Текст книги "Осторожно: добрая фея!"

Надо же было такому случиться, что за те три дня, пока Белинда лечила шишки после неудачного полета на метле, прачка сумела взлететь в королевские кормилицы и прописаться в покоях принцессы! Лукреция отчасти слукавила, когда поручала Белинде заботы о дочери прачки. Она описала ее мать как женщину, происходящую из благородного семейства, но по прихоти злого рока в одночасье лишившуюся всего и вынужденную зарабатывать себе на жизнь тяжелым трудом. Сердобольная Белинда чуть от жалости не разрыдалась и торжественно поклялась беречь малютку как зеницу ока и вырастить из нее настоящую принцессу. На этом моменте Лукреция, помнится, вздрогнула, вспомнив Друзиллу, которой в результате голосования и досталась честь стать крестной королевской дочки. Но глава фей легкомысленно рассудила, что Белинда, при всей ее рассеянности, не сможет перепутать прачку с королевой, а каморку прислуги – с королевской опочивальней. Было бы, конечно, куда спокойнее, если бы прачка жила на расстоянии пушечного выстрела от дворца, а не в его подвале, но и в этом случае промашки быть не могло. И потом, Друзилла должна была вот-вот очутиться во дворце и взять принцессу под свою опеку, так что у Белинды просто не было шанса наломать дров. Как показали дальнейшие события, Лукреция ее недооценила.

Белинда, покинув ее кабинет, в тот же миг рванула во дворец и переместилась «туда, где прислуга». Формулировка была такой расплывчатой, что палочка закинула ее не в жилую половину, а на кухню, где фея едва не угодила в котел с шоколадом, но все же умудрилась вылакать половник лакомства на глазах у опешивших поварят. После чего волшебница вновь взмахнула палочкой и выразилась точнее, велев доставить ее к прачке Аннет, и очутилась в спальне принцессы. Если Белинда и удивилась роскоши обстановки комнаты прачки, то не подала виду: ей так не терпелось приступить к роли крестной феи, что все остальное было неважно. Главное, что девушка, сидящая перед ней, и впрямь оказалась прачкой по имени Аннет, а на руках она держала младенца, которого называла «моя малышка»…

Друзилла явилась слишком поздно – Белинда уже успела дотронуться до принцессы своей палочкой, и теперь ни одна волшебная сила в мире не могла разрушить возникшей между ними связи. А о том, чтобы дать Белинде напарницу, которая будет сглаживать последствия ее заклинаний, не могло быть и речи. Во-первых, это строго противоречило правилам, которые исполнялись уже две сотни лет, а во-вторых, такой самоубийцы, которая рискнула бы обречь себя почти на двадцать лет жизни бок о бок с неумехой Белиндой, среди фей просто бы не нашлось. Поэтому Лукреция, убедившись в том, что «случилось страшное», малодушно сбежала из спальни принцессы и, получив негодующее послание от королевской четы, написала любезный ответ, в котором не было ни слова правды, кроме того, что Белинда – дочь знаменитой волшебницы Эстель.

Услышав из уст главной феи королевства, что Белинда – дочь самой чародейки Эстель, лучшая из подчиненных Лукреции и невероятно талантливая, опережающая свое время волшебница и что ее странности – отражение уникального дара, перешедшего ей от матери, король и королева смирились с причудами феи. Теперь они с нетерпением ждали дня, когда Изабелле исполнится один месяц, чтобы впервые представить принцессе придворных и удивить гостей талантами ее крестной. Забегая вперед, следует сказать, что надежды Кристиана и Гвендолин оправдались с лихвой, а слух о талантах Белинды прогремел на все королевство…

Глава 3
Чудеса без тормозов

Заставь Белинду чудо сотворить, она тебе лоб расшибет.

