Текст книги "Девочка и пустыня"

Глава 12
Краткие итоги

Давайте подведем краткие итоги. Было бы очень здорово, если через 4–6 месяцев после болезненного разрыва вы:

1) Выглядите лучше, чем до. Вы должны быть – просто из гордости! – стройнее и ярче, чем были. У вас должны появиться новые вещи. Еще лучше – новый стиль в одежде. Носите юбки, туфли и чулки! Даже если у вас нет секса.

2) Вы хотя бы раз посидели за чашкой кофе с другим мужчиной и приняли от него комплименты. Это для самых робких. Самые смелые попробуют, пусть даже неудачно, новый сексуальный опыт. Вы должны понять, что как женщина вы существуете! И еще как существуете!

3) Вы по мере сил сохранили привычный уклад жизни ваших детей.

4) Вы завели много новых знакомых.

5) Вы признались себе в том, что свободны воплотить в жизнь свои самые смелые и заветные мечты. И даже начали их воплощение.

А теперь о двух важных вещах. Одной мелкой, одной крупной.

Сначала о крупной.

Не берите всю вину за ваш развод на себя. Не валите ее на мужа. Это ответственность пополам. Ваш разрыв – ваш обоюдный урок. Обоюдный. А не только ваш. И не только его.

А теперь о мелкой.

Девушки, следите за голосом. Многих из вас в это время невозможно слушать по телефону. Голос подавленный, просящий, тусклый. Моя подруга говорит – «как из задницы».

Вы можете быть грустными, всхлипывать или орать, но никогда – НИКОГДА – не должно быть заискивающих, неуверенных ноток.

Вам поможет пение. В ванной, в кухне, в машине, на даче, когда никто не слышит, не просто пойте, а ОЧЕНЬ громко пойте все, что вам взбредет в голову. Я помню, когда не могла возразить мужу, пела потом, очень громко, от злости, «Лесной олень». Кот бежал и прятался под диван, дочка испуганно спрашивала, что случилось. «Где сосны рвуууутся в небо!!» – орала я и грозила кулаком сама себе. За заикание и неуверенное: «Ты сегодня приедешь?».

Глава 13
Моя вторая свадьба

Примерно через год после нашего расставания, спустя несколько недель после того, как я попросила у него передышку, совершенно внезапно, сюрпризом, муж сделал мне предложение руки и сердца. Он обставил все очень красиво – прислал свидетелей с нашей первой свадьбы, с цветами, заказал столик в ресторане, пригласил гостей и купил платиновые обручальные кольца. Я была в черном – так как просто собиралась сходить с ним в ресторан и не знала, во что это выльется.

В это время я уже на все наплевала и просто плыла по течению – настроившись на то, что пусть все будет как будет. От того времени вспоминается какая-то эмоциональная усталость: я просто не могла больше думать и беспокоиться ни о чем, не могла больше ждать его назад и перестала представлять себе, как все будет, если все вернется. Это называется словом «отпустить», и это действие у меня не получается толком никогда, пока я действительно не устану и не махну на все рукой.

Так вот, у нас состоялась очень смешная и забавная свадьба. Мы проснулись на следующее утро после «свадьбы», посмотрели друг на друга и захохотали. В соседней комнате в странных позах спали пьяные гости, которые зачем-то приперлись вместе с нами из ресторана. Мы встали, оделись, выгнали гостей и поехали на машине к нашим родителям, чтобы оповестить их о счастливом, хоть и достаточно легкомысленном воссоединении.

Потекла наша семейная жизнь. Наступил новый год. Я училась, работала за компом, мурлыкала и стала почти безмятежной.

И вы никогда не поверите – что я делала иногда по ночам, сидя над редактурой очередного текста.

Я тосковала по тем временам, когда осталась одна и во мне стремительно шли колоссальные изменения. Когда все ночи были мои, когда я знакомилась сама с собой, делала открытия о себе и своей жизни, и главное – чувствовала, как я все преодолеваю.

