Текст книги "@ Актер. Часть 2"

@ Актер
Часть 2
Юлия Ковалькова

Юлия Ковалькова

@ Актёр. Часть 2

АННОТАЦИЯ

© Юлия Ковалькова, 2023

ISBN 978-5-0050-7216-0 (т. 2)

ISBN 978-5-0050-0370-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Почти 10 лет Интерпол шел по следу международных охотников за бриллиантами, но не смог найти их главаря.

10 лет назад Андрей Исаев стал сотрудником Интерпола, Алекс Ресль – одним из наиболее перспективных актёров театра и кино, а высокопоставленный российский чиновник чуть не потерял дочь, которая сходила с ума из-за актера.

Что связывает эти события?

Казалось бы, ничего. Но Интерпол по-прежнему ищет главаря, Андрей будет вынужден ввязаться за друга в бой, а девушка просто исчезнет.

ЧАСТЬ III. Действие

Слепая страсть говорит: «Полюби меня, иначе тебе будет плохо».

Настоящая любовь говорит: «Полюби меня, иначе мне будет плохо».

Из социальных сетей

ГЛАВА 1

@ Москва, Теплый Стан. Тем же днем и ранним утром следующего дня.

Поездка до Теплого Стана закончилась тем, что, кое о чем вспомнив, Исаев достал мобильный, расположился на сидении так, чтобы закрыть дисплей от Домбровского, и принялся быстро печатать сообщение: «Привет. Не волнуйся, я со всем разберусь. Завтра попробую вытащить А. Позвонить тебе пока не могу, но завтра обязательно постараюсь». Смс-ку он отправил Алисе, мысленно пожелал девчонке терпения и повернулся к бывшему шефу:

– Максим Валентинович, – тот вопросительно изогнул бровь, провожая взглядом мобильник, который Андрей, чуть изогнувшись, как раз убирал в карман джинсов, – а вы не могли бы на пару минут избавиться от машин сопровождения и остановиться во-он у того строения?

Домбровский посмотрел туда, куда указывал ему Андрей. Оказалось, Исаев имел в виду многоэтажное, престижного вида здание, над входом в которое красным неоном сияла надпись: «ТЦ «Лейпциг».

– Ты хочешь, чтобы мы остановились у торгового центра? – на всякий случай уточнил Максим Валентинович.

– На парковке у этого центра, – поправил Андрей.

Домбровский помолчал, затем нажал на кнопку на ручке машины, чем слегка сдвинул звуконепроницаемый экран вниз:

– Кость, остановись на стоянке у «Лейпцига». Олег, сопровождающим позвони и скажи, чтобы они ненадолго нас отпустили.

Водитель кивнул:

– Сделаю.

Одинцов вместо ответа мертвой хваткой вцепился в передатчик, закрепленный на ухе.

Пока подчиненные занимались тем, что выполняли его распоряжения, Домбровский тем же нажатием кнопки вернул экран в исходное положение и откинулся на спинку сидения. Слегка прищурившись, он посмотрел на жилые дома, расположенные метрах в пятидесяти от ТЦ, на кафе с полосатыми зонтиками, под которыми сидели, разговаривали и смеялись люди; оценил хорошо просматриваемый периметр парковки и несколько входов и выходов из магазина, расположение которых позволяло легко затеряться в толпе. На ум Домбровскому пришло, что в конце семидесятых неподалеку отсюда, кажется, на улице Варги находился сверхсекретный институт при КГБ СССР – и генерал-полковник язвительно поднял бровь:

– Играем в шпионов?

«Нет, всего лишь простая предосторожность», – про себя отрезал Исаев.

– Да нет, хочу продукты домой купить, – вслух не без иронии отозвался Андрей.

Водитель, который, слава Богу, не слышал их, завел «Мерседес» на стоянку.

– Замечательно, – между тем хмыкнул Домбровский. – Идея с продуктовым мне очень понравилась. Особенно если ты собрался с ЭТИМ туда.

Андрей обернулся. Бывший начальник указывал подбородком на офисный «дипломат», который с момента их встречи у «Марриотта» лежал справа от него на сидении.

