Текст книги "Ключи ушедшего бога"

Глава 4
Странные новости

– Это что сейчас было, лирты? – цепляясь за ветку, хрипловато уточнила я, интересуясь разом смыслом прыжков и метаморфозами Керта.

– Трескучая погибель в траве пряталась, – промямлил щитовик-оборотень, вяло ворочая языком. Он с изумлением разглядывал пятипалые руки с гладкой кожей, минуту назад бывшие лапами, густо поросшими жесткой черной шерстью.

«Значит, на змею напоролись, оттого и запрыгали кузнечиками. Тут не захочешь, Бубкой подпрыгнешь, чтобы избегнуть встречи с одной из самых ядовитых змей Фальмира», – сообразила я, порывшись в памяти Ким.

Трескучей погибелью звалась небольшая, с локоть длиной, зеленовато-бурая змейка, чьи очертания сложно заметить в траве. Если ее потревожить и не отреагировать немедленно на предупредительный треск, то змейка одаривала побеспокоившего ее растяпу порцией смертельного яда.

– Ты собакой был, – запоздало и хрипло поделился наблюдениями с братом Кирт. – Большой, черной, лохматой, точно как Альт у Симелии.

– Не как! Он и был внешне Альтом, – запоздало отметила я, мысленно представляя себе падающего с ветки пса. – Ухо! На ухе шерсть выстрижена, где лекарь штопал кобеля после драки на псарне.

– Вы хотите сказать, я был не я, а черный улт принцессы? – привалившись к стволу дерева, потряс головой Керт. – Бред!

– Лицо Симелии безумный старик присобачил Ким, а душу в тело Ольрэн Ушедший вообще неизвестно откуда впихнул, чтобы лапуля Кит получилась. Что с нами сделано, про то покуда ничего толком мы не ведаем. В том комке плоти все были, кто в пропасть рухнул. И Альт тоже, – начал уныло припоминать Кирт.

Кажется, молодого щитовика при этом потряхивало. Одно дело выжить в результате некоего жуткого ритуала, другое – стать после этого действа неизвестно кем. Перспективы после особаченного напарника ужасали. Мне в чем-то повезло, сразу понятно, из каких компонентов собирали, что сварганили и как перемешали. А телохранителям принцессы еще предстоит узнать о себе что-нибудь новенькое и, возможно, не шибко приятное. Хотя в качестве пса Керту удалось выкрутиться в той ситуации, где человек мог навсегда на полянке-вонючке остаться.

– Как узнать, кто мы теперь и что? – обхватив голову руками, простонал Керт в тему моих размышлений.

– Помолиться Ольрэну? – ляпнула я на свою беду и заработала в ответ пару негодующих взглядов истовых последователей Первоотца. Тот являлся покровителем мужчин в целом и воинов в частности. – Нет так нет, может, и впрямь не надо. Вдруг кто из нынешних небожителей услышит про Ушедшего – проблем не оберешься.

Некстати мне вспомнился пещерный кошмар, отпечатавшийся в памяти Кимеи, и загадочный возглас безумного старика-жреца: «Из восьми три слепить, метаморфозам быть!»

Парни тогда без памяти валялись, ничего не слыхали. Но я им прямым текстом этот бред цитировать не буду. Лучше пусть сами великим методом научного тыка проверяют. А то у щитовиков и так шок на шоке сидит и шоком погоняет. Съедут еще ребята с катушек, на кого мне, хрупкой девушке, в этом жестоком мире полагаться останется? Они и так в своих догадках на верном пути. Я лишь чуть-чуть намекну.

– Думаю, насчет «кто и что» нам все придется познавать на практике. Как с собакой сейчас вышло. Очень понадобилось, и – бац! – Керт превратился, – оптимистично объявила я. – Исходя из того что применение компонентов принцессы и собаки мы видели, остается проверить, есть ли в коллекции другие образы, и выяснить, как распределяли матрицы. Если, скажем, Керт у нас в собаку превращаться стал, значит ли это, что Кирту псом уж точно не быть?

От моих рассуждений вслух щитовиков явственно передернуло. А я задумалась о настоящем и днях минувших. Сейчас все разумные на Фальмире – просто люди, но когда-то, если верить слухам, выросшим из законопаченных временем легенд, те, кто входил в мир, являлись представителями всевозможных рас. Мир сам перемешивал кровь до относительно однородного состояния. Почему? Ответ не сохранился, вернее, уместился в три слова: «По воле богов». Впрочем, изредка у кого-то кровь предков вспыхивала поярче, да и только. У парнишки Тимаса точно от эльфов что-то оставалось, уж больно смазлив был паренек, тонок в кости и с любой живностью от малой пичуги до лошади запросто ладил.

