Текст книги "Всё под откос, или Я выпита до дна"

Глава 7

Прошла неделя. Илья не появлялся. Я страдала. В один из обычных августовских дней до меня наконец дошло, что он никогда не придет. Это был глупый и случайный эпизод в моей не богатой событиями жизни. Настолько глупый, что мне становилось неловко, когда я вспоминала о том, что произошло в ресторане на Тверской. Временами я открывала шкаф и любовалась новым платьем. Носить его мне не хотелось, да и куда?

Иногда по ночам снился Валет. Я просыпалась в холодном поту, включала свет и шла на кухню за валерьянкой. Правда, она мне почти не помогала. Наверное, именно поэтому я не любила ночь. И все же, рассматривая себя в зеркале, я понимала, что с моими внешними данными вполне можно рассчитывать на приятный сюрприз. А почему бы и нет? Вот выйду из своего отделения, отдежурив очередные сутки, и увижу машину Ильи. Илья откроет дверь и выйдет мне навстречу с огромным букетом алых роз…

Проснувшись утром, я привела себя в порядок и отправилась на работу. Настроение было прекрасное. Все плохое забылось, сердце ждало счастливого поворота судьбы. В конце концов, черная полоса должна когда-нибудь закончиться.

Запрыгнув в автобус, я улыбнулась засмотревшемуся на меня мужчине и подумала, что все не так уж плохо, черт побери! В отделении я поздоровалась с пациентами и зашла в раздевалку. Через минуту дверь распахнулась и на пороге появилась взволнованная Танька.

– Ты что-то больно веселая сегодня, подруга. Что-то новое на любовном фронте?

– Мое настроение не зависит от подобных мелочей. Посмотри в окно: погода – прелесть и ветерок теплый. Это предсказывает близкие перемены. Я надеюсь, что они будут, причем в лучшую сторону. А ты что такая взволнованная? У тебя вид как у сумасшедшей.

– Ой, Машка, тут такие дела творятся! Я вчера Верку подменила, поэтому без отдыха двое суток пашу. Сама знаешь, зарплата – хоть заживо умирай, поэтому за любой приработок цепляюсь. Только я не про то. Я про другое. – Танька тараторила без остановки, глаза ее блестели, голос постоянно срывался и дрожал: – Ой, Машка, если бы ты только знала, какая ты счастливая! Ты даже представить себе не можешь! Господи, если бы только знала, как тебя Бог бережет! Я так рада, что ты этого придурка отшила!

– Какого еще придурка?

– Того самого, который после выписки прикатил к тебе на иномарке с букетом цветов. Будь он неладен!

– Танька, ты бы хоть объяснила, в чем дело-то. Что ты трещишь как заведенная! При чем тут Илья?

Сказав его имя, я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо. А что, если он приезжал в мое отсутствие и пытался меня найти? Но я ошибалась. В тот момент я даже представить себе не могла, как сильно я ошибалась.

– Сейчас попробую все по порядку. Просто в больнице такой переполох! Все только об этом и говорят…

– Да о чем? Говори, не трави душу. Ты вчера дежурила и что-то произошло? Что? Землетрясение, ураган, смерч?! Рассказывай, – разозлилась я.

– Я пошла к Лариске в лабораторию. Понесла анализы. А Лариска белая сидит, как стенка, смотрит на меня и молчит.

– Ну и что случилось у твоей Лариски? – не выдержала я.

– Ты сейчас ушам своим не поверишь, что случилось. Оказывается, Лариска в целях экономии кровь толком на СПИД не проверяла. Штамповала всем подряд, что вирус не обнаружен, и все. Болезнь редкая. Сама понимаешь, в нашей больнице такого еще не было. Всегда проносило. Правда, я в этом теперь стала сомневаться. Может, у нас в больнице СПИДа не было только потому, что на анализах Лариска сидела? Она и в этот раз смолчать хотела, но не смогла, хотя прекрасно понимала, что ее по головке никто не погладит за такие дела.

– К чему ты клонишь? При чем тут наш пациент?

– При том, что Лариска его кровь проверить забыла. Штамп поставила, и все. А вчера решила все-таки проверить. У него СПИД обнаружен. Лариска чуть было со стула не свалилась, но промолчать не смогла. Господи! Что ж это такое на белом свете творится! И кто бы мог подумать, что этот бандюга спидоносцем окажется! На вид приличный мужик, крутой! Вот так и знакомься с ними! Машка, как тебе повезло, что ты этого придурка отшила и в койку с ним не легла! Даже подумать страшно, что бы тогда было!

