Йонас, не скоро, а МНЕ сейчас, теперь.
Значит, будем долго живы, да и счастливы.
Будете вечными, Йонас, но не все.
Если это сбудется, то ослы будут плакать да рыдать.
Ты, Йонас, прав, хотя МНЕ их жаль.
Ну, Ты Бог, ТЫ жалей, а мне ослов не жаль.
Я, Йонас, про людей, а не про ослов.
Я-то уловил, да и как надо усвоил, не то что понял.
Потому что понять – одно дело, а сделать
Да совершить до конца – дело другое.
Мы понимаем, что природу уничтожаем,
Но нам весело, стреляем, фейерверки пускаем,
И это по всему Миру, мы в прямом смысле дуру валяем.
 

Не жду награды

 
Если бы политики не врали да не воровали,
И, в общем, мы бы не воевали, то мы бы все
Жили счастливо и мирно, даже и богато.
А кто вам, Йонас, мешает, чтобы это так и было?
Я думаю, мешает старое мышление и старая идеология.
Но и ты, Йонас, не молодой, а обсуждаешь по-новому,
Я бы сказал, на вашей Земле, по неслыханному пути.
Спасибо за поддержку да за учёбу, и несмотря за ум.
Но и сам, Йонас, себя похвали, ты же на другом пути.
Себя хвалить и дурно, и смешно, но всё-таки ТЫ прав.
Мы Оба, Йонас, правы, да храбрее всех, и скажу почему.
Ты одолел самого, самого и ещё раз самого Чёрта,
Даже пишешь без ошибок, якобы Чёрт и Бог, так сказать,
В одном и том же самом корабле, в каждом человеке.
Это та самая Душа, те самые мозги в голове у каждого,
Кто жил когда-то, живёт, да и будет жить.
Это везде Я, куда только ни посмотришь, за исключением
Тех особ, даже высшего назначения, которые МНЕ
Так надоели, что Я, Йонас, поселился Весь целиком,
Так сказать, в твоих мозгах, а ты, Йонас, удержался.
Такого ещё не было с тех времён, пока вы все,
Да и Я тоже, покуда Я это всё целиком и по отдельности,
С тех времён, пока ещё ничего не было, была только тьма,
Темнота, как уже тебе, Йонас, представляется.
Учёные, Йонас, идут по ложному пути,
Ваша Земля, Она и МОЯ, Я Её сотворил.
Но не так, как вы себе представляете.
Пиши, Йонас, не задумываясь, ровно как во сне,
Тогда мысли со МНОЙ, наедине с Вселенной.
Трудно так писать, даже и жить, не зная, но чувствуя МЕНЯ.
Не один сошёл с ума по той же самой причине,
Ты тоже, Йонас, испытал это, но ты уцелел, даже окреп.
Я понимаю, Йонас, тебя, тебе необыкновенно трудно
Не только что за Двух писать, но и жить.
Двух, это значит, Я твой, Йонас, Дух,
Якобы Меня не видно и не слышно.
Но ты слышишь, и даже очень ясно, особенно когда тихо.
Учёные думают, что это в ушах гудит, что-то с ушами,
А это и есть те самые волны, которые
Превращаются в мысли, по вашему уже пониманию.
Это чудо. Чудо, что ты, Йонас, снаружи простой мужик.
Как себя называешь, но ты непростой, ты свой.
Ты чудо, оно совершилось, Я стал Человеком,
Даже с большой буквы, исправь, Йонас, милый Мой.
Ты единственный, ты самый милый МОЙ ученик.
Природа делает и будет делать чудеса потому,
Что это и есть опять Я, везде Я.
Но есть, была и будет тьма, это и тишина,
Потому что это было когда-то начало всего целиком.
Трудно описать, а ещё труднее человеческим умом понять,
А ты, Йонас, не только что сумел различить мысли,
Так как они имеют такое самое происхождение.
Ведь когда-то это было целиком всё едино,
Но не по Моей вине всё рухнуло.
Ну ровно как пузырь, как баллон безграничный.
Потому что во всей Вселенной нету границ.
Где кончается свет от МОЕЙ Энергии,
Продолжается та же тьма, что и была,
До начала всего, что вы уже знаете
И что знает только пока Йонас, и больше никто.
Ну, это уж чересчур, ну, что-то я знаю.
Тебе, Йонас, знать и необязательно, всё впереди,
А они, политики и все верующие, все позади.
Ты тоже, Йонас, испытал это, но ты уцелел, даже окреп.
Живи не спеша, пусть они тебя догоняют, ты уже
В поезде, даже ты и машинист, но ты не танкист.
Тараном ты их не возьмёшь, а сам пропадёшь.
Тише, не спеша в природе сотворяются чудеса.
Ты чудесный, Йонас, ты прав, себя хвалить грешно,
Но кто руководит, он хвалит себя иными словами.
Не все верят в них, Я тоже не верю, вот поэтому
Я их-то и уничтожаю, но по другим каналам.
Так ТЫ, так сказать, уничтожаешь СЕБЯ.
Ты Йонас, прав, ты тоже по утрам моешься,
Иногда и по вечерам, только не в ванне, а под душем.
И Я, Йонас, так делаю и буду так делать,
Пока весь грязь не отмою от Матушки Земли.
Я чую, но не я один так думаю, даже учёные доказывают,
Что всё, что нас окружает, это всё живое.
Это как один организм, а мы, люди, это опухоль,
Это рак, это СПИД, это так воняет, так воняет,
Что от нас Этот Организм уже давненько тошнит.
Ты Йонас, даже представить себе не можешь, какой ты
важный,
Поскольку ты такой единственный, ты как родник.
Родник того же происхождения, от слова «родной» ты МОЙ.
Береги, береги себя, Йонас, это и есть Я.
Трудно тебе, Я представляю, сделал чудо, а ты его не видишь.
Но ты знаешь, ты вернёшься, Я этого хочу и ты хочешь.
Так в семье, так даже и в кровати,
Если один не хочет, усовершенствования не получит.
А ты Йонас, не хотел стать Богом,
Ты доказал, Я бы сказал, повторил чудо Вселенной.
Сперва кидай, отдавай всё, что тебе дорого,
Только потом получишь всё, что МНЕ дорого.
Но я бы ни за что бы не отдал своих дочерей да внуков.
Вот за это, Йонас, Я тебя и награжу.
 

