Текст книги "Папандокс"

– Дир Огатит! Мертвецы! Упокойте их! – с шумом и вразнобой, но очень эмоционально потребовали народные массы от толстяка.

Под шумок Ригет и его племянники выскользнули из залы трактира и вышли за ворота на опустевшую улицу. Пусть Забытки и стояли неподалеку от развалин храма Зебата, но встречаться с паствой повелителя мертвых местному люду ничуточки не хотелось. Хотя паники не было, или она носила очень деятельно-практичный характер. Жители доложили о проблеме магу и теперь загоняли живность по сараям и баррикадировались в своих жилищах. Хлопали окна, ставни, двери и ворота. Светка увидела, как какой-то дюжий мужик затаскивает за загривок в дом ничего не понимающего огромного дворового пса. Дверь с треском захлопнулась, лязгнул засов.

– Может, и нам в трактир вернуться? – неуверенно предложила девушка.

– И не увидеть ничего интересного? – до глубины души возмутился Денис.

– Пока опасности нет. Днем мертвые, если они действительно восстали, малоподвижны, – объяснил дядюшка. – И маг сейчас ими займется.

– Такой колобок и без магии их назад утрамбует, стоит только покатиться по земле, – с нарочитым почтением поддакнул Дэн и, сбивая всю торжественную уважительность речи, не удержался от хихиканья.

Хотел было еще что-то остроумное добавить, да объект шутки уже вышел за ворота трактира. Глянул на любопытствующих неместных зевак, но гнать не стал. Охота рисковать и глазеть, пусть их. Убежать, коль страх за горло возьмет, успеют. Все ж дневная пора.

Из-за поворота деревенской улицы слышалось нарастающее шарканье, скрежет и пощелкивание. Ничего общего эти звуки с птичьим пением или шумом, издаваемым зверьем, не имели. Словно какой-то разгильдяй тянул разом несколько волокуш с плохо сделанными или сломанными погремушками. Маг утвердился на ногах-тумбах покрепче аккурат посреди дороги и, наставив на поворот некую фигуру, напоминающую скрученную давеча дядюшкой фигу с перекосом влево, забормотал что-то под нос.

Вот показались первые из гостей с погоста в истлевших одеяниях, шаркающих на темных от времени костях. Они подергивались, словно марионетки из театра ужасов в руках неумелого кукольника.

Едва Светка завидела шаркунов, как изо рта сам собой вырвался визг. Тонкий, звонко-пронзительный и, как и минувшей ночью, удивительно костедробильный. Послышался грохот осыпающихся костей, и все стихло. Только где-то заскребся и звонко залаял молчавший до этой секунды пес.

– Грубовато сработано, девочка, на сырой силе связки в нашем искусстве плести – себя не жалеть. – Самодовольный колобок прекратил крутить фиги и со снисходительным неодобрением обозревал кучки костей на дороге.

– Правильно, ишь намусорила, – неожиданно поддержал мага Дениска. – Чуть что – сразу визжать! Нет бы стоять смирно и за работой местного профи наблюдать. Дир Колобок, то есть Огатит, наверное, этих ребят заставил бы на кладбище самих идти, да еще метлы в руки дал, чтоб они за собой землицу с улиц убрали.

Произнося сей спич, парень вовсю размахивал руками и не успел заметить, как зашевелились и заскрипели вновь обретшие жизнь кости. Огатит начал медленно пятиться, бормоча под нос все более быстро и вновь выкручивая с двух рук все более мудреные фигуры. Процесс сбора костяков чуть-чуть замедлился, но не остановился. Один раз маг обернулся в сторону открытых ворот на трактирный двор, будто намечал путь отступления.

Костяки шли молча и упрямо. Огатит выдохнул сквозь зубы что-то явно не магическое, а ругательное и, на секунду прекратив выписывать фиги, полоснул костяшками пальцев по бляшке на своем поясе. Это, конечно, был не столько предмет, перетягивающий талию, сколько линия, обозначающая экватор. Зато ремешок служил Огатиту в качестве переносного рабочего стола. Подвешено к нему на кольцах было немало всякой всячины, в которой хозяин ориентировался на ощупь, потому как разглядеть что-то из-за собственных габаритов вряд ли был способен.

