Текст книги "Начисто"

Глава 6

О боже! О боже…

«Ты очень красивая девочка, Яся. И маки тебе к лицу».

Но как? Он же за решеткой! Да и букет… Ну вот сколько такой может стоить? Долларов пятьсот? Откуда у зэка деньги? Я, конечно, интересовалась у Клима, как у них с работой в колонии, но не думаю, что денег, которые ему платят за пошив спецформы, хватит хоть на ленточку от букета.

Да и не затем сидельцы ищут баб на воле, чтобы на них тратиться.

– Яся, ты куда? – зудит за спиной голос Молотова.

– Ты проходи, Игорь, – бормочу на автомате, глядя в телефон. – Мне тут нужно ответить…

«Это ты?»

«Что я?» – прилетает тут же.

«Ты мне их прислал?»

Вопрос дурацкий. Я понимаю. Но если я его не задам – изведусь. Ту историю про маки знает… Да никто не знает, в том-то и дело! Конечно, я допускаю мысль, что кто-то из моих знакомых просто захотел выпендриться, вот и купил наобум едва ли не самые редкие в эту пору цветы. Но, блин, как так вышло, что единственный букет, который меня сегодня нашел – состоит именно из маков?

«Конечно, нет. Ты же знаешь, где я нахожусь. Но если бы я мог, то я бы подарил тебе маки».

Шмыгаю носом. Хренов романтик.

«Все-таки будешь разводить?» – пишу я и добавляю несколько смеющихся смайликов. Клим нечасто позволяет себе пересекать черту, но когда это случается, я торопливо свожу все к шутке. Если зэк говорит то, что тебе хочется слышать – значит, он ищет способ тебя кинуть. Это же ясно как божий день. Никогда им не верьте!

А если он врет? Если он ни в какой не колонии? Ну, мало ли. Тогда все сходится… И он, наверное, мог бы купить мне цветы. Вот только непонятно в таком случае, зачем он врет, что сидит.

«Я не буду тебя разводить. Мне ничего от тебя не надо. Сколько раз еще это повторить, чтобы ты запомнила?»

«Ладно-ладно. Тем более твоя все равно взяла».

«Ты это о чем?»

«А тебе еще не передали мою посылку? С днем рождения, Клим! Разве это не удивительно, что мы родились в один день?»

«Ты отправила мне посылку?»

«Угу».

Минуту стою, вторую. Ответа нет. А меня между тем отвлекают:

– Ясенька, ну что ты в телефон уткнулась? Некрасиво, гость приехал. Ты бы ему тарелочку организовала.

Ах да. Молотов! Оглядываюсь. Тарелочку Игорю уже организовали и без меня. Есть кому, слава богу. Сидит вон, рожа недовольная. На меня смотрит. Не привык барин, что его игнорируют. Ну, ничего. Пусть на собственной шкуре почувствует, как оно. Ему не помешает для общего развития.

Веду взглядом дальше. Адиль как раз снял котелок плова с огня. Взгляды, которые он бросает на Молотова, не предвещают ничего хорошего. А ведь раньше они неплохо общались. Игорь даже инвестировал в пару его кальянных. Потом, правда, я настояла, чтобы Адиль все до копейки ему вернул. И теперь это меня несколько утешает. Угрозы Молотова никогда не были пустыми. Со своими врагами он не церемонится. Собственно, как и с близкими.

– Ну что? По бокальчику под пловчик? – бьет себя по ляжкам Валюха.

– Конечно. С опоздавших тост, – улыбается Света. Молотова она по понятным причинам не любит, но никак этого не показывает. Чувство самосохранения, в отличие от меня, у невестки как следует развито.

– Да отстаньте вы от человека, – фыркаю я.

– Я скажу, – криво улыбается Игорь. – Хотя даже не знаю, что пожелать. Сложная ты штучка, Яся. Все у тебя есть.

Салютую, глядя перед собой, бокалом. Да-да, все есть. Нет только жизни, Игорь…

Отпиваю глоток, хотя вроде и не положено до окончания тоста, плевать. Вечеринка в разгаре, и всем уже нет дела до условностей. А Молотову в принципе на них плевать. Он сам собой любуется и сам от себя кайфует.

