Текст книги "Подарок на Новогодье"

Юлия Ляпина
Подарок к Новогодью

Юная эльфийка Илланиэль с нетерпением ожидала Новогодья. Ей исполнилось двести пятьдесят лет, и родители намекнули, что на праздник она получит давно ожидаемый дар – артефакт, усиливающий ее магические способности.

Девушка ждала того волшебного момента, когда вся ее большая эльфийская семья выйдет из дворца, к легким серебристым санкам «Снежного Эльфа». Отец закутается в белую шубу, спрячет лицо бородой и усами из конской гривы, и будет громко кричать: «светлого года»! Пока дети будут дружно водить хоровод, распевая Песнь Новолетья. В это самое время на кровать каждого живущего в доме посыплются подарки. Особая магия этой ночи распределит их. Илла и сама приготовила целую корзину свертков, аккуратно подписав каждый. Корзинка уже стояла под родовым древом, дожидаясь своего часа. Главное – правильно подписать сверток, чтобы магия не перепутала адресата.

Ох, только бы родители не забыли, что пообещали ей усилитель! Она последняя в семье, без собственного артефакта! Даже младший брат уже получил свою драгоценность, на праздник летнего Солнцестояния. А ей все время напоминали, что необходимо получше освоить азы, и лишь потом пользоваться усилителем! Это раздражало! Начальный курс она завершила в сто двадцать лет! Остальное время ушло на оттачивание навыков, и чтение книг по прикладной магии.

Почему считается, что мужчины лучше контролируют магию? Вот Тинариэль снес неудачным выплеском половину веток на родовом дубе, и его просто отправили зубрить главу «Концентрация» в учебнике для начинающих магов. А когда Илла нечаянно вызвала в гостиную мышку, шуршащую под полом, ей запретили выходить к гостям и отложили вручение артефакта на полгода! Да еще и «маленькой» назвали!

Расстроившись от воспоминаний, эльфийка взглянула на себя в зеркало: и вовсе она не маленькая! Что поделаешь, если ей не досталось стати матери, или обаяния отца? Зато они с бабулей могут прятаться в парных каменных вазах, стоящих у дверей парадного зала, и гудеть там, пугая слуг. Ни один эльф не сумеет укрыться в кроне аккуратно сформированных карликовых пихт, а они с бабулей могут! Да и вообще, до ста лет она даже в ларцах помещалась! Это же не значит, что она глупая или слабая? Просто маленького роста!

Притопнув ногой, Илланиэль отошла от зеркала и вернулась к своему занятию – мать попросила ее сплести гирлянду для украшения праздничного зала. Непростое дело. Нужно было взять хрупкий стеклянный шар, наполненный питательным раствором, посадить в него ростки, а потом подтолкнуть веточки своей магией, заставляя расти вдоль стен, цепляясь за лепнину и карнизы. Работа не особенно тонкая, но требующая внимания и аккуратности. А еще силы! Вот братьев не заставляют сидеть над веточками остролиста и плюща! Их отправили разносить приглашения на завтрашний бал, чистить и украшать коней для праздничных скачек, носить корзины с выпечкой к дверям особняка, пока родители заперлись у себя, чтобы приготовить подарки.

Поправив пару веточек, Илланиэль задумалась – что же ей все-таки подарят? Родовые украшения обычно хранились в сокровищнице, куда младшим членам семьи доступа не было. А есть ли вообще среди реликвий рода вещичка для нее? Нечасто среди эльфов рождались женщины, повелевающие животными. Обычно эльфам подчиняли растения, земля, или воздух. Животными управляли оборотни. Гномам подчинялись руды и камни. Русалкам – вода, а прочие расы обходились кто шаманством, кто заговорами. Так или иначе – магия была у всех.

По традиции, с наступлением совершеннолетия, каждый представитель семьи Тирель получал в пожизненное пользование свой «усилитель», порой довольно забавный или странный. Так дядюшка Ирринель носил в качестве усилителя шпоры! При том, что дядюшка никогда не ездил верхом! Откуда они только взялись в сокровищнице?! А тетушке Алсониэль достался милый ножной браслет… для слона! Вот кузену Крисониэлю повезло – пряжка для ремня смотрелась уместно, и не вызывала вопросов.

