Текст книги "Месть богини"

– Слушай, зачем все-таки мы притащили эту штуку? – Он обвинительно указал на таинственный серебристо-черный том. – Вся наша с тобой конспирация насмарку пойдет, если ее обнаружат.

– Умом я понимаю, что ты прав, но сердце говорит, что так было нужно, – задумчиво и как-то даже беспомощно, так что сразу пропала охота ругаться, призналась Элия.

– Ясно, – хмыкнул принц, хоть и доверяя интуиции сестры, но все равно беспокоясь по поводу слишком увесистого доказательства незаурядности заурядных сказителей. – А мне-то, дураку, показалось, что эта энциклопедия юного убийцы просто пыталась отдавить мне ногу.

Книга раскрылась и обвиняюще зашелестела страницами.

– У, подлюга, опять что-то задумала! – подозрительно проворчал Джей.

В ответ на оскорбление с корешка книги сорвалась маленькая голубая молния и угодила прямехонько в еще «не раздавленный» сапог бога.

– Утихомирь свое чудовище! – заорал принц, прыгая на одной ноге. Над пострадавшим сапогом вился небольшой дымок. Пахло паленой кожей, и не только кожей сапожной.

– Ты первый начал, – нравоучительно заметила принцесса. – Не доведет тебя до добра длинный язык. Эта книга магическая, сам уже убедился. Что в ней, я не знаю и прочесть не могу, но, возможно, позже нам это удастся. Книга трижды привлекала наше внимание, а три, между прочим, одно из магических чисел Случая. Значит, она каким-то образом связана с нашим приключением.

– А я, как всегда, попался Случаю на зубок, – хмуро пошутил Джей.

– Потому что подверг сомнению его существование, – невинно улыбнулась принцесса. – Ты не поверишь, но мне кажется, мы с ней, – Элия задумчиво провела рукой по страницам, и те послушно прогнулись под ее пальцами, как животное, принимающее ласку хозяйки, – уже встречались, только никак не могу вспомнить где.

– Где-где, в твоей библиотеке, – не думая, сердито брякнул принц. – Судя по характеру, ей там самое место.

– В библиотеке, говоришь… – нерешительно протянула девушка. Ее невидящий взгляд устремился в неизвестные дали, руки плотно прижались к страницам книги. Элия словно впала в мистический транс. Спустя полминуты она очнулась и медленно промолвила: – На несколько мгновений мне показалось, что я вижу себя в незнакомой комнате, пол и потолок которой выложены полукруглыми желтоватыми плитками. Я стою в центре ее на белом круге, держу в руках эту книгу и смотрю в черное зеркало, висящее на противоположной стене. Окон в помещении нет, но я знаю, что вокруг пожар…

– Прошлое? – одними губами спросил Джей, положив руку на запястье сестры. Теплую и такую надежную, несмотря на изящный вид.

– Не уверена, возможно, сейчас не время гадать. – Принцесса благодарно погладила пальцы Джея и тряхнула головой, прогоняя видение. – Ладно, давай-ка лучше посмотрим, что за легенды подсунул нам Юшик. Подредактируем свое выступление, подгоняя под местный антураж. А с книгой разберемся позже. Не волнуйся, раз ее нам послал Случай, пусть он и позаботится о том, чтобы спрятать улику.

– Хорошо, – вздохнул Джей и поинтересовался: – А что тебе еще нашептал старик на ушко? Мне тоже хочется знать.

– Ничего особенного, милый. Все, что удалось разузнать Юшику о Семье многих талантов, он рассказал нам обоим. Были, гремела слава об их похождениях на весь Уровень, и пропали. Сведений почти никаких не уцелело. Старик связывает это с королем Кальтисом. Да это и ежу понятно. А на ушко он шепнул мне лишь о том, что до смерти желал бы знать о нас хоть что-нибудь и жалеет, что безумная Семья многих талантов с этого Уровня исчезла. А что, как и почему – выяснять нам. За тем и пришли. Давай-ка лучше работать.

– Понятно, – вздохнул Джей и, плюхнувшись на кровать, начал перебирать книжонки.

