Текст книги "Шерше ля фам, или Возврату не подлежит!"

Глава 4

– Ой, шеф! А я вас вижу!

– Аналогично…

Мультфильм «Следствие ведут Колобки»

В дверь трижды постучали, и, не дожидаясь ответа, вошла одна из уже знакомых мне девушек. Приветливо улыбнувшись, без стеснения плюхнулась на кровать. Моя гостья была далеко не худышкой, кровать под ее весом сразу как-то съежилась и перекосилась. Я отодвинулась, не желая скатиться и быть придавленной.

– Видала? – спросила она, тыкая пальцем в окно. – Явились не запылились.

– Это кто приехал? – прошептала я, изнывая от любопытства.

– Да магики это. Уже неделю кажинный день ездят в горы и кого-то там будят. Далась им эта магия! Жили мы без нее двести лет – и еще столько же проживем! Тебя как, кстати, звать? – спросила барышня.

– Александра. Можно Саша или Алекс, – представилась, скромно предоставляя ей сделать выбор самой.

– Ишь ты! – восхитилась девушка. – Красивое имя. В наших краях такого и не услышишь. А я – Милка.

– Очень приятно, – промямлила я.

– Да ладно, – застеснялась служанка, заливаясь краской. – Ты такая несчастная, что мне так и хочется чтой-то для тя сделать! Можа, тебе тогда полегчает?

– Спасибо, – обрадовалась я. Осторожно спросила: – А ты не можешь мне зеркало принести?

– Конечно! – расщедрилась Милка. – Через месяц принесу. Как раз ужо можна глядеться будет.

– Все так плохо? – На глаза навернулись непрошеные слезы.

– Ну-у… – замялась та.

Так, мне все ясно и без зеркала. Да уж, можно прямо признаться – цвету я сейчас знатно! Синяки по всему телу. Царапины в ассортименте. Все, что можно, – отбито; что нельзя – отморожено; а что совсем нельзя – утоплено.

Не зря, не зря все окружающие, имевшие радость меня лицезреть, настойчиво интересовались у доктора – выживу ли я. Кстати, надо отдать должное доктору – тот оптимист. И профессионал. Хотя… наверняка столько трупов в своей жизни навидался, что еще один в моем лице ему просто за счастье пощупать – ведь в отличие от холодных мертвецов я пока еще труп с подогревом.

Мне стало так жалко себя, Милку, няню, доктора, зверюшек, стремившихся к простому человеческому теплу, и еще многих-многих аборигенов, которым только предстоит меня увидеть… Одинокая слеза поползла по щеке.

Я шмыгнула носом и подвинулась к неожиданной подруге. Милка тоже всхлипнула, обняла меня, и через секунду мы рыдали в два ручья – она на моем костлявом плече, а я на ее широкой груди.

– Че ревешь-то? – протрубила девушка, сморкаясь в угол моей простыни. – Можа, есть хошь?

– Сейчас? – Слезы от удивления сразу высохли. Зато задавила жаба – кого завтра по головке погладят за испачканное постельное белье?! И не отвертеться, что столько из себя не выжмешь! Нужно хоть как-то компенсировать…

Я вытерла лицо рукавом рубашки и задумалась. Думалось быстро.

– Хочу!

– Бедненькая, голодненькая, холодненькая… – продолжала оплакивать мою худобу Милка.

– Последнее лишнее, – шмыгнула я еще раз, давя на жалость.

– Сейчас принесу, – сориентировалась девушка. – Я быстро.

– И одежду захвати, пожалуйста. Зеркало не забудь! – крикнула я вдогонку исчезающей за дверью девушке. Она ушла, а я задумалась о своей незавидной участи.

Миловидная шатенка среднего роста, с пухлыми губами и россыпью веснушек на носу – такой я была раньше.

Ладно, давайте скажем честно – пусть особой красотой я никогда не отличалась, но всегда умела себя показать с выгодной стороны. Подтянутая фигурка, длинные стройные ноги. Вполне симпатичная мордашка. Необычный резкий контраст между темно-каштановыми волосами и ярким изумрудным цветом глаз с типично кошачьим разрезом, который я умело подчеркивала макияжем…

Вот только сейчас привлекательность на скелете, обтянутом кожей и покрытом синяками, я буду долго у себя искать. С лупой и микроскопом. Вздохнула. И не факт, что найду когда-либо вообще.

