Текст книги "Герои былых времен"

Вот тут Ильзе стало страшно по-настоящему.

В каком бы времени вы ни очутились, пусть даже в далёком прошлом, есть всё равно хочется.

Собираясь в путь по обжитым, относительно благополучным землям, больших запасов провизии компания не делала. Какой смысл таскать на себе лишний груз, если в любом встречном селении можно разжиться свежими продуктами?… Увы. Можно БУДЕТ разжиться. Спустя столетия.

В трёх ближайших деревушках, попавшихся на пути, взять было абсолютно нечего, не то что за деньги, даже силой. В этом Энка убедилась лично. Проголодалась и пошла грабить. Вломилась в одну из хижин, показавшуюся ей наиболее зажиточной.

Хозяева даже не пытались сопротивляться. Сидели, обречённо сложив иссохшие руки: берите, благородная госпожа, что сыщете. В итоге раздосадованная грабительница отдала последний кусок дорожной лепёшки кривоногому ребёнку, такому тощему, малорослому и безобразному, что его легче было принять за упырёнка, чем за отпрыска рода человечьего, плюнула в пустой угол и ушла прочь.

– Как успехи, разбойная наша? Много добыла? Поделишься с боевой подругой? – ехидничала Меридит.

Сильфиде только и оставалось, что шипеть и ругаться «дурой».

Гном тоже ругался.

– Вот времена! – брюзжал он. – Середина лета, а скудно, как зимой. Отчего бы это? Скорее бы до побережья добраться, может, там сытнее? Как никак, рыба.

Так они и брели, по инерции, прежним маршрутом день за днём. А на шестые сутки скитаний по чужому времени Энка объявила перешедшей на подножный корм компании: Средневековье ей надоело, она хочет назад. В самом деле, жизнь текла на удивление однообразно.

По обе стороны от пыльного тракта, ведущего, как хотелось бы верить, к Дрейду, лежала равнинная местность, заросшая дремучим лесом. До нашего времени такие тёмные, непролазные чащи в Староземье западнее Венкелен не сохранились. Их место заняли пашни и сады, выросли посёлки и целые города, раскинулись заботливо ухоженные лесниками герцогские охотничьи угодья. Рагнару прежде (или позже?) не раз случалось бывать в здешних краях, и с дружественными визитами, и во главе атакующего войска. Но как ни старался рыцарь усмотреть в далёком прошлом знакомые черты, ничего не получалось. Время изменило ландшафт до полной неузнаваемости.

Одно было несомненно – дичи в средние века водилось в изобилии. Зайцы перебегали дорогу, грузные тетерева перепархивали с ветку на ветку, олени и косули нет-нет, да и выглядывали из придорожных зарослей, непуганые до наглости. А уж кабаньих орешков было разбросано видимо-невидимо. У Рагнара глаза горели охотничьим азартом, но стоило завести речь об охоте, Хельги принимался злобно шипеть.

– Однажды вы уже поохотились! Чуть не угробили нас всех! До чего же прожорливый народ люди!

Но им повезло. Косматый вепрь, огромный и страшный – перед таким и медведь не устоит, выскочил из придорожных кустов с явным намерением уничтожить всё живое на своём пути. Но эльф вскинул лук, прицелился в налитой дурной кровью глаз, и проблема продовольствия отпала сама собой. Даже Хельги мужественно признал меру вынужденной и от жаркого отказываться не стал. Хотя и утверждал, из принципа, что мясо вонючее и вообще, скоро протухнет.

Так или иначе, но голода больше не было. Остались неопределённость и скука.

– Нам нужен план действий, – развивала свою мысль сильфида. – Бредём как стадо баранов, куда, зачем – сами не знаем.

Ильза удивлённо моргнула.

– Разве мы не к морю идём, рыбу есть?

Сильфида застонала от её глупости так выразительно, что эльф поспешил вмешаться, прежде чем вредная девица наговорит бедняжке гадостей.

– Мы придём в Дрейд, поедим рыбы и поищем хорошего мага, чтобы вернул нас назад.

– Ты уверен, что Дрейд уже построили, и в нём есть достаточно квалифицированные маги?