Илланиэль мысленно перебрала всех дальних и ближних родственников, припомнила как удачные, так и смешные артефакты, а потом махнула рукой, что будет, то будет.

⁂

В каменные пещеры троллей вот-вот должен был войти праздник. Женщины кружили вокруг котлов, дети носились вокруг, предвкушая подарки и сладости. Мужчины вели степенные разговоры, начищая оружие и бронзовые бляшки на легких кожаных доспехах.

Подарков к Новогодью ждали не только дети. Рачительные мужья припасали для жен серьги, кольца и браслеты, выплавленные местным кузнецом из легковесных трофейных украшений. Заботливые жены вязали для мужчин безрукавки из теплого козьего пуха, или длинные гетры – оберегающие ноги от колючих ветвей и камней.

Один из старших сыновей вождя, храбрый воин Торлак Камнебой бережно полировал жало огромного топора. Оружие было не самым лучшим, но ухоженным и чистым. Торлак давно мечтал о новой секире их хорошего гномьего железа. Представлял рукоять из каменного дерева, или мореного дуба. Чертил палочкой на земле узоры, которыми украсит обух и навершие.

Еще немного, и загудят праздничные барабаны, польется в кружки сладкая медовая брага, а утром каждый тролль найдет на своей спальной шкуре подарки. Мать как всегда положит безрукавку, сестра – гетры. Младшие братья подарят выделанные шкуры, ремни, ножны… Но главный подарок сделает конечно отец – вождь Карлат Многомудрый. Торлак в тайне надеялся, что этим подарком станет вожделенная секира.

Хороший топор нужен каждому троллю – чтобы нарубить деревья для костра, добыть горного козла на обед, или защитить свою семью от волков, промышляющих в предгорьях. Но чаще таким топором защищались от нечисти, нанося на холодное железо руны света и огня.

Торлак побил уже немало скальных грызунов, пещерных ныров и скользких ырхов. Его пояс украшали лобные чешуйки парочки василисков, наплечные ремни поблескивали кожей виверны, а чувяки были сшиты из кожи скальных грызунов, которых тролли и гномы называли обычно непечатным словом. В общем, красавец, удачливый охотник, решительный и отважный боец, помощник вождя.

Многие невесты клана засматривались на второго сына Карлата Многомудрого, да только Торлак не спешил выбирать себе жену на ежегодных весенних праздниках. Тяготила его некая тайна, которую не открыл тролль ни побратимам, ни наставнику, ни даже отцу с матерью. Вот и сейчас, бережно полируя топорище, задумался воин и не сразу услышал, что к нему обращаются по имени:

– Торлак! – окликнул его старший брат Марлак, – отец зовет!

Отложив оселок, тролль аккуратно убрал топор в чехол, собрал приспособления для чистки и полировки, отряхнул руки и пошел в пещеру Совета, в которой вождь проводил морозные дни.

Весь клан жил в цепочке пещер, расположенных у основания невысокой старой горы. Старой, но крепкой. Старики сказывали, что когда-то в давние времена боевые топоры делали из осколков, собранных у родной пещеры, а нечисть отгоняли огнем и рунами, выписанными кровью девственниц и шаманов. Потом из дальних гор пришли гномы, умеющие выплавлять железо, и показали троллям стальные топоры, а шаманы научились вырезать руны железными орудиями на кости, дереве и камне.

С тех пор пещеры изрядно благоустроили. Раньше весь клан ютился в одной большой пещере, сбиваясь в кучу во время сильных холодов. Теперь же из большой пещеры были проделаны ходы в маленькие «гнезда», выстланные шкурами, утепленные жаровнями и маленькими кострами. Где-то жила семья, где-то две. Молодые воины покидали семейные пещерки и перебирались в большую, воинскую, до брака. Старики целыми днями сидели в отдельной пещере у огня, присматривая за малышами, а молодые пары имели возможность уединиться.

Отодвинув полог из шкур, украшенный руной «мудрость», Торлак вежливо поклонился старейшинам и подойдя ближе к возвышению, на котором сидел Карлат Многомудрый, еще раз склонил голову и спросил:

– Звал меня, отец?