Итак, сцарапанные и смазанные растертой кровью пальцы снова пришли в движение, бодрость мерно тащившихся по улице мертвецов заметно упала. Они замедлили ход. Огатит снова выругался, видно, рассчитывал на более действенный результат, и буркнул дядюшке с племянниками, оставшимися единственными не спрятавшимися наблюдателями в Забытках в пределах видимости:

– Отходите, с трудом их держу. Отзыв на полный упокой не срабатывает. То ли поднял их какой неумеха криво, то ли сила мастера поболее моей будет. Придется, видать, по старинке – жечь с ритуалом.

– Чего спешить-то? Может, Светка все-таки снова на грубой силе повизжать попробует? – находчиво предложил Дениска. – Эй, Свет, попробуешь?!

– О? – заморгала дезориентированная девушка, пытаясь сообразить, чего от нее хотят.

Вместо ответа Денис потянулся и легонько ущипнул сестру за предплечье. Та взвизгнула, мертвецы вздрогнули и пошатнулись.

– Действует! Давай, сеструха, визжи, да погромче!!! – возликовал парень.

Света подняла неуверенный взгляд на дядюшку.

– Попробуй, Свельта, – разрешил тот, заметно хмурясь. То ли не любил мертвяков, то ли в душе его давали всходы семена недобрых предчувствий.

Больше упрашивать не понадобилось, племянница прикрыла глаза, сжала ручки в кулачки и с чувством заголосила, выплескивая все возмущение тем, что те, кому полагалось спокойно лежать в земле, вздумали бродить среди бела дня. Нет, почему-то мертвяков девушка больше ничуть не боялась. Но они здесь и сейчас, на мирной тихой улочке деревушки с таким русским названием Забытки, казались ей неуместными. Странным было это чувство. Света раньше никогда ужастиков не жаловала, тем паче про зомби. Истории про пожирающих мозги мертвецов казались ей абсурдно-тошнотворными. Куда с большей охотой девушка смотрела мультфильмы и мелодрамы.

Воздействие звука на потусторонние создания прошло в штатно-разрушительном режиме. Стук осыпающихся костей возвестил об успешности эксперимента.

– Хм, редкой силы дар упокоения, – тоном знатока, пытаясь скрыть облегчение, покровительственно пропыхтел толстяк, больше не оттопыривая брезгливо губу и не цедя слова о «грубоватой работе». – От толики проблем ты меня избавила, юная дира. Учишься где?

– Я как раз своих племянников для того от сестры и забрал, – прежде чем растерявшаяся Света успела что-то ответить, пояснил Ригет.

– То дело, – кивнул собеседник.

– Теперь, когда все упокоились, ты бы, дир, сельчан кликнул, пусть на погост кости вернут. Нам в дорогу пора, и без того задержались, – посоветовал Ригет, крепко ухватив племянника за локоть, и махнул у толстяка под носом рукой, демонстрируя толстый серый браслет на левом запястье с мудреными не то знаками, не то насечками.

– Да-да, спасибо, что подсобили, – резко растеряв изрядную часть своего гонора, закивал маг, уважительно скосив глазки на браслет, и покатился назад в трактир, бормоча на ходу: – Надо бы в Стражью службу отписать в Брис или сразу в столицу. Виданное ли дело, чтоб на дневных мертвяков малый канон покоя не подействовал?..

– Дядь, а чего у тебя за браслет такой на руке? Магический? – немедленно влез Дэн.

– Знак мага, отслужившего четверть века в наемных отрядах, – усмехнулся Ригет и напомнил племяннику: – Нам пора.

– Что, завтрак доедать не будем? – разочарованно протянул Денис и хотел было махнуть свободной рукой, но оказался перехвачен взметнувшейся конечностью Ригета.

