Текст книги "Чёрный сектор. Книга 1"

Кира включила список улучшений и стала выбирать. Честно говоря, брала наугад, даже не вчитываясь в названия и характеристики, только бы картинка была яркой и привлекала внимание.

И вот внизу мелькнула эльфийка, окутанная облаком мелких бабочек. И на всех парах понеслась к принцу! Время!

Кира бросила сгустки и спикировала вниз. Ещё двое уже прыгали из-за деревьев.

К принцу успели все. Остановились, изобразили нечто, похожее на реверанс. Подтвердили готовность к участию в выборе и остались ждать решения.

Принц улыбался каждой и моргал глазами, считывая улучшения. Кира с трудом удерживалась, чтобы не подпрыгивать на месте. Ну же, ну! Триста рублей – всё лето можно играть! Давай же, прекрасное цифровое нечто, выбери меня!

На секунду принц прикрыл глаза, а после открыл их – те горели голубым светом. Он стал поворачиваться и остановился напротив Киры. Вроде бы. Нет, скорее между ней и Вафлей. Его рука дрогнула и поднялась…

Ну! Меня! Меня! Выбери меня! – молила Кира.

И тут лес пропал. Словно по щелчку взял и вырубился. Принц растворился, не сделав выбор. Перед глазами белел пустой экран.

– Не-е-е-ет! – застонала Кира, испытывая горячее желание кого-нибудь убить. Разве можно прерывать игру на таком моменте? Это просто… просто преступление!

Но игра окончательно отключилась. И конечно, никакого сохранения в ней предусмотрено не было. Кроме того, теперь на экране мелькало предложение присоединиться к какому-то закрытому каналу. А судя по подписи, сделанной в приказном тоне от лица АМКи, отказываться от этого приглашения не стоило.

– Все видят запрос? – спросила Вафля.

– Да. Присоединяюсь, – ответили остальные.

Девчонки друг за другом приняли его и оказались в сером пространстве. Личность тут отображалась в виде палочки белого или чёрного цвета. Длина и ширина палочки зависели от внутриакадемического рейтинга, поэтому Кира с подругами были тонкими и низкими, а остальные высились за ними, словно колонны, на которых держится небо.

– Всем слушать! И не перебивать!

Они стояли кругом, а в центре возвышался чёрный столб, который говорил голосом Саблезуба. Вот уж кого Кира на дух не переносила! И боялась. Как и все остальные девчонки. Он был злой и грубый, мог спокойно оттолкнуть с дороги или обозвать матерными словами. Воспитания в нём был децел, да и то с истекшим сроком годности. Непонятно, кто в здравом уме доверит такому дебилу управление корпорацией. Да, родители бывают, конечно, безумные, любящие детей до потери пульса, но все они любят также и своё положение, и деньги, которые с таким кривым управленцем, конечно же, потеряют.

Неужели Саблезуб их созвал? Тогда хорошего не жди.

– Все тут? Судя по счётчику, все. Хорошо, начинаем. У меня для вас сообщение. Скоро нам собираются устроить стресс-тест – может, уже через несколько часов. Ну, вы сами всё слышали. Так вот, когда стресс-тест начнётся, вы все сделаете то, что я сейчас скажу. Слово в слово! Понятно? Иначе каждого урою, вы меня знаете!

Рядом с ним образовалось ещё два чёрных столба – значит, их трое, они действуют заодно.

– Давай уже, говори, – недовольно проговорил один из белых столбов голосом Снежной Девы.

– Всё просто, мальчишки и девчонки, очень просто. Делать вам ничего не нужно. Инструкция такова. Когда стресс-тесты начнутся, вы отправляетесь куда-нибудь подальше от рубки управления и занимаетесь чем угодно, только бы в другой части корабля. Можете отсидеться в каюте.

– А вы? – спросила Снежная Дева.

– А это не ваше дело, – судя по голосу, Саблезуб довольно ухмылялся. – Но можете мне поверить: этот стресс-тест наши важные университетские прыщи навсегда запомнят!

Он захохотал, и рядом появился четвёртый столб, а после пятый. За ними мельтешили чёрные столбы поменьше.

