Текст книги "Сладкий яд, или Я на все согласна. Часть 2"

Глава 7

Я вернулась обратно в комнату, чувствуя лёгкий мандраж. Слова Марка придавали мне смелости, но всё же, я не могла быть уверенной в их правдивости наверняка – мужчина вполне мог и обмануть. Конечно, с одной стороны, зачем ему это надо? А с другой стороны, он с самого начала казался мне подозрительным типом, и не вызывал доверия. И все же, я приняла решение, прислушаться к его совету. В конце концов, после его слов, моя собственная интуиция, наконец, проснулась, и в открытую заявляла мне о том, что Вова не тот человек, который будет заставлять девушку наносить на себя пожизненный знак своей принадлежности ему. Теперь я была уверена, что это чистой воды провокация с его стороны.

Когда я вошла, он сидел на диване, откинувшись на спинку, и о чём-то беседовал с Герой, который удобно устроился напротив него, усевшись прямо на столешницу, но уже в следующую секунду внимание обоих мужчин переключилось на меня.

– Все хорошо, Рая? – спросил мой любимый, и я с готовностью ему кивнула.

– Если ты готова, то проходи, присаживайся в кресло, – обратился ко мне Гера, и я снова согласно кивнула.

Сделала, как он велел, села в кресло, откинула назад волосы, чтобы не мешали, руки уложила себе на коленки. Тату-мастер приблизился ко мне, слегка коснулся шеи подушечками пальцев, после взял что-то вроде ручки или карандаша, и принялся водить им по моей коже чуть ниже уха, ощутимо надавливая, словно расчерчивая какие-то линии. Вова тоже подошёл ближе, и теперь уже он сел на край стола, чтобы наблюдать за процессом.

– Примерно так это будет выглядеть, – закончив с росчерками, объявил Гера, и Вова склонился над моей шеей.

– Идеально, – после короткого осмотра, произнёс он. – Покажи Рае.

Гера извлёк из своего раскрытого чемоданчика аккуратное круглое зеркало, и поднёс его к моей шее. Я увидела в отражении две изящно выведенные каллиграфическим почерком буквы «В» и «Л» символизирующие имя и фамилию моего возлюбленного. Не удержалась, чтобы не коснуться их пальцами, испытывая при этом очень странные эмоции. Мне безумно захотелось, чтобы эти буквы все же появились на моей коже, захотелось настолько, что даже в сердце защемило.

– Нравится? – раздался над ухом любимый бархатный голос.

– Очень, – искренне призналась я.

– Хорошо, приступай, – это уже он обратился к Гере.

Тот коротко кивнул, натянул на руки одноразовые резиновые перчатки и принялся обрабатывать кожу на шее белым тампоном, который предварительно обмакнул в какой-то раствор.

Я сглотнула. Все выглядело настолько серьёзным, что я снова усомнилась в правдивости слов Марка о том, что татуировку мне сделают без краски. Что если он, правда, меня обманул?

Гера тем временем достал из чемоданчика какой-то металлический серебристый прибор, отдалённо напоминающий полу-пистолет, полу-шприц, и вызывающий у меня неприятную ассоциацию со стоматологической бор-машиной, произвёл с ним какие-то манипуляции и поднёс его к моей шее так близко, что я услышала тихое жужжание.

Сделала глубокий вдох и выдох, приготовившись почувствовать боль, как от маленьких уколов. По крайней мере, так я её себе представляла. Теперь уже назад пути нет. Если Марк и обманул меня, то, значит, так тому и быть. Я с удовольствием и гордостью буду носить инициалы любимого на своей шее, ну а мама… Надеюсь, мама все-таки меня поймёт. Или, хотя бы, смирится.

Жужжание было уже совсем близко, и я непроизвольно зажмурилась, ожидая контакта иголки с кожей, но этого так и не произошло.

– Ладно, достаточно, – услышала я голос любимого, и открыла глаза.

Гера с невозмутимым видом, принялся убирать свой прибор на место, снял перчатки и закрыл чемодан. Я растерянно наблюдала за его действиями, а потом вопросительно посмотрела на Вову.

– Что все это значит?

– Это значит, что я передумал.

– Почему? – сердце в груди забилось чаще, и я, почему-то, снова сильно разволновалась.

Он ничего не ответил, отвлекшись на Геру, который был намерен уйти, и протянул ему руку для рукопожатия.

– Если снова передумаете, я до утра буду здесь, – любезно сообщил он. – Рад был знакомству, Рая.

– Я тоже, – выдавила из себя вежливую улыбку.

