Текст книги "Не отпусти нас"

Глава 7

Владимир вернулся в дом матери, когда уже стемнело.

– Владимир Георгиевич, ужинать будете? – выглянула из просторной столовой экономка Анисат, которая в последние несколько лет помогала его матери по хозяйству.

– Нет, спасибо. Я ужинал в городе.

– Что ж, как знаете. Но если проголодаетесь, я приготовила жаркое.

Он взглянул на нее.

– Было очень приятно с вашей стороны, Анисат Амановна. Надеюсь, вы присмотрите за домом в мое отсутствие?

– Конечно, Владимир Георгиевич! Как же можно оставить дом без присмотра? Я столько лет жила здесь с вашей мамой! Она так хотела, чтобы в доме бегали маленькие внуки… Жаль, так и не дождалась.

Анисат печально вздохнула.

– Очень жаль, что я не успел порадовать ее внуками, – Метелин помрачнел. – Об оплате не волнуйтесь, все останется по-прежнему.

– Спасибо, Владимир Георгиевич.

Благодарно улыбнувшись, она скрылась на кухне.

Метелин включил свет в гостиной и посмотрел на чемоданы. До отъезда оставалось совсем немного времени, а перед глазами стояла Надя. В ушах до сих пор звенел хрустальный смех ее дочек.

«Лучше уезжай. Иначе, боюсь, мы наломаем дров…»

Ему до боли не хотелось уезжать. И как же Надя права! Если он останется здесь, его брак, шитый белыми нитками, затрещит по швам.

А еще этот дорогой дизайнерский букет от Шерхана! Метелину ли не знать, что Шерхан Омаров никогда в жизни ничего не делал просто так? Тонко и завуалированно он дал Наде понять, что его выбор пал на нее.

Внутри все сжалось от глухой ярости. У Метелина были свои дела с Шерханом. Меценат Горбушин, отец Полины, настойчиво просил Метелина продать Омарову «Гранд».

«К чему тебе отель, Вова? Ты ведь в родном краю почти никогда не бываешь! У земли должен быть хозяин! А какой ты хозяин, если ты всегда здесь, в Москве? А Шерхан ту землю любит. Продай ему „Гранд“. Это не просьба, это приказ, Вова. Или не помнишь, чем ты мне обязан за то, что сестра Коломейцева осталась в стороне от той бойни?»

Метелин уступил. Слишком близко была Надя к «Гранду», чтобы упрямиться.

И вот уже месяц специально обученные люди Омарова пытались договориться с управляющим делами Метелина о продаже части мест в торгово-развлекательных центрах края.

«Как же так? Хотел ее уберечь, и не получилось! Нельзя, ни в коем случае нельзя, чтобы Надя стала пешкой в его грязных играх! Вряд ли у нее проснется интерес к мужчине вдвое старшее нее самой…» – вертелись в голове тревожные мысли.

Нет, нельзя ему сейчас уезжать. Никак нельзя. Нельзя оставить Надю одну, без защиты. Особенно теперь, когда у нее есть две маленьких дочки. Что сделает с ними Омаров, если Надя откажется от его знаков внимания?

«Какие чудесные у нее девочки… чьи они? Отчего она ведет такой затворнический образ жизни и никого к ним не подпускает?»

Несколько мгновений он сидел, не шевелясь. Страшная догадка пронзила его сердце и заставила оцепенеть. Сколько девочкам лет? Не мог же он… не мог же отправить Надю в родной край беременной?

Метелин провел по лицу рукой.

«Я так боялся ее потерять, что ни разу за эти годы не посмел поинтересоваться, как она живет!»

Он достал из кармана куртки мобильник. В ушах гулко стучал пульс, когда набирал номер влиятельного друга из администрации края, с которым был знаком много лет. Не дослушав соболезнований, Метелин перешел к делу. Хамзат Абиев должен знать хоть что-то о Наде.

– Хамзат, мне нужна твоя помощь. Сможешь кое-что для меня узнать?

– Обижаешь, Владимир Георгиевич. Конечно, узнаю. А в чем, собственно, дело?

– Меня интересует Надежда Коломейцева, сестра Сергея. Помнишь Сережу Коломейцева?

– Кто ж его не помнит… Сколько лет прошло, а такого управленца днем с огнем не сыщешь. Золотой человек был.