Попутно принц продолжал размышлять о таинственной черно-серебряной злодейке. Ведь из сказанного сестрой становилось ясно, что когда-то магический раритет принадлежал ей. А значит, мог раскрыть тайну, упоминание о которой в этом мире каралось смертью. Бог подумал о заклинании воспроизведения прошлого, каковое можно сплести с ориентиром на объект, чтобы увидеть события былого. Но для этого надо было бы разблокировать так тщательно спрятанные способности… Вздохнув еще раз, принц отложил решение загадки и принялся штудировать местную версию душещипательной истории о храбром Триане и прекрасной Эльде.

Глава 9
Немного о наместнике, а также вечер в «Десяти курах»

Его светлость наместник Вальдорн IV с ненавистью уставился на аккуратную стопку документов, возвышающуюся на столе. Распоряжения, указания, требования об отчетах… Наместник сжал в пальцах чистый лист бумаги, заготовленный для письма, резко скомкал его, швырнул в угол кабинета и решительно встал из-за стола, отбросив в сторону стул, который с приглушенным стуком упал на мягкий ковер. Со вчерашнего дня все шло наперекосяк. Два ублюдка из Альвиона явились давать ему указания! Ему!!!

Мужчина раздраженно заметался по комнате. Он привык быть полновластным хозяином в своих владениях и делать лишь то, что угодно ему! Сверяясь, конечно, с пожеланиями из Мира Узла, которые регулярно поступали с прочей почтой из Альвиона не чаще чем раз в десять – пятнадцать лет. Ревизоры же появлялись и того реже. Тихие, скучающие придворные, совершенно не обращающие внимания на дела местного правителя. Им вполне хватало отличного приема с его стороны, некоторой суммы наличными и ценных подарков. А тут приперлись королевские ублюдки!

Вальдорн взял с небольшого столика черного дерева бокал и налил себе немного красного вина из хрустального графина. Сделав пару глотков, резко поставил его назад. Несколько капель рубиновой жидкости брызнуло на белоснежный манжет рубашки. Мужчина скрипнул зубами от едва сдерживаемой досады, и в то же время вино приятно напомнило ему кровь. Вальдорн представил себе, с каким наслаждением он приказал бы подвесить на дыбу проныру-советника и наглых щенков-принцев в придачу. Наместник всегда ненавидел нахальных, самоуверенных ничтожеств. Но потомок опальных дворян из Альвиона прекрасно понимал, чем чревато прямое неповиновение, и осознание собственного бессилия бесило его еще больше.

Раздался робкий стук в дверь.

– Да?! – закипая, бросил Вальдорн.

– Это я, сударь… Позвольте войти?.. – донесся из-за двери тихий, чуть дрожащий женский голос.

Наместник скрипнул зубами. Что еще нужно его дуре-жене?

– Войдите, – процедил он, с трудом сдерживая нарастающий гнев.

Худенькая бесцветная блондинка робко скользнула в комнату, присела в глубоком реверансе.

– Сударь, принц Алентис требует… то есть просит… – запинаясь, начала женщина, нервно сцепив пальцы на плоской груди.

– Что?! – Вальдорн сжал руку в кулак так сильно, что побелели костяшки пальцев. – Он требует?!

На глазах у женщины навернулись слезы, задрожали губы. Леди Элис прижала обе руки ко рту и испуганно вжалась в стену. Наместник ненавидел этот излюбленный жест супруги. Не в силах больше справляться с обуревающей его бессильной яростью и бешеным желанием схватить дуру-жену и стукнуть ее головой о стену, мужчина рявкнул:

– Вон!!!

Женщина тут же исчезла из комнаты.

«Ах, он требует! Этот королевский щенок смеет что-то требовать в моем доме! Ублюдок!» – Вальдорн стукнул кулаком по столу, вымещая злобу. По дереву побежала трещина, бокал упал на пол, и по дорогому светлому ковру расползлась рубиновая лужица.

Нет, решительно все шло наперекосяк! Хлопнув дверью, наместник быстрым шагом понесся по коридору, ища повод на ком-нибудь сорвать злость. И чуть не налетел на Эверетта, появившегося из-за поворота.

– Ваша светлость, – почтительно поклонился юноша.

