Текст книги "Возвращаться – плохая примета. Том 2"

Глава 10

Адепт «Чужой крови»

Адепт, с отрядом южных наемников стуча зубами, добрался до лесного убежища. Несколько упавших во время бури деревьев срослись, образуя широкий настил. Этими живыми стропилами воспользовались разбойники, скрывающиеся в глуши. Нарезали пласты дерна и уложили на деревья, срубив часть веток. С трех сторон набили двойные ряды жердей, засыпали промежуток землей и жили себе припеваючи.

Отыскать полуземлянку и вблизи было непросто. Адепт кривил высокомерную гримасу, жалко стуча зубами. Проводник, встреченный у опушки, помог магу спешиться. Последние несколько верст он нарочно протащил гостей по глубокому болотистому оврагу.

Южане и вовсе посинели от ноябрьских ветров и рвались к очагу и горячему взвару. Внутри землянки болталось около десятка разбойников. Мужчины добротной, но неопрятной одежде, увешанные оружием они балагурили, сидя у огня, попивали медовый взвар и развлекались, кто как умел.

Один метал нож в подвешенную на стене мишень, другой что – то плел из кожаных ремешков, третий тискал молоденькую девушку с потухшими полубезумными глазами.

В деревянной клети у входа сидело несколько больших черных псов.

Адепт вместе с наемниками и проводником внесли оживление в коллектив. Метатель ножей развернулся к выходу с ножом наизготовку. Плетельщик выхватил нож их сапога. А любитель молоденьких девочек оттолкнул бедняжку едва не в огонь и сдернул со стены лук.

– Спокойно, парни, свои, – усмехнулся проводник.

– Вечно ты Сыч без сигнала идешь. Вот привечу разок стрелой в глаз, мало не покажется.

– Да что ты сегодня сердитый такой, – зубоскалил Сыч, – или с девкой жаль расставаться?

– А чего это? – Удивился лучник.

– Да вот господин адепт прибыл с приказом, девок всех отпустить. Видать пропажа нашлась, – хмыкнул проводник, присаживаясь к камельку.

Лучник хмуро посмотрел на прибывших:

– Что еще за приказ?

– Приказ командиру «лесных братьев» от Наблюдателя. – Коротко ответствовал адепт пытаясь согреться.

– Покажи, – буркнул лучник.

– Приказ командиру, – внятно, как маленькому ребенку повторил адепт.

– А я по-твоему кто? – возмутился стрелок.

– Хм, ну держи, в случае чего – я не ответчик.

У посланий Наблюдателя была милая особенность взрываться, попадая не в те руки. Хмурый лучник спокойно взял свиток, сломал печать и прочитал написанное. Адепт поглядывал на него слегка изумленно. Он думал, что послание в итоге придется читать ему, но командир быстро пробежал глазами четкие строчки и опустил свиток. Постоял, подумал, а потом заржал.

– Ха, Наблюдатель велел тебе сопроводить этих соплюх до ближайшей деревни и выдать им по золотому на дорогу. – Лучник уже сгибался пополам от смеха, разбойники вторили своему командиру.

– А что такого? – Удивился адепт.

– Пойдем, покажу тебе наших гостий, – поманил его за собою лучник. Откинутая им девушка так и лежала на полу боясь пошевелиться.

Адепт встал с корточек стряхивая с одежды капли оттаявшей измороси и последовал за командиром в дальний угол землянки. Там, под самым выворотнем лежала на полу задубевшая шкура. Сдвинув ее лучник, кивнул адепту приглашая полюбоваться и, тот засветил маленький огненный шарик.

В яме копошилось нечто, трудно было разобрать, что это. Лишь иногда белела в тусклом свете нога или рука, а запах был, как от мертвеца пролежавшего полгода в могиле.

– Здесь вся дюжина.

– Дюжина?

– Ну остальные не вынесли нашего гостеприимства, – заржал командир, и его поддержали остальные разбойники.

Адепту впервые стало страшно. Он пошел за магами «Чужой крови» потому что ему обещали невиданную силу и власть. Ему, сыну дорожного мастера и поденщицы очень хотелось силы и власти.

Слабенький дар, который у него обнаружился, не годился для великих свершений. Так, микстуру магией приправить, боль заглушить, шариком костер разжечь. Метался парень, не желая ворочать камни как отец, и попал к опытному вербовщику расписавшему пацану все прелести жизни наемника.