Преодоление

Знаете, когда топчешься на одном месте, и конца края этому не видно, и ты не можешь с чем-то справиться, и чувствуешь себя бессильной и беспомощной, и в какой-то момент – у меня всегда это происходит внезапно, – ты встаешь с утра и чувствуешь, что все изменилось, прежде всего в тебе самой, и ты уже по-другому способна на это все взглянуть, – вот тогда ты понимаешь, что поднялась еще на одну ступеньку.

Когда над тобой висят грозные бытовые и финансовые проблемы и ты плачешь по ночам от усталости и ответственности, а потом встаешь и что-то делаешь, и все сдвигается с мертвой точки, – тогда ты чувствуешь свою силу.

Когда ты, словно выныривая из темной одинокой глубины, идешь на улицу, одна, через силу одевшись и накрасившись, и тебе на улице какая-то женщина просто дарит цветок – «вы такая красивая и яркая», – ты чувствуешь, как прекрасны на самом деле этот мир и твоя жизнь.

Я прошла испытание на любовь к собственной жизни. Жизни с утраченным смыслом. Я научилась жить сначала пятиминутками, потом – часами, потом – днями, радость или боль которых мне не с кем было разделить.

Я научилась с благодарностью принимать банальнейшие вещи – и на первом месте в этом списке у меня теперь стоит солнечная погода, которую поначалу я так боялась.

Я научилась – и не утратила этого умения до сих пор – очень остро чувствовать себя живой и настоящей.

И научилась я всему этому одна, без своего спутника, и в нашем «втором» браке меня не покидало ощущение, что я держу при себе какую-то тайну, тайну сговора с самой собой.

Я не смогу вам сейчас выразить, в чем эта тайна заключается. В том, что во мне так много любви? Просто любви как состояния? Много чувственности и смелости, которые я мало кому показываю? Женственности? Какого-то непонятного ощущения волшебства, тайной чудесной подложки, скрытой под обыденностью?

Тогда я впервые стала учиться доверять своей жизни. И своей судьбе. Я словно бы заглянула за кулисы – и обнаружила, что мир не кончается нигде.

Я боялась, боялась, что утрачу это чудесное умение быть счастливой ни от чего, и помню, как по ночам смотрела на свои руки – худые, красивые, с небольшим сверкающим бриллиантом на пальце, и клялась себе, что не буду забывать все, чему я научилась за время своего одиночества. Я боялась сытости и монотонности, слишком благополучного, безмятежного, сонного существования – и правильно делала. Я скучала по тому огню, которым горела этот одинокий год, и боялась, что он потухнет.

* * *

Поначалу мы не обсуждали наши отношения, и я ни в чем его не упрекала. За год нашего расставания было достаточно разговоров обо всем этом. Я чутко следила за тем, что происходит, и прежде всего – хорошо мне или нет.

С одной стороны, мне было чертовски хорошо. Меня снова пригрели и спрятали на могучей мужской груди, обо мне заботились, я приходила вечером домой и остро ощущала удовольствие оттого, что я вижу его машину. Она вновь стояла возле нашего подъезда, и окна светились, и меня ждали. Я вспоминаю, как во время защиты второго диплома, когда я была едва жива от усталости и недосыпа, муж будил меня ласково по утрам и на столе уже стоял приготовленный им завтрак.

С другой стороны, моя жизнь за время его отсутствия достаточно изменилась. Я фанатично училась и много работала, завела множество новых знакомств – в общем, я была уже не той, что раньше. И появилась дистанция.

Если мне казалось, будто что-то идет не так и мне снова может быть больно, я моментально замыкалась в себе и отходила на прежние позиции. Как Гобсек, перебирая свои сокровища, я перечисляла – я теперь умею быть одна, у меня любимое дело, я красивая, я нравлюсь мужчинам, я ничего не боюсь.