Итак, вся верхушка выпуска мужского пола что-то задумала. Кира покусала губы. Что бы те ни задумали, закончится это плохо – по всему этому паршивому сбору видно. Несанкционированный канал, работающий по-чёрному. В полётах никто бы не разрешил заводить студентам свой обособленный канал – значит, они сидят на пиратском оборудовании. Это нарушение сразу правил пятидесяти, не меньше!

– Эй! Признавайся, давай, что вы там за воду мутите! – Снежная Дева вдруг заговорила встревоженным тоном. – Я хочу знать, за что мне потом может достаться!

– Признаваться? – он хмыкнул. – Или что?

– Или ройка сломается меня урывать, – лениво сказал другой женский голос. Зои, чемпионка множества соревнований по вольной борьбе.

Кира быстро прикинула про себя: да, если Зои захочет, пожалуй, отделает Саблезуба так, что тот к маме запросится. Он хоть и наглый, но телом субтильный, бьёт исподтишка и только слабых – а то вдруг ответят, личико попортят.

– Присоединяйся к нам! Чем больше народу, тем круче будет, – неожиданно сказал тот. Сменил тактику. Перешёл от угроз к попытке договориться.

– Я слушаю предложения, – так же лениво ответила Зои.

Чёрные колонны неподвижно высились в центре. Некоторое время царило молчание: понятно было, что они переговариваются по другому каналу.

– Да всё просто, – наконец заговорил Саблезуб. – Мы пройдём их стресс-тест. Только на наших условиях! Пусть не рассчитывают, что будут нам указывать и нами командовать! Мы тут главные! Мы диктуем правила!

– Ну и? Какие правила? – Зои была неумолима.

– Мы захватим корабль. Курсанты же отрабатывают отбитие захвата? Чем мы хуже? Мы их уделаем! И всех остальных. Мы покажем, чего стоим!

Девчонки молчали – видимо, из-за шока, а Кира про себя молилась, чтобы этот план оказался шуткой. Иначе всё это плохо, очень плохо закончится.

– Итак, повторяю. Сидеть тихо, не мешать. Ах, да! Если получите личную команду – выполнять. Иначе будете иметь дело с нами всеми! – Сказал напоследок Саблезуб, и канал закрылся, выбросив всех участников вон.

Кира сдёрнула маску и закрыла экран. Вернула его на запястье. Ей хотелось вскочить и нервным шагом ходить из угла в угол, но места было мало, поэтому она осталась сидеть.

Девчонки тоже сняли экраны, переглянулись – глаза у них были размером с блюдца.

– Что-то мне это всё не нравится, – пробормотала Вафля.

Будто остальным нравилось!

– Это плохо закончится, – мрачно добавила Оленька, – потому что такого прежде не было.

– Не было чего? Не встречались самоуверенные клановые детки, которые меняли ли бы правила стресс-теста? Или что? – спросила Кира.

– Стресс-тесты крайне опасны, – поучительным тоном заговорила Оленька Ни-о-чём. – Их тщательно готовят, продумывают до мелочей. И то невозможно предугадать всё. За всю историю проведения стресс-тестов дважды происходили несчастные случаи. Были зафиксированы даже смерти. Также пытались неоднократно их запретить, однако безрезультатно.

– А на что они похожи? – Кира вдруг подумала, что опыт предыдущих групп может пригодиться. – Стресс-тесты? Известно что-нибудь?

Оленька Ни-о-чём засопела и нехотя ответила:

– Известно очень мало. Такие тесты, сами понимаете, редко бывают, раз в несколько лет. В доступе только общая информация. Ни имён, ни подробностей. В Космодемии это всегда захват какого-либо объекта, который нужно защитить. А у студентов АМКи – стрессовая ситуация. Под это определение что угодно можно подогнать.

– Неплохая у них система секретности! – восхищенно присвистнула Анита. – Даже не могу представить, сколько стоило это скрыть.

– Да чёрт с ними, нам-то что теперь делать? – Кира чуть не задрожала. – Может, преподавателям сообщим?

– Ага, и наживём врагов до конца своей жизни, – мрачно ответила Вафля. – Слышала же, что Саблезуб сказал?

– Мы сообщим инкогнито!