Вальдорн резко остановился, гнев его начал затухать. На менестреля совершенно невозможно было сердиться. Очаровательный мальчик, преданный. Чистый. Наивный и так возбуждающе невинный. Пока…

Покровительственно кивнув, герцог слегка улыбнулся:

– Как удачно мы столкнулись, мой мальчик. Я как раз хотел послать за тобой. Ты ведь уже закончил перевод баллады «О Карен и великом Сивене». Пойдем, я хочу послушать.

– Простите, ваша светлость, как раз сегодня я… Я обещал… – Менестрель умоляюще посмотрел на Вальдорна.

– Что такое, юноша? – в легком раздражении бросил наместник, гадая, уж не зазвали ли его менестреля к себе ублюдки из Альвиона.

– Я хотел встретиться с другом. Мы договорились. Но если ваша светлость желает… – Эверетт искренне расстроился и чуть не плакал.

«О, с другом? Интересно. Молодой человек завел наконец любовницу или любовника? Кажется, я нашел себе занятие на сегодняшний вечер», – с усмешкой подумал наместник, гнев почти полностью утих, уступая место любопытству.

– Ну что ты, мальчик мой, – снова милостиво улыбнулся он, – я не хочу тебя ни к чему принуждать. Ты свободен, можешь идти.

– Спасибо, ваша светлость! – радостно воскликнул менестрель и, пылко поцеловав руку покровителя, побежал вниз по лестнице, в комнату, за плащом и лютней. Без нее юноша никуда не ходил.

Вальдорн посмотрел ему вслед, развернулся и отправился обратно в свои личные покои. На узких, но, впрочем, красиво очерченных губах мужчины играла легкая улыбка. Плотно прикрыв за собой дверь, наместник приблизился к дальней стенке своего кабинета и провел рукой по роскошной резной деревянной панели. Магический страж узнал хозяина, и часть стены отъехала в сторону. Вальдорн вошел в потайную комнату, и дверь бесшумно закрылась за ним.

Наместник намеревался хоть как-то развлечься. Достав из небольшого шкафчика амулет – серебряную брошь в виде прекрасного женского лица, старинную семейную реликвию, мужчина подошел к большому, в полный рост, зеркалу. Внимательно оглядев себя, наместник начал менять внешность. Амулет создавал столь сильную иллюзию, что распознать ее мог только бог, пользующийся Силой Источника Узла или еще чего-либо более могучего. Сам наместник был очень неважным магом. Покойный отец слишком рано раскусил намерения сына относительно скорейшего наследования земель Альша и сделал все, чтобы не дать прыткому юноше хорошего магического образования. Но старик все равно просчитался. Там, где не действует магия, всегда помогут серебро и яд.

Вальдорн получил Альш, но время для изучения великого искусства было упущено, и мужчина не смог наверстать его. Освоив простенькие заклинания, наместник так и не пошел дальше, даже с помощью лучших учителей. А может быть, Силы просто обделили его талантом? Выручали лишь магические амулеты, приобретаемые через посредников, и наемные маги, правда, к их услугам Вальдорн старался прибегать пореже, не доверяя чародеям как классу.

Вскоре на наместника смотрел из зеркала ничем не примечательный шатен с зеленовато-голубыми глазами. Незнакомец был ниже Вальдорна и шире в кости, одет простенько, но с претензией на элегантность. Словом, заурядный захолустный дворянчик, не страдающий избытком наличности. Сделав иллюзию внешности, наместник заторопился и не стал маскировать силу. Вряд ли Эверетт потащится в такое место, где на это хоть кто-нибудь обратит внимание. А и обратит, так что с того?

Захватив перстень с изумрудом – амулет для усиления слуха, наместник открыл дверь на потайную лестницу, спустился вниз и прошел по подземному ходу к скрытой двери. Внимательно оглядев через небольшую щель узкую пустую улочку, он выскользнул наружу. Магический жучок, давно прицепленный к менестрелю, доложил, что юноша успел удалиться от дворца на порядочное расстояние. Прибавив шагу, Вальдорн заспешил и вскоре нагнал Эверетта. Наместник пошел за ним на расстоянии нескольких метров, не забывая изображать провинциального ротозея, заинтересованного разглядыванием улиц.