Милка действительно быстро обернулась – не успела я как следует поразмыслить над своей судьбой, как моя новая подруга вломилась уже без стука. На плече у нее болтались несколько платьев, в правой руке были зажаты башмаки, а в левой – ломоть хлеба и кусочек испускающей умопомрачительный аромат домашней колбасы.

Рот моментально наполнился слюной, и я чуть не захлебнулась.

– Держи, а я прикину, что и как, – протянула она мне еду.

Целый час мы с ней были очень заняты. Я работала челюстями, а она иголкой. Я опережала.

– Примеряй! – скомандовала девушка, разгибаясь.

Угу. Это было легче сказать, чем сделать. Я так активно зубами потрудилась, что на все остальное энергии уже не осталось.

Но Милка не сдалась. Гренадерша начала стаскивать с меня ночную рубашку… Как вы думаете, что было дальше? Угадали. Почему-то именно в этот момент меня решили полюбить мыши. И пришли всем скопом, захватив чир-лидеров – крыс для моральной поддержки. Крысы надумали не отставать от модных нынче веяний и тоже вознамерились меня любить со страшной силой.

– МАМА! – заорала Милка.

– А что случилось? – Я застряла в платье на полпути к свободе.

– Ниче! – материлась подруга, раздавая шлепки грызунам простыней и сотрясая кровать мощными ногами сорок седьмого размера. – Тута мышки к…

– А-А-А! – завопила я, мобилизуя последние силы. Одновременно взлетела на постель, молниеносно впихиваясь в платье.

– Че орете? – В каморку притащился божий одуван… ой, экономка Аннита. Как оказалось, няня два-в-одном постоянно прирабатывает. Бабуля прибыла в ватном чепце и ночном одеянии, напоминавшем рыцарские доспехи. Это чтобы на ее честь не покусились? Есть желающие? – На конюшне розог получить захотели? – пригрозила домоправительница, поднимая подсвечник.

– Мы тут мышек ловим, – прошептала Милка, не прекращая разгонять назойливых грызунов. Скорбно: – А так вообще-то мы тихие…

– А-а-а! – рядом со мной на постель приземлилась домоправительница, вместе со свечой и двумя крысами.

– Это лишнее, – заметила я, отстраненно раздумывая – могу ли я себе позволить более тесное знакомство с Шапокляк и залезть к ней на плечи.

– На помощь! – отчаянно затрубила домоправительница. И вскоре в мою каморку набилась куча народу с кошками и крысоловками.

Ага-ага, и только бабуся была в этот момент в неприличном виде! Мы с Милкой оказались вполне одеты. Правда, про мой наряд можно было сказать всего два слова: на вырост! Я чувствовала себя карандашом в стакане, но почему-то счастливым карандашом. Крысы до меня еще не добрались!

Кошек, кстати, вскоре утащили обратно, поскольку эти пушистые вредители полностью игнорировали извечных врагов, то бишь крыс и мышей, но активно стремились ко мне, выгибая спины и показывая когти.

Слава богу, метлы, веники, мышеловки и крысоловки были предметами неодушевленными и действенными. Спустя всего лишь часа три, не больше, челядь избавилась от нашествия любвеобильных грызунов и удалилась.

– Дармоедки! – обласкала нас уходящая последней госпожа Аннита. – Две здоровые… – Она посмотрела на меня, жавшуюся к Милке. – Две большие девки не могли справиться с маленькими мышами!

Под ногой пискнул последний забытый грызун.

– Спокойной ночи! – подпрыгнула на полметра домоправительница. И ретировалась со словами: – Сегодня утром поговорим! Серьезно!

– И вам того же, сударыня Аннита! – радостно ответствовала Милка, видимо считавшая, что легко отделалась.

Я лишь молча сползла по ней, почти теряя сознание от слабости и усталости.

Милка взяла дело в свои руки. Покрутив меня в разные стороны, наметила, где убрать, где добавить, и стащила с меня одежду, снова закутав в саван. Одну юбку и блузку сразу оставила на утро.

На дворе уже давно сияли обе луны. Свечи догорели.

– Поздно ужо, – сообщила мне подруга. – Спи давай. Набирайся красоты. Завтрева домастрячим.