– Смеёшься? – Анита снисходительно улыбнулась. – Нас вычислят за пять секунд.

– Но ведь это… это – я даже не знаю, что! – Кира вскочила, взмахнула руками. Через секунду сникла. – Ну, давайте бросим жребий, и самая невезучая пойдёт докладывать. Хоть не все пропадём.

Конечно, идти закладывать никто не хотел. Угрозы от Саблезуба, может, и не были такими уж страшными, однако сам факт необходимости заложить своих собственных сокурсников никому не нравился.

– Нужно ещё подумать – может, обойдётся. – сказала Анита.

– Что обойдётся? Если эти… – Кира с трудом сдержала нецензурное ругательство. – Если они сделают, что собираются, руководству АМКи по-любому такое самоуправство не понравится. Они впадут в ярость. А нас всё равно потом исключат – за нарушение правил! Скажут: знали и ничего не предприняли. Их же не исключат – сами понимаете, нет ничего, за что исключили бы члена корпорации! А козлы отпущения будут нужны!

– Сценарий вполне вероятный, – тихо проговорила Вафля.

– Хватит! – отмахнулась Анита и обвела всех снисходительным взглядом. – Сидите тихо! Мы скажем, что приняли всю эту историю за шутку. Мы же не будем участвовать. Какие к нам претензии?

– Такие, что студенты задумали бунт! Самый настоящий бунт! И что мы были в курсе, но ничего не сделали. – Кира осмотрела девчонок, но к сожалению, никакого понимания на их лицах не нашла. Не говоря уж о поддержке.

Что ей было делать? Читать лекцию по этике и морали? Она чувствовала, что должна рассказать – ну вот прямо должна, и всё тут! Потому что иначе произойдёт нечто ужасное. Катастрофа. Непоправимое бедствие! И в этом будет её вина. Но заставить остальных думать подобным образом она не могла.

Анита слишком самолюбива – до остальных людей и их проблем ей дела нет, Оленька глуповата – с такой лучше не связываться, одни беды, а Вафля просто побоится. Каждую можно понять. Да только понимай, не понимай – останешься разбираться со всем сама.

– Ну и ладно! – сказала Кира в сердцах. – Сама расскажу. Вы будете ни при чём. Оставайтесь чистенькими. Учитесь дальше. Спите по ночам спокойно.

Она забралась в свой спальный отсек и опустила жёсткую шторку. Сунула в уши наушники, свернулась в клубочек, притянула колени к груди и постаралась ни о чём не думать.

В жизни Киры не так уж часто случались моменты, когда ей приходилось действовать своему страху наперекор. Это когда жутко, аж трясёт, кровь стынет, но ты всё равно делаешь, что должна. Наверное, это всего второй раз. В первый она на суде сказала, что хочет остаться с тёткой, хотя представительница опеки грозила, что Киру чуть ли не засадят в тюрьму, если она посмеет отказаться от детдома. Правдой это не было, понятное дело, и сейчас Кира и не подумала бы бояться такой глупой угрозы, но восьмилетнему ребёнку угроза казалась вполне реальной.

В тот раз Кира смогла. И ни разу не пожалела.

И сейчас сможет.

Тройной сигнал отбоя раздался глубокой ночью по корабельному времени. Курсанты закончили стресс-тест, и можно было выходить из кают. Но так как до завтрака оставалось всего четыре часа, никто, конечно же, просыпаться и выходить не стал. Девчонки поднялись, как обычно, утром – правда, на этот раз не потому что за стеной топали бегущие курсанты, а потому что сработал будильник.

В этот раз даже Анита провела в санузле не более пяти минут. Всех жутко интересовало, как прошёл стресс-тест курсантов Космодемии. Может, они пойдут сейчас в столовую, а там по пути развороченные стены и дырки в потолке? И всё залито кровищей?

Конечно, ничего похожего по пути не было. Наоборот: чистейшие стены, идеальный порядок, запах цитрусов в воздухе. Всё как обычно. Правда, без курсантов, которые постоянно бегали по коридору, становилось как-то не по себе.

В столовой герои вчерашнего стресс-теста тоже не появились. Студенты АМКи рассредоточились по залу, расселись редкими кучками и зыркали друг на друга, словно враги.

