Текст книги "Женская продажность, или Мысли женщины вслух"

Глава 5

Для того чтобы сохранить самые хорошие воспоминания о редком выходном дне, мы с Лидкой решили поехать погулять по Москве. Хотелось просто подышать воздухом столицы, да и погода нашептывала все только самое лучшее. Мы гуляли по центру, заходили в магазины и торговые центры и наконец приземлились в уютной кофейне.

Увидев, что прямо под окнами кофейни припарковался ярко-красный кабриолет, в котором сидела эффектная девушка, мы обе, затаив дыхание, стали смотреть на нее так, как будто она подъехала к кофейне не на кабриолете, а спустилась с неба на летающей тарелке.

Я смотрела на шикарное авто и не могла отвести глаз. Девушка поправляла прическу и закрывала верх машины.

– Лидка, а ты бы хотела себе такую машину? – только и смогла спросить я.

– Можно подумать, ты бы не хотела, – усмехнулась подруга, тоже с интересом разглядывая молоденькую, длинноногую девушку, которая вошла в соседствующий с нашей кофейней ресторан.

– Но ведь она моя ровесница, а быть может, даже и младше.

– И что? А может, она мажорка, у нее предки крутые или мужик денежный, – принялась рассуждать Лидка. – Сейчас, знаешь, сколько девушек совершенно сознательно и добровольно соглашаются на полную финансовую зависимость от своего спонсора? И девушек это устраивает, и спонсоров. Потеря свободы и независимости хорошо компенсируется.

– Это же так ужасно – потерять свободу и независимость.

– А зачем они нужны, когда нет денег? Что с ними делать? Ходить, как с флагом, и чувствовать себя никому не нужной?

– Но ведь зависимыми людьми манипулируют как хотят.

– Кто платит, тот и заказывает музыку. Это закон жанра. Понимаешь, и в этой ситуации есть как положительные, так и отрицательные стороны. Если бы какой-нибудь богатый мужчина предложил мне стать любовницей, я бы не отказалась. А какой смысл отказываться? Что плохого в том, чтобы находиться на обеспечении мужчины, который удовлетворяет мои жизненные потребности в обмен на обязательство верности?

– Мне всегда казалось, что такой вариант подходит только для девушек, неприспособленных к жизни, – захлопала я ресницами.

– Ерунда! Скорее всего, наоборот. Эти девушки не просто хорошо приспособлены к жизни, они еще прекрасные психологи. Пойми, участь содержанки – не вселенское зло. Есть спрос, есть предложение. Вот мы с тобой с утра до ночи пашем, и что толку? Живем в съемной комнате, в коммуналке, экономим каждую копейку. А некоторые просто следят за своей внешностью и на кабриолетах раскатывают.

– А может, это бизнес-леди?

– Да ей восемнадцать, не больше. Тут три варианта: либо содержканка – любовница богатого «папика», либо мажорка – доченька крутых предков, либо муженек обеспечивает как надо. А уж если честно, то девушки-содержанки раздражают только мужчин, не имеющих денег, и женщин, которые не могут найти мужчин, выполняющих свои прямые мужские обязанности и умеющих обеспечить женщину. Знаешь, между прочим, содержанка – это уже давно устаревшее понятие, – произнесла моя подруга, потягивая кофе.

– Точно, – подметила я. – Сразу вспоминаются пьесы Островского и романы Бальзака. Знаешь, я так мечтаю выйти замуж за принца!

– Мечтать не вредно, – хмыкнула Лида.

– Вредно не мечтать, – добавила я, и мы рассмеялись.

– Это же такая интересная жизнь, – принялась я развивать свою любимую тему. – Бриллианты, шубы, рестораны, дорогие магазины, кабриолеты, круизы по всему миру… Мы вот с тобой работаем без отдыха, и что мы имеем? На квартиру все равно не накопить. Да какую там квартиру, машину не купишь! Послушай, а где берут этих самых спонсоров?

– Да купи любой журнал с объявлениями о знакомстве, – спокойно объяснила мне Лида.

– И, что там все спонсоры со своими кошельками прямо в ряд выстроились?