– Деньес, ты ручками больше не маши попусту, не надо, – тихо и твердо посоветовал племяннику дядюшка, зыркающий по сторонам так же настороженно, как только что маг Огатит. Хотя из трактира доносился возбужденный шум благополучно переживших опасность забытчан.

– Что такое-то? – удивился айтишник неожиданному посягательству на свободу жеста.

– То самое! Свяжу, пока до сельчан не дошло, по чьей команде их предки марш устроили, и они не додумались осквернителю шаловливые руки по локоть отрубить, – сердитой змеей прошипел Ригет.

– Но не мог же Дэн их… – начала привычно оправдывать брата Света, как всегда отмазывала его перед соседями после очередного хулиганства.

– Я верю своим глазам, Свельта. Твой брат поднимал мертвых мановением длани, ты упокоевала. Без заклинаний. Надо быстрее убираться из Забыток.

– Мне что ж, теперь вообще руками шевелить нельзя? – восторженно выпалил Денис, радуясь привалившему таланту. Ведь еще вчера вечером дядя утверждал, будто у попаданцев нет никакого дара! Ошибся!!!

– Пока не разберешься, как у тебя что получается, – нельзя, – отрезал Ригет, запутавшийся в происходящем, но подозревающий в непосредственном участии не только собственного племянника, но и покинувшего пределы Вархета покровителя мертвых. Тяжело вздохнув, дядюшка досадливо крякнул: – Все-таки придется выкуп€ать повозку! Сплошные расходы с вами.

Парочку живых проблем дядя лично отконвоировал до комнат в трактире, велел сидеть там и носа наружу не высовывать, а сам исчез минут на двадцать, чтоб забрать у деревенского лавочника транспорт, к которому приценивался на всякий случай еще ранним утром.

Повозка – четыре колеса, выцветший тент из плотного некрашеного полотна, в общем, на Светкин взгляд, что-то в стиле поселенцев Дикого Запада – досталась прижимистому Ригету по дешевке из-за сильной вони.

Нерасторопный сынишка местного торговца умудрился разбить в фургоне бутыль с дешевым и оттого особо популярным в небогатых Забытках средством от насекомых. Хорошо ли оно травило гнус в малых пропорциях, Ригет не знал, но забравшись в фургон на пару минут, чтобы осмотреть товар изнутри, одно мог сказать наверняка: из повозки точно ушло все живое. Могли бы уползти даже доски и тент на деревянных обручах – запах внутри стоял невообразимый, и никакие проветривания, из-за которых, собственно, дядя приметил фургон в соседнем дворе, бывшему владельцу не помогли. Ярко-фиолетовый раствор очень удачно залил повозку, потому та не подлежала даже частичной переделке. Зато великолепно помогло одно довольно заковыристое по плетению и емкое по силе заклинание, выученное когда-то ради сокрытия следов разведчиков, приготовленное и не понадобившееся вчера при отступлении с развалин.

Ригет применил чары сразу, как рассчитался с торговцем, прикатившим повозку к трактиру. Чтобы продать некондиционный транспорт, мужик был готов тащить его и за ограду Забыток на своем горбу.

От магического воздействия вонь исчезла мгновенно, постепенно начали выцветать, приобретая вид цветочного рисунка, фиолетовые пятна. На несколько дней силы заклинания должно было хватить, а потом или новое накладывать, или повозку продавать.

В фургон с легкостью поместилось трое, весь скромный скарб попаданцев, соломенные матрацы, прикупленные у трактирщика, вещи дяди и немного съестных припасов.

Избавившись от запаха, Ригет больше ничего проверять в средстве передвижения не стал, о чем пожалел практически сразу. Уезжая со двора трактира, повозка столь рьяно скрипела передней осью, будто рыдала девица, прощаясь навеки с любимым. Дядюшка все равно не задержался, только сквозь зубы пообещал на первом же привале использовать смазку, а пока плеснул на ось водой из фляги.

Кобыла, прозываемая почему-то Петрушкой, и жеребец, названный в пару к товарке Укропом, играючи потянули повозку. Лошадки бежали рядом слаженно. Явно не впервой им было менять седла на такую упряжь.