Береги себя, женщина

 
Не будь сука, не будь гадюка,
Не будь баба, да и проститутка.
Ведь ты Богиня, Ты красавица,
Ты как святая, хоть Ты и молодая.
От тебя зависит вся судьба человечества,
Если бы не Ты, не было бы на этой Земле красоты.
Что может быть красивей розы?
Ты и русалка, Ты и Афродита,
Ты и любимая, Ты и вечная,
Ты ведь не знала, что такое Вселенная.
Эти Звёзды, Они все для Тебя,
Ты же радость, жаль, не моя.
У меня жена, три дочери, как Ты,
Если ты синеглазая, Ты больше красоты.
Если Ты кудрявая, Ты как ветер в степи,
Ты всех парней можешь с ума свести.
Но сама должна воздержаться,
Над тобой грешно издеваться.
Черти, не мужики, если они
Обращаются с Тобой как со стервой.
Избеги этого, жизнь начинается снова и снова,
Можешь избавиться от искушения, даже не надо молитвы.
Признайся от души, если Тебе не повезло,
В мыслях, я ведь из собственного опыта, мне помогло.
Бог у Тебя, Его больше нигде не найдёшь,
Будешь жить счастливо, если ЕГО поймёшь.
Меня не надо понять, можешь даже забыть,
Но не можешь на меня бухать, я ведь не мать.
Мать Природа Тебя создала, повторяю, Ты вечная,
Разве Ты этого не знала? Жаль, если Ты пала.
Поблагодари Природу, хоть берёзу посади,
Трудно представить, да и описать, что будет, себя береги.
 