– Спасибо! – прошептала я благодарно, погружаясь в глубокий сон. Покой и уют пока для меня выражались в тишине, безлюдности и блаженном ничегонеделании.

– Просыпайся, засоня! – ворвался в мои грезы о большом смачном куске колбасы недовольный голос няни. – Тама в людской тебе завтрак оставили, а как господа откушают, я Милку пришлю. Пущай за тобой присмотрит. И расскажет заодно, как следует себя вести в господском доме, а то ты вчера со своими мышами позволила себе лишку!

Вот спасибо тебе, драгоценная! Это чтобы я по слабости шаловливых рук из столовой серебро в ночнушку не затырила? Или коня со двора не свела?

Я познакомилась с задерганной теткой-поварихой. Теперь, сидя за длинным столом в пустынной людской, мрачно жевала скудный завтрак для постных дней, предписанных местной религией, о которой я пока ничегошеньки не знаю. Жевала и отчаянно дулась, пока не пришла Милка. А с ней пришел… Оу!

Двухметровый красавец-мужчина лет тридцати с копейками. Одет с иголочки: сапоги сияют, пуговицы на сюртуке блестят, батистовый шейный платок белого цвета оттеняет загоревшее гладковыбритое лицо с мужественными ямочками на подбородке. Русые волосы слегка вьются… Одним словом, песня! Мечта одинокой девы!

В общем, типичный образчик местной аристократии. Я потом представителей данной породы в этом имении нагляделась пачками, всяких-разных. Одно только могу в его защиту сказать: какой-никакой, а в ледяную реку сам нырнул и приблуду безродную, ни минуты не задумываясь и рискуя жизнью, спас. Вывод: не стоит судить по внешнему виду… и среди дворян люди попадаются.

– Пожалте, ваша милость! – суетилась служанка-великанша. – Вы так неожиданно! Мы даже прибрать все не успели!

– Не суетись! – приказал барон Летгар, присаживаясь рядом со мной.

Так вот ты какой, девичий спаситель! Пощупать можно?

Взгляд упал на обручальное кольцо. В глубине души поднялись неописуемое раздражение и глухая обида. Вот судьба-злодейка! Почему, ну почему если приличный мужчина – так обязательно женат?!

– Добрый день! – А голос, а голос каков – бархат, а не голос! Пробирает до самой селезенки, аж по спине мурашки побежали.

Еще одна причина прийти в уныние. Ладно бы пищал фальцетом или заикался. Ни одного видимого недостатка. Может, откопать?

– Здравствуйте, господин барон, – застеснялась я своего внешнего вида. Это я о мешковатой блузке и нелепой юбке, а не о том, как на лицо сейчас выгляжу. Если об этом задумаюсь… уйду в монастырь сторожем работать. К монашкам ни один соблазнитель и близко не подойдет! Чес-слово!

– Хотела поблагодарить вашу милость за мое спасение, – вынырнула я из эмпиреев. – Если бы не вы, то пугала бы я не вас, а рыбок. Спасибо огромное вам и за меня и за рыбок! – И ресницами на него блым-блым. Типа я в смущении.

Как истинный джентльмен и аристократ, барон принял неприступный вид и сообщил:

– Что ты, не стоит благодарности, на моем месте так поступил бы каждый…

«…Настоящий мачо», – мысленно добавила я.

И тут мой спаситель устроил мне настоящий допрос.

– Как раз о столь непонятных явлениях я и хочу с тобой поговорить! – поставил он меня перед фактом своего любопытства. – Ты бы не могла мне объяснить этот странный феномен звериной любви к тебе?

– Наверное, мылась плохо, – прошептала я, краснея.

На зеленом фоне это смотрелось ошеломляюще, судя по выражению баронских глаз.

– Но потом тебя отмыли, – проявил мужчина логику. – И все равно к тебе продолжили настойчиво лезть все животные в округе!

– Может, съели что-нибудь не то? – промямлила, не зная, куда себя девать.

Мне подарили пронзительный взгляд.

– Все?!

– Я не считала, – шаркая ножкой, застенчиво призналась я.

– Так все же… – настаивал барон Летгар. – Есть ли у тебя хоть какое-то разумное объяснение?