– Узнай, где и когда она родила двух дочек. Мне нужно все, особенно даты.

– А что гадать? В марте у девочек день рождения. Мой сын ходит с ними в одну группу. Садик очень хороший, группа небольшая, все друг друга знают. Четырехлетки все. В прошлом марте Надя девочек привела, как раз под восьмое марта у них был день рождения. Я запомнил, потому что в садике праздновали восьмое марта, в актовом зале папы участвовали в соревнованиях с дочками, так Коломейцева еще сладости всем раздавала, а мы шутили, что повезло девчонкам, на восьмое марта двойные подарки будут всегда получать.

– И мужа у Нади никогда не было?

– Если и был, никто о нем ничего не знает… А ты, собственно, здесь надолго, а, Вова? Давай встретимся? Посидим, за жизнь побеседуем? А то ты в своей Москве, как неродной. Когда еще свидимся?

– Может, и встретимся.

– Так может, сегодня? Я как раз дела все закончил. Сейчас секретарь закажет для нас шикарную сауну, попаримся, за жизнь поговорим?

– А давай встретимся! И впрямь, что тянуть? Один раз живем!

– Ты у матери? Я за тобой через полчаса машину пришлю.

– У матери, где же еще. Буду ждать.

В трубке раздались короткие гудки. Метелин уставился в медленно гаснущий экран телефона. Не было у Нади никого. Его это дочки, и гадать здесь нечего.

Теперь ему стал понятен ее полный горечи взгляд там, в парке. Боль от предательства ничем не унять. Владимир в глазах Нади был предателем. А он еще к ней и детям гулять в парке напросился…

«И как теперь со всем этим быть? Как теперь жить дальше?!»

Зажмурился. Сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

Мобильный завибрировал вызовом на краю журнального столика. Метелин увидел высветившийся номер жены, и с досадой взял трубку.

– Вова, приветик. Завтра я не смогу встретить тебя в аэропорту. Пришлю машину, ладно?

– Поля, я не прилечу завтра утром! – резко перебил ее он. – За сегодняшний день не получилось решить все дела. Придется остаться.

Она растерялась.

– И когда ты будешь?

– Не знаю.

– Вова, ты не можешь задерживаться! Отец выставил свое условие!

Метелин закатил глаза.

– Какое еще условие?

– Если я хочу, чтобы он оставил мне львиную долю активов, я должна родить ребенка.

– Зачем?! – ничего не понимая, вскричал он в трубку.

– Ребенок скрепит наш с тобой брак и привяжет меня к тебе!

– Он все еще боится, что ты захочешь вернуться на подиум?! Неужели он не понимает, что с твоим здоровьем ты не выдержишь нагрузку?!

– Он об этом не говорит! Но его условие, оно чудовищно! Видел бы ты выражение его лица, когда он с насмешкой процедил: «Если, конечно, сможешь его выносить»!

Она всхлипнула, и ему стало совестно, что он так грубо с ней разговаривал. Полина не виновата в его проблемах.

– Ладно, успокойся. Мы что-нибудь придумаем, – набрав в грудь побольше воздуха, мягко заговорил с женой он.

– Нет! Ничего не получится! Ты же знаешь его безжалостную манеру играть на чувствах других! Он стравливает нас с Никодимом!.. В общем, постарайся приехать в ближайшее время. Я попрошу своего гинеколога высчитать самый благоприятный для зачатия день, и в этот день ты должен быть здесь, в Москве!

– Полина, зачем нам идти на такой риск, если ты не хочешь ребенка?! Ты ведь можешь умереть! Нам ли с тобой не знать, как трудно дается тебе здоровье! Хватит уже того, что твой отец заставил меня продать «Гранд»!

– Несколько лет назад отец сломал мою жизнь! Он заставил меня отказаться от всего, что мне было дорого, в угоду семье! Если он умрет и оставит меня ни с чем, я не смогу этого пережить! Наследство позволит мне заниматься тем, чем я всегда хотела. Я открою свое модельное агентство и…

– Не будет у тебя никакого агентства, если твой организм не справится с нагрузкой! Требование зачать ребенка – его очередная манипуляция! Он знает, что ты не сможешь выносить ребенка и просто издевается над тобой! Как ты не понимаешь?! Он играет с тобой и Никодимом. Он знает, что вы вьетесь вокруг него только из-за денег! Даже если ты сможешь справиться с новой беременностью, где гарантия, что он доживет до того момента, когда ребенок появится на свет?!