– Дрейд древний город. А не он, так другой найдётся. И маги в средние века были не хуже современных, в чём-то даже превосходили. Боги дадут – выберемся.

Последняя невинная фраза вызвала у сильфиды новый взрыв негодования.

– Вот-вот! На чужих богов только и надеемся! А наш собственный даже не почешется предпринять хоть что-то полезное. Хельги! Оставь в покое жабу – (упомянутая персона в описываемый момент предавалась изучению местной фауны.) – Ныряй в Астрал, ищи дорогу домой!

Сперва демон даже не удостоил девицу ответа. Но минуту поразмыслив, в самом деле отпустил жабу и нырнул. Не потому что рассчитывал на успех. В магическом пространстве он даже собственные части тела не всегда умел найти, не то что дорогу сквозь времена. Просто он замыслил эксперимент. Нить, ведущая в мир Макса, по-прежнему ярко и чужеродно сияла в его астральном поле. Скользнул по ней… и очутился в дремучем бору. Седые замшелые ели гудели на ветру, непролазные буреломы преграждали путь, матовые шляпки белых грибов прятались во мхах. И ни намёка на присутствие человека. Таким диким, нетронутым выглядел лес, что Хельги стало предельно ясно: Макса в этих краях не будет ещё долгие столетия. Средневековье чужого мира.

Грибы Хельги собрал. Чего зря пропадать добру? Ильза обрадовалась, ей последние дни попадались одни маслята, хотелось разнообразия. И вообще, интересно. Грибы из чужого мира! Энка и Орвуд её восторгов не разделяли и долго упражнялись в остроумии по поводу демонов-убийц и приносимой ими практической пользы. Тот сделал вид, что не слушает. Поймал себе очередную жабу и принялся разглядывать с таким интересом, будто впервые в жизни встретил этакое диво. Смотрел, смотрел, а потом глубокомысленно изрёк.

– Какая-то она необычная!

– Покажи! – заинтересовалась сестра по оружию. Смотрела, смотрела, но ничего особенного не высмотрела.

– Жаба как жаба. Чего в ней необычного?

– Ты погляди, какие у неё глаза умные!

Право, лучше бы он помалкивал! Новый взрыв остроумия не заставил себя ждать.

Гном и сильфида ехидничали, жертва их вяло огрызалась, как вдруг…

– Ой! – заорал Рагнар в голос. – Ой, она на меня лезет!!! Хельги, забери её!

Кто бы мог подумать, что могучий рыцарь, способный, как известно, одним ударом проломить городские ворота, панически боится крошечных амфибий?

А отпущенная на волю жаба в самом деле вела себя странно. Убегать она и не думала. Напротив, с видом отчаянным и непреклонным карабкалась верх по рыцарской ноге. Срывалась, сползала, но лезла всё выше. Наследник престола Оттонского как зачарованный наблюдал за её неуклонным продвижением и не смел шелохнуться от отвращения.

– Наверное, она бешеная, – деловито предположил Эдуард, не считаясь с душевным состоянием своего друга.

Тот в ответ заскулил совсем уж жалобно. Хельги аккуратно снял упирающееся животное с рыцаря.

– Куда тебя несёт, дурочка? Иди, гуляй!

На ответ он, само собой, не рассчитывал. Но жаба ответила.

– Ква! – сказала она оскорблено. – Ква-ква! – точно с такой же интонацией Энка говаривала обычно своё коронное «сам дурак!».

– Ой! – от неожиданности он чуть не выронил находку. – Силы Стихий! Она разговаривает!

– Спятил? Как жабы могут разговаривать? – не поверила сильфида. – Они твари безмозглые и бессловесные.

– КВА-А! – в голосе животного было столько возмущения, что девица растеряла весь свой скептицизм.

– Может, она того… изменённая?

Хельги взглянул через Астрал. От жабы исходило нежно-розовое сияние, довольно интенсивное для существа подобного размера.

– Это магически изменённая жаба! – постановил демон.

– Ква! – радостно кивнула та.

– А от меня она чего хочет? – простонал рыцарь.