Вскоре Эверетт исчез за дверью трактира «Десять кур». Потоптавшись немного на улице Узелков, словно принимая решение, Вальдорн тоже вошел внутрь.

Менестрель уже сидел за угловым столом в компании светловолосого красавчика, которого наместник видел днем, и потрясающей девушки. Несмотря на очень неудачно наложенную косметику, скорее всего наложенную намеренно неудачно, красота незнакомки сияла, как бриллиант сквозь слой пыли.

Вальдорн услышал, как мужчина представляет свою спутницу радостному и слегка смущенному Эверетту:

– Моя сестра Элия. Она плетет иллюзии для рассказов.

«Что ж, может, и правда сестра. Они абсолютно не похожи друг на друга, хотя в силах есть что-то общее», – хмыкнул мужчина, уселся за свободный столик неподалеку и, заказав для виду какой-то гадости, щедро сдобренной специями, приготовился подслушивать дальше.

«Какой милый мальчик, – думала Элия, разглядывая Эверетта и ласково улыбаясь ему. – От него буквально веет теплом и наивностью. Как редко встречается такое в жестоких мирах. Похоже, что он еще действительно мальчик. Такой стеснительный и чистый. Прелесть! Только кого же эта прелесть привела с собой на хвосте?»

Уровень силы незнакомца, вошедшего вслед за Эвереттом, хлестнул девушку, словно плетью. А непримечательно-серая внешность мужчины, скорее всего, являлась личиной, но настолько хорошей, что принцесса даже не попыталась заглянуть за нее.

Элия потихоньку наступила под столом на ногу брата и бросила быстрый взгляд в сторону незнакомца. Взвыв (нога, в которую угодила молния с магической книжки, продолжала изрядно ныть) и проглотив щедрый поток бранных слов, уже готовый сорваться с языка, Джей украдкой посмотрел в направлении, указанном сестрой, и мысленно бросил девушке: «Вовсе не стоило лишать меня способности к передвижению из-за того, что в сей скромный притон изволили пожаловать их светлость наместник Вальдорн. Даже под личиной не узнать сложно, у него очень запоминающаяся сила, нашего Энтиора чуток напоминает».

«Чудесно, – промурлыкала в ответ сестра, – рыбка сама плывет в наши сети. Смотри, милый, он с тебя глаз не сводит!»

Поперхнувшись пивом, Джей ответил:

«Буду искренне надеяться, что ты отобьешь его у меня».

Даже участвуя в мысленном диалоге, Элия не прекратила веселого щебетания:

– О, Эверетт, Джей говорил, вы менестрель. Сами сочиняете? Или исполняете уже известные произведения?

– Как правило, уже известные, но иногда… Сочиняю… самую малость… – смущенно пробормотал юноша.

Он не отрываясь смотрел на девушку, и в его душе уже носились отрывки прекрасных мелодий и возвышенных сонетов, посвященных прекрасной даме сердца, первой реальной даме, прежние были лишь плодом юношеских мечтаний. Фирменное блюдо госпожи трактирщицы, забытое на тарелке, безнадежно остывало.

– Как интересно! – оживилась Элиа. – Вы обязательно должны исполнить нам что-нибудь из своих сочинений.

«Милая, на кого ты все-таки собралась охотиться, на менестреля или на наместника? Ты не перепутала, часом, столик»? – нетерпеливо встрял Джей.

«Я убиваю двух зайцев одной стрелой! – парировала принцесса и язвительно добавила: – А судя по твоему поведению, может быть, и трех».

«Остановись на двух. Я еще пригожусь тебе живым», – сдался принц.

«Ладно, тобой займемся особо», – промурлыкала смилостивившаяся принцесса с такой мысленной интонацией, что у Джея снова запершило в горле.

А менестрель смятенно бормотал:

– То, что у меня есть, еще столь несовершенно, что вряд ли достойно вашего внимания… Но если вы хотите… Это будет такой честью…

– Ну разумеется, хочу! – чистосердечно воскликнула Элия.

«Ты всегда кого-нибудь хочешь», – вновь не утерпев, пробурчал мысленно прокашлявшийся таки Джей.