Я помяла в руках ржаную горбушку и прошептала:

– Любовь?..

– Понятно! – хмыкнул спаситель. Слава богу, удержался от того, чтобы покрутить пальцем у виска, и на том спасибо.

Но я рано обрадовалась.

– Как ты попала на берег? – напал на меня его милость.

Я закрыла лицо руками и пискнула оттуда:

– Не помню. Головой ударилась.

– Откуда ты пришла? – не сдавался «гестаповец».

– Я головой ударилась! – возмущенно напомнила, убирая ладони и гневно пялясь ему в глаза.

– Как тебя зовут, ты хотя бы помнишь? – начал терять терпение барон.

– Я же только головой ударилась! – возмутилась я. – Конечно, помню! Александра, Саша, можно Сашенька, но не Санечка. Еще, как вариант, Алекс…

– Прекрасно! – обрадовался «настоящий ариец». – Что-то еще вспоминается?

– Конечно! – гордо сказала я. – Мне двадцать три года…

Все выпали в осадок. Барон даже соизволил на Милку внимание обратить. Что привело ту в немалое удивление. Великанша с перепугу грязную посуду на пол уронила, которую хотела перед тем унести помыть.

– Ясно, – сказал его милость барон неверным булькающим голосом и сглотнул. Хотя, на мой взгляд, понятно ему было только одно – Я УДАРИЛАСЬ ГОЛОВОЙ. Ну да, просто я сейчас болею. И нечего на меня так жалостливо смотреть.

– Надеюсь, память к тебе вернется, – с заметной долей фальши посочувствовал мне красавец. Наставительно заметил: – Твоя дальнейшая судьба в твоих руках.

Я истово закивала, соглашаясь. Прикусила язык, чтобы не предложить свою судьбу подержать… так сказать – от всей широты русской души! Решила, что будет неприлично. Пока.

– Если ты захочешь покинуть наш дом, я дам некоторую сумму денег на первое время и прикажу проводить до столицы, – бухтел спаситель, разглядывая меня с плохо замаскированной жалостью. Пообещал: – Если же ты пожелаешь остаться у нас, госпожа Аннита, наша домоправительница, найдет тебе работу по силам.

– Благодарю вас! – Я выдавила улыбку и поставила его в неловкое положение. Мужик замер, соображая, как лучше выйдет – улыбнуться в ответ или передернуться.

Я не обиделась… ну, почти не обиделась. Конечно, благородные – они вон какие, а я – вот. Кстати, зеркало мне так и не принесли. Сказали, в наладоннике меня слишком плохо видно – эффект не тот, а большое зеркало никто не даст. Слишком ценное, чтобы мою персону отражать.

Глава 5

– А мне дадут?

– Вам? Дадут…

Мультфильм «Следствие ведут Колобки»

Прошло несколько дней, и я приступила к работе… Или работа подступила ко мне. Это с какого боку посмотреть. Лично я смотрела с передовой!

После фырканья госпожи Анниты:

– И скажи спасибо, что самую легкую работу тебе поручила! – я полностью утратила доверие к человечеству.

Представляете, посреди всей этой позолоченной портретно-архитектурной роскоши сделать из меня Золушку – это ж исхитриться надо!

Дом с пятнадцатью спальнями, тремя гостиными, столовой, залом для приемов, библиотекой и курительной комнатой. Шикарные мраморные лестницы, умопомрачительные паркетные наборные полы. Обалденный интерьер, где ни одна комната не похожа на другую… В одной шпалеры из золотой парчи с темно-синими разводами, другая украшена панелями темного дерева, третья – беломраморными барельефами… И все в том же духе… И я Золушка?! Ну не смешно?!

Ирония судьбы. А Золушка – потому что меня засунули во все камины и поручили выгребать золу в доме, где топят круглый год. Все из-за сырого горного климата, в котором, если не топить, это сказочное благолепие моментально покроется плесенью.

– Смотри у меня! – погрозила мне домоправительница. – Будешь лениться – сошлю на черновые работы!

А я сейчас на какой, по-вашему?! Она меня после первого камина видела? Ой, точно видела… С чего иначе тетка целый день икала и отпаивалась местной валерьянкой на спирту?

