Текст книги "Межкультурная коммуникация в информационном обществе"

3.2. Теория управления беспокойством и неопределенностью В. Гудикунста

В. Гудикунст (William B. Gudykunst; 26 октября 1947 г. – 20 января 2005 г.) – американский ученый, исследователь межличностных и межкультурных коммуникаций.

В 1981 г. В. Гудикунст провел интересное исследование, в котором показал, что американцы (представители индивидуалистской культуры) демонстрируют большую степень самоконтроля, чем японцы и корейцы (коллективистские культуры) [Gudykunst, 2005]. Возможно, это связано с тем, что представители индивидуалистских культур в любой ситуации стремятся сохранить личностную идентичность и ведут себя так, как они привыкли. В коллективистских же культурах человеку важно знать контекст коммуникации, иметь представление об участниках коммуникации, знать их статус. Поскольку такая информация не всегда доступна, они могут вести себя согласно нормам своей культуры, непривычным для их партнеров. Таким образом, в коллективистских культурах самоконтроль зависит от знания контекста коммуникации, а в индивидуалистских – от знания самого себя.

Самосознание личности – это устойчивое свойство индивида направлять внимание на свои собственные внутренние или внешние действия и поступки [Ibid.]. Самосознание имеет три аспекта: личное самосознание (внимание к своим мыслям и чувствам), публичное самосознание (знание о себе как о социальном субъекте, о восприятии себя другими людьми), социальная тревожность (дискомфорт в присутствии других людей). Так, установлено, что люди с высоким уровнем личного самосознания более эмоциональны и лучше осознают свои отношения с другими людьми. В разных культурах приоритет в развитии получают разные аспекты самосознания.

В. Гудикунст в том же своем исследовании показал, что японцы и корейцы демонстрируют более высокую социальную тревожность, чем американцы. Он объяснил это высоким уровнем избегания неопределенности, неприятием двойственности, которые больше развиты в Корее и Японии. По этой причине представители данных культур испытывают больший дискомфорт и неуверенность в межкультурной коммуникации, чем американцы [Gudykunst, 2005]. Публичное самосознание связано с концентрацией внимания на себе, на своем влиянии на других, но без учета социального контекста. Поэтому оно больше развивается в индивидуалистских культурах. Личное самосознание связано с интроспективным вниманием к себе, своим мыслям, чувствам и отношениям. Поэтому оно больше развивается в культурах, ценящих исполнительность, мотивацию достижения, что невозможно без четкого представления о себе и своих возможностях. Высокий уровень личного самосознания демонстрируют японцы.

Понимание в общении, или коммуникативное понимание, – относительно постоянная, типичная для каждой личности ориентация на определенный способ общения в разнообразных ситуациях, способность понять собеседника. Коммуникативное понимание тем выше, чем больше человек склонен к одиночеству, находится в социальной изоляции, у него развито публичное самосознание, он склонен к утрате самоконтроля и догматизму. Иными словами, люди, склонные к самоизоляции, замкнутые и консервативные, чувствуют собеседника вернее, чем социально успешные, уверенные в себе яркие индивидуальности. По мнению В. Гудикунста, именно опыт неудач в общении развивает повышенную чувствительность к внутренним состояниям другого человека, способствует более глубокому и верному пониманию его [Ibid.]. Стиль общения представляет собой способ передачи информации в процессе коммуникации. От этого зависят интерпретация содержания сообщения, его понимание и подача.

Выбор стиля общения зависит как от норм и ценностей культуры, в которой происходит коммуникация, так и от личного опыта общения человека. В исследовании В. Гудикунста было отмечено, что в США более развиты внимательный, спорный, доминантный и впечатляющий стили коммуникации, для Японии более характерны успокаивающий, драматический и открытый стили. Такие результаты исследования вполне объяснимы. Если для культуры характерен высокий уровень избегания неопределенности (Япония), то в ней будут развиваться открытость и драматичность в общении. Представители индивидуалистских культур более внимательны в общении, любят поспорить и оставить впечатление о себе.