Но я боялась.

Как собака, которую долго били током, я шарахалась от двух тем в нашей новой совместной жизни – его измен и его ухода.

Я ему больше не доверяла. И предупредила, что не нужно отключать телефон, когда приходишь домой поздно, – потому что я сразу буду думать всякую ерунду. Иными словами, я по кругу вернулась к тому, от чего пыталась уйти, – к контролю.

Если не было контроля над поведением другого человека, я чувствовала себя в опасности. Да, это было так. Я снова боялась обмана.

И было еще кое-что. Это началось не сразу, я не помню точно когда, и тут можно только печально констатировать факт. Он вновь начал угрожать уходом. Если его что-то не устраивало и мы ссорились, он менялся в лице и говорил: «Тогда я уйду».

И я затыкалась.

Я теперь понимаю, что мы оба были глупы и беспомощны. Мы не умели сотрудничать. Мы не умели договариваться – как договариваются, например, бизнес-партнеры – спокойно и без эмоций. О форсмажорах, о желательном поведении. Мы не умели идти на компромиссы.

Мы не верили друг в друга. Мы не верили в то, что другой готов измениться ради близкого человека. Мы были готовы терпеть до последнего, а потом сразу рвать.

Я пишу, а сама очень волнуюсь, потому что только сейчас, спустя несколько лет, я учусь сначала говорить, спокойно и свободно, что мне нужно и что – нет, а потом уже ждать чего-то от человека.

Но тогда, в своем браке, мы совершали поочередно все типичные ошибки многих пар.

Тогда, во время описываемых событий, я заранее придумала себе, что, если что-то ему скажу, все равно ничего не изменится. Да и события по значимости были такими, что, начав речь, я сбивалась и заикалась, начинала грозить и упрекать.

Да, спустя полгода после нашей второй свадьбы мы вновь ссорились. Я с ужасом стала понимать, что это, кажется, не тот человек, который мне нужен. Но я не хотела себе в этом признаваться. Каким должен быть «тот» – я тоже не задумывалась.

Что мне делать с собственным ощущением утраты безопасности, контроля, доверия – я не знала. На психотерапии я вызубрила, что мы можем контролировать себя, но никак не другого. Практически же мое самоощущение зависело только от одного – сделает ли он что-то, что причинит мне боль, и справлюсь ли я с этим.

Три утраты

Женщина, которую внезапно покинули, ощущает три утраты.

Она теряет:

чувство, что этот мир безопасен;

чувство базового доверия к миру;

чувство, что этот мир изобилен и в нем достаточно для нее любви, счастья, денег, тепла. Многие мне признавались, и я помню по себе, что мир начинает представать настоящей пустыней.

И эти потери волочатся за нами и после разводов и расставаний – вот в чем их опасность! Когда ты приходишь в свой дом, а он ограблен, и ты видишь, что по всем твоим интимным закоулкам прошлись грязными ботинками, вывернули все наизнанку, – тогда ты еще долго будешь подскакивать ночью в постели и проверять замки, потому что твой дом больше не безопасен.

Примерно то же самое ощущала и я.

Мы прожили примерно год в режиме довольно нестабильном, мы не смогли поменять модель нашей семьи, не смогли увидеть, как мы изменились – причем изменились в разных направлениях. И спустя какое-то время – я точно помню, что это было поэтапно, – снова началось разрушение.

Однажды весной мне приснился сон, в котором я ощущала себя очень любимой другим, совершенно незнакомым мне мужчиной. От этого незнакомца шло тепло, нежность, желание и уважение, и во сне с изумлением это принимала. Проснувшись, как от толчка, часов в пять утра, я пошла на кухню и там впервые призналась себе, что несчастлива в своем долгожданном, вновь обретенном союзе. Не передать вам, как мне было страшно это признать. К тому времени мы были вместе в общей сложности 12 лет. Включая и тот год, который провели по отдельности. 12 лет я произносила про себя только одно мужское имя, только к нему мысленно обращалась и с ним говорила. И вдруг – этот незнакомец во сне и ощущение иссушающей жажды в собственной душе, словно то, чем ты ее утоляла, перестало быть чистой прохладной водой.