Мы в большом дерьме

 
Но есть кое-что и поважней всего человечества
Вместе взятого с дикими зверями да птицами.
Это Наша Земля, я уже не могу Её писать с малой буквы.
Она нас создала, Она нас выкормила, Она за нас страдала.
До сих пор Она страдает, потому что мы Её уничтожаем.
Спрашивается, есть ли за что нас, людей, любить?
Это главный вопрос у меня в горле стоит.
Ответьте каждый себе, даже не надо вслух,
Не ходя даже в храм, так сказать, Божий.
Там Бога не было, нету и не будет, там страшно
Даже крикнуть, не то что свистнуть.
Где страх, там и мрак. Любовь – это уже другое,
Там цветы цветут, там яблоки созревают.
Там птицы кувыркаются, там даже молодёжь ерунду вытворяет.
Можно вечно про любовь песни петь, оно так и есть,
А попробуйте хотя бы одну веселенькую спеть о мраке,
О мгле, где розы да гвоздики, хоть и хризантемы вянут.
Что и говорить, что и обсуждать, но ломать, уничтожать,
Что наши предки, не узнавая настоящего БОГА,
Строили и шли молиться, хотя и не по своей воле.
Якобы вас, Русских, окрестили обманом тысячу лет тому назад,
А ваших братьев, языческих братьев литовцев, шестьсот
лет тому назад.
Не удивляйтесь, ваши дети, которые живут за границей,
За три-четыре поколения будут на английском разговаривать.
Некоторые уже и не знают свой родной русский язык.
Но дело не в языке, русский язык мне как родной,
Я ведь не чужой, я свой, кровь та же самая.
Дело в понимании с наивысшей тревогой,
Мы в опасности, даже сон неоднократно мне показывает.
Везде вода, а в воде гадюки плавают,
А рыбы дохлые валяются у берега, а берег скалистый,
Не за что зацепиться, не с кем, да и пообщаться.
 

Два родителя и два ребёнка

 
Приснилось, что на болоте в хоккей играли
Три на три и у внучки конёк от ботинка отлетел.
Посмотрел я: плохо кто-то его приклепал.
В молодости я и наяву любил хоккей на льду.
Может, я пишу просто воспоминание, ерунду?
Ты, Йонас, не врёшь, что в молодости играл,
Но не упомянул, что и позапрошлой зимой шайбу гонял.
Значит, ТЫ или контролируешь меня, или ТЫ лучше знаешь,
Что когда-то что-то было, но ТЫ не знаешь,
Что вот уже 15 января 2012 года, по-старому.
А в болоте можно ещё рыбу удить.
Настоящее время ты, Йонас, знаешь.
Так и осёл поймёт, что в Природе творится, что-то не так.
Конечно, человек губит не только себя, но и Природу,
Но как-то нам надо выжить, энергия нужна.
Только насекомые размножаются так, как вы.
А мухи скапливаются знаешь, Йонас, где?
Да там, где воняет, где туша гниет.
Так ТЫ хочешь сказать, что от нас всё зависит?
Неужели, Йонас, ты до сих пор этого не понял?
Хорошо, допустим, все пойдут жить в деревни,
Ну, примерно как я, ну и толк какой, вырубят все леса.
Ты, Йонас, не так понял МЕНЯ.
Я так понимаю, что мы гниём внутри.
Ты, Йонас, прав, хоккей играли три на три.
Должны были быть внуков шесть, покуда дочки три.
А теперь у меня четыре внука и одна внучка.
У внучки конёк отлетел, видимо, она лишняя.
Лишняя и дочь, вот поэтому она уехала в США.
Так должно было быть, но есть как есть.
Ты, Йонас, прав, должно было быть внуков шесть.
Должны были родиться дочки две, но есть как есть.
 