Работа мне досталась вредная и неблагодарная! Лицо вечно в саже. В носу копоть. Ногти – ночной страх мастера маникюра. Ночью от всей меня видно только зубы. И то… если рот открыт.

А еще служанку никто не замечает. Стала натуральной женщиной-невидимкой. Я, понимаешь, ползаю по всему дому – план диверсий составляю, а на меня ноль внимания, фунт презрения! Один дядечка до того впал в мараз… то есть задумчивость, что умудрился принять мою пятую точку за столик у камина, пока я в известной позе корячилась на рабочем месте!

Представляете себе счастье, когда к вам на задницу совершенно неожиданно ставят кружку горячего напитка и вдогонку еще ищут блюдечко? Я теперь представляю… вместе с дядечкой. Когда я подорвалась ракетой от пережитого страха, долбанулась головой и завыла от боли в дымоход, то вместе со мной перепугался весь дом. Ага. Думали, всё. Хана. Местный Мамай пришел пряников с красным перцем раздать.

Мне после этого выговор вынесли и обязали сообщать, когда я в комнату захожу. Типа если кто-то меня сразу не увидит, то будет предупрежден.

И что?

Я после этого почистила два камина в пустых спальнях и завалилась в гостиную, где два гостя хлебали хозяйский чай. Стопками. Из хрустального графина.

– Здрасте! – как и положено, громко предупредила старичков о своем появлении.

– Сгинь, отродье! – подорвался один и чего-то пробормотал. Наверное, молитву.

Не знаю, помогло ли ему, но мне – нет. Потому что притопали все местные блохи и высказали свое фе нападением на второго мага. Мужики так яростно чесались, что показали всем обитателям цвет своего нижнего белья. После этого меня зверье, избавившееся от блох, полюбило еще сильнее, а зато маги любить перестали. Совсем.

– Эй, чернушка! Убери свой тощий зад с дороги! – донеслось, когда я чистила камин в гостиной.

Убрала, но подложила под ноги грубияну совок с углями.

– Чего ты тут расселась, чучело?

Я стояла на коленях, с веником! Вранье и провокация!

Я мстительно разлеглась и ногой долбанула в закрывающуюся за наглецом дверь. Мужика вынесло в окно к розам – встреча была тесной и кровосмесительной!

– Если бы я стал твоим хозяином, ты бы ходила по стойке «смирно»! – Повторная встреча настигла нас в коридоре.

Я вытянулась в струнку и отдала честь метлой, уронив ее на голову хама. Пять раз. Мужик так обалдел от оказанной «чести», что перестал говорить вообще. Только шипел и отплевывался от веточек. Поколдовать на меня тоже не получилось. Никого не прельщала слава повелителя блох!

Вообще-то колдунов я пересчитала по головам. Их оказалось аж десять штук. И все противные, все! Даже те, кто ко мне не приставал с замечаниями.

Угу. Не приставал, значит – не замечал!

А одиннадцатым непарным довеском к счастью лицезрения волшебников и кудесников (от слов «куда б их всех, паразитов, послать!») добавился ученик. Тот самый здоровенный парень в белой рубашке, которого я приметила еще в первый день.

Имен этой дюжины бездельников минус один я не знала. Мы друг другу официально представлены не были. Да не очень-то и хотелось! Чтоб я еще всякий мусор по именам помнила?! Мне и золы хватает!

Зато я имела честь познакомиться с Амелией, супругой барона и соответственно баронессой. Она оказалась полноватой блондинкой с голубыми глазами – классическое сочетание породы, красоты и недалекого ума (по словам ее мужа).

Нет, барон Летгар ее уважал – он с ней советовался:

– Дорогая, вы сегодня наденьте голубое платье на завтрак, а то от вашего пеньюара наши гости в таком восторге, что я не знаю, как им теперь объяснить – какой страны эта мода!

– Ой! – хихикала баронесса. – Скажите, что это промежуточный вариант. Экспериментальный образец…

Любил ли барон свою высокоблагородную супругу, истории сие доподлинно неизвестно, но откуда-то у них все же появились двое хулиганистых вредных деточек: Фредлих и Самуэль, или Фред и Сэм.

– Саша, Саша! – пристала ко мне с раннего утра эта сладкая парочка. – Отсыпь нам немного золы! Пожалуйста! Очень надо!

– Зачем? – нахмурилась я, соображая, чем мне это грозит.