После этого сна я затосковала. Спустя еще примерно месяц я расплакалась, когда мы смотрели фильм «Любовь и голуби», и призналась мужу, что часто чувствую себя одинокой и что – да, мне так тяжко далась вся эта история, я отвыкла с ним делиться самым сокровенным. Он утешил меня как мог, но ледяной комок так и стоял у меня в груди.

Я вспоминаю это ощущение замкнутости и утраты былой открытости. Ему иногда приходили непонятно от кого эсэмэски, иногда он возвращался очень поздно, мы ругались, и однажды он снова пришел под утро.

Мне запомнилась та ночь абсолютно ледяным пониманием того, что этот человек, претендующий на место самого мне близкого, зная, от чего мне больно, все-таки это «больно» делает. Значит, делает совершенно сознательно. Значит, я ему не дорога – он рискует меня потерять и идет на этот риск.

Я не помню, чтобы наутро выясняла отношения. Помню только, что с какого-то момента внутри себя перестала называть его по имени.

А еще в то время у меня появилась новая работа. Я защитила диплом психолога, но работа, по иронии судьбы, была по моей филфаковской специальности. Кроме статей, я занималась продажами рекламы и очень активно стала общаться с деловыми кругами нашего города. Все это занимало меня целиком.

Я думала, что очень увлечена новой работой, думала, что трудоголик, пока однажды отчетливо не осознала, что просто не хочу идти домой после работы. Впервые в жизни. Был синий апрельский вечер, я садилась на каждую скамейку и смотрела на город. Огромное небо, свежий весенний воздух, а мне так одиноко, как никогда. Одиноко, несмотря на то, что дома меня ждал муж и все, казалось бы, было относительно стабильно.

Было время, когда мне хотелось делиться с ним всем-всем, было и время, когда мне хотелось, но я не могла. А теперь мне впервые не хотелось.

Думаю, я тоже причиняла ему много боли. Помню наши разборки, бесконечные, вызванные моими страхами. Помню, как отчаянно мне хотелось только одного – чтобы он сказал хоть какие-то слова, чтобы он обнял меня и успокоил. Но у него тогда не было для меня слов – или я их перестала слышать. Теперь я удивляюсь этому, потому что сейчас в моей жизни мужчины умеют меня утешать – или я научилась утешаться.

А потом все сошло, как лавина. Он уезжал на рыбалку – я привычно собрала ему корзинку с продуктами и впервые не спросила, куда он едет и с кем. В тот вечер у меня была сдача номера, я болела и сидела в редакции, замотанная в чей-то огромный пуховый платок. Он позвонил на мобильный, услышал, как я кашляю, сказал, что рыбалка отменилась – я вяло подумала, что скорее всего он ездил на свидание и оно обломилось. Но мне было все равно. Он предложил привезти лекарство прямо в редакцию, я опять вяло подумала, что это на него не похоже, согласилась, он приехал, я села в машину, взяла лекарство и заторопилась уходить.

И уже уйдя, вдруг сообразила, что абсолютно отвыкла от его заботы, от того, что он меня подвозит или не подвозит, привыкла, что он перестал снабжать меня деньгами, мы больше не спали вместе, я больше не готовила ему еду. Я приходила со своей сумасшедшей работы раза четыре в месяц под утро – иногда нас развозила редакционная машина, иногда приходилось брать такси, – и в нашем темном закоулистом дворе он меня не встречал, потому что в шесть утра ему надо было заниматься йогой. И я, идя по темному двору, каждый раз думала – если сейчас меня тут убьют, он даже не проснется.

