Текст книги "ЗА ГРАНЬЮ: ТРИ ЧУЖИХ ЖЕЛАНИЯ"

А вот на этом мое везение кончилось. Аполлона свет Алексея дома не было. Меня встретила Ольга.

Признаюсь – мне взгрустнулось. Но занятия я провела на совесть.

И уже на выходе из дома получила вознаграждение – на крыльцо поднимался дядя Аленки. Мы поздоровались. Я с трудом сдержала лицо. Моим губам очень хотелось расплыться в дурацкой улыбке от уха до уха, но я всего лишь приветливо улыбнулась. Он тоже улыбнулся. Вроде бы как натурально…

– Вы уже закончили? – мне так хотелось услышать в его голосе сожаление, но вопрос прозвучал вполне обычно.

– Да. Пусть Алена отдыхает до четверга. – Тонко напомнила я ему о возможности следующей встречи.

Он кивнул.

– Надеюсь, что к тому времени она окончательно поправится.

– Да. – Он снова кивнул.

– До свидания. – Попрощалась я.

– Вы на машине?

Ну, наконец-то! А то я уж так и думала, что уйду не солоно хлебавши.

– Да. Если бы своим ходом, то я бы даже и не рискнула к вам сюда выбираться. Хоть и живу недалеко, но сегодня достаточно десяти минут, чтобы вымокнуть до нитки даже под зонтом.

– Да уж, раскисло небушко, – усмехнулся Алексей.

– Небушко! Какое интересное слово! – Тут же уцепилась я. Надо же из чего-то слепить разговор.

Разговор слепился. От Аленкиного дома я отъехала минут через двадцать. И мы договорились о свидании. На завтра!

Вечером этого же дня позвонила моя свекровь. Ушаков, оказывается, уже дня три проживал у нее. А сегодня днем упер у матери все деньги из кошелька. Все деньги, на которые она планировала прожить неделю до предстоящей пенсии. Бедная женщина плакала в трубку. Признаться, я все эти годы не очень с ней ладила. Мы не ругались, но… Одним словом – худой мир лучше доброй ссоры. Вот так и мы. Только когда я подала на развод, свекровь встала на дыбы – ну, конечно, это же я во всем виновата, а бедный мальчик… Ну, вы же наверняка догадываетесь, что может наговорить любящее материнское сердце. Я смолчала. Во-первых, мне не хотелось с ней ругаться, особенно напоследок. Скоро нас с Ушаковым разведут. Во-вторых – я предпочла предоставить ситуации как-нибудь разрулиться самой собой. Что, впрочем, совсем быстро произошло, даже раньше, чем я ожидала. Сынок добрался до материного кошелька. То-то же! В душе мне было, конечно, жаль старушку, но теперь она на собственной шкуре почувствовала каково это – терпеть от близкого человека такую подлость…

Посочувствовав свекрови, я пообещала подкинуть ей денег. Я не боялась оказать ей финансовую помощь – в чем – в чем, а в денежном вопросе у нас с ней все эти годы существовало неписаное правило – долги надо отдавать. Поэтому деньги я свекрови пообещала, твердо зная, что она мне их вернет.

А потом я полезла в шкаф делать ревизию своего гардеробчика. В чем идти на свидание? А, действительно, в чем?! Хотелось выглядеть достойно, но не выдавать своего явного интереса к Алексею. Но и зацепить его взгляд тоже не мешало.

На следующий день после проведенного осмотра я отправилась в магазин. Купила синие брючки в обтяжку и вполне симпатичную блузку. С прической я справилась сама. И в девять вечера подкатила на такси к небольшому ресторанчику.

Мой кавалер оказался интересным собеседником. Спустя буквально полчаса мы болтали с ним так, словно были знакомы сто лет. Мы не рассказывали друг другу о своей прошлой жизни, не грузили друг друга своими проблемами. Просто сидели и болтали – о природе, о погоде, о детстве. По возрасту мы оказались ровесниками, так что воспоминания наши были понятны обоим.