Выдохнув сквозь зубы, адепт махнул рукой своим людям. Южане нехотя приблизились, но увидев это месиво, нехорошо окаменели лицами. Южные женщины считались домашними и забитыми, но на деле были очень лелеемы и хранимы.

Рождение девочки отмечали торжественнее, чем рождение сына. Может потому что девочек рождалось значительно меньше, чем мальчиков. А может, потому что не всякая миниатюрная красавица переживала первые роды.

В яме же копошились совсем юные девушки, почти девочки, напоминавшие сложением южанок. Сдерживая рвотный позыв, адепт начал отдавать распоряжения:

– Достаньте их всех. Несите воду, полотно на повязки. Ты – ткнул он пальцем в проводника, – неси мою суму с седла.

Разбойники, недовольно кривясь, смотрели, как незваный гость распоряжается, но молчали – неисполнение приказа Наблюдателя было чревато. Лишь один, попытался возразить:

– Да че с ними возиться? Скинуть к ним псов, да прикопать всех скопом…

Адепт круто развернулся к говорящему, и прошипел:

– Не заткнешься – самого прикопаю! И Наблюдателю доложу, что ты его приказ выполнить отказался!

Болтун отшатнулся и спрятался за спинами товарищей, а адепт с южанами вновь вернулся к зловонной яме.

Один из наемников лег на край и начал по одному поднимать грязные, истерзанные тела. На некоторых виднелись ожоги, на некоторых резаные раны и, все без исключения были избиты. Едва первая худенькая блондинка оказалась на полу, адепт принялся смывать с нее грязь и кровь, попутно осматривая повреждения. Его сил не хватит вылечить всех и сразу, нужно хотя бы поддержать в них жизнь.

– Как вы их кормите?

– Никак, – буркнул командир, – еще харчи на них переводить.

– Варите бульон, – негромко сказал адепт, – если после получения приказа хоть одна умрет, вашему гнезду конец.

Недовольный лучник высвистал повара и что-то ему приказал. Парень не стал отвлекаться на ерунду: рядом лежали еще девушки и, всем нужно была помощь.

Поняв, что нужно делать остальные наемники принялись ему помогать – срезали вшивые, вонючие тряпки с тощих тел. Обмывали. Поили водой. Запас воды быстро кончился, и ехидный проводник поспешил к роднику с ведром.

Сначала адепт еще пытался уберечь от грязи и крови свою одежду и лицо, но потом махнул рукой и продолжил не отвлекаясь.

Глубокой ночью девушки умытые, перевязанные и напоенные бульоном спали вповалку на звериных шкурах. Наемники дремали рядом вполглаза. Каждый выбрал себе девушку и присматривал за ней. Адепту достались две – первая худенькая блондинка и девушка, лежащая у костра. Малышка все время плакала о своей собачке, но у Санрина не было сил идти еще и к собачьей клетке. Поэтому он утянул голову девушки к себе на колени и ласково поглаживал ее грязные спутанные волосы, дожидаясь утра.

* * *

Наблюдатель вновь стоял у окна в своем кабинете на окраине столицы. Операция, для которой его забросили в этот мир, провалена. Кто мог предполагать, что магический элемент, ради которого его правительство пробило тонкий план и забросило агента храниться не в сокровищнице и не в глубине земли, а в сердцах? В крови жителей населяющих эту страну.

Его дела закончены, осталось зачистить концы.

Стылая изморозь серебрила дорогу, луна поднималась над лесом. Полюбовавшись видом, он вынул из ящика стола большой кошель, с золотыми монетами, написал несколько слов и вложил внутрь. Через несколько минут невысокий, но крепкий конек понес гонца в сторону одинокой деревушки на опушке Большого леса.

* * *

Утром лучше не стало. Девушки, державшиеся в яме из последних сил, с приходом помощи ухнули в забытье. У многих началась лихорадка. Ехать верхом с лежачими больными не представлялось возможным, а между тем разбойники все недовольнее поглядывали на стихийно образованный лазарет.

Подумав, адепт отозвал в сторонку проводника:

– Десять золотых лично тебе, если проводишь моего человека кратчайшим путем к большой деревне, где можно раздобыть волокуши и лошадей в найм.

Сыч, долго не раздумывая кивнул и пошел отпрашиваться у командира. Тот нехотя отпустил проводника.