Мальчишки замялись, но все же проговорились:

– Ты знаешь Грэга? Ученика мага? У него лицо такое… страшное.

– Ну? – не поняла я хитрого замысла шкодников. – Вы ему голову пеплом будете посыпать?

– Не, – шепнул Сэм мне прямо в ухо. Доверительно: – У него конь белый…

Я еле сдержала смех. Жеребец был действительно белый… но без принца. Хозяин этого породистого жеребчика на венценосную особу не тянул даже краем. И дело не в уродстве и не в ожоге в прошлом симпатичного лица. Рубец вполне терпимый, кстати. Смотреть можно. Проблема оставалась в самом отношении к своему несчастью. Бедняга так стеснялся своей внешности, что вместе с ним его стеснялись все окружающие.

Дело не в том, КАК ты выглядишь, а в том, КАК ты себя воспринимаешь. У меня жил на лестничной площадке сосед Иван Михалыч с еще большими повреждениями на лице – и ничего, нормальный был мужик, работяга и руки золотые, мне всю поломанную технику в доме перечинил. И никто из соседей его уродом не считал, все уважали.

А этот парень с рубцом после ожога дурью мается.

То ли дело я! Со мной все просто и понятно – пришла Смерть Кощея! Кожа серо-желтая, глаза зеленые с карим, весь экстерьер приправлен приятной синевой с фиолетовым отливом, местами переходящей в голубизну.

И ничего! Живу!

Магов вот в сумерках пугаю. Остальные уже как-то притерпелись… понемногу. Милка вон вообще меня жутко любит, можно сказать, обожает. Постоянно жениху показывает: типа «смотри, милый, – женская внешность бывает еще хуже моей». Я что? Ничего! Радуюсь жизни и вредничаю в меру сил и возможностей.

А с чего мне не вредничать? Рабочий день прислуги начинается еще до рассвета и заканчивается аж на закате. К тому же мне выдали жуткий казенный чепец на два с половиной размера больше (имеется в виду – две моих головы влезет, и еще половина с ними поместится). И эта мерзкая конструкция постоянно так и норовила сползти на нос.

Я этим беззастенчиво пользовалась и специально наскакивала на магов из-за угла с ведрами, полными золы. Зато теперь по дому разгуливал множественный вариант Золушки мужского пола. Вот она, классовая справедливость!

Добавлю, работа моя действительно считалась легкой. Остальные девочки вкалывали от зари до зари как электровеники. Впрочем, господа магики что меня, что лакеев и горничных – все равно абсолютно не замечали. Мерзкие снобы.

Вчера вечером, например, я в потемках возвращалась к себе в каморку, и ученик волшебников забыл уступить дорогу, впечатавшись прямиком в меня. От потрясения мою персону спас совок, принявший удар на себя и заставивший, в свою очередь, сотрясаться невежливого парня.

Вы думаете, он извинился? Фиг! Пробормотал себе под нос:

– Изв!.. Я не х!.. – прикушенным языком и убрался бегом в обратном направлении, словно за ним стая волков гналась.

В тот славный погожий денек я уже вдоволь успела набегаться. В последнюю ходку ведра с золой, похожие на половинку бочки с деревянной ручкой, не тяжелые, но страшно неудобные, дотащила до мыловарни еле-еле. Отсюда до конюшни рукой подать, всего-то задний двор проскочить и свернуть за каретный сарай.

Решила заодно сполоснуть руки у колодца, но не успела. Только пустое ведро поставила, нашла мыло и воды в ковш успела набрать, как из конюшни с громким визгом вылетели довольные близнецы.

За ними с криком: «Ужо я вам!» – сильно прихрамывая, бежал старший конюх в высокой барашковой шапке. Ну, помните, еще Чапай в точно такой же шапке, только с красноармейской звездой в кинофильме ходил?

– Не догонишь, не догонишь! – Мальчишки в забеге успешно лидировали с большим отрывом и вскоре с гиком и топотом скрылись в господском доме.

Вдруг я почувствовала, как что-то мокрое и холодное коснулось моей шеи.

– Мамочка… – прошептала я, медленно поворачиваясь.

