Текст книги "Альфонсы в телогрейках, или Сколько стоит забыть тебя?"

Глава 2

Я знала, что в тех местах, где находится Игорь, есть два варианта игр – «без интереса» и «под интерес». Первое предполагает просто проведение времени, второе – ставки на игру. Игры – очень распространенное средство разведения лохов. Умело играя на чувствах важности и значимости, опытный кидала долго подводит жертву к игре, зачастую часто ему проигрывая, расточая похвалы или подкалывая. Заставляет его потерять бдительность и поставить на игру все, что тот имеет, и даже больше. Затем наносит решающий удар.

Если человеку нечем рассчитаться, он может превратиться в раба. Отработает жопой – навсегда уйдёт в касту «петухов». Или прикажут выполнить заказ, вплоть до убийства. Карточный долг – долг чести, и отказавшийся от его уплаты может быть безнаказанно убит или покалечен, изнасилован.

Самое страшное, что Игорь всегда был игроком. Именно поэтому карцер стал его вторым домом. Ещё раньше он рассказывал мне о том, что карты обычно делают сами зэки, и они получаются очень красивые. Клеят их из газет хлебным клейстером, долго выравнивают и шлифуют, наносят рисунок. К разрешенным играм относятся все настольные – шахматы, шашки, домино, нарды, кости. Но конечно, все они с не меньшим успехом могут быть использованы для игры под интерес.

Очень часто я получала сообщения от Игоря о том, что он проиграл какие-то деньги, не знает, что делать. Когда мы познакомились, он не хотел признаваться, что играет, не желал волновать меня. Но потом его перестало интересовать, что я чувствую. Получив подобное сообщение, я места себе не нахожу, переживаю, что с ним случится, если не найдет деньги. Его ж могут убить, опустить или еще что…

Но всё равно это не вызывает у меня мыслей отдать деньги. Он, когда играл, не спросил у меня, а сейчас я не собираюсь решать его проблемы. Взял ответственность на себя, пусть сам и расплачивается. Хотя очень тяжело такое говорить, но иначе это никогда не закончится, легко сойдет с рук, и он будет играть бесконечно.

У нас с ним столько разговоров было по этому поводу… Игорь обещал, что перестанет играть. Он знает мое отношение к его азартной страсти и все равно садится играть. Для меня это как предательство. Я считаю, что помочь могу тем, что позволю ему самому быть взрослым и разрулить эту проблему самостоятельно. Повариться в ней, понять, как нелегко найти столько бабла. Тогда, может, он запомнит, что садиться за игру надо только с полной уверенностью, что сможешь отдать, либо вообще не садиться.

Карточный долг на зоне – святое! Необходимо либо отдать долг в указанный срок, либо вскрыть себе вены. Если Игорь не вернёт долг, о спокойной жизни может забыть!

Когда мне было совсем плохо, я высылала ему необходимые деньги. Понимала, что у него серьёзные неприятности. Карточный долг и на воле-то вещь серьезная. Не говоря уж о местах не столь отдаленных.

Как же мне было тяжело искать для него эти деньги… Как тяжело… Но ответ был один: «Я люблю». Не знаю, что можно вложить ещё в эти слова… Наверное, весь мир. Я полюбила человека, который не просто развит не по годам, он удивительный и нежный, самый замечательный на свете. Сначала я думала, это безумие, но потом его внимание, тепло и нежность окончательно убедили меня: всё можно пережить, если вместе…

Игорь рассказывал, что самая жуткая неделя в тюрьме – первая. Нужно привыкнуть к новым порядкам и новому статусу. Нельзя протягивать руку для рукопожатия, поскольку ещё не известно, кому её можно протягивать, а кому нет.

Когда первый раз пришёл в камеру, то вежливо объяснил соседям, что в тюрьме он впервые, порядков не знает. Почтительно поинтересовался, с кем нужно побеседовать, чтобы узнать правила, в соответствии с которыми надо вести себя в камере. Его тут же отправили к опытному уважаемому человеку – смотрящему, который спит на самой нижней койке, расположенной у окна.

Слова «спасибо» и «пожалуйста» говорить в тюрьме совсем необязательно. Первое можно заменить на «я очень признателен», а второе – «по возможности». Обещать можно только то, что реально выполнимо. За невыполненные обещания так или иначе придётся расплатиться.

Под маской матёрого заключённого или неопытного новичка вполне может скрываться подосланный, которого на тюремном жаргоне принято называть стукачом или гадом. Он может скрываться и под личиной смотрящего в камере. Стукач необходим охране и полиции, чтобы оставаться в курсе разговоров арестантов.