Адепт выбрал самого опытного из Южан, и не приказал, а попросил – привести лошадей, чтобы спасти девушек. Ждать придется долго, но больше сделать ничего нельзя.

День тянулся бесконечно, девушки не лежали неподвижно подобно младенцам, они плакали, метались в бреду, пытались убежать. Каждый час, подкопив немного сил, адепт лечил одну из девушек, настолько насколько хватало способностей.

Южане кротко обслуживали своих подопечных и не забывали кормить измученного мага. Несмотря на щедрые куски мяса и горячие лепешки руки его тряслись, щеки ввалились, под глазами залегли глубокие тени. Когда накопленных сил не хватало, он тратил силы тела, сжигая жир.

И все же когда солнце хорошо осветило землянку через волоковое оконце, он нашел в себе силы подойти к собачьей клетке и горько расхохотался. Он прекрасно помнил описание беглецов, которое раздавал Наблюдатель: высокая фигуристая девушка с крупной черной дворнягой.

В клетке действительно была пара крупных черных псов, но были и просто темные дворовые собаки, и даже пара мелких «звоночков» неизвестно за что удостоившихся такой чести. Собаки выглядели лучше, чем их хозяйки – им иногда кидали кости и смотрели на драки.

Один из грязно – серых «звоночков» вдруг прижался к жердям и жалобно заскулил. Адепт почему-то сразу понял, что именно этот песик нужен его подопечной и, приоткрыв клетку, выпустил его. И верно, собачонка кинулась к лежащим девушкам и ввинтилась под руку хозяйки. Вздрагивающая во сне темноволосая худышка, нащупав собачонку успокоилась и свернулась калачиком. Вскоре ее дыхание стало ровнее и адепт с облегчением отметил, что жар у девушки спал.

Еще сутки провели они в аду из стонов, ругани и злобных взглядов. Разбойники уже не шипели, открыто ругались. Один даже пнул, походя лежащую ближе к нему девушку, за что и получил нож в ногу от сидящего невдалеке южанина. И быть бы сваре и поножовщине, но адепт успел метнуть в очаг огненный шарик и напомнить всем присутствующим в резких выражениях, что он сам лично всех испепелит, если кто-нибудь разбудит больных!

К следующему полудню послышался лошадиный топот и крики людей. Совершенно потерявшийся адепт попытался выйти из землянки через стену. Один из молчаливых южан помог ему выйти в дверь, приподняв шкуру.

К лесному убежищу пробирались десятка полтора низеньких крестьянских лошадок груженых овчиной, одеялами и кое-какой одеждой. На передней лошади сидел проводник, на последней – южанин.

Спешившись, он стал тут же показывать соратникам, где что лежит, что бы каждый мог позаботиться о своей девушке. Еще через час все больные, закутанные словно большие тюки, лежали на конских крупах.

Адепт передал командиру разбойников кошелек с деньгами для «лесных братьев» и несколько мешков провизии закупленной взамен съеденного отрядом у разбойников.

– В расчете? – уточнил он.

– В расчете, – бросил лучник, нехорошо скалясь.

Впрочем, Санрину было уже все равно. Развернувшись, он поехал во главе каравана по оставленному следу. К утру следовало добраться до жилья.

Руимасолариэсс

Верховная Хранительница Династии засиделась в своем кабинете за полночь. Вообще день был спокойным. Вчерашнее покушение на Врана уже расследовали – как оказалось это подсуетился сам канцлер. Опасаясь за благополучие сынка решил устранить неизвестно как вернувшегося с того света герцога, пока он не принял земли под свою руку.

Попутно вскрылось несколько махинаций с государственными землями, проданными нужным людям как пустоши и бросовые земли. Прикрыли и мелкую контору по найму работников для темных делишек.

Парнишка – конюх получил награду и лекаря. Родственник канцлера – штрафы и ссылку на отдаленный остров в Северном море. Кроме камней и чаек там был только дом смотрителя маяка и землянка для приезжих с материка. Каждый кусок хлеба доставлялся по морю. Животных на острове не водилось, зато можно было ловить рыбу и наслаждаться одиночеством.

Хранительница уже собиралась идти спать, когда в дверь тихонько постучали. «Сигналки» не сработали, значит, кто-то «свой». На пороге стоял младший принц.

– Добрый вечер, госпожа Хранительница, можно войти?

– Входите принц, – зевнула Хранительница, намекая на позднее время и неофициальность визита.