– Нет никаких гарантий… – он услышал, как она подавила глухой вздох. – Но я не позволю, чтобы Никодим отнял у меня то, что принадлежит мне по праву рождения! Будь так добр, не спорь со мной. Я знаю отца лучше всех других. Завтра я тебе скажу точно, когда ты должен быть дома.

– Поля, я дам тебе денег на это агентство. Перестань вестись на манипуляции отца!

– Нет! Я не хочу, чтобы ты давал мне денег! Все, что у него есть, по праву мое! Я его дочь! После того, как он сломал мою жизнь, я не позволю, чтобы наследство ушло к другому человеку!.. В общем, я позвоню тебе после консультации с гинекологом.

– Хорошо. Береги себя, Поля.

– Ты тоже, Вова. До встречи.

– До встречи.

Звонок прервался. Метелин хмуро взглянул на собранный чемодан. Впервые за последние годы он ощутил, насколько чужой на самом деле была ему Полина. Нет, ему было искренне ее жаль. Но эти попытки зачать ребенка не закончатся ничем хорошим. Она только потеряет здоровье. Да и не позволит он ей этого сделать. Что может быть хуже для женщины, чем родить нежеланного малыша от нелюбимого мужа?

«Горбушин выжил из ума! Он сломал ей жизнь, и она подчинилась его приказу выйти за меня замуж! К чему требовать от нее невозможного?! Он ведь лучше меня знает, как неустойчиво ее здоровье после того, как он насильно заставил ее избавиться от ребенка!.. Впрочем, ее тоже можно понять: она мечтает спустить все его средства на модельный бизнес, чтобы отомстить за смерть своего ребенка и искалеченное здоровье… А он это знает. Не получит Поля от него ни копейки. Скорее всего, Горбушин уже составил завещание и просто издевается над ней».

«Нельзя, ни в коем случае нельзя сейчас уезжать, – продолжали мелькать тревожные мысли. – Надо посоветоваться с Хамзатом насчет Шерхана Омарова. Надо уберечь от него Надю и девочек».

Надежда – отчаянная, светлая, вспыхнула яркой искрой.

Он криво усмехнулся. Не прав оказался Горбушин. Не быть Шерхану хозяином на чужой земле.

Глава 8

Звонок из клиники, где Полина наблюдалась последние четыре года, прервал напряженный разговор с мужем и сорвался. Она с досадой взглянула на экран. Попробовала дозвониться туда, откуда сорвался звонок, но раздались короткие гудки.

Обхватив плечи руками, молодая женщина подошла к широкому панорамному окну в гостиной. Роскошная просторная квартира, принадлежащая ее мужу, была такой же холодной, как и их чувства друг к другу.

Почти ноябрь. В Москве зарядили ледяные дожди. Пасмурно, мрачно. А скоро начнутся заморозки.

Осень всегда ее тяготила. Она навевала мрачные мысли, от которых в остальные сезоны Полина спасалась на солнечных курортах. Но сейчас дорога на курорты была закрыта. Прикованный к больничной койке отец требовал от нее круглосуточного внимания.

Не было в этом мире человека, которого Поля ненавидела бы сильнее, чем родного отца. Сколько она себя помнила, он всегда душил ее своим контролем.

Когда ей исполнилось восемнадцать, зарубежное модельное агентство предложило ей заключить выгодный контракт. Отец был категорически против.

И тогда Полина сбежала из дома.

Несколько месяцев ей удавалось водить за нос отцовских ищеек.

Вырвавшись из-под опеки, Полина бросилась в омут с головой – влюбилась без оглядки в одного из русских спонсоров модельного бизнеса. Случился просчет – так часто бывает, когда в омут с головой. Беременности Полина не испугалась. Юная, доверчивая, влюбленная без оглядки, на третьем месяце беременности она получила предложение руки и сердца от своего русского спонсора.

А потом отец ее нашел.

Она до сих пор в мельчайших подробностях помнила тот день, когда ее привезли в клинику. Как тащили по полу – рыдающую, извивающуюся, умоляющую сохранить жизнь ее малышу…

Полина пролежала в больнице целый месяц. Стоило остановить кровотечение – и оно открывалось вновь. Потеря ребенка оказалась губительной для ее здоровья.