Тюремная жизнь полна особых ритуалов. Например, там существует ритуал чаепития. Даже если в камере есть еда, но нет чая, считается, что её обитатели живут «на голяк». В тюрьме чай называется чифирём. Долгие годы заключённые пьют его очень часто. Они привыкают к этому напитку и, выйдя на свободу, не могут обходиться без него. Резкое прекращение приема чифиря для бывшего заключённого оборачивается жёсткой ломкой, схожей с наркотической.

Общая кружка идет по кругу, а зэки тем временем обсуждают наболевшие проблемы или отдыхают. Арестанты сидят на корточках кругом и попивают чифирь. Чифирь – это хорошая, крепкая заварка. Чтобы получился хороший чифирь, нужен чёрный чай. Пьётся чифирь только на голодный желудок. «Приход» от чифиря наступает почти одновременно с окончанием чаепития, достигает своего пика через десять – пятнадцать минут и держится часами. В тюрьмах обычно чифирят два раза в день.

Больше всего Игорь терпеть не может шмон. Это тщательный обыск, проводимый работниками тюрьмы для конфискации у заключённых контрабандных продуктов, оружия и наркотических веществ. Причин для шмона множество, в том числе подозрение в контрабанде или планировании побега.

В эти места Игорь попал не по своей вине. Натворил много. Статьи тяжелые – пять лет дали… Никогда не думала, что придётся столкнуться с этой стороной жизни. Я знаю, как трудно принять правильное решение. Как трудно верить, что он не изменится в худшую сторону, сумеет наверстать упущенное и, главное, останется человеком не сломанным, не злым, способным верить и любить. Но он всегда говорит слова, от которых замирает сердце…

Раньше я и представить не могла, что буду знать о местах заключения столько, сколько знаю сейчас. Игорь рассказывал, что в каждой камере имеется санитарный угол с унитазом и раковиной. Иногда он отгораживается от остального пространства камеры самодельными занавесками, однако они совершенно не мешают циркуляции по комнате звуков и запахов. Разумеется, в большой камере такое неудобство переносить легче, чем в маленькой. Заключённые очень любят посмеяться по поводу различных пикантных запахов и звуков.

– Ты что такое ел?

– Загниваешь, братан…

– Глаза режет – жги вату.

Вату в тюрьме жгут для перебивания неприятного запаха. Её выщипывают из матрасов, что и объясняет, почему у заключённых они такие тонкие. Если справляющий нужду арестант очень уж интенсивно и звучно выпускает газы, над ним начинают подшучивать, порой весьма жестоко и ехидно.

Зная все эти тонкости, мне было страшно представить, что чувствует мой любимый человек и как он живёт в этой жуткой обстановке каждый свой день…

ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ

Написала о своей истории в Интернете. Тут же получила множество писем от девушек, которые познакомились с зэками, как и я, совершенно случайно. Читала, и мурашки по коже. Похоже, ничего хорошего в этой авантюре нет…

«Привет, Лара! Мне было 17 лет, когда я влюбилась, и, несмотря ни на что, всё надеялась, что мы будем вместе. Его посадили за убийство, друзья отвернулись, а вот я его поддерживала и ждала много лет. Планы настроили (свадьба, отдых за границей и очень хотели детей), а когда он вышел, я его только через месяц увидела. Вместе мы не смогли быть, так как друг друга перестали понимать, и решили расстаться. Надолго не получилась: снова звонки, встречи, любовь.

После я узнала, что к нему не только я ездила. Ещё одна девушка тоже надеялась на счастье. И у них также продолжались встречи, отношения за моей спиной. Я собрала вещи и ушла. Он не давал покоя: преследовал, уговаривал вернуться к нему. И вот я опять вернулась и была на пятом месяце беременности.

Девушки слепые, когда любят, поэтому всё прощают. А мой день рождения устроил мне. Я дома ещё была, ждала его, и вдруг звонок в дверь, а там стоит женщина с трёхлетним ребенком на руках. Мне всё стало ясно.

Он так и не пришёл, женщина его ждала в комнате. Я ревела, случилась даже истерика, и меня увезли в больницу. Я потеряла ребенка и больше не могу иметь детей, не могу выйти замуж, так как не в силах его забыть. А история закончилась тем, что он не со мной и не с ней. И снова сидит, дали десять лет. Все зэки уроды и думают только о себе. Люди, которые сидят, никогда не встанут на правильный путь».