Личная горничная ее высочества отродясь не мыслила о том, хорошо или плохо вышло, что все пришлые стали людьми, когда кровь в одну смешалась. Да и никто, наверное, в мире за давностью даже не лет – веков, не задумывался, если вообще о таком знал. Зато и расовых войн, о которых я в книжках фэнтези читала, на Фальмире никогда не случалось.

«Фарш невозможно провернуть назад, и мясо из котлет не восстановишь», – как поется в шутливой песенке. Никого уже не волнует, удачным фарш получился или не особо, коль делался по принципу сборной солянки из холодильника, куда элитную ветчину могли загнать вместе с третьесортной колбасой из туалетной бумаги и осетриной второй свежести. А что колбаса, ветчина и рыба вместе не сочетаются – так это мелочи. Наверное, если рыбки добавлено чуть-чуть, а тухлой колбаски в котлетку не перепало, могут появиться такие, как Тим.

Пока щитовики ломали голову над своей тяжкой долей и настороженно переглядывались, опасаясь с минуты на минуту оказаться непарнокопытными, я, убедившись, что змеек вокруг не трещит, не ползает, осторожно сползла с удобного дерева. Сама-то по деревьям в детстве лазила, а вот тельце Ким, правильной городской девочки, ни разу такое не проделывало. Машинально (хорошие рефлексы по уходу остались) оправила задравшуюся юбку и пригладила вставшие одуванчиком волосы. Стоило косу переплетать, если опять на голове воронье гнездо?

– Эй, лирты, натурные эксперименты проводить будем или дорогу в ближайший населенный пункт поищем? – спросила у щитовиков, загруженных новостями по маковку.

Мой вопрос сработал как переключатель, выводя спутников из состояния мучительных раздумий, обыкновенно им не свойственного.

– Там запах дыма был, жилья, – махнул за спину Керт, каким-то собачьим чудом успевший унюхать важное, пока спасался от змейки.

– Значит, и нам туда, – подхватился Кирт. – Со сталиц в низине толком округи не разглядеть, если какое дерево повыше попадется, слазим, проверим. Не хотелось бы в лесу ночевать.

Керт без лишних слов поднялся на ноги. Понятно, что надо идти. А выходить к людям прямо сейчас или нет – будет зависеть от того, куда именно нас занесло лабиринтом Ольрэна. Жаль, ботиночки Ким не слишком для лесных переходов приспособлены. Для прогулки в коляске надевались. Кто ж знал, чем все обернется? Набор туриста в крохотной сумочке горничной не завалялся.

Запах жилья, учуянный нечаянным оборотнем, давал надежду на скорое завершение лесной эскапады. Поэтому двинулись бодро. Дороги или тропинки нам не подстелили, ломились напрямик. Ноги спотыкались на корнях, руки отводили ветки. Хорошо не осень, начало летнего сезона на Фальмире, а то б еще в паутине напрочь запутались. Щитовики помогали: где через ствол упавший переносили, где руку подставляли, подхватывая под локоть, чтобы об корень не запнулась, ветки отодвигали. Без изощрения в галантерейных любезностях – просто потому, что так надо.

– Лошадь бы тут точно ноги переломала, а собакой небось было бы легче, – пропыхтел Кирт, уже с задумчивой завистью покосившись на напарника. Как быстро, однако, меняется общественное мнение под влиянием обстоятельств!

– Ага, а потом шерсть от репьев и клещей кто вычесывать стал бы? – скептически поинтересовалась я, не раз наблюдавшая лохматого пса, от души нагулявшегося на свободе в пампасах. Даже в городской черте, на пустыре за домом, Макс умудрялся собрать на себя столько сора, что Мишаня самоотверженно возился с железной щеткой не один десяток минут. Пока я пыталась примостить ногу так, чтобы она не угодила в капкан двух поросших мхом корней, щитовики задумчиво молчали, не до конца уяснив суть проблемы. Выбравшись из корневой западни, я добила спутников информацией: – У нас расческа одна на троих, женский гребешок. Для густой собачьей шерсти не предназначена в принципе. Кто лохмы руками раздирать будет?..

Так, перебрасываясь отдельными фразами, пробирались мы на своих двоих с полчаса, пока не набрели на тропку, где кусты не стояли сплошняком и сушняка стало ощутимо поменьше. Очевидно, здесь в лес частенько хаживали люди.

