Текст книги "Заветный плод"

Юлиана Лебединская
Заветный плод

В маленькой Темурайзии нечего делить. Нет у яблочного края ни ответвлений экзотических, ни территорий подневольных, ни скарбов золотых, на которые глазастый сосед вдруг позарится. Да и народ, в общем-то, пусть не всем, но доволен. Бунтовать, смутничать не собирается.

Вот только неспокойно на душе у Ларика Вислоухого, пушистого попрыгунца-опылителя в третьем поколении. Уж которую ночь толком не спит Ларик, все сны страшные смотрит. Хотя какие ж это сны? Вот опять сорока-крикунья – клюв бы ей оторвал, да разве ж это поможет? – новости распевает. Неймется соседям. То одному краю тесно в своих кордонах стало – расширяется все, то другой заскучал – решил перестановку территорий сделать. Мнения самих территорий спросить позабыл, разумеется. Вот уже и спокойная доселе Розелия моде поддалась – развернуться решила на 30 градусов. А попробуй развернись, никого не зацепив, когда розелинные шипы торчат во все стороны, цепляются за что ни попадя…

Рушатся границы, городятся новые, и летят, летят во все стороны щепки пресловутые.

Кровавые.

Ну, и деревянные – тоже.

В маленькой Темурайзии нечего делить. Не за яблоки ж драться, в самом деле? Этого добра всем хватает – еще и соседям остается. Да и разворачиваться нет смысла – весь край круглобокий, что твое яблоко! Только изо дня в день бегут толпы попрыгунцев-миротворцев, крылатов-летописцев и клыкунов-… просто клыкунов, бегут на восток, запад, север… Туда, где трещат границы и судьбы.

Бегут, торопятся, машут крыльями, щелкают клыками, видя себя Великими Полководцами, бесстрашными освободителями. Кого освобождать? Кем полководить?

Не важно.

Дети играют в игры. Дети хотят побеждать.

И смотрят им вслед матери-старушки, хохлят пушистую макушку. Моргают украдкой. Боятся проморгать. Авось обернутся. А вдруг – воротятся?

В маленькой Темурайзии нечего делить… Впрочем, вранье! Был бы край, а разделочный нож найдется! Нахлынуло из детства – помнит Ларик, уже и сам отцом стал, а все забыть не может, как мать даже самую крохотную клубнику-ягоду, завалявшуюся на дне лукошка (на десяток яблок выменянное), пополам разрезала – ему и сестре. Чтобы поровну было!

А вы говорите – делить нечего.

Вышел на крыльцо Ларик, окинул взглядом сады яблочные, вздохнул невесело. Покосился на гору пограничную. Там, за горой Демирджилер, уже край Розелия начинается. Тот самый, ворочающийся.

А на горе…

– Кудыть-то вы собрались? – проскрипело за спиной.

– Дык, говорят, на горе уже Маркиз появился!

– А раз Маркиз появился, то скоро и Лорд объявится!

– А он где?

– Под горою! Маркиз всегда вверху, а Лорд…

– Лорд, Лорд! Собрались кудыть???

Ларик не оборачивался. Незачем. И так понятно «кудыть». Уже месяц по яблочной Темурайзии слухи ходят. О Маркизе-Исполнителе да о Лорде-Избавителе.

И бегут-летят-скачут толпы ловцов удачи, карабкаются на манящий Демирджилер. На поклон к Маркизу. Дети играют в игры. И их можно понять – скучно же все время одни лишь яблоки выращивать. Дети мечтают о славе. Дети ждут Исполнителя. И спускаются от него с загадочной улыбкой в хитрых глазах. Иногда. Но все чаще – смурные. А порой и вовсе не возвращаются.

– О-о-а-ахх! – полусонный вздох дерзко посягнул на утреннюю тишину. Ларик всмотрелся в яблочные ветви, скользнул ласковым взглядом по спящей дочери – Чундре-рыжухе. Красавица златовласая! Гордость его! Рыжие попрыгунцы – редкость большая. Они все больше белые (как, собственно, Ларик) или серебристые (как его благоверная). Кусаки клыкастые – те красные. А рыжий – цвет крылатов – залетных гостей Темурайзии. И Чундры! Доченька… Всю ночь яблоньки опыляла, притомилась к утру. Отец улыбнулся. Ухватил за хвост разрезвившегося солнечного зайца – скачи отсюда, еще, глядишь, дочь разбудишь! Лети, вон, лучше на Демирджилер, вслед за героями нашими…

Герои.

«Дома вам не сидится! – топнул вдруг Ларик ногой. Сплюнул сердито. – Что ж, если у вас есть желания высокие, сокровенные, то и у меня найдется, чем Маркиза озадачить». И, прикрыв осторожно калитку, поскакал к горе.

– А ты куды-ы-ыть? – ветер швырнул в спину скрип соседской Бабульки-попрыгуньи. Именно так, с большой буквы «Б», потому как имя Бабулькино давно потерялось в пыльных садах. Совсем старенькая стала. Шерстка, некогда цвета темного серебра, поседела, выцвела. Даже прыгать Бабулька не может, бедолашная. Только скрипеть. В спину.

Впрочем, Ларик больше ничего не слышал. Прыгал старательно по откосу. Торопился. Прыг! Дрыг! Скок! Бух! Ой! Снова – прыг! На ушибленной ножке – ковыль-ковыль! Главное, добраться и спуститься, пока жена с опылений не вернулась. Докажи потом, что у Маркиза был…

– Хи-хи! Попрыгун вислоухий!

– И хромоногий!

Две полевые царевны-крылатки прошелестели мимо, тут же скрывшись из вида.

– Злые вы! И скучные, – пробурчал Ларик, растерянно распрямляя уши. Вечно с ними проблемы! У всех попрыгунцев – острые, всегда кверху торчат задорно, а у него – так и норовят повиснуть мокрой тряпкой. Ух, окаянные! Хоть бы перед Маркизом не оконфузиться.

– Еще один! Сколько вас там? – Демирджилер закончился как-то совсем внезапно. – А тебе-то чего надо? – Исполнитель лениво ковырялся в зубах деревянной щепкой. – Парочку новых ушей?

– Э-э-э… Вообще-то нет… – Ларик машинально ущипнул себя за мочки. – Я тут…

– Вижу, что тут. Надо чего? – его шерстка цвета темного серебра (почти как у Бабульки в молодости) подозрительно ощетинилась.

Ларик, вздрогнув, осознал вдруг, что даже не поприветствовал хозяина горы.

– Я сбил колени в кровь и напоил твои владенья! – брякнул попрыгун первое, что пришло в голову, а потом совсем уже робко добавил: – Хочешь, и тебя напою?

– Ты псих, да? – Маркиз устало поморщился.

– Н-нет, – Ларик зажмурился, пригладил шерстку, умо

...

конец ознакомительного фрагмента