– Спасибо, – коротко поблагодарил его Вова, и проводил до двери, после чего запер её на ключ.

Я настороженно проследила за его движением и снова посмотрела вопросительно.

С непроницаемым выражением лица он медленно приблизился ко мне, остановившись ровно напротив кресла, где я сидела, и, глядя на меня сверху вниз, холодно произнес:

– Ты боишься меня.

Это был не вопрос, а утверждение. Причём озвученное тем его тоном, который не терпит никаких возражений. Но я все же осмелилась возразить.

– Нет. Не боюсь.

– Тогда почему отказала мне сегодня? – с нажимом спросил он.

Я не ожидала этого вопроса, и немного растерялась.

– Потому что… Боюсь боли.

Он покачал головой.

– Это нелогично. Позволить тысячу раз вонзить в свою кожу иглу с краской, оставить на себе пожизненное клеймо – для тебя не составляет проблемы, в то время как от безобидной перспективы получить по заднице, тебя буквально колотит от страха.

Я не могла придумать, что ему возразить, но в то же время, все внутри меня противилось тому, чтобы согласиться с его словами. Неужели я действительно боюсь не боли, а его?! Но ведь я его не боюсь! Я доверяю ему. Правда, доверяю.

– Я просил тебя доверять мне, Рая, – словно прочитав мои мысли, с горечью заявил он. – Без этого ничего не получится.

– Я доверяю! – искренне воскликнула я.

– Нет, – он снова покачал головой. – Ты боишься меня.

– Я боюсь боли! – повторила упрямо.

Дальше спорить он не стал. Взглядом прошёлся по столу, обошёл его вокруг, и выдвинул ящик, принявшись внимательно изучать его содержимое. Спустя несколько мгновений, его взгляд замер, а рука подхватила маленькую прозрачную коробочку, внутри которой находился какой-то небольшой металлический предмет, внешне очень напоминающий прищепку или зажим для бумаги. Одним движением ловко разорвав упаковку, он зачем-то прицепил эту штуку себе на палец. Подвигал им туда-сюда, задумчиво разглядывая. Потом перевёл взгляд на меня и коротко приказал:

– Сними трусы и колготки.

В груди меня ошпарило страхом. Зачем это? Что он задумал?

– Зачем? – выдохнула я.

– Не бойся, – успокоил он. – Без твоего разрешения я ничего не стану делать.

Я сглотнула подступивший к горлу ком, и, поднявшись со стула, спустила колготки вместе с трусиками до колен.

– Сними их совсем.

Мне пришлось стянуть с себя сапоги, чтобы окончательно избавиться от колготок и трусиков. И я осталась стоять перед ним босая, ниже пояса прикрытая только расклешенной юбкой своего платья чуть выше колена.

Боже, и почему меня так трясёт? Ведь он не сделает ничего, если я не захочу… Но мой организм будто отказывался верить в это. От подступающей паники темнело в глазах.

– Сядь, – приказал он, продолжая выполнять странные манипуляции с этой пугающей меня штуковиной. Снял её со своего пальца, что-то там подвигал, покрутил, затем надел обратно.

Я села на стул, сложив руки ладошками на колени, как прилежная школьница. Казалось, если сейчас сведу вместе зубы, они начнут выбивать барабанную дробь.

Он присел на корточки напротив меня, посмотрел в глаза и едва улыбнулся.

– Не бойся, ничего страшного я не собираюсь делать. Дай мне свой пальчик.

Неуверенно протянула ему руку. Он стянул зажим со своего пальца и прицепил его к моему. Оказалось, что изнутри эта штука покрыта мелкими шипами, которые весьма ощутимо впивались в кожу.

– Что ты чувствуешь?

– Немножко больно, – настороженно ответила я.

– Терпимо? – поинтересовался он.

– Да, вполне, – кивнула.

– Не страшно ведь, правда?

Я снова кивнула, теряясь в догадках, что за игру он затеял. Но страх действительно немного отпустил, позволяя мне задышать свободнее.

– Боль – это часть нашей жизни, не нужно априори её бояться. Она может быть разной. Может быть даже приятной.

Я скептически улыбнулась, чувствуя, как ноет и немеет сдавленный зажимом палец.

– Показать тебе приятную боль? – его взгляд потяжелел, а в моей груди снова прокатилась тревожная волна.

Я молчала, не осмеливаясь согласиться, а он выжидающе смотрел на меня, ни на секунду не отводя взгляд.