Высокое дерево для осмотра местности выискивать не понадобилось. Кромка леса начиналась на холме, с которого открывался вполне пристойный вид на луговину и небольшую деревеньку, залитую солнечным светом позднего утра.

– Черепица красная, беленые стены домов, флюгеры на крышах. Скорее всего, мы в Валисанте или где-то близ ее границ, – наскоро прикинул Кирт. – Деревенька крошечная. Если трактира нет, может, в гостевом доме примут? Жрать охота страсть!

Керт сдернул с плеч аккуратно подштопанный мной плащ и свернул из него подобие заплечного мешка. Хитрая конструкция одежды позволяла такой финт. Кирт хмыкнул, одобряя действия брата. Ясно, с пустыми руками из леса только преступники и голытьба выходит, одной сумки на троих нам маловато для имиджа приличных людей. Приняв облик небогатых странников, мы двинулись вниз по тропинке, ведущей к деревеньке.

На склоне паслось стадо рыжих коз. Паренек-пастушонок при виде нас и ухом не повел. Будто тут каждый день народ пачками из леса вылезает. Лишь метнул быстрый взгляд, закатил глаза и продолжил наигрывать на дудочке что-то занудно-меланхоличное. В такт этому музыкальному шедевру, кажется, даже козы двигали челюстями. Может, потому пацан и боялся отвлечься? Замолчит он, стадо решит, что концерт окончен, пора на променад до ближайшего леса. А там как в поучительной песенке про «рожки-ножки» выйдет. Взрослые же с пастушонка в итоге спустят шкуру!

Мы к музыканту лезть с вопросами не стали и тоже сделали вид, будто по десять раз на дню на экскурсии по деревням из леса выползаем. Благо недолгая прогулка по чащобе и скачки по деревьям не успели придать нашей одежде вид, присущий бездомным бродягам.

К счастью, трактир в деревеньке все-таки имелся, потому как западнее, за небольшой рощицей, пролегал торговый тракт, откуда порой сворачивали в Прилесную желающие передохнуть люди. Да-да, деревня звалась Прилесной без «т» и с первым «и». Название свое она получила не за красоту, а за близость к лесу.

О трактире нам поведала первая же кучка босоногой ребятни, занимающейся прополкой общественных грядок с местным овощем. Насколько помнила Ким, по вкусу он напоминал картошку, только был оранжево-желтым и сладил, как морковка. Да еще не распадался на мелкие клубеньки, а так и рос одним большим целым неопределенной конфигурации. Всплывшее в голове название заставило захихикать. Чудо-овощ звался «репень».

Обнесенный невысоким, по пояс, забором, трактирный двор встретил нас заспанной девицей, выплескивающей помои в корыто поросячьего загона, запахом сбежавшего молока и ленивым вопросом хозяина. Почесывая объемистое брюшко через рубаху, плотный мужичок поздоровался и спросил:

– Будьте! Тоже принца ищете, лирты?

– Будь! А кто ж его не ищет? – находчиво ответил вопросом на вопрос Кирт.

– Так-то оно и есть. Золото лишним не бывает, – кивнул совершенно удовлетворенный владелец заведения общепита.

– И серебро тоже! Решили в исканиях маленький перерыв сделать, – подмигнул трепач, очень своевременно демонстрируя серебряную монетку в пальцах. – Комнат пару, помыться и завтрак-обед-ужин поосновательнее! Мы на денек остановимся. Спроворишь, хозяин?

– За пять серебряных, – с ходу начал торговаться толстопузый.

– Три, – снизил ставку наш трепач и отсчитал уговоренное.

– Идет, – не стал наглеть трактирщик, сцапал монеты и посторонился, пропуская гостей в нутро трактира. Попутно принялся зычно раздавать распоряжения. Какому-то Фиту велено было топить мыльню, а некоей Анис – бросать свиней и принести завтрак для постояльцев.

Горячая вода в мыльне, еда, кровать – о, есть в жизни счастье! – примерно так я думала спустя пару часов, расслабленно валяясь на жестковатом, но чистом и без назойливых кусачих компаньонов, матрасе.

Гуляш с овощами, кружка местного напитка, похожего на квас, краюха хлеба – и мир снова заиграл красками. Я отдыхала. Пусть белый день на дворе, но утомленное тело настойчиво требовало покоя. Не хотелось даже шевелиться. Стук в дверь прервал медитацию на тему «как хорошо на свете жить». Явились щитовики и, бесцеремонно рассевшись на кровати, начали разговор.

– Значит, так, лапуля, я тут с толстым Пакиром за кружкой посидел, – провозгласил Кирт.