Огатит усердно праздновал избавление Забыток от мертвой напасти вместе с ликующими односельчанами. Он отсалютовал путешественникам поднятой вверх кружкой-бочкой в правой длани и толстой сарделькой, зажатой в левой. Но выпить вместе, поделиться гонораром или частью славы, оповещая людей о заслугах проезжих, не позвал. Чего там этого пива? Ему одному-то едва хватит горло промочить!

– Колобок, – Денис не удержался и фыркнул, вспомнив прозвище, данное магу.

– Он храбрый, – уважительно протянула Светлана. – Не мог мертвых остановить, а все равно не сбежал. Выход искал, о нас беспокоился.

– Его призвание требует силы духа, без этого магии не бывать, а уж что пиво кружками хлещет и жрет без меры, так то его выбор, – философски согласился Ригет, сидевший на месте возницы.

Когда выяснилось, что племянники не только держаться в седлах не умеют, а и править повозкой не в состоянии, дядюшка только обреченно вздохнул и взялся за работу сам. Но взгляд, брошенный на парочку неуделков, был многообещающим. Он словно говорил: «Вы у меня всему научитесь, чему захотите, и чему не захотите тоже научитесь».

Пока же Ригет правил, а Дэну со Светой предоставил умеренную свободу передвижения: хочешь, беги за фургоном, хочешь, сиди рядом с дядей на облучке. При желании еще можно было дышать свежим воздухом и пялиться на убегающую вдаль дорогу через откинутый для проветривания матерчатый задник повозки. Племянники дружно выбрали последний способ времяпрепровождения.

Глава 4
Тайна черной метки

Ригет вовремя подсуетился. Выехать из Забыток удалось без проблем. Никакие сердитые типы, жаждущие вырвать Дениске руки, дорогу не преградили. Повезло, что ни Огатит, ни кто другой сопоставить появление чужаков и мертвяков не удосужился. Скорее всего, местные были привычны ко всяким пакостям, преподносимым им родным краем, и относились к ним философски. Или, если судить по веселым крикам и стуканью кружек, доносящимся из трактира, принимали как повод лишний раз отпраздновать счастливое избавление от очередной напасти. К тому же, как подумалось Светлане, напасти приключались в Забытках куда чаще, чем путники.

– Дядь, а объяснить? Как мы мертвякам ваньку-встаньку устроить смогли? – не утерпел первым Денис, когда повозка минут десять катила по проселочной дороге. – Ты ж сам говорил, у нас со Светкой дара нет. Или мы за одну ночь вдруг магами заделались?

– Это невозможно. – Неподдельно удивившись дикому предположению о стихийном возгорании искры дара из ничего, дядюшка на миг обернулся, и племянничек полюбовался его скептически вздернутой бровью. – Но этой ночью вы встретили на дороге сновидений бога. Именно эта встреча изменила расклад. Когда восемь богов еще ходили по нашему миру, жрецов избирали себе они сами и даровали им свой знак. Получивший метку избранник обретал и толику божественной силы или возможность черпать эту силу. Теологи и тогда расходились во мнениях, и поныне не могут прийти к единому взгляду. Что до меня, то я считал и считаю магов мастерами, научившимися черпать из потоков силы мира черпаком, вылепленным из искры дара. Чем она больше, тем более силы способен взять маг для того деяния, к которому имеет склонность.

– Ага, значит черпаки-искры еще и разного качества у разных людей? – попытался подхватить мысль дядюшки Денис.

– Именно. Потоки силы – просто вода, но какой она станет и сколько ее можно взять – все зависит от одаренного, – согласился с выводом Ригет.

– У жрецов получается иначе? У них другие «черпаки»? – заинтересовался Дэн, хмуря светлые брови в попытке выстроить личные представления о новом мире.