– Звал, сын. Нынче твой черед идти к оракулу!

Молодой тролль не дрогнул, лишь еще раз поклонился, храня невозмутимое лицо:

– Ваша воля, отец!

Отец встал с расшитой подушки, похлопал его по плечу:

– Ты готов, Торлак. Ступай, и возвращайся, узнав свою судьбу!

Сын вождя неторопливой поступью вышел из пещеры Совета, и только отойдя подальше, выдохнул и зажмурился. Здоровенный мускулистый воин, не раз побывавший в бою не хотел никому показывать, что его трясет от страха!

Оракулом тролли называли тихое горное озеро, похожее на круглое зеркальце. В любое новолуние к нему отправлялись воины, которым приходило время определить свою судьбу. Иногда к оракулу ходили даже подростки, иногда – старики, но всегда по решению Совета. Почему-то мальчишки, самовольно подобравшиеся к озерцу, не видели в нем ничего – даже собственного отражения!

Лет в семь Торлак тоже бегал к озеру, правда, летом. Братец Марлак подначил тогда младшенького, а сам не пошел. Долгую дорогу до оракула крепкий мальчишка одолел на остатках куража и обиды, а вот заглянуть в неподвижные серые воды его побудила честность. Не любил Торлак врать, да и не умел. Приблизился к краю, зажмурился и негромко сказал:

– Я только посмотрю, чтобы честно всем сказать, что ничего не увидел! – и открыл глаза!

Вот в том самом озере и увидел зеленокожий мальчишка вожделенную секиру! Огромную! Прекрасную! А на топорище две руки. Одну зеленую, воинскую, в потертом кожаном наруче с заклепками, а вторую тонкую, женскую и… белую!

Эта белая рука так напугала Торлака, что он бежал от озера, молча забился в какие-то кусты, и просидел там до вечера. Потом его нашли, напоили теплым молоком, уложили у огня и со страхом слушали, как мальчишка бредит, рассказывая о белой руке. «Белой рукой» тролли называли саму Смерть, ведь зеленая при жизни кожа троллей бледнела после ухода за грань. Испуганная мать призвала шамана племени, и тот долго окуривал парнишку дымом, разгоняя злых духов, а потом велел ни о чем Торлака не спрашивать, а только поить молоком с медом и давать спать, сколько пожелает целую неделю! А объяснил состояния ребенка шаман просто:

– Заглянул за грань!

Вкупе с упоминанием «белой руки», эта фраза окончательно убедила Таллу Кровавую в том, что сыну избег большой опасности. Однако троллины не балуют детей. Через неделю, убедившись, что сын отъелся, отоспался и начал шкодить, супруга вождя вернула мальчишку в пещеру молодняка, и занялась повседневными делами. Ей предстояло воспитать хороших жен из четырех дочерей, а мальчишками пусть занимаются воины.

Со временем воспоминания Торлака о походе к оракулу забылись, однако стоило отцу объявить, что настал черед второго сына узнать свою судьбу, и память раскрылась, как яйцо горного голубя. Сдержав эмоции, впившись ногтями в широкий воинский пояс, молодой тролль пошел на встречу со своим страхом.

⁂

Зал для праздника был украшен. Илланиэль расправила затекшие плечи, отряхнула с платья листочки, погладила кончиками пальцев колючие сосновые ветви. Получилось красиво и необычно! Прозрачные ягоды морозника свисали и поблескивают, словно льдинки. Алые гроздья рябины сплелись с плющом и сосной. Пушистые клубки омелы висели над дверями, и прятались в укромных уголках и нишах, даря влюбленным шанс на освященный обычаем поцелуй.

Пожалуй, можно идти к себе – надевать приготовленное заранее платье, расшитое серебряными звездами, и вырезные башмачки из мягкой кожи. Волосы незамужней деве полагается носить распущенными, да и с украшениями не разбежишься, но можно спрятать в широкие рукава праздничного платья пыльцу фей, и полетать, пока матушка и старшие сестры будут петь торжественные гимны.