– … А чего нет – я обеспечу, – настойчиво ловит и удерживает мой взгляд. Как будто хочет удостовериться, что я его поняла, пусть даже в его словах нет никакой двусмысленности. – Дам все, что захочешь. Все, – подчеркивает. – Только скажи, и все будет. Я – человек слова. Ты в курсе.

Учитывая, что это «все» за свою короткую речь Молотов повторил раз сто, настроен он действительно решительно.

– Ясеньке бы замуж. Семью…

– Мама! – шиплю я.

– Это в первую очередь, – кивает Игорь. Валюха толкает меня под столом ногой. Адиль холодно усмехается, не сводя взгляда с покачивающихся на ветру пыльных крон.

– Игорь, что неясного в моем «нет»? – цежу я, поглаживая пальцами веселенькие ромашки на клеенчатой скатерти.

– Да все ясно, Ясмин. Просто ответ неправильный.

Во мне вскипает мутная ядовитая злость. Злость собирается в слова, слова – в предложения, предложения болезненно распирают горло…

– Кто со мной сыграет в бадминтон? – кричит Руслан.

– Я! – вскакиваю.

– Какой бадминтон, Ясь? – мама чувствует собравшееся за столом напряжение. – Ветер!

– Мы пластилина в воланчик набили еще в прошлый раз. Пойдем, Русик.

Бегаем долго, вытаптывая зеленый газон. Мы еще на этапе стройки решили, что никаких огородов на нашей даче не будет. Но со временем все же обзавелись грядками. Чуть-чуть зелени посадили, чуть-чуть огурцов, кабачки, чисто на стол, пару кустов помидорчиков. Но грядки за домом. А здесь газон, да. И пестрые, засаженные чем придется клумбы.

– Эх ты, мазила!

Первое августа. Жара страшная. Мы с Русом скачем, покрывшись с ног до головы потом. Спустя полчаса я сдуваюсь, передаю эстафету Светке. Снимаю сарафан и плюхаюсь в бассейн.

– Этот гад следит за тобой как коршун. Не надо было его приглашать за стол, – бубнит Валюха, подплывая ко мне по-собачьи. Я лежу неподвижной звездой. Ловлю телом движение воды – Валюха своим прыжком подняла приличные волны.

– А что надо было? Выгнать? Он бы взбесился. Оно нам надо?

– По-хорошему он не понимает, как я посмотрю.

Это правда. И никогда не понимал. Что с этим делать – ума не приложу. Дам слабину – он не даст мне жизни. Пойду на открытый конфликт – он ни перед чем не остановится. Иногда мне кажется, что Игорь мной одержим. И чем независимее от него я становлюсь, тем сильней становится его одержимость. Думаю, он и развелся поэтому. Понял, что я ускользаю сквозь пальцы.

В голове десятки вариантов. Начать, наверное, нужно с увольнения. Но… Если я так сделаю, Игорь поймет, что последний его козырь не сыграл. И что начнется тогда? Мне сложно представить. Он непредсказуем в своей маньячности. Можно сменить место жительства. Нанять охрану. Но ведь это какой-то зашквар вообще. И, наверное, есть способ не доводить ситуацию до абсурда? Объяснить. Попросить… Настоять. Продавить. Если он говорит, что любит, что-то же должно на него подействовать?

– Яська, там у тебя опять телефон разрывается.

Подплыв к борту, вытираю пальцы о полотенце и так, не выходя из воды, просматриваю набежавшие сообщения. Копипастом «спасибо» – достойный ответ на тупые стишки и открытки.

Пока вожусь, приходит уведомление о поступлении на мой счет довольно-таки странной суммы. Несколько секунд я туплю, разглядывая порядок цифр. У меня на них фотографическая память. И совершенно точно я их уже где-то видела. Поднапрягшись, вспоминаю, что ровно такую сумму я потратила, собрав посылку для Клима. Приехали…

Подтянувшись на руках, выбираюсь из бассейна. Сажусь, открываю чат.

