Текст книги "Беременна (не) от тебя"

Отталкиваю его с дороги, и разворачиваюсь, спустившись на пару ступеней.

– Засунь себе эти советы сам знаешь куда… сыночек.

Спускаюсь по лестнице, и спиной чувствую, как Ратмир идет следом.

– Я подвезу. Пока отца нет, за тебя я отвечаю, – довольно произносит парень, выходя из дома вперед меня, и указывает на невесть откуда взявшийся мотоцикл.

Мотоцикл, ну разумеется.

Как же иначе?!

ГЛАВА 8

РАТМИР

Вот ведь… девчонка!

Стоит, смотрит на мотоцикл, и такое в ее глазах сомнение и усталое недовольство, что хоть сейчас доставай айфон, и фотографируй на память.

– Трусишь?

– Разумно опасаюсь, что водитель из тебя такой же, как и все остальное, – фыркает Вика, и добавляет: – Никакой.

Хорошо хоть покрепче не выразилась.

– Спасибо на добром слове, а теперь садись.

– Вот уж дудки! – смешно возмущается девушка. – Слушай, ну чего ты привязался ко мне? До художки я сама доберусь, а ты займись чем-нибудь. Или своей жизни совсем нет?

А ведь Вика права.

Зачем мне так уперлось ее подвозить?

У меня тренировка: в зале, а затем на ринге. К диетологу нужно зайти, скорректировать систему питания, фотосессия для «GQ» и «Men’s Health». Нужно изучить последние бои будущего противника, отсмотреть все, обсудить с тренером, а я…

… я ерундой маюсь.

И девчонку эту непонятную достаю, которой мое внимание неприятно.

Я ведь для нее – напоминание об измене, постоянно маячащее перед глазами. Пусть едет в свою художку сама, а я…

– Садись, – упрямо говорю ей, и банально тащу за руку к мотоциклу, за который от тренера уже успел получить втык. – Сказал, что довезу, значит так и будет. Да не упирайся ты так!

– Вот дикарь, – закатывает девчонка глаза, и смешно морщит нос, когда я надеваю на нее шлем. – Если мы разобьемся – я тебя убью!

Мисс «логика вышла из чата».

И, вот ведь вредина, даже не подумала мне адрес назвать. Хорошо, что я, как настоящий сталкер, выяснил о ней все, что мог.

Все, что мог, кроме самого главного.

– Спрыгивай, – торможу около университета, снимаю шлем, и помогаю избавиться от него бестолково суетящейся Вике. – Ну, как тебе?

– Нормально, – поджимает губы, как старушка. – Я могу идти?

– Я провожу.

Чисто из вредности иду вместе с Викой. Пусть… да, пусть увидит, как на меня другие реагируют: автографы, совместные фото, восхищение и парней, и девушек.

Лишь эта нос воротит.

– И чему вас учат?

– Рисовать.

– А ты разве не умеешь?

– А ты дурак? – отвечает она вопросом на вопрос. – Рисовать я умею, но этого мало. Есть разные техники: академический рисунок, масляная живопись, графит, фотореализм, аэрография… сегодня с натуры рисовать будем.

С натуры. Это в смысле…

– Это то, о чем я думаю? – хмурюсь, и провожу рукой вдоль своего тела.

– Ну да, – пожимает Вика плечами. – Во всех анатомических подробностях. Девушек рисовать проще, а вот парня сегодня впервые будем рисовать. Наконец-то!

Настроение стремительно летит в бездну.

И от того, что идущие рядом студенты и не думают меня узнавать, что удивительно: ни парни, ни девушки не кидаются ко мне с просьбой о совместном фото. Да еще и Вика… художница, тоже мне.

– Так не терпится на голого мужика посмотреть? – стараюсь быть насмешливым, но в голосе злые нотки слышны. – Меня бы попросила, я ведь вчера предлагал. Хочешь – рисуй, хочешь…

– Не хочу, – сердито бьет она меня в бок. – Ты достал меня, Ратмир! Еще немного, и я сама все Тимуру расскажу, ясно? Зато избавлюсь от тебя раз, и навсегда.

– Не расскажешь.

Побоится.

Вика всего боится, хотя язычок остренький. Но это все напускное. До последнего будет тянуть, обещая себе, что «завтра» поговорит с отцом, и признается. И это «завтра» будет годы тянуться.

– Я не вернусь сегодня домой, – шипит Вика, и руку из моей ладони выдергивает. – Номер в отеле сниму, рядом с больницей Тимура. Больше я терпеть твои намеки не намерена. Баста!