Здесь надо бы кое-что пояснить. Чемоданчик, о котором говорил Максим Валентинович, был с виду обычным, компактным, размером примерно 40х20. Вот только его внутренности далеко выходили за рамки «традиционного офисного». В «дипломате», оснащенном устройством для открытия «под принуждением», активация которого приводила к мгновенному уничтожению содержимого, лежал паспорт на имя сотрудника дипломатической службы Дмитрия Никитина (но с вклеенной туда фотографией Исаева), банковская карта на имя Андрея, пара пачек еврокупюр, токен, то есть специальный USB-носитель с криптографическим алгоритмом для защищенного входа в систему Интерпола – ну и до кучи подписанный Домбровским контракт с охранным предприятием «Альфа», где он фигурировал как заказчик услуг по розыску Елизаветы Домбровской.

Все это бывший шеф почти дословно перечислил Андрею, продолжая едко глядеть на него.

– Максим Валентинович, вы бы сюда еще «Самсонит» на колесиках привезли. Так и вижу, как я бегаю с ним по улицам, – «добавил» ему Исаев.

– Да иди ты! – и Домбровский обиженно отвернулся к окну. Помолчав, он покусал губы и начал: – Вот смотрю я на тебя, Исаев, и никак понять не могу. Вроде бы взрослый ты мужик…

«Ага. Но только „мужики“ лес в тайге валят».

– … и оперативник ты хороший, и выглядишь правильно, и работу свою делаешь более, чем прилично…

«Ого! Прямо бонус за бонусом. Хотя… а это вы к чему?»

– … но вот что твое чувство юмора, что твоё окружение… – и Домбровский пожал плечами. – Интересно, как тебя с этим чехом твоим девушки-то терпят?

– А они нас не терпят. Они нас любят.

Домбровский дернулся, как от удара, смерил долгим взглядом Исаева. Но Андрей продолжал безмятежно смотреть на него, хотя в уголках его губ промелькнула улыбка.

– Пошел к черту, – разозлился Домбровский. – Все, забирай свою сумку и топай отсюда! – Он даже махнул рукой, но адресовал свой взмах почему-то в сторону близлежащих домов, очевидно, решив, что Андрею туда. – Да, – спохватился Максим Валентинович, когда Андрей, оставив «дипломат» пока лежать на сидении, взялся за ручку двери, – мы теперь когда с тобой на связь выйдем?

Исаев прикинул свой утренний график передвижения и предложил:

– Давайте я вам завтра в первой половине дня наберу?

Домбровский кивнул. И тут стали происходить весьма любопытные вещи.

Открыв дверь, Исаев буквально вытек из «Мерседеса», и Домбровский с удивлением увидел, как его бывший оперативник развинченной или, лучше сказать, развязанной походкой отправился к багажнику. Как, развернувшись на пятке, Андрей окинул взглядом нарядную витрину «Лейпцига», проверяя, не крутятся ли рядом излишне любопытные люди. Как, убедившись, что «пока на границе все тихо», Исаев подошел к багажнику и быстро, почти неуловимым движением стукнул костяшками пальцев по его крышке. Как собственный водитель Домбровского, который все это время наблюдал за Андреем в боковое зеркало, нажал на кнопку на приборной доске, и крышка багажника поехала вверх. Как Исаев, выдернув из багажника свою сумку, захлопнул его и тем же прогулочным шагом вернулся к задней двери.

А дальше все стало еще интересней. Открыв дверь, его стройный бывший служащий так наклонился над сидением, что ухитрился своим не самым крупным телом заблокировать проем двери, вытащил из «дипломата» банковскую карту, переложил ее в задний карман джинсов и сунул в сумку файл с открыткой Алекса. После чего Андрей застегнул сумку и поднял глаза:

– Ну все, пока. Да, и большое спасибо, Максим Валентинович, что вы меня подвезли.

– Не за что. Ты, главное, все деньги с карты сразу не просади. Мы тебе все-таки не «Газпром», а приличное МВД, – неожиданно для себя усмехнулся Домбровский.

– Хорошо, завтра возьму плацкарт. Для дипломата как раз самое то, – отозвался Исаев.

– Андрюха, а Андрюха… не доводи до греха, – и бывший шеф, который уже начал входить во вкус пикировки с Андреем, покачал головой.