– И чего у нас плохого? – Я лениво приоткрыла один глаз.

– Ольрэн с нами шутку знатную сыграл, – почесал макушку трепач. – Трактирщик как случайно обмолвился – я сперва ему не поверил, а все ж выходит, сейчас не цветовод года Стрелка, а цветовод следующего года, Копьеносца.

– То есть нас по лабиринту целый год носило?

Керт угукнул, а Кирт в утешение прибавил:

– Зато все, как загадывали в дороге, сбылось. Нас здесь и сейчас искать никто не должен. К тому же у всей округи новое развлечение. Младший радильярский принц из дома сдернул. Его ищут!

– Хм, Фиилор? – удивленно припомнила я нечто тонкокостное и одухотворенное, комплекцией сходное с покойным парнишкой-конюхом.

Ким видела высочество несколько раз, когда наследник Радильяра гостил в нашем королевстве. Кажется, его собирались со временем поженить с Симелией ради, как это официально говорится, «укрепления добрососедских отношений». А если неофициально, то «надо же куда-то в теплое местечко кровиночку пристроить». С принцессой младшее высочество близко общаться не рвался, лишь поглядывал издалека и передавал через слуг надушенные свитки с неплохими виршами про морковь-любовь и тучки-летучки. Принцесса эти «шыдевры» в отдельной шкатулочке хранила и перечитывала под настроение. Льстило ей внимание и благоговение на расстоянии. Но в разговорах с подружками язычок насчет Фиилора она поточить никогда не забывала.

– Сбежал принц, поговаривают, когда папаша вознамерился устроить его брак с младшей принцессой Валисанты – Марилией, кобылу мне в жены, сразу сбежал! – открыто заржал Кирт.

Эту особу благородных кровей, кстати, Ким тоже помнила по портретам, и даже лесть художника не могла спасти положение. Прекрасной во всех отношениях девы было по-настоящему много. Пяток Симелий в нее вполне поместилось бы вместе с парой-тройкой Фиилоров для комплекта.

– Я бы на его месте тоже в бега подалась, – сочувственно констатировала я. – Жизнь дороже политических выгод. Она ж, корова, его в первую брачную ночь задавила бы.

– Можно и сверху, – не понял проблемы ухмыляющийся Кирт, числящийся еще тем ходоком по женской части.

– Она бы и там задавила, – не согласилась я, отстаивая право худосочного беглеца на жизнь. – Одно неловкое движение, и жених остывает.

– Теперь папаша блудного сына ищет, даже награду за сведения о нем и за доставку во дворец объявил в золоте. Все, кому легкие деньги глаза застят, на поиски ринулись. Но пока без толку. Парень как в воду канул. Может, тоже в лабиринт Ольрэна угодил?

– От такой невестушки куда угодно, хоть в омут с головой кинешься, – согласился Керт, посочувствовав беглому высочеству.

– Но как бы его побег нам боком не вышел. Слишком много ищущих могут случайно найти не только Фиилора, – озаботилась я правилами маскировки и провозгласила: – Значит, лирты, надо принять превентивные меры!

– Например? – склонил голову набок разговорившийся молчун, сжав в кулак и разжав в мои сторону пальцы, испрашивая совета.

– Например, побрить вас налысо!

Это я не из садистских побуждений такое предложила. Ничто так не меняет впечатление от внешности, как прическа. А уж отсутствие оной вообще человека до неузнаваемости переделывает. К тому же на Фальмире бытовал старинный обычай брить голову в знак важного обета. Поклонники старины, мужчины большей частью, им время от времени пользовались. Среди женского пола такой обычай, конечно, не прижился, а вот мужики его практиковали регулярно, убивая одним решением трех зайцев. Кроме публичной демонстрации принесения обета избавляли себя от необходимости мыть голову и расчесывать космы. Милое дело для путешественника! Да и приставать с расспросами о смысле данного богам слова было не принято. Побрил и побрил, значит, так надо!

– Хорошая идея, – одобрил Керт. – Про обет всегда помянуть можно!

– А вот что мне делать? Физиономию Симелии даже с белесыми волосенками Кимеи опознать могут. Пока ее лицо под мою мимику другими морщинками не обомнется, риск есть. В рыжий, что ли, покраситься, как всякая уважающая себя попаданка?! – теперь уже я принялась советоваться с щитовиками.

– Не надо, – категорично отмел вариант кардинальной «цветомаскировки» Керт. – Здесь не Край повелителей стихий, рыжих в Валисанте днем с фонарями не отыщешь.