Но вместо выдуманного монстра позади гарцевал жеребец, рассматривающий меня влюбленными глазами. Помните? «Жили у бабуси два веселых гуся. Один серый, другой белый…» – да? У меня же все как не у людей! Вместо гусей – конь. Бывший белый конь, замаскированный отпечатками мальчишеских ладошек под серого в яблоках.

На правом боку животины красовались какие-то странные знаки. Внезапно они сложились во вполне понятный для меня текст. Корявыми буквами углем там было выведено: «Маг – дурак». На левом: «Тачки грязи не боясся». А во лбу звезда горит. Угу. Пентаграммой.

Я хихикнула: и здесь этот лозунг прижился! Пусть и благодаря обыкновенным садовым тачкам.

– Ой! – посочувствовала коню.

Тот проникся и полез целоваться. А то мне своей золы и слюней мало!

– Хорошая лошадка, хорошая… – вытянула я ладошки, останавливая чересчур пылкого поклонника. Я услышала, как остальные обитатели конюшни тоже заволновались и с громким ржанием захотели пойти поучаствовать. Благо денники у барона крепкие, выдержали.

Конь оскалился и показал мне желтые зубы.

– Ты их чистишь? – подозрительно осведомилась я.

Жеребец фыркнул и потянулся мордой еще ближе к моей… к моему лицу.

– Не ешь меня, пожалуйста! – подыграла хвостатому Казанове.

Не помогло. Наоборот, конь усилил натиск. Я начала тактическое отступление. И мы такое танго с ним сбацали! Я шаг назад – коняка синхронно шаг вперед. Так бы и протанцевали до самого дома, если бы нас не прервали.

– Это что такое? – раздался за моей спиной голос барона.

– Ух ты! – Это мальчишки.

– Вот видите, ваша милость! – ябедничал конюх.

– Безобразие! – О, это хозяин коня нарисовался.

От неожиданности я подпрыгнула, а конь решил мне изменить, ветреник такой. Боднул меня головой, заржал, паразит эдакий, и рванул на всех парах к волшебнику-ученику хвастаться маскировкой.

Мне же повезло больше всех! Я приземлилась в ведерко из-под золы. Задом! И та-ак удобно там угнездилась… Как будто эта посудина была под мою попу заточена.

Кстати, я теперь точно знаю, что такое бедлам. Это когда я в ведре, конь в экстазе, барон в обалдении, конюх в радости, а ученик… ученик вне себя от «счастья».

Он читать учился. По надписям на боках своего любимца. Ему в этом еще и слуги активно помогали. Толпа лакеев-бездельников мигом высыпала во двор, привлеченная шумом.

Прочие жители баронского особняка также не избежали соблазна и присоединились к разборке алфавита.

– Слово «боясся», – заметил один из самых почтенных волшебников, – пишется так: БОЯТСЯ! – И элегантным жестом поправил орфографию на боку у животины. Филолух, млин!

Детки прочувствовали приближение расплаты и заревели еще громче. И правильно! Кому захочется уроки учить!

– Тихо! – вдруг закричал хозяин.

И все действительно замолчали. Только Фред и Сэм шмыгали носами, да конь фыркал, переступая передними копытами в опасной близости от моих ног.

Я уперлась руками-ногами в землю, поднатужилась. Эх-эх! Не помогло. Тогда, раскорячившись в ведре, как на шутовском троне, стала по-крабьи, боком, перемещаться подальше от опасности. Мне совсем не улыбалось получить выговор от начальства ни за что ни про что. Или быть размазанной могучими копытами по двору. Между прочим, снизу конь смотрелся еще страшнее, чем когда стоял рядом.

Отодвинувшись на метр, уперлась спиной в каменную кладку главного колодца.

Теперь меня не видел никто, кроме ученика мага, но тот был занят – ласково поглаживая левой рукой холку, он прижался головой к шее лошади, приложил правую ладонь к боку животного и, закрыв глаза, что-то шептал. Отработав полную тренировку с охранниками местного гарнизона, маг прибежал на шум с тренировочным мечом в руках и взмыленный не хуже самого коня. Меч с помощью стражника вернулся на родину, а маг…

Я в тот момент, если честно, жеребцу даже позавидовала. Было в этом нечто такое… сокровенное. Сильный мужчина укрощает могучее животное. Сила против силы, умение против мощи.