– Вика, – с крыльца вприпрыжку спешит чуть полноватая девушка, улыбаясь от уха до уха. – Хэллоу! Ой, а кто это с тобой такой фактурный и типажный?

– Ратмир, – киваю подружке своей… мачехи.

Боже, смешно даже. Мачеха…

– Юля, – представляется девушка, и оглядывает меня оценивающе. – Хмм, я бы тебя нарисовала, Ратмир!

– Могу организовать, – продолжает злиться Вика. – Ратмир – добрый парень, и всем подряд предлагает свои услуги. Так что приезжай к нам, он тебе не откажет.

– Ха, да я только за, – подмигивает Юля. – Кстати, натурщик наш в травмпункте, сейчас Сеня активно замену ищет, – девушка вздыхает, а затем бросает на меня еще более заинтересованный, и даже кровожадный взгляд: – Ратмир, а не окажете ли вы честь нашей небольшой, но талантливой группе? Нам очень нужен натурщик, и вы прекрасно нам подходите!

ВИКА

– Он не согласен! – вырывается у меня. – Юль, иди к аудитории, я сейчас подойду.

– А с чего ты решаешь за меня, а? – шепчет на ухо мне этот надоедливый тип.

Прибить его мало!

А Юля предательница! Знала бы она…

– Ты ведь не против? – подруга и не думает реагировать на сигналы, которые я ей посылаю, корча рожицы. – Ничего сложного: поменьше двигаться, не разговаривать и быть красивым – вот что нужно от натурщика.

– Он не умеет не двигаться и не разговаривать! Юль, Ратмир – сын Тимура, и я не позволю…

– А я согласен, – мой не слишком любимый пасынок приобнимает меня за плечи, и улыбается Юльке. – Одежда предусмотрена?

– Нет.

– Замечательно, – смеется этот эксгибиционист. – А то мне душно. Идем, Вика, выручу я вашу группу.

Выручит он.

Бесит!

«Это наказание какое-то, – убито размышляю я, пока мы направляемся к универу. А охранник даже и не думает спрашивать пропуск у Ратмира, и продолжает разгадывать сканворд. – Все же, Бог на свете есть. И тычет меня носом в мою ошибку снова, и снова».

– Лучше б ты за сына замуж вышла, чем за отца, – Юля смешно двигает густо накрашенными бровями. – Он сладкий.

– Он гадкий, – спорю я, и шепчу подруге на ухо, пока Ратмир не видит: – Это с ним я Тимуру изменила. Не знала, что он его сынок, и чуть не скончалась, когда он явился.

Говорю, и снова злюсь на то, как подставил меня Ратмир.

Использовал ведь, чтобы отцу насолить, и теперь считает, что вправе изгаляться надо мной.

– Серьезно?

– Угу, – сердито киваю я, бросая убийственный взгляд на причину моей злости.

Присматривается ведь, принюхивается. А потом начнет шантажировать – в этом я уверена.

Уже ведь что-то про бой говорил: вроде, я должна явиться и смотреть на драку, которые терпеть не могу. Кровавое, неэстетичное и глупое действо – вот, что такое бокс. Драться на войнах нужно, а не просто так.

– И все же, я стою на своем: разводись с Тимуром, и за этого выходи, – Юлька весьма откровенно оглядывает Ратмира, которому наш преподаватель Семен объясняет, как правильно позировать. – Такой экземпляр, пальчики оближешь!

Против воли смеюсь над непосредственностью подруги. Как у нее все просто!

– Я еще не всех родственников мужа видела, – фыркаю я, и направляюсь к мольберту. – Вдруг кто посимпатичнее найдется. Тогда и разведусь.

– А этого мне отдашь, – поддерживает Юля шутку. – Бывают же в жизни совпадения… или не совпадения, – правильно оценивает подруга мое выражение лица, а затем взмахивает рукой: – А, забей, что уж теперь?! Зато будет что вспомнить на старости лет.

Киваю, как болванчик, подозревая, что, даже впав в маразм, не забуду ту бесстыдную ночь, в которую я была не я.

Вика Ревазова, в девичестве Макеева, девушка прохладная и сдержанная. А не та дикая кошка, которая просила Ратмира не останавливаться. Та Вика, которую я в зеркале привыкла видеть, милая и воспитанная девушка.

Удобная, как старое кресло.

То была не я. И надеюсь, с той своей стороной я больше никогда не столкнусь.