– Я не задержу вас, госпожа. Завтра герцог эт Верис и баронесса эт Солариэсс отправляются в поместье герцога. Возможно, утром я не смогу их увидеть, а к вам баронесса наверняка зайдет попрощаться. Передайте ей пожалуйста вот это. – На стол Хранительницы лег сверток в красивой бумаге. – А это мой подарок герцогу. – Рядом лег сверток в плотной ткани похожей на парусину.

Ульсоритас раскланялся и вышел, пожелав Травнице спокойной ночи.

Вздохнув, достойная дама посмотрела на свертки, в магическом зрении они оба слегка светились. Принц не пожалел времени и сил выбирая подарки для кузена и Маргариты. Но как ни крути ситуацию, пора спать, ночь не бесконечна.

Едва Хранительница подошла к панели, за которой пряталась дверь в спальню, как в дверь опять постучали. И «сигналки» опять смолчали. Покачав головой, Травница распахнула дверь и уткнулась лицом в огромный букет оранжерейных цветов. За букетом скрывался старший принц.

– Это мне, Ваше Высочество? – Скептически подняла бровь Хранительница.

– Конечно, госпожа Верховная Хранительница! Это маленькая компенсация за ваши усилия. – Травница так и стояла, скорчив скептическую гримасу, не пытаясь взять цветы. – Я прошу вас передать от меня скромные подарки герцогу эт Верису и баронессе эт Солариэсс. – В другой руке принц держал два красиво упакованных свертка – один был перевязан, синей лентой, другой белой.

Хранительница склонила голову в издевательском верноподданническом поклоне и положила свертки на стол, рядом с предыдущими. Принц увидел их и посмотрел чуть, склонив голову. Потом положил цветы на ближайший стул, поцеловал достойной даме на прощание руку и вышел.

Глава 11

Северное море

В далеком Северном море пена вздымается над носом корабля. Крепкие руки гребцов сжимают весла, оплетенные кожаными ремнями. Длинные светлые волосы собраны в хвосты и косы, просмоленная палуба качается под ногами.

Между сидений на толстых морских плащах спит смена гребцов. Один из них вздрагивает во сне и шепчет женское имя. Никого этим здесь не удивишь. Проводящие в море несколько месяцев подряд мужчины с нежностью вспоминают даже самых ворчливых жен. Странность только в том, что это не северное имя, что, впрочем, тоже не редкость, и друзья не мешают уставшему товарищу видеть во сне любимую.

Маргарита

Солнце, наконец, выбралось из-за темного леса, я зевала и куталась в дорожный плащ с капюшоном и пелериной. Рядом зябла Ситтариэ. Вокруг двуколки скакали охранники, сзади тянулись телеги обоза.

Выехали мы еще затемно, и теперь ужасно хотелось размять ноги, выпить горячего и навестить тот уголок земли, куда не зарастет народная тропа. Но знатной даме полагается терпеть и ждать пока его светлость изволит объявить привал. К счастью Вран тоже решил, что глоток горячего нам не помешает и когда впереди показался трактир, махнул рукой, обозначая стоянку.

Переглянувшись, мы с Ситтариэ поспешно раскутались из тяжелой полости и, не дожидаясь охраны выбрались из повозки. Ноги задрожали, голова пошла кругом, Тари рядом тоже неуверенно переминалась. Два дюжих гвардейца личной охраны подхватили нас под руки и проводили в красноватое тепло трактира.

Знатной даме полагалась комната для отдыха, то есть для умывания и туалета, хорошо, что еще ширма была! Я быстренько воспользовалась вычурным керамическим изделием, пока Ситтариэ требовала нам горячий чай, пирожки и печеные яблоки. Потом я с наслаждением погрела озябшие руки в тазу с теплой водой, скинула часть одежды и села за маленький столик – выпить чаю. Не успели мы с Тари сделать по глотку, как раздался стук в дверь и к нам вошел Вран в сопровождении охраны.

– Леди, вы позволите, к вам присоединится? Свободных комнат больше нет, а гвардейцам тоже хочется согреться и выпить горячего.

– Конечно, господа, мы будем рады вашему обществу, – любезно чирикнула я, заглядывая в такие темные, обведенные кругами глаза.

Вран отводил взгляд. Потом вышел распорядиться о чайном наборе. Сесть в комнатке было некуда, мы с Тари заняли стулья. Господа гвардейцы, извинившись, уселись на кровать.