Потом мы пешком отправились гулять по городу. Было уже темно и довольно прохладно – после дождливых дней погода почему-то не торопилась налаживаться. Пробродив часа два, мы с Алексеем оказались возле моего дома. Приглашать его к себе в первый же вечер в мои планы не входило. Мне не восемнадцать лет, я не глупа и знаю себе цену. Мне нравился этот мужчина, но торопиться я не собиралась. Хотя мне, в принципе, ничто не мешало – даже мой без пяти минут бывший муж и тот капитально отсутствовал.

Алексей тоже повел себя по-джентельменски. Он не стал напрашиваться ко мне в гости. Мы поболтали о том, о сем и распрощались.

Дома, лежа в постели, я прокручивала нашу встречу и по крупицам, откидывая все лишнее, собирала информацию о своем новом знакомом. Вот так, просто болтая о всякой ерунде, мы вольно или невольно, но открываем собеседнику свои некоторые секреты. Тщательно отсортировав все нужное и ненужное, я получила следующую картину: Алексею, как я уже говорила, примерно столько же лет, сколько и мне. Он родился и вырос в том поселке, в том самом доме, где мы с ним встретились. Ольга его единственная младшая сестра. Родителей, к сожалению, уже нет в живых. Он действительно об этом сожалел – я видела, как при упоминании о них между его бровей буквально на мгновение, но пролегала скорбная складочка. По-моему это был плюс в его пользу. Я сама очень люблю своих родителей. Люблю маму, люблю отца, хотя и плохо его помню. Люблю отчима, который растил меня, как родную дочь, с десяти лет. Я не висну у них на шее и не зацеловываю. Просто люблю.

Алексей был человеком общительным и, похоже, работал в довольно большом коллективе – в его речи часто звучали фразы: «мы с друзьями», «один мой хороший знакомый», «моя бригада», «мы с мужиками». Повидал он на белом свете немало, рассказывал интересно, в красках и, когда надо, с юмором. Речь была поставлена хорошо – не удивлюсь, если у него за плечами какое-нибудь толковое образование, и занимает он приличную должность. По-крайней мере, на простого рабочего, кладущего кирпичи или мешающего бетонный раствор (да простят меня строители!) он не очень был похож..

В еде, по его собственным словам, он был неприхотлив. Но очень любил торты. И в самом деле, в конце ужина уплел парочку довольно увесистых пирожных с кремом. Мне же всего этого даже на дух было не надо. Гм… Вот уже и разногласия во вкусах…

Была ли у Алексея сейчас или в прошлом семья – это пока оставалось для меня неведомым. Он ни словом, ни звуком даже не намекнул мне на наличие или отсутствие таковой. Но и про мою тоже не спрашивал. Означает ли это, что его сие просто не интересует, так как он не собирается заводить со мной серьезные отношения? Но ведь и я не собираюсь. Он мне просто нравится как особь мужского пола. И не более того. Пока мне больше ничего не нужно.

Придя к такому умозаключению, я повернулась на бок и уснула.

Он сделал мне предложение. В четверг Аленка приехала на занятия с мамой, с Алексеем мы просто поговорили по телефону. А на следующий день он позвонил мне прямо с утра и предложил встретиться в любое удобное для меня время и выбрать место. Я предпочла вечер. И небольшое кафе рядом с моим домом.

Мы взяли по мороженому.

– Лена, у меня к тебе есть предложение. – Алексей улыбнулся. Еще при прошлой нашей встрече мы перешли на «ты».

– Какое? – Мне и в самом деле было интересно.

– Не хочешь немного поупражняться в своем немецком?

Я вопросительно подняла брови.

– Дело в том, что на следующей неделе я уезжаю на работу. У нас на объекте будет работать иностранный специалист – немец. А у переводчика серьезные проблемы, и его две недели не будет. Нам нужно продержаться эти две недели.

– Не-е… Тут нужно знание терминов всяких там ваших! А я почти самоучка!

– Мы не сразу приступим к работе. Первые несколько дней уйдут на обустройство, а там и переводчик подъедет. А на бытовом уровне ты справишься. К тому же тебе заплатят.

Я запнулась. Ну какой из меня переводчик! Так, поболтать я, конечно, могу. Но с настоящим живым немцем? Меня, как говорится, терзают смутные сомненья…

– Дело не в деньгах… – я озвучила ему свои мысли.