– Ух ты, – Юля и не думает стесняться, наслаждаясь тем, как Ратмир стягивает с себя одежду. – Красавчик! А что он у тебя весь такой побитый? Драчун? И как на это Тимур реагирует?

Пожимаю плечами, решив подумать над ответом. Про болезнь Тимура подруга не знает, и я не уверена, что ей это будет интересно – не любит она моего мужа, и это чувство взаимно.

– Он боксер, – отвечаю на один из вопросов Юли, и мстительно добавляю: – И боксер из него отвратный, больше на спортивный снаряд похожий.

Опускаю глаза на палитру – все, чтобы не смотреть на Ратмира, полностью избавившегося от одежды.

Наготы я не стесняюсь – ни своей, ни чужой. Художники относятся к ней проще: мы можем эстетически любоваться, и при этом не вожделеть. Хотя романы натурщиц с художниками – частое явление, но любовью там и не пахнет. Просто очарование красотой с одной стороны, и очарование талантом и преклонением – с другой.

– Руку за спину, упритесь ею в стол, – командует Семен, и поправляет освещение.

А затем отходит на два шага назад, и любуется живой картиной: обнаженный парень, стоящий рядом с небольшим столом, на который белая плотная скатерть накинута. Ратмира не портят ни синяки, ни наглое, насмешливое выражение лица.

И ведь не такой уж он и раскрасавец, хотя кому-то может показаться идеалом.

– Мерзавец, – одними губами произношу я, и Ратмир, глядящий прямо на меня, медленно опускает веки. Будто говорит: да, а что ты ждала?

Придвигаю палитру, и откидываю крышку с набора кистей.

Пора начинать.

ТИМУР

Паршиво осознавать, что молодость уходит. Уходит безвозвратно, с каждым прожитым днем, с каждой минутой.

Паршиво осознавать, что женщины, которые раньше смотрели благосклонно после букета цветов и похода в ресторан, теперь сразу назначают цену.

И молодая жена не глядит влюбленно. Во взгляде Вики лишь уважение и жалость.

Проклятая жалость.

– Тим, а тебя скоро отпустят домой? – Вика, как наседка себя ведет.

Как моя ровесница. Подушку поправляет, врача пытала и медсестру, «хорошо ли за мной ухаживают».

– Когда выздоровею, – отвечаю, чувствуя отвращение от невнятной речи и онемевших губ.

Старик.

И вечным напоминанием об этом служит Ратмир. Сынок, чтоб его.

Стоит в углу палаты, и источает ядовитую насмешку. А ведь и я таким был – молодым, борзым. Казалось, весь мир у моих ног… да так и было.

Было, и прошло.

Зато есть больничная палата, плохо слушающаяся левая рука, набившая оскомину жена и проклятущий сын.

– Мне сказали, что тебя можно будет забрать домой через два дня, – Вика суетится, проверяет, есть ли на тумбочках пыль. – Думаю, на первом этаже, в одной из гостевых тебе будет хорошо. Я уже договорилась насчет больничной койки, завтра привезут, и…

– Никаких больничных коек в моем доме, ясно тебе! Домой я вернусь через пару дней, но не смей превращать его в больницу!

Дура.

И Ратмир, кажется, согласен со мной. Тоже с отвращением на Вику смотрит – хоть в этом мы сходимся.

Жизнь – странная штука, ведь я всегда любил дерзких женщин, но что Лиана – мать Ратмира, что Вика. Клуши.

Обе.

Только одна – старая клуша, а вторая – молодая, но из того же теста.

«Клуша, или нет, но я восемь лет на обхаживание Виктора потратил, чтобы он дочь свою мне отдал, – успокаиваю себя, чтобы не сорваться на раздражающую меня жену. – Будет общий ребенок, и земля полностью перейдет в мою собственность».

Если будет этот ребенок.

– … нельзя нервничать, – кудахчет Вика, половину прочувствованной речи которой я прослушал.

– Иди сюда, – подзываю жену, и сжимаю ее ладонь. – Ты прости, просто я не хочу, чтобы наш дом больницу напоминал. Не сдержался, но ты ведь знаешь мой характер.

Жена кивает, и слабо, безэмоционально улыбается мне.

Вежливо.

Лиана хоть любила меня без памяти – этим и держала, а эта холодна как рыба. И днем, и ночью, и за обеденным столом, и в постели лишь о мазне своей думает.

– Не сердишься? – крепче сжимаю руку Вики, и притягиваю ее к себе для поцелуя – такого же холодного, как эта девушка.