Если девчонки и думали узнать новости, то остались ни с чем. Только в разгар завтрака в столовую вошёл тот самый мужчина, который рассказывал им про стресс-тест (на этот раз в военном кителе), и сообщил, что курсанты успешно прошли своё испытание, и дальнейший график полёта в ближайшие дни не изменится.

Когда он удалился, Кира вылезла из-за стола и побежала к работникам столовой.

Выбрала мужчину в поварском костюме, который как раз выглянул проверить, не нужно ли добавить еды на пустые подносы, и спросила у него:

– Вы знаете, кто это был? Ну, кто объявление только что делал?

– Полковник Геройченко?

– Геройченко?

– Ага. Очень даже говорящая фамилия, верно?

Действительно… Кира поблагодарила и вернулась за стол, чтобы доесть завтрак. Девчонки недовольно зыркали на неё, но молчали. Заставить Киру изменить своё решение они не могли.

Решив не откладывать надолго, Кира отправилась искать Геройченко сразу после завтрака. В ней теплилась надежда, что если она доложит о заговоре непосредственно ему, а не своим преподавателям АМКи, то, возможно, об этом никто другой не узнает.

Конечно, хотелось бы быть честной и смелой, выйти вперёд – одной против толпы, выкрикнуть правду всем и каждому в лицо, но она понимала, что клановые детки всегда будут иметь больше прав, чем она. В данной ситуации Кира рисковала всем своим будущим, а они – всего лишь коротким нестрашным наказанием, вроде показательного исключения на пару недель.

По расспросам персонала выходило, что полковник Геройченко находится в своём кабинете на третьей палубе. Узнав номер нужной каюты, Кира направилась туда, и с каждым шагом сердце стучало всё сильней.

Она собиралась поступить правильно, по совести. Но отчего же было так паршиво?

На миг Кира даже притормозила, но тут же взяла себя в руки. Нет, решила – так решила! Не знаешь, как делать – поступай правильно, разве не так говорят? Словно про неё. Нет, не позволим сомнениям себя остановить!

Но стоило ей завернуть за угол, где был коридор с дверью в нужную каюту-кабинет, как она врезалась во что-то мягкое.

– Ой.

Человек.

Кира подняла голову. Мгновенный испуг, что это может быть сам полковник Геройченко, прошёл. Ну и что, если он? Ну, встретились чуть раньше. Может, сама судьба их свела?

Но это был один из троих мальчишек-бюджетников – тот, который всё время таскался за Саблезубом. Наверное, работал на него. Такое часто встречалось в АМКе.

Его имени Кира не знала, как и прозвища. Не слышала о нём ничего – ни хорошего, ни плохого.

Он был ненамного выше её ростом и довольно худым, лицо неприметное. Сейчас, столкнувшись и рассмотрев его близко, Кира отметила, что у него правильные черты лица, острые скулы, маленький рот. Неровно стриженные светлые волосы. В общем, он выглядел не то чтобы тускло, а как-то безобидно. От такого неприятностей не жди.

Но тут он горько вздохнул и сказал:

– Не советую.

Голос парня слегка сипел.

– Что? – удивилась Кира, не пытаясь даже отодвинуться.

– Не советую ходить туда, куда ты идёшь. И болтать тоже не советую.

Кира смерила его, как она надеялась, презрительным взглядом.

– И куда я иду?

Он и глазом не моргнул.

– Может быть, к полковнику? К нему нельзя. Он очень, очень занят.

– Не помню, чтобы я тебя спрашивала, можно мне куда-нибудь ходить или нет.

– Ты не спрашивала. Но послушай меня: тебе нельзя туда идти.

Он с таким решительным видом стоял на пути, что Кира на секунду дала слабину и чуть не сдалась, не отступила. Но всё же… всё же…

– Какое тебе дело?

Парень посмотрел куда-то поверх её головы. Подумал и снова вздохнул.

– Слушай. Я понимаю, правда. Ты хочешь как лучше. Ты решилась. Ты в каком-то смысле молодец. Но… я работаю на Саблезуба почти три года. Поверь мне, тебе не нужен такой враг.