Фергюс – Грациэлле

Бал в честь месяца со дня рождения принцессы Изабеллы обещал быть роскошным. Портные и прачки работали днями и ночами, первые шили наряды для богатейших придворных, которые никогда не появлялись на праздничных приемах дважды в одном наряде, вторые – приводили в божеский вид платья менее привередливых персон. Главный повар колдовал над меню, охотники носились по лесам и полям, заготавливая дичь. Во дворце царило радостное возбуждение и предвкушение праздника. И лишь Аннет с ужасом ожидала его наступления, ведь в числе прочих развлечений предполагалось представление публике необыкновенной крестной, по слухам, искусно распространенным королевой, прославившейся своими талантами на всю Эльдорру. Одно было хорошо в этой ситуации: Белинда большую часть времени пропадала за пределами дворца, репетируя волшебные фокусы к балу. По ее собственным словам, она готовила «большой сюрприз для гостей и королевской семьи».

Грациэлла и Фергюс с увлечением делали ставки, устоит ли дворец после подобных фокусов и какой способ изберет непутевая волшебница для демонстрации своих разрушительных талантов – пожар, потоп или землетрясение. Грациэлла, со свойственным ей ангельским добродушием, настаивала на том, что все обойдется незначительным пожаром без особых последствий. А Фергюс, с присущим ему цинизмом, убеждал товарку по несчастью и близкую к обмороку Аннет в том, что фея устроит потоп, а для ликвидации потопа прибегнет к землетрясению, которое, в свою очередь, вызовет ураган и полное обрушение замка. И настоятельно советовал заблаговременно покинуть дворец и подыскать себе уединенное жилище в глухом лесу, где их никогда не найдет расторопная Белинда. Кончались эти шутливые перепалки обычно с появлением самой феи, которая искренне недоумевала, почему так веселятся конь и ангел и отчего так смущается кормилица.

Вот и на этот раз Фергюс с заливистым ржанием улетел под потолок и уселся на люстре, болтая человеческими ножками. Грациэлла, тоненько хихикая, ускакала к камину, а Аннет с преувеличенной заботой склонилась над принцессиной колыбелькой.

– Как хорошо, что вы все здесь! – обрадовалась Белинда, поправляя колпак, в процессе транспортировки съехавший набок. – Послезавтра уже праздник, и я так волнуюсь, так волнуюсь!

Она в возбуждении взмахнула палочкой, и голубая молния, сорвавшись с ее кончика, ударила прямиком в сидящего на люстре Фергюса. Тот с оглушительным ржанием свалился вниз, на мягкий ворсистый ковер, прикрывающий залатанную дыру в полу и, потирая ушибленные бока, проворчал:

– А мы-то как волнуемся!

– Извини, – сконфуженно пролепетала волшебница. – Никак не приручу эту упрямую палочку.

Фергюс многозначительно посмотрел на нее, словно говоря: плохой маг во всем винит подручные средства, и с несвойственной ему деликатностью перевел разговор на другую тему:

– Так о чем ты там, душа моя, переживаешь?

– Как это о чем? – поразилась Белинда. – Смогу ли я удивить всех своими волшебными умениями!

– Уверен, ты удивишь всех без исключения, и все королевство только и будет говорить о твоих… э-э-э… фокусах, – с чувством сказал Фергюс.

– Это точно, – протянула Аннет, не сводя глаз с люстры, на которой распускались белые цветы.

– Что это? – полюбопытствовала Грациэлла, закинув голову и нервно перебирая копытами.

Достигнув расцвета, лепестки белым снегом опали на ковер, а на люстре аппетитно заалели вишни.

– Поздравляю с урожаем, – хохотнул лошадиноголовый, воспаряя к потолку и придирчиво разглядывая ягоды.

– Я сейчас все исправлю! – удрученная Белинда поправила колпак и взмахнула палочкой.

– Нет-нет, – торопливо остановила ее Аннет, – не стоит! Лучше я позову горничных, и они соберут такую прекрасную вишню. Чего добру зря пропадать?

– Правда? – просияла фея и горделиво подбоченилась, бросив торжествующий взгляд на парящего под потолком Фергюса. Мол, видишь, какая от меня польза! Тот пролетел мимо нее и опустился на край колыбельки, у которой стояла Аннет.

– Только скажи им, чтобы сами не ели и скоту не скормили, – тихо посоветовал он ей, широко улыбаясь фее. – А то не хватало нам, чтобы во дворце мор начался или накануне приема служанки обернулись козочками.