– Какие нежности, – язвит сынок, кривя губы. – Меня от вас воротит. Дед Мороз и Снегурочка. Фу.

– Так выйди, раз воротит, – поворачивается к Ратмиру Вика, впервые показывая свой характер. – Нам тоже не доставляет удовольствия твой вид.

Хм, оказывается она умеет разговаривать.

Какой сюрприз!

– Воротит? Сегодня тебе понравилось смотреть на меня, – Ратмир осматривает Вику сверху вниз, и этот взгляд…

Какого черта?!

Этот взгляд любому мужчине знаком.

– Что это значит? – приподнимаюсь на локтях, стараясь не обращать внимание на головокружение. – Вы… Вика, ты и Ратмир – вы…

– Нет! – ахает жена. – Тимур, ты что? Он… представляешь, решил меня до художки подвезти, хотя я против была. А сегодня мы с натуры рисовали, и натурщик не явился, вот Ратмир и вызвался быть моделью. Я была против! Ты ведь знаешь, что я бы никогда…

– Да, да, – прерываю этот поток оправданий, и снова тяну жену за руку, чтобы села рядом. – Это ерунда, успокойся.

Если от сынка еще можно ожидать подлости – что он решится соблазнить мою жену, то от Вики – нет.

Она не способна ни на что интересное.

Рыба.

РАТМИР

За прошедшие сутки отец постарел. И выглядит, как самый настоящий дед – немощный, с чуть скошенным ртом, сальными волосами и обострившимися чертами лица.

А Вика так спокойно его целовала…

Отвратительно!

Значит, все же, ее держат деньги. Уж точно не любовь.

– Ты, кажется, хотела в отель, – напоминаю ей – раздраженной от моего присутствия. – Пойдем, вспомним прошлое.

В ответ убийственный взгляд.

А я смех с трудом сдерживаю – ну до чего же приятно бесить ее, прощупывать границы. Надеюсь, сейчас не разревется…

… или Викины слезы прошлым вечером мне привиделись?!

– Ты отвяжешься от меня, или нет? – шипит девушка. – Ратмир, ты надоел мне так, что скоро я перестану быть вежливой, ясно? Терплю я долго, но мое терпение не безгранично!

Ой, как страшно.

– И какова будет страшная месть? – обгоняю девчонку, поворачиваюсь к ней лицом, когда мы уже почти у выхода из больницы. – Дай угадаю: ты истыкаешь меня пилкой для ногтей! Или, о ужас, нарисуешь шарж, да?

Вика смешно дуется, и вместо ответа толкает меня, и неслабо.

– Дурак!

Детский сад какой-то. И от того противно, что отец и Вика… тьфу. Она, хоть и совершеннолетняя, но это настоящее извращение.

– Сынок! – раздается знакомый голос. – Ратмир, мальчик мой!

– Мама?

Да. Мама. Стоит в длинной коричневой юбке и черной водолазке, бросив у ног чемодан, и улыбается мне.

– Ты что здесь делаешь? – быстро подхожу к ней, и крепко обнимаю.

– Тимур ведь здесь. Мне Давид сообщил о беде, – жалуется мама, вцепившись в мой локоть. – А ты почему промолчал? Тимуру ведь уход нужен! Сынок, как ты мог? А это… это что такое…

Взгляд мамы направлен мне за спину – туда, где стоит Вика.

– Мам, не устраивай сцену, я прошу тебя, – шепчу ей, загораживая девушку спиной. – И не ходи к отцу, не позорься.

– Пусть эта дрянь исчезнет!

В холле больницы шумно, но мамины слова слышны и мне, и Вике, которая молча направляется к выходу. Мимолетно отмечаю, что лицо ее спокойно, словно эта ситуация ее не трогает.

Словно ей плевать.

Может, так оно и есть. Подумаешь, Вика ведь жена, а моя мама – брошенная любовница, явившаяся на поклон.

– Почему ты якшаешься с ней, Ратмир? – мама снова хватает меня за руку, а я поднимаю ее небольшой чемодан с пола, и веду мать к небольшому дивану. – Эта малолетка – она увела твоего отца, и ты… как ты можешь?

– Мам, хватит.

– Нет, не хватит, – кипятится она. – Я точно знаю, как именно все обстояло. Залина мне рассказала, а кое-что я от самого Тимура знаю. Тебе не рассказывала, но теперь… лучше тебе знать.