Петь Илланиэль категорически запрещалось! Во-первых, на ее чарующий голос слетались птицы, а во-вторых сбегалась вся живность из окрестного леса. И если вы думаете, что появлялись только зайчики, белочки и ежики, то вы заблуждаетесь. Впрочем, волки и лисы вели себя куда деликатнее мелких грызунов, хуже всего было нашествие мышей! Так что гимны юная эльфийка могла только слушать, а петь позволяла себе лишь очень далеко от родного дворца.

В коридорах уже порхали легкие иллюзии, из кухни тянуло медовой сытой и воздушными ореховыми булочками. Такие излишества эльфийки позволяли себе не чаще раза в год. Блюдя фигуру дамы налегали на салатики из свежей зелени и кислые яблоки. Илланиэль в отличие от сестер и матушки питаться «травой» не могла, поэтому с нежнейшего возраста сидела за столом вместе с мужчинами. Жареное мясо, сыр и тонкие, ароматные лепешки, посыпанные кунжутом, радовали ее больше нектара из сока ламии, которым ее высокородные родственницы заглушали чувство голода.

Однако праздник есть праздник! Сегодня сестрицы побалуют себя сладостями, братья выпьют хмельного меда, а потом будут танцы! Танцевать Илланиэль любила. Посторонних во дворце не будет, значит дяди, кузены и братья позволят себе не только чинные традиционные танцы, но и что-нибудь озорное, задорное. Эльфийка радостно подпрыгивая, промчалась по коридору: еще чуть-чуть и начнется праздник!

⁂

Путь до оракула был неблизким. Перейдя на легкую трусцу, Торлак двигался по едва заметной тропке, поднимаясь все выше. Странно, тогда в юном возрасте он пробежал эту тропу влет, а теперь поднимался медленно, словно к его ногам были привязаны тяжелые гири. Присыпанные снегом серые скалы, голые деревья с перекрученными стволами, редкие сосны вцепившиеся корнями в скалистый грунт – все проплывало перед глазами Торлака, не цепляя сознание. Он очнулся лишь тогда, когда впереди блеснула вода.

Под серым зимним небом озеро казалось лужей расплавленного свинца. Тролль подошел ближе, на миг зажмурился, потом открыл глаза и склонился над «зеркалом» всматриваясь в серую муть. Секира. Огромная, блестящая, с рунами на топорище и навершии. На обухе секиры лежала мужская зеленая рука в черном кожаном наруче, а поверх нее – тонкая, бледная женская кисть. Видение повторилось с мельчайшими подробностями!

Торлак не отводил взора, выхватывая детали: это же его наруч! Вот это колечко он погнул, прикрывая лицо от клыков горного волка! А это потертость от ремня, она появилась, когда он вместе с братьями тянул корзину с подарками к потолку воинской пещеры, чтобы до срока спрятать ее от любопытных детей и женщин. А эта бледная кисть… Ее обрамлял широкий рукав, расшитый по краю серебряными звездами, очень необычная вышивка, и хотя в ней есть знак Белой Госпожи, но есть и другие узоры!

Насмотревшись до рези в глазах Торлак моргнул, и видение пропало. Обратно он шел в задумчивости. Клан уже готовился к веселью. В ночь Новогодья зажигали большой костер, танцевали, пили сладкую медовую брагу и дарили подарки, а утром открывали их, и чем больше подарков находилось на постели, тем более полезным членом клана считался тролль.

Увидев Торлака, братья быстро утянули его к огню, вручили чашу с медовухой и потащили в круг, горланя песни. До утра тролль искренне старался не вспоминать свое видение. Он знал, что никто не будет его расспрашивать – предсказания оракула индивидуально. Рассказать можно, но если не желаешь – в душу не полезут.

В общем Торлак хотел забыться, и у него получилось. А утром, проснувшись с головной болью, зеленокожий воин начал разбирать подарки. Все, как и ожидалось: вязаная безрукавка от матери, гетры от незамужней сестры, кожаные перевязи и сумки от братьев. Тролль не спешил. Он прекрасно видел огромный сверток, лежащий под грудой других, и немного оттягивал момент восторга.