– А что, если мне этот фокус и на пиру повторить? – с воодушевлением предложила Белинда, приняв ухмылку коня за искреннее одобрение. – Кстати, я уже наведалась в зал торжеств и насчитала там семь люстр. Я тогда не придумала, как задействовать их в своем представлении, а тут они как раз кстати придутся. Только представьте себе – на одной люстре зреют вишни, на другой – апельсины, на третьей – яблоки, на четвертой – виноград… – разошлась волшебница.

– Виноград – это банально, – преувеличенно равнодушно заявил Фергюс. – Сейчас в моде нурийские бананы и ливенские кивы. То-то диво!

– Вот как? – огорчилась Белинда. – Видно, отстала я от жизни. Не пробовала еще ни бананов, ни кив.

– Лучше расскажи, что у тебя в праздничной программе запланировано, – подала голос Грациэлла.

– Да я вам лучше покажу! – обрадованно откликнулась фея. – Мне же надо провести генеральную репетицию!

– Здесь? – подавленно простонала Аннет.

– Сейчас? – испуганно затряс гривой Фергюс.

– Перед нами? – взволнованно встала на дыбы Грациэлла.

– А вы не хотите? – обиженно спросила Белинда.

– Да что ты! – замахал руками Фергюс. – Мы только об этом и судачим целыми днями, да гадаем, что за сюрпризы ты приготовила гостям.

– Правда? – просияла волшебница. – То-то я думаю, чего вы на меня так странно смотрите, когда я появляюсь.

– Да уж, истомились совсем, – тихонечко фыркнул Фергюс.

– Итак, – взволнованно защебетала Белинда, выкатывая на середину зала низкий столик и убирая с него вазу с фруктами, – поскольку мероприятия у меня заготовлены с размахом, оценить весь их масштаб вы не сможете. Ведь это сюрприз, и я не могу показать его раньше времени всем остальным! Поэтому я покажу вам его миниатюрную версию. – Фея сосредоточенно уставилась на невидимую точку перед собой и взмахнула палочкой, обрисовывая контуры замка. С архитектурой у Белинды дела обстояли так же худо, как с магией, поэтому строение, которое возникло на столике, моделью королевского дворца можно было назвать с большой натяжкой, изрядно покривив душой. – Дворец! – с гордостью провозгласила фея, дорисовав палочкой последнюю покосившуюся башенку, и, придирчиво обозрев творение рук своих, добавила последний штрих – бело-голубые флажки на верхушках.

– Как настоящий! – «восторженно» воскликнула Грациэлла и лягнула Фергюса, уставшего парить в воздухе и присевшего рядом с ней.

– Ого-го! – непроизвольно заржал тот, и волшебница довольно улыбнулась.

Аннет, уложив спящую принцессу в колыбельку, подошла к столику и теперь с любопытством разглядывала дворец размером с табуретку, склонив голову набок. Ибо только под таким углом стены замка выглядели прямыми.

– Прелесть! – оценила она, чувствуя, как Белинда сверлит ее взглядом, ожидая положительной оценки.

– Что ж! – радостно потерла руки фея. – А теперь начнем наше представление. Перемещайтесь поближе. – Она приглашающе махнула рукой, и неведомая сила подхватила живые статуэтки и перенесла их на край стола. – Торжества начнутся в тронном зале. – Сверившись с бумажкой, на которой был записан план праздника, Белинда прикоснулась палочкой к крыше дворца, и она стала прозрачной, открыв взору многочисленные комнаты и коридоры. – Вот здесь, – чародейка указала на нужное помещение. Фергюс взлетел над столом, чтобы лучше видеть происходящее, а Грациэллу взяла на руки Аннет. – Я появлюсь перед гостями в вихре голубых искр и добавлю в него аромат белых роз. Как думаете, хорошо? – Она вопросительно обвела взглядом зрителей.

– Хорошо, – осторожно отозвалась Аннет, пока не видевшая в планах волшебницы ничего разрушительного.

