Текст книги "Роксана делает выбор. На что способны любовь и прощение?"

Роксана делает выбор
На что способны любовь и прощение?
Юлия Бронникова

Я посвящаю эту повесть моим близким, которых давно нет в живых. Но я знаю, что они за моей спиной, и в данный момент смотрят, как я печатаю эту рукопись. Не верь я в такие вещи, то и этого романа бы не было. Хотите – верьте, хотите – нет, но он основан почти на реальных событиях. И реальное в ней то, что любовь действительно спасает жизнь.

© Юлия Бронникова, 2023

ISBN 978-5-0060-0024-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Незадолго до…

Узкий тёмный переулок напрочь лишён фонарей. Местные власти постоянно экономят на уличном освещении, и поэтому такие подворотни являются лакомым кусочком для местных хулиганов. Жители города остерегаются подобных мест – слишком дорожат кошельками и жизнями. В переулок с соседней улицы проникает слабый свет от прожекторов местных баров, эхом раздаются пьяные вопли завсегдатаев. Изредка в переулок заезжают машины, однако он настолько узок, что автомобили двигаются очень медленно, дабы не сбить зашедшего сюда зеваку, который заблудился под воздействием хмельного тумана. Но в этот раз всё было по-другому, высокорослый мужчина, покачиваясь, вошёл в переулок, как откуда ни возьмись ему навстречу выскочила машина. Она словно только и ждала этого первого несмелого шага. Она неслась на всей скорости и спустя секунды послышался глухой удар тела о железо. Мужчину перебросило, и он оказался позади машины. С его головы струйкой стекала кровь. Последнее, что он успел сделать – дать бармену обещание измениться в лучшую сторону.

Скажи, на что ты готов?

– Кажется, я вчера не хило налакался.

Мужчина крутил головой и не мог понять, где он на этот раз очнулся. Жизнь он вёл достаточно разгульную и уже не удивлялся местам пробуждения после бурных посиделок с толпой таких же кутёжников. Ему приходилось просыпаться в публичных домах, где он с отвращением скидывал себя толстые ноги незнакомки; в чужих квартирах, куда его доставляли новые друзья, потому что он не мог назвать своего адреса; на улице, свернувшись калачиком (однажды его лицо облизала собака, а из её пасти настолько воняло протухшей рыбой, что он еле удержался от рвоты!).

Виктору тридцать шесть и его только что сбила машина. Правда он об этом ещё не знает.

– Здесь я, кажется, впервые. По крайней мере, обстановка кажется мне незнакомой.

Последнее, что помнил Виктор – это яркий свет фар и машину, которая неслась ему навстречу. Он приподнялся и почувствовал невероятную лёгкость в теле. Протянул руки вперёд и увидел, что они полупрозрачные. Моргнул раз, второй. Помотал головой. Посмотрел снова. Ничего не изменилось; всё такие же прозрачные со светло-голубым сиянием.

– Что за чертовщина?

Он испугался, но затем успокоил себя, что возможно всё ещё находится под действием алкоголя.

– Видимо, это всего лишь сон. Ну что ж, посмотрим, чем всё закончится.

Он увидел впереди большую деревянную дверь, которая висела в воздухе. Только сейчас он заметил, что всё окружено стенами. Они были тоже полупрозрачные и отражали в себе синий цвет. Он поднял голову и увидел над собой свод купола. Словно он снова маленький и мама привела его в церковь на воскресную службу. Она делала это часто, ведь так она хоть на мгновение уходила от отца Виктора, который всё время пил, орал благим матом и распускал руки. Доставалось и маме, и Виктору, который пытался её защитить. Пока мать молилась, маленький мальчик разглядывал роскошное убранство местной церкви. Он любил стоять и смотреть вверх, ему казалось, что они с мамой здесь в безопасности. Он был таким крошечным по сравнению с величием Бога и его домом, тогда-то он в него ещё верил и считал церковь переговорной с высшими силами. Вот и сейчас он как завороженный разглядывал огромный купол над своей головой. Он даже зажмурил глаза от нереально огненного цвета с сотнями радуг – они не были неподвижны, а двигались с каким-то особенным ритмом. Одна радуга не повторяла движение другой, и всё это выглядело невероятно гармонично.