Я почувствовала, как закружилась голова. В ушах зашумело. Язык перестал шевелиться и прирос к нёбу. Танька испуганно посмотрела на меня, прижав руки к груди.

– Машка, ты что?

– Может, Лариска ошиблась? – только и смогла вымолвить я.

– В том-то и дело, что не ошиблась! Лариску уже к главному врачу вызывали. Повторно эту кровь проверяли. СПИД у него. Главврач теперь его должен разыскать, поставить в известность, взять подписку о принудительном лечении и о том, что он обязан прекратить половые контакты со здоровыми людьми, вплоть до уголовной ответственности при несоблюдении этих условий. Хотя какая, к черту, уголовная ответственность! За ним разве теперь уследишь?! Он же, когда баб в постель будет затаскивать, не скажет, что СПИДом болен. – Танька замолчала и вдруг спросила: – Машка, ты что-то совсем бледная. Может, у тебя с ним было чего?

Я вздрогнула и уставилась на подругу:

– Ничего у меня с ним не было! Не было! Поняла? Что ты ко мне прицепилась, я же тебе русским языком сказала, что ничего у меня с ним не было и быть не могло.

– Я в этом не сомневаюсь, – пролепетала Танька. – А чего ты тогда так побледнела?

– Просто человека жалко. – Мне хотелось закрыть лицо руками и громко зарыдать. – Пусть он хоть сто раз бандит, а все равно человек. Кем бы он ни был, все равно жалко…

– Мне его ни капельки не жалко. Кобель он, вот кто! Получил то, чего хотел! Трахаться не надо с кем попало!

– Ты не права. ВИЧ может подцепить любой, – прошептала я, уставившись в одну точку. – Можно заразиться случайно. Это может случиться с каждым из нас, даже с теми, кто никогда не гулял.

– Не скажи. Мы же с тобой СПИДом не болеем. Им болеют только те, кто ведет беспорядочный образ жизни.

От этих слов я чуть было не свалилась в обморок, но все же удержалась на стуле. Посмотрев на Таньку безразличным взглядом, замотала головой, чтобы не хлынули слезы, и тихо произнесла:

– Таня, шла бы ты в свое отделение. Без тебя тошно.

Танька пожала плечами:

– Не знаю, Маша, что ты так на меня взъелась, но если ты хочешь, я уйду.

– Иди, иди, – прошептала я и показала на дверь.

Танька вышла, громко хлопнув дверью. Я подошла к зеркалу, смахнула слезы и посмотрела на свое отражение. Я знала, что при СПИДе обычно увеличиваются лимфатические узлы. На шее не было никаких заметных уплотнений. Боже мой, когда они появятся?! Завтра, через месяц или через год?!

Этот день прошел как в кошмарном сне. Я ставила градусники, делала уколы, капельницы, но думала совсем о другом. Вечером я села у окна и тупо уставилась куда-то вдаль. Мне хотелось как можно скорее найти Илью. Мне хотелось заглянуть ему в глаза и задать один-единственный вопрос: «Зачем ты так со мной поступил?» Стоит ли эта связь с Ильей тех страданий, которые мне теперь предстоит пережить?! Когда я смогу получить окончательный вердикт по поводу жизни и смерти? И вообще, зачем нужен секс? Всего несколько минут земного рая может ввергнуть человека в ад! Скорее всего, что моя кровь еще не покажет наличия ВИЧ-инфекции. Прошло слишком мало времени. Я слышала, что для точного анализа нужно четыре или шесть месяцев с момента заражения.

Больше всего меня пугает будущее. Да и о каком будущем может идти разговор? У меня больше нет будущего. Осталось лишь прошлое. Меня будут ненавидеть, показывать пальцем. Мною будут брезговать. Если узнают на работе – моментально уволят. Соседи перестанут здороваться, начнут мыть лестничные пролеты с хлоркой, а мамы будут уводить своих детей домой, если я выйду во двор.