– Только не забудь точно рассчитать траекторию своего приземления. Чтобы не сбить с ног кого-нибудь из гостей. Народу-то в зале много будет, – насмешливо предостерег Фергюс, за что тут же получил ощутимый тычок от Грациэллы. Та, извернувшись в руках Аннет, умудрилась достать до конеангела, зависшего в шаге от них.

– Точно, об этом я и не подумала, – удрученно призналась Белинда. – Значит, торжественный круг по залу придется отменить. – Она с огорчением вычеркнула строчку из списка, воспользовавшись палочкой, как карандашом.

Фергюс торжествующе взглянул на смутившуюся Грациэллу: мол, что я говорил? А ты драться! Аннет с трудом подавила смешок, представив, как волшебница сногсшибающим вихрем промчалась бы по залу, наведя беспорядок среди стройных рядов почтительно застывших гостей и нагнав на них панику.

– Что же делать? – озадаченно нахмурилась тем временем Белинда, уткнувшись в список. – Во время круга я собиралась украсить зал цветочными венками и букетами роз – представляете, как красиво будет, когда цветы по мановению волшебной палочки возникнут на столах и на стенах?

– О-о-о, – глухо простонал Фергюс, озвучив чувства всех троих и представив себе эту картину. Зная Белинду, картина могла быть только одна: венки вместо стен оказываются на головах у собравшихся, впившись в кожу и безнадежно испортив прически дам, а букеты, разлетаясь по залу, повергают гостей в бегство. И хорошо еще, если этот колючий дождь не накроет колыбельку принцессы!

– Сейчас в моде фиалки, – торопливо сказала Аннет.

– И ландыши, – поспешно добавила Грациэлла.

– Правда? – расстроилась фея. – Но ведь белая роза – это символ королевской семьи.

– Вот именно поэтому недостатка в цветах в зале не будет. Я слышал, что для торжества уже заказали тысячу роз, которые доставят во дворец в день праздника, – авторитетно заметил Фергюс, наказав себе обязательно уточнить этот пункт при встрече с королем и, в случае чего, настоятельно посоветовать заняться этим вопросом.

– Ладно, – легко согласилась Белинда. – Тогда я лишь слегка разбавлю их фиалками. Что ж, с появлением разобрались. Для начала я собираюсь показать собравшимся глазунью…

– Ты хочешь предложить гостям яичницу? – непонимающе переспросила Аннет. – Но насколько я знаю, недостатка в еде не будет…

– И в какой еде, – тоном знатока заметил Фергюс, – сплошные деликатесы. Так что яичницей, даже гигантской, из тысячи яиц, ты их, дорогуша, не удивишь!

– Да не буду я готовить яичницу, – перебила его фея и смущенно пояснила: – Глазуньей я зову искусство двигать предметы одним взглядом. Другие волшебницы называют это как-то по-заморски, тилигинес, что ли, а я окрестила его по-своему.

– Интересно, как ты называешь искусство двигать телом под музыку, то есть пляски, – насмешливо протянул Фергюс.

– Тряски, – простодушно призналась волшебница, вызвав приступ ржанья у Фергюса и смех у Грациэллы с Аннет.

– Так что там с глазуньей? – оторжавшись, спросил конеангел.

– О, это будет потрясающее зрелище! – с мечтательным видом объявила фея.

– Не сомневаюсь, – вполголоса вставил Фергюс, – точно так же, как и все твои фокусы.

– Я подумала, что раз на всех собравшихся будут надеты украшения, было бы глупо не воспользоваться такой роскошной возможностью и не устроить полет драгоценностей! – продолжила Белинда.

– В каком смысле? – насторожилась Аннет.

– Я одним взглядом сниму с гостей кольца, серьги, колье, броши и диадемы и заставлю их кружиться в воздухе. Только представьте себе, как будут переливаться порхающие в воздухе алмазы, сапфиры, изумруды, – мечтательно закатила глаза волшебница.