Света только слушала их разговор о магии и сама себе удивлялась. Еще вчера, после приземления на каменных плитах развалившегося храма, ее потрясало, пугало и шокировало практически все: от оживших скелетов до странного типа, назвавшегося родным дядей. Сегодня все новые условия, люди и нежить воспринимались как само собой разумеющиеся детали картины мира. Изменилось все. И теперь девушка смогла в мыслях четко поймать момент, с которого начались изменения. Отправной точкой стала беседа с Зебатом. Горячие пальцы бога легонько щелкнули ее по лбу, и она стала другой. Неужели это все случилось из-за прикосновения божества, попросту говоря, после божественного щелбана? Как бы то ни было, а девушка мысленно поблагодарила Зебата за возможность сохранения рассудка.

– У посвященных после благословения бога открывался внутренний родник силы. Не было нужды черпать ее извне. Напротив, сила изливалась в мир через жреца, – промолвил дядюшка.

– То есть одни изощряются, чтобы сделать себе ковши пошире, и локти грызут, если они не того цвета, как надо, а другие просто получают звание жреца и личный родник силы от прикосновения бога? – почти возмутился проявлению магической дискриминации Денис.

– Не просто. Жрецом прежде стать было куда сложнее, чем магом. Боги непредсказуемы в своем выборе, во всяком случае, непредсказуемы людьми, – задумчиво поделился соображениями с племянниками дядюшка. – В одном старом трактате из замковой библиотеки мне попались любопытные рассуждения о природе и круговороте силы Вархета. Восемь дарили миру чистую божественную силу и позволяли заимствовать ее своим избранникам. Преобразованная жрецами, энергия вновь возвращалась миру, измененная до такой степени, которая делала ее доступной для восприятия магов. Из этого потока они и черпают для творения заклинаний. Молитвы же людей есть, по сути, еще один тип силы, которая возвращается к богам, чтобы стать частичкой божественной силы.

– Ничего не понимаю, – честно протянула Света, изо всех сил пытавшаяся вникнуть в сказанное дядей. С каждым словом маленькой лекции девушка все отчетливее понимала, что напрасно она так не любила физику и высшую математику. В сравнении с дядюшкиными выкладками учебники по этим предметам вообще читались бы, как сказочка «Теремок» для малышей.

– Слушай, Свет, это как с розетками, переходниками и адаптерами. У богов вроде как просто молнии – сила такая, какую человек никак не освоит. Поставят ему переходник, то есть жрецом сделают, сможет чуток забрать и по проводкам дальше пустить до тех розеток, к которым маги подключаются, – перевел свои рассуждения на тему магии в сферу электрификации Денис.

Светлана задумчиво нахмурилась, переваривая чуть более понятную информацию, а парень увлеченно продолжал беседу с дядей:

– Круговорот магии в природе получался, с пробкой-спуском через магов. А теперь, если богов рядом нет, некому поставлять силу жрецам, некому их метить, а помеченным со временем нечего станет преобразовывать и сливать в мировой океан энергии для обычных магов. Значит, рано или поздно магическая сила мира иссякнет. Если, конечно, боги не вернутся, чтобы запустить процесс сызнова.

– Твои суждения совпадают с моими, – поскреб за ухом Ригет. Найдя достойного собеседника с новым взглядом на старую проблему, мужчина заметно оживился. – Уже сейчас для по-настоящему емких по силе заклинаний период создания увеличился втрое. Я специально интересовался давними расчетными листами в академии. Но мало кто хочет этому верить и об этом думать. Может, и к лучшему. Мы, уроженцы Вархета, все равно ничего изменить не в силах, а кому нужна паника? Проще думать, что вырождаются сами маги и им не по силам тягаться со славными предками. Я не ведаю, жив ли ныне на Вархете хоть один из истинных жрецов, избранных для служения богами. Скорее всего, все они шагнули за последний порог. Слишком давно по нашим меркам ушли Восемь.

– Ага, зато мы со Светкой в этом уравнении дополнительными переменными появились, – сообразил Денис, больше не глазеющий на дорогу. Теперь парень весь развернулся к дядюшке. – И что, раз мы что-то с мертвяками творить начали, а магической силы нет, значит, Зебат нас через вчерашний сон к божественной сети подключил?!