Тем временем самого Андрея так и подмывало ответить Домбровскому, что, чем состязаться с ним в остроумии, тот бы лучше выпустил Алекса из СИЗО. Но поскольку это все равно ни к чему бы не привело, Исаев просто сказал:

– Хорошо, – закрыл дверь, махнул водителю, типа, увози шефа, нырнул в проем, образованный стеклянными раздвижными дверями «Лейпцига», и растворился в ТЦ.

«Молодец. И все сделал правильно. Но главное, чтобы, отвлекшись на карточку, он пропустил основной «багаж…» – Домбровский вздохнул, прикрыл глаза и снова погрузился в невеселые мысли о дочери.

Между тем Андрей уже шагал по переходам торгового центра. Слежку за собой он пока что не видел, но понимал, что за ним будут следить. И этим в ближайшие дни, если не часы, займутся люди Домбровского, или грека, или и те, и другие. Но если у Никаса Мило, как говорилось выше, было почти звериное чутье на опасность, Андрею о ней рассказывали чистая логика и интуиция, которую кто-то бы счел паранойей. Но мнение «кого-то» Исаева не интересовало. Ему нужно было избавиться от навязанного ему «багажа» и связанных с этих проблем.

Дойдя до вестибюля, Андрей первым делом занял очередь к банкомату. Дождавшись, когда женщина, стоявшая перед ним, снимет нужную сумму, суетливо несколько пересчитает ее и отойдет, Андрей отправил карту в приемник и снял с карточки все. Сумма наличных оказалась приличной, но не заоблачной. Ровно столько Исаев получал за месяц работы в «Альфе». Наличные вместе с уже ненужной картой он переправил в сумку и направился к лестнице, расположенной справа от вестибюля. Спустившись вниз, он толкнул тяжелую неприметную дверь с табличкой: «0 этаж». Дверь вела в цокольное помещение торгового центра, где находился неизвестный посетителям «Лейпцига» платный гараж. Поздоровавшись с охранником (двадцатитрехлетний бывший стажер «Альфы», которого Исаев пристроил сюда в тот день, когда Фадеев убрал этого юношу из компании, посчитав, что толка от парня не будет), Андрей поинтересовался, как у того дела.

– Спасибо, все нормально, – охранник искренне улыбнулся ему и тихо добавил: – И ТАМ все как обычно.

– Ира приходила, «японку» или «немца» брала?

– Нет, второй день здесь не появлялась.

«Слава богу», – Исаев мысленно выдохнул. Самойлова гоняла по трассам, как та еще Спиди-гонщица. Не прощаясь с охранником («Еще увидимся»), Андрей кивнул ему, прошел вперед еще пару метров, после чего свернул за угол и очутился у отсека парковки, завешенного темной пленкой. Отогнув угол пластика, Исаев поднырнул под него и оказался в квадрате, где стояли его «японец» – мощный байк «Кавасаки», обтекаемыми формами похожий на серебряную акулу, и «немец» – туристический мотоцикл премиум-класса, произведенный концерном «БМВ». Слева от «немца» скромно приткнулся еще один «Кавасаки», но красного цвета. Этот байк принадлежал Ире. Но при всей любви к этой женщине Андрея сейчас интересовал не ее байк, и не его «Кавасаки», а «БМВ» с его вместительными боковыми багажными отделениями. Убедившись, что камера наблюдения, как обещал охранник, по-прежнему повернута в сторону «японки» Иры, Андрей опустил на пол сумку, присел на корточки и начал работать.

Покопавшись в недрах сумки, он извлек брелок от «БМВ», который привык носить с собой так же, как некоторые люди постоянно носят с собой таблетки от головной боли. Сняв мотоцикл с сигнализации, Андрей вытащил из его багажного отсека черный брезентовый рюкзак. Рюкзак он пристроил на пол рядом с сумкой. Затем, не доставая из сумки «дипломат», Исаев открыл его и переложил в рюкзак паспорт, токен, файл с открыткой Алекса и еврокупюры. После этого Андрей бросил в «дипломат» банковскую карту, закрыл чемоданчик и переправил его прямо в сумке в освободившейся багажный отсек «БМВ».

