Текст книги "Бракованная"

Глава 8

Пока Ветка отсыпалась, ее присоединили к еще одному чату в Телеге. Назывался тот «Быковы навсегда», поэтому она и не выпилилась оттуда сразу, как хотелось, а зашла посмотреть, что пишут. Первое сообщение было от Мариам. Отчаявшись убедить Быкова не закрывать проект, она, тем не менее, верила, что еще рано опускать руки. Существовал один верный способ заставить его передумать. А именно – помирить Романа с женой. Отличный план, в котором всем им, лучшим друзьям Быковых, отводилась немаловажная роль. Только Вета не поняла, какая. Да и никто не понял. Зато все согласились, что Быковы созданы друг для друга, и допустить их развода нельзя. Семен, который помчался в Берлин забирать свою обожаемую Дуню, скинул в чат их совместное фото и пожелал всем любви. С фото на Вету смотрели две улыбающиеся счастливые до безобразия физиономии. Было ясно, что эти двое влюблены друг в друга до одури, целиком погружены в себя и свои отношения, и кроме вот таких манифестов, от них пока толку мало. Муж Мариам – Женя Кравец, тоже не предложил какого-то конкретного плана. Написал лишь, что брак – отличная штука, которую ни в коем случае нельзя рушить, и рекомендовал всем жениться. Коган же и вовсе отделался коротким сообщением, что готов поддержать любой их план. Вот, собственно, и все обсуждение. Никто не предложил каких-то конкретных действий по примирению, а ведь это и впрямь могло сработать!

Виолетта вскочила с кровати и заметалась по комнате.

«Что если подстроить им случайную встречу в Рубене?»

«Почему там?» – тут же настрочила Мариам.

«Потому что именно там мы тусовались в молодости».

«Это что здесь за старуха нарисовалась?»

«Ай, ну тебя! Ты понял, о чем я. Романтика, счастливые воспоминания…»

«Такой себе план», – вмешался Коган. Вета окрысилась:

«Предложи лучше».

«Чтобы наверняка?»

«Ага».

«У нас уже есть один. Обкатанный. Юльке надо от него залететь».

«Фу! Ловить мужика на ребенка – мерзко», – настрочила Ветка и отправила, прежде чем поняла, что ляпнула. Совсем недавно Мариам точно так же поймала на крючок Кравца. Нет, там у них, конечно, любовь-морковь случилась, но еще неизвестно, сколько бы Женя тупил и ходил вокруг да около, если бы Мариам не забеременела.

«Чего это? Отличный способ», – развеивая ее страх, настрочил Кравец и добавил несколько ржущих смайликов. И это взрослые люди! Владельцы всяких бизнесов, жутко серьезные и важные дяди.

«Подтверждаю»! – прислал из Берлина Семен, и на несколько секунд чат смолк, чтобы потом взорваться:

«Да ладно?! Тебя можно поздравить?»

«Почему это его?! Их!»

«Дуня-я-я-я! Беременная?»

«Когда ждать прибавления?!»

«А на свадьбе когда гулять будем? Юху!»

Вета зажмурилась. Чтобы не выставить себя полной дурой, ей, конечно же, следовало присоединиться к общему ликованию:

«От души поздравляю», – написала она и отложила телефон. Это было выше ее сил. Радоваться… Когда другим вот так запросто давалось то, что ей самой приходилось выгрызать у судьбы зубами. И еще неизвестно, получиться ли хоть когда-нибудь… Выгрызть.

Чувствуя, как ее снова затаскивает в черную пучину отчаяния, Вета поплелась в душ. Старательно отгоняя от себя невеселые мысли, она сосредоточенно думала о том, что план Мариам помирить Юль Санну с мужем – действительно единственно верный. И если кто и заинтересован больше других в его реализации, то именно она. Почему? Да потому, что та же Мариам не останется ни с чем, если все накроется медным тазом. У нее Кравец… У Кравца – огромное состояние, которое тот поднял на всяких IT-стартапах.

В то время как Виолетте просто не на кого положиться. И некому подстраховать.

Вета обмоталась полотенцем, соорудила на голове тюрбан. Ее ванная была настолько крохотной, что при любой манипуляции она то и дело что-то задевала. То полочку, то стену, то полотенцесушитель.

«Может, после всего, что вчера случилось, Быков и вернется», – набрала Вета, не глядя на сообщения, что настрочили в чате, пока она мылась.

«А что вчера случилось?»