«Лара, у всех по-разному. Езжу к своему уже год. Всяких историй наслушалась. Есть там и положительные герои, но ой как мало! Неделю назад я со своим расписалась. Первый раз на длительное поехала. А он вёл себя как не от мира сего. Обнимашки-обнимашки, а как мужчину самой его взять пришлось. Странный он какой-то. А ведь уже не малолетки. Он уже не первый раз там. Сказал, что с зэком лучше не связываться, если на свободе не общались. Очень маленький процент искренности, да и с нормальной психикой мало кто оттуда возвращается. А вот туда они почти всегда возвращаются».

«У каждой из нас своя история. Я познакомилась в “Одноклассниках” с парнем. Очень долго мы были просто друзьями, а потом жизнь так сложилась, что я влюбилась до потери пульса. Он ответил взаимностью и пригласил на длительное свидание. Город, где он сидит, находится очень далеко, за тысячу километров. Я согласилась, приехала к нему…

Свидание прошло в каком-то дурмане. Было ощущение, словно это сон или сказка. Потом я и вовсе решила переехать в Самару (город, где он сидит), чтобы быть ближе и почаще видеться.

Прошло время, я забеременела, но наши мамы дружно сказали, что рано ещё и что мы недостаточно знаем друг друга. У него от другой есть дочь, а у меня от первого брака сынок. Ну и, короче говоря, я со слезами на глазах пошла на аборт…

Он звонит каждый день, говорит, что я самая лучшая и что очень любит меня… Но всё равно как-то все не так. Как и большинство пар, мы пережили измену. Я случайно узнала, что он во время нашей сильной ссоры ходил на свидание с другой. Я закрыла глаза на всё: простила, так как сама была виновата – мало внимания уделяла, придиралась ко всему. Теперь не знаю, что делать: простить вроде простила, а забыть не могу, и всё время думаю, вдруг он продолжает с ней общаться. Он матерью и дочерью клянется, что ни с кем не общается.

Ругаемся чуть ли не по десять раз в день, оскорбляет как хочет. Совсем не задумывается, какую боль причиняет. Другая бы давно послала подальше, а я не могу. Не знаю, как жить без него, он словно кислород для меня. Знаешь, Лара, мне кажется, он меня в гроб загонит…»

«Я тоже познакомилась с заключённым. Мне 26 лет. Он мой ровесник. Ему телефон дал мой брат, который отбывает наказание. Я замужем, есть дочка. Муж у меня очень хороший, но любви нет уже полгода. Он мне написал эсэмэску с предложением познакомиться. Вначале я холодно к этому отнеслась…

Потом он исчез, я стала скучать (у него во время обыска забрали телефон). Когда он всё-таки написал, радости моей не было предела… Потом он снова пропал. Я писала ему, но он игнорировал. Потом ответил: “Займись семьей своей”. Я не отступала, вела себя как назойливая муха. Мы стали снова общаться, но случаи игнора повторялись. Потом он говорил, что у него не было настроения, что он давал мне таким образом эмоции или просто выпендривался.

Однажды я поняла, что люблю его так, как, наверное, любила в первый раз (еще в школьные годы). Затем мы стали общаться в “Одноклассниках”. Он твердил, что я – самое счастливое событие в его жизни за последний год. Говорил, что я для него близкий человек. Однажды я приболела и вышла на работу, хотя обещала ему, что не пойду. Он как узнал, что я на работе, ответил: “Иди в жопу!” Я обиделась, не писала ему. К вечеру он снова проявился: “Сама косячишь. Извиняться не буду”.

Мы не общались сутки. Потом я решила написать. Но, увы, игнор. После десяти моих сообщений он добавил меня в “черный список”. Я хотела добиться истины, писала с других профилей – безрезультатно… Он тут же закидывал в “черный список”. Через пару дней он открыл мой профиль со словами: “Не сходи с ума”. А позднее, через пару дней, в ответ на мои сообщения написал: “Причина: ТЫ МНЕ НЕ ИНТЕРЕСНА”.

Не понимаю, как человек мог так быстро изменить свое мнение? Ещё за день он спрашивал, увидимся ли мы, говорил, что обожает меня. Может быть, его спугнуло моё признание в любви? Однажды он мне признался, что боится себя и даже себе опасается в этом признаться. Я очень страдаю… Нет аппетита, настроения… Не могу работать… Подруга меня ругает, говорит, что я дура, но я его очень люблю…»

«Лара, вот моя история… Познакомилась на сайте знакомств с парнем. Потом узнала, что он сидит. На тот момент я была замужем и имела двух прекрасных дочек. Сначала была обычная переписка, а потом стало тянуть безумно к нему. Он сначала сказал, что лежит в больнице после аварии. Предложил встретиться.