«О, но ведь такова моя суть, дорогой», – спокойно откликнулась богиня.

«Интересно, – думал герцог, наблюдая за тем, как целенаправленно кружат голову его менестрелю, – девочка и впрямь такая наивная простушка, под стать моему Эверетту, или притворяется?»

Пока сказители болтали с гостем, что-то огромное и тяжелое заслонило им обзор. Привалившись бедром к массивному столику из дубовых досок, жалобно скрипнувшему под неимоверной тяжестью, госпожа трактирщица, развернувшись на три четверти к Джею, а заодно и к Элии, промурлыкала:

– Если господа сказители уже перекусили, не будут ли они так любезны выступить перед посетителями? – После чего трактирщица бросила на Джея призывный взгляд.

– Ради ваших прекрасных глаз, – Джей уставился на ее обширный бюст, представленный во всей красе в глубоком вырезе платья, – я готов на любые подвиги прямо сейчас.

Принцесса согласно кивнула. Действительно, выпал прекрасный шанс показать свои таланты наместнику во всей красе. Плавно покачивая бедрами, госпожа трактирщица вернулась за стойку и оттуда заорала:

– Эй, добрые люди! В «Десяти курах» сегодня лучшие байки странствующих сказителей!

Народ, оживившись, зашумел в радостном предвкушении. Джей выбрался из-за стола и важно прошествовал к свободному месту у стойки, с которого открывался хороший обзор на разномастную толпу посетителей небольшого, но пользующегося заслуженным уважением трактирчика: зажиточные горожане, несколько ремесленников, влюбленная парочка, кучка ищущих острых ощущений дворянчиков в масках, шлюха, карманник, троица стражников, отдыхающих после работы, симпатичные грудастые служанки… Что еще нужно сказителям для полного счастья? Разве что наместник Вальдорн, покровитель искусств, но и тот уже здесь.

– Приветствую почтенных слушателей! – провозгласил Джей, небрежно облокотившись на стойку. – Я расскажу вам сегодня, добрые люди, одну длинную, но очень интересную историю о прекрасном принце, который чарами злой ворожбы ввергнут был в сон смертный… И что из этого вышло, – лукаво закончил он. – А пока для затравки пара баек. Закажите жратву и выпивку, слушайте!

Вокруг Джея таинственно заклубился, переливаясь разноцветными искрами, волшебный туман.

– Ух! – восхитились зрители.

Вальдорн скептически усмехнулся и поспешил изобразить на лице восторг ошарашенного провинциала.

«Хм, интересно: рассказ с иллюзиями», – подумал он.

– В семье гончара, – начал Джей. – Бедный ремесленник сидит за пустым столом и задумчиво крутит в руках кусок черствого хлеба. Напротив, так же тяжко вздыхая, сидят его жена и дочь.

Рядом с рассказчиком развернулась картина. Посетители с любопытством уставились на нее.

– «Слышь, Иза, – обращается гончар к жене, – ты могла бы мне изменить с лордом?» «Ну что ты, Асан! Никогда! Я порядочная женщина!» Гончар хмыкает: «А за одну золотую монету?» «Н-нет, Асан», – сомневаясь, отвечает жена. «А за одну серебряную?» – настаивает гончар. «Ну, Асан, мы так тяжело живем… Так трудно продать горшки, а дочке надо новое платье. Да и крыша протекает… Ведь ты бы меня простил…» «Ну а ты, Ильма, – обращается гончар к дочке, – ты бы смогла отдаться лорду за одну серебряную?» «Ну что ты, папа! Я же девушка!» – возмущается дочь. «Хм, – говорит гончар, – а за три серебряных?» Девушка краснеет: «Ну… Мне же нужно приданое… Да и вам с мамой полегче жилось бы…» Гончар с сожалением вздыхает и бьет кулаком по столу: «Две шлюхи в доме, а живем как нищие!»

Тихие смешки, возникающие в зале с начала рассказа, превратились в дружное ржание.

Джей поклонился публике, наслаждаясь всеобщим вниманием. Эверетт покраснел и уставился в столешницу. Наместник улыбнулся – грубоватая шутка пришлась ему по вкусу – и с удовольствием прислушался к началу следующей байки.