«И что это было?»

«А это?»

Вслед за сообщением прилетает фото моей посылки. А я что? Я ничего. Узнав, что у моего зэка день рождения в один со мной день, поддалась какому-то идиотскому порыву. Почитала в интернете о том, что можно передать на зону, ну, и купила, что рекомендуют. С этим сейчас ведь вообще никаких проблем нет. Заказал в интернете. Оплатил доставку. Ничего сверхъестественного. Ничего особенно дорогого. Но все равно сумма вышла приличной, особенно по меркам среднестатистического человека.

Пока я, зависнув, обдумывала, что же не так я сделала, прилетает фотография чека. Ч-ч-черт. Я ведь не знала о том, что курьер непременно должен оставить его в пакете! Как неловко-то вышло. Кошмар. С другой стороны, разве Клим не должен радоваться такому привету с воли?!

«Это небольшой презент от меня».

Не понимаю, какого черта я должна оправдываться!

«Богатая девочка решила побаловать бедного зэка?»

«Да что с тобой не так?! Я просто хотела сделать тебе приятно!»

Я не особенно-то чувствительная, но сейчас почему-то на глазах выступают слезы. Вот так и делай людям добро! Мы в первый раз поругались. И главное, из-за чего! Ну, пустяк ведь. По моим меркам – пустяк. Я за час, наверное, больше зарабатываю.

«В следующий раз, если захочешь меня порадовать – не траться».

«И как ты себе это представляешь? Может, мне тебе поделку своими руками сделать? Или носки связать?»

«Свяжи. Я по достоинству оценю такой подарок. Впереди зима, а холода здесь собачьи. Шерстяные носки – самое то».

Идиот! Ну, какой же идиот. В посылке, между прочим, есть носки. И теплые – тоже. Естественно, я не стала покупать брендовый шмот. Понтоваться в зоне ему явно не перед кем. Но и носки, и футболка, и трусы, господи боже, из хорошего спортивного магазина, вещи там вполне качественные.

«Где ты так быстро нашел деньги, чтобы их вернуть?»

«Какое это имеет значение?»

«Меня терзают смутные сомнения».

«На тему?»

«Какой-то ты неправильный зэк. Посылки тебя не радуют. Да и с деньгами, судя по всему, у тебя нет проблем. Может, ты вовсе и не сидишь».

«Приезжай на свидание. Убедишься».

Чего-о-о? А что, так можно? Я вся дрожу. Разволновавшись, сворачиваю переписку и откладываю телефон вниз экраном. На плечи ложится полотенце.

– Замерзла? Гусиной кожей покрылась вся.

Гораздо больше меня передергивает от того, что Игорь ведет по моим голым плечам пальцами. Обычно очень отзывчивая к вниманию Молотова, после разговора с Климом я едва терплю его касания.

– Спасибо за полотенце. А вот все остальное – лишнее. – Убираю от себя его руку. – Цветы тоже очень красивые.

– У меня еще подарок.

– Это тоже ни к чему, Игорь.

Но он меня как будто не слышит. Лезет в карман. Достает коробочку. Да блядь! Быть такого не может! Я буквально затылком чувствую, что к нам приковано внимание всех родных.

– Не откроешь?

– Нет. Это тоже лиш…

Перебивает, не давая мне закончить:

– Тогда я сам.

Он танк. Нет. Каток. Асфальтоукладчик. Замочек щелкает. Приметная коробочка от Harry Winston открывается. На свое Игорь никогда не скупится. У него хороший вкус. И наверняка, если приглядеться, станет очевидно, что и камень в колечке весьма достойный. Но я не смотрю. Я, мать его так, наоборот, отворачиваюсь, вжимая подрагивающие пальцы в плитку.

– Убери.

– Яся…

– Господи, Молотов, ты можешь мне хоть день рождения не портить?

Мне кажется, я слышу, как скрипят его крепкие белые зубы. Шоркают ножки лежака… Под весом Игоря жалобно стонут крепления.

– По-нормальному не хочешь, да?

– Господи, ты меня вообще слышишь?!