В день нашей встречи сказал, что в ментовке сидит за то, что покалечил какого-то парня, что он ему стал угрожать. В итоге признался, что находится в СИЗО. Я поехала туда просить свидание, а мне сказали, что этот человек сидит уже как год. Я была в ужасе. Написала ему, что он – сволочь. Он стал просить прощения, сказал, что всем сразу говорил, что сидит, а мне не мог признаться, что, мол, понравилась очень.

И на следующий день втайне от всех я поехала на зону. Когда увидела его, влюбилась как пятнадцатилетняя девочка. И тут стало всё как в сказке – звонки, эсэмэски, обмен фотографиями и видео. Муж мне изменил, и у меня появился повод с ним развестись.

Наступили счастливые три месяца свободной жизни. Ездила на краткосрочные… В конце концов, узнал об этом мой бывший муж и стал шантажировать: если не вернусь, всё расскажет моим родителям. Это был ад. Я сошлась с мужем и восемь месяцев ревела в подушку. Люблю-то я другого.

И вот наконец он объявился вновь. Пообещал, что после освобождения найдёт и заберёт меня с детьми. Об этом узнал бывший супруг и рассказал родителям. От меня отвернулся весь мир. Родители потребовали, чтобы я жила с бывшим мужем ради детей. Чтобы дочкам хорошо было. И сказали, если я уйду к тому человеку, то у меня больше не будет матери и отца. Больно. Просто больно и гадко жить с таким монстром, как мой муж. Но я надеюсь, что через год мой любимый выйдет, и всё у нас будет хорошо».

«Господи, какие мы дуры, Лара! Познакомилась с одним мужчиной ещё на воле, у него своя семья, у меня своя. Потом его посадили, и там он понял, как сильно, оказывается, любил меня, со дня знакомства. В общем, красивые слова, признания в любви и многие другие обещания сыграли свою роль.

Я развелась с мужем, стала ездить в колонию на свидания, а там: “Люблю, не могу… умру без тебя…” – и всё такое. Деньги просил огромными суммами, причём постоянно, всё время врал даже по мелочам, на свиданиях относился пренебрежительно, как к привязчивой бабе.

В общем, надоело всё, очень оскорбительно. Сколько можно издеваться и тешиться его красивыми словечками о вечной любви до гроба? Решили мы его проверить с подругой. Она позвонила на его мобильник, типа, мол, номером ошиблась, а он сразу начал знакомиться и говорить, что глубоко одинокий, никто к нему не приезжает, и всё в таком духе.

Для меня этот человек умер сразу. Сейчас звонит, просит прощения, клянется, что такого больше не будет никогда, дай шанс. Как такому уроду верить можно? Не будьте лохушками, не верьте им никогда и ни за что в жизни! Обдерут до нитки и глазом не моргнут. Наглые гады. Твари, в общем. Не вздумайте вестись на красивые словечки, лживые абсолютно все!»

«Лара, я такая дура… Часто от бывших зэков приходится слышать, что не отсидевший не знает и не может понять тюремную жизнь. По-своему они правы. Я со своим решила встретиться.

Поддерживать отношения с зэком – в каком-то смысле отсидеть вместе с ним. Я думаю, меня хорошо поймут матери, жены и девушки, ожидающие своих сыновей, мужей и любимых. Постепенно происходит так, что вместе с письмами, которые он присылает, поздравлениями в открытках, аудиозаписями из тех мест, к тебе приходит дух тюрьмы, как бы проникая в тебя, и этот мир становится частью твоей жизни. До боли ощущая потребность “влезть в шкуру” любимого, примерить её на себя, ты начинаешь невольно тянуться и к его миру.

Вот мы выходим, и меня ведут к начальнику колонии, предварительно перетряхнув все вещи в моей сумке с целью “досмотра”. От начальника узнаю, что мой друг находится в изоляторе, после чего будет переведён в зону, поэтому нам не предоставят свидание. С садистским удовольствием “хозяин” мне сообщает: “Зря вы не зашли в управление. Там бы вас сразу поставили в известность!”