В ответ жаба совершенно немыслимым образом вытянула губы трубочкой и издала громкий чмокающий звук. Сильфиду, отличавшуюся живостью ума и нестандартностью мышления, её поведение тат же навело на мысль.

– Знаете, – поведала она таинственно, – Я читала в одном романе, как принцессу превратили в жабу, но прекрасный принц посредством поцелуя вернул ей человечий облик.

– Да, есть такая легенда, – подтвердил Аолен.

– Ква-а-а! – возрадовалась жаба.

– Так за чем дело стало? – быстренько сообразил демон. – Принцев у нас предостаточно. На, целуй, – он бесцеремонно сцапал предполагаемую принцессу под мышки и сунул прямо в лицо Рагнару.

Рыцарь шарахнулся, как от упыря.

– Ай-ай! Не буду! Уйди! – и добавил, кое-как взяв себя в руки. – И вообще, болтовня всё это. Детские сказки. Не верю. И всякую пакость целовать не желаю.

– Не хочешь, не надо, – слегка обиделся демон, и протянул жабу бывшему ученику. – Давай тогда ты.

– Давай, – спокойно согласился Эдуард.

– Ква-а-а! – протестующе завопила амфибия.

Но принц Ольдонский стиснул брыкающееся животное в кулаке и механически, без эмоций чмокнул в пучеглазую морду.

Если честно, никто из всей компании, даже Энка, не верил в результат. Но он не заставил себя ждать. Эдуард едва успел опустить стремительно увеличивающееся в размерах существо на землю, иначе уронил бы. Зрелище было из разряда «нервных просим удалиться» Жабье тело извивалось и корёжилось, кожа растягивалась, трескалась и сползала ошмётками, конечности втягивались, а что творилось с мордой, и вовсе не поддаётся описанию. Однажды они уже видели нечто подобное – в далёком собственном времени, в Арвейских горах. Но тогда прекрасная дева оборачивалась гадким чудовищем из числа дурных мертвецов. Теперь наблюдался обратный процесс. Потрясённым взорам наблюдателей предстало одно из самых прелестных созданий, когда-либо посетивших этот мир.

Первой в ситуации сориентировалась Меридит.

– Чего уставились! Ну-ка, быстро отвернитесь! – рявкнула она тоном бывалого десятника. И заклеймила сурово и несправедливо. – Развратники!

Хельги счёл нужным оскорбиться.

– Чего ты обзываешься? Она только что жабой была! Мы просто не успели среагировать.

– Знаю я вас! – фыркнула диса, спешно прикрывая недавнюю жабу первыми попавшимися под руку тряпками. Потому что из одежды на новообращённой деве имелся один единственный обрывок старой жабьей кожи, прилипший под правой ключицей.

Средневековье кишит голыми дамами, сделал для себя приятный вывод Эдуард.

– Да-а! – восхитилась сильфида, она, по своему женскому положению, отворачиваться не стала. – Вот это настоящая красавица, не придерёшься! – и подтолкнула Ильзу в бок. – Опять Хельги ревновать станешь?

Та задрала нос.

– Ну, вот ещё! Стану я его к старухе ревновать!

– Почему к старухе? – опешила Энка.

– А как же? – отвечала девушка. – Она тысячу лет назад родилась! Конечно, старуха!

Звали несчастную «старуху» Марта, дочь герцога РюВелота. А история её была проста, незатейлива и для средних веков совершенно обыденна. Просто бедняжка имела несчастие превзойти красотой саму королеву Мэб. Та не стерпела подобной дерзости, и пустила в ход соответствующее случаю проклятие, такое древнее, что имя его автора было утрачено для науки уже в средние века, зато принцип действия известен даже школяру. Жертва превращается в жабу, лягушку или иную гадину, и влачит жалкое существование до тех пор, покуда не будет поцелована (именно так гласили древние манускрипты – «будет поцелована») особой противоположного пола, причём непременно королевской крови.

Несколько лет скакала Марта по окрестным лесам без всякой надежды на спасение. Откуда в здешних глухих и нищих местах было взяться особе королевской крови? Но, видно, сами Силы Судьбы услышали её мольбы и, сжалившись, ниспослали удачу в лице сразу двух принцев на выбор. (Тут Марта покосилась на смущённого Рагнара и укоризненно вздохнула.)