– В этих журналах есть масса объявлений типа «Ищу молодую женщину для временных или постоянных отношений. Материальная поддержка гарантируется. Спонсор». Только тут нужно быть острожными. Можно нарваться на психопата и сексуального маньяка. Да и в Интернете таких объявлений полно. Бизнесмены даже свои фотографии выкладывают. Сейчас многие хотят, чтобы все было по-честному. Он тебе – свои деньги, а ты ему – свое тело. Голытьба пишет просто: «Ищу женщину со своей жилплощадью без детей и материальных проблем. Желательно с автомобилем. Любовь и душевное тепло гарантирую». Подобные типы сами на халяву устроиться хотят. Только они не понимают, что их болтовня о любви мало кому нужна, ею сыта не будешь.

– А почему ты никогда не искала себе спонсора по объявлению?

– Не знаю.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Не нравится мне это дело как-то. Похоже на проституцию. Где гарантия, что этот спонсор будет финансировать тебя долгое время, а не заплатит, как дешевой проститутке, за ночь любви и больше никогда не позвонит? Не доверяю я подобным объявлениям. Зачастую это мнимое спонсорство можно назвать иначе – «секс за деньги». Мне как-то больше нравятся личные встречи. Ведь все должно быть очень тактично. Женщина дарит любовь, а мужчина ее за это благодарит, а не так, что ты – мне, а я – тебе.

– Я что-то не пойму, так ты это осуждаешь или нет?

– Каждый живет, как может, и никто не должен никого осуждать, – вновь ушла от ответа Лида. – А вообще очень тяжело найти золотую середину. Иногда я думаю, что образ жизни любовницы богатого мужчины привлекателен для самой женщины. Вот мы с тобой пытаемся сделать карьеру, пусть в ресторане, ну и что? Многие женщины оканчивают престижные институты, всю жизнь посвящают работе и застревают на рядовых должностях. На них вечно орет начальство, их мучают депрессия и понимание того, что выше головы им уже вряд ли удастся прыгнуть, – Лида задумчиво помолчала и продолжила: – Только вот любовницей состоятельного мужчины не каждая может стать. Заинтересовать его мы все можем, а вот удержать… Это уже другой разговор и отдельная тема для обсуждения. Нужно быть очень расчетливой, чтобы от богатого мужика суметь отхватить достойный кус. Да и ухаживают такие девушки за собой не так, как мы с тобой. Они относятся к своему телу как к священному сосуду и посвящают уходу за собой бо́льшую часть своего времени. И пусть их мужчины слегка женаты… – рассмеялась Лида. – А кто сказал, что роль любовницы богатого мужчины намного хуже, чем его жены? На любовницу он тратит куда больше времени, чем на жену. – После небольшой паузы Лида вновь продолжила: – Но ведь во многих семьях жены ведут себя как настоящие проститутки, и сексуальные отношения в таких семьях – это самый настоящий шантаж. Хорошее поведение мужа будет вознаграждено женой. Она будет заниматься с ним любовью более раскованно и позволит ему в сексуальном плане гораздо больше, если он купит ей шубку, колечко, серьги или машину. Подаришь мне то, что нужно, – получишь качественный секс. И ведь некоторые жены могут отказывать мужьям в сексе неделями, пока те не сделают для них то, что они хотят. Разве это не проституция, прикрытая официальным браком? – Лида сделала глоток кофе, посмотрела грустно на кабриолет и, не дождавшись от меня ответа, в очередной раз продолжила: – Я на Кипре познакомилась с одной девушкой. Правда, сразу оговорюсь, девушка очень красивая. Словно с обложки журнала. Так вот, она бросила мужа-неудачника в России и прилетела на Кипр в качестве официантки в поисках лучшей доли. Знаешь, ее хватке можно только позавидовать. За пару месяцев она склеила управляющего отеля, а затем дошла до правительственных кругов. Через полгода уже не работала, а жила на подаренной вилле и каталась на дорогом авто. Ее покровитель, чтобы она не скучала, подарил любимой туристическую фирму. Разумеется, у ее фирмы были огромные возможности, которых не было у других туристических агентств. А ведь не каждая женщина так сможет. И не каждая способна предложить свое тело совсем не симпатичным личностям. Надо уметь идти на сделку с собой. Вот кажется, что спонсор стар, страшен, лысоват, но это мелочи. Спонсором может быть и молодой симпатичный мужчина, у которого просто много денег.

– Лида, вот если бы встретить в жизни не просто слегка женатого спонсора, а хорошего, доброго, любящего, заботливого и богатого – вот это другой разговор.

– Ах, тоже мне, размечталась, – рассмеялась Лидка. – Все в одном флаконе не бывает.

– Ты хочешь сказать, что любящий мужчина обязательно беден?

