Текст книги "Бывший. Я больше не твоя"

14. Наши дни

– Вообще-то, я приехал к тебе обсудить другой вопрос, – заявляет Богдан, небрежно забросив папку обратно на заднее сидение. – Это так. Начал с менее сложного.

– И что же ты хотел обсудить? – настороженно интересуюсь я.

Интуиция не подсказывает мне ничего хорошего. Учитывая, что увольнение людей Богдан назвал «менее сложным».

Бывший муж с минуту смотрит в окно, изводя своим молчанием. У меня внутри бурлит нетерпение. И любопытство. Нездоровое. Ведь чувствую, что ничего приятного Тихомиров сейчас не скажет.

Он переводит на меня тяжёлый взгляд, припечатывая им к креслу.

– Хочу выяснить, насколько я тебе противен. Допустим, по десятибалльной шкале, – в конце концов произносит он ледяным голосом. От которого по моим внутренностям пробегает озноб.

А следом накрывает чем-то очень похожим на чувство вины. Не стоило мне тогда говорить Богдану, что едва терплю его…

– Ты мне не противен, Богдан, – ровным голосом сообщаю я, стараясь не показывать своих эмоций. – С чего ты это взял.

– Для меня это вдруг стало очевидно, – отвечает он, – после нашего последнего разговора, когда у тебя спустило колесо.

– Нет, ты меня неправильно понял.

– Тогда объясни, – властно требует бывший муж, но потом вдруг морщится, словно от боли. И его голос смягчается: – На самом деле, последнее, чего я хочу, Кира, это загонять тебя в угол. Когда я покупал «Алькор», мне почему-то даже в голову не приходило, что тебе может настолько сложно даваться общение со мной. То есть, я понимал, конечно, что ты не бросишься мне на шею, но… В общем, просто скажи как есть. Сможешь ты дальше работать со мной или нет?

Строгий взгляд карих глаз снова впивается в меня с маниакальным вниманием, словно хочет проникнуть в черепную коробку и рассмотреть мысли.

– У меня нет выхода, – бесстрастно произношу я. Хотя на самом деле внутри бушует ураган от его слов.

По лицу Богдана на мгновение пробегает тень.

– По десятибалльной шкале, – сухо напоминает он. – Насколько я тебе противен, Кира?

Я прикрываю глаза, откидываясь на спинку автомобильного кресла, и шумно выдыхаю.

Боже. Ноль.

Он не противен мне совершенно, хотя первое время я рьяно пыталась отыскать в себе это чувство. Но его не было и нет.

Меня по-прежнему физически тянет к Богдану, как ни горько это признавать. Он по-прежнему для меня самый желанный и привлекательный в мире мужчина. И то, что он побывал внутри другой женщины… Не вызывает брезгливости. Хотя, казалось бы, должно. Но нет. Всё, что я чувствую, думая об этом – только страшную, сжигающую меня изнутри боль и тоску…

– Ты не противен мне, Богдан. Просто я планировала тебя забыть и начать новую жизнь. Теперь это стало проблематично.

На лице Тихомирова не дëргается ни один мускул. Он снова смотрит вперёд в лобовое стекло, сжимая одной рукой руль. Так крепко, что вены бугрятся на тыльной стороне ладони. Словно собирается ехать прямо сейчас.

– Кого-то себе нашла? – не поворачивая головы, спрашивает он.

Мои губы против воли на миг трогает улыбка. Вот уж не думала, что бывшему мужу удастся меня развеселить.

– Нет, – качаю я головой. И мстительно добавляю: – Но мне этого очень сильно хочется.

– Что ж, перехочется, – отрезает Богдан, снова припечатывая меня своим тяжёлым взглядом.

– Неужели ты мне запретишь? – деланно удивляюсь я, продолжая своё нездоровое веселье.

– Нет. Я просто убью любого, кто к тебе подойдёт, – спокойно заявляет Тихомиров, откидываясь на спинку своего сиденья.

Веселье как-то резко отпускает меня, и на смену ему приходит гнев.

– Ещё одна такая фраза, и мы точно не сработаемся, Богдан, – чеканю я. – Раз уж так вышло, что ты купил «Алькор», а я не хочу увольняться, между нами должны быть сугубо деловые отношения. Никаких разговоров о личном. Никаких намёков на прошлое. Как будто ничего и не было. Только так я согласна сотрудничать. Договорились?