– Это что же получается? – возмутился Орвуд после некоторого раздумья. – Неужели Силы Судьбы затащили нас в Средневековье только затем, чтобы мы занимались целованием жаб? Других принцев у них не нашлось?

Аолена его предположение позабавило. Нет, решил он. Либо Силы Судьбы забросили их сюда с другой целью, а спасение Марты организовали попутно. Либо они, Силы, вообще не имеют отношения к перемещению, а принцами решили воспользоваться, раз уж они всё равно тут оказались. Так рассуждал эльф, но какая из двух версий соответствовала истине, оставалось только гадать и уповать на то, что «время покажет».

По крайней мере, теперь у них появилась цель. Марту требовалось препроводить на родину, в герцогство Велот. Не бросать же юную беззащитную девушку, полуголую и безоружную, одну в глухом и диком краю! К тому же, она ни малейшего представления не имела, где именно, в каком направлении расположен её родной замок. Будучи жабой, она совершенно утратила ориентацию в пространстве. Единственное, что могла сообщить полезного – надо идти к побережью Океана.

– Ничего, утешила Энка. – Замок не иголка, разыщем как-нибудь. Ты мне другое скажи. Когда была жабой, ты ведь насекомыми питалась, правда? Мух ела?

Марта молча кивнула.

– А ты их от безысходности ела, или они вкусными казались, вот что меня интересует.

Щёки девушки окрасил нежный румянец стыда. Она опустила глаза и призналась шёпотом.

– Уж так вкусны казались! Будто праздничные лакомства!

– Что ж, это утешительно, – изрекла сильфида непонятно к чему.

Глаза Меридит злорадно сверкнули.

– Что, боишься, и тебя в жабу превратят? Не беспокойся! С твоими внешними данными, подобная опасность совершенно не грозит!

– Сама дура! Щас я тебя бревном тресну! – обещала сильфида, поднимая с земли корягу поувесистее.

Марта побледнела и попятилась. Ильза сочла своим долгом вмешаться.

– Хватит уже! Вы её, бедную пугаете. Она же к вам ещё не привыкла!

Орвуд и Хельги дружно прыснули. Ильза иногда без всякой задней мысли выдавала такое, что нарочно захочешь гадость сказать – так складно не придумаешь.

Наверное, королева Мэб специально подбирала место ссылки для неугодной красавицы. Глуше не придумаешь! За семь дней пути встретилось всего три человечьих поселения, одно беднее другого.

О Велоте там даже не слышали, а появление пришельцев неизменно повергало население в панику. Особый ужас вызывали нелюди, с ними местные и вовсе не могли говорить, язык прилипал к гортани от трепета.

– Почему нас так боятся? – спрашивал Орвуд у Марты.

– Оне мыслят, вы подданные Мэб, – пояснила юная принцесса. – От подданных Мэб народу нашему не приходится ждать добра. Встреча с оными при свете дня, в ночи ли – дурной знак.

Вот и всё, что она могла рассказать по этому поводу. Она вообще мало говорила, чаще лишь опускала глазки и смущённо хихикала. Не потому, что была такой уж скромницей. Бедняжке просто не хватало слов и умения с ними обращаться. Она напоминала Ильзу в первые дни встречи её с компанией спасителей мира. Но если дремучее невежество пленницы фьордингов было вызвано исключительно пороками воспитания и недостатком образования, то средневековая красавица была просто глупа от природы. Видимо боги, награждая деву невиданной красотой, решили, что одного дара будет достаточно.

К середине третьей недели бесплодных поисков в душу Хельги закрались дурные подозрения – уж не на проклятую ли дорогу они угодили? В их собственном времени пеший переход от Эрринора до Дрейда занимал не более десяти-двенадцати дней. Путникам уже давно полагалось бы выйти к побережью. Но лес вокруг не становился реже, морем даже не пахло. Так может, нет вокруг никакого средневековья, нет Эрринора, Дрейда и Океана? Может, это совсем другой мир, в котором нет ничего кроме бескрайнего леса и гадкой пыльной дороги, которая вообще никуда не ведёт?