Наконец все подарки были открыты, громогласно похвалены, и пристроены к делу. Остался кожаный чехол по форме напоминающий секиру. Торлак затаив дыхание дернул шнуровку, развел в стороны плотные края, и замер открыв рот! Внутри, на тонкой выделанной алой замше лежал… венок из незабудок!

Не веря своим глазам, воин схватил хрупкую вещицу и выругался – венок был металлическим, а цветы каменными. Хуже всего было то, что странный подарок обжигал его пальцы, словно жгучеяд.

– Торлак, как тебе секира? – раздался за спиной голос отца.

Тролль вскочил и растеряно указал родителю на венок.

– Что? – Карлат Многомудрый поднял чехол для секиры, встряхнул его и нахмурил тяжелые черные брови: – Я сам уложил секиру в футляр и отнес его на твою постель вчера вечером, пока ты был у оракула. Кто посмел взять мой подарок?

Ближайший друг и советник вождя Имрак Хитрый прищурился, потянул носом и сказал:

– Я не чувствую посторонних запахов, вождь. Может попросим Айлу Чуткую узнать того, кто покусился на твой дар?

Медленно выдыхая, Карлат размял сведенные приступом гнева мышцы и дозволил:

– Зови Айлу!

Имрак торопливо ушел, и вскоре вернулся с худенькой востроносой старушкой. Когда-то очень давно, еще подростком, Айла чуть не утонула в озере оракула. Девчонку спасли, но с того дня она могла узнать по запаху любого соплеменника, предупредить о болезни или беременности, а еще предсказывала изменение погоды или приближение бурана за пару дней до его начала.

Войдя в пещеру молодых воинов, Чуткая поморщилась, потом поклонилась Многомудрому:

– Звал, вождь?

– Да, Айла, – Карат уже взял себя в руки, и теперь жаждал узнать правду, – скажи мне, Чуткая, кто похитил мой подарок для сына из этого чехла?

Старушка поправила шерстяной платок на плечах, склонилась к чехлу, пофыркала и глубокомысленно изрекла:

– Снаружи чехол пахнет тобой и твоим сыном, о вождь, а внутри… подкладка пахнет снегом, а эта девичья безделушка – эльфами.

– Эльфами? – тролли растеряно посмотрели друг на друга.

Эльфийские леса располагались так далеко от тролльих пещер, что многие зеленокожие ни разу в жизни не видели длинноухих.

– Только украшение? – упрямо уточнил вождь, – чехол эльфами не пахнет?

– Нет, мой вождь. По этому веночку видно, что его сработал мастер другого народа.

– Но куда же делась секира? – пробормотал Многомудрый, – и зачем моему сыну женское украшение?

Все трое уставились на Торлака.

– Сын, – вспомнил вдруг Карлат, – ты же вчера был у оракула! Что показало тебе озеро?

– Секиру, – вспомнив видение, ответил тролль.

– Значит, она все же окажется в твоих руках. Возможно, это злые духи подменили подарки. Значит, тебе нужно отыскать ту, которой предназначен венок, и вернуть мой дар, – предположил вождь.

– Но как я найду ее отец? Я никогда не бывал в эльфийских лесах! – нахмурился воин.

– Имрак, позови Царлата Кольцезуба! – распорядился вождь.

Советник быстро ушел и вскоре вернулся с шаманом. Выслушав Карлата, Кольцезуб цыкнул, провел руками над футляром, погремел посохом, украшенным черепами скалозубов и хвостами нырн, а потом протянул Торлаку клубок красных шерстяных ниток:

– Выйдешь из пещер, брось клубок на землю. Он приведет тебя к секире…и к судьбе! – старчески каркнул шаман, и ушел в свою пещеру.

Вот уж теперь Торлаку совсем некуда было деваться. Завернув венок в чехол, воин закинул его за спину, взял свой старый топор, походную сумку, и поклонившись отцу, отправился в путь. Быстрее отыщет секиру, быстрее встретит судьбу. И если Белой Госпоже захочется забрать его в пути, значит, так тому и быть!