– Он немного говорит по-русски, но совсем чуть-чуть, несколько фраз. И так же капельку понимает на слух, – ввернул Алексей.

– И что это даст? Вы лучше нашли бы знающего человека на эти дни.

– В том-то и дело, что где ж такого взять? Мы пробовали.

Я внимательно всмотрелась в лицо Алексея. Нет, чтобы сказать – я хочу, чтобы ты была со мной. Сказал бы так, может я бы и согласилась. Хотя… Соглашаться только для того, чтобы быть с ним рядом, но не быть уверенной в своих силах… Нет, пожалуй, я так не могу.

– Понимаешь, у нас есть некоторые условия, из-за которых женщины не соглашаются.

– А почему именно женщины?!

– Мужчин – носителей языка мы просто не нашли. Не брать же нам профессора университетского…

– Интересно. – Я сложила руки на груди и выпрямила спину. – А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.

И мой спутник выдал мне «на гора» такое, что я несколько минут потом просто сидела молча, переваривая информацию. Оказывается, их бригада будет строить жилой комплекс для газовиков. И находится их будущий объект ни много ни мало в глухой глуши, в Карелии. До ближайшего жилья, а то бишь и до цивилизации всего полчаса. Но… на вертолете. Другому транспорту просто пока туда не добраться. Вот так.

И я должна на это согласиться?! Но почему?! Мне, что, больше всех надо, или жить надоело? Видимо на моей физиономии кое-что все же отразилось, потому как Алексей, наблюдавший за мной, кривенько усмехнулся.

– А почему, собственно, я должна согласиться?

Мы смотрели друг на друга в упор. И оба молчали.

Вообще-то со следующей недели у меня начинается отпуск. И деньги мне не помешают. Алексей будет рядом. Это были аргументы «ЗА». Дальняя дорога, совершенно неустроенный быт, определенный риск, да скоро я и так уезжаю, а вернее, улетаю на море. Зачем мне это надо?! Мало того, что меня наверняка зверски искусают комары и прочий гнус, так еще и будет ли с меня толк как с переводчика? Это были аргументы «ПРОТИВ». Их было больше. Они были весомее.

И все же я согласилась.

– Я обещаю, что с тобой все будет в полном порядке. И долю романтики гарантирую. Ребята в бригаде все хорошие, никто тебя не обидит. И к тому же есть две женщины – одна повар, другая медик. Мы все давно вместе работаем, конфликтов не было. – Алексей смотрел просто и открыто.

Услышав эти слова, я почувствовала, что близка к тому, чтобы согласиться.

– Вообще-то у меня путевка куплена на море… Через три недели улетаю.

– Там тоже есть море. Белое. Холодное, правда… – он слегка улыбнулся.

Улыбка у него была, надо сказать, очень красивая. ОЧЕНЬ…

И я сдалась.

Через три дня мы с Алексеем вошли в контору строительной фирмы. Мне предстояло знакомство с их бригадиром.

За столом в небольшом кабинете сидели двое мужчин. Они прервали разговор и посмотрели на нас. Взглянув на сидевшего напротив меня человека, я невольно попятилась к двери. Мой спутник, не заметив этого, прошел к столу, поздоровался со вторым мужчиной за руку.

– Вот, привел. Знакомьтесь. Елена.

На меня с интересом смотрели уже знакомые глаза. Ну, да, конечно, теперь я его помню. Бассейн, троллейбус… А вот он меня явно не помнил.

Я поздоровалась. Мне ответили. Второй мужчина поднялся из-за стола, кивнул своему собеседнику и, пообещав зайти позже, вышел из кабинета.

– Проходите, что же вы там стоите, – хозяйским жестом пригласил меня к столу мой старый знакомый.

Он смотрел на меня спокойно, и до сих пор явно так и не признал. А я-то, кажется, даже знала его имя и фамилию, только вот не помню сейчас…

– Присаживайтесь, рассказывайте.

Алексей выдвинул мне стул. Надо же, джентльмен! Я ему благодарно улыбнулась. Мужчина как-то странно стрельнул по нам глазами. Мой Аполлон заговорил первым. С его слов я поняла, что у них уже был разговор обо мне. Так что особо распространяться мне не пришлось.

Выслушав Алексея, мужчина в упор посмотрел на меня.