– Во всяком случае, здесь есть ещё и герцогство Велот, – напомнила Меридит. – Марта оттуда родом.

– Это она так говорит. А сама лишь фантом, часть проклятия, и существует лишь затем, чтобы морочить напрасными надеждами головы горемычных странников.

– Чем выдумывать иные миры, не вернее ли было бы представить, что нас переместило не только во времени, но и в пространстве? Зачем сразу предполагать худшее? – Аолен не склонен был предаваться пессимизму, и оказался прав.

К вечеру лес расступился и открылся чудесный вид на закат. Дорога, вышедшая, наконец, к Океану, казалось, не обрывается линией прибоя, а продолжается дальше, вплоть до самого горизонта, розовая и зыбкая. Шагни на неё, пройди по ней, и попадёшь в тот чудесный далёкий край, где вырастают из моря облачные замки Фата-Морганы…

…Другой замок, хотелось бы верить, что Дрейд, обнаружился шагах в пятистах к северу. Воодушевлённые путники устремились к нему, но замерли как по команде. Огромные траурно-чёрные полотнища, все в неопрятных белых потёках птичьего помёта, свисали с городских стен до самой земли. Чёрные флаги трепетали на башнях и шпилях. Любому существу Староземья и окрестностей, в каком бы времени ни довелось им жить, был хорошо известен этот зловещий знак. Город закрыт. В городе большой мор.

– Чума, не иначе, – решил Хельги. – А может, и холера.

– Холера не может, – поправил эльф. – В средние века холеры в Староземье не было. Её привёз Карол-Освободитель из южных походов.

– Какая разница! – отмахнулся демон, слегка раздосадованный дотошностью Аолена. – Главное, в город нам дороги нет. И что делать дальше, неизвестно.

– Почему неизвестно? – не понял Рагнар. – Надо искать другой город. Вдоль побережья полно герцогств. Наверняка хотя бы половина из них уже существовала в средние века.

– Мы должны найти Велот, – растолковала Меридит, они с братом по оружию мыслили на удивление синхронно. – Откуда нам знать, на север или на юг двигаться, чтобы потом не пришлось возвращаться?

Рагнар даже удивился её недогадливости.

– А Силы Судьбы на что? Жребий бросим и пойдём в своё удовольствие.

– Ты уверен, что они захотят открыть истину? – усомнился Орвуд, чьи отношения с упомянутыми Силами были, как известно, далеко не безоблачными.

Но наследник престола Оттонского сделался с некоторых пор убеждённым фаталистом.

– Если Силы Судьбы намерены допустить нас в Велот, то помогут. Если нет, мы всё равно туда не попадём, даже если будем точно знать дорогу. А потому жребий – самый верный способ.

За неимением лучшего, приняли план Рагнара. Бросили жребий и поспешили на юг, подальше от охваченного бедой города.

– А лучше бы на Север, – сетовал Хельги. – Вдруг добрались бы до Замёрзшего Архипелага? Он в средние века ещё не замёрз. Побывал бы на исторической родине. Интересно!

Сильфиде любые патриотические проявления были совершенно чужды.

– Чего в этом интересного? По слухам, ваш Архипелаг был совершенной дырой.

– Нет, – возражал Хельги мечтательно. – Моя природная мать говорила, что там была совсем другая жизнь, не то, что на материке. Гораздо лучше.

– Чем именно лучше? – скептически уточнила девица.

Этого Хельги не знал. И мать его не знала. И даже бабка его имела представление о жизни на островах лишь по смутным детским воспоминаниям и рассказам старших. Но все спригганы, чей возраст перевалил за два столетия, кто знал мир до прихода больших льдов, считали потерю родины худшим из несчастий, которые только могут постигнуть живое существо.

Хельги давно утратил связь со своим народом, жизненные ценности спригганов для него почти ничего не значили. Но мысли о Замёрзшем Архипелаге почему-то продолжали волновать, затрагивали какие-то струны в глубинах подсознания. Иногда ему снились сны. В них были плоские зелёные равнины с огромными серыми кольцами дольменов, озёра, то ледяные, кристально-прозрачные, то тёплые, клубящиеся паром. Огненные трещины рассекали земную твердь будто молнии – ночное небо. Фонтаны горячей воды били высоко в небо, и в брызгах их рождалась радуга. Не иначе, сама память предков оживала в этих удивительных снах… Нет, он ОБЯЗАТЕЛЬНО должен побывать на островах!