Исаев предполагал, что в чемодане или банковской карточке мог быть установлен «жучок» прослушки или же чип слежения, изготовленный умельцами Интерпола или МВД. Но если Макс Валентинович, который как-то уж очень ловко завернул разговор о девушках, которые «терпят их с Алексом», наверняка знал об Ире и о том, где она жила, то «маячки» Интерпола могли привести людей грека прямиком в ее квартиру. Но с охраной своих женщин – Иры, младшей сестры и матери – он сам как-нибудь разберется (на что, кстати сказать, и пойдут деньги Домбровского), а пока Андрей избавился от ненужного риска, просто-напросто прикрепив «дипломат» и его содержимое к мотоциклу, чем и обеспечил «глухоту» и неподвижность возможных чипов слежения.

Что касается паспорта на имя сотрудника дипломатической службы РФ Дмитрия Никитина, то ему еще предстояло сыграть свою роль. К тому же, диппаспорт был нужен Исаеву для пересечения воздушной границы и без досмотрового прохода через «зеленый» коридор.

Выполнив то, что задумал, Андрей поставил «немца» на сигнализацию, которую ему доработали специалисты «Альфы», и мысленно пожелал здоровья тем, кто полезет ее вскрывать. После изменений, которые были в нее внесены, его «бумер» вопил так, что мог в два счета поставить на уши не только посетителей «Лейпцига», но и весь штат охранной гвардии торгового центра. Затем Андрей поднял рюкзак, вынырнул из-под пленки и вернулся к «своему» охраннику. Тот, поглядывая по сторонам, довел его до служебной лестницы, открыл ему дверь и выпустил на улицу, параллельную той, откуда Исаев входил в ТЦ.

Отойдя от «Лейпцига» метров на двадцать, Андрей достал мобильный, набрал Фадееву и, извинившись, что не перезвонил ему раньше, кратко обрисовал ему ситуацию. Прослушки Исаев не опасался. Во-первых, кто бы и что бы ни думал, но получить официальное разрешение на прослушивание телефонных переговоров граждан страны не так просто, как кажется. Во-вторых, несанкционированный «жучок» – это все-таки чип, а не незаметная глазу наклейка. И чтобы поставить его, нужно КАСАНИЕ. Но любые прикосновения к своему сотовому и одежде Андрей исключил. А от «жучка», если тот был в его сумке, Исаев избавился, сменив ее на рюкзак, который держал в байке.

– И в общем, ты отправишься в Прагу один, – дослушав Андрея, заключил дядя Саша.

– Да. А еще я сегодня переведу вам деньги. Обеспечите охрану моих?

– И так понятно, что обеспечу. Жаль, конечно, что ты едешь туда один, – Фадеев вздохнул, – но если что, позвонишь мне. И вот что, крестник, давай-ка я все-таки сделаю тебе бронь на Прагу из Внуково?

– Хорошо. Спасибо, дядь Саш.

– Не за что. Себя береги. – Фадеев повесил трубку.

«Вот и всё на сегодня», – подумал Андрей.

Теперь его ничего не держало: ни обязательства перед Конторой и Интерполом, которые с этого дня становились его потенциальными противниками. Ни чувство долга перед Домбровским, который так ловко и беспринципно навязал ему поиски своей дочери. И хотя в глубине души Исаева по-прежнему сидел страх за Алекса, Андрей знал, что тот хотя бы избавлен от компании рецидивистов, повернутых на тюремном насилии. Просто Исаев уже видел в действии нравы этой тюрьмы и хорошо понимал, за что миловидный чех мог вломить кому-то из бывших сокамерников. Но завтра Андрей будет в Праге и постарается сделать то, что обещал Элисон. Плюс он попробует все-таки разобраться с этим странным рисунком креста в дневнике Лизы. А пока Андрей набрал службу «Яндекс-такси» и через пару минут уже ехал туда, где всегда было его сердце.

В Теплом Стане есть много хороших улиц с интересной историей, как есть и уютные скверы с симпатичными белыми двенадцатиэтажками, к одной из которых сейчас как раз подъезжал Андрей. Раздумывая о своем («Снова цветы не купил… А завтра нужно снова уезжать от НЕЕ…»), Андрей машинально следил в боковое зеркало за машинами, которые шли за его такси. Но ни одна из них не держалась постоянно в его кильватере. Автомобили перестраивались, сворачивали на прилегающие к дороге улицы или просто его обгоняли. Тем не менее, Исаев попросил водителя остановиться метров за сто до нужного ему дома. Рассчитавшись, он выбрался из машины, постоял, делая вид, что поправляет на плече рюкзак, подождал, пока желтый «Яндекс-мобиль» тронется и отъедет, и только потом направился к дому, утопленному в зелени тополей и кипенно-белой сирени.