Она помнила тот день, когда ее вернули в отцовский особняк и приказали выйти замуж за совершенно чужого ей человека. Взрослого, холодного и безразличного бизнесмена Владимира Метелина.

Сломанная и запуганная, она молча согласилась.

В первую брачную ночь Полина взяла с собой в спальню острый нож. Она была готова убить собственного мужа. Мысль о том, что ей до конца своих дней придется делить брачное ложе с чужим мужчиной, сводила ее с ума.

Но Метелин к ней не прикоснулся. Он взглянул на юную запуганную жену, сидящую на краю постели в безумно дорогом свадебном платье, и тяжело вздохнул.

Она вздрогнула от его взгляда, и нож выпал из-под платья на мраморный пол.

– Не трудись, холодное оружие тебе не понадобится, – Владимир насмешливо покачал головой. – Я не имею привычки принуждать к чему-то против воли. Доброй ночи, Поля.

И вышел, громко хлопнув дверью.

Она помнила, как ее трясло. Как бросилась в гостиную, схватила открытую мужем бутылку виски и отхлебнула. Потом еще, и еще… Помнила, как ее рвало в ванной комнате от крепкого спиртного прямо на дорогое свадебное платье – измученный напряжением организм был не в состоянии справиться с новой атакой.

Помнила, как матерился Метелин, держа ее за волосы над раковиной. Как ей было стыдно потом, когда после холодного душа куталась в халат, а новоиспеченный муж упаковывал в мусорный пакет испорченное свадебное платье.

Да уж, ей было, что вспомнить про первую брачную ночь.

Впрочем, навязанный отцом муж оказался не таким плохим, как Полине представлялось в самом начале их брака. Но Владимир всегда был недостижим. Он напоминал ей одинокую ледяную глыбу, рядом с которой Поле никогда не было уютно. За четыре года она научилась притворяться перед отцом и обществом. Но полюбить чужого человека так и не смогла.

Все эти годы Полина вынашивала план мести. Ее душа выгорела дотла в тот день, когда убили ее ребенка, и теперь у нее была лишь одна цель – заставить отца поплатиться. Ослепленная местью, она не хотела слушать доводы разума. Для того, чтобы вступить в права наследства, нужен ребенок? Что ж, у Поли уже давно не осталось чувств. Пусть будет ребенок. У нее достаточно средств на то, чтобы содержать целый штат нянек и детских врачей.

Только как заставить Владимира согласиться на риск? Он ведь ни за что не согласится идти на поводу у ее отца!

Новый звонок телефона вырвал ее из неприятных воспоминаний, и она оживилась.

– Полина, это Ольга Сергеевна, твой лечащий врач. Ты уверена, что вам с супругом очень нужен ребенок? Твое состояние очень нестабильно. К тому же, у тебя отрицательный резус-фактор, а у супруга положительный. Если ребенок унаследует кровь отца, твоя беременность будет сопровождаться огромными рисками. Твой организм начнет вырабатывать антитела. Даже с возможностями нашей клиники я не могу дать никаких гарантий, что мы сможем сохранить жизнь тебе и ребенку. Тебе будет нельзя нервничать, Поля. Любая перегрузка нервной системы может спровоцировать выкидыш и кровотечение.

– Я не спрашивала совета. Я спрашивала о благоприятном для зачатия дне! – процедила сквозь зубы она. А внутри все похолодело. Как же страшно идти на риск!

– Судя по твоему циклу, у тебя в запасе есть десять дней. С десятого по тринадцатое ноября у тебя будет самая оптимальная возможность для зачатия. Но Полина! После этого сразу ко мне под контроль! Поняла?

– Поняла.

Она передернула плечами и отключилась. Контроль, контроль, контроль… Сколько можно?!

«Если Владимир не вернется, мне придется лететь к нему. Как бы мне не нравился его родной город, а ничего не поделаешь».

Устроившись с ноутбуком на диване, она начала искать свободные билеты на самолет.

Глава 9

Через час за Метелиным заехала серебристая иномарка с госномерами.

– Добрый вечер, Владимир Георгиевич! – водитель, высунувшись из окошка, тепло улыбнулся. – Сколько лет, сколько зим!