– Какой красочный сон! Наверное, кто-то из шутников друзей подмешал экстази в виски и теперь у меня яркие глюки. Мне не терпится посмотреть, что будет дальше.

– Войди в дверь!

Виктор вздрогнул от громкого раскатистого эха, которое раздавалось из-под свода купола, и зажал уши руками.

– Кто здесь?

– Тебе не нужно сейчас задавать вопросов, просто следуй моим указаниям.

– Но я не хочу выполнять приказов от человека, которого даже не вижу.

В нём начал закипать гнев, но вдруг это чувство быстро прошло. Он чувствовал всю ту же лёгкость в теле и ему почему-то захотелось летать. Он не стал больше спорить с эхом и прошёл к двери. Она отворилась, как только он приблизился к ней, и он увидел большую очередь из людей. Очередь из таких же полупрозрачных, как его руки, людей, ему показалось, что они парят над землей. Когда он перешагнул порог двери, то понял, что ему это не кажется.

– Встань в конец очереди и жди своего часа.

К удивлению Виктора, никто не реагировал на невидимый голос, они продолжали парить в своей очереди.

– Да чем же меня накачали вчера вечером?

– Не на тот вопрос ты ищешь ответ, мой друг. Ты обещал измениться. Ты ещё помнишь своё обещание? На что ты готов ради этого?

– Обещание? Да я даю его каждый раз после того, как меня выворачивает в сортире местного бара. Говорю, что брошу пить и займусь спортом. Моей клятвы трезвости хватает примерно на неделю.

Виктор прикусил язык, который словно кусок ваты лежал неподвижно во рту. Он понял, что не может говорить, однако чётко слышал свои слова. Он даже не открыл рта, давая ответы на вопросы, но понимал, что его слышат. Его удивило как это, так и его откровение и честность, которыми были пропитаны ответы.

– Что за странности? Это действительно сон?

Подумал Виктор.

– Не совсем. Скорее другая реальность. Потусторонняя реальность. Невидимая для человека, но видимая для душ.

– Каких ещё душ? О чём ты, чёрт подери, говоришь.

– Я бы попросил не упоминать имя искусителей в царстве Божьем.

– Господи, это какой-то бред.

– Да, и имя Господа тоже в данном контексте упоминать не стоит.

Судя по интонации голос скорее иронично шутил, нежели сурово приказывал Виктору заткнуться.

– Эй, я хочу проснуться! Давай, просыпайся, давай же, кому я сказал!

Виктор попытался ущипнуть себя, он так делал маленьким, когда ему снился страшный сон. Но его рука проваливалась в пустоту, он не чувствовал своё тело, как бы не старался. Его попытка рассмешила голос, раздался звонкий и чистый смех. Виктор не слышал ничего подобного раннее, смех был похож на мелодию и издавал высокие вибрации.

– Все делают так, честное слово, это очень забавляет. Ты не единственный, кто хочет пробудиться, однако тебе скорее нужно было делать это на Земле. В той реальности. Столько лет ты спал беспробудным сном и даже не пытался очнуться? Мне искренне жаль, что ты оказался здесь таким образом, однако только так мы можем направить тебя на путь истинный. Ты должен пройти все испытания и сделать выбор: стать ангелом или вернуться на землю.

– Ангелом? Вернуться на землю? Это розыгрыш? Да, точно это розыгрыш! Где тут скрытая камера? Куда надо помахать? Это придумали мои друзья идиоты, да?

Виктор начал яростно размахивать руками и понял, что на него уставилось пару глаз из очереди.

– Оглянись вокруг. Как думаешь, где ты? Ты часто видел подобные сцены в фильмах. Но сейчас это твоя реальность, ни розыгрыш, ни фильм, ни сон. Ты здесь, чтобы выполнить своё обещание стать лучше. Так ты готов?

Виктор вспомнил яркий свет фар. Вспомнил удар о лобовое стекло. И вспомнил глаза бармена с хитрым прищуром. После того, как Виктор дал обещание измениться, молодой парень спустился в подсобку, а когда вернулся, сказал, что желание Виктора исполнится уже сегодня.

– Я умер?

– Не совсем. Ты ещё жив. Но у тебя будет выбор. Ты можешь остаться здесь, а можешь вернуться на Землю. У меня для тебя есть задание. Для начала встань в очередь. Ты действительно хочешь измениться? Я повторю свой вопрос, на что ты готов ради этого?