Грациэлла округлила глаза, Аннет схватилась за сердце, Фергюс уронил челюсть. Мысленному взору троицы предстала картина: аристократы, лишившиеся своих фамильных драгоценностей, мечутся по залу, сбивая с ног соседей и пытаясь поймать неуловимые браслеты, кольца и серьги, порхающие над их головами. А кто половчее, тот и свои отловит, и чужие присвоит. Поди потом разбери в этой всеобщей панике, кто свое вернул, а кто чужое заграбастал.

– С ума сойти! – сдавленно пискнула Грациэлла.

– Кошмар! – ужаснулась Аннет.

– Катастрофа! – простонал Фергюс.

– Правда, отлично я придумала? – зарделась Белинда, приняв слова Грациэллы за комплимент и не расслышав реплик ее товарищей.

– Катастрофа! – срываясь на крик, рявкнул конеангел. – Это же будет массовое побоище! Да в погоне за драгоценностями они не только друг друга передавят, но и на короля с королевой не посмотрят. А ведь могут еще и колыбельку с принцессой смести! С такой фантазией тебе не праздники устраивать, а массовые побоища организовывать.

Белинда растроенно поникла.

– Но я же хотела как лучше, как красивее, – захлюпала носом она.

– Ну-ну, не расстраивайся, – ободряюще потрепала ее по плечу Аннет.

– Я все по-о-о-орчу! – зашлась в истерике фея. – Я всем меша-а-а-аю! У меня ничего не получа-а-а-ается!

– Ну зачем ты так? – мягко утешила ее Грациэлла. – Ты просто еще молодая фея, у тебя опыта мало, научишься еще.

– Ты правда так думаешь? – с надеждой всхлипнула Белинда.

– Надеюсь, – пробормотала Грациэлла себе под нос, а громко сказала: – Я в этом уверена!

– Спасибо тебе! – Белинда смела лошадку в охапку и порывисто прижала к груди. – Ты прости меня, что я вас с Фергюсом головами поменяла… – повинилась она.

– Да ничего, – соврала та, – нам так даже больше нравится.

– Говори за себя! – возмущенно заржал Фергюс, уперев руки в бока и выставив вперед округлую грудь. – Нам, приличным жеребцам, такие финтифлюшки иметь не положено!

– Финтифлюшки?! – оскорбленно заморгала Грациэлла.

– Ребятки, не ссорьтесь, – примирительно сказала Аннет.

– Вот именно! – согласно кивнул конеангел и заговорщически прошептал вполголоса: – Родина в опасности, и мы должны сплотиться, чтобы встать на ее защиту.

К счастью, Белинда этих слов не слышала и с увлечением кружила вокруг кривой модели дворца, что-то задумчиво бормоча себе под нос.

– Так что там дальше в твоей программе? – вопросительно кашлянул Фергюс.

– Ну, раз полет драгоценностей отменяется, – удрученно вздохнула фея, – может, перенести во дворец лесных эльфов? Представляете, как красиво они будут кружить под потолком?

– Белинда, вообще-то я слышала, что лесные эльфы – самые шаловливые создания на свете, – подала голос Аннет. – Они хоть и ростом с палец, но даже на наших могучих лесорубов страху наводят. Те предпочитают встретить медведя, нежели парочку эльфят. Так что не думаю, что это хорошая идея.

– Ну ладно, ладно, – проворчала вконец расстроенная волшебница. – Тогда просто поколдую над люстрами, чтобы на них выросли фрукты, и пущу стайку красивых бабочек, чтобы покружили над колыбелькой Изабеллы. А самое интересное перенесу в сад на конец праздника. Когда гости выйдут из дворца, закончится все большим праздничным фейерверком, – торжественно провозгласила Белинда и по очереди прикоснулась палочкой к верхушкам башенок, так что из них фонтаном выстрелили разноцветные искорки, соединившись в воздухе и создав разнообразные иллюзии. Над одной башней порхала бабочка, над другой кружила диковинная птица, над третьей завис дракон, над четвертой подпрыгивала белка.