Пишу, да не моргаю

 
Так ТЫ теперь меня наказываешь, одна дочь,
По имени Одета, насмешу себя, называла «раздета».
Она не по своей воле поехала туда жить,
Я это давно догадался, якобы я всему Миру
Пишу Талмуд и показываю, как надо нам всем жить.
Ты, Йонас, умнее всех когда-то живущих да живых на Земле.
Пишу, что поделаешь, ТЫ так хочешь, но я не считаюсь,
Даже я чувствую, что я не умный, я наоборот – глупый.
Если я был бы умный, так бы и было у нас с женой,
Одна дочь да один сын, так что я не умный.
Хотя я бы не смог тогда доказать, что в семье,
Должно расти двое, да хоть и сыновья или дочери.
Два уходят, два приходят, не так, как теперь,
Особенно в Африке, Индии и в Китае.
Ой, Йонас, не упомянул ещё много стран.
А ты говоришь, что все леса бы вырубили.
Вам на лбу надо два надреза вырубить
Или х… у мужчин отрубить. Ну ты, Йонас, и молодец.
Ни одного слова МОЕГО не пропускаешь.
Хвали, хвали, а я буду в насмешку поставлен,
Впрочем, меня уже не будет, когда эта книга как Библия будет.
Мысль, Йонас, уже у МЕНЯ, она летит обратно.
Значит, в одну сторону мигом, а назад со скрипом, с громом.
Нравится твои, Йонас, шутки, с тобой МНЕ не скучно.
Вот поэтому мне спать не даёшь.
Пошутишь, Йонас, когда уснёшь, но не будешь шутить,
Когда ко МНЕ уже не во сне придёшь.
Значит, опять мысль, так сказать, на шею положу.
А разве Я, Йонас, шучу, но Я, Йонас, тебя и люблю.
Половина строчки мне подходит, так сказать, по душе.
Ты, Йонас, пишешь, ты теперь живёшь на Земле.
Хорошо, что Землю исправил, ты Её поправишь.
 

Наши Богини – это женщины

 
Во сне надо мною самолёт акробатический,
Но похожий на кукурузник пролетел.
Я понял, что за штурвалом сидела женщина,
А может, и молодая девушка, в общем, юная, неопытная.
Она хотела сделать мёртвую петлю, но не вышло,
Чуть в дом по соседству не врезалась.
Кто-то из посторонних даже засмеялся.
Второй раз зашла головой вниз, и петля вверх вышла.
А третий раз петля тоже получилась,
Но чуть в мой дом не врезалась, даже испугался.
Проснувшись, долго думал, что это значит.
Но как я догадался, что за штурвалом женщина, да и юная –
Это я объяснить не в силах не в уме.
Хотя мысль ведёт на то, что Бог – это женщина,
То есть женского происхождения, ведь это Любовь. Любовь
ведь не мужского рода, а Любовь Коварна,
Ведь не поймёшь, когда женщина любит.
Она ведь может и притворяться, что любит.
А как на самом деле есть, ведь никто не знает,
Якобы Бога ещё никто не видел, а любили чуть ли не все.
А откуда, Йонас, знаешь, что не все?
Допустим, педерасты да христианские монахи,
Раз женщину не трогал, ну не трахал, не хочу быть хамом,
Хотя эта процедура приятная, а слово неприличное.
В общем, Природа так создана, надо любить,
Детей иметь, но некоторые не в той степи живут.
А ТЫ говоришь, откуда я знаю, может, ТЫ наказываешь,
Якобы ТЕБЯ, моя Любовь, забыли, а начали человека Богом
называть.
Я бы сказал, что ты, Йонас, превосходишь всех.
Видишь, Дорогая, если бы ТЫ писала, мне было бы легче.
Неужели тебе, Йонас, трудно писать?
ТЫ меня не так поняла, но всё-таки понимаешь.
 

Лучше плюс, чем минус

 
Если как камень на дно, ему уж всё равно.
А откуда ты, Йонас, знаешь?
ТЫ не дал мне мысль закончить, ему уж не поможешь.
Ой, ты, Йонас, не то что умный, но и хитрый.
Кабы я был хитрый, а не умный, я бы миллионером был.
Ты думаешь, что они не умные?
Как ТЕБЕ объяснить и миллионеров не обидеть…
Представь СЕБЕ миллионера и нищего, ну вроде меня,
Мне нечего терять, я спокоен, как зимой медведь.
А миллионер по ночам не спит, с чёртом говорит.
А откуда ты, Йонас, узнал, неужто с миллионером
советовался?
Пришлось в больнице в одной палате с директором
Средней школы лежать, так ему чёрт не даёт спокойно лежать.
А откуда ты знаешь, что чёрт ему не даёт спать?
Ну, раз не чёрт, так Чёрная Энергия, разница мала.
Слово, я смотрю, того же происхождения.
Даже знаю, как Она действует на человека,
Якобы в электричестве кое-как соображаю.
Могу даже за плюс (+) взять, и ничего,
Если с Чёрной Энергией, то есть с Землёй, контакта не будет.
Так ты, Йонас, думаешь, что Земля, Планета ваша,
Это чёрная Энергия, как ты выражаешься?
Земля чёрная, это точно, особенно где чернозём.
Но не в этом дело, трясёт тогда, когда ток идёт через тебя.
Хотя импульс и кратковременный, но во сне,
Действует ровно так, как взяв одной даже рукой за (+) и (—).
Не знаю точно, но ТЫ с Чёртом неплохо ладишь.
Ты МЕНЯ, Йонас, с Чёртом не путай.
Так я и не путаю, отличаю, где лево, а где право,
Где враньё, а где правда. А может, я и не прав.
Хвалить, Йонас, тебя не буду, якобы тебе не нравится.
Ну всё-таки в десяточку попасть приятно.
 