– Я не знаю. Нет, серьезно, я не знаю. На многое, наверное.

– Я понимаю тебя. Ты растерян, возможно напуган, однако у тебя на протяжении пути всегда будет выбор. Ты можешь сделать его уже сейчас. Выбери очередь, в которую ты хочешь встать. Если ты хочешь исцелиться и вернуться на землю в том же теле, тогда тебе в левую. Если же ты хочешь закончить ту жизнь и начать всё заново, то в правую.

Виктор задумался. Он вспомнил о том, что в издательстве слыл весьма успешным редактором, Несмотря на свой образ жизни, он был креативным человеком и в издательстве журнала его любили за идеи и новаторство. Статьи он писал, конечно, далекие от гуманных, но и их глянцевый журнал был для определённой публики. Он снова вспомнил маму. Отец убил её, когда Виктору было двенадцать, а затем повесился сам. Подростком Виктор сбежал из детского дома и даже смог поступить в колледж. Но всё его прошлое словно тень ходила за ним, и поэтому он прятался в тёмных барах; он растворялся в толпе, чтобы не оставаться со своей болью один на один. Почему-то именно сейчас ему захотелось встретиться со своей темной стороной, познать её страх и потаенные желания. И, в конце концов, освободиться.

– Где ты видел тень отдельно от хозяина?

Спросил голос.

– Ты читаешь мои мысли, я это понял, но что ты имеешь в виду?

– Ты никогда не освободишься от прошлого, ты никогда не отделишься от тёмной стороны себя. Тебе нужно научиться принимать это всё. Это часть тебя. Вопрос лишь в том, готов ли ты заглянуть в самые тёмные уголки своей души? Готов ли ты выбрать любовь вместо страха, стыда, чувства вины?

– Я готов.

Виктор встал в очередь. Какая-то ярая решимость овладела им. Он много сомневался в своей жизни, часто делал выбор, который приводил к провалу. Сейчас он не представлял, что его ждёт, о каких испытаниях идёт речь. Он всё ещё не понимал, что с ним случилось, однако он действительно был готов.

…В реанимационной палате медицинская сестра закончила вводить лекарство пациенту. Раздавался мерный гул аппаратов для поддержания жизнедеятельности. Мужчина, лежащий обнаженным под белой простынёй, уже пару дней не приходил в сознание. Его не искали близкие, при нём не нашли документов. Если он не выйдет из комы в ближайшее время, то его отключат от ИВЛ. Надежда, что он очнется после такой серьёзной аварии таяла с каждым днём. Врачи разводили руками. В местной городской больнице не привыкли верить в чудеса. Для них существовала только медицина и диагнозы, от которых никуда не скрыться.

Дверь приоткрылась. Показалась голова доктора в белой шапочке.

– Ну как сегодня?

– Пока без изменений.

– Удалось узнать кто он?

– Нет. Мы позвонили в полицию. Они сказали, что если кто-то заявит о пропаже человека, то они дадут нам знать. Они пытаются найти хоть какую-то зацепку.

– Хорошо. Будем ждать.

Дверь закрылась. Медсестра провела руками по волосам пациента. Он напомнил ей первую школьную любовь. Такой же рыжеволосый, с парой веснушек на носу и щеках.

– Ты только не умирай, слышишь?

Она работала в этой реанимации уже десять лет. И каждый раз она молилась за своих пациентов. Она считала это крайне несправедливым: мужчины и женщины уходили из жизни слишком рано. Она вышла из палаты и направилась в комнату для персонала. Заварила ромашковый чай, он её всегда успокаивал и набрала своей подруге.

– Привет. Как ты там?

На другом конце провода послышался грустный голос.

– Привет. Да, всё более или менее сносно. Я не нашла денег на подарок, но подарила ей кота. Она слишком ждёт Новый год, понимаешь? А потом, скорее всего, нам нечем будет его кормить.

– Роксан, может тебе нужна помощь? Давай мы организуем твоё возвращение? Я соберу деньги, найдём жильё, хочешь я найду тебе место в больнице?

– Спасибо дорогая. Я попытаюсь сама, в конце концов, мне нужно повзрослеть. Как твой пациент, про которого ты рассказывала вчера? Он так и не пришёл в себя?