Полностью смысла речей племянника дядя не понял, но основную нить рассуждений уловил и, цокнув языком, заговорил о важных деталях, касающихся посвящения у повелителя смерти:

– Избранники Зебата получали от бога священную метку – знак Ойха. Каждый из старых жрецов имел. Если вы воистину встретили повелителя мертвых, то…

– То метка должна была появиться и у нас, – азартно закончил за дядюшку Денис. – Где ее искать? И точно ли нас это… посвятили?

Ригет развернулся к племянникам, еще раз пристально осмотрел их и заключил:

– Искры магического дара в вас нет, как не было. Вместо него пляшет пламя призрачного огня. Пропадет, появится, снова исчезнет. Будто один костер на двоих поделен.

– Так вот какую силу Зебат нам ночью обещал и как удружил?! – догадался парень.

– Если он сделал вас своими жрецами, то метку следует искать на коже, – настойчиво повторил дядюшка.

– Черную? – ляпнул насмешливо Дениска.

– Черную, – поразился осведомленности племяша Ригет.

– Что, прямо череп с костями на ладонь? Или череп со змеей? – восхитился айтишник. На всякий случай он принялся пристально разглядывать обе собственные руки, начиная с ладоней и выше. При этом Дэн все отчетливее ощущал себя Билли Бонсом или кем-то из компании упсов.

– Нет, я же сказал, метка Ойха. При чем здесь череп и змеи? Знак Ойха выглядит, как изображение птицы, – изумился странности версий дядюшка, бросив на племянничка взгляд, исполненный сомнений в его душевном здравии.

– Где искать метку, дядь, ты, часом, не знаешь? – Дениска, тщетно обследовавший руки, особенно район предплечья, не унимался. Ему не терпелось провести детальную проверку дядюшкиной версии. Кроме того, очень хотелось надеяться, что юмор у повелителя мертвых если и есть, то не настолько изощренный, чтобы поставить новичкам штампики на ягодицах.

– Сейчас жрецам любого из Восьмерых татуировку ставят на запястье, чтобы все видели метку. Раньше знак появлялся в том месте, где бог касался своих служителей, принимая их посвящение, – выжал из памяти о древних свитках более конкретную информацию эрудированный родич.

– Он нас по лбу щелкал и по шее бил, – потерянно вставила Света, запуская пальцы в растрепанные перышки светлых волос.

– На лбу ничего! Голову брить не дам ни себе, ни Светке! – тут же возмутился Денис, будто и не горел минуту назад желанием узреть метку на теле.

– Под волосами не ищите, метка должна быть для взора доступна. Потому грудь, руки осмотрите. Картинка невелика, с монету размером, – припомнил дополнительно все, что знал о жрецах и метках посвящений Ригет.

Денис скинул с себя рубашку и, жертвуя телом для эксперимента, предложил:

– Светка, ищи!

Загорелое худощавое тело брат татуировками не портил, потому никаких рисунков Света, как ни старалась, ни на груди, ни на спине, ни на плечах не нашла.

– Может, все-таки под волосами, – приуныл Денис, повесив буйну голову, и тут сестра ойкнула:

– Сзади, на шее. Почти и не видно, если не приглядываться.

Татушка оказалась совсем не черной, а темно-темно-коричневой и местами чуть бежевой. Голова симпатичной клювастой и круглоглазой птички с забавными ушками-кисточками. Оказывается, именно так выглядел филин Ойх, чьи крики слышали два попаданца в ночи.

Светка выдохнула с облегчением, очень не хотелось бы иметь на теле изображение черепа в вариациях. В общем и целом, девушка противницей татуировок была по двум причинам: во-первых, через ранки легко можно было занести инфекцию, во-вторых, знала, что татуировки со временем теряют форму. Быть похожей на растянувшуюся после стирки тряпочку не хотелось категорически. Но Зебат спрашивать разрешения у двух свеженазначенных в одностороннем порядке жрецов не стал. Пришел, шлепнул, дал, как выразился Дэн, квест и удалился в серый туман. Наверное, сделал так, как и принято поступать у богов. Осталось только рассчитывать на божественную природу татуажа, который не подвергнется возрастным изменениям.