«Привет! Ты что, новости не смотрела? К Юль Санне ворвались с дробовиком и удерживали в заложниках».

«Ты же шутишь?»

«Не-а, Семена спросите. Сорри, мне на работу».

Обычно Вета выбирала другую дорогу до клиники – так было короче, но в этот раз специально сделала крюк, чтобы проехать мимо дома Быковых. Ей повезло увидеть, как Роман вышел из калитки. Вета сбавила скорость и, съехав с дороги, притормозила перед носом выстроившегося в ряд кортежа из трех машин. Роман был бизнесменом такого уровня, что только так он и передвигался. Когда-то и она мечтала о подобной жизни. Теперь о том смешно даже вспоминать.

Вета уставилась в зеркало. Интересно, подойдет ли к ней Бык? Или после того, как она послала его в устричном баре, не посчитает нужным? Отвечая на ее вопрос, Роман закинул в салон шикарного Мерседеса портфель и двинулся дальше. Отчего-то волнуясь, Вета опустила стекло.

– Привет. Как Юля?

– Привет. Нормально. Она сказала, что ты ей помогла.

– Да просто домой подвезла.

– Спасибо, я… – Быков почесал в затылке, как-то так сердито на нее взглянул, будто это Вета была перед ним в чем-то виновата, и скороговоркой выпалил: – Я прошу прощения за то, что тебе наговорил.

Вета сглотнула и конвульсивно сжала пальцы на руле:

– Ты правда думал, что я поведусь… Что наплюю на нашу с Юлькой дружбу и…

– Нет, господи. Нет, конечно! Я просто так нажрался, что вообще ничего не соображал.

– Ты уж, пожалуйста, больше так не нажирайся.

– Нет-нет, все. Завязал! – Роман выставил перед собой ладони, словно отгораживаясь от того разрушительного поведения, что демонстрировал после расставания с Юль Санной.

– У них ничего не было, Ром. Ничего. Она тебе не изменяла.

Роман отрывисто кивнул и, ничего не ответив, пошел прочь. Похоже, эта тема для него еще очень долго будет весьма болезненной. Едва слышно хлопнула дверь. Кортеж Быкова отъехал от дома. Вета подняла стекло и тоже выехала на дорогу.

На работе все обсуждали случившееся накануне происшествие. Вете пришлось даже шикнуть на администраторшу, напомнив о том, что она здесь не для того, чтобы распространять сплетни. Та, конечно, обиделась, но виду не подала, и когда Виолетта попросила принести графики, была крайне приветлива.

– Хотите переставить смены?

– Что-то вроде того, – заметила Вета, постучав ручкой по столу. На самом деле она пыталась понять, когда сможет себе позволить лечь в больницу. Да, операция ей предстояла не слишком травматичная, но для нормальной реабилитации ей все равно придется провести пару дней в стационаре, а потом хотя бы еще неделю отлежаться дома. График же пестрил записью на много дней вперед. Когда-то она приложила много усилий, чтобы наработать вот такую обширную клиентуру среди местных. Потому что рассчитывать на туристов было глупо. Они ехали на отдых вовсе не для того, чтобы подкорректировать внешность. Хотя были, конечно, и такие. Но вообще для отдыхающих у них был предусмотрен отдельный вид процедур. Спа, всякие масочки, минеральные обертывания, массажи, лечебные ванны, грязи и аппараты. Фактически большая часть ее клиники была ориентирована на это.

Пока Вета размышляла, что и куда подвинуть, каких пациентов и куда передать, у нее зазвонил телефон. Ну, надо же! Коган… Вета почувствовала, как у нее по щекам растекается легкий румянец. Она так глупо его стеснялась! И понимала ведь, насколько это противоестественно. Если на то пошло, у Когана рожали все ее одноклассницы. Вета не первая женщина, которая обратилась к нему, как к специалисту, но какого-то черта она, и сама врач, испытывала ну просто чудовищную неловкость по этому поводу. А еще, что уж вообще ни в какие ворота – волнение. Когда он ее трогал… Интимней, чем кто-то еще. Помимо всего прочего, ей пришлось обнажиться перед ним душой. И это как будто сблизило их. Спаяло…

– Да.

– Привет. Звоню сказать, что я освободил время во вторник. Это означает, что в понедельник ты должна лечь в больницу, сдать анализы, то-сё, ну, ты в курсе.

– Как в понедельник? Я не могу!