Национальные особенности коммуникативного поведения, с которыми мы сталкиваемся в межкультурном общении, представляют собой закрепленные традицией коллективные привычки народа, проявляющиеся в выборе и предпочтительности употребления тех или иных стратегий и средств коммуникации, в результате чего и вырабатывается национальный стиль коммуникации, или коммуникативный этностиль.

В. Гудикунст выделяет четыре стиля национальной коммуникации, основанных на дихотомическом противопоставлении:

1) прямой/непрямой (direct/indirect), связанный с тем, насколько полно и ясно в сообщении говорящего отражены его намерения. При прямом стиле коммуникации говорящий выражает свои интенции прямо, непосредственно, в открытой, доступной форме. Типичный пример культуры, принадлежащей к этому стилю коммуникации, – англоамериканская культура. При непрямом стиле намерения говорящего выражены косвенным образом, завуалированы, что характерно для представителей восточных культур – китайцев, японцев и т. д.;

2) сложный/краткий (elaborate/succinct), соотносящийся с количеством речи, которое считается нормой в данной лингвокультуре, а также с ее выразительностью. Сложный стиль подразумевает витиеватое, многословное содержание высказывания, большое количество метафорических, сравнительных и идиоматических оборотов. Такой стиль общения особенно ярко проявляется в ряде арабских культур. Краткому коммуникативному стилю, напротив, присущи немногословность, большое количество пауз, которые несут значимую смысловую нагрузку, что характерно, например, для азиатских лингвокультур. Так как европейский, в том числе англоамериканский, стиль коммуникации занимает как бы срединное положение между этими двумя стилями коммуникации, для него выделили отдельный термин – умеренный, точный (exacting);

3) личностно-ориентированный/контекстуальный или статусно-ориентированный (personal/contextual) выделяются в зависимости от контекста, в котором происходит коммуникация, и о того, какие социальные роли присущи коммуникантам. Личностно-ориентированный коммуникационный стиль характерен для индивидуалистических культур, где особое внимание уделяется личности, ее персональным характеристикам и достижениям, а лишь потом – ее социальному статусу. В таких культурах в общении поддерживаются неформальные отношения. В контекстуальных культурах, наоборот, большое значение придается социальному положению, месту в обществе, которое занимает человек. Данный стиль коммуникации связан с таким параметром культуры, как дистанция власти, поэтому его иногда называют статусноориентированным, а значит, характерным для коллективистских культур;

4) инструментальный/эмоционально-аффективный (instrumental/affective) стиль коммуникации связан с различной целевой установкой общения. При эмоционально-аффективном стиле во главу угла ставится сам процесс общения, большую роль играют невербальные средства коммуникации (мимика, жесты, позы и т. д.). Стиль общения настраивается на волну настроения партнера по коммуникации [Gao, Gudykunst, 1990].

3.3. Теория высоко– и низкоконтекстуальных культур Э. Холла

Э. Холл (Edward Twitchell Hall-Jr.; 16 мая 1914 г. – 20 июля 2009 г.) – американский антрополог и кросскультурный исследователь, основоположник культурной грамматики.

Труды Э. Холла [Hall, 1968], в которых он проанализировал принципы взаимодействия между представителями различных этносов, сыграли огромную роль в развитии теории межкультурных коммуникаций. Э. Холл обратился к сравнительному методу исследования культур, сравнивая их по их отношению к контексту, т. е. информации, окружающей и сопровождающей какое-либо событие. Он разработал концепцию «культурной грамматики», которая была призвана существенно облегчить и сделать свободными культурные контакты представителей разных культур путем формирования у них новых знаний и навыков, сочетающих в себе универсальные умения, необходимые для адаптации к жизни в общем культурном пространстве, а также специфические локальные знания и навыки, необходимые для адаптации к жизни в новом культурном окружении.

Э. Холл предложил разделить культуры в зависимости от характера использования ими пространства и времени на высоко– и низкоконтекстные, а также культуры с преобладающим моно– или полихромным использованием времени.