Мне пришлось вспомнить уроки чайного этикета – принесли поднос с чайником, коробочки с приправами, блюдце с лимоном и сливки. В следующий заход хозяин лично притащил чашки.

Я наполняла чашки чаем, уточняя у охраны их вкусы, а Ситтариэ раскладывала на блюдца пирожки. Последняя чашка предназначалась Врану. Я аккуратно сделал все так, как он любил – кусок сахара, на него ложечкой выдавить лимон, потом налить черный крепкий чай, не разбавляя кипятком. Аккуратно завершив все операции, я поставила чашку на край стола, испугалась, что уроню. Вран взял, коротко кивнул. В несколько глотков осушил чашку, подхватил с блюдца пирожок и вышел:

– Прослежу за солдатами, – буркнул он удаляясь.

Я расстроилась, но виду постаралась не показать. Гвардейцы же смотрели командиру в след с недоумением – отряд следовал со своими командирами, зачем мешать людям отдыхать?

Я поняла, что мужчин нужно отвлечь. И принялась болтать, втягивая их в беседу о предстоящих праздниках, балах и наградах. Гвардейцы оттаяли. В обществе милых женщин они бывали частенько, но долгая дорога и горячий чай развязали языки – им захотелось продлить минуты отдыха.

– Герцог эт Верис удивительно заботливый владетель. – Сказал один из них – высокий красивый блондин.

– Неужели его болезнь так опасна, госпожа баронесса, что вам приходится сопровождать герцога в такую погоду? – поинтересовался другой, жгучий брюнет, постреливая в меня глазками.

Ага, любопытство не порок, но большое свинство! Сейчас я вам туману напущу!

– Его Светлость долгое время был в отлучке и подхватил там необычную болезнь. Внешне она почти не проявляется, но когда нападает, травнику приходится быть при нем неотлучно. Да еще эти покушения…

– Как же вы решились миледи на такую опасную поездку? – Поинтересовался третий – полноватый, лысеющий, но вполне ловкий и подвижный мужчина.

– Мои владения граничат с землями герцога, а управляющий давно просит моего присутствия для решения некоторых важных вопросов. – Изобразила я хлопотливую хозяйку. Потом закатила глаза и томно вздохнула: – Кроме того, кто же решиться отказать в маленькой просьбе Их Высочествам?

Я растерянно пожала плечами с видом полного недоумения, дождалась сдержанного фырканья в чашки и кокетливо опустила ресницы.

Гвардейцы понятливо закивали. И все же в их лицах проскользнуло сомнение – ну не может старая дева просто так тащится поздней осенью в холод и грязь в поместье, которое и до весны не развалится.

Я чуть не зашипела, как сердитая кошка, ну почему меня все время записывают в любовницы? То к принцам, то к герцогу? Вокруг них десятки красавиц – молодых, стройных, воспитанных! Я же порой не знаю, как обратиться к человеку. Одеваюсь скромно, украшений почти не ношу. За ручку ни с кем не хожу! И все равно, упорно пытаются сосватать мне хоть кого-нибудь! Делать людям больше нечего!

Вскоре за окном пропел рог – сигнал к сбору. Гвардейцы откланялись, а мы с Ситтариэ еще раз прогулявшись за ширмочку «на дорожку» и прихватив остатки пирожков, вышли во двор. Отряд уже построился. Нас тут же закинули в двуколку и караван потащился по застывшей грязи.

Смотреть было не на что – лес и лес вокруг. На закуску лошадиные крупы и серые мундиры. Кстати Вран выбрал мне дорожную одежду тех же стальных оттенков, что бы я растворялась в толпе? Ситтариэ напротив, была одета ярко, впрочем, ей это шло. Девушка расцвела, повышение статуса и уверенность в завтрашнем дне послужили лучшими украшениями.

Поняв, что трястись нам еще долго я решила поупражняться с Благословением. Конечно, Вран ощутит эманации, но ничего сложного делать не буду, просто попытаюсь научиться использовать этот дар аккуратно.

Для начала я закрыла глаза и сосредоточилась. Ситтариэ сидящая рядом вся лучилась любопытством и интересом к тому самому блондину – гвардейцу, который гарцевал неподалеку.

Непорядок! Она ему не ровня и все закончится в лучшем случае слезами в подушку. А как же жених? Хороший парень и у них есть перспективы – возможно в моем поместье найдется работа для семейной пары. А может быть и во дворце смогут пробиться в доверенные слуги, там поглядим.