Кира сглотнула. Он говорил не спеша, очень тихо, но отчего-то она его прекрасно расслышала и сразу же поверила каждому его слову.

Но разве она этого не знала с самого начала? Враги появятся – это неизбежно. Невозможно лавировать вечно: жизнь такова, что, увиливая от одной машины, легко угодить под другую.

– Пожалуйста, – добавил он.

– Отойди с дороги, – проговорила Кира. Голос, кажется, дрогнул.

– Я тебя не пущу.

– Да что ты пристал? Какое тебе дело?

Он продолжал смотреть поверх её головы и чуть-чуть хмуриться.

– Просто поверь мне. Не надо.

Потом парень сунул руки в карманы тёмно-синей толстовки с белой полосой по швам, переступил с ноги на ногу и в сотый раз вздохнул.

Если бы он продолжал уговаривать или руками размахивал, как-то удерживал – в общем, мешал, делал хоть что-то, у Киры была бы причина оттолкнуть его, убежать. Но парень так и стоял на месте и кажется, улыбался. Грустно.

– Ты меня даже не знаешь! – прошептала Кира.

Он стоял, и преграждал путь, и молчал, и это было как-то совсем ненормально. Кира растерялась. Толкаться с ним, что ли? Он хотя и не особо здоровый на вид, но парень – значит, сильнее. Ну не драться же с ним, на самом деле? Можно, конечно, завизжать и попросить помощи, но это ещё глупей. Он её не трогает – в смысле, руками. Угрозы в общем-то не представляет. Но на дороге ведь стоит?

Тут раздался звук разъезжающихся дверных панелей. Как-то очень быстро парень толкнул Киру в плечо, и ещё раз, и ещё – и они вдруг оказались за углом.

Послышались мужские голоса, которые о чём-то озабоченно переговаривались. Они удалялись, и один из голосов принадлежал полковнику Геройченко. Значит, в кабинете его больше нет.

Ну вот, упустила случай поговорить! Не бежать же за ним? Да ещё когда свидетели вокруг. Придётся приходить повторно. И снова для этого собираться с силами!

Парень тем временем, как ни в чём не бывало, развернулся и ушёл. Даже не взглянул напоследок и ни слова не сказал.

Чертыхаясь и призывая на его голову проклятия, Кира вернулась в каюту. Пойдёт после обеда. И уж постарается, чтобы на её пути больше никто не стоял!

Но перед обедом она вдруг получила личное сообщение со знаком приоритета. А она выставляла приоритет только на новости от администрации АМКи.

В сообщении было написано: «Все бюджетники по возвращении на Землю получат по пять тысяч рублей, если будут сидеть на попе ровно».

Подписи не было, но суть послания говорила сама за себя. Саблезуб вскрыл почту университета и писал от их имени. Зато теперь им не только угрожали, но и кидали подачку.

Кире стало ещё противнее. Она сморщила нос и тут заметила, что остальные девчонки тоже что-то получили и прочли.

Анита выглядела довольной, почти светилась. Вафля восприняла новость с философским видом, будто бы ей всё равно, а вот Оленьке Ни-о-чём действительно было наплевать – то ли она не поняла, что её собираются купить, то ли не видела в этом ничего важного.

Пять тысяч – неплохие деньги, Кира получала повышенную стипендию в пятьсот рублей и этого ей вполне хватало на всё, включая одежду. И от этого аж тошнило. Неплохие, но некоторых купить нельзя и за всё золото мира!

И если раньше Кира собиралась заложить Саблезуба, исходя из принципа и неких моральных установок, то теперь ею руководила, в основном, злость. Пусть засунет себе свою подачку куда подальше! После обеда она найдёт полковника, и пусть все катятся к чёрту! Она поступит правильно, по совести, а остальные пусть сами за себя отвечают!

– Кстати, – сказала Кира. Девчонки дружно уставились на неё. Вроде как недавно они поссорились, но с другой стороны, время уже прошло. Не дуться же друг на друга до конца жизни? – А вы знаете, как зовут того парня, который помогает Саблезубу? Ну, из бюджетников который.

Как ни странно, никто не знал. Вафля тут же стала перечислять всех подряд, и как-то вышло, что известны все имена – они же вместе уже четвёртый год учатся, а вот этот словно испарился из памяти.