– В смысле – не можешь? Мы будем делать операцию или не будем? Если ты думаешь, что спайки рассосутся сами, то я вынужден тебя огорчить. Существует лишь один эффективный способ в их лечении – гистероскопия.

– Спасибо за лекцию.

– Пожалуйста. Так тебя ждать в понедельник?

– Прежде чем ставить вопрос так, ты мог бы сначала поинтересоваться моими планами на этот день.

– Не мог бы. У меня пипец какое плотное расписание. Ты не представляешь, сколько мне пришлось потрудиться, чтобы выкроить для тебя время.

– А моим расписанием поинтересоваться тебе в голову не пришло? Я же тоже занятой человек, Кеша…

Он терпеть не мог своего настоящего имени, и Вета специально назвала его так, чтобы хоть как-то отплатить за его непрошибаемость. Назначил он, блин! На понедельник! Нет, спасибо, конечно. Но ей что теперь прикажете делать? Отменять пациентов? На неделю как минимум. А это в ее ситуации – просто смерть. Это такая недополученная прибыль, что мама дорогая. Как же все не вовремя! Она бы подождала, но… Ей было уже тридцать три. И с каждым годом шанс забеременеть становился все призрачней. Может быть, это был и вовсе ее последний шанс.

– Тебе не следует тянуть.

– Я знаю, – вздохнула Вета. – Ладно, я постараюсь все куда-нибудь перенести.

– Отлично. Я скажу девочкам, чтобы подготовили договор и счет на оплату.

Счет на оплату? Ах, да… Еще и счет на оплату. Помимо анализов, которые она до сих пор, кстати, не оплатила.

– Супер.

– Тогда до понедельника.

Каких-то пациентов Вете удалось перенести на более ранний срок, каких-то сместить на неделю. Из-за этого оставшиеся дни до операции ей приходилось пахать едва не по четырнадцать часов. В какой-то момент Сандалова поняла, что ей вообще бессмысленно возвращаться в город. И стала ночевать в клинике. Ну, а что? Несколько смен одежды у нее имелись, нашлись и подушка с пледом. А питаться она могла вкусняшками, которые приносили благодарные пациенты. Жаль только, дальше сладостей их фантазия заходила редко. Поэтому ближе к концу недели, она готова была душу продать за полноценный обед в баре у Мариам. Но лишних денег на это не было.

Если не брать во внимание усталость, справлялась Сандалова хорошо. А потом объявилась Веткина мать, с которой раньше они поддерживали отношения созвонами раз в неделю и огорошила известием о том, что они с мужем приехали из столицы. Скрепя сердце Вете пришлось соглашаться на встречу.

В субботу, уставшая до состояния нестояния, Вета припарковалась у Рубена. Хлопнула дверцей машины и замерла, открыв рот.

– Вета! Доченька!

Ей навстречу, окутанная в шикарные соболя, семенила мама. Видно, никто ей не сказал, что натуральный мех давно уж не в моде…

– Привет, мам. Рада тебя видеть.

– А я как! Ты не представляешь, как я соскучилась. Ну, что, пойдем? Я заказала нам столик. Как в старые добрые времена. А еще вот… Как я забыла?

– Что это?

– Подарки! Ты же не думала, что я приеду с пустыми руками, правда?

Вета закусила щеку. Так странно, ей тридцать три, а мать до сих пор думает, что подарками можно откупиться. Ничего не меняется!

– Спасибо.

– Надо же! Здесь вполне ничего стало… – Светлана Васильевна обвела цепким взглядом зал ресторана. – Стильно.

– Мариам все обновила несколько лет назад. Она молодец.

– Ну, да. Не понимаю, почему она здесь засела. С возможностями ее мужа Мариам могла открыть ресторан где угодно! Кто бы мог подумать, что эта толстушка отхватит себе такого мужика? А я так мечтала, что Кравец обратит внимание на тебя …

Мать говорила так проникновенно, что Вета даже почувствовала вину. За то, что Кравец не обратил на нее внимания. Так глупо… Он-то ей никогда особенно и не нравился. Но желание угодить матери, ни в коем случае ее не разочаровать, жило в Вете и поныне. Если честно, будучи взрослой тридцатитрехлетней женщиной, она вообще не знала, какие мужчины ей нравятся. Какого типажа? Мужа ей выбрала мать, а кроме… Кроме него она встречалась разве только с Красновым. Но это было очень давно.

– Не все хотят отсюда переезжать.

– Да уж. До сих пор не пойму, какая блажь заставила тебя остаться. Кирилл мог обеспечить тебе безбедную жизнь. И сейчас может.