Дальше он начинает что-то долго говорить о том, что мой друг не хочет работать и много из себя воображает, считая себя выше окружающих. Предоставив “хозяину” возможность выговориться, наконец останавливаю его словесный поток: “Я понимаю. Но это ваши дела, я в них не разбираюсь. Я приехала на свидание к этому человеку, и я его хочу видеть”.

Тогда он принимается за меня. Следуют долгие расспросы: чем я занимаюсь и кем прихожусь зэку. Опасаясь, что иначе нам точно не предоставят свидание, говорю, будто мы состояли в гражданском браке, хотя это не так. “Ну вы ж ему только сожительница, а не жена”, – с презрением бросает начальник. “И что?..” – отвечаю. “Когда расписываться собираетесь?” – “Мы планируем по освобождению”, – отвечаю вслух, а про себя думаю: “Какое твое собачье дело?”

Пока он методично «раскладывает меня по полочкам», я за ним наблюдаю и вижу его колебания. В душе я уверена, что теперь, когда за моей спиной уже многие километры пути и часы ожидания, я добьюсь свидания во что бы то ни стало.

Ура! Я победила! Стена рушится. Начальник говорит: “Хорошо. Выведем из изолятора на пятнадцать минут…” И предоставляет нам свидание, оговаривая следующие условия: свидание будет проходить в присутствии сотрудников, в “гостинице” – это помещение для приезжающих на свидания, откуда мне запрещается выходить на территорию колонии.

Через некоторое время под конвоем привели моего друга. И тут меня ждала радостная весть: не знаю, по доброте начальника или по инициативе охранников, нам увеличили продолжительность свидания до сорока минут, и оно проходило наедине. Всё же мы так и не поговорили толком. Хотя очень радовало уже то, что мы встретились.

Спустя несколько лет, мысленно возвращаясь к тому опыту всего лишь краткого соприкосновения с тюремной жизнью, причем, вероятно, не с худшей ее стороной, вспоминаю пережитый тогда шок.

Восприятие тюрьмы человеком с воли, возможно, близко к тому, что испытывает заключённый, впервые оказавшийся в неволе, когда происходящее воспринимается намного острее, пока не становится привычным, бытом, тем, что в целях самосохранения уже перестаешь замечать, относясь к этому как к чему-то само собой разумеющемуся. Тюрьма, наверное, не забывается никогда.

Конечно, мы сами в этом виноваты. Хотим верить в то, что нам говорят, и верим, что им там плохо, и вообще они не виноваты, и это досадное недоразумение, хотя законопослушного гражданина никто не посадит. И что денег у них там нет, хотя, если надо, и телефон находят, и деньги на него, я уж не говорю о спиртном и наркотиках, которых там почему-то больше, чем здесь. А всё денег у них нет, ну прям самые несчастные. Некоторые живут там – любая позавидует. Как сами говорят: “Единственное, чего не хватает, – женского общения”.

Живут они, кстати, и за счёт нас с вами. Сколько дурочек им кладут деньги на телефон? Да все кладут! А таким образом можно общаться со всеми одновременно, и каждая передачку какую-нибудь привезет – нескольких пачек чая и сигарет… Именно отсюда и берётся большое количество средств на счету.

Они там все артисты из погорелого театра… Познакомьтесь ещё с одним, и он будет говорить то же самое, что предыдущий, почти слово в слово (такое ощущение, что малявой по всем зонам распространили). Разницы между ними нет, разве что минимальная – как клоны. А ещё они очень хорошие психологи: такое ощущение, что вместо воровского закона женскую психологию изучают. А письма пишут: обалдеть можно, стихами, ну прямо, пушкины непризнанные…

Самое смешное, что сидят там и думают: “Какой я умный, я её надул”. Кого ты надул? Бабу? Это хрупкое и доверчивое существо? Да сам бы себя уважать перестал, мужик называется… А то, порядочный он арестант, а сам у бабы на карточку клянчит. Да не жалко, я ему карточку, а он мне за эти деньги половину ночи будет рассказывать, как меня сильно любит и какая я хорошая. Как проститутки телефонные, честное слово.

В общем, каждая из нас ждет принца, единственного только для нее. Только странный какой-то принц получается, весь как хохломская роспись. Это я про татуировки. Сначала обижает, а потом истерики закатывает и поёт, именно поёт, как соловей, как сильно любит, позвонить не мог, потому что полиция телефон отмела… А сам на длительную в это время к другой бабе ходил или в изоляторе сидел. Подводя черту под выше написанным, хотелось сказать, что всё это интересно сначала, но бессмысленно в конце…»