– И не говори, – Метелин усмехнулся и забрался в машину.

– Хамзат Абиевич будет ждать нас за городом, в одном из гостиничных комплексов, – предупредил водитель. – Ехать придется минут тридцать.

– Вот и отлично, – кивнул Метелин, и вскоре салон заполнился приятной музыкой лаундж.

Вскоре город остался позади. Метелин всматривался в непроглядную тьму плохо освещенной трассы, и в душе снова всплывали воспоминания. Вот он какой, родной край. Стоит хоть раз обернуться, и уже нет пути назад. Сейчас ему казалось странным, что он столько лет обходил родную землю стороной. И Надя – все такая же родная, как прежде. За четыре года ничего не изменилось. А еще – подбросила сюрприз, которого от нее никак не ожидал. Дочек.

«Почему же она мне не сообщила?! Как могла все это время скрывать, что у нас с ней есть дети?! – негодовал он. – Все же могло сложиться иначе! Я бы ни за что не принял предложение Горбушина. А теперь за всеми решениями тянется так много трагедий, что не знаешь, с какой стороны подступиться…»

Они миновали живописное ущелье, и иномарка плавно притормозила у сверкающего огнями гостиничного комплекса на берегу горного озера.

Хамзат встретил Метелина у входа в ресторан. Даже спустя пять лет он не изменился – крепкий, уверенный в себе, одежда без лишних изысков: добротный пиджак и джинсы. В карих глазах искрилось теплое чувство – Хамзату были не свойственны гордыня и подлость.

Они с Метелиным крепко обнялись. Так обнимаются настоящие друзья, знавшие друг друга много лет.

– А где же твое кавказское гостеприимство? – Метелин, усмехнувшись, лукаво посмотрел на друга.

– Все со мной, не переживай! Но сегодня будем встречать тебя по-русски, водкой и хлебом-солью, – улыбнулся Хамзат.

Он проводил Владимира в зал, где ломился от угощений стол.

Девушки официантки с улыбками ухаживали за гостями.

– Что, маму твою помянем? – разливая водку, вздохнул Хамзат. – Пусть покоится с миром.

– Да, ушла моя мамочка…

Метелин провел по лицу рукой и не морщась, выпил водку.

Девушки принесли горячее, и мужчины принялись за еду.

– А почему ты о Наде спрашивал? – поинтересовался Хамзат.

– Все не мог поверить.

– Во что? Ты ведь почти пять лет дома не появлялся, мало ли, что в ее жизни за это время могло произойти? Случилась любовь, а потом дети. Не все мужчины готовы жениться. Вот она одна и бьется с девочками. Но Надя молодец, хорошо поднялась. Такой ресторан вместе с теткой держат! Ни в какое сравнение он не идет с закусочной на окраине, которой заправляла Ярослава до Надиного вмешательства.

– Это мои дочки, – глухо сообщил Метелин.

– Что-что? – Хамзат хотел что-то сказать, и осекся. Карие глаза округлились от удивления. – Не может быть!

– Я не знал, что она беременна. А Надя не сообщила.

– Уверен, что твои? Может, стоит провести экспертизу?

– Да ни к чему она, эта экспертиза! – с досадой отмахнулся Метелин. – Надя смолчала, потому что я женился на другой. Я побоялся оставлять ее рядом с собой после смерти Сергея, отправил домой, а вышло, что отправил беременной!

– Вот это новости… – Хамзат ошеломленно провел по лицу рукой. – И что ты собираешься с этим делать?

– Не знаю… Я пытаюсь найти решение проблемы, но пока все попытки тщетны. Как бы там ни было, теперь я не могу отсюда уехать. Мне нужна твоя помощь, Хамзат. Нельзя, чтобы Шерхан завладел нашей землей! Продав ему «Гранд», я совершил чудовищную ошибку.

– Да уж, мы до последнего не хотели ему уступать… Шерхан Омаров – сущее наказание. Берет нахрапом и ни с кем не церемонится. Что он, что его племянник, Рустам. Одного поля ягоды. В Астане за ними давно следят спецслужбы, вот они и подались к нам. Видимо, там, среди своих, медленно закручивают гайки.

– Нельзя позволить ему развернуться в нашем крае!