Когда Веткиного отца посадили, ее мать очень быстро нашла ему замену и переехала в столицу. Подальше от сплетен и злых языков. Вету же мучила моральная дилемма. С одной стороны, мать таким образом предала отца. С другой – она нашла способ, как им с дочкой остаться на том же социальном уровне и не упасть в пропасть. Светлана Васильевна не учла лишь одного. Что ее новый муж проникнется к ее дочери отнюдь не отцовскими чувствами.

Глава 9

Коган хотел есть. Очень… Ведь прошло уже восемь часов с тех пор, как он на бегу закинулся безвкусным пирожком, которым его угостила сердобольная санитарка. Прикинув, что на готовку уйдет еще как минимум час, Тамерлан покатил к Рубену, где, как он точно знал, его действительно вкусно накормят. У местных в курортных городах есть один несомненный плюс – они точно знают, в какое заведение стоит идти, а какое лучше обходить десятой дорогой. У дяди Рубена – отца его школьной подружки Мариам, вкусно было всегда. Вкусно, а теперь, по прошествии лет, еще и ужасно ностальгично. Как, когда пронеслись все эти годы? Казалось, еще недавно они сидели здесь всей бандой – Быков, Юлька, Сиваков, Дуня, Сема, Жека Кравец и, конечно же, Мариам, и строили планы на жизнь. В смысле, это ребята строили. Сам Тамерлан уже тогда знал, кем будет. А потому сидел тихонько, не привлекая к себе внимания, и любовался Веткой.

– Иннокентий Сергеевич! Как мы вам рады! Ваш столик как раз свободен. Вы один? Или с кем-то? – широко улыбаясь, навстречу Таму вышла симпатичная хостес.

– Один. Я поужинать.

– Чего изволите?

– Хоть чего! Лишь бы быстрее. Я весь день не ел.

– Бедный, бедный доктор. Мы сейчас что-нибудь придумаем.

Девица была уж слишком приветливой. Поэтому Там задержался взглядом на ее фигурке. Припоминая, не трахнул ли и ее часом? Видит бог, секса в его жизни было много. Сначала он пытался наверстать упущенное, потом, в универе, хоть так привлечь внимание Ветки. А дальше – как-то втянулся. Кто-то бы мог сказать, что таким образом он заполняет душевную пустоту. Сам Коган был не склонен драматизировать. Ему просто нравился секс. А секс без обязательств – подавно. Со своими партнершами он всегда был честен. Ничего им не обещал. И очень тщательно предохранялся. На всякий случай.

Хм… Так было или нет? Он, хоть убей, не помнил. Хотелось ли ему повторить? Нет. Черт! Там вообще не был уверен, что у него теперь, после Ветки, на кого-нибудь встанет. Она у него на обратной стороне век запечатлелась, и все… Хоть моргай, хоть головой тряси. А все равно она там. Голая. Взволнованная. И красивая. В самых откровенных, сводящих с ума деталях. Вот кого он даже если бы захотел, не забыл.

– Определились с заказом?

– Мисо-авелук с черным трюфелем авелуком и черникой. А на второе – армянская косуля в нордическом стиле на гриле с глазурью из жимолости и тыквы.

– Отличный выбор. Как всегда. Блюда приносить по готовности?

– Побыстрей, – вздохнул Коган, устало откидываясь в кресле.

– Ясно, – заулыбался официант.

Ветка… Он еще никогда так не волновался. Решил грешным делом отдать ее другому специалисту. Недаром ведь говорят, что своих лучше не оперировать. Почти смирился с этой мыслью. А потом вдруг испугался – вроде как «Там, какого черта? А если этот косорукий сделает что-то не так? А это, между прочим, твоя женщина. Ей тебе детей рожать…».

С чего он так решил, конечно, не ясно. Он ее любил, кажется, еще с детского сада, то есть уже тридцать лет… И за эти годы она не дала ему ни одного повода думать, будто у него есть хоть какой-то шанс на взаимность.

Там потянулся до хруста в костях. Видела бы это его мама – непременно бы отругала, что он позволяет себе подобное бескультурье на людях. Но мамы не было, а мышцы и впрямь очень затекли. А к тому же все сильнее хотелось спать.

Коган открыл глаза и… не поверил тому, что видит. На секунду ему показалось, что это продолжение его грез. Но нет. Виолетта была вполне реальной. И очень, очень замученной. Она без всякого аппетита ковыряла вилкой в тарелке и налегала на… вино! Нет, он и впрямь своим глазам не верил, хотя и не осуждал. Будь его мать такой стервой, как Веткина, он бы, может, вообще застрелился.