Приятная боль. Я очень сомневалась, что такая существует, но пока он ведь ещё ни разу не обманул меня. Я понимала, что от моего ответа сейчас зависит будущее наших отношений. Мой ответ станет точкой невозврата. Либо я доверяю ему, и мы пробуем, либо он просто отправит меня домой.

Домой я не хотела. Только не без него.

Мои губы разомкнулись и едва слышно произнесли:

– Покажи…

Его взгляд потяжелел ещё сильнее, на губах появилась лёгкая полуулыбка. Кажется, он был доволен моим ответом. От осознания этого, внутри меня разлилось тепло. Это стало удивительным открытием – я была счастлива просто оттого, что угодила ему.

– Разведи ноги, – приказал он, задирая наверх мою юбку.

Покраснела, кажется, до кончиков волос. Он хочет, чтобы я открыла его взору все самое сокровенное!

Это было тяжело. Даже тяжелее, чем согласиться попробовать приятную боль. Но я уже приняла игру, и пути назад не было. Сделав над собой усилие, развела в стороны коленки.

– Шире, Рая, – потребовал он. – Ещё шире.

И сам надавил на внутренние стороны колен, заставляя меня раскрыться перед ним максимально.

Его взгляд застыл там… губы слегка приоткрылись, а я, не в силах выносить это неистовое смущение, просто закрыла глаза.

– Дай руку.

Он осторожно снял зажим с моего пальца, и я ойкнула, уставившись на розовую вмятину, которую он там оставил. В голову внезапно пришла догадка о том, что он собирается делать, и я непроизвольно дёрнулась на стуле, только он остановил, удерживая разведёнными мои колени, и строго посмотрел в глаза.

– Не дёргайся, – предупредил с тихой угрозой в голосе.

По внутренностям пробежал холодок, и я невольно замерла на месте, подчиняясь. К горлу снова начала подниматься паника, я уже не могла справляться с участившимся дыханием и дрожью в руках, безуспешно уговаривая себя успокоиться. Ничего не выходило, и я резко отвернулась, чувствуя, как в носу щиплет от подступающих слез.

– Посмотри на меня, – тут же потребовал он.

Я не послушалась, и тогда его рука мягко взяла меня за подбородок и развернула к себе, вынуждая посмотреть ему в глаза.

– Не бойся, – почти ласково попросил он. – Если ты не сможешь или не захочешь это терпеть, просто скажи. Договорились?

– Договорились, – тихо ответила я подрагивающими губами.

Он снова перевёл взгляд на мою беззащитную промежность, а я зажмурилась, ожидая чего-то страшного.

Спустя мгновение почувствовала на себе его пальцы и прикосновение прохладного металла, и почти сразу острую давящую боль, которая сначала была незначительной, но с каждой секундой стремительно нарастала.

Я резко выдохнула и посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

Он жадно поймал мой взгляд.

– Что чувствуешь? – спросил, разглядывая мое лицо с таким вниманием, будто хотел прочитать по нему мои мысли.

– Все так… сильно сдавило… и щиплет, – растерянно ответила я.

– Терпимо? – продолжал он смотреть на меня испытующим взглядом.

– Кажется, да…

– Умница, – похвалил он, снова слегка улыбнувшись.

А я снова испытала странное радостное чувство от того, что он остался мною доволен.

– Сведи ноги вместе, – велел он, оправляя вниз мою юбку.

Это было не просто, учитывая обострение ощущений между ног от малейшего моего движения, но я все же сделала это очень осторожно.

Вова тем временем взял мои сапоги и принялся натягивать их прямо на мои голые ноги.

– Что ты делаешь? – растерянно спросила я.

– Пойдём, немного прогуляемся, – вкрадчиво ответил он, поочерёдно застегивая молнии, после чего подал мне руку, помогая встать.

Подъем на ноги дался мне тоже непросто. Внизу все жгло, горело и щипало. В голове носились панические мысли, догадки, куда он меня поведёт в таком виде?!

Каждый шаг давался с трудом.

Он не торопил меня, напротив, галантно поддерживал за руку, пока я переставляла ноги с черепашьей скоростью.

Мы покинули кабинет, и пошли по длинному коридору в сторону противоположной лестницы, по мере приближения к которой до моего слуха стали доноситься приглушённые басы громкой музыки, звучащей непонятно откуда.

Спуск вниз по лестнице был не из лёгких. Скорее даже из-за морального давления и страха, ведь я знала, что эта штука все ещё сжимает меня внизу, но сами болезненные ощущения уже отступили, оставив после себя лишь горячее тепло вперемешку с лёгким и даже… приятным пощипыванием. Но, несмотря на это, каждую ступеньку я все равно преодолевала очень медленно, практически повиснув на крепкой мужской руке, по-прежнему надежно поддерживающей меня.