Я боюсь своей реакции на то, что мне вскоре придется пережить. Недавно я читала в какой-то газете, как покончила с собой молодая пара, узнавшая о том, что заражена СПИДом. Они набрали шампанского, закрылись в квартире, включили музыку, написали прощальные письма всем родным и близким, а затем повесились. Еще один парень открыл газ, другой нырнул в водохранилище, не умея плавать, а третий наглотался снотворного. Люди относятся к смертному приговору по-разному. Одни продолжают жить, надеясь, что смерть наступит не скоро. Другие не хотят ждать и уходят из жизни раньше назначенного срока. А что будет со мной? Страшный диагноз поставлен. Что же делать, за все надо платить. Вот и я заплачу за свою страсть ценой собственной жизни.

С трудом дождавшись утра, я зашла в архив, нашла историю болезни Ильи и переписала адрес. После работы села в трамвай и поехала к нему домой. Мне было безразлично, кто откроет дверь: Илья, его жена или мать. Я хотела только одного – посмотреть в его бесстыжие глаза и узнать, за что он уготовил мне такое наказание.

Быстро отыскав нужный дом, я зашла в подъезд, подошла к двери Ильи и нажала звонок. За дверью было тихо. Ни звука, ни шороха. Я почувствовала, как сдают нервы, и стала звонить снова и снова. Когда палец онемел, я села на ступеньки и зарыдала. Соседняя дверь открылась, и на площадку вышла пожилая женщина. Она растерянно посмотрела на меня и осторожно спросила:

– Девушка, что случилось?

– Я пришла к Илье, а его нет дома.

– И жены тоже нет?

– Какой еще жены?

– Законной, какой же еще? Вы что, разве не знаете, что Илья женат?

– Знаю, но он ведь с ней не живет?

– Как это не живет? Все время они вместе. Вроде бы расходиться не собираются. Правда, Илюшка погулять любит, но Галина уже к этому привыкла. Мужик по своей сути кобель, его всегда на сторону тянет. Вот и Илья не исключение. Он вас, наверное, очень сильно обидел. На вас лица нет. Вы такая бледная… Может, вам капель каких принести?

– Не надо мне никаких капель, – отказалась я и достала платок.

– Вы бы попозже пришли. Если Ильи не будет, то Галина будет дома. Она ребенка в пять часов вечера из садика забирает.

– У Ильи есть ребенок?! – вскрикнула я.

– Мальчик у них. Сашенька, пять лет. Большой уже! На моих глазах вырос.

– Послушайте, а вы ничего не путаете?

– Что? – удивилась соседка.

– Вы не могли ошибиться? Может, он не женат? То есть женат, но с женой уже год не живет и никаких детей у него в помине нет!

Соседка пожала плечами и недовольно произнесла:

– Вы что, девушка, не в своем уме, что ли? Как я могу ошибиться, если уже семь лет рядом с Ильей живу?! Ровно семь лет назад он купил эту квартиру и женился. Свадьбу здесь гуляли. Илюша тогда победнее был, ресторан заказывать не стал. Дорого. Это теперь он деньги хорошие имеет. Дома почти не обедает. А раньше у него и машина попроще была, и в холодильнике красная икра не лежала. Через год после свадьбы Галина забеременела и родила Сашку. Илья ее на руках носил, места себе не находил. Он о мальчике мечтал. Галина ему мальчика, словно по заказу, и родила. Правда, болезненный он у них родился. Тяжело им пришлось, постоянно по больницам ездили, но теперь Сашенька окреп, крупный мальчик. На папу похож. Чудесный ребенок.

Я поняла, что дослушать эту речь до конца мне просто не хватит сил, поэтому резко поднялась и, на бегу извинившись, выбежала из подъезда. Запрыгнув в первый трамвай, я села на заднее сиденье и закрыла лицо руками. Я и сама не знала, что чувствовала в этот момент. Мне хотелось добежать до ближайшего моста и броситься в воду. Сколько времени мне предстоит мучиться, как будет проходить страшная болезнь? Лучше бы тогда Валет убил меня. Умереть от руки подонка лучше, чем стать жертвой СПИДа.

Добравшись до квартиры, я открыла бутылку шампанского, купленную к Танькиному дню рождения, и стала пить прямо из горлышка. Неожиданно зазвонил телефон. Это Илья, подумала я. Конечно, Илья, а кто же еще! Он хочет сообщить мне о своей болезни. Придурок, гад, мерзавец! Мне не нужно ничего сообщать, я и так все знаю. Сделав большой глоток, я с ненавистью посмотрела на старенький аппарат. Он не хотел умолкать. Сейчас я ему скажу все, что о нем думаю! Схватив трубку, я набрала воздуха, чтобы выкрикнуть рвущиеся с языка обидные слова, но тут же осеклась. Это был Дмитрий.