– Надо крепко подумать, как со всем этим быть. На носу новые выборы главы края. Следующий сентябрь будет жарким в этом плане. Ты в игре? Сейчас у нас есть хорошая поддержка – нынешние управленцы за пять лет окончательно утратили доверие народа. Но если Шерхан возьмется за дело, без твоей финансовой помощи нам не справиться.

Метелин напряженно взглянул на Хамзата. В игре ли он? Последние выборы лишили его лучшего друга и заставили расстаться с Надей. Прошло четыре года, и судьба снова швыряет его к тому, от чего бежал. И здесь есть два выхода: вернуться в Москву и закрыть дорогу на родину и к Наде навсегда. Или остаться. Со всеми вытекающими последствиями.

Крепкая рука с силой сжала серебряную стопку.

– В игре. Я остаюсь.

Глава 10

Ранним утром в пятницу я гладила девочкам вещи в садик.

Мои малышки только что открыли глазки и сонно побрели в ванную комнату. Не знаю, почему, но каждое утро они ходили умываться вместе.

Спустя пару минут из ванной послышался веселый смех – прохладная вода будила, а мятная зубная паста пощипывала язык и окончательно прогоняла сон.

Отгладив одинаковые шерстяные платьица, я аккуратно повесила их на плечики и улыбнулась. На сердце было радостно от их веселых голосов. Но мысли об их отце никак не давали мне покоя. Прошлой ночью я так и не смогла сомкнуть глаз. Мысль о том, что Владимир уже покинул город, была невыносима.

«А ведь я могла сказать ему, что это его дети… Могла! А теперь он уехал, так и не узнав, что у него есть две маленькие дочки», – разрывали душу горькие мысли.

«Изменилось бы хоть что-то, если бы он узнал о дочках?..»

«Он женат! Слишком поздно…» – одернула себя я, и заторопилась на кухню, там Ярослава взялась на завтрак варить овсянку.

– Доброе утро!

Ярослава деловито кивнула и продолжила непрерывно мешать овсянку на молоке, чтобы не пригорела.

Я достала из шкафчика глубокие тарелки с нарисованными на дне принцессами из сказки и начала накрывать на стол.

Отставив готовую кашу с огня, она включила кофемашину.

– Организацию завтрашнего банкета у Омаровых возьмете на себя с Дамиром.

Я непонимающе взглянула на тетку.

– А ты?

– А я пойду на банкет в качестве гостя. Секретарь Омаровых прислала мне приглашение. Вернее, она прислала его для нас с тобой, но ты возьмешь на себя гадкую часть праздника – его организацию. Наденешь самое неприметное платье из всех возможных и будешь следить за процессом из кухни, пока я буду обхаживать Шерхана. И не вздумай высовываться в зал, Надя! Я заказала самое лучшее вечернее платье из всех, что смогла найти в округе, а стилист готова создать мне неповторимый образ. Постарайся не испортить мою охоту на миллионера с глазами хищника.

– У него и имя, как у хищника.

Нахмурившись, я взяла в руки половник и разлила овсяную кашу по тарелкам. Потом быстро намазала булочки джемом и сливочным маслом.

Во сколько обошлось ее новое платье? А услуги стилиста? И это плюс к ненужному ремонту гостиной и установке камина!

– Послушай, так ли тебе нужен этот Шерхан?

– Ты его видела? Этот огонь в глазах ничто не заменит!

– Нет, я его не видела. Честно говоря, не хочу видеть. Достаточно его развязного племянника.

– Вот и хорошо, что не хочешь!

В холле послышался топот маленьких ножек – Маша и Саша торопились на завтрак. В своих пижамах и детских тапочках-единорогах, с едва приглаженными темными волосами, они были похожи на фарфоровых куколок.

– О, каша… – забравшись на стул, Маша подавила разочарованный вздох. – Чем это тебе не нравится моя каша? – Ярослава угрожающе приподняла тщательно выведенную у стилиста бровь.

– Не люблю овсяную… Мам! Ну, почему овсянка?

– А я люблю!

Пухлые губки Саши расплылись в радостной улыбке, и она уверенно взяла ложку.

– Так, юная леди, ешьте, что подано! – Ярослава бросила в Машу испепеляющий взгляд. – Иначе отправитесь в детский сад голодной!