Богдан поворачивается ко мне всем корпусом и пристально смотрит в глаза.

– Как скажешь, – вкрадчиво произносит он.

И мне не нравится это. Не нравится его тон. Реакция на мои слова. Но сама не понимаю почему.

– В таком случае, я пойду, у меня ещё куча дел, – нервно бросаю я, на ощупь находя ручку на двери и потянув её на себя. – Если у тебя больше нет ко мне вопросов. По работе, – выделяю голосом последнее слово.

– Остальные вопросы обсудим в понедельник, – непринуждённо отзывается Богдан. И меня не покидает ощущение, что в последние минуты нашего разговора у него значительно поднялось настроение. Чего нельзя сказать обо мне. – Думаю, в Алмате у нас для этого будет достаточно времени. Увидимся в аэропорту.

– Хорошо. До понедельника, – скомкано прощаюсь я и спешу выбраться из машины.

Быстро шагаю к своему подъезду, не оборачиваясь. Чувствую, как печёт между лопаток, уверенная, что Богдан провожает меня взглядом. От которого хочется скрыться как можно скорее.

Лишь оказавшись по ту сторону подъездной двери, расслабленно выдыхаю.

Куда медленнее дохожу до площадки с лифтами. Жму кнопку вызова и, пока кабина едет вниз, прислоняюсь лбом к прохладной бетонной стене.

Боже…

Кажется, у меня случилось биполярное расстройство, не меньше. Иначе как объяснить то, что я испытываю в данный момент?

Это целый коктейль из эмоций. Боль, смятение, страх, гнев… Но самое ужасное, что среди них затесалось и нечто положительное. Нечто, очень сильно напоминающее радость. Непонятно чем вызванную.

Ведь очевидно, что радоваться в моём положении совершенно нечему.

Но я вдруг улыбаюсь сама себе под нос, как дура. Наверное, просто схожу с ума…

15. Прошлое

– Так что там у вас с Тихомировым, я не поняла? – пытала меня Наташка, пока мы сидели на паре по социологии. Преподаватель Антон Павлович был слегка глуховат, и на его лекциях всегда все свободно болтали. Особенно на задних рядах, куда мы втроём специально уселись сегодня – Еся выздоровела и, наконец, тоже появилась в универе.

– Да пока ничего особенного, просто общаемся, – краснея, призналась я.

– Где вы с ним познакомились вообще? – продолжала допрос Наташка.

– Столкнулись в моём подъезде.

– Обалдеть, – шёпотом прокомментировала Еся, хлопая своими огромными глазами. – И что он там делал, интересно?

– Не знаю, – соврала я, не желая сдавать подругам личные переживания Богдана.

– Так он подкатывает к тебе? – сверлила меня взглядом Наташка. Ну реально как следователь на допросе.

– Я не знаю. Просто в кино пригласил.

– Ты идёшь с ним в кино?! – ахнула она.

– Уже сходили…

– И ты молчала!

Практически всю пару я отвечала на сыплющиеся как из рога изобилия вопросы подруг. Они знатно помучили меня, особенно старалась Наташка.

– Слушай, ну это очень странно, что он подкатывает к тебе, Кир, – в итоге заключила она.

– Почему? – спросила за меня Еська.

– Ну Кира, ты только не обижайся, ты у нас девчонка очень классная, но мы же все знаем, с кем до этого зажигал Тихомиров? В его вкусе, скажем так, цыпочки с понтами. Ему под стать.

Я понимала, о чем Наташа пытается сказать. И верила, что она это не со зла, ведь только настоящий друг выложит всю правду в лицо. Но всё равно стало обидно. Особенно учитывая, что сегодня утром я сделала всё, чтобы не выглядеть простушкой. Почти целый час укладывала волосы феном и круглой расчёской, подкручивая кончики. И ещё час потратила на макияж. Выпросила у мамы её платье, к счастью, у нас с ней один размер. Строгое, приталенное, мама его за бешеные деньги покупала, ещё когда у нашей семьи были лучшие времена. Но даже в таком виде я не дотягивала в глазах подруг до уровня девушки Богдана.

– Может, ему надоели все эти цыпочки с понтами. На самом деле Богдан очень простой и хороший парень, ты просто не знаешь его, – уязвлённо попыталась защититься я.