– И ты не знаешь? – У Киры оставалась последняя надежда – Оленька Ни-о-чём.

Та думала почти три минуты – космический срок.

– Никита. То ли Савченко, то ли Панченко.

– А кличка?

Ещё несколько минут, и Оленька даже покраснела от натуги. Сдалась.

– Нет, ничего не помню.

– Спасибо.

Кира сразу же уткнулась в свой экран и наушники в уши сунула, потому что теперь начнутся расспросы: а что такое? А почему ты спрашиваешь? А он что?

А ей не хотелось отвечать. Да и что ответить? Он мне угрожал? Вроде, нет – ну, по крайней мере, не напрямую. Он меня напугал? Заинтриговал? Сбил с толку?

Нет, нет, и ещё раз нет!

Так что хватит о нём.

Примерно через полчаса, когда начинался обед и они собрались уже выходить из каюты, моргнул и выключился свет.

На обед они в этот день не попали.

Глава 2. Приземление

Все одновременно получили сообщения. Девчонки остановились у двери и бросились их открывать.

– Чёрт! – Вафля жала и жала на подтверждение, но гаджеты не реагировали. Прочесть сообщения не получалось.

– Кажется, почтовая программа зависла, – отрывисто бросила Кира.

– И у меня, – Анита пожала плечами и отключила экран. – Ну и ладно.

– Что ладно? Вдруг это начало стресс-теста?

– Ну и? Если программа зависла, что я сделаю?

Кира, наконец, тоже сдалась и отключилась от сети. Серьёзный сбой – тут нужно ждать, пока ошибку исправят корабельные системщики, а с их стороны действительно ничего не сделаешь.

– Интересно, а что случилось? – Оленька Ни-о-чём с любопытством посмотрела на потолок, где мигали красные лампы. – О чём сообщение? На самом деле стресс-тест? Или ставку подняли тысяч до десяти?

Это она о тех деньгах, что обещал Саблезуб, подумала Кира. Хотят больше. Действительно, если уж продавать себя, то чего мелочиться!

– Ага, мечтай, – фыркнула Вафля и тут же приосанилась. Представила, наверное, что сможет купить на такие деньги.

– Похоже, это всё-таки начался наш стресс-тест. А мы даже инструкции получить и прочитать не можем! – Кира никак не могла успокоиться. Она вся извелась, корила себя, что не успела поговорить с полковником. Ведь знала же, что нужно спешить! И была недостаточно настойчива!

А теперь, судя по всему, уже поздно.

– И что нам делать? – Вафля нахмурилась. Она тоже не очень-то радовалась наступлению стресс-теста, да ещё когда условия выполнения непонятны. Анита сказала:

– Да ничего. Не буду лезть, пойду лучше почитаю.

Спокойно отправилась в свой спальный отсек, опустила шторку, и её как бы не стало.

– Может, и правда просто ничего не делать, – не очень уверенным тоном сказала Оленька Ни-о-чём. – Обед можно пропустить, не страшно.

– Ну и не делай! – непонятно отчего огрызнулась Вафля. Оленька надулась и тоже спряталась в свой отсек.

– Что-то тут не так, – пробормотала Кира. Она понятия не имела, что делать. Выйти и бегать по коридорам? Искать полковника? Искать кого-то, кто знает, почему нет электричества и почему не работает сеть? Искать студентов и спрашивать совета у них?

Она посмотрела налево, в зеркало. Там застыло её испуганное отражение. Бледное лицо с острым подбородком и вздёрнутым носом, пряди коротких волос, которые пытаются выбиться из причёски, словно иголки у ежа. Тоненькая фигурка в сером спортивном костюме – вся словно иллюстрация слова «трусиха».

И всё же… Всё же…

Кира не знала, что делать. Получится ли что-нибудь. Одно знала точно: нельзя просто сидеть и ждать.

– Думаешь, стоит выйти? – шёпотом спросила Вафля, подходя к двери. Её толстая коричневая коса закрывала почти полспины.

– Не знаю, но я пойду.

Вафля помялась, но ответила:

– Я с тобой.