– Маша, где ты пропадала? Я звонил тебе несколько раз, но ты не берешь трубку.

– Я была дома, а может, на работе, больше я нигде не бываю, понимаешь, нигде! Дом – работа, работа – дом… я ненавижу эту скотскую жизнь и проклинаю тот страшный день, когда моя мама перерезала себе вены! Я оказалась никем не востребованной, никому не нужной! Даже себе! Знаешь, как это страшно, когда ты чувствуешь себя изгоем, когда тебя тошнит от собственных проблем!

– Маша, ты несешь полнейший бред. Ты пила?

– Да, шампанское. Я бы сейчас выпила чего-нибудь покрепче, но в моем холодильнике – шаром покати.

– Разреши мне к тебе приехать. Я привезу чего-нибудь покрепче, и ты мне все расскажешь.

С минуту мне пришлось подумать. Затем я пожала плечами и глухо произнесла:

– Хорошо, приезжай.

Глава 8

Димка не заставил себя долго ждать. Он появился в моей квартире с бутылкой и коробкой конфет. Я сидела на кухне и смотрела в окно, кутаясь в платок.

– Что случилось, Маша? Ты смотрела на себя в зеркало?

– Нет. Мне больше не хочется этого делать. Я боюсь смотреть в зеркало.

– Почему?

– Я боюсь быть некрасивой.

– Ты очень красивая женщина. С чего ты должна быть некрасивой?

– Скоро от моей красоты останется одно название.

– Маша, да что, наконец, с тобой произошло?! Ты сейчас выглядишь намного хуже, чем тогда на станции. Поделись со мной, и тебе будет легче.

Дима подошел ко мне и погладил по волосам. Я вскочила, ударив его по руке:

– Не прикасайся ко мне! Слышишь, никогда ко мне не прикасайся! Я больна! Я неизлечимо больна! Ты можешь заразиться.

– Маша, успокойся, ты не в своем уме.

Дмитрий открыл виски, достал рюмки и наполнил их до краев. Я внимательно следила за его действиями, лихорадочно перебирая кисти платка.

– Я на такси приехал, поэтому могу немного выпить. Боже мой, тебя всю трясет! Выпей виски, это снимет напряжение.

– Зачем ты так тратишься? – выдавила я из себя. – Тебе и так трудно живется, а ты приехал ко мне на такси, купил дорогую бутылку, конфеты. Ты ведь простой служащий, инженер, кажется. Сам перебиваешься с копейки на копейку. Я не стою таких трат. Сегодня ты приехал на такси, а завтра поедешь зайцем в трамвае. Не нужно было этого делать.

– Да ладно тебе! Один раз живем. Бог даст, этот хаос закончится, и я буду нормально получать. Я оптимист и надеюсь только на лучшее. Не могу же я к такой женщине прийти с бутылкой водки!

– Этот хаос никогда не закончится. С каждым годом будет только хуже. Скоро мы все вымрем, как мамонты. Я никогда не поверю, что, например, нам, медикам, будут хорошо платить. Да и не только медикам. Государство обманывает нас каждый день, увеличивает цены и обрекает на нищенское существование. Ты даже не представляешь, как бы я хотела научиться обманывать государство. В нашей стране так заведено: деньги имеет только тот, кто умеет обманывать. Я никогда не осуждала тех, у кого много денег. Я всегда искренне радовалась за этих людей. Пусть поживут на широкую ногу – они заслужили это, видать, сильно башковитыми родились, знают, где и как можно заработать.

– Чудная ты, Машка, – улыбнулся Димка. – Чудная, но говоришь умные вещи.

Димка протянул мне рюмку и хотел было выпить свою, но я с силой ударила его по руке.

– Маша, ты что?! – Димка испуганно посмотрел на меня, снял рубашку, залитую спиртным, и вышел в ванную. Я села на стул и отвернулась к окну, Димка вернулся на прежнее место и опустил глаза. – Зачем ты это сделала? Если ты не хочешь, чтобы я пил, то я не буду этого делать. Можно было сказать нормально.