– Ну почему? Пусть он будет хотя бы середняком. Кстати, тоже неплохая категория мужиков.

Я вновь с обожанием посмотрела на кабриолет и произнесла с вызовом:

– А знаешь, Лида, у меня тоже такой будет.

– Откуда? – ехидно заметила Лидка. – Из космоса прилетит?

– Сам приедет. Из самого крутого автомобильного салона.

– Прямо-таки сам?

– Прямо-таки сам! – ответила я. – Да еще с полным салоном шампанского и документами на мое имя.

– И кто ж тебе его купит?

– Да кто под руку попадется, тот и купит. Я начинаю понимать, что нынче скромность и душевная чистота человека не красят, а любовь – это просто абстрактное понятие. Если ты не будешь пользоваться мужиками, так они будут пользоваться тобой. Другого не дано. Чтобы в жизни чего-то добиться, нужно быть стервой и уметь всех расталкивать локтями. Если не научишься это делать, то тебя быстро забьют. – На моих глазах появились слезы. – Лида, а на своем кабриолете я тебя еще покатаю. Наденем яркие косынки, большие темные очки и прокатимся по столичным улицам, дразня мужиков! И пусть все сдохнут от зависти! Всё у меня будет, Лида. Вот увидишь. Всё! И дом, и сад, и шубы, и драгоценности!

– А мужик-то будет?

– И не один, – улыбнулась я сквозь слезы. – От каждого по способностям.

– А когда у тебя это все это ожидается?

– Скоро. Очень скоро. Как только локтями работать научусь, так и будет. Хочу всё и сразу!

Глава 6

Около одиннадцати вечера мы с Лидкой вышли из метро и пешком направились в сторону нашего дома. Мы шли не спеша, болтали о чем-то незначительном и лакомились только что купленным у метро мороженым.

– Лида, ты говорила, что жила в Подмосковье? – не могла не поинтересоваться я у Лидки.

– И что?

– А то, что мы с тобой в одной комнате живем, а ты ни разу не проведывала родителей. Ты извини, может, я лезу не в свои дела, но мне просто интересно, они у тебя живы?

– Детдомовская я. Некуда мне ехать, – ответила Лидка.

– Извини, – тут же осеклась я.

– А что тут такого? Мы с тобой одного поля ягоды. У тебя семья неблагополучная, а у меня семьи вообще нет. Еще неизвестно, что лучше: неблагополучная семья или ее полное отсутствие. У тебя, правда, бабушка есть, а это дорогого стоит. Я бы в этой жизни все отдала, если бы у меня была бабушка.

– И ты никогда не интересовалась, кто твоя мать?

– А как можно узнать, если меня, несколько дней от роду, ночью на порог детской поликлиники подкинули? Утром сотрудники пришли на работу и увидели, что прямо у входной двери стоит корзина, а в ней – я. Голодная, холодная, в мокрых пеленках и чудом не замерзшая, со страшным обезвоживанием. А еще в корзинке была записка «Девочка родилась тогда-то и тогда то. Ей ровно пять дней. Если будет такая возможность, назовите Лидой». И все.

– А мать не нашли?

– Нет, конечно. Я ей только в одном благодарна: что она меня все-таки к дверям поликлиники положила, а не в мусорный бак выкинула или, как котенка, в реке утопила. Не смогла она меня жизни лишить, и за это ей большое человеческое спасибо.

Лида помолчала и тут же добавила:

– Ладно, давай не будем о грустном. Родителей не выбирают. Зато, когда у нас с тобой дети будут, мы их любить будем больше жизни. Я так дочку хочу! В лепешку разобьюсь, но все для нее сделаю. Землю буду рыть носом, но она у меня в самых красивых платьях и туфельках ходить будет. Сама буду недоедать, но ей – лучшие конфеты, лучшее печенье, лучшие шоколадки.

В этот момент в кармане Лидкиной куртки зазвонил мобильный телефон. Нетрудно было догадаться, что ей звонил Егор.

– Егор, соскучился уже? – игриво заговорила она. – Хочешь меня лицезреть? Тогда давай завтра, а сегодня мне нужно выспаться, чтобы выглядеть еще лучше и нравиться тебе еще больше. Завтра я работаю, но у меня есть возможность ускользнуть пораньше. Я все предусмотрела. Скажу девчонкам, что плохо себя чувствую. Поэтому к самому ресторану не подъезжай. Давай ты подъедешь за мной к торговому центру, находящемуся недалеко от ресторана. Ко входу, к девяти часам вечера. Милый, мы будем всю ночь вместе. До встречи, дорогой.