– Если что… прячемся. Давай, вначале попробуем выяснить, что происходит, так, чтобы нас не заметили. Мало ли… Сама понимаешь.

– Ладно.

Они открыли дверь. Кира высунулась наружу, в гулкий полумрак, и осмотрелась.

В коридоре было пусто. И уныло. На потолке и на полу, обозначая габариты, светились тонкие линии, сейчас красные. Значит, свет отключился не только в жилых секторах. О каком тогда стресс-тесте речь? Когда он был у курсантов, свет на корабле не отключали. Вполне вероятно, дело в чём-то другом.

Все соседние двери в жилые каюты были закрыты, в коридорах ни звука.

Прятаться здесь было негде. Коридор напоминал трубку с ровными стенами, под полом и вдоль стен местами проходили короба с проводами и трубами, но они были тщательно закрыты. И даже если открыть – Кира туда не влезет, там только собака средних размеров поместится, да и то, если провода убрать. Вафля тем более не влезет: она выше ростом и вообще в размерах больше. Ещё в стенах бывают выемки для технического оборудования, но обычно они забиты всякими важными и нужными приборами или просто хламом, который, однако, никуда не исчезнет и место под собой не освободит.

– Куда? На командный пост? – шёпотом спросила Вафля.

– Да, давай.

Они вышли, закрыли дверь и тихо прокрались в сторону перехода на высший уровень. Это была лифтовая площадка. Конечно, она не работала, на пульте мигал красный аварийный сигнал. Подниматься пришлось бы вручную по настенной лестнице или в обход по нормальной, но той, что расположена далеко.

Девчонки не успели решить, что выбрать. Слева раздался шум, грохот, и от неожиданности они, как кролики, прыснули вправо. Но на пересечении коридоров снова раздался шум, уже с другой стороны. И кто-то крикнул – громко, как будто что-то приказал. Конечно, они снова свернули и попытались сбежать уже в другую сторону. Звуки раздавались то там, то сям, они беспорядочно бегали, пока Кира не остановилась и не дёрнула Вафлю за рукав.

– Ну, хватит! Так можно без конца метаться. Чего ради мы вообще убегаем?

– А вдруг это стресс-тесты? Пять тысяч на дороге, знаешь ли, не валяются.

Кира поморщилась, но промолчала. Не читать же Вафле нотацию в такое время и в таком месте? Вместо этого она сказала:

– Давай разделимся, поодиночке проще прятаться. Иди налево, я направо. Встретимся через полчаса в каюте.

– Ладно.

Кира глубоко вздохнула, встряхнулась и пошла в сторону, откуда доносились крики. Решила: поймают, и ладно. Что ей сделают? Она скажет: пропали свет и связь, иду искать кого-нибудь, кто знает, что происходит. Пяти тысяч ей не жалко, жалко своего душевного спокойствия. Да и вообще…

Несмотря на это, выбегать из-за угла, раскинув дружелюбно руки, она, конечно, не стала. Подкралась как можно ближе и прислушалась.

Кто-то методично повторял одно и то же. Вроде там были слова «Шевелись» и «Быстрее». Но, может, показалось.

А потом вдруг взвыла сирена. Та, которая на крайний случай. На случай эвакуации.

Кира подскочила на месте и тут же забыла про стресс-тесты, угрозы Саблезуба, которые вдруг показались пустыми и глупыми, и про все прочие дела, вместе взятые. Вначале она не поверила, но буквально через несколько секунд отбросила всякие сомнения. Эвакуационная сирена звучала, только если случалось что-то ужасное, какая-нибудь смертельная угроза, опасность для жизни. Тогда следовало немедленно бежать в сторону спасательных катеров. Их на корабле было несколько – два больших и с десяток маленьких. Маленькие блокировались до тех пор, пока от корпуса не отходили большие. В любом случае, сейчас нужно бежать на спасательную площадку. Что она и сделала; правда, ноги плохо слушались.

При посадке они просматривали учебные ролики об особенностях полётов в дальний космос. И слышали сирену. Её ни с чем другим не спутаешь – словно гвозди в уши ввинчивают. Также в ролике несколько раз повторили: по сути, услышать эту сирену – самое страшное, что может произойти во время путешествия.