– Прости, – глухо отозвалась я и посмотрела на него. – Открой шкаф и возьми себе одноразовый стаканчик. Будешь пить из него.

– Почему? Чем рюмка хуже?

– Я лучше знаю, из чего тебе можно пить. Это мой дом и моя болезнь. Я не хочу тебя заразить. Делай то, что я тебе говорю.

Димка подошел к шкафу, достал одноразовый стакан и налил виски.

– За тебя, – произнес он и выпил свою порцию.

– За тебя, – как эхо повторила я и мигом осушила рюмку.

Несколько минут мы молчали, разглядывая друг друга.

– Маша, у тебя туберкулез? – наконец спросил Димка.

– Если бы! Если бы у меня был туберкулез, я была бы самая счастливая женщина на свете. Моя болезнь намного страшнее, чем туберкулез.

– У тебя рак? Если даже и так, то я все равно не могу заразиться.

Я налила себе полную рюмку виски и в два глотка выпила ее.

– У меня чума. Чума двадцатого века.

– Не понял. – Димка смотрел на меня, словно ребенок, готовый в любой момент разреветься.

– Не надо на меня так смотреть! Я больна СПИДом, понял? Я больна СПИДом!

Димка достал из кармана платок и промокнул вспотевший лоб.

– Маша, что ты себе придумала? – спросил он.

– Я больна СПИДом, – повторила я и вызывающе посмотрела на него.

– Ты сама не ведаешь, что говоришь…

– Я в здравом уме и твердой памяти. Я больна СПИДом. Я умру от СПИДа. Ну что ты так на меня уставился? Плюнь мне в лицо! Скажи, что ты меня презираешь! Скажи, что СПИДом болеют только проститутки! Ты брезгуешь мной? Я дрянь! Больная дрянь! Уходи, чтобы не заразиться. Я забыла сказать тебе по телефону, чтобы ты прихватил с собой марлевую повязку, такую, как носят при гриппе. Уходи! Придешь домой, вымой руки с хлоркой.

Димка молчал.

– Ну что ты молчишь?! Не молчи, скажи что-нибудь! Скажи, что я ВИЧ-инфицированная сука! А ты еще хотел быть моим другом. Я думаю, что больше тебе не хочется. У меня не было друзей, когда я была здоровой, а у больной не будет тем более. Пошел вон! – Я перешла на крик. – Вон из моего дома! Я попробую сама вылезти из этого дерьма!

Димка по-прежнему молчал. Взяв бутылку, он налил виски в мою рюмку и свой одноразовый стакан. Я заметила, что его рука дрожит.

– У тебя рука трясется, – усмехнулась я.

– Давай выпьем. Не надо меня прогонять. Я же сказал, что я твой друг, и не отказываюсь от своих слов. Я вообще никогда не отказываюсь от своих слов. Я помогу тебе справиться с этим. В таком состоянии нельзя оставаться одной.

Я с благодарностью посмотрела на него, выпила свою порцию и заревела. Димка встал, подошел ко мне и ласково приобнял за плечи:

– Не надо, Маша, не плачь. Жить можно со всем, даже со СПИДом, поверь. Человек так устроен, что рано или поздно он привыкает ко всему. Жизнь постоянно подкидывает нам трудноразрешимые проблемы и учит выживать при любых обстоятельствах. Мы сжимаем кулаки и продолжаем жить дальше. Это тяжело, но у нас нет другого выхода. Если ты заболела СПИДом, значит, так распорядился бог. Это не конец, пойми.

– Это конец! – замотала я головой и заревела еще громче.

– Ты научишься с этим жить. Ты к этому привыкнешь.

– К чему?

– К СПИДу.

Я расширила глаза и с ужасом посмотрела на Димку.

– Господи, да что ты такое говоришь?!

– Я говорю то, что думаю. Ты справишься. Ты очень сильная. Ты помнишь, как твоя мать перерезала себе вены?

– Конечно, помню, хотя я была очень маленькой. Она лежала в ванне и смотрела куда-то вдаль. На ее лице была улыбка. Она улыбалась, ну конечно, она улыбалась, как же я сразу не догадалась! Она радовалась смерти. Она восприняла ее как подарок, как Божий дар, а не как страшное наказание. Прошло столько лет, а мама, лежащая в ванне, до сих пор у меня перед глазами.