– Эй, значит, если у нас есть метки, то мы со Светкой жрецы? А если я жрецом быть не хочу? – принялся в шутку возмущаться божественному произволу парень.

– Как увидишь в следующий раз Зебата, ему скажешь, – флегматично отреагировал дядя на негодующий спич парня и серьезно (видно, много успел передумать после утреннего рассказа о ночных похождениях племянников в мире сновидений) заметил: – Речь не о вашем достоинстве как кандидатов в жрецы, повелитель смерти просто нашел самый эффективный способ напитать вас своей силой для исполнения порученной миссии.

– Ну да, он сказал, что никто из здешних не годится, – припомнил Дэн.

– Дядюшка, значит, боги ушли, но храмы остались, и жрецы, пусть непосвященные, без меток, тоже есть? – для начала уточнила Света.

Ригет лишь кивнул, натягивая поводья, чтобы направить пару лошадей по менее наезженной дороге. Петрушке и Укропу туда сворачивать не очень-то и хотелось, но воле хозяина они подчинились.

– Почему тогда здешний храм Зебата в развалинах? Землетрясение или люди разрушили? – озадачилась девушка.

– Потому что рыцари смерти и их мертвые гончие одними из первых почувствовали уход господина и обезумели, – мрачно пояснил дядя. – У других богов помощники и служители не столь опасны. Их храмы не подверглись сокрушительной атаке изнутри.

Света на миг зажмурилась, пытаясь представить, каково пришлось жителям мира, когда те, на кого они привыкли полагаться во всем, покинули мир, оставив храмы на попечение всего лишь жрецов и каких-то своих сверхъестественных помощников. И те, которые должны были бы защищать, вдруг превратились в угрозу. Представлялось с трудом, но развалины и скребущиеся по камням руки скелетов были более чем красноречивым доказательством происшедшего.

Что-то подобное, наверное, вообразилось и Денису, заторопившемуся с новым вопросом:

– Дядь, а пуганый народ после таких представлений от Зебатовых мертвяков все храмы без разбору громить не начал?

– Нет, – удивился странным выводам племянника Ригет. – Боги покинули Вархет, но их посвященные с метками, дарованными богами, остались. Память и сила поначалу были крепки, пусть божественные чудеса более не случались, но служители Восьмерых все еще обладали дарами богов. Потом, когда за последний порог ступили и они, осталась память, подкрепленная верой и традициями. Для нас, людей Вархета, – ожидание и молитвы о придании силы богам в их великой битве. Восьмерым – страшное сражение за наш мир, жизни и души.

– Как у вас все сложно, – выдохнул Дениска, мало впечатленный драматической речью дяди. Наверное, чтобы проникнуться ею, следовало родиться на Вархете и не читать столько книг классического фэнтези старого розлива, пропитанных патетикой и героизмом от корешка до последней странички.

Света хоть и не рождалась здесь, и не читала, но после рассказа о метках заволновалась. Татушка на затылке неожиданно показалась не забавным украшением, а радиомаяком, по крайней мере, правительственного уровня или красной кнопочкой от черного чемоданчика. И ощущать себя чемоданчиком особого назначения было как-то неприятно и жутковато. Денис-то, как обычно, включился в новую игру и ничем голову не грузил. Светка же, хоть и отличалась легким смешливым характером, привыкла думать за обоих. Нет, Дэн заботился о сестре и всегда бросался на ее защиту, но планировать что-то крупное не умел совершенно, потому что играл с собой и со всем окружающим всегда и везде.

– Кстати, а другие могут, как ты, дядь, увидеть, что мы не маги, а жрецы? – вдруг спохватился Денис.