Спустившись на два пролёта вниз, мы оказались у массивной двухстворчатой двери, за которой нас поджидал самый настоящий ночной клуб, с громкими битами ритмичной музыки, просторным танцполом в центре зала, и уютными лоундж-зонами по кругу.

Здесь было практически пусто, лишь несколько столов были заняты какими-то людьми, которых толком не удавалось разглядеть из-за полумрака и странного тумана, что висел в воздухе.

– Идём, – нетерпеливо потянули меня вперёд.

* * *

Мы подошли к одному из столиков, расположенных ближе остальных к танцполу.

– Присядешь? – учтиво предложил Вова, подводя меня к одному из диванов.

Я попыталась на миллиметр согнуть колени и ахнула от многократно усилившихся обжигающих ощущений в промежности. Умоляюще посмотрела на него и отрицательно покрутила головой.

– Хорошо, – он притянул меня к себе за талию так, что наши лица оказались совсем рядом. – Что ты чувствуешь?

– Там очень горячо, – покраснев, призналась я.

– Больно?

– Чуть-чуть.

– Иди, потанцуй для меня, – шепнул он мне на ухо, и легонько подтолкнул в сторону танцпола.

Я растерялась и покраснела ещё больше. Кажется, это было уже слишком для моей скромной от рождения натуры. До невозможности хотелось отказать ему, но он смотрел на меня так… Что я просто не смогла. Не смогла не оправдать его надежд. И, кажется, сейчас я готова была на всё, чтобы снова угодить ему.

Сделала ещё несколько шагов к центру танцевальной площадки, медленно развернулась к нему лицом. Звучала волнующая, ритмичная композиция, очень красивая и очень… сексуальная. Идеальная музыка для моего танца. Но я стояла и не могла пошевелиться, чувствуя себя очень скованной и зажатой. От мысли, что мои движения под эту чудесную мелодию могут выглядеть неловко и неуклюже, по телу расходились неприятные иголки. До дрожи хотелось двигаться достойно и не разочаровать его.

Закрыла глаза. Представила, что я здесь одна, вокруг никого нет, и никто меня не видит.

Нужно было всего лишь настроиться. Прочувствовать музыку. Пропустить сквозь себя каждый ритм, каждый такт, позволив им завладеть собой и самостоятельно управлять моим телом.

Руки сами собой скользнули вдоль талии и вниз, бёдра плавно качнулись из стороны в сторону, и очень медленно я начала двигаться, подставляя лицо искрящим огням светомузыки… Но тут со мной произошло нечто необычное. Горячие волны вперемешку с болезненным покалыванием стали расходиться по всему телу от каждого, даже самого плавного движения бёдрами, даря при этом мне новые, ни на что не похожие ощущения. Я позволила им полностью захватить себя, отдаваясь во власть сладкой боли и музыки, которые в тот момент стали моей вселенной. Теперь я и правда забыла, что была здесь не одна. Просто танцевала, наслаждалась ритмом, движением, наслаждалась собой. Мои глаза были прикрыты, руки произвольно скользили вдоль туловища, словно лаская его, бёдра плавно раскачивались из стороны в сторону, спина выгибалась дугой от невыносимого жара и огня, что с каждым движением нарастал внутри меня, заполняя собой каждую клеточку моего тела.

Я даже не заметила, как кто-то подошёл ко мне сзади, вторгаясь в мою персональную идиллию, и вздрогнула, когда чьи-то руки обняли меня за талию и прижали к крепкому мужскому телу. Но уже через мгновение я поняла, что это был он, с наслаждением вдыхая его неповторимый роскошный запах. И снова расслабилась, откидываясь спиной ему на грудь, запрокидывая свою голову назад и в сторону, чтобы открыть шею его горячим поцелуям.

– Танцуй, не останавливайся, – приказывает мне низкий хриплый голос, и я не останавливаюсь, продолжаю плавно качать бёдрами в такт потрясающей музыке, которая вновь становится вселенной, но теперь уже для нас двоих.

Теперь уже его руки скользят по моему телу, то лаская, то грубо сжимая его, распаляя огонь от давления внизу ещё много-много сильнее. Мои ноги внезапно становятся очень слабыми, и буквально подгибаются, но сильные руки крепко удерживают меня, не позволяя обмякнуть и упасть.

– Танцуй, – приказывает его голос, и я снова подчиняюсь, сходя с ума от ощущений.