Хм, а это уже интересно. Тетя Залина – далеко не сплетница, и на остальных сестер отца не похожа. Вот только нужно ли мне знать эти женские секреты?

Прикрываю глаза, и признаюсь самому себе – я хочу знать, в чем дело.

– Семейка этой девчонки – те еще прожженные людишки. Тимур ведь с ее отцом – мелкой сошкой сдружился, а у того дочь. И захотели они ее повыгоднее продать – Вику эту…

– Мама, – перебиваю с отвращением, но она цыкает.

– Слушай дальше! Эту девку ведь похищали – ты в курсе? – спрашивает она, и отпивает из бутылки с минералкой. – Так вот, похищение это – хорошо отрепетированная сцена этой семейки. Все для того, чтобы Тимур спас ее. Вы ведь, мужчины, любите девушек в беде. Ну и после этого случая никому не казалось странным, что девчонка на Тимура вешается при любом удобном, и неудобном случае – спаситель ведь. Да и ему приятно, гордился он, привык к ней.

Мама достает из своего маленького, но какого-то безразмерного чемодана, контейнер с пловом, от которого я отказываюсь.

– И это все? Тетке откуда знать об этом?

– Она покопалась в этой истории, и все это похищение белыми нитками шито, – убитым голосом поясняет мама. – Сам посуди: Тимур богат, влиятелен, все подстроено так, чтобы именно он эту дрянь спас. А уж привечали его как, и не смотрели косо, что дочь на мужчину более чем в двое старше вешается. Выгодно продали ее, причем не заставляли ведь. Тимура просто облапошили!

Хм, может, так оно и есть. И Вика отца этим и взяла – непохожестью своей на «рублевских жен», обычностью и свежестью.

И хитростью.

– Ты не должен с ней общаться, сынок, ясно тебе? Ненавижу ее! Ненавижу! – мама поднимается с дивана. – Я к Тимуру, и не смей мне запрещать навестить любимого человека, пусть даже он меня и прогонит.

ГЛАВА 9

ВИКА

– Вика? – Ян встречает меня в гостиной, удивляясь моему заполошному виду.

Ну да, я обычно более спокойная, но не сегодня.

Сегодня я в полном раздрае. Весь день меня допекал Ратмир своими пошлыми намеками, и добил обнаженной натурой, на которую пришлось смотреть, да еще и старательно вырисовывать. А затем еще и Лиана.

– Ян, прости, я за паспортом приезжала, – убираю документ в сумочку, и проверяю, на месте ли кошелек. – Я в отеле переночую.

– Почему?

Потому что Ратмир, чтоб он провалился, притащит свою мать домой – в этом я уверена. А Лиана мне итак много крови попортила. И сидеть с ней за одним столом, терпя оскорбления, я не намерена.

– Вика, я подвезу, – Ян отбрасывает документы на стол, и быстрыми шагами догоняет меня.

Тимур бы его прибил за то, как он с бумагами обращается.

– Так что случилось?

– Лиана приехала, – морщусь, как от зубной боли. – Бывшая Тимура.

– Понятно, – просто отвечает Ян. – Не знаком с ней, но думаю, что вы друг другу не нравитесь.

Не то слово.

Разумеется, я знала, что у Тимура сын есть, и что он долгие годы жил с Лианой – никто и не думал скрывать от меня эту информацию. Но когда начались истеричные звонки и угрозы, я забеспокоилась.

– Перебесится, – ответил Тимур на мою жалобу. – Она все смириться не может, что я ушел. Просто не обращай внимания.

И я старалась. Жалела даже, что так вышло, понять старалась, что Лиане тяжело, и нужно на ком-то боль свою выместить. Пока однажды не увидела ее у нашего с Тимуром дома.

– Может, у меня поживешь? – голос Яна вырывает меня из воспоминаний.

Еще чего не хватало!

– Нет, отвези меня, пожалуйста, в отель – тот, что у сквера, неподалеку от больницы.

– Как скажешь, – Ян, кажется, обиделся на меня, судя по голосу. – А что тебе Лиана сделала?

Нервы вымотала – вот что.

– Приезжала она к нам с Тимуром после свадьбы.

Рассказываю, а сама вспоминаю. Мы только вернулись из Испании, в которой медовый месяц проводили. Пожалуй, это было лучшее время, проведенное с Тимуром – муж был со мной мягок, ласков даже, и я отвечала ему тем же. Пусть и… да, сейчас я могу себе в этом признаться: к Тимуру я как к отцу относилась.