⁂

Новогодье в Светлом лесу это сказочное зрелище! Праздничная магия окутывает все вокруг, подсвечивая сиянием каждую ветку волшебного леса. Медленно падающий снег служит фоном для танцев и коротких магических представлений. Дети, распахнув глаза, смотрят на магические иллюзии, которые выплетают для них взрослые маги, дамы смеются и танцуют, мужчины устраивают поединки в традиционных эльфийских искусствах – все веселятся и радуются короткой зимней передышке.

Весной у всей семьи будет много работы. Прекрасный Светлый лес требует внимания и магии. Эльфы обойдут каждый уголок, уберут сломанные ветви, засохшие или замерзшие деревья. Расчистят полянки и родники, навестят логова животных, проверят гнездовья птиц. Каждому найдется дело, ведь живым и сильным Светлый лес делает не только магия, но и постоянная забота.

А зимой лес спит, и эльфы могут себе позволить отдых. Отец Илланиэль от первого снега, до первой травы режет скульптуры из камня. Матушка ткет дивные ткани из припасенной за лето паутины. Братья и сестры давно нашли себе занятия по душе, только Илла никак не может определиться. Ей нравится и ткать, и резать камень. А еще она красиво пишет и вышивает, украшает луки пластинками из рога и кости, выкладывает картины из птичьих перьев и пишет стихи… Мама вздыхает, папа посмеивается, только бабуля подмигивает и зовет то на озеро – ловить рыбу, или на луг – собирать травы, а то и в мастерскую – плавить стекло, и делать из него удивительные по красоте хрупкие подвески для люстр, или чаши.

– Найдешь еще свое, какие твои годы, – утешает зимой эльфийку бабуля, и предлагает что-нибудь новое и интересное! Ну разве можно отказаться?

Услышав звон колокольчика, Илланиэль вместе со всеми родственниками выбежала к саням «Снежного эльфа». Сестры сразу затянули торжественный гимн. Сейчас вот пока они поют, подарки спланируют на кровати, и можно будет бежать, смотреть, как выглядит ее усилитель! Но сначала немного потанцевать, отхлебнуть пенного цветочного меда, подкинуть вверх племянника, и…

В общем, в свою комнату Иланиэль приплелась только на рассвете. Гора подарков, занимающая постель заставила вздохнуть. Один пасс и все свертки, и пакеты плавно съехали на пол. Что-то громыхнуло с металлическим звоном. Ой, неужели ей достался в качестве усилителя какой-нибудь древний шлем? Волнуясь, девушка быстро разобрала подарки, не открывая, а потом в панике уставилась на футляр для украшений, надетый на оголовье огромной секиры!

– Мама, папа, – жалобно позвала Илланиэль, разглядывая странный подарок.

Родители как раз сонно шли к себе, мимо комнаты дочери, и потому сразу отозвались на странную интонацию.

– Что такое Илла? Венок не понравился?

– Венок? – эльфийка едва удержала слезы.

Теперь насторожился и отец, а следом за ним в небольшую комнату девушки заглянули братья, сестры, бабушка…

Первой высказалась конечно бабуля:

– Илла, чем ты успела прогневать богов?

– Я? – девушка не сдержалась и всхлипнула.

– Эта секира конечно выглядит очень нарядно, но в коробке был венок из незабудок, – тактично сказал отец.

– Неужели магия перепутала подарки? – удивилась мама, подбираясь поближе к коробке. – Нет, здесь имя Илланиэль, все написано без ошибок!

– Может боги решили, что сестрице как раз топора не хватает? – съехидничал младший брат.

Расстроенная Илла кинула в него подушкой.

– Вот! Я же говорил! – завопил Илландриэль.

– Скажи спасибо, что сестра в тебя топором не кинула, – прервал крики Фландриэль, старший брат. Он был наследником рода, и потому с малых лет отличался серьезностью. Флай поводил рукой над секирой, потеребил длинное ухо и наконец, одним пассом создал светлячок:

– Вот, я снял слепок с футляра. Пойдешь за огоньком, отыщешь свой артефакт. А эта секира явно гномьей работы, и эльфийской магии в ней нет.

Илланиэль робко потрогала резную рукоять оружия и вздохнула:

– Флай, а как я эту бандуру потащу? Наверняка ведь она тут не просто так очутилась?