– Ещё нет. Но знаешь, в отличии от врачей, я верю в чудо. Я верю, что он откроет глаза, что вылечится и встанет на ноги.

– Я тебя за это и люблю. Твой оптимизм и вера умеют поддержать в трудные минуты. Если что помни, я всегда буду любить тебя. Мне пора идти, ты извини, ладно? И прости, если что не так.

– Ты какая-то странная сегодня. Точно всё в порядке?

– Всё будет хорошо. Целую тебя. Будь счастлива.

Слушая тишину в трубке, Элина чувствовала – что-то не так. Она снова набрала подругу.

– Абонент вне зоны доступа.

Она положила телефон на стол, отпила уже остывший чай и вылила его в раковину.

– Роксана, умоляю, не наделай глупостей.

Роксана. Отчаяние

Я стояла на краю пропасти. Ветер дул мне в лицо, губы пересохли от количества соли в морском бризе. Я проводила по шершавой коже языком и наслаждалась вкусом моря.

Слёзы стекали с глаз и высыхали за секунду. Оставляли солёные следы на и без того обветренной коже.

Там, внизу бились волны об острые скалы, и словно зазывали скорее в их объятия.

– Иди сюда, иди к нам милая. Видишь, как мы свободны. Здесь тебе будет хорошшшш – -шшш-ооо. Шипели они.

И я им верила. Моё худое тело ветер был готов подхватить в любую секунду, стоило только его попросить. Он как проводник. Доставит меня в пучину буйства и всепоглощающей свободы.

Я расплела косы и распустила белокурые волосы. Ветер тут же начал с ними свои забавы. Ему нравился их запах и полёт от его игр. Развязала атласные ленты, обвивающие худосочные лодыжки и сняла белые босоножки. Прохлада зелёной пушистой травы отозвалась мурашками на коже.

Пару минут назад небо было затянуто тучами цвета перезревшей сливы – грузное и тучное оно отображало ношу на моей душе.

И вдруг показалось солнце.

Пришло попрощаться, мелькнула мысль в голове.

– Прощай моё огненный друг. Я всегда любила тебя. Твои лучи для меня были надеждой, но, увы, сейчас даже эта слабая надежда не в силах удерживать меня здесь. Я сдалась милое солнце, слишком изранено сердце и разлохмачена душа. Я устала от собственных обид, злости. Может быть, там, на дне, мне удастся обрести прощение. Наверное, я наконец-то обрету покой.

Светило скрылось за тучами и мне даже показалось, что оно укоризненно качнулось в ответ на пропитанные горечью слова.

– Прости.

Прошептала я со слезами.

Я закрыла глаза, а правая нога оказалась в воздухе. На мгновение я зависла над пропастью.

Ветер нетерпеливо протянул свои руки и готов был подхватить бренное тело. Волны замерли в томительном ожидании, словно косатки, почуявшие кровь и готовые наброситься на свою жертву.

Кто-то неожиданно возникший сзади схватил меня за запястье и резко потянул к себе. Он отшвырнул меня от края, и я больно упала на спину. Приземление пришлось на булыжник, который будто специально выжидал момента сделать больно, дабы отрезвить мои чувства.

– Больно же, чёрт возьми! Ты сумасшедший?

Вопрос был адресован парню, который протянул руку и помог подняться.

– Ты думаешь приземляться на скалы было бы приятнее?

Он смотрел на меня зелёными глазами, в которых не было и намёка на иронию. Его губы расплылись в улыбке – она была пропитана нежностью и добротой.

Я поняла, что не в состоянии произнести ни слова. Язык был парализован.

Прям бульбарный синдром, я мысленно усмехнулась, вспоминая лекции из колледжа.

Его глаза напоминали скорее изумруды, нежели человечьи глаза. И откуда он, чёрт возьми, взялся в этом безлюдном месте, которое я тщательно выбирала, чтобы свести счёты с этой проклятой жизнью.

– Пойдём. Нас ждут.

Он всё ещё держал меня за руку. Она была тёплой и казалось, что она согревает продрогшее тело. Только сейчас я поняла, как дрожу.

Вдруг буквально на секунду мне представилось, как он обнимает своими теплыми руками моё замёршее тело. Я снова вспомнила о том, как мне не хватает любви и ласки.

– Куда мы должны идти? Кто нас ждёт?