– Нам нужно продержаться без переводчика дней десять. Может чуть больше. Сможете?

Я пожала плечами.

– Буду стараться.

– Дело в том, что уехать оттуда по первому требованию вам не удастся. Это просто физически невозможно.

– Я в курсе.

Снова быстрый, но цепкий взгляд в сторону Алексея.

– Это хорошо.

В итоге мы договорились. Мне была обещана неплохая сумма, и тут же был выплачен аванс. «На сборы» – вполне серьезно пояснили строители. Следующая наша встреча должна будет состояться через два дня. И прибыть на нее я должна со всей экипировкой.

А мужчина меня так и не узнал. По крайней мере, ни словом, ни жестом он не дал понять, что видел меня раньше. Я хмыкнула. И тут же забыла о нем.

Сначала мы целые сутки ехали на поезде. Мы – это одиннадцать человек, включая меня. Трое из одиннадцати были женщинами (тоже включая меня). Ехали мы в трех соседних купе. И хочу отметить, что общий язык со своими двумя соседками, а так же со всей остальной бригадой, я нашла довольно быстро. В основном это были мужчины лет тридцати «с хвостиком». Оно и понятно – в таком возрасте у всех наверняка есть семьи, которые нужно кормить, пусть даже уезжая из дома довольно надолго. Обычно вахтовики зарабатывают вполне достойно. Лишь одна женщина, по имени Оксана, месяц назад справила пятидесятипятилетие. Она была очень полная, но и в то же время очень подвижная. Владела своим телом в совершенстве. И так же в совершенстве владела своим языком. Не была болтлива, нет. Но несколькими фразами, а то и просто несколькими словами могла донести до слушателя именно то, что имела желание сказать. Чем-то она напомнила мне похудевшую Катю в ту пору, пока она еще не была похудевшей.

Вторая моя спутница по имени Люба, была, наоборот, довольно высокая и худая. Хотя потом, понаблюдав за нею, я заменила слово «худая» на «жилистая». Так было точнее.

Мужскую часть бригады я сразу не очень рассмотрела. Алексея я уже знала, остальные пока отложились в моей голове только по именам. Я всегда почему-то стараюсь запомнить имя человека, с которым свела меня судьба. Мне легче назвать его по имени, чем просто по фамилии. Уже давненько я где-то вычитала, что ничто так не ласкает нам слух, как услышанное из чужих уст собственное имя. И даже еще не зная этого, я всегда старалась обращаться к человеку по имени, а не фамильярничая.

А вот бригадира среди нас не было. Как не было и «моего» немца. Я спросила у Алексея об этом. Он пошутил:

– Не терпится начать «шпрехать»?

– Да нет, просто интересно…

Алексей пояснил, что немецкий коллега и первая часть бригады уже почти на месте, они уехали вчера вечером.

– А мы, значит, вторая часть? – поинтересовалась я, удивившись большому количеству людей. Но, видимо, так и надо для дела, ведь я во всем этом совсем ничего не понимаю.

– Ага.

– А как же он там без меня?

– День продержится. А ночью болтать с кем. Пусть спит. Мы, если все нормально, уже после полудня к ним присоединимся.

Так и вышло. Утром следующего дня мы вышли на вокзале в каком-то городке. Нас погрузили в микроавтобус и свезли на аэродром. А уже оттуда нашу бригаду забрал небольшой самолет.

Конечно, я не так представляла себе свой первый полет. Моя бурно разыгравшаяся фантазия уже не раз и не два рисовала мне красивейший белоснежный лайнер, причем не знаю почему, но огромных размеров; обалденной красоты улыбчивую стюардессу, смуглого, сексапильного пилота. Утонув в удобном мягком кресле, я непременно взяла бы в руки стакан с каким-нибудь экзотическим коктейлем, и, неторопливо потягивая его через соломинку, любовалась бы землей с высоты птичьего полета.

Ничего этого не случилось. Лайнер был не большой и не белоснежный, а серый, с какими-то зелеными полосами по борту. Стюардессы вообще не было никакой. Кресла, правда, были, причем довольно уютные, на это я ничего не скажу. Коктейля мне никто не предложил. И вообще, как только самолет тронулся с места, мне вдруг стало страшно. Мы еще не оторвались от земли, а я уже беспокойно заерзала на своем месте.