– Слышу-слышу. Теперь ты меня послушай. Давай так. Я тебя обидел. Много в чем был не прав. Осознал. Понял. Обещаю исправиться. Сколько тебе нужно времени на этот раз, чтобы перебеситься?

– Нисколько. Я…

– Ладно. Даю три месяца. Говорят, свадьбу хорошо играть по осени. Как раз успеешь.

– Ты просто впустую потратишь время. Я все для себя решила. Отпусти меня, Игорь. По-хорошему, а? Отпусти. Не усложняй. Какой в этом смысл? Работать я на тебя буду, богатей на здоровье. А в остальном, ну что, ты себе бабу красивую не найдешь? Брось.

– Мне не нужна баба. Мне нужна ты.

– Долго же до тебя это доходило.

– Главное, что дошло.

– Поздно. Не осталось ничего к тебе. Ни-че-го-шень-ки.

– Три месяца! – тычет мне в лицо три мясистых пальца. Крылья носа вздрагивают, как у нервного рысака.

Знаете, когда говорят, дескать, я его выбрала сердцем – это такая херня! За наш выбор в девяноста девяти процентах случаев отвечает как раз таки – мозг. Это мозг найдет и выкатит вам сто сорок миллионов причин вернуться к бывшему. Потому что так ему привычнее и безопаснее. Потому что так, блядь, ему понятнее. Потому что на этой территории все ему знакомо, а значит, менее стрессово. Ведь самое худшее, что может быть для мозга – полная неизвестность.

Я не хочу идти на поводу у своих нейронных связей. Я, напротив, хочу их все подчистую разрушить! Подхватываю телефон и, игнорируя Молотова, отхожу к беседке, чтобы, спрятавшись за ней, написать:

«А разве тебе положены свидания с кем придется?»

Глава 7

«Вообще-то нет. Свидания разрешаются с родственниками. Но через начальника колонии можно получить разрешение».

«Ясно».

Да, дебильный ответ. Я в курсе. Но что еще вот так сходу скажешь? Давай получим? А впрочем, почему нет? Вдруг он все же мне врет, зная, что я никогда не решусь к нему приехать? Так и выведу его на чистую воду!

С другой стороны, если все же он там, обнадеживать Клима будет жестоко.

Мы не встретимся. Это нужно признать. Почему? Да бог его знает. Наверное, я просто боюсь разочароваться. За какие-то пару месяцев общения обычный зэк стал мне гораздо ближе людей, с которыми я приятельствую годами. Он умный, он внимательный, он заботливый и смешной. Спросите, как можно почувствовать заботу от человека, который мотает срок в тысячах километрах от тебя? Легко…

Что он первым делом сделал, когда я, спьяну запутавшись во временах, наплела, что мой мужик отправляет меня на аборт? Клим попросил меня не пить, чтобы не навредить ни себе, ни ребенку. Я почему-то не сакцентировала на этом внимание сразу, но потом, перечитывая наши переписки, запнулась. И разревелась, как последняя размазня. Господи, как я рыдала! Как меня ломало и корежило то, что чужой человек проявил ко мне больше участия, чем, казалось бы, самый родной и близкий.

«Я могу попробовать. Все ж у меня день рождения. Надо пользоваться моментом. Вдруг навстречу пойдут?»

«То есть я буду твоим подарком от начальника колонии?» – смеющийся смайлик.

«Подарком мне будет разрешение на длительное свидание, а там уж дарить себя или нет – ты сама решишь».

Мое дыхание обрывается. Ох, черт. Иногда мы заходим на скользкую дорожку флирта, да. Но, пожалуй, сегодня Клим в первый раз заговорил о сексе в лоб. Я жадно хватаю ртом воздух. Между бедер становится тяжело и влажно. У меня давно не было мужчины, а когда я в последний раз кончала в процессе секса – уже даже не вспомню.

Не попадая на виртуальные кнопки пальцами, строчу:

«Кстати, а тебе сегодня что-нибудь подарили?»

«Ну, примерно такой же набор, как и ты, мне прислали родители».