Несмотря на то что иллюзии были размером с кулак и Белинда не переставала повторять, что на самом празднике они будут размером с два человеческих роста, зрители пребывали в искреннем восхищении. Аннет, радостно смеясь, хлопала в ладоши, Грациэлла потрясенно замерла, и в ее глазах отражались отблески огней. Даже Фергюс одобрительно заржал, выражая свою высокую оценку увиденного. Польщенная волшебница провела палочкой по краю стены, и по ней цепочкой побежали красивые огоньки.

– Постой-ка, – с подозрением спросил Фергюс, – а как ты собираешься осуществить это на празднике?

– Я буду летать на метелке и зажигать иллюзии на лету, – с гордостью сообщила фея.

Аннет и Грациэлла с опаской переглянулись. В их памяти еще был жив полет Белинды на метле по двору замка, во время которого она перебила половину дворовых фонарей, зацепилась юбкой за шпиль самой высокой башни и выронила помело. Так что пришлось вызывать трубочиста, чтобы возвращал крестную с небес на землю, и всем скопом ловить неуправляемую метлу, которая пустилась в пляс по двору, ворвалась в курятник и навела там шороха. К счастью, тогда конфуз удалось замять, и свидетелями феиных проделок стали только слуги. А теперь Белинда собиралась навернуться с метлы на глазах у сотни благородных лордов и всей королевской семьи.

– Да не волнуйтесь вы так! – надулась волшебница, заметив вытянувшиеся лица троицы. – Я уже неделю тренируюсь летать в лесу и почти в совершенстве овладела полетами.

– Теперь понятно происхождение твоих шишек и царапин, – фыркнул Фергюс.

– На шишках учатся! – гордо объявила Белинда, насупилась и махнула палочкой, собираясь положить конец представлению. Но иллюзии, вместо того чтобы погаснуть, сорвались с мест и заметались по комнате. При этом бабочка врезалась в высокую прическу волшебницы, да так в ней и запуталась, птица закружилась над колыбелькой принцессы, дракон обратил в бегство Фергюса, а белка по пятам скакала за перепуганной Грациэллой. Аннет бросилась отгонять искрящуюся птицу от Изабеллы и поминутно охала, когда та касалась ее хвостом или крыльями. Прыткая белка оседлала Грациэллу, и та скакала по комнате, словно под ней была раскаленная сковородка, при этом высоко подбрасывая копыта и пытаясь сбросить нахальную наездницу. Фергюс решил спрятаться от преследующего его дракона в камине, но тот достал его и там, и конеангел, черный как трубочист, свалился на пол и ожесточенно отбивался от противника. Белинда носилась по детской, истерично размахивая палочкой и что-то торопливо выкрикивая. Волосы ее стояли дыбом, а по ним сияющей заколкой скользила бабочка.

Наконец фее удалось найти необходимое заклинание и развеять иллюзии. С треском они растаяли в воздухе, и ошеломленные жертвы поспешили привести себя в порядок. Аннет поправляла чепчик и дула на обожженные пальцы, пострадавшие при схватке с огненной птицей. Грациэлла приглаживала хвост, наэлектризовавшийся после поездки с чумовой белкой и теперь торчавший во все стороны. Фергюс вооружился салфеткой, пыхтя, наклонил вазу с цветами и, смочив ткань водой, протирал чумазую морду. А сама Белинда провела палочкой по волосам, которые сплелись в причудливую башню, и одним махом разрушила это произведение парикмахерского искусства, создав художественный беспорядок из упавших на плечи каштановых прядей.

– Кажется, мне надо еще немного потренироваться, – удрученно сообщила она, пятясь к двери.

Когда горе-фея исчезла за дверью, трое зрителей испуганно переглянулись между собой.

– Представляете, что бы произошло, если бы эти зверушки были размером с два человеческих роста? – тихо спросила Аннет.

– Боже, храни королевскую семью! – закатила глаза Грациэлла.

– И нас, грешных, – со скорбным видом добавил Фергюс.

Утро праздничного дня выдалось дождливым и пасмурным. Несмотря на то что накануне ничто не предвещало непогоды, на рассвете небо заволокло тучами и по крыше застучали звонкие крупные капли. К обеду дороги так развезло, что на мощеном тракте за стенами дворца образовалось скопление блистательных экипажей. Нечего было даже и думать о том, чтобы съехать с покрытой булыжником дороги на жадно чавкающую землю, а сама мостовая оказалась чересчур узкой для такого количества карет.