Высококонтекстные культуры характеризуются плотностью социальных связей (статус и репутация распространяются на все сферы жизни), личная жизнь не отделена от профессиональной. К странам с высоким контекстом культуры принадлежат Франция, Испания, Италия, Ближний Восток, Япония и Россия. Представители низко-контекстного типа культуры не просто разделяют частную и общественную жизнь, но и рассматривают каждый сектор своей жизни отдельно. Причем статус и репутация не распространяются автоматически на все сферы жизни. Примеры стран низкоконтекстной культуры: США, Канада, Голландия, Скандинавские страны, Германия и т. д. [Hall, 1968].

Согласно исследованиям Э. Холла, характер и результаты процесса коммуникации определяются помимо всего прочего и степенью информированности его участников. Степень информированности, в свою очередь, зависит от плотности социальных связей и скорости обмена информацией между членами этой сети. Соответственно все культуры можно классифицировать по признаку слабой и сильной контекстуальной зависимости [Ibid.]. Люди, которые пользуются плотной информационной сетью, относятся к культуре с высоким контекстом, а индивиды с более свободной сетью связей в своем социальном окружении и с меньшим объемом обмена информацией – к культуре с низким контекстом.

Высокий контекст культуры является обязательным элементом успешного понимания того или иного события, поскольку высокая плотность информационных сетей предполагает тесные контакты между членами семьи, постоянные контакты с друзьями, коллегами, клиентами. В этом случае в отношениях между людьми всегда присутствуют тесные связи. В силу высокой информационной обеспеченности и накопленного исторического опыта такие культуры можно назвать однородными, они мало меняются со временем, при взаимодействии с инокультурным окружением поведение представителей высококонтекстуальных культур порождает одинаковую реакцию и является предсказуемым. По мнению Э. Холла, здесь для обычного повседневного общения не требуется подробной информации о происходящем, поскольку представители этих культур постоянно в курсе того, что происходит вокруг [Ibid.].

Для представителей высококонтекстуальных культур много информации передается неязыковым контекстом – иерархией, статусом, внешним видом человека, манерами его поведения, условиями проживания и т. д. Например, высококонтекстуальные по своей природе японцы не станут вести переговоры с представителем другой фирмы, если он занимает недостаточно высокое положение в ее иерархии, каким бы высокопрофессиональным он ни был. Вся необходимая информация для ведения переговоров уже заложена в сознании людей, и без знания этой информации переговоры будут неудачными. В культурах этого типа используется очень много намеков, подтекста, фигуральных выражений и т. д. Если при обсуждении сделки американец даст утвердительный ответ, то это не может иметь никакого иного толкования, тогда как согласие японца вовсе не означает действительного согласия, оно может иметь различные интерпретации. Дело в том, что в японской культуре не принято прямо говорить «нет» из опасения, что отрицание чего-либо может подорвать авторитет партнера. Японцы особенно чувствительны к «сохранению лица» собеседника и никогда не поставят партнера в неловкое положение, публично отвергая его предложение [Hall, 1968].

В то же время в мире существует группа культур, в которых практически отсутствуют неформальные информационные сети. Эти культуры менее однородны, в них межличностные контакты строго разграничены, представители этих культур не смешивают личные отношения с работой и другими аспектами повседневной жизни. Следствиями этой особенности оказываются слабая информированность и большая потребность в дополнительной информации для понимания представителей других культур при общении. К типу низкоконтекстуальных культур можно отнести культуры Германии, Швейцарии, США, Скандинавских и других североевропейских стран.

В культурах этих стран большая часть информации содержится в словах, а не в контексте общения. Здесь люди часто выражают свои желания словесно, не предполагая, что это будет понято из ситуации общения. В подобных обществах наибольшее значение придается речи, а также обсуждению деталей, предпочтителен прямой и открытый стиль общения, когда вещи называют своими именами. На шкале низкоконтекстуальных культур верхнее положение занимают немцы с известной всем педантичностью. Для представителей немецкой культуры очень важны письменные контракты, договоры, документы.