– Вряд ли, если не будете каждому встречному тыкать под нос свои затылки с метками. Такое, как у вас, носили лишь истинные жрецы богов, получавшие посвящение из дланей богов. Такие жрецы чувствовали друг друга. Но я говорил, что благословленные Восемью не могут жить вечно. Теперь знак жреца не возникает по воле бога, а делается мастером татуировки при посвящении в сан. Таких меток, как ваша, нет больше на Вархете. Никогда не встречал я и такой разделенной надвое силы. Будьте осторожнее, особенно ты, Деньес. Дар Свельты не столь опасен, как твой. Придется осваивать его как можно быстрее.

– Как? У тебя учебника не найдется или, на худой конец, методички? – заинтересовался парень.

– Будешь пробовать в безлюдных местах, рядом с сестрой, недаром повелитель мертвых силу на двоих поделил, контроль упокоя твоей сестре оставив, – выдал элементарную инструкцию предусмотрительный дядюшка, деля внимание между дорогой, лошадьми и прытким племянником с опасными задатками. – Но упаси тебя Зебат размахивать руками попусту, пока не поймешь, как посыл силы делаешь и сколько откуда черпать.

– То есть методички нет, только опытным путем, – крякнул Денис и замолчал, чуть приунывши.

– Вспомни, как с погоста в Забытках мертвых поднял, – рекомендовал дядя.

– Да не поднимал я никого, я вообще не знал, что у них там погост есть! – возмутился навету парень. – У нас мертвых в черте города не хоронят, если только где старинное кладбище сохранилось.

– Мухи… – подсказала молчаливая Света.

– Чего? Укусили? – посочувствовал брат и завертел головой, но ни мух, ни комаров в фургончике не обнаружил.

– Нет. Ты, когда мух с моей тарелки гонял, сказал: «Встали и пошли!», а потом начал руками махать. После этого почти сразу народ начал кричать о восставших мертвецах.

– Э-э-э, – поскреб затылок брат, успевший подзабыть детали героического спасения сестры от докучливых летающих тварей.

– Подходит, – постановил Ригет. – Надо пробовать. Похоже, у тебя, Деньес, сила Зебата получает выход благодаря словесному посылу, где имеется слово-призыв к подъему-направлению и сопровождается близким по смыслу жестом.

– В общем, осторожнее с глаголами движения, – заключила Света, по-своему истолковав происшествие.

Разглядывать однообразный пейзаж: лес, лес, лес, небольшой клочок вклинившейся холмистой равнины и снова лес, лес, лес по обеим сторонам не слишком-то наезженной дороги, – парню надоело быстро, а ни смартфона, ни планшета, ни, на худой конец, ноутбука под рукой не было. Оставалось только скучать, тщетно пытаясь сообразить, как черпать из ничего что-то невидимое, когда понадобится, и как не черпать без нужды. Что главнее, Дэн пока не определился. С одной стороны, владеть силой, как записной некромант, хотелось. Шутка ли, махнул рукой – зомби поперли, с другой – чего-то айтишник не чувствовал, чтобы мертвяки были послушны его воле. Никаких невидимых нитей между ними и собой не видел. К тому же, тут дядька был прав, парню вовсе не хотелось быть покалеченным жаждущими мести обывателями, вздумай они покарать жреца-недоучку. Делать нечего, снова почесав за ухом, Денис вздохнул:

– Ладно, буду пробовать.

– Будешь, – то ли разрешил, то ли приказал Ригет, чмокнув упряжке лошадок, знай себе трусивших по дороге. – Нам бы сгодился заброшенный лесной погост для тренировки. Пока не маши руками почем зря, и чтоб мы от тебя речей о подъеме не слыхали, или свяжу и кляп вставлю.

– И что ты людям скажешь о таком злодействе? – попытался было возмутиться Денис под тихий смешок Светки.

– Скажу, что повредился разумом мой нежно любимый племянник, узрев в ночи руины храма Зебата, куда забрел из праздного любопытства. Заговариваться стал, все о мертвых речь завести норовит, людей за поднятых мертвецов порой принимает. И как раз сейчас у него обострение, – обстоятельно рассказал о предстоящем разговорчивому племяшу позоре горячо полюбленный за неполные сутки дядюшка.