Дом окружал забор из традиционного металлического евроштакетника. Андрей отпер калитку, поздоровался с болтающими о какой-то нужной медицинской справке старушками (те сидели на лавке перед подъездом, как воробьи на жердочке), заслужил их благосклонный кивок и даже шепот одной из бабулек, украдкой брошенный ему в спину:

– Это к Иринке. Это этот ее, который то ли компутерами занимается, то ли в «Евросети» работает.

Это была еще одна из легенд его жизни. И она очень веселила Самойлову.

Дверь подъезда, почтовые ящики и четыре ступени до лифта. Но все это стало неважным, когда лифт довез его до нужного этажа и, громыхнув на прощание дверьми, выпустил его на площадку. Дверь ее квартиры была первой слева. Он позвонил. Шагов Иры он не услышал, но она открыла так быстро, будто, ожидая его, последние двадцать минут дефилировала под дверью.

Андрей вдохнул в легкие запах ее квартиры: старинное дерево, пчелиный воск, кофе и ее мягкий парфюм. Она стояла перед ним в любимом домашнем платье. Заколка из черной резинки, пропущенной в гнезда большой красной пуговицы. Он оперся локтем о косяк двери:

– Привет, Красная Шапочка. Ждала?

– Андрюш, а мне как ответить, чтобы тебя не обидеть? – Самойлова слегка склонила голову набок, и ее пепельный хвост послушно лег на грудь, приоткрытую вырезом платья.

Он чуть наклонился, разглядывая ее фантастические глаза. Тепло… Эмоции и волнение («Опоздал на полчаса… и ведь мог вообще не приехать!») – и искренняя, отчаянная радость, что вот он здесь. Что он стоит перед ней. Что он жив, цел и здоров и сегодня уже не уйдет. Он улыбнулся и понял, что только теперь он счастлив.

Сидя на заднем сидении «Мерседеса» Домбровский окликнул помощника:

– Олег, – тот развернулся к нему, – посмотри, GPS-трекер работает?

– Работает, но… – вид у Одинцова был бледным.

Максим Валентинович вопросительно вскинул бровь («Сюрпризы?») и протянул руку. Помощник торопливо вручил ему устройство, похожее на планшетник, и тихо добавил:

– А еще он все деньги с банковской карты снял.

Домбровский хмыкнул и увеличил изображение на «планшетнике». Пару секунд Максим Валентинович рассматривал замершую на дисплее зеленую точку. Точка «сидела» ровно в центре периметра ТЦ «Лейпциг».

– И так последние пятнадцать минут, – еще тише прокомментировал Одинцов.

Водитель Домбровского, покосившись на шефа, спрятал улыбку.

– Максим Валентинович, а, может, вернуться и ребят из сопровождения в «Лейпциг» отправить? – между тем предложил Одинцов. – Судя по всему, там подземный гараж.

– Не надо. – Домбровский поджал губы. «Я его знаю: если он понял, что к чему, он нам точно сюрприз там оставил!» – Олег, а ты не помнишь, у Исаева какая машина?

– Не помню, но сейчас посмотрю в базе.

– Мотоцикл, – вмешался водитель. – Андрюха месяц назад продал машину и купил себе байк. «Кавасаки». Между прочим, шикарная вещь! Входит в пятерку мощнейших.

– Да? – Одинцов восхищенно округлил глаза и поправил очки.

– Спасибо, Костя, – иронично кивнул Домбровский, – но ты бы лучше следил за дорогой.

Водитель вздохнул и, надев на лицо выражение «А я что? Я ничего», бросил взгляд в боковое зеркало. Шеф порой был просто невыносим.

– И… что теперь делать? – Одинцов, забыв о водителе, во все глаза смотрел на начальство.

– Да ничего. Погоди, не гони. – Генерал-полковник отложил на сидение «планшетник» и задумчиво постучал пальцем по подбородку.