Сравнение двух типов культур показывает, что каждая из них обладает специфическими особенностями.

Так, высококонтекстуальные культуры (Восток) отличают:

• невыраженная, скрытая манера речи, многозначительные и многочисленные паузы;

• серьезная роль невербального общения и умение «говорить глазами»;

• избыточность информации, поскольку для общения достаточно первоначальных фоновых знаний;

• отсутствие открытого выражения недовольства при любых условиях и результатах общения.

В свою очередь, низкоконтекстуальные культуры (Запад) характеризуются такими признаками, как:

• прямая и выразительная манера речи;

• незначительная доля невербальных форм общения;

• четкая и ясная оценка всех обсуждаемых тем и вопросов;

• оценка недосказанности как недостаточной компетентности или слабой информированности собеседника;

• открытое выражение недовольства.

В низкоконтекстуальных культурах межличностные отношения часто носят временный и поверхностный характер. Здесь люди легко вступают в дружественные отношения и так же легко прерывают их. Легкость и быстрота, с которой американцы знакомятся с людьми, привели к созданию одного из самых распространенных стереотипов, согласно которому «американцы необычайно дружелюбны». Обратной стороной этого стереотипа является также широко распространенное мнение, что американская дружба поверхностна и не предполагает преданности и верности. Дружеские отношения американцев носят весьма своеобразный характер: они редко бывают продолжительными и в них присутствует всегда много прикладных моментов. Они менее постоянны, нежели представители прочих культур, и не любят зависеть от других людей. Американцы часто ранжируют свои дружеские отношения, выделяя «друзей по работе», «друзей по спорту», «друзей по отдыху», «друзей семьи» и т. п.

Сравнение особенностей каждого типа культур позволяет прийти к выводу, что при взаимном общении представителям этих культур приходится сталкиваться со множеством сложностей. Здесь всегда важно помнить, что на поведение представителей другой культуры нельзя реагировать так же, как принято в своей культуре. Теория Э. Холла помогает взглянуть на представителей различных культур изнутри и облегчает понимание культурных коммуникативных образцов [Hall, 1968]. Однако в практике межкультурного общения следует учитывать, что теория Э. Холла не объясняет все поведение представителей того или иного типа культур. В рамках одной и той же культуры могут встречаться их различные комбинации и сочетания. Теория Э. Холла дает лишь описания типичных черт, которые сопровождают процесс коммуникации представителей описанных культур.

Кроме проблемы контекстуальности культуры в теории Э. Холла значительное место отводится исследованию вопроса об использовании времени представителями различных культур [Hall, 1976]. По его мнению, время является важным показателем темпа жизни и ритма деятельности, принятым в той или иной культуре. Культура использования времени выступает главным организующим фактором жизни и коммуникации, так как с помощью времени люди выражают свои чувства, подчеркивают важность своих поступков и действий.

Каждой культуре присуща своя система использования времени, что чрезвычайно важно для межкультурной коммуникации. Для понимания партнера требуется знать, как понимается время в его культуре. По Э. Холлу в зависимости от способа использования времени культуры следует разделять на два противоположных вида: монохронные, в которых время распределяется таким образом, что в один и тот же отрезок времени возможен только один вид деятельности, и полихронные, в которых в один и тот же отрезок времени производится несколько видов деятельности [Hall, 1983]. Исследователь обратил внимание, что все культуры в межличностном общении используют некие невысказанные, скрытые правила, которые важны для понимания происходящих событий и межличностного поведения. Культуры различаются своим «чтением контекста», использованием скрытой информации, которую заключает в себе каждая ситуация. Чем больше контекстуальной информации необходимо для понимания социальной ситуации, тем выше сложность культуры. А чем выше сложность культуры, тем соответственно труднее «чужакам» правильно понять и оценить социальную ситуацию.