– Ваш суп.

– Спасибо.

Даже встреча с Сандаловой не повлияла на его аппетит. С первыи Там разделался в два счета.

Интересно, что здесь забыла Веткина мать? Насколько он знал, та не слишком-то любила возвращаться в эти края, где ее знала каждая собака, и каждая же собака мыла ей кости. В конечном счете Коган решил, что Светлана Васильевна приехала поддержать дочь во время операции, и немного расслабился. Вете не помешает помощь. К тому же, зная, что она не одна, и ему самому будет спокойнее. А то ж до смешного доходит. Ей богу! Он вчера уснуть не мог, придумывая план, как задержать Вету в клинике подольше, чтобы самому за ней и ухаживать.

– Ваша косуля…

Там рассеянно кивнул. Светлана Васильевна встала из-за стола, говоря с кем-то по телефону. Потрепала Ветку по щеке, как собачонку, и торопливо зашагала к гардеробу. А вот Вета, похоже, никуда не спешила. Напротив. Она сама, не дожидаясь официанта, вылила остатки вина себе в бокал и с жадностью тот осушила. Нет, ну, это вообще ни в какие ворота не лезло! Тамерлан подхватил свою косулю и пошел к ней.

– Ты совсем сдурела?!

– Там? Привет. А ты здесь какими судьбами? Еще и такой злой.

– Злой? У тебя операция через два дня…

– Почти через три!

– И что это меняет?

– Подумаешь. Мы всего-то и выпили бутылку вина на двоих.

– Не вздумай добавить! Это я как твой лечащий врач говорю.

– Зануда. – Ветка подперла рукой щечку и отвернулась к окну. – Знал бы ты, как я от этого всего устала…

– От чего?

– От всего. От нравоучений. Твоих, матери, от необходимости принимать решения, бороться… Все время бороться. Почему мне все дается так тяжело?

– Та-а-ак. Похоже, здесь у нас птица перепел. Ты точно не в одно лицо бутыль всосала?

На лице Ветки мелькнуло некоторое смущение, с которым ей не удалось совладать. Там выругался.

– Ну, ты как ребенок, ей богу!

– Плохо мне, Там, – прошептала она. – А так чуточку лучше…

Она обезоружила его своей честностью. И вообще конкретно так приложила. Там откашлялся, не находя слов. Зачем-то погладил ее лежащую на столе ладонь.

– Ты просто переживаешь из-за операции.

– И это тоже.

– Ну, теперь-то ты не одна. Мама побудет рядом.

– Какая мама? – Ветка пьяно моргнула.

– Твоя. Какая же еще? Слушай, да ты закусывай…

– Не могу. Я объелась, – вздохнула как будто бы с сожалением. – Всю неделю, пока эти конфеты трескала, мечтала о мясе. А когда дошло до дела, больше одной порции съесть не смогла.

Какие конфеты? О чем она? Там не понимал.

– Знаешь, лучше бы тебе перед операцией конфеты не трескать. Не дай бог покажет сахар, придется все отложить.

– Не буду. Ну, я, наверное, пойду.

– Ты счет оплатила?

Ветка растерянно моргнула. Официанты уже давным-давно собрали грязную посуду, на нем осталась стоять лишь пустая бутылка вина и бокал.

– Черт! Его должна была оплатить мама…

Тамерлан закатил глаза:

– Девушка, нам бы счет.

– Объединить в один?

Там был парнем далеко не бедным, но вино, которое заказала Веткина мать, было ну просто неприлично дорогим. Пока он размышлял, как быть, Вета привстала, потянулась к его уху губами и сбивчиво затараторила:

– У меня нет с собой денег. Совсем. Я же не думала, что мать меня так подставит. Заплати, а? А я тебе потом верну.

Ее жаркий шепот обжигал ухо, тонкий аромат женщины щекотал нос, дурманил, кружил голову. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что в современном мире надо постараться, чтобы оказаться совсем без денег, ведь все они в телефоне, который всегда с тобой, но эта мысль растворилась, так окончательно и не сформировавшись.

– Так счет объединять? – напомнил о себе официант. Вета отстранилась, и на короткий миг они застыли, сплетаясь взглядами. Ее голубые глаза были чуть расфокусированы из-за выпитого, розовые губы призывно открыты. Там поерзал на стуле в безуспешной попытке ослабить давление в брюках.