– Утром, на следующий день после прилета я решила съездить к родителям, – продолжаю я описывать неприятное воспоминание. – Вышла из дома, и встретила Лиану…

… которая обрушилась на меня руганью, немало меня испугавшей.

А затем на колени бухнулась передо мной, и начала молить отдать ей Тимура, семью их не рушить.

– Я тогда так испугалась, – прикрываю глаза, но продолжаю говорить. – А еще мне было стыдно. Не люблю, когда передо мной унижаются, сама себя чувствую униженной в таких ситуациях. И молчу, не понимая, что ответить.

И это мое молчание Лиана восприняла как насмешку. Как высокомерие. А затем вцепилась в безымянный палец, на котором сверкало массивное, старинное кольцо, подаренное Тимуром.

– Тимур Давидович ее успокоил?

– Нет, – невольно кривлю губы, осознавая, что именно в тот момент я поняла, что мужа не полюблю. – Он вышел на шум вместе с Артемом. И охранника на нее натравил.

– В смысле? Он ее…

– Нет, Артем просто оттащил Лиану от меня, запихнул в машину, и все.

А Тимур даже не попытался поговорить с Лианой. Просто посоветовал мне забыть об этом случае, и пообещал, что больше я ее не встречу.

Обещание муж сдержал – звонки прекратились.

– Ты думаешь, что Ратмир привезет Лиану к нам? – с сомнением в голосе интересуется Ян.

– Я не знаю, но рисковать я не стану.

– Но это твой дом! – возмущается помощник мужа. – Ты в нем хозяйка, и ты можешь выставить Лиану. Ты в своем праве, Вика.

Могу, да. Но я бы никогда так не поступила.

– Я не хочу, чтобы меня во сне подушкой задушили, – вместо этого произношу я. – Ян, вот такая у твоего шефа жена. Хозяйка, сбегающая из своего дома. Плевать, мне важнее спокойствие и мир, воевать я не хочу.

– Тимур Давидович не одобрит, – Ян осуждающе качает головой, паркуясь на стоянке у отеля. – Тебе бы поговорить с ним. И с Ратмиром. Должен ведь он понимать, что не стоит Лиану привозить в дом, где хозяйка не она.

Ратмир… да он из вредности ее привезет, я бы не удивилась!

«Или нет? – начинаю я сомневаться. – Мать, все же, да и любит он ее. Своей маме я бы не позволила унижаться, силой бы удержала, угрозами. Шантажом. Но не позволила бы».

– Спасибо, что подвез, – обращаюсь к Яну, намереваясь выпроводить его, но мужчина с улыбкой качает головой.

– Вдруг мест нет. Провожу тебя.

Места, разумеется, есть – отель огромный, и все категории комнат в наличии.

– Вика, соглашайся на президентский люкс, – зудит Ян, и администратор хлопает глазами, глядя на золотую карту, выданную мне мужем.

– Меня устроит люкс.

– Вика! Узнают – засмеют, – продолжает занудствовать Ян, решивший не допустить того, чтобы я провела ночь в комфорте, а поселить меня в огромных, пугающих апартаментах.

– Уже узнали, – раздается за спиной голос. – И сейчас посмеемся. Тимур в больнице, а ты с любовником по отелям зажигаешь?

Черт! Ну я и дура, слов нет. Нашла ведь, куда приехать – в отель неподалеку от больницы.

Оборачиваюсь, и вижу Лиану, позади которой стоит Ратмир, недобро сверлящий нас с Яном взглядом.

– Ты здесь.

Ратмир не спрашивает, а утверждает.

Обвиняет даже, будто он – муж, невовремя из командировки вернувшийся, и заставший жену с соседом.

Вот только Ратмир мне никто. Даже меньше, чем никто, и забыть бы про него, выбросить из головы, но…

… но мне почему-то стыдно.

Перед ним стыдно, а не перед Лианой, скрестившей руки на груди, облаченной в мешковатую блузку невнятно-темного цвета.

– Ратмир, отведи ее к Тимуру! – приказывает Лиана, глаза которой блестят – то ли от недавно пролитых слез, то ли от предвкушения. – Немедленно! И расскажи, где застал его жену. А ты, – обращается она уже ко мне, – не вздумай отнекиваться и сказки придумывать!

А я и не собираюсь.

Сейчас оправдываться – лишь подтверждать больные догадки, а вины за мной нет. Сейчас – нет.

Не настолько я развратная, чтобы и с Яном, и с Ратмиром мужу изменять. Одного раза мне хватило, второго не будет.