– Молодой сынок богатого торговца затащил горничную мамаши в свою комнату и завалил ее на диван. Неширокий, правда, но кое-как устроились. Горничная для виду посопротивлялась и сдалась.

Публика с удовольствием уставилась на откровенную картинку.

– А тут входят мамаша и папаша молодца. Горничная увидела их и думает: «Ну теперь-то он на мне точно женится, когда скажу, что жду маленького». Папаша рассуждает: «Совсем мальчик взрослый стал. Пора в дело вводить». А мамаша глядит на них и возмущается: «О Храм! Как лежит эта дрянь, мальчику же неудобно!»

Зал был в восторге. Менестрель покраснел еще сильнее, но потихоньку с интересом поглядывал на картинку.

Выдержав паузу, принц приступил к последней, заключительной байке, предваряющей одну из его любимых сказок:

– Королевский дворец в одной далекой стране. Утро. После теплой ванны и зарядки король, положив себе на серебряную тарелочку тертой морковки, подходит к окну, смотрит вниз сквозь украшенные морозными узорами стекла и видит на снегу надпись: «Король – м…к!»

Публика восторженно заржала. Вальдорн с легкостью представил себе в этой роли короля Альвиона и мечтательно заулыбался.

– Позеленев от гнева, его величество вызывает канцлера…

Наместник еле сдержался, чтобы не засмеяться вслух.

– …и отдает приказ: выяснить, кто замешан в сем государственном преступлении. Через три дня, в течение которых король мучается поносом и несварением желудка, канцлер приходит с докладом. «Ваше величество, – говорит он, – вы только не волнуйтесь, но виновные найдены…»

Зал притих в ожидании развязки.

– «…Придворный чародей установил, что писали… мм… мочой первого министра, а почерк, простите, ваше величество, королевы…»

Люди захлебывались смехом. Вальдорн с удовольствием хохотал, откинувшись на спинку стула. Ему всегда нравились неприличные шутки с политическим ароматом. Наместник решил, что надо бы пригласить сказителей во дворец.

Джей сделал передышку, сграбастав со стойки кружку пива, услужливо предложенную госпожой трактирщицей. В это время у его ног закружился небольшой вихрик, над которым образовались иллюзия монетки и изображение руки, направленной указательным пальцем вниз. Несколько секунд постояв на месте, вихрик двинулся в обход столиков. Люди снова засмеялись и начали бросать в него монеты, которые исчезали, не долетая до пола, и возникали на столике Элии, выстраиваясь аккуратными столбиками. Посетители разразились аплодисментами. Когда вихрик закружился у ног наместника, тот запустил руку в кошелек и не глядя бросил пару серебряных монет. В награду за щедрость мужчина получил восхищенный взгляд девушки и воздушный поцелуй.

Осушив кружку, принц щелчком послал ее трактирщице и, откашлявшись, провозгласил:

– А теперь, добрые люди, сказка! Повторяю название для тех, кто не помнит: «История о прекрасном принце, который чарами злой ворожбы ввергнут был в сон смертный, и что из этого вышло».

Вокруг Джея и готовящейся появиться картины поползла виньетка из роз, образовавшая вокруг рассказчика своеобразный нимб. Запорхали бабочки, зачирикали птички. Парочка пернатых нагло обгадила венок принца. Слушатели захихикали. Ничего не ведающий об издевательствах сестры Джей продолжал в лучших традициях сказителей:

– Давным-давно в одном далеком-далеком королевстве, название которого забыли еще ваши прадеды, жил-был король Энди. Надо сказать, распутник он был изрядный. – Принц вспомнил отца и ухмыльнулся. – Темперамента ему хватало не только на ублажение королевы, но и на то, чтобы хоть раз да задрать юбку любой бабе в королевстве старше десяти и моложе девятисот девяноста девяти лет. Единственное, что удивляло ученых мужей королевства, это отсутствие наследников. Телесной мощи его величества они давно уже удивляться перестали. Надо сказать, водились у короля и постоянные любовницы. Питал Энди слабость к колдуньям. Одна-то из них, Алисия, по старой дружбе и наложила на него заклятие против зачатия. И чарам тем король несказанно радовался, ведь ни одна баба не могла упрекнуть его в том, что он ей сделал ребенка.