Алексей сидел со мной рядом и, видимо, понял мое состояние.

– Лен, ты уже летала?

– Нет. – Честно сказала я.

– Не бойся. – Он протянул мне леденец. – На, сунь в рот, а то вдруг уши заложит.

– А это, что, помогает?

– Ага.

Не знаю – из-за леденца ли, или просто так, но уши у меня не заложило. И вообще процесс отрыва от земли, и набор высоты я перенесла вполне сносно. А потом отступил и страх. Уже высоко в воздухе я наконец окончательно расслабилась. Любуясь в иллюминатор на пушистые облака под собой, я задумалась.

«Ну, вот, Аллочка, я и в воздухе. Первый пункт твоего плана можно считать выполненным. Может и не так все сказочно комфортно, как хотелось бы, но и все же я лечу. Благодаря тебе, моя дорогая, впервые в жизни». Горло мое вдруг перехватило. Я с трудом сдержала набежавшие слезы. Посмотрела в иллюминатор. «Может быть и ты где-то здесь, Аллочка… Смотри же на меня, как обещала, и радуйся – Я ЛЕЧУ!»

Я вдруг вспомнила, что листочек с Аллочкиными желаниями лежит где-то у меня не то в паспорте, не то в записной книжке. Я нашла его, достала из сумки ручку и зачеркнула первый пункт.

ПУНКТ ВТОРОЙ

На моих часах едва перевалило за полдень, когда самолет приземлился возле какого-то поселка. Нас почти сразу же пересадили в вертолет, и буквально через полчаса я, наконец, увидела место моей новой работы.

Сначала под нами простирался почти сплошным зеленым ковром лес. Потом вдалеке появился прогал. Наш вертолет явно направлялся к нему. Вскоре внизу уже можно было разглядеть несколько вагончиков и еще какие-то строения, технику, открытую и стоящую под огромным, но недостроенным навесом. Мы стали снижаться.

Алексей вместе со своими сумками подхватил и мои баулы, и мы направились к выходу.

Рядом с вертолетом стояли несколько мужчин в камуфляже. Они помогали вновь прибывшим выходить из вертолета, принимали их вещи. Когда подошла моя очередь покинуть вертолет, кто-то протянул мне руку.

Это был Сосновский.

Не знаю – случайно это получилось или нет. Я стрельнула в него глазами и вдруг смутилась.

– Гутен таг! – Услышала я рядом хороший немецкий. Рядом с Сосновским стоял высокий русоволосый парень или молодой мужчина, я толком не успела разобраться в его возрасте с первого взгляда. Ну, что же, как говорится, приступай, моя дорогая!

Я развернулась к немцу и улыбнулась.

– Здравствуйте, Вильям. Меня зовут Елена. Я буду помогать вам несколько дней, пока не приедет настоящий специалист. Не судите строго за мой немецкий, я почти самоучка. – Сказала я ему на его родном языке.

Немец рассмеялся.

– О-о! Я бы так не сказал! Акцент у вас, конечно, не берлинский, но произношение вполне хорошее! И я тем более не буду вас осуждать – ведь сам вообще не знаю вашего языка.

Слава Богу! Мы неплохо понимали друг друга! Это меня настолько обрадовало, что я почти перестала чувствовать усталость. Я на совесть отработала оставшийся день, а вечером, едва добравшись до своей койки в вагончике, уснула крепким сном. Безо всяких сновидений.

Следующий день был полностью посвящен обустройству быта. Сначала мы с Оксаной и Любой тщательно перемыли свой вагончик, как могли украсили его всякими женскими штучками, которые, как по волшебству, являлись из сумок моих соседок. Я безделушек с собой не брала – зачем они мне на несколько дней? А вот этим двум дамам предстоит здесь жить долго – насколько я поняла, бригада будет здесь работать до ноября месяца.

Потом женщины меня отпустили, и я переключилась на немца. К счастью, он оказался не болтлив, но и все равно к вечеру я устала. Еще бы – ведь мне приходилось не только работать языком, но и головой, прокручивая (причем быстро!) услышанное, переводя с русского на немецкий и обратно.