– Я ведь сказал, что он не домой мать повезет, а в отель, – тихо обращается ко мне Ян. – Нам нужно было дома остаться, Вика.

– Ты слышал, Ратмир? – повышает голос Лиана, и на нас уже оглядываются остальные.

– Слышал.

– Веди ее к Тимуру! Пусть знает, кого в дом ввел! А заселиться я и сама сумею.

Боже, за что мне это?!

В последнее время я живу в эпицентре хаоса.

– Идем, Вика, – Ратмир хмурится, и руку мне протягивает, будто я захочу к нему притрагиваться. – Давай по-хорошему. Просто идем со мной.

Ненавижу скандалы. А сейчас, если я пошлю Лиану с Ратмиром, сцена будет безобразная – бывшая Тимура постарается.

Делаю шаг навстречу Ратмиру, Лиана отдергивается от меня, как от заразной, а Ян, наоборот, тянется ко мне, окликивая по имени.

– А ты свободен, – бычит Ратмир, обращаясь к помощнику мужа. – Это семейное дело.

– Но…

– Свободен, я сказал! – парень сжимает огромные, устрашающие кулаки, и Ян сдувается.

– Ян, – оборачиваюсь к мужчине, и умоляюще гляжу на него, – ты езжай домой, ладно? Или на работу. Я справлюсь.

Он кивает, и я отворачиваюсь, направляясь к Ратмиру.

Бедный Ян, как же я его достала, наверное! Давно бы к черту послала на его месте: попросила переехать ко мне, а затем в отель подалась, да еще и все эти разборки на его глазах… позорище.

– Мы к Тимуру? – интересуюсь, идя по скверу рядом с Ратмиром. – Будешь рассказывать ему о том, какая у него жена плохая?

– Соскучиться по отцу я не успел, дважды виделись, – скрипит парень зубами. – Но мы можем заглянуть к отцу, я не против.

Я тоже не против. И оправдываться не собираюсь, вины за мной нет. Перед Ратмиром тем более, а Тимур ни за что не поверит, что мы с Яном могли шашни крутить за его спиной.

«Яну муж больше верит, чем мне, – приходит в голову неожиданная, и неприятная мысль. – В нем он хоть человека видит».

Когда мы подходим к больнице, я несколько теряюсь: неужели Ратмир такой мелочный? И правда потащит меня к Тимуру, жалуясь, что встретил меня в отеле?!

Но про нас, про нашу с ним ночь он ведь не рассказал.

Пока не рассказал…

– Садись, – парень указывает на свой байк.

– И куда мы?

– Садись, я не в настроении сейчас болтать. Мама, – морщится он, – она мне все нервы вытрепала. К отцу я тебя не потащу, не трясись. Ты ведь была хорошей девочкой, Вика?

И снова эта издевательская улыбка.

Чтоб ты провалился!

Сажусь позади Ратмира, и уже сама надеваю душный, нагревшийся на солнце, шлем. А затем обхватываю талию парня руками, тесно прижимаясь к его спине.

От чего снова проклятущими мурашками покрываюсь – настолько я к нему близко.

«Это просто реакция организма, не более!» – напоминаю себе строго, и зажмуриваюсь, когда мы газуем. Асфальт слишком близко, и я чувствую себя и беззащитной из-за отсутствия железной коробки машины, и защищенной…

… потому что Ратмир рядом.

– И где мы? – дергаю за шлем, когда мы останавливаемся на парковке около серого кирпичного здания. – Ратмир, сними с меня этот ужас!

– Тебе идет, – фыркает он, но помогает от шлема избавиться. – Это мой зал для подготовки к чемпионату.

Прелестно.

– А я здесь зачем? Я думала, мы домой едем.

– Мне нужно выпустить пар. Или в зале, или, – парень оглядывает меня сверху вниз, и не заканчивает свою фразу.

Но смысл я понимаю.

Знаю, как мужчины пар выпускают. Спасибо, без меня в этот раз.

– Идем, – Ратмир легко приподнимает меня со своего мотоцикла, с которым я почти сроднилась, и ставит на ноги.

– Драться ты со мной предпочитаешь?

– Если будешь продолжать пререкаться – да. Сейчас разомнусь, а затем, – парень недовольно кривит губы, – мы с тобой поговорим. Снова поиграем в правду.

– Джеб, джеб, теперь кросс, – дурниной орет у меня над ухом огромный лысый качок. – Резче бей, что у тебя с дыхалкой?