Монохронное использование времени означает, что действия осуществляются последовательно, одно за другим в течение определенного времени. В соответствии с этим время представляется как прямолинейный путь, который ведет из прошлого в будущее. Монохронное время разделяется на отрезки, т. е. все тщательно планируется для того, чтобы человек мог в любой отрезок времени сконцентрироваться на чем-либо. Представители монохронных культур приписывают времени вещественную стоимость: его можно потратить, сэкономить, потерять, наверстывать, ускорять. Тем самым оно становится системой, с помощью которой поддерживается порядок в организации человеческой жизни [Ibid.]. Исходя из того что «монохронный» человек способен заниматься только одним видом деятельности в определенный отрезок времени, он вынужден как бы «закрываться» в своем собственном мире, в который другим людям нет доступа. Носители этого типа культуры не любят, если их прерывают в процессе какой-либо деятельности. Такой тип использования времени практикуется в Германии, США, ряде североевропейских стран.

Полихронное восприятие времени противоположно монохронному – в нем многое происходит одновременно. Полихронное время понимается не как прямолинейный путь, а как некий узел переплетения многих проблем, поэтому оно менее ощутимо. В культурах полихронного типа большую роль играют межличностные, человеческие отношения, а общение с человеком рассматривается как более важное действие, чем принятый план действий. Поэтому представители полихронных культур более динамичны в обращении со временем. Пунктуальности и распорядку дня в этих культурах не придается большого значения. К типичным полихронным культурам относятся культуры стран Латинской Америки, Ближнего Востока, Средиземноморья, а также Россия [Hall, 1983].

Различия между представителями моно– и полихронных культур можно обобщенно описать следующим образом: в монохронных культурах индивиды делают одно дело в один промежуток времени, при этом они сконцентрированы на своей работе, соблюдают все договоренности, испытывают ответственность за свою работу, стараются никому не мешать, проявляют больше уважения к другим людям, пунктуальны и поддерживают преимущественно краткосрочные межличностные отношения. Представители полихронных культур, напротив, делают несколько дел одновременно, чаще прерывают свою работу, придают меньше значения договоренностям о встречах, чем человеческим взаимоотношениям. Они часто меняют свои планы, больше интересуются личными делами, их пунктуальность зависит от взаимоотношений, они склонны устанавливать отношения с другими на всю жизнь.

«Полихроническое» восприятие времени, с точки зрения Э. Холла, характерно для высококонтекстных культур, где доминантой является гармония человеческих отношений [Ibid.]. Для данного типа время-восприятия совершенно нехарактерны четкое соблюдение временных норм и рамок, пунктуальность. Особенно это заметно у представителей арабских культур и латиноамериканцев. «Монохроническое» восприятие времени характерно преимущественно для культур низкого контекста, где доминантой является информация как таковая. Разумеется, знание данной специфики позволяет максимально эффективно выбирать и использовать коммуникативные стратегии с представителями разных культур. Что касается дифференциации высокого и низкого контекста в коммуникации (по сути, специфики представления информации), то, по мнению Э. Холла, высококонтекстуаль-ная коммуникация – это тип коммуникации, при котором основная (бо́льшая) часть информации присутствует в контексте сообщения (невербалике, интонации, стилистических фигурах умолчания) [Hall, 1976]. Сами дискурсивные модели часто бывают сложными, содержащими много метафор и нарратива, а низкоконтекстуальная коммуникация предполагает наличие основной информации в самом сообщении.

Разделяя культуры на высоко– и низкоконтекстуальные, моно-и полихронные, следует помнить, что в каждом типе существует множество скрытых правил и требований, регулирующих повседневную жизнь людей. В высококонтекстуальных и монохронных культурах эти правила и требования определяют принятые в обществе нормы поведения, которые строго соблюдаются. Например, в Японии размещение участников за столом переговоров строго определено старшинством. В культурах Ближнего Востока ни одно деловое обсуждение не начнется без обмена любезностями и налаживания личных контактов. Стремление американцев приступать к обсуждению деловых вопросов без напрасной потери времени будет воспринято представителями этих культур как грубость и невежливость.