– Ой не знаю, Кира, мне кажется, что-то тут нечисто, – покачала головой Наташка, будто даже не услышав меня. – Ну с чего вдруг Тихомирову к тебе подкатывать, сама подумай? И прямо в твоём подъезде ни с того ни с сего появился? Что он там забыл?

– Наташ, ну ты скажешь тоже, что тут может быть нечистого? – вступилась за меня Еся. – Может, и правда надоели ему все эти куклы пафосные. А Кирочка у нас милашка. Почему ты думаешь, что она не могла просто так ему понравиться?

– Я не спорю, Кира – милашка. Но она обычная, понимаешь? У нас таких простых симпатичных девчонок, как она, пол-универа, – поделилась своими наблюдениями Наташа. – С чего вдруг Тихомиров позарился именно на неё? Ты только не обижайся, Кир, я просто за тебя переживаю, только поэтому говорю всё это.

– Не надо за меня переживать, ладно? – хмуро пробурчала я, уткнувшись в свой конспект. Хотелось уже прекратить этот разговор как можно скорее. – Сама как-нибудь разберусь.

– Просто ты такая доверчивая у нас, такая наивная, – не унималась подруга. – Тебя же обмануть как нечего делать!

– Хорошо, – отложила я ручку, начиная уже всерьёз злиться. – И как именно Богдан может меня обмануть, у тебя есть предположения?

– Ну, может, он поспорил со своими дружками-мажорами, что соблазнит скромную отличницу? – постучав указательным пальцем себе по губам, выдала она.

– Да ладно… – недоверчиво протянула Еська.

– Он не такой, – отрезала я.

Наташка язвительно хмыкнула.

– Откуда тебе знать? Ты совершенно не разбираешься в мужчинах, дорогая моя. У тебя же ни одного парня даже не было ещё. Богдан – мажор. И друзья у него такие же. Избалованные детки богатых родителей, которым всё дозволено. Ему ничего не стоит обидеть тебя.

– Ты тоже так думаешь? – гневно посмотрела я на Есю, ища поддержки.

– Ну, вообще-то, в словах Наташи есть смысл… – неуверенно промямлила она.

Я окончательно разозлилась.

– Помнится, ещё несколько дней назад вы обе по нему вздыхали и говорили, какой он классный! – возмутилась я громким шёпотом. – А когда Богдан обратил внимание на меня, то сразу вдруг стал в ваших глазах каким-то монстром?

В этот момент прозвенел звонок, и тихий гул в аудитории тут же превратился во всеобщий гвалт.

И Наташка позволила себе сказать уже в полный голос:

– Мы просто переживаем, что он поиграет с тобой и бросит, а ты потом будешь страдать.

– За себя лучше переживайте, – огрызнулась я и, быстро забросив конспект с письменными принадлежностями в сумку, выскочила из-за парты.

Быстро зашагала по ступенькам вниз к выходу из аудитории.

Подруги нагнали меня уже в коридоре.

– Кир, ну ты чего, обиделась, что ли? Ну прости! – тронула меня за плечо Еська.

– Ты просто самая неопытная из нас, мы хотим тебя уберечь, – с другой стороны вцепилась мне в локоть Наташка.

– Девочки, отстаньте, а, – сбросила с себя их руки я, быстро шагая вперёд.

– Мы больше не будем, честно! Да, Наташа? Ну не обижайся, Кир! – заныла Еська, схватив меня за рукав.

Но я уже не слушала её. Потому что в другом конце университетского коридора появилась компания самых крутых на всём потоке парней. Друзей Богдана. Среди которых был и он сам.

Я забыла, как дышать, увидев его. Девчонки мои тоже притихли, поняв, на кого я смотрю.

Тихомиров обернулся, будто почувствовал мой взгляд. Заметив меня, приветливо улыбнулся и помахал рукой. Сказал что-то своим друзьям, отделился от их кучки и двинулся в мою сторону.

Я тоже поспешила отделаться от подружек.

– Девочки, идите без меня, я вас догоню, – бросила им и поспешила к Богдану навстречу.

– Кира, познакомь хоть нас, – прошипела мне в спину Наташка. Но я только отмахнулась от неё.

Я уже не видела и не слышала ничего вокруг, кроме парня моей мечты, шагающего прямиком ко мне.

– Привет, – тепло поздоровался он, когда мы сошлись в центре огромного коридора.

– Привет, – ответила я, тая.

– Классно выглядишь.