Завтраки по утрам канули в прошлое, наши ритмы жизни не совпадали, и у нас больше не было никаких мотивов, чтобы сохранять наш союз, в котором нас обоих многое раздражало.

Я не знаю до сих пор, что происходило в нем. Забегая вперед, скажу, что на излете нашего брака, буквально в его последние дни, он все же пошел к психологу. Пошел один, пробыл там часа четыре, и я не знаю, что он оттуда вынес, – в любом случае было уже непоправимо поздно.

Однажды утром я поехала на встречу в другой конец города. Был август или начало сентября – я помню солнце и желтые листья. Я в то утро ощутила прилив необыкновенной любви к нему, подумала, может быть, все еще наладится, купила арбуз и поехала к мужу на работу. Я хотела сказать: «Я тебя люблю», открыла рот и произнесла: «Я тебе больше ничего не могу дать».

Он отвез меня домой и даже не поднялся. Вещи забрал потом. Приехавшая с дачи дочка отнеслась к этому спокойно: мы последние полгода жили под дамокловым мечом его ухода.

Больше мы в нашем доме никогда ни единой ночи не провели вместе. Мы не ссорились, не выясняли отношения, при встречах болтали и смеялись, через год наняли адвоката, и нас тихо развели без нашего присутствия. У меня екнуло сердце, когда дама-адвокат сказала по телефону: «Ваш брак расторгнут». Я позвонила мужу, и мы с ним помолчали в трубку. А потом договорились пойти в ресторан, пошли и там очень весело провели вечер. В честь нашего развода.

Этот брак был дорог нам обоим, несмотря ни на что.

Отвечу на незаданные вопросы. Да, я думаю, он продолжал мне изменять. Да, я в какой-то момент сказала себе: «Я его больше не люблю» – и это было страшнее и труднее, чем сказать: «Он меня больше не любит». Нет, не думаю, что на наше расставание повлияли третьи лица – у него, насколько я понимаю, тогда только начинался очередной роман, но я точно не знаю, а у меня еще долго ничего серьезного не было.

На этом позвольте закончить хронологическую часть нашей саги.

Часть вторая
После развода. Восстановление

Глава 1
О доверии. Мужчинам

Проходит несколько лет. У нас восстанавливается потихоньку все, что было разрушено: самооценка, сексуальность… Возвращается жажда жизни, а потом и жажда любви. Во второй части книги я подробнее буду говорить о тех глубинных внутренних изменениях, которые происходят после подобных потрясений, и о том, что происходило со мной спустя годы после этих событий. Больше всего мне хочется рассказать вам, как трудно и по крупинкам восстанавливается самое главное – доверие к мужчинам.

Наверное, способность любить, отдавать и принимать тепло, влюбляться, очаровываться – восстанавливается быстрее, чем привычка доверять.

На месте этой привычки появляется втянутая в плечи голова с прижатыми ушами – как у собаки перед ударом. Вот ты чувствуешь, что твое сердце снова ожило, ты несешься на всех парах, но вдруг малейшая – малейшая! – несостыковка, подозрение, невыполненное обещание – и ночью ты горько говоришь в темноту: «Я так и знала – все опять плохо, все не может быть хорошо».

Дорогие мужчины, если вы встречаетесь с женщиной, которая когда-то перенесла обман, вам понадобится очень много терпения. Если ваша цель – поиграть с этой женщиной в какие-то свои игры, то знайте, что она для них совершенно не годится. Она не умеет пока играть. Разучилась. Вы утомитесь быстрее, чем получите удовольствие.

Она ранена, и вылечить эти раны можно только любовью и терпением.

При малейшей опасности такая женщина схлопывается, как ракушка. Опасность может быть надуманной – ей все равно. Она предпочтет убежать.