– Ладно, – обещала сестра по оружию. Будет время – доберёмся и до твоего Архипелага. Но сперва надо решить с Мартой. Таскать её за собой по островам – это, согласись, неразумно.

И Хельги, скрепя сердце, согласился. Ходок из бывшей жабы вышел никудышный. Дева быстро устала и принималась молча обливаться слезами. Приходилось объявлять привал, куча времени пропадала впустую.

Июль близился к концу. Среди яркой, сочной зелени редко-редко, но мелькал уже жёлтый лист – первое напоминание о том, что лето быстротечно. Наступала последняя его треть. А там и сентябрь не за горами. Начало учебного года…Трое магистров молча, не делясь опасениями друг с другом, – чтобы не накаркать! – гнали от себя нехорошие мысли. Что-то будет? Успеют ли вернуться? Если нет, об Университете, пожалуй, можно забыть. В третий раз ни за какую мзду не восстановят!

Но в остальном их средневековая жизнь казалась вполне приемлемой. Идти вдоль побережья было куда приятнее, чем по тракту. В любой момент можно было освежиться в прохладных водах Океана. И с едой проблем больше не возникало, местные рыбаки охотно делились с путниками добычей. За соответствующее вознаграждение, разумеется.

Орвуд, правда, очень негодовал. Безумие, утверждал он, расплачиваться золотом за простую рыбу. Два принца – именно их, чтобы не пугать народ, отправили за провизией, – виновато вздыхали и оправдывались. Что оставалось делать, если медных монет местной чеканки у них не имелось, а золото рыбаки брали без возражений? Гнома коммерческая несостоятельность спутников взбесила окончательно.

– Ослы сехальские! Нет бы взять несколько золотых монет, разменять на здешние медяки и уже ими расплачиваться! Неужели трудно сообразить?

– Ну, извини! – развёл руками наследник престола Оттонского, не приученный считать ни медяки, ни золото. – Мы, знаешь ли, воины, а не торговцы! В денежных делах не разбираемся.

– Не разбираетесь, так спросите у того, кто умнее! Отдать золотой за пару паршивых палтусов – это умудриться нужно! Целую лодку можно купить, со снастью в придачу!.. – он никак не мог успокоиться, шёл и сердито бубнил себе под нос, пока Эдуард его не отвлёк.

– Смотрите, кто-то идёт! Может, у него деньги есть? Сейчас поменяем! Не ворчи!

– Не идёт, а стоит на месте и не шелохнётся, – возразил зоркий эльф. – Странный какой-то!

Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что в полной неподвижности встречного нет ничего странного. Просто это было не живое существо, а каменное изваяние, причём совершенно потрясающей работы. Статуя изображала молодого парня в рыбацкой одежде. Поза его была удивительно естественной: чуть подавшийся вперёд корпус, лёгкий поворот головы… Казалось, кто-то окликнул идущего, тот хотел обернуться, но не успел, застыл, запечатлённый в камне. А как тонко были проработаны детали! Каждая складочка на одежде, каждый волосок на голове. И то, что натура не брилась дня три, и что правый глаз у неё косит, веко опущено, а над бровью сидит малоэстетичный волдырь – даже такие мелочи подметил неизвестный ваятель.

– Какая великолепная работа… – начал было восхищаться Аолен, настолько потрясённый совершенством, что даже не задался вопросом, что, собственно, делает прекрасная статуя, одна-одинёшенька, посреди пустынного до безжизненности берега?

– Какая там работа! – перебил Хельги таким голосом, что эльф невольно обернулся и с удивлением обнаружил: на лицах его спутников застыло то же выражение неземного ужаса, что и на каменном челе изваяния. Да и цветом они стали под стать.

– Что с вами? – всполошился эльф.

И друг понял то, что было очевидно для остальных. Будто прояснилось что-то в голове. Прекрасная статуя не была творением рук мастера. Это человек ОКАМЕНЕЛ.