– Спасибо, – смутилась я, едва не умирая от счастья.

– Как учеба? – спросил Богдан.

Заправила прядь волос за ухо, стараясь успокоиться и не выглядеть, как влюблённая идиотка.

– Нормально. А у тебя? – Наконец, мне удалось перестать светиться, как ясно солнышко в весенний день.

– У меня тоже. – Богдан же продолжал широко улыбаться, ни капли этого не стесняясь. И идиотом при этом совсем не выглядел. Наоборот, казался мне ещё более роскошным и обаятельным, чем в прежние дни. – Сколько сегодня пар? – непринуждённо спросил он. Будто мы каждый день с ним обмениваемся такой информацией. И в том нет ничего особенного.

– Четыре. Точнее, осталось уже три, – сообщила я, безуспешно стараясь изобразить покер-фэйс.

– У меня тоже. Можно угостить тебя кофе после учёбы?

– Конечно!

– Тогда встретимся после четвёртой пары возле гардероба?

– Договорились.

Он улыбнулся мне ещё раз и пошёл к своим друзьям, которые ждали его поодаль.

Сама не своя от радости, что Богдан пригласил меня на кофе, посмотрела на его компанию и поняла вдруг, что парни все до одного разглядывают меня. Кто-то ухмылялся, а один даже подмигнул. Отчего мне вмиг сделалось не по себе.

Отвернулась и поспешила на следующую пару, невольно вспоминая, как отзывалась о друзьях Богдана Наташка.

Может, и правда, они каким-то образом решили подшутить надо мной?

Да нет. Не может быть. Богдан совершенно не такой парень.

Я чувствовала – он добрый и хороший.

16. Прошлое

Как ни горько было это признавать, Наташка оказалась права насчёт компании Богдана.

Парни и вправду вели себя некрасиво и не воспринимали меня всерьёз в качестве девушки их друга.

То есть, я и сама не знала, могу ли считаться девушкой Богдана. Ведь ничего такого мы с ним ещё не обсуждали. Но переписывались каждый день, гуляли по вечерам, когда у меня не было смен в кафе. А когда они были – Богдан приезжал в «Арлекино» и торчал там до тех пор, пока я не собиралась домой, чтобы обязательно подвезти меня.

Сегодня он впервые предупредил, что не сможет приехать, потому что обещал присутствовать на каком-то мероприятии с родителями. Но сказал, что его водитель приедет и отвезёт меня домой после смены. Только я наотрез отказалась. Это было слишком неловко. Я пообещала Богдану, что доберусь на такси.

Его внимание и забота порой смущали, но вместе с тем всё сильнее завоёвывали моё сердце. Всю неделю я то и дело без причины улыбалась, витая в облаках. Даже мама заметила, что с её прагматичной дочерью происходят какие-то странные метаморфозы.

В компании парней, завалившихся в кафе в конце моей смены, я не сразу признала друзей Богдана.

Они вели себя развязно и нагло. В нашем семейном «Арлекино» подобные гости случались редко, и я старалась не нарываться.

Стиснув зубы, терпела нахальные взгляды и ухмылки.

Но когда в очередной раз приблизилась к их столику, неся заказ, услышала такое, отчего любое терпение лопнуло бы, как мыльный пузырь.

– Так я не понял, Богдан её уже трахнул или ещё нет? – спросил один из них.

– Да нет, вроде обрабатывает ещё, – ответил другой.

Меня словно кипятком ошпарило. Чуть не уронила поднос.

До меня вдруг мгновенно дошло, где я видела этих парней. И испытала сильнейшее чувство досады от своей невнимательности. Ну как я могла их не узнать!

Руки задрожали, в груди невыносимо запекло. Я надеялась только на одно, что речь идёт о каком-то другом Богдане. Не о моём.

Но в следующее мгновение эти надежды разлетелись вдребезги.

– Писец. Тихомиров не перестаёт удивлять. Что он нашёл в этой облезлой официантке? Ни сисек, ни жопы.

– Да ну ты брось, вполне себе горячая тëлочка, хоть и худенькая. Я бы тоже ей вдул, ну так, ради разнообразия.

Сомнений не осталось, что они говорили обо мне. Такого унижения я не испытывала ещё никогда в жизни.

Медленно развернулась, так и не донеся заказ до нужного стола, и пошла в обратную сторону.