Но ему этого мало, он хочет свести меня с ума окончательно, и его рука ныряет под юбку моего платья, где нет ничего, кроме этой металлической штуки… Его пальцы едва ощутимо прикасаются ко мне, поглаживают вокруг неё, а мои ноги становятся ещё слабее и покрываются миллионами мурашек.

Я запрокидываю голову ему на плечо и громко стону, не боясь быть услышанной, эта музыка, наша вселенная, защищает меня от всего и от всех.

– Не останавливайся, танцуй, маленькая, – напоминает горячий шёпот в ушко, и я продолжаю плавно двигаться на ватных ногах, шумно вдыхая и выдыхая воздух.

Словно сквозь пелену я слышу странный шипящий звук, и в следующее мгновение танцпол заполняется розовым густым дымом, который мгновенно расползается в стороны, создавая вокруг нас непроницаемую завесу, даря нам только наше пространство, укрывающее от посторонних любопытных глаз, которые, впрочем, в эту минуту меня совершенно не тревожат.

Я чувствую, как его пальцы легли на зажим, и слега потянули вниз, в одну секунду вырывая меня из сладкой неги в пучину острой, пронзающей боли. Я вскрикнула и дёрнулась, инстинктивно пытаясь присесть, чтобы защитить себя от неприятных ощущений, но другая его рука по-прежнему крепко удерживает меня, не позволяя этого сделать.

– Танцуй, – его голос над ухом звучит очень строго, – Не останавливайся.

Сделав над собой усилие, с бешено колотящимся сердцем, с очень частым дыханием сквозь приоткрытые губы, я продолжаю двигаться, изнывая от теперь уже очень ярких болезненных ощущений.

Он снова потянул вниз, и я снова закричала, пытаясь согнуться пополам.

– Не сопротивляйся, – его шёпот заставляет взять себя в руки и не поддаваться панике. – Не закрывайся от боли. Позволь себе прочувствовать её, пропусти через себя каждую её грань.

Я снова задышала глубоко и часто, стараясь успокоиться. Он здесь, со мной, рядом. Он не сделает ничего плохого. Я доверяю ему.

Расслабилась, чувствуя, как сильно дрожат мои ноги. И снова плавно задвигалась в танце, позволяя новым, сильным, многогранным ощущениям заполнять себя без остатка.

– Сейчас я сниму его. Будет больно. Не закрывайся. Прочувствуй это, – предупредил он, нежно поглаживая кожу вокруг.

Я едва заметно кивнула, и постаралась максимально расслабиться.

Он очень медленно и осторожно отцепил от меня эту штуку, но, несмотря на это, болезненные ощущения обрушились на меня мощной разрывающей волной, заставляя громко и протяжно застонать. Они были намного интенсивнее всех предыдущих, и я, помня его просьбу, не закрывалась, не боялась, а позволила им овладеть мною. Позволила пройти сквозь себя, заполнить всю без остатка, подчинить и подарить свободу, медленно покидая мое тело, оставляя после себя горько-сладкое послевкусие.

– Танцуй, – напомнил безжалостный голос, и я, словно уже в другой вселенной, продолжила свой танец, чтобы узнать ещё что-то, что-то новое, сильное, мощное, то, о чем раньше никогда и не подозревала.

Металлический предмет безвозвратно исчез, и на его место легли теплые мужские пальцы. Они массировали и ласкали невыносимо болезненное и чувствительное место, даря наслаждение, смешанное с отголосками недавно ушедшей боли.

Наши тела, тесно прижатые друг к другу, продолжали плавно двигаться в такт музыке, а мне очень хотелось присесть, хотелось шире развести ноги, чтобы сильнее почувствовать на себе его пальцы.

От боли уже совсем ничего не осталось, кроме огненного жара, который с каждой секундой нарастал, заполняя низ живота невыносимо сладкой тяжестью. Я снова громко стонала в голос, хватала ртом воздух, и останавливалась, когда ноги сами собой начинали подгибаться.

– Танцуй…

Мой мучитель настойчиво продолжал заставлять меня двигаться, крепко удерживая одной рукой, и агрессивно лаская другой. До тех пор, пока я не почувствовала, как на мои голые ноги брызнула теплая упругая струя, и с громким криком не согнулась пополам от пронзительного удовольствия, забившись в его руках, пропуская сквозь себя невыносимо сладкие конвульсии.

– О, Боже… Боже… Вова… Это так…

– Я знаю, маленькая, – его горячий шёпот сладким ядом растекался по венам. – Знаю…