В общем, осторожно вызвала огонек, но не на пальце, как для принцев и королевы, а в солнечном сплетении. Потом потянулась одним лепестком к девушке, розовое любопытство сменило равнодушие с оттенком приязни – бледно кофейное.

Так, а теперь гвардеец, что там у него мелькает? Ах ты, половой хулиган! Ну, сейчас я позабавлюсь. Так же осторожно потянулась язычком огня к гвардейцу. Неудовлетворенное желание сменилось полным довольством от горячего чая и свежего воздуха. Интерес к Ситтариэ перешел в равнодушие с оттенком высокомерия: кофейно – желтая полоса обвивала теперь эту пару.

Дальше я изучала длину выплеска пламени, спектр различных эмоций, пыталась проверить, действует ли Благословение на животных, в частности на лошадей. Это плотно заняло меня до обеда. Увлекшись, я обнаружила, что двуколка уже стоит у низкого крыльца трактира, а гвардеец – блондин протягивает мне руку, чтобы помочь выйти.

Онемевшее в полусне-полумедитации тело никак не хотело двигаться. Видимо догадавшись, в чем дело, охранник просто вынул меня из повозки и внес на руках в дом. Уставшие солдаты уже садились за столы. Предусмотрительный герцог отправил вперед верхового с наказом приготовить обед для пятерых благородных мужчин, дамы с камеристкой, а также двадцати пяти солдат и капрала.

Гвардеец оказался крепким парнем, но все же я в зимней одежде оказалась для него тяжеловата. Покраснев от натуги, он усадил меня на лавку у очага. Вран метнул на нас взгляд исподлобья, но увидев, что я даже не в состоянии ровно сидеть поспешил к нам.

Ситтариэ уже взялась растирать мои руки и ноги. Герцог распорядился подать кубок горячего медового взвара. Минут через десять я пришла в себя и зверски захотела есть.

Нам опять накрыли отдельно. Вран предупредил нас, что так будет только до тех пор, пока мы едем по королевской дороге. Потом придется обедать в общем зале, и только ужин подадут в спальню.

На этот раз еда была более плотной – горячие щи с мясом, каша из смеси круп с густой подливой и тефтели. Мужчины заедали огненный подлив маринованными овощами, а для дам хозяин предложил тонко порезанные и залитые маслом ломтики местного овоща вкусом похожего на редис.

Подкрепившись, мы с Ситтариэ прилегли отдохнуть. Вытянуть ноги оказалось так приятно, что шевелиться совсем не хотелось. Неожиданно я опять провалилась в сон – теплый ветер обдувает лицо, принося запахи йода и соли. Босым ногам тепло и приятно стоять на округлой гальке. Набегающие волны ласково шелестят и дарят соленые брызги. Вздохнув от удовольствия, я проснулась. На улице затрубил рог.

Остаток дня я продолжала упражняться. Когда сгустились ранние ноябрьские сумерки, Вран приказал зажечь припасенные фонари. Ехать стало легче и благодаря его предусмотрительности удалось избежать столкновения с другим караваном, вывернувшим на королевскую дорогу прямо из леса.

Мы молча рассматривали странный караван – впереди на красивом и явно дорогом коне ехал мужчина в обычной дорожной одежде, темной и удобной. Только он почти висел на поводьях. За ним тянулась пара лошадей с упакованными телами. Сначала я подумала, что так везут покойников, но потом увидела открытые лица и облачка пара и поняла, что это, скорее всего раненные или больные.

За предводителем тянулся десяток южных наемников, которых легко было узнать по многочисленным болтающимся кисточкам, косичкам, бисерным украшениям. За каждым наемником тоже следовала лошадь с упакованным телом. Вран выехал вперед, приблизился к главарю, сделав знак гвардейцам оставаться на месте.

– У вас раненые или заразная болезнь? – спросил герцог, настороженно поглядывая на южан

– Избитые и раненные, – ответил слабым голосом предводитель.

– Есть ли у вас Травник? – продолжал Вран.

– Есть, но я почти надорвался.

Герцог задумался на минуту, а потом предложил:

– Мы с вами едем в одну сторону, через четверть мили будет большой трактир. Там мы собирались остановиться на ночлег. Как видите, нас довольно много, но у нас есть Травница и запасы лекарств. Предлагаю доехать до трактира вместе, а там я попрошу леди помочь вам.