Никто, конечно, не допускал на самом деле, что это произойдёт. И вот вам пожалуйста!

Девчонки в каюте… тоже уже должны бежать к катеру. Вдалеке Кира увидела двух членов команды, которые спешили – показались и пропали в направлении спасательной площадки.

Тут ещё и на стенах зажглись табло со знаком опасности – красным восклицательным знаком в треугольнике на жёлтом фоне, а голос корабельного оповещения начал повторять сообщение: «Внимание. Всему персоналу и гостям корабля немедленно отправляться к причалу номер один для проведения срочной эвакуации».

Но что могло произойти? Кира бежала по коридору сломя голову, видела, как перед ней бегут туда же другие люди, но в панике не могла понять, знакомые это или нет. Вроде лица, которые она не раз видела раньше. Где? Где она их видела? И другие лица – побелевшие, с широко раскрытыми глазами, охваченные паникой. Незнакомые, но близкие из-за ужаса, отражающегося в глазах. Она чувствовала точно такой же.

Все были одеты в обычную одежду – ни защитных комбинезонов, ни скафандров. Значит, выбежали из кают или мест работы, как были, не подготовившись.

Может, надо было остановиться и подумать. Так делают разумные люди? Или нет? Неважно. Как животное, которое бежит от пожара, Кира бежала к спасательному катеру. Она уже ни о чём не думала.

И вот он впереди, катер. Широко открытый вход приглашающе мигает огоньками, люди сбегаются со всех сторон и с облегчением ныряют внутрь. Возле входа стоит капитан корабля. Увидев его таким хмурым, нервным, Кира потеряла последние сомнения: эвакуация действительно происходит. С ней, здесь и сейчас.

А через секунду её сбили с ног.

Очнулась Кира быстро – по сути, она и не теряла сознание, только на некоторое время прекратила ориентироваться в пространстве, чуть-чуть оглохла и ослепла. Очнулась она, сидя на большой мягкой кушетке в видео-зале, что недалеко от спасательных катеров. Ряды мягких кресел и диванчиков располагались вдоль стен, видеопанели на которых сейчас были отключены. Под потолком мигала красная лампа, но ещё горело несколько тусклых белых лампочек – аварийное освещение. Света было достаточно, чтобы хорошо видеть.

Напротив диванчика, на котором лежала Кира, за экранами сидели её сокурсники – те самые пятеро, которые играли роль центральных колонн при недавнем разговоре.

– Правый сектор пустой, – говорил Чёрный Огонь, всматриваясь в изображение. Его густой голос звучал совершенно спокойно, а чёрная рубашка была аккуратно застёгнута, как в любой другой день.

Саблезуб, Чёрный Огонь, Шпрот, Дарвин и спортсмен Зыкин. Среди них Кира не увидела только Ахлейна. Странно, сейчас его место занимал Дарвин, хотя ей казалось, толстяк умнее.

– Правый перекрывай. Что с нижним? – Саблезуб азартно улыбался.

– Нижний плохо как-то идёт, – ответил Зыкин. Его вытянутое лицо выглядело изумлённым, будто он сам не верил в то, что творил.

– Добавь громкости динамикам, – приказал Саблезуб.

– В каютах будет слышно, а мы и так там закрыли щиты на полную. Наши и курсанты запаниковать могут.

– На нижних нет кают, придурок.

– Ой, точно, – Зыкин бледно улыбнулся и стал менять настройки.

Дальше всё снова замерло и Саблезуб отодвинул экран и уставился на Киру. Покосился ей за спину.

– Она что тут делает?

– Поймали у катера. Хотела с командой сбежать, – ответил чей-то голос сбоку. Кира посмотрела – за диваном, оказывается, стояли ещё трое парней; двоих она видела, но лично не знала, а третьим был Никита. Говорил не он.

– У катера? – Саблезуб оскалился. – Какая непослушная штучка. И что же тебе за это будет?

Он будто задумался, сунул руку в волосы, и его взгляд делался всё более нехорошим. Брови он хмурил всё сильней, как плохой актёр. Так как брови у него были тонкие, выглядело это не страшно, а смешно.

– И пускай бы шла, – вдруг сказал Никита. – Зачем она нужна.