– Может, хватит и того, что мы волосы сбреем? – неуверенно пошевелил пальцами Кирт. – Не тебе же, лапуля, их под корень резать.

– Как вариант. – Я не особо расстроилась. В жизни надо попробовать все, если оно, конечно, не вредит здоровью. За свой тридцатник с копейками я успела побывать всякой, от платиновой блондинки до жгучей брюнетки, с длиной волос тоже экспериментировала – от стрижки каре до длинных локонов.

– Не стоит, – решительно вступился за мою прическу Керт.

– Не стоит так не стоит, – миролюбиво согласилась я со вставшими на защиту моей девичьей прелести мужчинами. – Тогда просто волосы буду по-другому зачесывать, на пробор, это овал лица зрительно поменяет, и в одну высокую косу-колосок соберу. Уши открою. – Они у Ким в верхней части капельку топорщились, как у эльфа недоделанного. – Что еще? О, точно, Симелия веснушек как огня боялась, вечно под шляпкой лицо прятала. Стоило хоть лучику на мордашку упасть – пятнышки моментально высыпали яркие, как оранжевой краской нарисованные. Кимея их притираниями сводила в муках. После сегодняшней лесной прогулки конопушки и так должны выступить, но для подстраховки я на солнышке до вечера посижу.

Щитовики выслушали перечень маскировочных мероприятий и приняли их единогласно. Оставив меня у открытого окошка причесываться и ловить поцелуи светила, братья ушли кардинально менять имидж.

Приятно и легко иметь дело с мужчинами, не тронутыми вирусом метросексуальности. Телохранители принцессы вполне справедливо считали себя справными парнями, за особой красотой не гнались, потому и предложение по маскировке приняли на ура.

Так что местная мыльня после нашей серьезной беседы о методах изменения внешности подверглась вторичному нашествию парочки щитовиков. И что вы думаете, эти сверкающие лысинами, как коленками, бугаи снова явились в комнату хвастаться новыми прическами.

Когда солнышко ушло дальше, я снова принялась валяться, подремывая вполглаза. Утомленное физическими и душевными муками, а также непривычной нагрузкой, хилое тело настойчиво требовало отдыха. Противиться обоснованному желанию организма я смысла не видела, поэтому решила чуть-чуть себя побаловать. Так что парни вторично шлепнулись на кровать.

Все-таки к Ким телохранители относились с вопиющей фамильярностью, считая девушку кем-то средним между забавной зверушкой и младшей родственницей. Болтун Кирт как-то обмолвился наперснице принцессы, что она напоминает им троюродную сестренку, сгоревшую от водянки.

Эта редкая странная хворь начиналась с маленьких прыщиков с бесцветным содержимым по всему телу, заразной не являлась, но и никакому лечению не поддавалась. Подхвативший ее был обречен. Сначала прыщи, потом высокая температура и смерть в бреду. Кажется, мужики пигалицу любили и всю нерастраченную заботу вкупе с подсознательной виной за глупую смерть девочки перенесли на Кимею. Теперь эти чувства, опека и привязанность, как эстафетная палочка, достались мне. Заодно от Ким мне перешла и часть ее безоговорочного доверия щитовикам.

Разлепив очи, сонно ухмыльнулась, оценивая сверкание лысин, присела и звонко похлопала по ним ладошкой. Рассмеялась и похвалила визитеров:

– Красавцы! Ни в сказке сказать, ни пером описать!

Кстати, из-за разной формы черепа и ушей (Керт оказался несколько лопоух) щитовики окончательно перестали походить на близнецов. О чем я им и сообщила.

– Это надо отметить! – провозгласил Кирт и под мое ворчание: «Что, опять нет повода не выпить?» – практически поволок меня вниз, в трактирную залу.

Там жертв, исстрадавшихся на просторах мистических лабиринтов, ждал обильный обед, после которого я вместе с щитовиками прогуливалась у трактира и по деревне ради принятия солнечных ванн. Увы, одежных лавок в Прилесной не было, так что проблема пополнения гардероба осталась нерешенной. А вечером нашу оголодавшую команду ждал обильный ужин.

После вынужденного поста и фактически воскрешения я ничего против лишнего жаренного кусочка мяса на ребрышках не имела. Тушку Ким надлежало откармливать, как рождественского гуся! А уж мужчины… Когда они отказывались от еды и, увы, не от воды, а от выпивки? Нет, беспардонно напиваться щитовики, конечно, не стали, но местное пиво дегустировали от души. Даже я соблазнилась на кружечку. Ничего так, хоть и горчит сильнее, чем малость. Все-таки красное вино и ликеры мне больше по вкусу.