Все слуги были брошены на помощь гостям, сумевшим таки добраться до дворца. Плотники наскоро соорудили деревянный помост, призванный уберечь приглашенных от топания по лужам. Горничные оттирали замызганные полы одежды баронесс и герцогов. Прачки, согнувшись в три погибели, полировали их туфельки. Единственный во дворце парикмахер был брошен на борьбу с последствиями влажности, которая распрямила тщательно завитые кудри блистательных аристократок и, напротив, закрутила ровные пряди в немыслимые завитушки. Служителя красоты просто раздирали на части в прямом смысле этого слова, и шум и гам, стоявший в приемных и гостиных, едва вместивших в себя всех приглашенных, досадливым гвалтом долетал даже до королевских покоев.

– Что за неприятность! – сокрушалась королева, покачивая головой, так что мягкие локоны из ее высокой прически подпрыгивали пружинками, гипнотизируя ее мужа. – Ведь вчера был такой погожий день! Откуда только взялся этот дождь?! Это все для того, чтобы испортить нам праздник!

– Дорогая, – ласково возражал супруг, поправляя кружевные манжеты, – неужели ты думаешь, что непогода – это происки злых сил?

– Разумеется, – надула губки Гвендолин. – Как же иначе? У нас так много завистников! И куда смотрит крестная фея нашей девочки? Неужели так сложно проследить за тем, чтобы в день рождения крестницы на небе светило солнце?

– Любимая, она крестная нашей дочери, а не ответственная за погоду в королевстве, – мягко улыбнулся Кристиан.

В дверь тихонько постучали, и в покои заглянула кормилица, принесшая виновницу торжества. Малышка Изабелла утопала в кружевах, как в морской пене, и Аннет с трепетом держала ее на руках, словно это была не девочка тридцати дней от роду, а произведение искусства. Королева придирчиво осмотрела тончайшее покрывало, в которое была закутана дочь, и только после этого улыбнулась ей. Впрочем, это было лишнее – принцесса сладко спала и не видела обращенной к ней умильной улыбки.

– Вы возьмете ее, ваше величество? – чуть слышно прошептала Аннет, протягивая белоснежный кулек Гвендолин.

– Конечно нет! – изумленно вскинула брови та. – А если она испортит мое платье? – Королева красноречиво провела рукой по светлой парче цвета шампанского. – К началу праздника ты отнесешь ее в колыбельку, которую установили в зале торжеств, и все это время будешь рядом, чтобы в случае чего успокоить ее.

Аннет с трудом подавила вздох. С принцессой приходилось проводить куда больше времени, чем она предполагала, и часто ее собственная дочь оказывалась брошенной. Нет, Мари никогда не оставалась одна – за ней постоянно приглядывали Грациэлла и Одиллия. Королева не разрешила приносить Марту в спальню принцессы, но согласилась нанять судомойку в качестве помощницы для кормилицы. Так Одиллия распрощалась с грязной посудой и фактически поселилась в новой комнате Аннет, став Марте дежурной мамой. Девочка была тихой и не доставляла хлопот – привыкла кушать по расписанию и спать в то время, когда матери не было рядом, но Аннет все равно чувствовала себя виноватой, что не уделяет дочке достаточно внимания. Вот и сегодня Марту придется поручить чужим заботам и почти целый день провести с принцессой.

– Ты не видела нашу крестную, Аннет? – обратилась к ней королева, не замечая расстроенного вида кормилицы.

– Нет-нет, ваше величество, – поспешно ответила та, – Белинда сегодня не появлялась.

– Да и мой любимый конек куда-то запропастился, – промолвил Кристиан.

– Это немудрено, ваше величество, – кротко заметила Аннет, – во дворце такая суета, что затеряться несложно.