Но тут конь дернулся, ученик волшебника придержал его за гриву, опять что-то тихо напевая-нашептывая норовистому жеребцу, а я открыла рот от удивления – конь вновь стал белым как снег.

Ух ты! Вот оно, первое увиденное мной магическое действо. Если бы к тому моменту я уже не сидела в ведре, точно бы упала.

Но какой-то звук я все-таки издала, потому что парень повернулся ко мне.

– Тебе помочь? – спросил, глядя в упор.

– Это вы мне? – вытаращилась на него в изумлении. – Никак вы, барин, меня заметили?!

– Трудно не заметить девушку в таком положении, – усмехнулся Грэг.

– Ой! – смутилась я, вспомнив, что все еще утрамбовываю собой кадку.

Дернулась, пытаясь выбраться самостоятельно, но ничего не вышло – деревянное ведро с обручами, надетое на попу, сидело как приклеенное. Оторвав одну руку от земли, вытерла ее о подол и протянула магу.

– Тяните, – смирилась я с его помощью. Злорадно предупредила: – Если не боитесь запачкаться!

Его ладонь оказалась теплой, а пальцы сильными. Хм, может, все не так плохо?

Поспешила я радоваться. Конечно, не плохо! Все гораздо хуже! Кто-то решил поиграть в ролевые игры. А точнее – в «Репку». Имеется в виду та самая русская народная сказка.

Меня та-ак дернули за «ботву», что, не успев опомниться, вылетела из ведра и впечаталась «тыквой»… то есть «репкой» в широкую грудь спасителя.

– Как-то мы слишком быстро перешли к близкому знакомству, – промямлила я, во все глаза рассматривая свой четкий оттиск на рубашке Грэга. Ну прямо плащаница имени Александры Мороз, то есть меня!

– Ты о чем? – поинтересовался спаситель. На удивление, он почему-то не сбежал от меня с проклятиями и криками ужаса. Это пошел мужик такой неприхотливый, или я теперь красавица?

Я не стала уточнять все степени нашего знакомства, просто не рискнула. Вместо этого выпалила:

– Какой ужас! – и ткнула пальцем в свой увековеченный портрет. – Дай честное слово, что на память не оставишь!

– Ты о чем? – еще раз повторил маг-ученик, не успевая угнаться за моей бойкой мыслью. Если честно, я и сама за ней порой не поспевала.

– Я – о своем портрете! – Еще раз ткнула пальчиком ему в грудь. – А ты о чем подумал? – Тут мне в голову пришла замечательная мысль. – Хочешь, я тебе в благодарность рамочку подарю? Могу даже подписать на память!

Грэг наклонил голову, пытаясь разглядеть, о чем речь. Рассмотрел и улыбнулся светло и радостно.

– Я, пожалуй, сохраню и в спальне повешу! – Серые глаза смеялись.

– У тебя недобор кошмаров? – вытаращилась я на него. – Или острых ощущений по ночам не хватает? – Подала идею: – Ты лучше продай лабазникам. После того как они прибьют ЭТО на склад, ни один вор и близко не подойдет!

– А ты за словом в карман не лезешь. – Его губы изогнулись в слегка кривоватой улыбке – видно, ожог повредил на одной стороне лицевые мышцы.

Вылезла подлая бабская натура и, мявкнув, посоветовала не обращать внимания на отметину, а пользоваться чем дают. Я смутилась и сделала шаг назад.

– Спасибо за помощь, и… простите мальчишек за коня. – Сделала умоляющие глаза. – Им и так от отца достанется.

– Гм. – Ученик внимательно оглядел меня с ног до головы. Глаза мужчины нехорошо сузились, и он протянул: – Теперь понятно, откуда у них сажа…

Глубокие прозрачные серые глаза с необычной радужкой, похожей на ограненные драгоценные камни, из теплых и насмешливых превратились в серо-стальные, холодные и колючие. Жестокие.

Я отшатнулась. Настроение сразу упало ниже плинтуса.

– Еще раз увижу тебя возле моего коня… – начал он.

– Не волнуйтесь, я к нему больше не подойду! – фыркнула я. – Вот только увидите ли ВЫ возле меня своего жеребца – это следующий вопрос! У него со мной безответная любовь. Он любит, а я не отвечаю – золы много, на зубах скрипит!