«Исаев, конечно, поганец, но поганец умный и хитрый. Догадался, что за ним будут следить. И даже не постеснялся это продемонстрировать, обнулив карту. Хотя можно было, конечно, нанести метку слежения и на еврокупюры, но… Но и это ни к чему бы не привело. Мари как-то мне говорила, что в подобных случаях Исаев всегда действует так: меняет евро в обменнике на рубли, рубли переводит себе на счет, а с него уже конвертирует их обратно в валюту. И бегай потом по всему городу, ищи помеченные купюры! Но, – тут Домбровский сузил глаза, – главное, чтобы Исаев при всех своих талантах не догадался, что главный „багаж“ был не в банковской карте. И что это не „маячок“, а…»

Максим Валентинович поднял голову:

– Олег, наушники дай!

Одинцов тут же вручил ему «пуговицу». Домбровский вставил ее в ухо, подсоединил наушник к «планшетнику», набрал закрытый код доступа, который не знал даже его помощник, и нажал на записи кнопку проигрывателя. Минут пять он терпеливо слушал звуки шагов Исаева и голоса людей, мимо которых Андрей, видимо, проходил по «Лейпцигу». Затем раздались шелест выдаваемых банкоматом купюр, шорох «молнии» и опять звуки шагов. Хлопнула дверь, и наконец на записи появились два голоса. Один точно принадлежал Исаеву, а вот другой, высокий, мужской… какому-то неизвестному типу.

– Привет, как дела? – Это Исаев.

– Спасибо, все нормально, – это другой. И уже шепотом: – И там все как обычно.

«Вашу мать, казаки-разбойники! Где это „там“?» – потерял терпение Максим Валентинович.

И снова Андрей:

– Ира приходила, «японку» или «немца» брала?

«Ну, кто такая Ира, я знаю», – Домбровский машинально кивнул. Мари успела ввести его в курс того, на ком собирался жениться Исаев. «Это деловая, взрослая женщина. Работает аналитиком в одном известном международном агентстве. Кстати, внешне Самойлова очень привлекательна». Но приплетать к своей игре чью-то женщину, и уж тем более давить на Андрея через нее, Домбровский не собирался.

И снова голос другого мужчины:

– Нет, второй день здесь не появлялась.

И – всё. Всё, абсолютно, если не считать шелеста «молнии», пиканья сигнализации и глухого щелчка.

Всё.

«Ну ты не зараза, Андрюха, а?» – Домбровский не столько разозлился, сколько расстроился. Вообще-то он ожидал, что Андрей вместе с «дипломатом» доберется до любой удобной ему для звонка точки и наберет кому-то – кому, он, возможно, доверял и кому он расскажет то, что не сказал ему. А оказалось: ноль, труба. Ничего. Пшик.

И все опять вернулось к фразе Исаева, которую генерал-полковник уже слышал сегодня:

– Максим Валентинович, я буду работать один.

Один – то есть без Вас…

«Впрочем, есть еще один вариант», – и Домбровский вытащил «пуговицу» из уха:

– Олег?

– Да?

– Отключай трекер с карты. И прослушку с «дипломата» снимай. Но отследи все звонки и визиты к некоему Александру Реслю. Это подследственный, чех. Сейчас он сидит в «Панкраце». Я тебе телефон одного человека в их СИЗО дам. И если кто-то попробует позвонить этому Реслю или попросится к нему на свидание, немедленно мне доложи. Единственное, обойди вниманием визиты в «Панкрац» представителей нашей дипслужбы. Мне конфликты на уровне МИД не нужны.

«Андрей не дурак. И в рамках легенды он явится в „Панкрац“ как Никитин».

– Есть! – с готовностью кивнул Одинцов, но чувствовал он себя ошарашенно. Его с утра мучил вопрос: «Это чем же таким занимается Максим Валентинович?»

***

Андрей и Ира начали целоваться еще на пороге квартиры.

«Кольцо!»

– Ир, подожди, я тебе кое-что привез, – Андрей нехотя отстранился.

– Потом, – и женские теплые руки обвили его шею. – Почему ты опять опоздал? – и Ира на секунду вплотную прижалось к нему. Он почувствовал ее легкий вдох у себя на груди.

– Я тебе обещаю, это было в последний раз, – он услышал свой севший голос. Но в бархатных модуляциях его тона Самойлова уловила ту дразнящую хрипотцу, словно он медленно провел губами по самым чувствительным точкам ее кожи.