– Действительно, – согласился король и улыбнулся кормилице. В отличие от своей супруги, происходившей из обедневшего дворянского семейства и после свадьбы в одночасье взлетевшей на королевский трон, урожденный принц относился к прислуге с отеческой теплотой и никогда не позволял себе резкости в обращении. В то время как новоявленная королева поспешила порвать все связи со своим непрезентабельным прошлым и не упускала случая продемонстрировать свое превосходство над слугами и указать им на их место.

Кристиан подхватил жену под руку, и королевская чета выплыла из своих покоев. До начала праздника оставалось пять минут. Аннет вышла следом и прикрыла дверь, тихонько улыбаясь себе под нос. Она солгала родителям Изабеллы: местонахождение Белинды ей было прекрасно известно. Ведь план по нейтрализации крестной феи на время торжества они разрабатывали вместе – Аннет, Фергюс и Грациэлла.

Фергюс вернулся во дворец с рассветом и удовлетворенно хмыкнул, глядя на стремительно сгущавшиеся на небе тучи. Для того чтобы попасть в дом главы общества фей, ему пришлось покинуть замок на закате и лететь до самой темноты. Еще полночи ушло на то, чтобы ввести Лукрецию в курс дела и уговорить ее вмешаться в ход событий и внести коррективы в план праздничного пира. Язык у конеангела был подвешен хорошо, так что, когда он во всех ужасах расписал перспективы разрушений и человеческих жертв, которые могут нанести фокусы Белинды, Лукреция не стала долго думать. Тем более Фергюс деликатно намекнул, что это будет страшный удар по репутации всех фей королевства. А поскольку Лукреция была обязана соблюдать интересы членов ОЗФ и была прекрасно осведомлена о возможностях своей непутевой подопечной, она ответила согласием.

Посоветовавшись с посланником, Лукреция решила, что лучшим и самым не вызывающим подозрений вариантом будет дождь. Ливень размоет дорогу и, возможно, отобьет охоту некоторых гостей появиться на празднике. Кроме того, после того потопа, который собиралась устроить волшебница, ни о каком продолжении банкета в саду не может быть и речи, а значит, самый опасный фокус Белинды с трехметровыми, враждебно настроенными иллюзиями точно отменится.

На предложение Фергюса вовсе изолировать горе-крестную на время торжества каким-нибудь магическим способом Лукреция поначалу ответила категорическим отказом. Но после того как конеангел резонно возразил, что с Белинды станется наколдовать свои ужасные иллюзии и внутри дворца, а тогда вряд ли обитель королей устоит на месте и станет усыпальницей для сотен гостей и слуг, волшебница дрогнула и пошла на попятную.

Договорились, что Фергюс вернется во дворец, встретит Белинду и отведет ее в подвал, по дороге рассказав о странных звуках, которые слышали слуги. Лукреция заранее настроит волшебный провал, который выбросит лошадиноголового и фею за пару-тройку сотен километров от замка. Для волшебницы ее уровня организовать провал на расстоянии – не проблема, и во дворец не придется наведываться. Как только Фергюс и Белинда попадут в пространственную ловушку и очутятся на другом конце королевства, ушлый конеангел убедит безутешную фею в том, что это происки злых сил, отведя подозрение от себя и Лукреции. На то, чтобы вернуться во дворец, понадобится целый день езды, а значит, гости и королевская чета смогут повеселиться безо всяких проблем, которые собирается подкинуть им крестная фея. Организовать обратный провал своими силами Белинде не удастся – слишком сложно, ее появления в вихре искр во дворце, как объяснила Лукреция, сплошное позерство. Белинда перемещается в покои принцессы и комнату Марты из пределов дворца, одолеть большие расстояния ей не по плечу. Конечно, будь у нее на этот раз метла, ручной дракон или волшебный ковер, дорога обратно займет не больше пары часов. Но о том, чтобы фея не захватила с собой метлу в подвал, позаботится Фергюс; ручных драконов во всей Эльдорре не сыскать – все в соседнюю Таврию мигрировали, там гор больше и воздух чище. А единственный в королевстве волшебный ковер принадлежал Лукреции, был спрятан в сундуке и тщательно запечатан тремя охранными заклинаниями, так что за его сохранность можно было быть абсолютно спокойными.