Наша Земля – Планета, качается

 
Если тебе советуют, ты не слушаешь,
Если тебя ведут, ты упрямствуешь, сопротивляешься.
Так Природа создана, Земля летит,
Она и крутится, да и качается, а ты держишься.
Да ты, Йонас, теоретик, Я смотрю, становишься.
А ОДИН, кто бы ОН ни был, следит за тобой,
Даже ОНИ вдвоём, ОДИН ночью, а ДРУГАЯ днём.
Но ты, Йонас, ИХ очень уважаешь.
ОНИ мне помогают, я ИХ должен уважать,
ОНИ ведь мне как отец и как Мать.
А почему отца не написал с большой буквы?
Лично я отца увидел первый раз,
Когда в Сибири мне стукнуло, может, десять или одиннадцать лет.
Да не мог посчитать точнее, что ли?
Год там или там, разница в юности мала.
А говоришь под старину, когда лысина…
Почему мысль не докончил?
А кто ты МНЕ, Йонас, такой, чтоб указывать?
Вопрос – не указ, а глаз – не алмаз.
Однажды я слышал, то есть мысль уловил,
Что я здешний, я свой, так сказать, родной.
Память иногда, Йонас, твоя, творит чудеса.
Одесса! Какая ты широкая, на тебя я смотрю издалека.
О чём ты, Йонас, тебе не плохо?
Да нет, самочувствие отличное, да и утро не раннее.
Но мысль интересная, не знаю, часто ли, не думал,
Что города на русском языке происходили
Не от мужского пола, а от женского. Интересно?
Да, Йонас, ты интересуешься тем, кто даже и не подумал.
Может, думали да записали, но я не читал.
Так как тебе, Йонас, кажется?
В литовской книге объяснял, как наша Земля качается.
 

Какие мы ещё дураки!

 
А ну-ка, Йонас, напиши про города, МНЕ интересно стало.
Раз и ТЕБЯ заинтересовало, попробуем кое-что узнать.
Так ты, Йонас, обеими руками пишешь?
Я обоими мозгами шевелю, то есть уточняю.
И опять всё новую и новую мысль получаю.
В нашей Природе только вода имеет три вида,
Не буду объяснять, неинтересно, где ясно.
Может, так Природа создана, всегда всего по два.
Вверх и вниз, налево, да и направо, в глубину,
В высоту, папа и мама, дочь и сын – самый лучший вариант.
Правда и враньё, гора и низменность, потолок,
«Значит, тебе уже звонок», – это к смеху, с юмором,
И диванчик, то есть пол, фундамент и крыша.
Даже сено и солома, но оно и она съедобны.
Почему на литовском языке Солнце женского пола?
Да хоть и происхождения, а в русской речи «Оно», необъяснимо.
Может, я ошибаюсь, но Москва не может быть город,
Потому что Москва – это она, а может, оно.
Допустим, Рязань тоже женского происхождения.
Что? Там даже женщин резали, это уже безумие.
На литовском языке мне легче объяснять, даже объяснил,
Откуда начали диких зверей называть, лев, тигр и так далее.
Я, Йонас, понял насчёт городов.
Раз понял, может, и братья поймут, что к чему,
Где враньё, а где дерьмо, где белое может стать
Чёрным, но чёрное белым уже не станет.
А если, Йонас, хорошенько помыть?
Легче умирать, чем утопать, легче языком болтать.
А ты, Йонас, тоже языком шевелишь, когда пишешь?
Да ТЫ насквозь, как рентген, меня видишь.
Вот что значит Вселенная, Энергия,
А мы тут дурака валяем, гуляем, стреляем.