– Ты не имеешь права сделать то, что сделала твоя мать! Ты должна быть сильнее. Ты никогда не сделаешь этого!

– Я не знаю. Зачем мне жить, если я не смогу выйти замуж, родить ребенка, если я вообще больше ничего не смогу?

– Ты должна жить так, словно ничего не произошло. Словно это сон, страшный кошмарный сон. Постарайся проснуться и больше никогда об этом не вспоминать.

Димка наклонился ко мне и стал целовать мои волосы. Я оттолкнула его и сквозь слезы произнесла:

– Ты что, чокнутый? Ты же можешь заразиться! Вернись на свое место и разговаривай со мной на расстоянии.

– СПИД передается только половым путем.

– Ерунда! СПИД может передаться вместе со слюной и с чем угодно! Эта болезнь до конца не изучена, поэтому не надо испытывать судьбу, сядь на прежнее место.

Димка тяжело вздохнул:

– Глупенькая ты моя девочка, если бы у меня во рту была небольшая ранка и такая же ранка была бы у тебя, тогда я бы мог заразиться, но я целую твои волосы. О заражении нет даже и речи. Ты сдавала анализ крови?

– Нет.

– Тогда откуда такая уверенность, что ты больна?

– Недавно я переспала с человеком, в крови которого нашли ВИЧ-вирус.

– Этим человеком был тот самый больной, который послал тебя с деньгами в Пески?

– Да, этим человеком был Илья.

– Маша, тогда еще не все потеряно. Ты зря паникуешь. Время покажет, больна ты или нет, еще слишком рано. Может, тебя пронесет. Бывают случаи, когда проносит.

– Таких случаев не бывает, – задумчиво сказала я.

– Не надо отчаиваться. Через три-четыре месяца ты сдашь кровь, и я уверен, что все обойдется. Ты зря впадаешь в панику. Все будет хорошо, вот увидишь.

– Ты думаешь? – спросила я.

– Я в этом уверен, уверен, Маша.

Мы допили виски, Димка взял меня на руки и понес в комнату. Положив меня на кровать, он сел рядом и стал гладить мои волосы. Я закрыла глаза и представила, что рядом сидит моя мама. Моя милая, нежная мамочка, которая так рано ушла из жизни, оставив меня совсем одну. Я улыбнулась и прошептала:

– Спасибо. Спасибо тебе за все.

«Я буду ждать анализов, – думала я, потихоньку погружаясь в сон. – Если анализы покажут, что никаких оснований для беспокойства нет, я проживу долгую и счастливую жизнь. Если результат подтвердит худшие подозрения, я сделаю то же самое, что сделала моя мать. Мы обязательно встретимся с ней в аду, потому что самоубийцы всегда попадают в ад. Она даже представить себе не может, какая я уже стала взрослая. Я улыбнусь, прижмусь к маминым рукам и тихо скажу: «Вот и все, вот и все, мамочка! Теперь мы всегда будем вместе. Нас никто не сможет разлучить. Нас сблизила смерть. Спасибо ей за это…»

Проснувшись, я быстро вскочила с кровати. Димки не было. На кухне вкусно пахло. Подняв крышку со сковородки, я увидела жареный картофель и котлеты. На столе лежала записка.

«Милая Машенька! Извини, но мне пришлось уехать на работу. Завтрак в сковородке на плите. Обязательно заставь себя поесть, даже если не хочешь. Ни о чем не думай. Держи себя в руках. Все обойдется, вот увидишь! При первой возможности позвоню. Целую тебя без всяких марлевых повязок. Дима».

Я улыбнулась, поцеловала записку и с опаской подошла к зеркалу. На лице и шее никаких изменений не было. Может, и в самом деле пронесет, подумала я и растерянно пожала плечами. Впрочем, это маловероятно. Если бы в ту ночь Илья надел презерватив, тогда можно было бы хоть на что-то надеяться.

Так шли неделя за неделей. Я каждый день подходила к зеркалу и смотрела на свое отражение. Никаких изменений. Димка постоянно звонил и напрашивался в гости, но я предпочитала беседовать с ним по телефону. На работе Танька только и делала, что недобрым словом вспоминала Илью. От этого мне становилось совсем худо. Я с трудом сдерживалась, чтобы не наговорить ей кучу гадостей.