– Он давно тут стоит, да? Лет сто, или целый год? – сдавленно прошептала Ильза, судорожно цепляясь за рукав Хельги.

Диса мрачно усмехнулась.

– Нет. Посмотрите на его руку.

Левую руку несчастного слегка прикрывала складка плаща, потому они не сразу заметили. В каменных пальцах была плотно зажата мелкая рыбёшка. Не каменная – из плоти и крови. Свежая, даже не подпорченная.

Стало совсем страшно.

– За что его так? – подавляя дрожь, выговорил Эдуард.

– Скорее всего, ни за что, – предположил магистр Ингрем. – Просто бывают твари, которые взглядом обращают смертных в камень.

– Ой! Никогда про таких не слышал!

– А их у нас мало осталось, – объяснил Хельги с грустью, непонятно к чему относившейся: к горькой ли участи чудовищ, к собственной ли злосчастной судьбе. – Разве что горгоны на некоторых южных островах уцелели. На них охотятся со щитом. Смотрят в щит, как в зеркало, подбираются вплотную к спящим и рубят башку.

При этих словах и сам рассказчик, и другие наёмники невольно посмотрели на собственные щиты. Увы! Даже у Меридит, всегда содержавшей в порядке своё военное снаряжение, щит был далёк от совершенства. Об остальных и говорить не приходится.

– Безобразие какое! – принялась упрекать демона сильфида. Его щит, самый помятый исцарапанный из всех, в самом деле, не выдерживал никакой критики. – Сотнику стыдно такой иметь! Хоть изредка шлифовал бы!

– Удар держит, и ладно! Мне с ним на балы не ходить, – огрызнулся сотник.

– Причём тут балы, когда о горгонах речь идёт!

– Всего не предусмотришь. И твой щит, кстати, ненамного лучше.

– На моём просто следы боевых ударов. А на твоём не то мясо рубили, не то гвозди выпрямляли.

На это замечание прозорливой девицы Хельги предпочёл скромненько промолчать. Ему и в самом деле иной раз случалось использовать доспех не по прямому назначению. А что? Удобный, всегда под рукой…

– Это злой зверь Базилиска! – вдруг невпопад изрекла Марта.

– Чего? – удивилась Меридит.

– Василиск! – сообразил Хельги. – Силы Стихий! Угораздило же так вляпаться!

Объяснять, кто такой василиск, ему не пришлось. Последнюю подобную тварь истребили лишь накануне Первой Мировой, из памяти народов Староземья образ кошмарных птицеголовых чудовищ не мог стереться так скоро.

Аолен удручённо поковырял пальцем каменную щёку несчастного.

– Никогда не думал, что предание о василисках следует понимать столь буквально. Мне казалось, жертва должна просто впадать в оцепенение, а упоминание о камне – лишь художественное преувеличение. Поистине, мир ещё ужаснее, чем можно себе вообразить.

Орвуд скептически хрюкнул.

– На наших глазах он два раза едва не рухнул, а ты пришёл к сему печальному выводу лишь теперь? Поистине, эльфы – неисправимые оптимисты!

– А мой папа платит за убитого зверя базилиску золотом! – поведала Марта, снова неожиданно.

– Серьёзно?! – заметно оживился гном. – А как в ваших краях принято на них охотиться?

Этого нежная дева, разумеется, не знала. Зато Хельги знал. Так же как и на горгон, сказал он. С отполированными щитами или зеркалами. Только голову рубить не надо. Чудовище дохнет при виде собственного отражения.

– Вот что я вам скажу! – торжественно объявила дотоле молчавшая диса. – Ваши щиты безнадёжны, но мой не так уж плох. Если мы сядем и станем все вместе полировать его песочком, у нас появится шанс. И дело вовсе не в золоте, а в собственной безопасности. Эта тварь может напасть в любой момент…

… Никогда ещё, даже в самые первые дни своей службы, щит Меридит не выглядел столь лучезарно!

А самое обидное – все их усилия пропали даром! Василиск так и не объявился. Встретилось несколько опалённых пламенем прибрежных кустов, да каменная птица голубь попалась под ноги Рагнару (он прибрал её в мешок на память о Средневековье). Этим приметы близкого присутствия огнедышащего чудовища исчерпывались.