Каким бы глупым это мне не казалось, пишу:

«Прости. Не хотела задеть твою гордость».

«Ничего. Зато теперь ты знаешь, что за себя и свою женщину я привык платить сам».

«Хм… А если я соглашусь на свидание? Мне что – с пустыми руками ехать? Тогда что мы будем есть? Я читала, что все надо привозить с собой».

«Ты читала о длительном свидании?» Смайлик.

Да блин! Подумаешь. Ну, читала. Это все равно ничего не значит. Я же на него не поеду!

«Интересовалась чисто для общего развития».

«Это такой завуалированный намек на то, что на встречу с тобой мне не стоит рассчитывать?»

Сердце колотится. Кто-то проснулся и теперь шаркает в кухне. Дзынькает о край стакана графин. Звенит цепью соседский пес. А мне становится жарко, несмотря на работающую систему климат-контроля.

«Ты ведь понимаешь, как это странно. В моей жизни и так полнейший хаос. Я уже потратила двенадцать лет на мужчину, с которым не могла быть рядом. Не хочу наступать на те же грабли. Ну, какое у нас с тобой будущее?»

«Это только тебе решать».

Логично. Вопрос, что тут решать в принципе. Он зэк. А я… Я – это я. Без вариантов. Но я зачем-то интересуюсь:

«А сколько тебе еще сидеть?»

«Без малого четыре года».

Через четыре года мне будет тридцать шесть! А когда же мне рожать?

Ну, вот какого хрена?! О чем я вообще думаю? О том, чтобы родить от зэка? Съезжая с темы, пишу:

«Жаль, ты не принял мой подарок».

«Принял. Прямо сейчас на мне купленные тобой трусы».

Внутри меня – сборная солянка эмоций. Мне и смешно, и любопытно, и даже немного жарко. Представляю его в трусах, и… Ар-р-р. Интересно, он такой же внимательный в постели?

«Ты вернул мне за них деньги. Так что это твои трусы. Надеюсь, они подошли». Смайлик.

«Хочешь убедиться?»

Низ живота прошибает серией мучительных спазмов. Я сглатываю, понимая, что мы выходим на какой-то новый уровень, и неуверенная, что мне там комфортно. Подрагивающими пальцами отвожу от лица влажные от испарины волосы. И что мне ему прикажете ответить? Да? Нет?! Господи, я как девчонка совсем! Ну, пришлет он мне фотку. И что?

«Яся?»

«Ладно».

Ладно, Яся?! Ладно? Это вообще к чему?

И тут прилетает фотография. Впалый живот, буквой V уходящий под резинку голубых боксеров, отчетливо выступающие на коже вены, внушительный бугор ниже и рука, сдвинувшая книзу резинку простых трикотажных спортивок – вот и вся композиция.

«Надеюсь, ты не ждешь ответного фото», – строчу я, облизывая пересохшие губы.

«Вообще-то жду. Ты же еще хочешь сделать мне подарок в честь дня рождения? Сфоткай себя прямо сейчас».

О мамомчкибожемой! Пользуясь тем, что мой зэк не уточняет, какую часть тела я должна сфотографировать, включаю фронтальную камеру и делаю портретное фото. Быстро пробегаюсь взглядом по фотографии. Глаза – огромные. Зрачки поглотили радужку. Губы обветрились от того, что мы весь день провели на солнце. А волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Давлю в себе желание сделать снимок получше. И отправляю этот. К черту! Ты хотел, чтобы я запечатлела себя в моменте? Вот она я. Ну?!

«Ч-черт. Идиотская идея, Яська. Ночь будет опять бессонной».

Это не должно быть так приятно. Но я жмурюсь, как обожравшаяся сметаны кошка. Добавив к сообщению закатывающий глаза смайлик, пишу:

«Везет мне сегодня на озабоченных».

«С этого момента подробнее», – прилетает в ответ. Смайликов нет. Но я каким-то непостижимым образом чувствую, как его там, за три тысячи километров, взрывает. Ревнует? Ох ты ж черт! Яся, дурочка, что ж ты делаешь? Зачем на его чувствах играешь? Разве сама не в курсе, что за сука такая – ревность?