В один из обычных пасмурных вечеров я сидела дома и смотрела телевизор. Внезапно раздался звонок в дверь. Я подумала, что это Димка. Решил не дожидаться моего приглашения и приехал на свой страх и риск. Накинув легкий халатик, я подбежала к двери и посмотрела в глазок. По спине пробежал холодок. Это был Илья.

– Маша, я знаю, что ты дома, открой.

– Что тебе нужно? – спросила я.

– Открой. Мне нужно с тобой поговорить.

– По-моему, мы с тобой все обсудили.

– Я знаю, что ты приходила ко мне домой. Соседка сказала.

Я повернула ключ и распахнула дверь. Илья был в дорогом костюме, но при этом выглядел отвратительно. Он был какой-то исхудавший, бледный и небритый, чего раньше за ним не наблюдалось. Я схватила его за руку и потащила в комнату. Он безропотно шел за мной. Толкнув Илью на диван, я широко размахнулась и с силой заехала ему в ухо. Он вскрикнул и закрыл лицо руками. Я стала бить его не переставая, но он даже не пытался сопротивляться.

– Это тебе за Галинку! Это за Сашеньку, который родился таким болезненным! Это тебе за СПИД! Мерзкая тварь! Подонок! Ты знаешь, что умышленное заражение карается законом?! Я тебя засажу, говно собачье! Будешь доживать свои последние дни в тюрьме!

Немного успокоившись, я увидела, что Илья вытирает кровь. В порыве гнева я и не заметила, как разбила ему ухо.

– У тебя кровь, – почему-то шепотом сказала я и бросила Илье платок.

Илья взял его и приложил к уху.

– Ты отошла?

– От чего?

– От всего. Прости, я не знал, что болен. Узнал об этом от главного врача вашей больницы. Я лечусь в СПИД-центре. Дал подписку об уголовной ответственности за умышленное заражение. Короче, меня загрузили по полной программе.

– Ты перечеркнул мне всю жизнь, а говоришь только одно слово: «Прости». – Я чувствовала, что в любую минуту могу перейти на крик. – Ты считаешь, что такие вещи можно прощать? Я что, похожа на конченую идиотку?!

– Я не знаю, что мне сделать для того, чтобы ты меня простила… Не кипятись, мне и так тошно.

– Тебе тошно?! А что я, по-твоему, должна чувствовать?! Грязный ублюдок! Почему я должна расплачиваться жизнью за проведенную с тобой ночь?! Будь ты проклят!

– Я уже и так проклят, – еле слышно сказал Илья и опустил глаза.

– Я засажу тебя в тюрьму. Ты заразил меня умышленно!

– Маша, о какой тюрьме может идти речь?! Нам и так с тобой осталось всего ничего. Ты будешь жить дольше. Ты заразилась совсем недавно. Я умру быстрее.

Илья закашлялся, а я, опешив от таких слов, заехала ему в кровившее ухо. Скорчившись от боли, он во все глаза смотрел на меня. В его взгляде читался страх перед завтрашним днем. Неожиданно он опустил голову на стол и громко зарыдал. Я села рядом, не зная, что сказать.

– Машка, если бы ты знала, как мне плохо, – рыдал он. – Трахнул незнакомую телку. Просто случайно ехал вечером домой. Она голосовала, попросила подвезти до центра. По дороге разговорились. Понимаешь, с виду телка нормальная. Ноги от ушей, одета прилично. Сказала, что учится в престижном вузе, даже зачетку показала. Короче: повелся я, как последний лопух, в ресторан ее потащил. Дурное дело нехитрое. После ресторана прямо в машине и согрешили. Я ее до общежития довез и больше не видел. Как узнал, что СПИДом заразился, искать стал. Хотел поднять за ноги и разорвать ее к чертовой матери! Только эту девку теперь днем с огнем не найдешь. Говорят, отчислили, из Москвы уехала. Я же не могу ее по всей России искать, мне и так совсем мало жить осталось. Сволочь! Ее счастье, что она мне на глаза не попалась, хотя, скорее всего, СПИД ее доконал. В Питере и Москве со СПИДом еще можно несколько лет протянуть. Тут все-таки медицина покруче, лекарства проще достать… Как при сахарном диабете – подлечился и живи дальше. А в провинции зараженные мрут как мухи. Там не то что новых препаратов – даже приличных антибиотиков не найдешь. Вот я и подумал грешным делом, что Бог эту гребаную студентку уже давно к себе прибрал. Не зря она из Москвы уехала. Узнала, падла, что больна. Испугалась. Наверное, не меня одного наградила. Лечиться тоже деньги нужны. Ведь лекарства стоят целое состояние.