Мужчины в зале завистливо завздыхали.

– Долго сказка сказывается, – Джей снова перешел на тон сказителя, – а интрига быстро плетется. Приревновала короля к остальным любовницам черная ведьма Мелисса и задумалась, как бы отомстить развратнику. Три ночи не спала, запершись в своей волшебной комнате, все листала старые фолианты, но придумала. Распотрошила девяносто девять лягушек, шестнадцать черных кошек, семь змей, четырнадцать жаб и тараканов без счета. Извела тридцать редких эликсиров да приготовила зловещее заклятие. Не развеяло оно чары доброй волшебницы Алисии, а извратило их гнусно. Теперь, с кем бы король ни возлег, все ребенка зачал бы.

Аудитория сочувственно закивала.

– Но заступился добрый бог Эндир за своего тезку и послал вещий сон волшебнице Алисии. Поспешила она на помощь своему старинному другу, да опоздала. Зачали уже король с королевой наследника. Сплетено было доброе заклятие, злые чары развеяны, но плод во чреве ее величества не исчез. Почесал король в затылке да махнул на глупую рукой. Одного законного наследника завести – и то дело! А к жене пореже ходить можно будет. Короче, ударился Энди в загул. Через девять месяцев нашли его королевские гонцы в одном из лучших борделей на окраине города и доложили, что королева рожает. Энди спустил их с лестницы и велел вернуться тогда, когда родит, а сам снова отправился к девочкам.

Красочные картинки сопровождали рассказ принца.

– Родила королева сына, и повелел Энди устроить пир в честь наследника и большой бал. Нарекли малыша Даниэлем. И в то время, когда королева, кусая от досады губы, роняла на роскошную подушку горькие слезы, при дворе готовились к празднику. Король пригласил на бал всех своих колдуний-любовниц, кроме Мелиссы. Он не забыл, что устроила эта стерва! Весь цвет дворянства собрался во дворце. Прекрасные дамы, изысканные кавалеры, очаровательные ведьмы… В конце концов из чистого упрямства притащилась даже королева. Энди вежливо усадил ее в кресло и там позабыл. Лишь добрая колдунья Алисия составила несчастной компанию. Обряд провозглашения новорожденного наследником был назначен на полночь, а пока все танцевали, ели, пили и смеялись. Желающие уединялись в маленьких комнатках дворца и снова возвращались в зал. Жизнь била ключом.

И вот без четверти двенадцать начался обряд. Трижды протрубил горн, придворный астролог заявил о благоприятном для наследника расположении звезд и об ожидающей его счастливой судьбе. Королевские колдуньи, все, кроме Алисии, продолжающей утешать королеву, пожелали, используя свое могущество, всех благ наследнику: красоты, мужества, физической силы, ума, смекалки, элегантности, сексуальной мощи и прочее, и прочее. Но вот без одной минуты двенадцать, то есть за минуту за того, как наследника должны были окунуть в волшебную купель, дарующую неуязвимость перед любым колдовством, в зале распахнулись все двери. Ворвался темный вихрь и погасил все свечи. Леди в страхе завизжали. Побледнев, отшатнулись мужчины.

На кровавом облаке в ореоле багрового сияния вплыла в зал колдунья Мелисса.

«Развлекаетесь? – зловеще поинтересовалась она. – А меня не пригласили. Ай-ай-ай, Энди, нехорошо забывать старых друзей».

Зеленый, но мужественный король тщетно пытался что-то вымолвить в ответ. Ему самому ничто не грозило, ведь даже заклинания бесплодия и плодовитости были направлены на соки, уже исторгнутые из его тела. Но Энди все-таки боялся за сына.

«Ну ладно, так и быть. Я все равно сделаю подарок твоему мальчику». Колдунья зловеще засмеялась и подплыла на облаке прямо к колыбельке юного принца.