«Не бери в голову. Тут мой бывший приезжал. Я его уже выпроводила».

«Че хотел?»

«Все того же. Замуж звал. Цветы приволок. Кольцо. Дал три месяца на раздумья».

«А что после?».

«Если я не соглашусь? Не знаю. Устроит мне очередной Армагеддон. Он из тех мужиков, что не приемлют отказов».

«А что, есть шанс, что ты согласишься?»

Не нравится мне, куда зашел наш разговор. Ох, не нравится! Мы ж тут начистоту, а как, прикажете, мне быть в этой ситуации честной, не боясь задеть его чувств?

«Вряд ли.

«Но тебя к нему тянет?»

«Ты все-таки мазохист?»

«Это означает «да»? Но, поверь, это просто привычка. Приезжай ко мне, и ты забудешь его, обещаю».

«Кто-то очень самоуверен».

«Вот как? Да неужели ж этот мудак так хорош?»

Бред какой-то. Зачем мы это обсуждаем?

«С днем рождения, Клим, еще раз. И спокойной ночи».

«Прости. Меня занесло. Я просто зверею от того, что он там тебя обхаживает, пока я в зоне дрочу на твой светлый лик».

О господи. Я вообще не трепетная фиалка, но от его сообщения мои щеки обдает стыдливым румянцем. Падаю на постель. В фантазиях оживляю фотографию Клима. К руке, сдвинувшей резинку спортивок, добавляется вторая. Проникает под ткань боксеров и сжимает бархатистый ствол…

«Ч-черт. Я опять не то написал? Надо было делать вид, что я об этом не думаю? Надо было врать?»

«Нет».

Он не отвечает. Экран тухнет. Я накалена. Мягкие простыни царапают ставшую вдруг очень чувствительной кожу. Я ерзаю в постели, с силой сжимая бедрами пустоту. От моей возни трикотаж футболки ощутимо проходится по возбужденным соскам. Я охаю и отчаяннее сжимаю ноги. Ладонь помимо воли скользит вверх по животу. Пальцы сжимают сосок…

Телефон тренькает.

«Скажи, что ты ласкаешь себя сейчас».

Вот так просто. Будто иначе не может быть. Разгоняя этой самоуверенностью мое сердце, впрыскивая похоть в вены.

«Да. Доволен?» – сжимаю грудь в ладони грубее. Почему-то кажется, что после длительного воздержания он непременно будет грубым. А в фантазиях со мной сейчас именно он.

«Нет, конечно! Я хочу с тобой. Расскажи мне, как?»

«Это ты расскажи. Как ты меня хочешь? Что ты представляешь, когда дрочишь, Клим?»

Это жуть как неудобно! Писать и продолжать то, что я делаю, но раз уж мы начали…

«Я представляю тебя. Голой… Ты голая?»

Снимаю футболку через голову. Отбрасываю к чертям и снова падаю на постель.

«Теперь да. Я голая для тебя».

«Аррр. Я тебя целую. Царапаю зубами, облизываю».

«Где?»

«Обвожу пальцами твое лицо. Ты такая красивая… Просто сдохнуть, какая ты красивая, Ясмин. Я обязательно кончу тебе на лицо. Позволишь?»

«Мы только начали, а ты уже кончаешь», – то ли смех срывается с губ, то ли стон. И да, я послушно веду пальчиками по своему лицу, следуя предложенному Климом сценарию. Мне хорошо. Господи, как мне хорошо! Мои руки – его руки. Его фантазии – мои ожившие мечты.

«Это забегая наперед. А пока я трогаю губы. Ты приоткрываешь рот и с жадностью всасываешь мои пальцы».

Зажмуриваюсь, послушно погружая пальцы в рот.

«Хорошо смочи их. Проведи вниз по шее. Почувствуй, как я тебя целую».

«Как?»

«Очень… Очень сильно».

«Не люблю засосы».

«Придется потерпеть. Как такую прелесть и не пометить? Сожми соски. Погладь их пальчиками».

«В своих фантазиях ты меня гладишь?»