Если вы дорожите этой женщиной, то знайте, что ее ранят и подтверждают ее искаженную картину мира следующие вещи:

Невыполненные обещания

«Пацан сказал – пацан сделал» – вот чего мы хотим от мужчины. Если вы пообещали: «В субботу пойдем в кино» – мы ждем, что вы это сделаете. Разумеется, всегда могут быть уважительные причины невыполнения обещания, и здоровая женщина скажет на это: «Ничего, бывает», а та женщина, о которой пишу я, – «Ну вот, я так и знала».

У вас нет презумпции невиновности, несчастный вы человек. Вам придется отдуваться за грехи предшественника, и я еще раз повторю – будет несладко. Вам досталась замерзшая, оголодавшая женщина, которая готова снова уйти в холод и ночь, лишь бы больше не выносить обмана даже по мелочам.

Неизвестность

Она знает уже, что есть вещи, не подвластные ее контролю, и сдерживается, чтобы не контролировать, но если рана свежа и глубока, то контроль – единственное средство ее защиты. Как правило, любая неизвестность выбивает у нее почву из-под ног. В частности, ваше молчание для нее означает:

• что, возможно, отменились все ваши договоренности,

• что, возможно, вы ее бросили,

• что, возможно, ей опять придется быть в одиночестве.

И она мечется между двух огней – либо опять начать все контролировать и опять, возможно, потерпеть неудачу, либо отказаться от всяких попыток и уйти от вас с убеждением, что опять ничего не получилось. В этом горьком убеждении ей легче и привычнее жить.

Непостоянство

Доверие есть там, где есть некая константа. Если вы то появляетесь, то пропадаете, то ласковы, то раздражительны, – мы чувствуем себя тревожно. Женщина, пережившая болезненный развод, более остальных нуждается в стабильности, определенности и предсказуемости. Если вы не можете ей этого дать – оставьте ее в покое. То, что простит и легко переживет женщина здоровая или выздоровевшая, раненая женщина воспринимает как удар по больному месту.

Поэтому, если эта женщина вам дорога:

• выполняйте обещания, даже мелкие, или трижды подумайте, прежде чем что-то обещать;

• упреждайте ее тревогу – звоните ей сами;

• будьте регулярны и предсказуемы хоть в чем-то, например, по вторникам дарите ей розы, а по воскресеньям водите в ресторан – у нее должна быть какая-то точка опоры в виде определенного перечня действий в определенное время.

Если у вас по отношению к ней серьезные намерения, не изменяйте ей. У нее обостренный нюх на фальшь, которому она сама не рада. Да, она больше не умеет закрывать глаза и уши. Там, где для здоровой женщины все будет привычно и гладко и вы ловко спрячете концы в воду, для этой все зазвучит тревожной сиреной, – и не передать вам, как мучительно узнавать свою прежнюю боль, какой беспомощной сразу себя чувствуешь и как не знаешь, что делать, кроме одного, – уйти немедленно, чтобы снова не переживать кошмар под названием «другая женщина».

Не подставляйте вашу связь под удар из-за пустой интрижки. Весь запас ее прощения и терпения истрачен не на вас – вам предстоит нарабатывать свой. Подумайте много раз и, если она вам действительно нужна, не сдавайтесь. Вы ввязались в отношения, где партнер трусит, норовит сбежать, непредсказуем и не доверяет вам изначально.

Я часто вспоминаю сцену из «Унесенных ветром». Скарлетт долго голодала и боролась со всеми мыслимыми несчастьями – и потом, когда у нее уже снова наступила сытая и привольная жизнь, она просыпалась от кошмаров, в которых бежала в холодном тумане куда-то, сама не зная куда. Ретт Батлер будил ее и баюкал, и сказал однажды: «Твои кошмары прекратятся, если ты будешь жить спокойно, есть досыта, а я постараюсь, чтобы ты ни о чем не волновалась».

В таком же эмоциональном тумане и холоде долгое время блуждала ваша женщина.

Если вам все еще не страшно, я желаю вам сил. Она приручится – она всей душой желает этого, но пока ее прежние страхи могут быть сильнее ее.