Прекрасно, ко мне вернулась способность говорить. Длинные ресницы дрожали от ветра, радужка глаз от пролитых слёз стала светло-голубой. А во взгляде наивность, испуг и по-детски неподдельное любопытство.

Он приложил палец к моим губам.

– Тсссс. Не время сейчас задавать вопросы.

Босыми ногами я ступала по земле, на которой были разбросаны сухие ветки и острые камни. Словно я шагала по битому стеклу, но боли не чувствовала. Любопытство стало анестезией, которая заглушала боль кровоточащих ран.

Шли мы не долго, впереди я заметила большой костёр. И как я его не увидела раньше? Я хорошо помню, как осматривалась и прислушивалась, никого поблизости точно не было. Возле костра расположились люди, но, несмотря на это, стояла мёртвая тишина.

Мой спутник так резко остановился, что я врезалась ему в спину.

– Ну ты чего? – я возмутилась, ведь любопытство достигло апогея и раскалённым жезлом трогало душу.

Он повернулся и обхватил моё лицо руками. Его ладони были мягкими и пахли мускусом. Его глаза напомнили глаза волшебника из сказки, которую, кажется, смотрела вместе с дочкой.

Он смотрел пристально не моргая.

– Послушай меня. Люди, что собрались у костра не совсем обычные. Нам понадобилось много времени и сил, чтобы собрать их здесь.

– Кому нам?

Он убрал руки, посмотрел в сторону шабаша у костра.

– Собрать для тебя, моя дорогая. Если быть точнее, то для нас обоих. Мы здесь для того, чтобы исцелиться.

Он особенно выделил «моя дорогая» и подмигнул. В этот момент он напомнил мне хитрого рыжего кота. Удивительно, как его образ менялся в подсознании.

– Кто ты? Можешь мне объяснить, что происходит. Зачем ты спас меня?

– Какая же ты упрямая. Я просил не задавать вопросов. Но нет, тебе нужно знать всё наперёд, ты не даёшь себе возможности просто следовать интуиции. В этом твоя основная проблема.

Я вдруг поняла, что он имеет в виду. Это было похоже на яркую вспышку в голове.

– В доверии…

Я опустила глаза и пошла за ним. Молча и не задавая больше вопросов.

Загадочные люди

Я не отпускала его руки до момента приземления на большой плоский камень возле костра. Я поняла, что камни служили стульями.

Спутник провёл рукой по моим плечам и отошёл. Направился в сторону огненно-рыжей девушки, что подпирала собой величавый дуб. Её волосы горели ярким пламенем, словно ветер подхватил немного огня из костра и перекинул на шевелюру.

На мгновение меня охватила ревность. Она вдруг засвербела в груди, и это внезапно возникшее чувство заставило меня стиснуть зубы. Откуда оно? Почему? Хотя чему я удивляюсь. Всю жизнь стоило хоть кому-то обратить на меня внимание, как я бросалась к нему в объятия и делала собственностью.

Он шептал рыжей девушке что-то на ухо, я же впилась ногтями в свои ладони и сделала вид, что изучаю сидящего рядом человека. Спустя мгновение меня и правда увлёк этот процесс. Рядом сидел седовласый дед с длинной бородой, которую периодически поглаживал. Глаза его были закрыты и, казалось, он пребывал мыслями в другом пространстве. Мне даже показалось на мгновение, что он парит над камнем, а не сидит на нём филейной частью. Он напомнил героя из властелина колец, и всё это вызвало ещё большее недоумение и разожгло любопытство.

Я оглядела круг из людей вокруг костра. Вместе с моим спасателем и девушкой, что не отрывала взгляда, пока объект моей ревности продолжал страстно что-то шептать ей на ухо, было шесть человек. Трое из них сидели в балахонах и их лица были спрятаны под объёмными капюшонами. Головы были опущены.

– Может, я умерла? Может, мне удалось прыгнуть в пучину небытия. Меня поглотило море и я попала в рай. Хотя мне удалось проанализировать жизнь перед решением покончить с ней, вряд ли мне светил рай, и, скорее всего. я находилась у входа в чистилище. Возможно, эта рыжая отведёт меня сейчас к кипящему котлу и сварит заживо. Она будет ухмыляться и целовать этого красавчика с кошачьими волшебными глазами.