Лида сунула телефон в карман и расплылась в довольной улыбке:

– Соскучился, котяра мартовский!

– Ты опять к нему домой поедешь?

– Ну не к нам же в коммуналку я его притащу! Он приглашает, я еду. А то все это время у нас только секс в машине был, так неудобно. Хотя и очень романтично.

– А ты вот как сама думаешь, чем твои отношения с Егором закончатся?

– Расставанием, чем же еще.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– Я просто очень реалистично смотрю на вещи.

– А может, он из-за тебя разведется?

– Девочка моя, разводятся единицы, а компостируют мозги тысячи. Мне даже проще встречаться с мужчиной, который не обещает каждый день развестись, не проверяет твою нервную систему на прочность, а называет все вещи своими именами: «Милая, мне с тобой очень хорошо, но свою семью я никогда не оставлю».

Я смотрела на Лидку и не верила тому, что она говорит. В глубине души она мыслит и чувствует совсем по-другому. Бесперспективные отношения изматывают душу и забирают энергию. Мы все на что-то надеемся, все ждем чуда и верим в то, что все обязательно изменится и на нашей улице будет праздник.

Чем ближе мы подходили к подъезду, тем все больше я чувствовала какое-то непонятное волнение, объяснение которому я так и не могла найти. Рядом с подъездом стоял какой-то убитый «жигуленок», который побывал уже не в одной довольно серьезной аварии и представлял собой груду металлолома. Может быть, я бы и не обратила особого внимания на этот видавший виды «жигуленок», если бы не тот факт, что на нем не было номеров. Машины без номеров как-то всегда меня настораживали и приводили в замешательство. За рулем «жигуленка» сидел невзрачный молодой человек, лицо которого закрывали массивные очки с черными стеклами. Я и подумать бы никогда не могла, что эта развалюха еще не утратила способности передвигаться.

Когда до подъезда оставалось всего несколько метров, «жигуленок» дернулся и поехал прямо на нас. Быстро опомнившись, мы бросились в сторону дома и побежали к подъезду. Неожиданно я споткнулась о какой-то выступ в асфальте и упала лицом вниз, непроизвольно потянув за собой Лидку. Раздались какие-то непонятные хлопки. В тот момент я еще не понимала, что это выстрелы. Я только чувствовала, что происходит что-то ужасное. Лидка всем телом навалилась на меня. А затем – громкий скрежет тормозов и абсолютная тишина…

Через какое-то время послышался скрип открывающейся балконной двери.

– Эй, случилось что? – послышался совсем рядом женский голос. – Вам помощь нужна?

Я еще и сама толком не поняла, случилось что-нибудь или нет, но в том, что нас совершенно сознательно хотела сбить эта старая убогая машина, я даже не сомневалась. А еще я подумала о том, что неудивительно, что на балкон вышла женщина, предлагающая свою помощь. Да еще и пожилая. Бесстрашие и сочувствие свойственны многим женщинам. Почему-то мужчины совсем не спешат на подмогу.

– Лидка, что ты навалилась на меня? Больно же! – я с трудом вылезла из-под Лидки и взглянув на ее безмолвное тело, лежащее на асфальте, закричала что было сил. На Лидкиной спине виднелись зияющие раны, из которых сочилась кровь. Только теперь до моего сознания стало доходить, что сейчас произошло.

Я кричала, молила о помощи, ревела и трясла Лидку. Но Лидка лежала неподвижно и не отвечала на мои мольбы и просьбы. А еще к нам шли люди. Они обступили нас со всех сторон и громко говорили между собой, сетуя на то, что в последнее время стало страшно выходить на улицу.

Я нажимала кнопки мобильного телефона для того, чтобы вызвать «скорую», но кто-то из толпы, окружившей нас с Лидкой плотным кольцом, сказал, что уже вызвали и «скорую», и милицию. Но я хотела сама вызвать «скорую». Мне хотелось сказать, что она слишком долго едет, и поэтому мы теряем самых дорогих и близких людей. Я всегда боялась вызывать «скорую», потому что знаю, как страшно находиться с человеком, которому еще можно помочь, но ты ничего не можешь сделать, кроме как нажимать на кнопки телефона и ругаться с тем, кто находится на том конце провода.