Влюбленно смотрю на Карима – тренера Ратмира, и его ругань музыкой льется в мои уши. Вот бы мне решиться, и «обласкать» сына мужа с ног до головы, не стесняясь в выражениях.

Я не могу.

А Карим может.

Ну, хоть приехала не зря.

– Стрэт, хук, хук… твою мать! Соберись, пляшешь как баба!

Похоже, тренер не очень любит Ратмира, раз так орет. Ну и почему он за чемпионский титул будет бороться, раз боксер из него так себе?

Хм, не понимаю.

– Локти береги, не подставляйся!

Смотрю на ринг, и то, что я вижу, мне не нравится. Ратмир и какой-то вертлявый парень кружат вокруг друг друга, налетают с градами ударов. Мне самой почти больно.

– Послушайте, – тяну Карима за плечо, но он не реагирует. – Карим! Может, остановите это?

– Зачем? – спрашивает он, не глядя на меня.

– У Ратмира ведь совсем скоро бой, так? А дерется он не очень. Какой смысл в том, что его еще до чемпионата покалечат?

На меня, наконец, обращают внимание.

Наверное, лучше бы мне молчать, но как бы я ни хотела сама Ратмира отделать – смотреть на все это неприятно.

– Девочка, ты чокнулась? Это тренировка, на снарядах лишь технику отрабатывают, а бой – уже в паре, – сверху вниз глядит на меня тренер с какой-то жалостью. – И Ратмир лучший. Ты знаешь бойца сильнее?

– Но вы ведь сами кричали, что он, – пытаюсь подобрать вежливые синонимы к тем эпитетам, от которых краснела. Но красноречие никогда не было моей сильной стороной, и я замолкаю.

– Ему полезно. Ратмир из тех, кто только силу понимает, – отмахивается от меня мужчина, и снова обращает свое внимание на ринг. – Он не о бое думает. Нельзя с бабами связываться во время чемпионатов, – Карим снова смотрит на меня с укоризной. – Ты его отвлекаешь!

– Я?

Глупости какие.

Это Ратмир меня отвлекает. Приехал, и все кувырком пошло, с ног на голову перевернулось. Моя бы воля – вернула бы все, как было раньше: спокойно, чуть скучно, но предсказуемо.

– Ты!

– Я жена его отца, – холодно отвечаю я, и отхожу от оскорбившего меня мужчины.

И снова гляжу на ринг. Так странно: у Ратмира на ладонях красные бинты, защищающие от травм, но костяшки всегда сбиты. И двигается он красиво, будто и правда танцует: то резко, то плавно, то агрессивно – до дрожи.

Хочется зажмуриться, не смотреть, но не смотреть невозможно.

Ненавижу бокс!

Незаметно для самой себя я приближаюсь все ближе, и ближе к рингу, вокруг которого собрались остальные парни – на вид чуть младше Ратмира. А на противоположной стороне, с другой стороны ринга стоит еще одна девушка – вторая в этом зале, и тоже смотрит на бой.

Влюбленно смотрит.

На Ратмира.

«Красивая какая, – невольно отдаю ей должное, забыв про мужчин. – Настоящая Кармен. Нарисовать бы ее».

Искренне любуюсь черными, длинными, блестящими волосами, отдающими синевой в свете ламп. Красная помада в тон красному бандажному платью глянцем лежит на пухлых губах.

Да, я бы нарисовала ее, несмотря на смутную неприязнь, несвойственную мне.

– Нокаут, – кричит за моей спиной Карим, исполняя роль и тренера, и рефери.

Я стою ближе всех к рингу, и противник Ратмира лежит так близко, что руку протяни– дотронешься. Нос шибает потом и запахом крови, и от этого коктейля ароматов будто свет выключается. Становится так дурно, что я пошатываюсь, равновесие не удерживая.

Еще несколько секунд назад ведь все хорошо было!

– Девушка, с вами все в порядке? – кто-то обхватывает меня за плечи, но я не вижу – кто.

Я на ногах пытаюсь удержаться, сознание не потерять.

– Вика? – зовет Ратмир взволнованно. – Вика, что с тобой?

Хочу ответить, но не могу языком пошевелить. Лишь на секунду в глазах проясняется, и я вижу, что Ратмир придерживает меня за талию, не позволяя мне упасть, и хмурится.

– Карим, зови врача, скорее!

Это последнее, что я слышу, обмякая в руках парня, и погружаясь в темноту.