С Алексеем налаживать отношения мне было некогда. Он тоже не больно-то ко мне стремился. В принципе, все мы были заняты своими делами. И лишь поздно вечером, когда я, пожелав Вильяму спокойной ночи, собралась идти к себе, Алексей перехватил меня.

– Ну, как? – Мы остановились недалеко от моего вагончика.

– Нормально. Кажется, он меня понимает.

– Ну-у… Я бы даже сказал, что вы вообще общаетесь на равных!

– Это только так кажется!

Мы поулыбались друг другу. Помолчали. И тут Алексей предложил:

– Очень устала? Может, пройдемся?

Был теплый тихий вечер. Мне, в принципе, нравился этот мужчина. Почему бы и не пройтись?

В свою кровать я вернулась уже глубоко за полночь.

Мужчины начали работать. Накануне они так же, как и мы с Оксаной и Любой устраивались и обживались. А сегодня с самого утра занялись делами. Несколько человек стали достраивать большущий навес, где стояла техника. Другие тоже оказались чем-то заняты. Даже «мой» немец и тот взялся за лопату и начал копать какую-то канаву.

Оксана была поваром, Люба – врачом. Мне досталась самая несложная роль – я просто была где-нибудь неподалеку от Вильяма, готовая всегда придти ему на помощь.

С Алексеем мы виделись мельком, кивали друг другу или просто слегка улыбались. Вчера между нами ничего не было. Мы просто проговорили с ним все это время.

Сначала разговор был просто так, ни о чем. А потом как-то так получилось… Слово, как говорится, за слово… В общем, теперь я знала, что семья у него все-таки есть. Жена и две дочери. Старшая оканчивает школу, а младшая только еще пошла в первый класс. Но живут они не вместе. Официально не разведены, но… В общем, получилась какая-то некрасивая история, какая именно, он мне не сказал, а я в душу не полезла. В самом начале отпуска он ездил к девчонкам повидаться. Потом заглянет на новогодних каникулах.

Я тоже немного рассказала о себе. И тоже не все. Я давно уже уяснила, что, как поется в одной песне: «должна быть в женщине какая-то загадка».

После нашего разговора с Алексеем я сделала для себя следующие выводы:

1. Он почти свободен, а значит для Лены Ушаковой не все потеряно.

2. У меня есть время подумать.

3. Я буду думать.

Обо всем этом я размышляла, лежа в постели в третью ночь.

Следующий день был субботним, а значит выходным. Несколько мужчин отправились на рыбалку на небольшую речушку, протекавшую в километре от нашей базы. С ними увязался и Вильям. Ну а куда мне деваться – я тоже потопала рыбачить.

Просто сидеть с удочкой не хотелось, хоть мне и предлагали сей инструмент. Я гуляла по берегу реки, стараясь находиться недалеко от Вильяма.

Когда я проходила рядом с Алексеем, он обернулся. Заметив меня, подозвал к себе. Показал неплохой по моим меркам улов. Я не успела отойти, как у него опять клюнуло, и я невольно затормозила, надеясь первой увидеть добычу. Щука. Большая! У него в ведре еще таких не было.

– У тебя рука легкая, честное слово! Смотри, только ты подошла, и сразу – оба-на! – польстил он мне.

Я довольная улыбнулась. И краем глаза заметила идущего в нашу сторону бригадира. Он тоже увидел нас. И снова этот быстрый взгляд – на меня, на Алексея. «Сфоткал» – почему-то подумалось мне. Я подняла двумя руками только что пойманную рыбину.

– Ваша добыча? – Вежливо поинтересовался Валерий Борисович.

– Нет, Алексея.

– Поздравляю.

– А у вас как?

Он кивнул на свое ведро. До него было недалеко, и я сделала эти несколько шагов. Улов бригадира составляли довольно неплохие экземпляры, но все же «наша» щука была солиднее. Я с гордостью посмотрела на Валерия Борисовича. И тут заметила, что он выше меня ростом. Странно – там, в бассейне, да и в трамвае тоже мне почему-то казалось, что он невысокий. Крепкий, хорошо сложенный, но не высокий. А так как сама я дама не мелкая, то мужчин всегда оцениваю в том числе и по росту. Я невольно опустила голову вниз. Ну да, точно, я же тогда была на высоких каблуках, а сейчас стою в резиновых сапогах. В этот момент до меня донесся зов Вильяма. Пришлось вернуть щуку Алексею и идти к немцу. Сосновский тоже шел в ту сторону, и невольно мы стали шагать рядом. Оба молчали. В моей голове родилась вдруг странная мысль – неужели он так меня и не вспомнил? По-крайней мере не делает никаких намеков на это. А и ладно, мне-то что? Не помнит – значит, не помнит.