Я хорошо помню, как умер мой дед. Мне было лет восемь, когда у него прихватило сердце. Бабушка звонила, вызывала «скорую». Дед корчился от боли, а на том конце провода говорили, что все машины на вызовах. Как будет свободная бригада, она сразу приедет. Это было так жутко! Я держала деда за руку и плакала от страха. Мы ждали «скорую» почти три часа. Господи, даже страшно вспоминать, как тогда дедушка просил нас помочь, мучаясь от дикой, раздирающей боли. Бабушка непрерывно звонила в «скорую» и просила деда ее дождаться, но дед не смог ждать так долго. Когда «скорая» приехала, он был уже мертв. Я сидела все так же рядом и держала его за остывающую руку… С тех пор я боюсь вызывать «скорую». Очень боюсь. Я знаю, как долго она едет…

Я так же сидела, держа Лидку за руку, как когда-то держала за руку дедушку, и набирала до боли знакомый номер. Лидкино лицо освещали уличные фонари. Она лежала с широко открытыми глазами и смотрела куда-то в небо. На минуту мне показалось, что я вижу перед собой крохотную, дрожащую от холода девочку в старенькой плетеной корзинке. Эта девочка хочет есть, пить и просится на ручки к маме. Она такая маленькая и беззащитная. Она совсем крохотная, а уже никому не нужна. Она одна, совсем одна. Брошенная на произвол судьбы молодой женщиной, у которой в силу каких-то обстоятельств не стало сердца. Эта девочка никогда не узнает свою маму, не услышит спетую ей на ночь колыбельную песенку. Она еще не знает, что в этом безумно жестоком мире ей придется не жить, а выживать. Ей придется учиться расталкивать всех локтями, потому что однажды она поймет, что если она не будет этого делать, то забьют ее. Ей придется завоевывать свое место под солнцем и самой зарабатывать деньги на конфеты. Чем больше будет взрослеть эта девочка, тем отчетливей она будет понимать, что она одна и она никому не нужна. Господи, как же это страшно – быть никому не нужной. Никому! Ни одному живому существу на этой земле!

Я попыталась нащупать у Лидки пульс, но из-за своего стрессового состояния уже плохо понимала, есть он или нет. Я наклонилась к Лидке как можно ближе и прошептала:

– Лидок, ты только держись. Умоляю тебя, не умирай. Не умирай хотя бы потому, что я еще не покатала тебя на красном кабриолете. Таком большом, красивом, с белыми кожаными сиденьями. Мы повяжем яркие косынки на головы, наденем темные очки и поедем по столичным улицам. Мужики будут сворачивать головы, а мы будем дразнить их и громко смеяться. А хочешь, мы заедем в твой детский дом? Хочешь? А может быть, и к матери моей заедем. Нет, я бы не хотела заходить к ней в квартиру. Я бы просто дождалась того момента, когда она подойдет к окну, посмотреть, не идет ли кто в гости из собутыльников, сняла бы очки, и в тот момент, когда она на меня посмотрела бы, смачно сплюнула бы на землю, завела мотор и уехала. Лида, я, наверное, чушь несу. Ты скажи, чушь? Нет, Лидка, мы не будем никуда заезжать. На фиг нам кому-то что-то доказывать. Лида, ты мне сейчас, наверное, не веришь, но вот увидишь – красный кабриолет у меня обязательно будет. Я даже сейчас представляю, как мы на нем едем. Лида, а ты представляешь?

Лидка так и не ответила на мой вопрос. А потом приехала «скорая помощь» и врач сказал мне, что она умерла. Умерла мгновенно. Никаких шансов не было. В нее выстрелили три раза. Одна пуля пролетела мимо. Я видела, как Лидку накрывают брезентом, молча глотала слезы и ощущала страшную пустоту. А, ведь если так разобраться, мы никогда не были подругами. Просто вместе жили и вместе работали. Лидка была так же одинока, как и я. Она любила жизнь и всеми силами цеплялась за нее. Просто так получилось, что ей не повезло не только с родителями, но и катастрофически не везло с мужиками…

Глядя на то, как увозят Лидку, я смахнула слезы и молча поклялась себе в том, что если у меня будет дочь, то я буду любить ее, как никого в жизни. И пусть мне придется рыть носом землю, но у моей дочери будут самые нарядные платья и самые красивые босоножки. Я буду вкалывать, недосыпать и недоедать, но у нее все будет только самое лучшее.