Брат снова потеребил ухо, выдернул из праздничного венка розовую ленту, и завязал на топорище хитрый бант:

– Вот! Теперь эта железяка полетит за тобой. Но если бант развяжешь, уже не поднимешь.

– Спасибо! – Илла чмокнула родственника в щеку и решительно вынула из шкафа маленький заплечный мешок.

– Ты твердо решила, детка? – расстроенно спросила ее мама, – может, просто подождешь? Вдруг твой подарок найдется?

Илланиэль топнула ногой, чтобы не расплакаться. Ждать еще полгода, а потом выпрашивать другой артефакт? А если в родовой сокровищнице не осталось усилителей для магов-анималистов?

– Я все же попробую найти свой подарок сама, – наконец справилась с эмоциями девушка и решительно забросила в мешок теплый шарф, бытовой амулет, и любимую книгу.

– Пусть детка прогуляется, – высказалась бабуля и тут же погрозила внучке пальцем: – одевайся тепло, стрекоза!

Илла не возражая вынула из шкафа пушистую шубку из песца. Среди подарков нашлись белые валяные сапоги, шапка и варежки. Только плотную юбку, рубашку и носки пришлось искать в гардеробе.

Оделась Илланиэль быстро. Родные провожали ее легкими вздохами. В принципе на территории Светлого леса эльфийке ничего не угрожает, но расставание сразу после праздника огорчила обитателей дома.

Поражаясь собственной решимости, Илла сунула в карман плитку орехов в меду, поцеловала близких и решительно зашагала прочь от дворца. Огонек мигал, уводя в сторону от нахоженных дорог, но все же указывал проходимые тропки. Секира дисциплинированно летела впереди, подсвечивая путь.

Поначалу Илланиэль шла, бодро напевая про себя боевой марш. Потом щеки защипал мороз. Затем нога соскользнула с обледеневшей тропинки. Заплечный мешок начал врезаться в плечи и девушка поняла, что настало время найти убежище и отдохнуть.

Эльф в лесу никогда не пропадет, даже в зимнем. Так что Илла выбрала подходящее дерево неподалеку от тропинки, и приказала ему сплести гнездо, похожее на беличье. Промерзшее дерево подавалось неохотно, но вскоре нижние ветви сплелись в «корзинку», а верхние накрыли убежище плотной крышей. Скинув заплечный мешок, Илланиэль забралась в «домик», свернулась калачиком и уснула.

Проснулась девушка, когда шустрые клесты устроили возню над головой. Выбралась из «гнезда», размяла затекшие руки и ноги, огляделась, и решительно двинулась к ближайшему старому дереву, чтобы слегка ограбить беличью кладовую. Недовольно стрекочущей белке Илла подлечила лапку, и щелкая на ходу орешки двинулась за едва видимым днем огоньком. К обеду она отыскала родничок, попила воды, набрала флягу, обгрызла мороженые ягоды с кустов и положила на язык тонкую пластинку медовой «дорожной» лепешки из сухофруктов и семян.

Идти стало тяжелее. Дома в это время пили горячий мед с пряностями, ели пироги и булочки из ореховой муки. Мужчины доставали из коптилен мясо… Сглотнув слюну, девушка еще решительнее зашагала вперед – чем быстрее она отыщет свой подарок, тем быстрее вернется домой!

⁂

Первый день Торлак привычно перепрыгивал с камня на камень, обходил самые внушительные глыбы, пользовался козьими тропами, для отдыха находил старые лежки зверей. К ночи тролль сбил камнем из пращи пару горных куропаток, зажарил их над костром и съел. Ночь провел в походном меховом мешке, забившись в узкую расселину.

Сложнее стало, когда из предгорий воин спустился в долину. Клубок его вел по каким-то незнакомым тропкам, ноги устали от непривычно мягкой поверхности, зато дичи в лесу хватало, так что Торлак сытно ел и мягко спал, торопясь отыскать свою секиру. Через три дня он начал замечать, что клубок водит его не то, чтобы по кругу, но изрядными петлями. Сын вождя схватил моток ниток, поставил на камень и серьезно с ним поговорил, обещая блага в случае нахождения секиры, и кары, если подарок так и не найдется. В ответ клубочек оббежал полянку, на которой тролль с удобством устроился на ночевку, да и вернулся обратно к огню.