– Маш, – позвала приглушённым голосом свою напарницу, остановившись в проходе. – Будь другом, отнеси это за первый столик. Мне что-то нехорошо.

– Давай, конечно, – сунув мобильный терминал в карман фартука, подхватила у меня поднос Маша.

Я вымученно ей улыбнулась в знак благодарности и рванула в сторону туалета.

Он был у нас общий, с коридором из раковин и тремя закрывающимися на замок глухими кабинками. Заперевшись в одной из них, я опустила крышку унитаза и села на неё сверху, как на стул, позорно разревевшись.

Что они там несли? Богдан обрабатывает меня и хочет… вдуть для разнообразия? Облезлой официантке…

Моё сердце отказывалось верить, что всё это правда. А разум твердил обратное. Наташка, опять же, как в воду глядела…

Слёзы душили меня до боли в горле.

Не представляла, как снова выйду в зал. Все вокруг поймут, что я ревела. Потому что кожа моего лица имела такое ужасное свойство – от малейшего расстройства густо краснеть. А от слёз ещё и опухать.

Нужно было успокоиться, но я не знала как.

И лишь молилась, чтобы эти мажоры поскорее ушли.

Не представляла, как теперь посмотрю Богдану в глаза. А что если он тоже относится ко мне, как его друзья? Ведь Богдан, выходит, обсуждает меня с ними? Раз они в курсе, что у нас пока ещё ничего не было.

Неужели он им сообщит, когда будет?

О господи, это какой-то кошмар…

Не знаю, каким чудом мне удалось успокоиться. Перевела едва ли не рулон туалетной бумаги, вытирая слёзы и высмаркиваясь.

В кабинку кто-то тактично постучал.

– Кир, ты тут? Мы тебя потеряли. С тобой всё в порядке?

Испугавшись в первое мгновение, я с облегчением выдохнула, поняв, что это Маша.

– Всё в порядке, мне уже лучше, – гнусавым голосом отозвалась я.

Хотя это была полная ложь. Слёзы, может, и высохли, но в груди продолжало невыносимо болеть.

– Ну хорошо, тогда давай возвращайся в зал скорее. Там твой ухажëр пришёл.

Если ещё минуту назад я думала, что хуже не бывает, то сейчас поняла, как сильно ошибалась. Теперь мне окончательно перехотелось куда-либо отсюда выходить.

Жаль, что в туалете не было окна, а то я бы с удовольствием выбралась через него на улицу. И сбежала бы домой.

Дождавшись, пока Маша уйдёт, я выглянула из кабинки и, убедившись, что в туалете больше никого нет, подошла к зеркалу.

Оттуда на меня смотрело заплаканное чудовище с размазанной тушью и алыми пятнами на щеках.

Я открыла кран, как следует умылась и влажными ладонями пригладила волосы.

Делать было нечего, пришлось вернуться в зал.

Выйдя туда, сразу увидела Богдана.

Он стоял напротив столика своих друзей, опираясь на него руками. И рассказывал им что-то очень весёлое – парни периодически взрывались хохотом.

17. Прошлое

Я смотрела на Богдана, и сердце обволакивало льдом. Ещё никогда в жизни я не испытывала таких эмоций.

Интересно, над чем они так весело хохочут? Что такого смешного рассказывает Богдан своим друзьям? Может, про то, какая я наивная дура и как легко ведусь на его уловки?

С досадой сжала зубы.

Зачем только он пришёл сегодня, говорил же, что у него дела…

Мечтая превратиться в невидимку, постаралась незаметно прошмыгнуть на кухню. Но Богдан, будто почувствовав, почти сразу вскинул взгляд, и скрыться мне не удалось.

Что-то сказав своим друзьям и оттолкнувшись руками от стола, он распрямился и неотвратимо двинулся в мою сторону.

Я застыла на месте как вкопанная, сцепив руки перед собой в замок. Так сильно, что ломило пальцы.

– Привет, – приблизился Богдан и мягко улыбнулся мне. Совсем как раньше. Той самой улыбкой, от которой меня снизу доверху затапливало теплом. А теперь эта улыбка ранила. Неужели она всегда была фальшивкой?

– Привет, – выдавила я из себя. – Ты же говорил, что сегодня не сможешь приехать.

– Планы изменились, – задумчиво ответил Богдан, разглядывая моё лицо. И вдруг нахмурился: – Ты что, плакала?