Вместо него навстречу путникам из лесочка выехал, верхом на разукрашенной в пух и прах кобыле, настоящий средневековый рыцарь, шикарный до невозможности. Трудно сказать, кто из них выглядел более эффектно – лошадь, чью сбрую украшал изысканный орнамент, уздечка была увешана бронзовыми бубенцами, а с седла суть не до земли спускалась попона, расшитая охранными символами и изображениями всяческих чудовищ, или седок в великолепном боевом облачении. Под складками чёрно-алого, отороченного, не смотря на летнее время, мехом, плаща виднелась кольчуга, защищающая всё тело с ног до головы. Из мелких металлических колец были сделаны даже перчатки, да так искусно, что почти не стесняли движения. Островерхий шлем воина венчал целый фонтан ярчайших перьев птицы эрцинии, на поясе висел прямой двусторонний меч с богатой рукоятью. А плоский круглый щит сиял так, что щит Меридит мог соперничать с ним, как блёклая луна с самим солнцем.

Следом за всадником на хорошем сытом муле ехал оруженосец, тоже хороший и сытый. Одет он был куда скромнее хозяина, но всё равно, значительно богаче, чем, скажем, одевался Рагнар, собираясь на рыцарский турнир в родном Оттоне. Оруженосец вёз копьё, увенчанное флажком с двумя длинными острыми концами, они развевались и хлопали на ветру. Зрелище было столь внушительным, что компания замерла в немом восхищении – разве в собственном, прагматичном и утилитарном времени встретишь этакую красотищу?!

– Как его тепловой удар не хватит, во всей этой амуниции? – удивился Хельги.

Меридит в ответ только присвистнула.

И вот они поравнялись.

– Зверь Базилиска где? – рявкнул красавец вместо приветствия.

Ох, неверный он выбрал тон! Командный голос действовал на воспитанника фьордингов как красная тряпка на быка.

– А мы его пасти не нанимались! – прошипел он весьма нелюбезно.

– Законы нашего графства не дозволяют подлым наёмникам охотиться на благородную добычу! – отчеканил всадник, окидывая собеседников и особенно их гладкие (относительно гладкие), лишённые гербов щиты взором, полным презрения.

Обстановка накалилась ещё на градус: из душевного равновесия была выведена Энка.

– Та-ак! – тон сильфиды тоже не сулил ничего хорошего. – Вот с этого места ещё раз и помедленнее. Это кто здесь подлый?!

– Подожди! – вежливо отстранив девицу, выступил вперёд Рагнар. Он, как всегда, стремился избежать лишних конфликтов. Всё-таки свой брат, рыцарь. Хотелось обойтись без кровопролития.

– Почтеннейший, – заговорил он мягко, но с достоинством. – Заверяю вас, охота на василиска ни коим образом не входила в наши планы.

Рыцарь насмешливо скривился и, выпятив подбородок, кивнул на сияющий щит дисы.

– Неужто?! А ЭТО зачем?

Для самообороны, – ответила девица холодно. Ей было неприятно, что приходится вроде как оправдываться перед средневековым невежей. Но ради друга Рагнара она готова была потерпеть. В разумных пределах, разумеется.

– Лжёшь! – заявил рыцарь. – Я не верю тебе. У наёмников нет господина, а значит, нет и чести. Слова продажных тварей ничего не значат.

Тут уж и дисьему долготерпению пришёл конец. Девица фыркнула, вложив в этот звук всё презрение, на какое была способна.

– Ну конечно? Откуда взять честь, если некому зад целовать? – и обернулась, – Прости, Аолен.

Обычно она старалась не говорить при нём грубых слов, чтобы не смущать утончённую эльфийскую натуру. Но ситуация, согласитесь, требовала резкой реакции.

Красивое лицо рыцаря исказилось гримасой ярости.

– Я буду биться с вами! – объявил он громогласно.

– Со всеми сразу или по очереди? – весело уточнила Ильза, выглянув из-за широкой спины Рагнара. – Чур, я третья!