– Там тоже будет каша, – скривившись, Мария взяла ложку и принялась смешно давиться нелюбимой овсянкой. – Мам, положи мне сахар!

Улыбнувшись, я придвинула дочкам булочки с джемом.

– Я положила достаточно сахара! Если есть его слишком много, испортятся зубы. По-моему, в последний раз у стоматолога мы с твоей матерью держали тебя вдвоем! – топнула ногой тетка.

Щелкнула кофемашина, сообщая, что готов ароматный кофе.

Накладывая кашу себе в тарелку, краем глаза я заметила Машу, которая упорно потянулась к сахарнице за теткиной спиной. Саша испытующим взглядом молча следила за сестрой. Видимо, ей было интересно, удастся ли Марии утащить ложку сахара.

«Отчаянная», – мелькнула у меня мысль.

Одна, вторая, третья… Тетка резко обернулась. Вздрогнув, Маша выронила полную ложку сахара из ловких маленьких ручек.

– Я же сказала, сахара и так достаточно! – всплеснула руками Ярослава. – Ты что, хочешь стать толстой?!

– Как ты? – отчаянно сгребая маленькими ручками сахар в кучку, Маша окончательно перепачкалась.

– Я что, по-твоему, толстая? – округлила глаза Ярослава.

– Так, все. Маша, быстро пошла в ванную комнату отмывать липкие руки! – я со стуком поставила на стол свою порцию каши и строго взглянула на дочку.

Нахмурившись, маленькая вредина выбралась из-за стола и гордо затопала в сторону ванной комнаты.

К тому времени, как у молчаливой Саши тарелка была пуста, Маша все еще кривилась над своей порцией каши.

– Ты будешь есть, или нет? Мы опоздаем! – взорвалась я.

– Она слишком сладкая, эта каша! Меня от нее тошнит, мам!

– Больше не буду для тебя ничего готовить, – обиженно фыркнула Ярослава, и первой поднялась из-за стола. Из наших двойняшек Мария была ей ближе, чем спокойная Сашенька, но ее вредность частенько доставляла нам хлопоты.

– Даже булочки? – испугалась Маша.

– Даже булочки! На всех испеку, а ты сама для себя их пеки, раз ты такая умная!

Широко распахнув глазки, наша Маша начала уверенно давиться овсянкой.

– Вот, доела! Смотри! – она ткнула Ярославу пальцем в бок.

– Так-то лучше. Смотри, чтобы у тебя там ничего не слиплось от такого количества сахара, – едва сдерживая улыбку, покачала головой та.

Я повела дочек переодеваться. Нас всех ждал сложный день – завтра банкет у Омаровых, и сегодня я вряд ли освобожусь раньше позднего вечера.

Всю дорогу до садика меня продолжали захлестывать отчаянные мысли, и от них не было никакого спасения.

«Если бы я сказала ему о детях… Если бы только сказала… Остался бы он?»

Я отвезла дочек в садик и поехала в наш ресторан. Вряд ли я заберу девочек раньше закрытия. Но чем больше у меня будет хлопот, тем лучше. Работа отвлечет меня от горьких размышлений.

Перед глазами против воли поплыли воспоминания. Метелин возвращается домой. Поднимается в спальню. Накануне выборов в офисе задерживались до полуночи, и это никого не удивляло.

…Он медленно расстегивает пуговицы на рукавах белоснежной рубашки. Его пальцы принимаются за остальные пуговицы, и я нервно сглатываю. Дыхание сбивается. Взгляд из-под опущенных ресниц пристально следит за его пальцами. Его торс. Упругие мышцы. А ведь он даже еще меня не коснулся. Он всего лишь снял рубашку.

«Надя, ты спишь?» – звенит в ушах его голос.

«Нет», – шепчу едва слышно. Губ касается полусонная улыбка.

Он садится рядом со мной. Медленно и уверенно вдавливает меня в постель, и его губы обжигают меня поцелуями. Мои пальцы касаются его темных волос, и я тону в его внезапно потемневших изумрудных глазах…

Кто-то громко посигналил. Стряхнув с себя оцепенение, я прибавила скорость. Автомобиль продолжал отчаянно сигналить, а водитель кричал мне вслед какие-то ругательства. Кажется, я его подрезала. Черт, впредь надо быть внимательнее.