Илья замолчал, приложил платок к уху и смахнул слезы.

– Тебе-то что за деньги переживать! У тебя с деньгами проблем нет. Только эта болезнь и за деньги не лечится. Сколько тебя медикаментами подпитывать будут? Месяц, год?! Все равно потом сдохнешь.

– Дома тоже дурдом, – продолжал Илья, не обращая на мои слова никакого внимания. – Развод. Даже пацана мне показывать не хочет. Понимаю, что виноват. Но я же не нарочно. У этой студентки на лбу написано не было, что она СПИДом болеет. Это же как карточная игра: попал – не попал. А с резиной я не люблю. Ощущения не те, понимаешь? Не в кайф мне с резиной трахаться.

– Вот и дотрахался без нее, – задумчиво произнесла я.

– Знал бы, где упаду, соломки подстелил. Если бы все назад вернуть, я бы резинок набрал целый вагон и сам бы ходил стерильный, как презерватив. Только назад уже ничего не воротишь. Ты кровь сдавала?

– Нет. Еще рано.

– Можешь сдать. Я в СПИД-центре немного поднатаскался. Не хуже любого врача разбираюсь. Познакомился с парнишкой из Питера. Он месяц назад трахнул какую-то шлюху на Невском, а потом сдал анализ и понял, что попал. Давай съездим в одну частную лабораторию. Проверим твою кровь. Посмотрим, что покажет.

– Нет. Это ты на виду, а мне этого не надо. Меня с работы погонят моментально. На что я, по-твоему, существовать буду?! Лучше ничего не сдавать и не знать, что будет дальше. До медкомиссии далеко, так что у меня еще есть время спокойно пожить.

– Но ведь если ты больна, нужно лечиться. Хоть немного поддерживать иммунную систему. Если ты ничего не будешь знать, можешь сгореть как свечка. Я же тебе говорю – это частная лаборатория. Она работает круглосуточно. Анализ берут анонимно. Какой бы ни был результат, об этом, кроме тебя и врача, никто не узнает. Все это сварганили для проституток с Тверской. У них работа рискованная, сама понимаешь. Там сидят лаборант и врач, который делает все, вплоть до абортов.

– Но ведь я же не проститутка и на Тверской не работаю.

– Маша, какая теперь разница? Ну иди, сдавай официально. Тебя сразу загребут, заставят подписать кучу бумаг и опозорят по полной программе. О тебе не только на работе, но и в соседних домах узнают. То, что я тебе предлагаю, даст возможность узнать свой диагноз в обход официальной медицины. Никто, кроме тебя самой, не будет знать, что ты больна.

– Где находится эта лаборатория?

– Доедем до Тверской и свернем в один из переулков.

– Ты хочешь сказать, что мы должны ехать прямо сейчас?

– Конечно, а что тянуть? Поехали, ты сама не найдешь.

– К чему такая спешка?

Илья вытер свое ухо и тихо сказал:

– Маша, ведь это я виноват в твоей болезни. Я понимаю, что никак не могу искупить свою вину, поэтому мне хочется принять участие в твоем лечении. Тебе самой не выкарабкаться. Помнишь, ты хотела, чтобы я развелся с женой? Так вот. Я развожусь.

Я презрительно посмотрела на него:

– Что-то раньше ты не торопился с разводом!

– Получить развод никогда не поздно. Главное, что все уже произошло.

Я подошла к зеркалу и стала внимательно изучать свое отражение. Затем резко повернулась к Илье и сквозь слезы спросила его:

– Илья, скажи, я красивая?

Он поднял голову и грустно улыбнулся:

– Очень.

– Спасибо. Интересно, что станет со мной через год? А может быть, я умру гораздо раньше. Хватит теряться в догадках! Я хочу знать правду. Вставай, поехали на Тверскую, в твою подпольную лабораторию. Только учти: ты меня заразил, ты и плати за все анализы. Я обычная медсестра, надеюсь, тебе понятно, что денег у меня нет и никогда не было.