Мой внутренний монолог на мгновение отключил от реальности, к которой меня тут же вернул глубокий мужской голос.

– Виктор, ты должен проветрить ей голову как можно скорее. Она думает, что её сейчас сварит в кипящем котле собственная мать.

Старец принялся громко кашлять. То ли он пытался замаскировать смех, то ли его лёгкие были слабы.

Я затряслась в нервном припадке.

– Простите, но, как вы поняли, о чём я думаю? Причём здесь моя мать? – я стала задыхаться и хватала ртом воздух.

– Тебе обязательно её так пугать? Эдгард она без того напугана.

Голос у рыжей оказался бархатным. Он звучал для меня словно колыбельная. Я смогла восстановить дыхание и расслабить тело. Голос словно обладал некой магией.

Девушка направилась ко мне. Глаза у рыжей были такими же зелёными, как и у моего спасителя. Только если у того они напоминали изумруды, то у неё цвет морской волны, и в глазах такое же буйство, словно море разлилось из берегов. Мне показались они знакомыми: глаза моей мамы были такими. Когда она напивалась и злилась, они были ядовито-зелёными и отравляли маленькую меня. А в моменты трезвости и приливов нежности они были точь-в-точь такими же, какими сейчас рыжеволосая смотрела на меня. И тут до меня дошло, что и волосы были идентичными волосам матери. Такое же буйство огня и красные оттенки ранней осени в волосах. Я помню, как накручивала её прядь себе на палец, чтобы успокоиться после сильной истерики, до которой она же меня и доводила.

Она тем временем не отрывала от меня взгляда. Я заёрзала. В уголках глаз я заметила гусиные лапки, а улыбка казалась медово тёплой. Рыжеволосая пыталась взять меня за руку, я вздрогнула. Было чувство, что меня шибанули током. Она напомнила мне маму, и мне действительно стало страшно.

– Кто вы? Да, я помню, я просила не задавать вопросов, но если я не получу хоть один ответ, я сойду с ума. Или уже сошла? Скажите, я выжила после падения и меня отправили в психушку. Ну да, точно, я сейчас лежу привязанная к кровати и меня напичкали лекарствами. Всё происходящее сон и воображение моего воспалённого мозга. Да? Да? Скажите мне это!

Голос сорвался, и я заплакала. Я ждала, что таинственный спутник, которого по всей видимости звали Виктор, наконец-то то ответит.

– Натали, отойди от неё. Я поговорю с ней и потом дам слово тебе.

Натали, Натали, Натали. Мозг эхом вторил имя. На мгновение мне показалось, что сложный пазл начал собираться в целую картину. Спустя секунду детали снова перемешались.

Эдгард, Натали, Виктор. Мне показалось, что если я узнаю имена остальных, то всё пойму.

– Виктор, позволь мне первой поговорить с ней. В конце концов, это началось с меня. И я должна быть первой кто представится.

Старец перебил её.

– Если следовать твоей логике, то тогда с меня.

Он засмеялся, и его смех заполнил всю поляну.

– Это началось не с вас, и вы прекрасно об этом знаете, – сказал Виктор.

– Ты прав, но ЕГО САМОГО с нами нет, да и ты сам его ещё не видел.

Рыжеволосая Натали интонацией выделила слова. Меня трясло в ознобе, но это не помешало мне понять, что есть некто важный. И в данный момент он отсутствует и не принимает участия в данном спектакле. Всё происходящее действительно напоминало выступление на сцене театра или шоу, где героя снимают скрытой камерой.

– Натали, позволь отметить твою иронию. Но он всегда с нами, жаль понимаем, мы это лишь на краю вот такой вот пропасти.

Виктор обнял рыжую за плечи, и она в знак согласия кивнула.

Я же растирала свои виски руками и пыталась привести себя в чувства. Мне хотелось проснуться. До последнего я думала, что это сон. Слишком реальный и пугающий, с запахами и чувствами, но сон. Я должна выбраться. Вот проснусь у себя в теплой кровати, скину кота с ног и обниму дочь. Обещаю, что больше не буду предпринимать жалких попыток прервать своё существование и начну ценить жизнь. Пожалуй, даже снова заведу дневник благодарности и буду писать на его страницах каждый вечер. Главное проснуться. Роксана, умоляю проснись…