– Нет, – не моргнув глазом соврала я.

– Глаза красные.

– Помогала на кухне лук резать.

Я могла бы собой гордиться – не каждый умеет так ловко лгать с невозмутимым лицом. Только мне было не до радости.

– Точно всё в порядке? – недоверчиво прищурился Богдан.

– В полном. Извини, мне надо работать.

Я развернулась и, пока он пребывал в замешательстве от моего нетипичного поведения, быстро сбежала на кухню.

– Маш, – поймала свою коллегу, вошедшую следом, за рукав. – Я всё-таки плохо себя чувствую. Если уйду пораньше, справишься без меня?

– Да конечно, Кир, какие вопросы. Езжай домой.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я напарницу, легонько сжав её плечо.

– Отдыхай и выздоравливай, – похлопала сверху по моей ладони Маша.

Помещение со шкафчиками для персонала было смежным с кухней и недоступным для гостей. Здесь я чувствовала себя в безопасности.

Быстро переоделась и вызвала такси.

Выбраться из кафе была задача посложнее. Сначала мне предстояло как-то незаметно пройти через зал.

Да, я собиралась трусливо сбежать.

Не знаю, что конкретно меня пугало. Наверное, я боялась, что эти мажоры начнут уже в присутствии Богдана неуважительно разговаривать со мной. А вдруг он меня не защитит? Это станет просто концом света.

Выглянула в зал: Богдан вернулся к своим друзьям и снова с ними о чём-то болтал. Только уже сидя за столиком.

Дождалась, пока он отвернётся, и быстрым шагом двинулась через зал, накинув на голову капюшон куртки.

Когда выбежала на улицу, такси как раз подъехало.

Я села в машину и захлопнула дверцу.

Водитель уточнил адрес и, словно услышав мои мысленные поторапливания, сразу же тронулся с места.

А я откинулась на спинку сидения и снова тихонько захлюпала носом.

Казалось бы, чего ревела, дура? Никто не умер, ничего ужасного не произошло.

Подумаешь, кучка каких-то придурков пошло высказывались обо мне. Это, в сущности, меня даже не касается. Наоборот, говорит только об их убогом интеллекте. А если Богдан такой же, как его дружки, значит, он тоже примитивный, пустой и дешёвый. Совсем не тот, кем казался.

И чего расстраиваться? Надо радоваться, что я узнала об этом сейчас, а не когда уже стало бы слишком поздно.

Но несмотря на все доводы рассудка, мне всё равно было плохо. Ещё никогда в жизни у меня не возникало таких неприятных ситуаций.

Я всё ещё ревела, когда такси подъехало к моему дому.

– Спасибо большое. Доброй ночи, – поблагодарила я водителя и вышла из машины.

Но не успела сделать несколько шагов, как сзади подъехал ещё один автомобиль.

Почти сразу же раздался щелчок открываемой двери, и меня окликнул Богдан.

– Кира!

Я обернулась, поспешно вытирая слёзы. Богдан выглядел растерянным и, даже не закрыв за собой дверь автомобиля, поспешил ко мне.

– Кира, что случилось? – взволнованно спросил он.

– Всё нормально, – глухо ответила я.

Хорошо, что на улице было темно, и Богдан не мог как следует разглядеть моё опухшее от слёз лицо.

– Почему ты уехала? – с наездом спросил он. Такой тон задел меня и разозлил. Неужели Богдан решил, будто я уже что-то ему должна?

– Отпросилась пораньше, а что? – вскинула я брови.

– Почему не сказала?

– Не хотела тебе мешать. Ты так увлечённо общался со своими друзьями.

– Кир, ты что? Я приехал туда не к друзьям, а к тебе! – воскликнул он так обескуражено, что на минуту я даже поверила. Но потом приказала себе не быть такой наивной.

– А они что там делали? – Я сложила руки крест-накрест на груди.

– Я понятия не имею, если честно.

Богдан врал. Даже если он и правда сначала не знал, но потом столько времени провёл с ними, весело болтая о чём-то, неужели не спросил, зачем они притащились в «Арлекино»? Я в это не верила.

– Тогда скажи мне, пожалуйста, что ты нашёл в облезлой официантке? – дрогнувшим голосом поинтересовалась я, едва сдерживаясь, чтобы в очередной раз позорно не разреветься.

– Что?

– Что ты нашёл в облезлой официантке?