– Ты хочешь сказать, что мне нужно ждать тут? – сообразил Торлак.

Клубок покрутился на камушке и замер.

– Понял. Ладно.

Сидеть в зимнем лесу просто так было скучно, поэтому тролль потихоньку обследовал территорию рядом с поляной, нашел озерцо, заросшее тростником, нарезал стеблей, и устроил теплую лежанку. Притащил запас дров, наловил рыбы, потом поохотился… Уже даже собрал некое подобие хижины из сухостоя и лосиных шкур! От скуки тролль даже насобирал птичьих перьев и начал плести традиционный поясок, который жених дарил невесте. Вдруг он успеет вернуться в клан до окончания праздников? А может и Вайра Кудрявая посмотрит на него у костра?

Торлак как раз рассматривал свое творение на ярком полуденном солнце, когда на поляну выпал какой-то синий огонек, за ним меховой клубок, а за клубком…секира! Радостный тролль рванул к своему оружию, но железная красота мягко скользнула в сторону, издевательски потряхивая обтрепанной розовой летной, и спряталась за тот самый меховой комок.

Растерянный сын вождя одной рукой поднял грязное нечто, и замер разглядывая бледную до синевы золотоволосую девицу, явно потерявшую сознание. Что женщина такого деликатного сложения одна делала в зимнем лесу? Сунув два пальца к ее шее, тролль развернулся и забыв про синий огонек и секиру потащил несчастную к огню. Девчонка, похоже, замерзла, давно не ела, и готова была умереть на руках у бывалого воина.

– Ну уж нет! – бормотал Торлак, быстро стягивая с ледяных ног эльфийки влажные сапоги.

Вместо тонких носочков ажурной вязки он натянул на бледные ноги незнакомки свои носки из черной овечьей шерсти. Потом почти не глядя вытряхнул девчонку из короткой шубки и потрепанной юбки – вся одежда промокла от пота, и совсем не грела. Зато запасная рубашка тролля укрыла странную беглянку от шеи до пят.

После смены одежды Торлак запихнул эльфийку в свой спальный мешок, и влил в бледные губы теплый мясной бульон, который он сам варил с раннего утра. Застонав, девчонка свернулась калачиком, и погрузилась в сон. Это было хорошо – значит, организм будет бороться с переохлаждением и усталостью. Но почему же эта эльфийка не воспользовалась своей магией? Если он правильно понял рассказы шамана, эльфы одна из самых сильных магических рас! Порой они не уступают драконам! А тут длинноухая девчонка едва не погибшая в лесу?

Расспросы пришлось отложить. Торлак схватил одежду девушки, и отошел к озеру. Белье, рубашку и юбку просто выполоскал в проруби, и развесил на ветках – пусть вымерзнут, а потом он их высушит у огня. Шубу пришлось долго чистить снегом, и выбивать еловой лапой. Кто бы ни шил этот покров, он не обработал мех защитными заклинаниями, или они выветрились со временем. Валяные сапоги тролль тоже вычистил снегом изнутри и снаружи, потом надел на колышки и расположил у огня. Вот запасной обуви у него не было, а всему остальному он мог подобрать замену в своем походном мешке.

Шапку, рукавицы и пушистый шарф воин тоже «простирнул» в свежем сугробе и придвинул к огню. Потом задумался – бульон, это хорошо, но что, если эльфийка заболеет? Воин не шаман, лечить серьезные хвори не может, а вот рану зашить или простуду подлечить, это можно! С этими мыслями Торлак пошел собирать лишайник, да еще и коры надрал. Попутно сбил из пращи пару птичек, решив, что суп из лосятины для нежной девы слишком тяжелое блюдо.

Когда Илланиэль открыла глаза, и увидела склоняющуюся над ней зеленую физиономию с выступающими из под нижней губы клыками – она закричала. Тоненько так, как раненый заяц.

– Тише, тише! – густой баритон заставил девушку задрожать, а незнакомец приподнял ее, помогая опереться на что-то вроде кожаной подушки, и поднес к губам грубую деревянную чашку: выпей вот, легче станет!