Это было щедрое предложение. Адепт знал, что не может от него отказаться и согласно кивнул. Стараясь облегчить муки девушек, он выложился едва не до дна. И уже трижды падал с коня, теряя сознание, так что южане, в конце концов, привязали его к седлу.

Деньги у них были, но им требовалось то, что в глухом лесу не найти – опытный или хотя бы сильный травник с запасом лекарств. Плюс теплое жилье для такой оравы людей нуждающихся во всем.

Когда они вышли из леса к деревушке, где южанин купил лошадей и теплые вещи, оказалось, что их никто не может пустить на ночлег. Избы были забиты съехавшейся на свадьбы родней.

Правда узнав, кто прибыл (адепт представился именем, которое уже и сам начал забывать), староста привел к нему гонца от Наблюдателя. Гонец, коротко поклонившись, вручил Санрину пакет, в котором оказался кошель с золотом. В кошеле лежал листочек бумаги с несколькими словами:

– Приданное девушкам. Наблюдатель.

Санрин едва не выругался вслух, но сдержался под любопытными взглядами гонца и старосты. Нужно было ехать дальше. Аборигены поделились едой и горячим взваром, но от бани пришлось отказаться. Больных нужно хорошо высушить и дать поспать после мытья, а не таскать по морозу.

Отправившись по указаниям старосты кратчайшим путем к дороге, ведущей в небольшой городок в стороне от королевских путей, адепт заплутал и, нечаянно вывел смертельно уставший отряд к королевской дороге.

Два каравана добрались до большого трактира, стоящего на перепутье. К счастью Вран отправил гонца еще в полдень, поэтому для всех благородных нашлись комнаты, а для солдат спальные места у печки.

Южане и их предводитель очень обрадовались, узнав, что у хозяина есть постоянно горячая баня, и он готов за приемлемые деньги сдать им большой номер из трех комнат. Рачительный трактирщик сумел организовать даже туда лежаки и одеяла для больных.

Правда, сначала магу пришлось убедить хозяина, что его больные не заразны. Попросив у девушки прощения, он аккуратно приподнял одеяло и показал трактирщику несколько порезов на исхудалой ручке. Старик жалостливо сморщил лицо и пообещал прислать женщин в помощь.

Вран спокойно наблюдал, как южане бережно снимают с лошадей коконы с телами, а потом у одного раненого с головы свалился угол одеяла – и к земле скатилась бледно-золотистая коса.

Герцог замер, мысли понеслись вскачь. Свертки относительно небольшие и легкие – во всех девушки? Рита уже обещала помочь с лечением раненых и всю дорогу навевала им приятные эмоции, но теперь в глазах герцога появилась насторожённость, сразу дюжина пострадавших девушек? Откуда?

Тем временем южане внесли девушек в тепло и не раскутывая, направились в баню. Пришедшие помочь женщины получили ворох белья и одеял на стирку и прожарку. Прибежавший трактирщик принес все, что просили наемники: щелок, гребни, душистое мыло и простыни.

Измученный маг не смог сам донести своих подопечных. Он попросил о помощи солдат, предупредив о вшах. Солдаты кивнули и быстро донесли девушек до предбанника.

На юге были приняты совместные купания только для мужей и жен, поэтому, когда Вран краем глаза заметил женщин, с ворохами белья идущих к прачечной, он заподозрил и вовсе нечто странное. Десяток южан с израненными женами, а предводитель у них местный и сразу с двумя? Однозначно Маргариту оставлять с ними наедине нельзя.

Помощь в пути – это конечно хорошо и нужно, но пока он не поговорит с предводителем неизвестного каравана, будет держать ухо востро.

Стараясь не привлекать ничье внимание, герцог сделал знак охранникам «надо поговорить». Через пару минут гвардейцы, покончив с обедом, вышли на крыльцо трактира с бокалами в руках. Герцог вышел, следом сказав, что сменит караулы. В общей суете и толкотне им с трудом удалось отыскать тихий уголок у загона для лошадей.

– Господа, караван, которому мы оказываем помощь – весьма необычен, как вы заметили. Пока у нас не будет более полной информации, я прошу вас не оставлять леди Маргариту и ее камеристку одних.

Гвардейцы понятливо кивнули. Постояв немного и пошутив в неверном свете факелов и фонарей, вернулись в помещение, чтобы разбрестись по комнатам, все же день был длинным.