– Это ты о себе, что ли, так говоришь?

– Ну это не я. Это твои друзья меня такой считают. Но не все. Один сказал, что я горячая тёлочка, и он бы мне тоже вдул для разнообразия. Наверное, после того, как ты меня «обработаешь».

Богдан изменился в лице. Его глаза испуганно округлились.

– Они что, говорили всё это прямо при тебе?

И в этот момент я поняла, что подловила его. Моя самая отвратительная догадка оказалась верна. Похоже, Богдан действительно обсуждал меня со своими гадкими друзьями. Вот только не ожидал, что я об этом узнаю.

– Нет, я случайно услышала их разговор, – бесцветным голосом ответила я.

Богдан на мгновение прикрыл глаза и отрывисто произнёс:

– Кир, слушай, они несли чушь. Всё не так.

– Тогда откуда они знают, что у нас ещё ничего не было?

– Кира, я ничего такого им не говорил!

– Богдан, прости, но я тебе не верю. Пожалуйста, я тебя прошу, не подходи ко мне больше никогда в университете, не приходи в «Арлекино». Я буду тебе очень признательна, если попросишь своих друзей тоже туда не приходить, иначе мне придётся искать себе другую работу, – скороговоркой выпалила я.

Богдан стоял с каменным лицом.

Я развернулась и пошла в подъезд, чувствуя, как в груди всё горит огнём.

Против воли ждала, как дура, что он остановит меня. Попытается убедить, что я не права. Но этого не случилось.

Я тихо поднялась по лестнице и выглянула в окно на лестничной площадке, увидев, как отъезжает машина Богдана.

На душе было так горько… До тошноты. Казалось, это конец света.

Поднялась на свой этаж и тихонько открыла дверь.

Сестрёнка уже спала, а мама, как обычно, ждала меня со смены. Пила чай и читала книгу на кухне.

– Ты сегодня рано, – зевнув, поднялась она со стула, чтобы поцеловать меня. И, рассмотрев мои опухшие от слёз глаза, ожидаемо разволновалась: – Что случилось, Кира?

– Всё в порядке, мам, – устало отмахнулась я.

– На тебе же лица нет! Тебя кто-то обидел?

– Нет, мам. Просто я разочаровалась в Богдане.

– Ох, девочка моя… – Мама сочувственно вздохнула и крепко меня обняла. Из-за чего я снова едва не разревелась.

– Что у вас произошло, Кир? Давай-ка рассказывай, я сейчас налью тебе чай.

Я даже представить не могла, как рассказать маме причину нашей ссоры. Было очень стыдно говорить о таком. Но и обманывать её я очень не любила.

– Мамуль, давай завтра? Я очень устала, – в итоге решила я оттянуть этот момент.

– Ну хорошо, доченька, – нехотя согласилась мама.

– Я пойду лягу, если ты не против.

– Конечно, Кира. Иди.

Наскоро умывшись, я переоделась в пижаму и отправилась в кровать. Но уснуть, конечно, не смогла. Ворочалась с боку на бок, глотая слёзы.

К чёрту этих парней. Не встречалась никогда ни с кем, и не надо было начинать. От них одни страдания. Уж лучше одной.

Что за бессердечные существа этот мужской пол?

Как они могут так поступать с живыми людьми, будто у тех нет чувств?

Взять хотя бы моего отца…

Под подушкой тихо тренькнул входящим сообщением мой телефон, и я вмиг забыла всё, о чём размышляла секунду назад. Сердце сжалось от захлестнувших чувств.

Богдан каждый день желал мне спокойной ночи с тех пор, как мы сходили с ним в кино. Чаще всего это случалось, когда я уже лежала в постели, как сейчас. Отсюда у меня и появилась эта привычка – класть телефон под подушку.

Но сегодня… Неужели он всё-таки решил мне написать?

Затаив дыхание, посмотрела на экран. И меня бросило в жар.

Действительно, пришло сообщение от Богдана. Только на этот раз не пожелание спокойной ночи. А всего два слова:

«Не спишь?»

По-хорошему, мне бы следовало проигнорировать его сообщение. И вообще, бросить номер в чёрный список.

Но…

Но я была всего лишь по уши влюблëнной девчонкой.

«Нет», – напечатала непослушными пальцами.

Ответ пришёл незамедлительно:

«Можешь выйти в подъезд на пять минут? Я у твоей двери».