Впрочем так реагировали на Исаева многие женщины из его окружения. И при этом никто из них не мог точно сказать, почему они сочли его привлекательным. Этот мужчина никогда не стремился брать крепости силой, не пытался стать самым ярким персонажем на вечеринке. Андрей в принципе не входил в круг тех мужчин, которым вслед обернется любая. Но так оставалось ровно до тех пор, пока он не начинал смеяться и говорить. И только тогда они понимали, насколько притягательны в мужчине уверенность в себе, гибкий ум, юмор и тот удивительный позитивный заряд, когда женщина ощущает себя влюбленной и счастливой.

– Ир, обещаю, – между тем еще тише повторил Андрей.

– Врешь! – в ее поцелуе появились ноты томления. Желание накрыло быстро, внезапно.

И все же… Отстранившись, Андрей быстро выпутался из куртки и слегка подтолкнул женщину в сторону ванной. Ира поняла, отступила. Пока он мыл руки с дороги, она завела локти назад и прижалась спиной к двери. Подняв глаза, Андрей увидел в зеркале, как она запрокинула голову и прикрыла глаза, пытаясь справиться с учащенным дыханием. В это мгновение он подумал о том, что мог бы смотреть на нее часами. Черт, да он любовался бы ей даже если она сейчас просто послала его с этими его вечными опозданиями, с его постоянными командировками (сколько их было за последнее время?) и желанием все и всегда решать самому. Впрочем, сеанс самобичевания, который порой накатывал на Исаева, закончился в тот момент, когда Ира обернулась к нему, и он поймал ее взгляд в зеркальном отражении.

Живой. Ищущий только его. Ярко-синий, каким небо бывает только в июне. Взгляд женщины, понимающей его до конца и любящей его преданно, глубоко и отчаянно.

Сообразив, что Андрей замер, заметив, КАК она глядит на него, Ира смутилась, тут же сделала вид, что поправляет волосы, оторвалась от двери и неимоверно ровным голосом предложила:

– Андрей, пойдем ужинать?

Он оценил это ее «Андрей» вместо ее «Андрюша», как обратил внимание на аромат, который, похоже, давно уже как витал по квартире. Фантастический запах свежеиспеченного хлеба и мяса с итальянскими травами. Он сглотнул комок, вставший в горле. Но думал Андрей сейчас о другом: о том, что Ира, как и большинство известных ему людей, боялась, что кто-то узнает о ней больше, чем она стремилась показывать. И что кто-то заметит то, что всегда видел в ней он: ее хрупкость, душевную мягкость. Ее совершенно не женский ум и чисто женскую беззащитность.

Он позвал ее:

– Ир…

Самойлова повернулась к нему. Заметив, что он так и стоит у раковины, вытирая кисти рук полотенцем, она уже настойчивее кивнула в сторону кухни:

– Пойдем!

Но приглашение осталось повисшим в воздухе.

Бросив на бортик раковины полотенце, Андрей развернулся, в пару шагов убил расстояние между ними и, обхватив ее затылок, заставил ее буквально лечь головой ему на ладонь. Не отнимая глаз от ее расширившихся зрачков, он распутал завязки на полочках ее платья, развел их в стороны и, накрыв рукой ее обнаженную грудь, поймал ее губы своими. Его рот брал жадно и властно, пальцы – мягко и бережно. Этот контраст сводил с ума, и она застонала. И все же, не желая показывать ему больше, чем хотела, Самойлова мгновенно запустила ногти в его напрягшийся бицепс и провела ими по его руке так, что у него перехватило дыхание, а по спине пробежали мурашки. Но он уже ее прочитал. За это она впилась ему в рот, показывая ему свою власть над ним. Женский судорожный вздох, когда его губы дразняще коснулись шеи и плавно поехали вниз. Провоцирующие касания, уже более интимная ласка, когда все открыто, и его обманчиво-тихий шепот.

Шепот нежности. Шепот страсти. Шепот контроля.

– Где ты хочешь?

Она вскинула голову, пытаясь собрать расфокусированный взгляд:

– Я… мне все равно.

– Ну раз так… – Андрей на секунду присел, и она вскрикнула от неожиданности, когда он подхватил ее и, чувствуя бешеный ритм ее сердца, понес ее в комнату.