Голый малыш, весело гукая, лежал на шелковой подушке. На секунду черствое сердце Мелиссы смягчилось, она протянула руку, чтобы коснуться ребенка, но, на свою беду, маленький принц прямо в этот момент решил справить малую нужду и обильно оросил изящную ручку волшебницы. Зашипев от злости, та в сердцах произнесла проклятие, попутно вытирая руку кружевным платочком: «Ты будешь расти таким, как тебе обещали волшебницы. Да, ты будешь обладать всеми этими достоинствами, но в ту секунду, когда губы женщины коснутся твоего копья, способного разить, ты умрешь».

И, истерически захохотав, колдунья исчезла в лиловом пламени. Свечи загорелись вновь.

Переведя дух, король пробормотал, пытаясь утешить общество: «Целовать оружие – какая глупость! Да и копье – это не та вещь, без которой не может обойтись мужчина. Я, в конце концов, всю жизнь орудовал мечом, и не в претензии».

«Да-да, конечно, ваше величество», – поспешили согласиться придворные. А если у кого-то и возникли сомнения относительно толкования проклятия, то они предпочли держать их при себе.

Королева, вцепившись в руку доброй колдуньи, рыдала в голос. Чтобы ее успокоить, Алисия подошла к колыбельке принца и сказала: «Все-таки лучше смягчить проклятие, ваше величество. К сожалению, я не могу убрать его полностью. То, что наложено однажды, с трудом поддается уничтожению, но немного подправить – почему бы и нет. Пусть, если случится такое, принц не умрет, а просто уснет. Ровно на двести лет. И разбудит его женщина, вторично прикоснувшаяся к этому копью».

Богиня Эндирия, сестра бога Эндира, с удовольствием выслушала это романтичное пожелание и радостно захлопала в ладоши: «Как интересно! Надо будет обязательно присмотреть за этой историей».

Все еще истерично всхлипывая, королева удалилась в свои покои в сопровождении двух фрейлин, которые с тоской смотрели на набиравшее обороты веселье.

На следующий день, едва оправившись от похмелья, король издал указ: «Всем жителям королевства предписывается в недельный срок под страхом смертной казни сдать в королевскую оружейную все копья и дротики. Изготовление, распространение, торговля новыми будут караться четвертованием».

Также стражам на границе предписывалось уничтожать вышеуказанные виды оружия, изымая их из собственности иноземцев, собирающихся посетить блистательное королевство. В течение месяца горели тигли в королевских оружейных, где плавились наконечники, и полыхали сложенные их древков и дротиков костры.

А королевская стража обыскивала дом за домом, уличая хранящих запретное оружие и наказывая их в соответствии с королевским указом. Это успокоило даже королеву. А Энди и думать забыл о предсказаниях черной колдуньи Мелиссы. Тем более что та, убоявшись монаршего гнева, срочно упаковала вещи и эмигрировала за границу. Говорят, что впоследствии она женила на себе какого-то захудалого графа, который спалил по пьяни ее колдовскую библиотеку.

Шли годы. Принц рос сильным, красивым, умным мальчиком, как и обещали колдуньи. Во владении мечом наследнику не было равных. Рассказывали, что в день своего четырнадцатилетия он выбил меч из рук собственного отца.

Почерк Даниэля был безукоризненным. Прочитав сложенные им стихотворения, поэты рвали на себе волосы и уходили в монахи. Нарисованные им картины заставляли художников бледнеть от зависти. А голос юноши повергал в смятение музыкантов, потому как чего-чего, а слуха у принца не было. Изысканные манеры Даниэля очаровывали окружающих, отдававших раз и навсегда ему свою симпатию. «Каким королем он будет!» – восхищенно говорили в народе.

Энди тоже гордился сыном. Особенно радовала его возможность уже сейчас спихнуть на юношу большую часть государственных дел, ибо в экономике и политике юный принц чувствовал себя как рыба в воде. Лишь одно угнетало его величество: Даниэлю минуло пятнадцать, а он все еще не проявлял никакого плотского интереса к женщинам. Хотя они, начиная со знатнейших дам и кончая последними нищенками, млели от одного взгляда юного принца, прекрасного, как божество любви. Даниэль же ограничивался тем, что писал возвышенные признания некой далекой незнакомке, портрет которой увидел некогда в детской книге со сказками.