Я свернула на перекрестке и вскоре показался парк, а за ним и наш ресторан.

Припарковав своего «немца», я заторопилась в ресторан. В дверях кухни встретила Дамира.

– Привет. Что с поставкой?

– Почти все доставили. Надя, тут есть кое-что для тебя. Посыльный прислал.

Взгляд голубых глаз Дамира выражал легкое недоумение.

– Для меня?

– Да. Коробка.

– И что в коробке?

– Я не знаю, Надя… может, стоит отправить ее обратно?

– Нет, не стоит.

Надежда, дикая, отчаянная, пронзила сердце острой стрелой.

Мысль о том, что это может быть подарок от Метелина, заставила дрожать, как натянутая струна.

Что, если… если он решил остаться? Хоть ненадолго? И прислал мне подарок?

– Вон, на столе для разделки мяса. Забери, пока мы не начали работу.

– Ладно…

Подхватив большой пакет с коробкой, я бросилась в подсобку. Трясущимися руками вскрыла пакет и удивленно застыла.

В коробке лежало роскошное вечернее платье гранатового оттенка и очень красивые туфли ему в тон. Судя по ткани и фасону, платье было очень дорогим. Таким дорогим, что даже если бы Ярослава не делала ремонт в гостиной, средств на его покупку все равно бы не хватило.

На дно коробки упала записка. Я осторожно взяла ее и прочла.

Записка выпала у меня из рук, и я побледнела.

«На банкете принят определенный дресс-код. Так как вы будете хозяйкой на этом вечере, я настаиваю, чтобы вы появились в платье и туфлях, которые я прислал. Не волнуйтесь насчет их стоимости, я привык, чтобы выбранная мной женщина была одета так, как того пожелаю я. Надеюсь, меня не разочаруют».

– Надь, ты там надолго? Мне нужно кое-что взять.

Дамир громко постучался, а потом, наплевав на правила приличия, распахнул дверь.

Я сидела на лавке и растерянно смотрела на дорогую ткань платья.

– Что это? – Дамир изумленно заглянул в коробку. – Платье? Ты заказала платье?

– Не я… Кто-то прислал платье, чтобы я надела его завтра на прием!

– Что за ерунда?! – в глазах Дамира сверкнул лед.

– Не ерунда, Дамир. Это катастрофа. Сначала Шерхан прислал в ресторан цветы, а теперь платье! И настойчивое требование его надеть! А самое жуткое в том, что у меня даже нет адреса, чтобы отправить это платье обратно!

Я всунула Дамиру записку и закрыла лицо руками. Как выйти сухой из такой щекотливой ситуации? Когда с одной стороны нависает Ярослава со своей жаждой к любовным приключениям, а с другой стороны на карту поставлено благополучие ресторана?

Дамир пробежался глазами по тексту и тихо выругался.

– Адрес я знаю. Вернем коробку домой к Шерхану с другой запиской. Напишем, что у нас так не принято, и, если Шерхан не желает уважать правила работы в нашем ресторане, он может найти других поставщиков.

– Ты что? Ярослава с ума сойдет! Она уже платье купила для завтрашнего банкета!

– Надя, если ты уступишь Омаровым один раз, придется уступать все время. Кто он такой, чтобы указывать тебе, в чем идти на вечер?!

– Ты прав: нельзя уступать. Кто прислал эту коробку? Новый владелец «Гранда»? пусть забирает ее обратно! Надо хорошенько подумать, как красиво отправить платье и туфли обратно.

– Да нечего здесь думать! Я отвезу коробку ему лично, только переоденусь. Скажу, что в нашем городе такое неприемлемо. У сотрудников ресторана есть определенный дресс-код, его мы и будем придерживаться. В противном случае вместо тебя завтра выйдет кто-то другой.

– А если мы наломаем дров? Если Шерхан разозлится?

– Предпочитаешь стать его подстилкой? – грубо усмехнулся он.

– Нет! – я вспыхнула от ярости и обиды. – Как у тебя язык поворачивается – такое про меня сказать?!

– Тогда вернем платье, пока еще не поздно. Если ты придешь на банкет в его платье, прогнешься. Придешь в форме ресторана без предупреждения – он оскорбится. А если я отвезу коробку сегодня, у нас есть шанс заставить его уважать нашу маленькую команду.