Темные занавески и белая воздушная тюль. Еще не расстеленная постель. Его хриплый шепот, его подначка, и ее тихий смех и дразнящий укус в плечо:

– Андрей, отпусти меня!

– Обязательно.

Но вместо этого он уложил ее на спину. В два счета, как фокусник, стянув с нее платье, он приподнял ее бедра. Полоска кружевного белья скользнула вниз по ее тонким щиколоткам. Он провел ладонью по внутренней стороне ее бедра, и она, потерявшись в своих ощущениях, поджала пальчики на ногах.

«Такая красивая…»

Выпрямившись, не сводя с нее потемневших глаз, Андрей завел руку назад и потянул через голову свитер. Следом звякнула пряжка ремня. Матрас прогнулся под тяжестью его тела, когда он опустился рядом с ней.

– Знаешь, чего я боюсь? – он прикоснулся губами к ее плечу.

– Нет. Скажи? – Ира пропустила между пальцами пряди его русых волос.

– Того, что однажды ты меня не дождешься.

Вместо ответа она приподнялась на локте и, зажмурившись, потерлась щекой о его скулу, затем слегка толкнула его ладонью в грудь. Он понял, скатился с нее и прислонился лопатками к изголовью кровати. Наклонившись, она поцеловала его трепетно, яростно и напористо, и ее волосы рассыпались у него по груди. И опустилась на него, но сделала это так резко и быстро, что он поймал ее болезненный вздох. Она тут же закусила губу.

Они были вместе пока так мало, что она просто не успела привыкнуть к их близости.

– Ир? – Андрей затаил дыхание. Но Самойлова, покачав головой, уже начала двигаться. Ее тихие вдохи, все так же упрямо закушенная губа и выровнявшееся дыхание. Он поднял руки, дотронулся до ее шеи и плеч, лаская их нежными любящими прикосновениями. И снова зажглось тепло в ее синих глазах. Его ладони, скользящие по изгибам ее коленей. Оттенки страсти и наслаждения. Уже общая влага. Она изогнулась над ним, запрокинула голову. Но слишком долго и бережно он ее изучал, чтобы понять: ей не хватит.

– Ира.

Но она снова покачала головой. Андрей не стал спорить – с ней это было попросту бесполезно. Он попытался перехватить и поймать ее руки, которыми она упиралась ему в плечи и грудь. Наконец, он переплел с ней пальцы. Шепотом говоря ей о том, как ему с ней хорошо и какая она нежная и податливая, он помог ей найти нужный темп и ритм. Теперь, когда она двигалась волнообразно и плавно, он, отпустив ее кисти, поглаживал ее грудь и шелковистые бедра. Тепло обволакивало. Она издала протяжный стон, и ее дыхание сбилось. И он, крепко обхватив ладонями ее талию, дал ей вобрать себя до конца, сжать его и, выгнувшись, вскрикнуть. Не позволяя ей выскользнуть, он перекатился с ней так, чтобы она оказалась под ним, обнял ладонями ее голову, мечущуюся по подушке, и поймал ее взгляд:

– Я люблю тебя, слышишь?

Наклонившись, он прильнул к ее рту, в пару по-настоящему сильных движений догнал ее, украл у нее новый протяжный крик и, простонав, уткнулся лбом в ее влажное плечо, растворяясь в собственных ощущениях.

– О боже, – через пару секунд выдохнула она.

– Спасибо, – Андрей перевел дыхание и усмехнулся. Самойлова на мгновение замерла. Но, сообразив, что он имеет в виду, шутливо стукнула его по плечу. В ответ он цапнул ее за палец. Разглядывая его лицо, она медленно провела подушечкой указательного по линии его губ.

«Мальчишка с мужским характером», – Ира украдкой вздохнула. Даже снизу ее Андрей ухитрялся быть сверху.

Тем временем Исаев поймал ее руку и, поглядывая на нее, прикоснулся губами к ее тонким костяшкам. Ира поерзала, устраиваясь под ним поудобнее:

– Так, ну и что у тебя сегодня произошло?

– Ты насчет того, что я опоздал? – Исаев впервые жутко смутился. Он отпустил ее и даже скатился с нее: – Слушай, ну честно, прости.