– Да, конечно, объединяйте.

Официант ушел. Вета виновато улыбнулась:

– Извини, некрасиво вышло.

– Проехали. Ты как до дома будешь добираться? За руль…

– …мне нельзя. Спасибо, что напомнил.

– Обращайся. Тебя подвезти?

– Не хочу тебя утруждать.

– Мне нетрудно. Пойдем. Где твой номерок? Эти пакеты забирать?

– Угу!

– Шанель? Мать тебя балует.

Сказал и тут же пожалел. Потому что на пьяненьком лице Ветки мелькнуло что-то такое… незнакомое ему и беззащитное.

– Вет…

Непонятно, что он хотел сказать, но в этот момент подошел официант с терминалом, и Таму пришлось отвлечься. А пока он оплачивал счет, Вета сама подхватила пакеты и поплелась к гардеробу.

– Какая погода! Правда?

Там, вздернув бровь, посмотрел на затянутое тучами небо, ветер, что взбивал в пену море, и то ревело, заглушая даже дорожный шум.

– А знаешь, я лучше пройдусь.

– Черта с два. Тебе осталось только застудиться для полного счастья.

– Фу, ты такой зануда! Тебе кто-нибудь говорил?

Ветка зачем-то забралась на бордюр и теперь брела по нему, расставив руки для лучшей балансировки. Как девчонка совсем.

– Ага. Говорили. Вет, пойдем в машину.

– Если ты не будешь нудить.

– А что прикажешь мне с тобой делать?

– Ну, не знаю. Расскажи мне что-нибудь веселое. Пациенту ведь нужны положительные эмоции, правда?

Сандалова спрыгнула с бордюра и попала прямо в его руки. Коган специально шел рядом, чтобы ее подхватить, если она начнет падать.

– Угу. – Он смотрел на нее как последний болван, как зачарованный. И двух слов не в силах связать. Куда только делась его пресловутая говорливость?

– Слушай, а ты правда думаешь, что лучший способ поймать мужика – забеременеть?

– А ты из каких соображений интересуешься?

– Уж точно не для того, чтобы воспользоваться этой схемой, – рассмеялась Вета. – Замуж я больше не хочу.

– А чего хочешь? – Коган осип.

– Ну, привет! Конечно, ребенка. – Вета постучала пальцем по его лбу, мол, ты че, совсем тупой, я же говорила!

– И как же ты собираешься зачать его без мужа? Интересно… – Там все-таки оттеснил Ветку к своему Рендж Роверу и открыл для нее дверь.

– Легко! Мы живем на курорте.

– И что? – Там напрягся, выкрутил руль, но не торопясь трогаться с места, уставился на Сандалову.

– Люди сюда приезжают и… уезжают. Курортные романы – такое дело, знаешь ли.

Тамерлан моргнул. Открыл рот. Закрыл. Сделал несколько глубоких вдохов. Нет… Ну, нет! Она не могла говорить об этом всерьез.

– Ты что, собралась трахнуться с первым встречным?!

– Почему сразу первым? Сначала я соберу некоторый анамнез.

– Анамнез? – у Когана задергалось веко. Он дышал, как роженица в схватках, но это ни черта не помогало. Там готов был придушить эту дурочку за настолько идиотский план! Как ей такое в голову взбрело?! Это же какое-то сумасшествие!

– Ну, да. Мне ведь надо понимать, какие у него в роду были заболевания. Сахарный диабет или, не дай бог, шизофрения.

Нет, она реально на полном серьезе об этом рассуждала. Коган взялся за голову. И это, мать его, врач!

– Эй, с тобой все хорошо? – ну, наконец, до нее дошло.

– Нет. Я в ужасе. Ты спятила?! Я правильно понимаю, что ты планируешь заняться незащищенным сексом с человеком, которого толком не знаешь?

– Согласна. В этом месте мой план хромает. Но у меня еще есть время довести его до ума.

Там боялся даже представить, до чего еще она додумается. Страшно распсиховавшись, он выехал на дорогу и вдруг понял, что не знает, куда ему Ветку везти. После развода с Сиваковым та переехала сначала в одну квартиру, потом в другую. Так что он понятия не имел, где она обосновалась в конечном счете. Но почему-то вместо того, чтобы поинтересоваться ее новым адресом, Коган притормозил у обочины и, пока не передумал, выпалил:

– Если тебе все равно, от кого рожать, как насчет моей кандидатуры?