«В своих фантазиях я тебя жру. Кусаю. Оттягиваю зубами до боли соски. Выкручиваю пальцами, заглушая ртом твои стоны. Ты всегда очень громкая для меня. Скулишь, как сучка, и виляешь задницей, выпрашивая добавки».

Похоть прошивает меня иглой. Я в самом деле всхлипываю. Перекатываюсь на бок, поджав ноги. Я щиплю себя, я терзаю воспаленную кожу пальцами…

«Клим… Клим, я…» – случайно отправляю недописанное сообщение.

«Да, моя девочка, теперь погладь свой животик. Там горячо?»

«Как в печке! Трахни меня, и ты почувствуешь».

«Ты уже ласкаешь себя между ног?»

«Это ты ласкаешь!»

«Верно. Все время представляю, какая ты там. Гладкая, или оставляешь полоску?»

«Гладкая, абсолютно. И такая мокрая, Клим. Чувствуешь, какая я для тебя мокрая? Хоть простыню меняй».

Я вновь переворачиваюсь на спину и провожу пальцами между ног. Каждое касание пробегает по телу молнией. Вода очень хорошо пропускает ток, а я действительно теку, как последняя шлюха.

«Конечно, чувствую. Ты хочешь меня? Я мечтаю однажды это услышать. Эти слова звенят у меня в ушах, когда я кончаю».

«Я хочу тебя. Очень. Сделай это…»

«Большой палец на клитор. Указательный, средний и безымянный – внутрь».

Так и делаю. Мышцы сходу не поддаются. Сокращаются, как ненормальные, но от этого наслаждение только усиливается.

«Да!»

«А теперь погладь клитор».

«Ты со мной?»

«Я с тобой, моя девочка. Так далеко, как еще не был. А теперь послушай меня. Это становится очень неудобным… Поэтому прямо сейчас ты наберешь мой номер. И положишь телефон на подушку рядом с собой».

«Клим!» – меня будто холодной водой окатывает.

«Я просто не хочу, чтобы ты отвлекалась на писанину. Но очень хочу твои эмоции, твои всхлипы и стоны… Поэтому, пожалуйста, Ясь. Сделай, как я прошу».

О боже! Я наверняка об этом пожалею, но переписываться и впрямь неудобно. Я замираю, в нерешительности занеся палец над телефонной книгой. Эмоции долбят в уши. Низ живота сводит от неутоленного желания. Молотов и впрямь отличный любовник, но сейчас я даже при желании бы не вспомнила, как хорошо мне с ним было. Впервые за всю мою сознательную жизнь я целиком и полностью погружена в другого мужчину. Я звучу в унисон с ним. Я – пластилин в его руках. Я – раба всех его желаний. Он даже не рядом, но это не имеет никакого значения. Я чувствую его на абсолютно ином, более высоком уровне. Находясь на котором, мне просто плевать, что меня ждет внизу.

Вот почему я жму на дозвон. Практически тут же он принимает вызов. Со свистом гоняя туда-сюда воздух, кладу телефон на подушку, как мне и было велено. Клим не один в камере. И уже не может мною руководить. Только слушать. Значит, это мое шоу. Облизав губы, я жарко шепчу:

– Прямо сейчас ты ласкаешь мой клитор. Он очень-очень твердый. И скользкий. И невероятно чувствительный. У тебя волшебные пальцы… Да, вот так. Я развожу ноги шире. Мне нравится ощущать на себе вес твоего тела… Нравится, как твоя головка проходится несколько раз по моим набухшим губкам. Это так хорошо, Клим.

Он молчит и тяжело дышит в трубку. Я погружаю в себя два сложенных вместе пальца, не прекращая второй рукой ласкать клитор. Стону… Захлебываюсь. Мне хорошо. Наше дыхание синхронизируется. Слова вылетают из головы, я не могу сформулировать ничего внятного и от отчаяния хнычу, раскачиваясь над бездной. А потом срываюсь в нее с оглушительным криком. Пофиг, если кто-то услышит.

– Клим! Клим… Я все! Боже мой. Я все.