– Льена! – Вильям все же надумал выучить русский язык и решил начать с моего имени.

На обед Оксана сварила нам уху и нажарила две большущие сковородки рыбы. А так как «рыба посуху не ходит», то остаток субботнего дня наша бригада провела в праздности и питие. Больше, правда, я такой вольности там не видела. Честно. А в тот день было здорово! Много, вкусно, весело. Мы от пуза наелись рыбных блюд, подвыпили тоже не слабо. До дурноты никто не набрался, но ведь не в этом же была наша цель! Велись душевные разговоры, спорили о политике, ругали и хвалили эту жизнь. В общем, все как всегда!

Надо признаться, что и «мой» немец тоже от нас не отставал. В России, по его словам, он был второй раз. Но первый не считается – лет десять назад приезжал в составе официальной делегации. В общем, настоящей русской России он тогда не увидел. А вот сейчас увидел. И очень она ему нравилась. Причем, с каждым часом все больше.

Я уже знала, что ему тридцать пять лет, что у него в Германии есть жена и годовалая дочь. Так-то он вел себя достойно, был в меру любопытен и тактичен. Сейчас же ему предстояло одно из серьезнейших испытаний под суровым названием «русская водка», и я, признаюсь, в душе побаивалась – как-то оно пойдет? Пошло нормально. Стопки три немец проглотил легко. Немного поморщился, но проглотил. Заметив тревожный взгляд, брошенный в нашу сторону Сосновским, я на всякий случай шепнула Вильяму, чтобы он был осторожнее с этим напитком. «Гут, гут!» – покивал головой мой подопечный. И, слава Богу, следующую пропустил. Но ему хватило и трех. Через некоторое время раскрасневшийся, блестя глазами, немец размахивал руками и весьма активно участвовал в общей беседе. И что самое интересное – иногда он не пользовался моими услугами. Это чем-то напоминало кадры из небезызвестного фильма «Особенности национальной охоты», где молодой финн, до этого ни бельмеса не понимавший без переводчика, ругается с колоритной личностью по имени Кузьмич, который тоже совсем «не рубит» по-фински. И они прекрасно друг друга понимают. Вот так же и мы. Со стороны это было интересно наблюдать. Я усмехнулась – все-таки сама жизнь порой подкидывает такие кадры, что даже придумывать ничего не надо.

Но и мне тоже досталось. Мудрый Вильям, слегка одурманенный волшебным русским напитком, начал загибать такие вещи, что я только успевала шевелить мозгами. А попробуй – не переведи! Позориться-то неохота!

Напоследок народ начал разглагольствовать о смысле жизни. Это был последний, но самый мощный аккорд. Я хлопнула свою стопку «на посошок» и тоже вступила в дискуссию. Краем глаза успела заметить, что Алексей, до этого сидевший рядом со мной, оказался вдруг рядом с Любой. Почему-то сей факт меня нисколько не расстроил. И тут же я перехватила недоуменный взгляд Сосновского, брошенный в их же сторону.

– Льена, скажи, в чем смысл твоей жизни сейчас? – развернулся ко мне Вильям. Причем мое имя он произнес по-русски, а все остальное на родном языке.

Я призадумалась. А, действительно, ради чего я в данный момент живу? Мой ребенок вырос и живет совершенно самостоятельно. Ничего великого я не совершаю. Но живу же! Ради чего?! Просто потому, что люблю жить? Перед глазами вдруг всплыла слабая улыбка Аллочки. Как она тогда сказала? «… Я сверху посмотрю. И порадуюсь за тебя и за себя…» Вот ради этого я и живу сейчас. За нее и за себя. Я должна, я просто обязана выполнить ее самые сокровенные желания. Но как объяснить все это немцу, да и надо ли объяснять?

Я встретилась взглядом с Сосновским. Он с интересом смотрел на меня. И, похоже, тоже ждал моего ответа.

– Я обещала одному человеку, что сделаю кое-какие дела. Вот ради этих обещаний я сейчас и живу. – Тщательно подбирая слова, произнесла я, повернувшись к Вильяму.

Он согласно мотнул головой.

– Понимаю. – Подумал немного. – Это твой любимый человек?

– Очень. Очень любимый.

Видимо что-то отразилось на моем лице – немец внимательно посмотрел на меня.

– Вы расстались?

Я только кивнула. Мне почему-то снова стало больно вспоминать об Аллочке.

– А вот ради чего живет Валерий? – немец почувствовал мою грусть и поспешил переключиться на другого.

Я перевела. Наш бригадир усмехнулся.

– Живу. Просто живу. Никогда не задумывался – ради чего.

Я снова перевела. И добавила от себя.

– Все просто так живут. Но и все равно, если хорошенько подумать, то все мы живем ради чего-то. Или кого-то… Даже если думаем, что живем просто так.

– Интересно. – Хмыкнул Сосновский.

– Конечно. – Невозмутимо согласилась я.

Кто-то тихонько тряс меня за плечо.

– Вставайте! Ну! Просыпайтесь же!

С огромным трудом я разлепила глаза. И увидела склонившегося надо мной Сосновского.

– Что?! Что случилось?! – я резко дернулась, пытаясь подняться, но он приложил палец к губам, призывая к тишине.

– Тихо, не шумите. Все спят. Оденьтесь, я на улице подожду.

Натянув на себя кой-какую одежонку, я вышла из вагончика. Валерий Борисович, засунув руки в карманы штанов, стоял неподалеку. Услышав, что я вышла, он обернулся. На улице предрассветный полумрак – перед выходом я догадалась глянуть на часы – был пятый час утра. Я зябко повела плечами – холодно. И спросонья холодно, и откуда-то явно тянет свежестью. Вроде бы кто-то говорил, что недалеко отсюда есть озеро.

– Что случилось? – уже безо всякого энтузиазма спросила я.

Сосновский быстрым взглядом окинул меня с головы до ног. Я снова поежилась.

– Вы спрашивали – ради чего, по-моему, стоит жить? Пойдемте, покажу. Только оденьтесь потеплее. И сапоги наденьте, а то сыро.

Мы шли не очень долго – минут десять – пятнадцать. Шли неторопливо, и за это время я успела окончательно проснуться. Было свежо, местами лежал густой, как вата, туман. Сапоги мои были мокры почти до колен и облеплены мелкой зеленкой – листиками и крупинками всяких семян.

Сосновский шел впереди.

– Вам, что, не спится? – незло поинтересовалась я у него.

– Спится, почему же. Только то, ради чего я вас поднял в такую рань, в другое время не увидишь.

– Интересно, что же это такое?

– Сейчас, уже почти пришли.

Я только хмыкнула в ответ.

Когда через пару минут мы вышли из довольно высокой травы и прошли еще метров двести, я просто открыла рот.

Мы оказались на берегу большого озера – такого большого, что противоположные берега были видны не очень четко. Туман, стлавшийся над водой, начинал редеть и таять. По поверхности прозрачной, как слеза, воды, иногда пробегала легкая рябь. Росшие по берегам сосны, словно зубцы короны, украшали собой озеро. И над всем этим начинало происходить чудо. Я никогда, а особенно в последнее время, не отличалась сентиментальностью. Но тут даже у меня перехватило дух. Честно – такой красоты я еще в жизни не видела. Огромный, какого-то прозрачно – голубого оттенка горизонт словно дрожал в легком мареве, медленно меняя цвет на более теплый, и постепенно превращаясь в золотисто – розовый. Не было слов, чтобы точно описать все краски, всю красоту, рождающегося на наших глазах чуда. И, в довершение ко всему этому волшебству, вдалеке, там, где небо словно слилось с зеркальной поверхностью озера, из самого горизонта начинала разливаться алая полоса. А из нее на свет Божий медленно, но верно являлся огненно – золотой диск Его Величества Солнца.